Любеницы. Куприн в сравнении

                Мы чаруемся и чураемся -
                Там чаруясь, здесь чураясь.
                Велимир Хлебников

 
   Любовь, что мы видим в творчестве  Куприна – моленье, безвыходная любовь, будущего не имеющая – своеобразное продолжение традиций русской литературы.  Да, любовь – дар свыше, Божий дар и неважно для одного или для двоих. Но что делать, если она невозможна? Как быть с несбыточным противоречием любви?

   Описание такого безысходного, порывистого, горячего, но болезненного чувства мы видим в произведении Ф.М. Достоевского «Бедные люди» в отношениях Макара Девушкина и Варвары Алексеевны. И ответа на вопрос  ‘как же стать счастливыми?’ в этой любви не найти, Достоевский бы нам его не поведал, нет! Он лишь раскрывает всю глубину, сложность механизма любви, но ответов не даёт, ведь он не ‘учитель’. Куприн также не ‘учитель’: Соломона под нож он не подставил (рассказ «Суламифь»), Ванечку бросить всё и забрать с собой Олесю (рассказ « Олеся») не надоумил, а в «Гранатовом браслете» и вовсе поставил героев перед таким выбором, который не может быть ни правильным, ни неправильным – он просто соткал для нас нежнейшее кружево любви - ‘одной из тьмы тем’, единственной на миллион.

   Аналогична и ситуация, в которой оказались Вершинин и Маша (герои пьесы Чехова «Три сестры»), ведь оба они связаны узами брака с теми, кто им постыл, у Александра Игнатьевича, к тому же есть и две малолетние дочери. Связаны они по рукам и ногам перед лицом судьбы, разлучающей их. Но как красива, искренна и истинна эта любовь двух настоящих, гаснущих людей, что стали друг другу единственной отрадой в изнемогающей от тоски жизни.

   В рассказе Бунина «Натали» разве не видим мы схожести с рассказом «Олеся»? Мещерский, как и Ваня, не готов ни на что ради Натали, этим он обрекает и её и себя на мучения. Алексей даже не отказывает в любви своей кузине – Соне, хотя душа его уже ‘исполнена светлым и высоким чувством’ к другой – к Натали. Но как  же можно тогда говорить о любви с его стороны?! В это время сама Натали, с самого начала опасавшаяся того, что может полюбить Мещёрского, понимает, что страх её в жизнь воплотился: душой она вся его. Но напрасно: он её любви не заслуживает (равно как и Ванечка недостоин любви Олеси). В этом-то и раскрывается односторонняя любовь, любовь, как правило, женская, что сильнее, самоотверженней и благородней, чем мужская.

   А в романе «Обломов» Гончарова не становимся ли мы свидетелями преступной бездеятельности, неспособности пойти на жертву ради любви? Ту же неспособность, которой мучимы герои-мужчины купринских повестей. Ведь Обломов ‘халата’ снять не готов даже ради Ольги! Да, душа его прекрасна, но любовь так же слаба и хрупка, как и он сам.

   В каждой из этих историй мы видим любовь особую, любовь, которой не могло не быть, и уже не имеет смысла, что любовь эта кончится и кончится трагично. Имеет смысл лишь то, что она всё же была и осветила жизнь, как факел, а значит, то, что было – было не зря, во тьму не уйдёт и в бездну не канет.