Антагонисты дна. Горький

                «Каждый ясный –
                брат мой и друг мой».
                Саша Чёрный
               
   Столкновение героев Сатина и Луки нельзя назвать неожиданным. Я невольно ассоциирую их спор со спором ‘хозяев’ и ‘рабов’ Ницше, где ‘хозяева’ самоуверенны, горды и превыше всех и вся ценят себя, а ‘рабы’ альтруистичны, мягки и не боятся сострадать. По этой же причине неизбежен конфликт философий Луки и Сатина: то, что является справедливым для одного, аморально для другого. Так, правда Сатина для Луки – ложь, а правда Луки – ложь для Сатина.
 
   При всём этом, стоит отметить, что Лука и Сатин не вступали в открытое противостояние (никого не уважающий Сатин даже ни разу не оскорбил Луку). Более того, для Сатина Лука – ‘кудесник, любимец богов’, а сам Лука счёл Сатина ‘приятным’.

   Как мне кажется, они ‘приятны’ друг другу уже своей противоположностью, несходством, несмотря на которое  им не составляет труда понять друг друга. Для Сатина в человеке важны его убеждения, а сила его убеждений – важнее всего. И единственный, кто верен  и не сомневается в том, во что верит («во что веришь – то и есть») – это Лука. Сатин, по сравнению с ним, ‘раб’: он мечется, противоречит сам себе, и, на самом деле, никогда не уверен в чём-то до конца.

   В Луке Сатин находит ‘достойного себе’ оппонента, и, хотя напрямую они обменялись лишь парой фраз, взаимодействие их чувствуется на протяжении всего текста – взаимодействие философов. Тогда, может, Сатин защищает ‘старика’ из солидарности, как философ философа? Нет, не думаю. Не таков Сатин. Вполне возможно, что в том, как Сатин относится к Луке, скрывается и сомнение Горького. Что верно: ‘громкое ничего’ или ‘тихое всё’?

  Всё же мне думается, что ответ на вопрос дал сам же Сатин: «Что такое – правда? Человек – вот правда! Он это понимал… вы - нет! Вы – тупы, как кирпичи…»

   И ведь нельзя отрицать, что и для Луки, и для Сатина правда кроется в человеке. Но если у Луки правда – в любом из нас, то Сатин готов уважать только Человека – человека который выше всех и вся. Но так как Сатин такого человека пока не встретил, то видит его лишь в себе – к себе применяет он всю свою философию: другие её недостойны. Это в нём – ‘старик, Наполеон и Магомет’!

   Именно потому, что Сатин видит в философии Луки простор для размышлений, поэтому-то он и отстаивает её, защищая Луку, хотя и сам не понимает, как искажает все его мысли.

   В конце концов, кто знает, может, Сатин и сам хочет верить, что ‘все, как есть, для лучшего живут’? Ведь не зря же он пересказывает эти слова своим товарищам по ночлежке? Может, старик убедил и его, что он – ‘нужный’, а не только  ‘обременяет землю’?