Пан Кабанчук на майдане

Кабанчук прошёлся по площади, заполненной криво стоявшими уже потрёпанными палатками, посмотрел на обгоревшее здание профсоюзов, вздохнул, вспомнив как когда-то, будучи молодым профсоюзным активистом, принимал участие в проводимом здесь семинаре. Даже слеза прошибла при воспоминании о светлой юности далёкой! «Куды вы делись, роки молодии!..» Заглядывал в открытые всем взорам входы в эти лачуги с неприбранным барахлом и разбросанными одеждами, как это бывает у временных и не очень аккуратных хозяев, встречал там мятые, с потухшим взглядом, измученные бездельем физиономии, и шёл дальше, не знающий теперь уже что и делать.
- О, заходи! – обрадовался его появлению у входа в палатку сидящий там на прикрытом тряпками ящике щуплый небритый мужичёк, явно нуждающийся в собеседнике.
Чуть поколебавшись, Кабанчук вошёл.
- Садись! – кивнул в сторону другого повёрнутого набок такого же ящика хозяин. – Откуда будешь?
Но не таков был сей гость, чтоб сразу отвечать на заданный вопрос, человек он современный, тёртый, соврал не задумываясь.
- О, земляк! – воскликнул хозяин и достал из ящика, который служил столом, бутылку с остатками какой-то мутноватой жидкости, продул два мятых пластмассовых стакана. – Вот только закусить нечем. Раньше было что и выпить, и закусить, а сейчас… Ты где был раньше?
- В тюрьме, - полагая, что здесь это котируется, признался Кабанчук.
- О! Так надо было там сразу сказать, что ты сюда хочешь, и выпустили бы! Я как раз тогда попался… кошелёк у одного киевлянина позаимствовал. Так меня когда в милицию взяли, я крик поднял – героев майдана гнобят, меня тут же выпустили. Пришёл сюда… сначала побаивались «Беркута» – хлопцы там молодые и здоровые, но им, похоже, команду дали – нас не трогать. Мы в них камнями кидаем, коктейлями поджигаем, а они хоть бы что в ответ… Хуже пришлось, когда кто-то начал стрелять – и по ним, и по нам.
Кабанчук заглотил предложенную жидкость и прослезился во второй раз – такой дряни он никогда ещё не пил, хотя чего только не пил, а закусить было нечем.
- Да! – продолжил хозяин, занюхивая после выпитого рукав. - Раньше всё было – и выпить, и закусить. Наличными каждый день выдавали. А сейчас? Смотри, что пишут, открыл он газету: «Бомжи, преступники… притон бродяг… столицу загадили…». А тогда эта же газета на майдан всех призывала, восторгалась что горит всё… Спонсоры всякие крутились. Чуть ли не президент американский должен был приехать перед нами выступить… Но Абама Барак совсем не дурак - тётку какую-то прислал, крендели всем раздавала… Да, были героями, к святым причислены, как та небесная сотня. Когда мой друг Микола попал под бульдозер, что на беркутовцев наезжал и дал задний ход для разгона, и я к ним пошёл чтоб, так сказать, увековечить его память, то мне дали понять, что уже хватит, набралось… Но, должно быть, не так, раз снайпера стрелять и в наших стали – для круглого счёта.
Оглядывая обстановку, Кабанчук решал – оставаться здесь или уйти? – и слушал дальше. Хозяин быстро охмелел, что говорило о подорванном постоянным пребывание здесь здоровье, и стал многословен:
-  А сейчас – только если кто что подаст, но таких уже мало. Туристы разве что – когда хотят сфотографировать, надо брать за это с них деньги. Вот ты выйди сейчас – я думаю, что они точно захотят тебя сфотографировать. У тебя наружность, - оценивающе оглядел он Кабанчука с головы до ног, - для этого очень даже подходящая. Только не забудь гроши взять сначала! А то есть такие, особенно среди поляков, – щёлкнут тебя, и идут дальше, как будто и не видели.
И подал железную кружку. Кабанчук не без облегчения вышел наружу. Туристов немного, в основном европейцы… Никто не обращал на него никакого внимания.
- Слава Украине! – закричал он с некоторым отчаянием.
Только тут на него обратили внимание, направили на него объективы фотоаппаратов.
Подсчитав наскоро полученные деньги, Кабанчук определил, что на поезд ему должно хватить, и, не заглядывая в палатку, направился на вокзал. Хотел было вернуть кружку, но решил, что в дороге она ему может пригодиться.