Какой русский не любит тайской еды

Какой русский не любит тайской еды? И какой русский (казахский, немецкий, французский etc) не терпел на себе этот презрительный взгляд тайского официанта, эту кривую усмешку, как будто бы выпученные глаза при приеме внутрь жидкого огня под названием том ка гай суть признак  недостойной слабости и позорной нестойкости?

 Гордыня тайского официанта подпитывается незнанием одного щепетильного обстоятельства из области межрасовых различий. Говорить о таких различиях в современном мире считается неприличным, потому и мы не будем глубоко погружаться в опасную тему, скажем лишь, что в ротовой полости официанта вкусовых рецепторов значительно меньше, чем во рту  презираемых им посетителей. Так уж распорядилась природа, доведя количество рецепторов до рекордного минимума у тамилов и ланкийцев, отчего кухни народов Шри-Ланки хоть и представлены во внешнем мире редкими ресторанами, но так  разбавлены, что сами ланкийцы и тамилы ни за что бы не признали их за свои. Это как капнуть каплю борща на ведро воды – и выдывать нам результат за настоящий русский борщ.

 Если бы тайский сноб мог испытать всю гамму ощущений, что приходится испытывать его клиентам, вкусившим кокосового супчика с чили,  сам бы он не сидел, задыхаясь, с выпученными глазами, а уже бегал по потолку.

 На Гумпендорферштрассе когда-то был  симпатичный тапас-бар. Потом испанцы бар закрыли, то ли  проиграв битву за клиента десятку рестораций в квартале вокруг старого кинотеатра «Аполло», то ли  не выдержав разлуки со знойной Андалусией.  На их место пришли тайцы.  Теперь тут – ресторан ThongTai, заведение аутентичной тайской кухни, о чем гордо сообщает вывеска.

Зашли мы в ThongTai перед кино. Осмысленным дизайном как не пахло при испанцах, так не пахнет и при тайцах:  пустая квадратная комната, деревянные столы, расставленные, как в армейской столовой.  Огромная плазма над баром настроена на какой-то азиатский канал. Елочные (в мае) украшения.  Меню на вытертой картонке: на одной стороне – тайские карандашные каракули, на другой – немецкие. 

 Ждали заказа около часа, попивая тайское пиво и понемногу раздражаясь. Хозяин, время от времени заглядывавший в зал, по-моему, контролировал степень раздражения посетителей – когда кто-то подходил к точке закипания, дверь распахивалась, и он торжественно вносил сложную конструкцию из чашек и тарелок. Закипание прекращалось немедленно, счастливчики набрасывались на еду.

Публика оказалась однотипной: мужчины-европейцы и их азиатские жены и подруги. Сделав это открытие, мы с ханум сообразили, что и сами попадаем под общий, так сказать, тренд.  Жену мою хозяин-таец отчего-то счел малайкой, опровержения выслушивал скептически, со снисходительной улыбкой, всем видом показывая, что уж его-то  на мякине не проведешь.

Откушамши, наблюдали исподтишка за посетителями. Женская аудитория аутентичного заведения  четко делилась на две разительно несхожие категории:  элегантные царственные особы, старая колониальная аристократия в ее лучшем виде – и низкопопые, кургузенькие,  пьяненькие, не блещущие особенной красотой тайки,  счастливо выбравшиеся замуж и в Европу.

- Представляешь, - сказала пожившая в Бангкоке ханум, - там, у себя, они и не видят никогда друг друга. А тут – пожалуйста – мирно сидят за соседними столиками.

 И мы выпили за великую силу гастрономической ностальгии.