Происшествие в Скипхоле

Эта история случилась задолго до того, как колесо фортуны в нашей свежеиспеченной южной республике сделало неожиданный поворот, и первые стали последними даже безо всякого суда (во избежание путаницы с судами автор отсылает интересующихся судебными вопросами к  евангелисту Матфею).    А последние, соответственно, стали первыми. И если что-то и мешает им в полной мере насладиться нынешним своим  положением, так это понимание того факта, что колесо фортуны вращают силы неведомые, никаким инстанциям неподконтрольные, что подкупить эти силы – никаких денег не хватит, хоть целую жизнь воровать, как говорил классик соседней страны. И потому в один несчастный день могут низвергнуться они в те же пучины, откуда волею судеб вознеслись до сияющих высот. И даже значительно ниже.  Такие же чувства, видимо, питают и вчерашние первые, ставшие  ныне последними, и чувства эти  согревают их на сыром ветру чужбины надежнее шарфа из викуньи и правильно размещенных инвестиций.  Но читатель уже запутался в хитросплетениях кадровой политики свежеиспеченной южной республики (для краткости будем именовать ее далее – СЮР), и есть такое подозрение, что запуталась в них уже и сама фортуна.

 До рокового поворота женераль М., как мы его звали, был очень важным человеком. Тонкий психолог, он видел насквозь и друзей и врагов. Впрочем, по примеру Британской империи,  женераль М. не мог позволить себе роскоши иметь постоянных врагов и постоянных союзников. Он менял их в зависимости от обстоятельств. Роскоши он вообще не любил, и даже на пике карьеры одевался в скромном магазине.  Зато отели предпочитал самые лучшие, и предводитель дворянства (первый среди первых, ставший теперь  последним среди последних) тяжко вздыхал всякий раз, когда приходилось оплачивать счет за очередную ночь, проведенную женералем в очередном президентском люксе с очередной красавицей.

 Женераль первым разглядел за грозной личиной  предводителя ранимую, доверчивую душу, сохранившую детскую веру в чудеса – и умело эксплуатировал это тайное знание.

Такие склонности, разумеется, входили в некоторое противоречие с общественным и семейным статусом женераля.  Противоречие он разрешал самым естественным образом: на родине вел жизнь аскета,  плейбойским же страстям предавался во время заграничных командировок. Там, где президентские люксы не были оборудованы записывающей аппаратурой,  где не было верных ординарцев и помощников (а цену верности женераль представлял лучше кого бы то ни было).  Он знал толк в бизнес-классах лучших авиакомпаний, и предводитель вздыхал всякий раз... Впрочем, хватит уже про горестные вздохи предводителя.

 Отсутствие ординарцев и помощников гарантировало безопасность секретной миссии, но и порождало некоторые неудобства. Знанием языков женераль не обременял себя так же, как и постоянными друзьями-врагами. И потому перемещение от одного терминала к другому, от вип-лаунжа к выходу, от выхода к отелю представлялось ему делом непосильным. Но ведь для таких людей, как наш женераль, неспособных переместиться из пункта А в пункт Б самостоятельно,  в цивилизованном мире существуют службы эскорт-сервиса! (всякий раз, получая очередной счет, предводитель... уппс, мы же договорились).

 В тот раз женераль делал пересадку в амстердамском аэропорту. Ординарцы и помощники не должны были знать о характере секретной миссии, и потому заказ эскорт-сервиса был поручен арабским родственникам предводителя. Его сестра вышла в свое время замуж за богатого палестинца – так у предводителя образовались арабские родственники.

Всякий раз, рассказывая о последствиях этого решения, женераль с трудом сдерживал слезы.

 Доктор Жмаель из Бейрута, который непосредственно отвечал за заказ, считал себя человеком слишком значительным, чтобы заниматься такими мелочами, и потому перепоручил это дело своему заместителю.

 Заместитель доктора Жмаеля уполномочил  совершить заказ своего племянника Басиля из Брюсселя, что следует признать логичным, так как амстердамский аэропорт находится к Брюсселю гораздо ближе, чем к Бейруту.

 Басиль по какой-то причине  передал заказ Джамилю из Лондона, у которого был родственник по имени Имран в Голландии.  Имран оказался тоже значительным человеком, и потому заказывать эскорт-сервис было поручено сыну его  троюродной сестры по имени  Хамзат.

К чести всех участников этой сложной схемы, никто ничего не напутал. Имя клиента, дата прилета, номер борта, аэропорт назначения каким-то чудом не претерпели изменений во время многочасовых переговоров и обменов километровыми факсами.

 Эскорт был заказан.

 ...Самолет авиакомпании KLM совершил посадку в аэропорту Скипхол и подрулил к посадочному рукаву. Капитан корабля по громкой связи попрощался с пассажирами и первым к выходу попросил пройти господина М. из бизнес-класса. Его ожидает сопровождение.

 Провожаемый взглядами менее удачливых попутчиков, женераль сдержанно кивнул выстроившимся у входа стюардессам – и шагнул в хобот посадочного рукава, гадая, сколько блондинок в униформе ожидают его на этот раз.

 Его ожидали. Но не блондинки.

 Господин, чей возраст зашкаливал за семьдесят, в бесформенной куртке и старых кроссовках, держал табличку с именем женераля.

 Рядом (о ужас) стояло инвалидное кресло. Основательно потертое.

 - Вы М.? – осведомился старикан, щедро оросив каплями слюны свежевыбритое лицо женераля.  На встречающем были очки с неестественно толстыми стеклами, из-за чего взгляд его походил на взгляд  гигантского октопуса, изучающего  в иллюминатор внутренности затонувшего батискафа.

 - Я, - тихо сказал женераль (это был профессиональный трюк – говорить негромко, так, чтобы собеседник концентрировался, прислушиваясь к речи). – Вероятно, произошла ошибка...

 - Садитесь!, - гаркнул страшный старикан по-русски.

 Женераль снова сказал, что, очевидно, случилась какая-то путаница, ибо хоть он и  ожидал эскорта, но вовсе не такого.

 - А? – закричал старикан, приставив ладонь к уху, отчего стало ясно, что слух его пребывает в том же печальном состоянии, что и зрение. – Садитесь!

 Мимо потянулись пассажиры сначала бизнес-класса, потом – экономического. Каждый проходящий считал своим долгом во всех деталях рассмотреть удивительную композицию.

 - Да садитесь же!!! – потеряв терпение, завопил старикан, перекрывая рев взлетающего аэробуса.

 Женераль, человек военный, умел подчиняться приказам. Он сел в инвалидное кресло и положил портфель на колени. Главной его заботой было – не встретиться взглядом с покидающими самолет попутчиками.

 Удовлетворенный старикан поднес к своим окулярам какой-то листок и долго водил им прямо по линзам. Процедура завершилась, когда последний пассажир шагнул с борта.

 -  Гейт триста девяносто четыре. Поехали, - сказал старикан, и покатил коляску с седоком. Вопреки предположению, он сразу развил приличную скорость, и скоро догнал сначала экономических, а потом и бизнес-пассажиров. Он бежал вприпрыжку, шумно дыша в затылок мнимому больному, идущие впереди оглядывались на скрип колес и поспешно уворачивались.  Было ясно, что возница получает от процесса изрядное удовольствие.

 Женераль сидел в коляске с отсутствующим видом и глядел в пол. Когда выяснилось, что гейт  394 находится в самом дальнем крыле аэропортовского комплекса, он понял, что небесам отчего-то угодно, чтобы в этот день он испил чашу унижения до дна.

 Сцену  эту наблюдали сто тысяч человек, оказавшихся в означенный час в аэропорту голландской столицы, и в глазах каждого застыл немой вопрос: если так плох возница, то каков же его пассажир?

 

 (из книги "Переворот в бункере")