Дом престарелых

     В это благотворительное заведение Нина Семеновна попала не совсем по собственному желанию. Так сложились обстоятельства.  Пока был жив муж – жизнь протекала,  относительно спокойно, если бы не стал ее Коля - Николай  погуливать,  да попивать все, что крепостью обладает. Но больше всего из спиртного  - любил самогон.  Как напьется, так и начинает дурака валять. Любил Коля разборки с друзьями устраивать, поэтому часто приходил побежденным. Мечтал он дожить до золотой свадьбы, да печень не позволила.  За всю совместную жизнь Нина Семеновна столько слез пролила, что почти совсем зрение потеряла. Что там можно видеть, когда один глаз – 14, а другой – 22?  Выписали ей очки с выпуклыми линзами, только толку от них мало. Все предметы, как в тумане. Начались сложности проживания одной в 3-х комнатной квартире. Не могла она спокойно пройти, чтобы не задевать за углы мебели. Вся в синяках ходила, как кто ее побил. А однажды упала совсем неудачно, сломала ключицу и бедро.  Пока лежала в больнице, в голову светлая мысль накатила:
               - А что, если  я приглашу  племянницу Светлану пожить у меня? Места нам с ней хватит и за мной уход будет, так и доживу свой век.  Светочка добрая, одинокая,  уживемся как-нибудь.
     Выписалась Нина Семеновна из больницы и прямо на костылях направилась на почту отправить телеграмму:
                - Света приезжай жить ухаживать
                Тетка Нина
      Долго ждать не пришлось. Через неделю приехала племянница и осталась жить у Нины Семеновны.
Первое время  стала во всем угождать, готовить еду и наводить чистоту в квартире. Нина Семеновна не могла нарадоваться и в знак благодарности прописала Свету на свою  жилую площадь.
                - Это тебе мой подарок за хороший уход и обхождение, - сказала Нина Семеновна и поцеловала племянницу.
     Как только прописка состоялась, Света почувствовала себя полной хозяйкой  и - уже уход был не тот и о ласковых словах речь не шла.  Все чаще она забывала  приготовить  еду, а на замечания  огрызалась. А однажды  пришла с молодым мужчиной и заявила:
                - Нина Семеновна! Это Петр Иванович! Он будет жить с нами. Вы же не хотите, чтобы я до старости была одинока? Мне тоже нужна семья. Он очень хороший, мы давно знаем друг друга. Правда, жизнь у него не сложилась. Короче, он будет жить с нами. Я так решила.
      Нина Семеновна привыкла ко всяким неожиданностям, но, чтобы так бесцеремонно заявлять… Помолчав немного, она произнесла:
                - Ну, если он такой хороший и тебе он дорог, то пусть живет, только, чтобы его поведение не отражалось на моем здоровье. Я бы попросила вести себя тихо, без пьянок и гулянок. Я от своего Николая натерпелась. Будете мирно жить – живите, не то поедешь, Светочка, со своим хахалем  откуда приехала.
      Светлана прервала столь длительную речь:
                - Что-то вы, Семеновна разговорились. Вам 82 года, молчали бы уже и радовались, что с вами рядом близкие люди, одной-то не очень сладко было? Да, что я распинаюсь! Я здесь прописана и имею право на свою часть прописать будущего мужа и его двоих пацанов.
     Нина Семеновна еле сдержалась, чтобы не перейти на крик. В горле что-то запершило:
                - Так вот значит, как ты заговорила! Разве я на такое рассчитывала?
                - Ох, вы и расчетливая какая! – сквозь зубы процедила Света.
                - Хорошо! Поживем – увидим! – ответила Нина Семеновна.
     И началась веселая жизнь. На Нину Семеновну, в плане ухода, вообще не обращали внимания.
 Петр Иванович перестал себя сдерживать, как в поведении, так и в высказываниях.
  Он напивался пьяным и, проходя мимо Нины Семеновны,  всегда старался толкнуть ее , после чего она падала и с большим трудом поднималась, подсчитывая синяки.
           - Простите, старуха, что я тебя зашиб, не заметил. Ходишь, как приведение, хоть бы смотрела, что я иду, да спряталась подальше. Не пора ли тебе, старая, в дом престарелых? Вертишься тут под ногами, могу зашибить невзначай. Подумай хорошо. В  том доме ты не одна будешь, а с нами тебе здесь тяжко придется. Я еще терплю тебя, а когда мои пацаны придут – мало не пока-жется! Сама запросишься сбежать,куда глаза глядят. Подумай, я тебе дело говорю.

Нина Семеновна не долго думала.  Пришлось  согласиться после приезда сыновей Петра. На пороге появились два парня. Одному 18 лет, а другому 25. Один из них плотный, спортивного телосложения, а другой худощавый, сутулый. Нина  Семеновна не могла их как следует разглядеть, но уже определила – наркоманы.
     Всю ситуацию совместного проживания долго описывать – хорошего мало. Через пару недель документы были подготовлены и Нину Семеновну сопроводили в дом престарелых.
             - Это мое последнее пристанище, - подумала она и не ошиблась. Обратного пути не было, да и не очень-то хотелось. Буду тут доживать остатки дней. Я здесь не одна –  так она себя успокаивала.
     В комнату, куда определили Нину Семеновну, Было три человека. Одна -  фронтовичка Зоя Федоровна – старой закалки женщина, но годы берут свое – трудно в 80 лет сохранить бодрость, стройность и все остальное, что необходимо женщине. Болячек у фронтовички было больше, чем медалей и орденов. У Зои Федоровны своя история, как она здесь оказалась, но она не любила ворошить прошлое. А вот о войне  она часто рассказывала, как она, совсем еще юная девушка, попала в партизанский отряд и как с поля боя выносила раненых бойцов. Ее слушали с большим вниманием. В разговоры других она не встревала, а старалась выходить из комнаты, чтобы не мешать. Держалась она бодро, только ночью часто стонала. То ли ей война снилась, то ли кости ломило на сырую погоду. Не жаловалась она на свой недуг.
     Другая соседка по койке – Сима. Отчество она не называла, наверняка, - Абрамовна. Хитрая старуха, подхалимная, перед начальством заискивает, нянечкам комплименты раздаривает. Жадная старушенция – ужас! Привезет ей внук гостинца, сядет в уголок и чавкает на всю комнату, но, чтобы угостить - никогда. А сплетница – свет таких не видывал. Всех осудит, до всех ей есть дело, мимо никого не пропустит.
Ей 78 лет, а ставит из себя красавицу. Намажет свои посиневшие губы помадой, надушится черти чем, - хоть противогаз одевай, когда мимо проходит. Или у нее нюх потерян, или безвкусицей страдает?
А еще любит бусы повесить и каждый день меняет их, подбирая по цвету одежды. Совсем рехнулась старая: нарядится и ходит, как елка новогодняя. Правда, елка стройная, а Сима с большим наклоном вперед. Что-то в позвоночнике у нее не так: грыжа или смещение, но не будь костыля, так бы и уперлась носом в пол. А все туда же, всех обсуждать.
      Шли дни. Нина Семеновна стала привыкать к обстановке. На что ей жаловаться? Кормят хорошо, медицина стороной не обходит. Нянечки часто заходят – приветливые такие и обходительные.
Одно обстоятельство угнетало Нину Семеновну, что на одной территории с домом престарелых находится кладбище, как напоминание: «Куда ты денешься?» Вся территория была обнесена общим забором, включая кладбище. На территории  цветочные клумбы, дорожки, выложенные плиткой и, конечно, - лавочки, лавочки, лавочки. Позаботились о стариках. Знают, что они пройдут немного и желают отдохнуть.
      Нина Семеновна часто приходила на кладбище, сидела на скамейке и твердила одно:
                - Пусть вам всем земля будет пухом!
      В один из таких дней, к ней подошел мужчина – Иван Фомич. Это был почти совсем глухой человек, казалось, что слуховой аппарат он носил для видимости, чтобы думали, что  он хоть что-то слышит. Но очень жаль – слух у него отсутствовал полностью. Может быть, поэтому он разговаривал очень громко, а иногда его речь переходила на крик. Подойдя к лавочке, где сидела Нина Семеновна, он очень громко выкрикнул:
               - Будем знакомиться! – фраза прозвучала, как приказ.
      Нина Семеновна взглянула в сторону кричавшего. Она не признавалась, что видит его в таком тумане, когда трудно  определить, кто это и как выглядит.
              - Чтобы нам было легче жить в такой обстановке, где мы с вами оказались, я не прочь с вами познакомиться, - сказала Нина Семеновна.
     Для общения Иван Фомич заготовил несколько фраз, которые на его взгляд подойдут при любом разговоре:
              - Я вас слушаю!
              - Ну, конечно!
              - Я с вами согласен!
              - Не может быть!
Иногда просто поддакивал:
              - Да, конечно!
Вот так примерно проходила беседа:
              - Иван Фомич! Расскажите о себе!
              - Я вас слушаю!
              - Так это я хочу вас слышать – настаивала Нина Семеновна.
              - Ну, конечно – послышался ответ Ивана Фомича.
Нина Семеновна ждала рассказа о его жизни минут пять, после чего повторила вопрос:
              - Так вы будете отвечать кто вы и как здесь оказались?
              - Я с вами согласен – произнес Фомич.
              - Я вас не понимаю, вы шутите, или решили посмеяться надо мной? – возмутилась Нина Семеновна.
             - Не может быть, - продолжил Иван Фомич.
             - С вами невозможно разговаривать, - снова возмутилась Нина Семеновна.
             - Ну, конечно! – был ответ Фомича.
   Вот так и поговорили. Однако, встречи продолжались. Иван Фомич поджидал Нину Семеновну после ужина и предлагал прогуляться по скверу. Семеновна поняла, что ее знакомый совсем глухой, а свою слепоту пыталась скрывать. При встрече любила подбодрить комплиментом:
             - Как вы сегодня прекрасно выглядите, помолодели лет на 10.
   Они часто прогуливались по аллее, думая каждый о своем. Для  Симы появился повод посплетничать.
Видеть, как Нина Семеновна прогуливается с мужчиной, да еще сидят часами на лавочке возле кладбища, - разве не повод всю ситуацию расписать, как это ей представлялось. Она тут же сообщила  всем встречным и Зое Федоровне:
             - Подумать только! Совсем обнаглели, нашли место, где «шашни крутить»! Совесть совсем потеряли. Распущенность  это!  Сидят около кладбища на лавочке, прижмутся друг другу и шепчутся. Срам, да и только! Хоть бы память умерших не опошляли.
            - Ты лучше бы помолчала, - вступилась Зоя. Мелишь своим языком, как только мозоль не натерла. Может  быть,  они полюбили друг друга?
            - Держите меня – любовь! Распущенность это. Это молодым надо в любовь играть, а старикам зачем такая любовь? – не унималась Сима.
     Она решила пронаблюдать за этой парочкой и подслушать разговор,  чтобы убедиться в правильности своего подозрения. Сима остановилась совсем близко. Разговор был слышен отлично, так как Иван говорил очень громко. Он рассказывал эпизоды из своей жизни, а Нина Семеновна слушала внимательно и была в восторге от его подвигов. То он был летчиком и его самолет был подбит во время войны, но ему удалось катапультироваться. То он – подводник, то – ныряльщик и был победителем при схватке с акулой. Все его откровения Нина Семеновна воспринимала, как фантазию, уж слишком много лихих подвигов. Фомич забывал, что историю он уже  рассказывал, а в новом его изложении было много изменений. Это наводило на мысль, что ему хотелось показаться героем, а кто он был на самом деле – было неизвестно.
              -Ну, если хочет человек поговорить – пусть поговорит, где еще он сможет свою душу открыть?-
Подумала Нина Семеновна.
           -  Хватит! Потом продолжишь рассказ! – попросила Нина Семеновна.
   Иван Фомич не слышал и воспринял как: «Продолжай! Мне очень понравилось.
  Симе надоело прятаться, она подошла и встала перед ними:
          - Ну, добрый вечер! Как вам не стыдно сидеть здесь около кладбища и разводить «шуры – муры»?
            Думаете, что я не поняла, что вы меня заметили и сразу переключили разговор на другую тему. Наслушалась я ваших басен. А до этого что?
   Иван строго посмотрел на Симу.
- Гляди, Семеновна, он и мне глазки строит, да разве ты заметила коли слепая, как сова.
Все мужики кобели, а ты  его басни слушаешь.
     Нина Семеновна не могла молчать:
        --Иди, Сима, от куда пришла, не ровен час тебя сюда принесут и ходить не придется.
        - Ты это на что намекаешь? Про кладбище что ли?
Нина Семеновна взяла Ивана Фомича под руку и, не обращая внимание на Симу, - направились вдоль аллеи.
     Каждый из них думал о своем, но не о Симе.
Нина Семеновна размышляла:
           - Какой Иван порядочный человек, столько в нем смелости, отваги  - настоящий мужчина. Столько трудностей ему пришлось пережить, но все выдержал, не сломался. Встретился бы он мне лет 50 назад и жизнь пошла иначе. Где же ты был все эти годы, а встретились лишь теперь? Тогда я еще со своим Николаем не была знакома, а судьба нас с тобой не свела в те годы.
     Иван Фомич рассуждал:
          - Какая все-таки Нина Семеновна обаятельная женщина. В молодости, видно, - красавицей была.
Выдержка у нее железная - слушает меня внимательно и не перебивает, - что значит культурное воспитание. Встретилась бы она мне  лет 50 назад, когда я еще не был знаком со своей женой, тогда бы … и задумался Иван, ведь тогда бы я не встретил свою первую любовь – мою любимую жену, которую до сих пор забыть не могу. Мало я с ней прожил, умерла, бедняжка,  при родах, осталась доченька Оленька. Теперь она в Германии. Как поехала на учебу, так и осталась. Там создала семью. Родились дети. Первое время приходили письма, были звонки, а теперь уже лет 20, как - ни слуху ни духу.
 Так остался один и сам попросился в дом престарелых. Тошно одному дни коротать. А тут и Нина Семеновна подвернулась – хорошая собеседница. Вот так и доживу свои дни. А кладбище что? Оно нам не помешает. Что поделаешь? Один за другим – все туда отправимся.
     Прошло время. В этот день хоронили Симу, остановилось сердце – выработало свой ресурс. Одного дня не дожила до восьмидесяти. Хоронили Симу тихо, без слез. Все, кто мог ходить, провожали ее в последний путь.
           - Не скучай, Сима! Все мы там будем, кто раньше, кто позже – это наше последнее пристанище.
 Нина и Иван положили на могилку цветы и вернулись в свой общий дом.
А, что дальше? А дальше, как и для всех, как и всегда – мы у времени во власти. А пока живешь, надо каждый миг использовать с пользой не только для себя, но и для окружающих. Не торопись к последней черте, там всем места хватит, туда всегда успеешь, лучше подумай, что еще доброе можно в этой жизни сделать, пока ты живешь здесь и сейчас?