Старое Доброе Дерево

 - Юля, иди сюда!
 Мальчик замер под деревом. Крупным, чёрно-бурым, бугристым и мощным. Толстыми ветками оно ложится на покатую крышу беседки, сыпет на неё яблоки, сильными корнями взрывает землю вокруг себя. Для нас, маленьких детей, уютный ствол был генератором приключений. Широкий, полный разветвлений, выступов и сучков. С ним мы играли в корабль, водили хоровод, под его заботливыми ветками строили куличики и пирамиды, рисовали, рыли ручьи…
 - Смотри, старое доброе дерево!
 Я улыбаюсь. Брат с сестрой глядят на родную яблоню, старую, старше высокой ели посреди участка, маленького зелёненького домика, серого дряхлого Робина – пса Юры с Юлей. Я понимаю, сейчас они вспоминают, как и я, наши по-детски тёплые приключения и фантазии.
 «Юр, а на это дерево слабо забраться?»
 «Не слабо. Спорим?»
 «Спорим. По рукам?»
 «Ребят, не надо! Юра, свалишься! Юля, ты же потом будешь его зелёнкой пичкать!»
 «Мама будет»
 «Да не свалюсь я! Видишь, уже почти залез…»
 «Только на ту ветку не надо, ладно?»
 «Какую? Эту? Аааааа! Снимите меня отсюда!!!»
 «Я же говорила! Юль, страхуй, я полезла!»
 «А ты-то куда?..»
 Я помню, как потом, счастливые и весёлые, мы жалели всё-таки упавшего с ветки Юру, а он, с видом героя потирал ушибленную ногу и улыбался.
 Так же, как и сейчас. Дурашливо, тепло и искренне.
 - Помнишь, Юль? – кладя ладонь на тёмную кору, спрашивает мальчик и повторяет. – Старое доброе дерево?
 - Что б ты с него свалился! – весело отзывается девочка.
 Я смеюсь. Юра тоже, а Юля самодовольно улыбается. Как и мы -  вспоминает.
 «Давайте строить корабль! Дерево будет мачтой, я капитаном, Маша – моим помощником, а Юля – юнгой»
 «А чё это я юнга?»
 «Мы с Машей муж с женой, мы всегда вместе, помнишь?»
 «А чё это ты капитан?»
 «Да потому что я мужчина!»
 «Ты мальчик…»
 «Молчи, женщина, ты меня поддерживать должна!»
 «Прости, дорогой»
 «Прощаю, дорогая… Поднять паруса!»
 С неба падают золотистые солнечные лучи. Мы, трое забытых друг другом друзей, улыбаемся и разговариваем. О том, будто Юра предсказал развал лестницы в соседней школе, как я с друзьями искала портал в подвале, и что в их классе тоже есть Маша – только она толстая и вредная. Темы подбираются сами собой, я не думаю, куда спрятать глаза – кажется, что не было этого многолетнего расставания. Словно это вчера мы виделись в последний раз. И это «вчера» впервые ранило острой, горькой обидой, стало первым шажком к болезненным воспоминаниям.
 «Юра, Юля, я так рада вас видеть!»
 «А мы тебя!»
 «Столько лет прошло! Как вы учитесь?..»
 «Да неплохо, в общем. А ты?»
 «Я почти круглая отличница!»
 «Ух ты, здорово!»
 «Чем займёмся?»
 «А давайте… построим корабль? Как раньше?»
 «Маш…»
 «Что?»
 «Юль, скажи ей»
 «Почему я?»
 «Говори уже!»
 «Мы теперь не маленькие детки. Выросли. Корабли – для малышей»
 «А… да? Что ж. Тогда ладно…»
 Мне кажется, они видят, как медленно опускается у меня нос. И тогда Юра немедленно заявляет:
 - А знаешь, зачем мы сюда приехали?
 - Зачем?
 - А смеяться не будешь?
 И зря он спрашивает, потому что знает – смеяться буду. Как и раньше, и всегда, когда он пытается меня развеселить.
 «Маш, чего ты такая грустная?..»
 «Настроение плохое…»
 «Юру позвать?»
 И Юра приходил – дурашливый, весёлый, и уже через пять минут я заражалась его смехом и самоуверенностью. Кажется, я ни разу не видела грусти на его добром загорелом лице.
 Мы смеёмся, разговариваем, веселимся, не замечаем времени. А ведь они приехали на час. Всего на час! Я не понимаю, когда брат с сестрой говорят об этом. Хочу крикнуть «Останьтесь!», крепко обнять их… но когда они садятся в машину и скрываются из виду, я молча смотрю им вслед. Кладу руку на шершавый ствол Старого Доброго Дерева. Глажу его, вожу пальцами по трещинкам и извилинам. Хочется залезть повыше, устроится на развилке, которую так и не смог покорить Юра, тихо и грустно глядеть на участки. Поднимая голову, вижу поломанный наполовину сук – когда-то давно он хрустнул под ногами бесшабашного мальчика.
 Темнеет. Я перебираю в голове случившуюся встречу, и тогда уже подсознательно чувствую, что видела друзей в последний раз.
 И единственным воспоминанием остаётся бурая ветхая яблоня с тяжёлыми ветвями на покатой крыше беседки.