Дублон. Облом N2

Это был золотой дублон. Или соверен. А может быть, золотой аурей времен императора Марка Аврелия с затонувшей где-то неподалеку римской галеры. А может быть… Впрочем, что гадать – нумизматов среди нас не было.

Мы и не гадали. Мы ныряли. Уже четвертый час.

Должно быть, со стороны мы выглядели как две акулы, кружащие над добычей. Но пляж в этот предзакатный час уже опустел и  редкие купальщики не обращали на нас никакого внимания.

Дублон (ну, пусть это будет дублон) обнаружила  жена, наблюдая за стайкой разноцветных рыбешек метрах в тридцати  от берега.  Он лежал на дне, на песочной отмелине, в тени большого камня. Со всех сторон его окружала колышущаяся стена морской травы. 

Теперь тень сдвинулась: солнце садилось за зубчатую стену старинного монастыря бенедиктинцев.  Дублон сиял в косых предзакатных лучах, разбрасывая вокруг веселые золотые блики.  Ловец жемчуга выудил бы его не моргнув глазом, но ловцами  жемчуга стать нам тоже не довелось,  и все попытки дотянуться до монеты  заканчивались ничем.  Несколько раз казалось, что вот-вот удастся ухватить ее, но… 

Однако и бросить находку мы тоже не могли.

Так мы и ныряли,  совершенствуя технику глубоководных погружений.  Смеркалось. На набережной Сан Бернардина загорались огни ресторанов. На горизонте маячил одинокий танкер: ждал разрешения на швартовку  в Триесте. С хорватской стороны пролива неслись над водой ритмичные звуки дискотеки.

Солнце село. Дублон перестал разбрасывать огненные брызги – теперь он фосфоресцировал в темной воде.  Еще несколько минут – и прощай, сокровище. 

Вот что мы изобрели. Нырнули одновременно, и на нижней точке я, оттолкнувшись от ханум,  свечой ушел вниз.

В ушах загудело, но пальцы нащупали монету! Через несколько секунд  вода вытолкнула меня на поверхность -  я  отдышался и  разжал ладонь.

20 центов.