Архивы и рукописи

(за достоверность не ручаюсь)

Горят или не горят рукописи? – интересный вопрос.

Ахматова писала:
«Ах, бумага белая,
Строчек ровный ряд.
Сколько раз глядела я,
Как они горят».

У меня был стих:
Я перестал записывать стихи,
Удачную строку удержит память.
Внимание! Я бросил в воду камень.
Вот он летит, а вот уже – круги.

У меня дома хранится рукописный архив моего друга Емелина. Я надеюсь, что этот архив станет ценным подарком моему сыну. Хотя Сева скромничает и говорит, что архив вряд ли сильно подорожает, после смерти автора.

Иосиф Бродский очень ценил свою подпись и редко давал автографы. Но некоторые стихи Бродский записывал на пишущей машинке моего крёстного. Например, известный стих: «На Васильевский остров я приду умирать…» Но дядя не сохранил эту страничку. Хотя машинописный текст – это не автограф.

А архив Хармса чудом сохранился в разбомблённом доме. Его случайно спас друг Даниила Ивановича. А если б не это, мы бы знали Хармса только по его детским стихам.

А архив Обэриута Александра Введенского сожгла его жена, после того, как автора арестовали. Возможно, мы потеряли ещё одного Хармса. Эту женщину друзья называли – «Геростратшею».

А «Воронежские тетради» Осипа Мандельштама спасли его подруга Наташа Штемпель. Когда немцы подступали к Воронежу, она с небольшим чемоданом, пешком, ушла из города, а в чемодане были в основном рукописи поэта.