Второй сын

Мальчик сидел, прижимая к наглаженной тельняшке синего плюшевого слона. «Веки болезненно красные, - подумала Юлька. – Может, больной? И сидящая рядом с ним женщина, кто ему? Бабушка, судя по возрасту. Гладит его ладонь, а в глазах – боль».
- Извините,  - Юлька вышла вслед за ними из вагона метро. – Вы не бойтесь, пожалуйста. Меня зовут Юлия, у меня есть сын Семён – ему четыре года исполнилось вчера.
«Зачем я про это? – пронеслось в мозгу. – Не то, не то. Подумает, что я какая-то аферистка».
- Здравствуйте, Юлия, - женщина задвинула мальчика вместе со слоном себе за спину. – Я могу вам чем-то помочь?»
- Простите, ради бога, - Юлька вытащила из сумки шоколадного ежа в цветной фольге. – Мне показалось, что это я могу вам помочь.
В ближайшей кафешке баба Надя рассказала всё – и как машина с Генкой и его родителями свалилась с моста в реку, и водолазы двое суток искали их тела, а нашли только Генку. И что она уже очень старая, чтобы его поднять, а  он почти ничего не говорит с тех пор, а у нее сердце болит все чаще. И что ее давняя подруга, всю жизнь проработавшая в детском доме, категорически запретила ей даже думать об этом, а она и не думает, а просто боится, ведь у Генки никого не осталось, кроме нее.
- Как говорит мой муж – говно вопрос, - подытожила ее тираду Юлька. – Сейчас всё порешаем.
Следующая неделя была посвящена беготне – по юристам, чтобы усыновить побыстрее, по магазинам, чтобы Генка не чувствовал себя обделенным, по врачам, чтобы баба Надя поправила сердце.
- Сёмочка, - шептала Юлька сыну на ухо. – Теперь у тебя есть брат – он младше, и ты, как настоящий мужчина, должен заботиться о нём, будешь?
- Нет, - честно мотал головой Сёма. – Пусть о нем заботится наш папа – он мужчина более настоящий, чем я.
В такой кутерьме пролетел год. Баба Надя умерла осенью, когда желтые листья с берез толстым мягким ковром усыпали подъездную дорожку на дачу.
- Смотри, - Генка теребил Юльку за штаны. – Ну, смотри же!
Из микроавтобуса вышла женщина и помогла спуститься с подножки мужчине на костылях.
- Здравствуйте, - кивнула им Юлька и задвинула Генку себе за спину.  – Ищете кого?
- Геночка, сына! – женщина присела на колени, протянув руки навстречу.
- Мама? – неуверенно выглянул Генка из укрытия. – Мамочка!
За самоваром с плюшками и кизиловым вареньем выяснилось, что оба Генкиных родителя провалялись в коме все это время. И что это – редчайший случай из описанных ранее, когда оба, почти одновременно, вышли из нее.
- Да-а  уж, - протянул Сёмка, намазывая плюшку вареньем. – Чудеса, да и только. Мам, а теперь Генкина железная дорога опять будет моей?
Все сразу суетливо засобирались.
- Спасибо вам за все, - поблагодарила Генкина мама. – Нам пора.
Она подала костыли мужу и, взяв Генку за руку, повела их обоих  к автобусу.
- Мам, - Сёмка прижался щекой к ее ладони. – А Генка еще к нам приедет?
- Не знаю, - вздохнула Юлька. – Может, на Новый год.
Не дойдя до автобуса, Генка вырвался и побежал назад.
- Мама, мамочка! – плакал он, обхватив Юлькины штаны. – Я приеду, я обязательно приеду! Я буду приезжать часто-часто!
- Не плачь, сынок, - Юлька присела на корточки, взяла его лицо в свои ладони. – Мы всегда будем с тобой, чтобы не случилось.
- Пока, брат, - Сёма влез между ними, взяв Генку за руку. – Приезжай, когда захочешь. Железную дорогу, так и быть, забирай себе. А я тебе буду звонить. И мама тоже. Да, мам?