О свободе... И не только

                …О СВОБОДЕ…И НЕ ТОЛЬКО

Зачем человеку свобода?- думала об этом долго и спрашивала себя постоянно Варька, приехавшая в город на Неве для учёбы в мед вузе, расставшись с родной алтайской деревней несколько лет назад.                –Как человек может быть свободен, ведь он постоянно находится среди людей, он связан с ними, он с ними общается..? Вот я. Как я могу быть свободна, если я постоянно в кругу людей, без которых я уже и не представляю своей жизни. Я проучилась с ними несколько лет, теперь вот интернатура впереди, работа…  О какой свободе может идти речь, когда вокруг  так много несвободы? Она- во всём. Но люди живут и воспринимают это как данность, как-будто по-другому и быть не может.  Вот, к примеру, наш профессор хирургии Игорь Петрович. Такой человечище! Он не может в принципе быть свободным. Он каждый день проживает как последний. Его же буквально разрывают на части: то приглашают на научный совет медицинских  вузов, то на консультацию в клинику, то подготовка к конференции крадёт его время… - Он нужен всем, он важен для всех, потому что он - голова! Он знает об этом и не может по-другому жить.
Когда мы с девчонками поинтересовались о том, бывает ли у него свободное время, он ответил: - Вопрос не корректен… Мы опешили, но не отстали от него, продолжая вызывать его на разговор. – А вы сами-то знаете что-либо о свободе?- с ухмылкой спросил он.                –Конечно знаем… Свобода – это…  -Ну-ну, продолжайте, Варенька, я внимательно слушаю…
      Сейчас вспоминаю тот диалог и становится смешно и грустно оттого, что учёба позади, что несвобода от учёбы исчезла. Мне так было хорошо в ней, что подумать сладко: всё интересно, всё новое, не известное и от этого ещё более привлекательное и манящее.
Часто вспоминаю соседку, жившую много лет в нашей деревне и очень любившую посидеть возле дома на скамейке. Когда ранним утром полдеревни выгоняли в стадо коров, тётя Соня уже сидела на своём « рабочем месте» и смачно грызла семечки – главный атрибут, с которым она не расставалась, наверное, даже во сне. Пастух, проходя мимо неё, бывало, спрашивал: - Мозоль уже на языке прошёл, или он у тебя пожизненный от семечек-то!? – Ну и язва ты, Петя! – А я – женщина свободная, не семейная, что хочу – то и делаю! – И ты тут не подкалывай меня, лучше скажи своей Наташке, чтобы по лучше тебя в бане – то отмыла, а то навозом на пять  километров несёт! – Нарожают полный двор детей, а потом и минуты свободной нет, чтоб умыться…
А дяде Пете эта свобода и не нужна была. Он просто жил, работал, всё в семью, которая состояла из трёх своих и двух приёмных детей. Ему было радостно от того, что ещё двум девчонкам он облегчил судьбу. А быть свободным он просто не мог, он не умел быть таким, чтобы, как тётя Соня, сидя на лавочке, рассуждать и обсуждать всех и вся. Он закладывал каждую минуту своей свободы в детей в надежде, что всё вернётся сторицей.
Или ещё вот , над чем думаю: как бы я себя повела, случись что-то такое, не ординарное, касающееся лично меня или моих близких? Смогла бы я поплатиться своей свободой? – Думаю, да, смогла бы. Потому что не просто так выбрала такую профессию, считаю, самую человечную из всех на земле, обязывающую вовсе не принадлежать себе, а служить людям и сохранению их жизней.
      Часто вспоминаю слова своей тётушки: - Ох, Варька, куда ты свою голову засунула, - в медики, да ещё в хирургию!? Ни сна, ни отдыха тебе не будет, ни семьи… - Ну почему же, тётя? – А вот попомни мои слова, свободной минуты не будет с  кавалером – то поразвлекаться! – Да и какой мужик с тобой уживётся, если ты по дежурствам и по операциям будешь пропадать!? – Мужику, ему как ребёнку, время надо уделять, причём, много… - А где оно у тебя будет, время – то это? – Никакой свободы с такой работой!
Возможно, тётушка в чём – то и права, не знаю. Но ведь, став врачом – хирургом я и не рассчитывала на смену от звонка до звонка! Я осознанно стала тем, кем стала. И никто не изменит моё мышление на этот счёт.
      Смотрю на заполненные молодыми людьми столики в уличном кафе. Вот на футболке одного из парней надпись «не кури на меня». Он так вальяжно восседает за столом с сигаретой во рту, что надпись на его груди становится указателем беспринципности и слабости хозяина. Не говоря уже о том, что пепел сигареты относит ветром на стол по соседству, где сидит семейная чета с детьми. На замечание в адрес курящего  аккуратнее стряхивать пепел, он вызывающе ответил: - Я – человек свободный, если вам не нравится, - пересядьте! – Да какой вы свободный, вы просто хам ! – возмутилась женщина.
       Слово – то какое, свобода! Оно ёмкое и светлое. Оно – женского рода и обязывает меня с ним считаться. Надеюсь, что смогу так применить его в своей жизни, что не будет совестно душе, не станет от его не верного прочтения тяжело и мерзко другим, таким же людям, как и я – не свободным и совестливым. Надежда на то, что такие экземпляры ещё есть, не покидают моё сердце. А лучик внутренней свободы лишь это подтверждает.