С тобой мне ничего не страшно!

Вся жизнь Сергея раскололась на две половинки. Первая, которая до... И вторая – после... Первая – счастливая, со школой, пусть даже временами ненавистной, с каникулами, морем, с друзьями, с прогулками за город тайком от родителей. Вторая – пустая, никчемная, без школы, без друзей, а главное  - без мамы.
Если бы можно было вернуть тот день, когда всё это случилось! Серёга помнил его до мельчайших подробностей, он ему снился, он прокручивался в его голове постоянно. От всех этих подробностей, болела голова, хотелось убежать, спрятаться,  забыть. Но всё было наоборот: чем сильнее Серёга его гнал от себя, тем чаще он к нему приходил.
В то утро Сергею не хотелось идти в школу, и он,проснувшись, лежал с закрытыми глазами и придумывал очередную версию для мамы. Папа в командировке, приедет только к выходным, перед ним отчитываться не надо.
Мама торопилась, у неё на работе намечалось какое-то мероприятие, на которое нельзя было опоздать, а Серёга, не придумав оправдания, тянул время, надеясь, что мама уйдёт и оставит его одного, а там будь, что будет.
Ничего у него не вышло. Мама рассердилась и пригрозила оставить его на каникулах в городе, если он не перестанет пропускать занятия. Пришлось быстро собраться и идти в школу под пристальным присмотром.
Серёга шёл к остановке автобуса следом за мамой и угрюмо смотрел себе под ноги. Срывалась очередная поездка за город, о которой они с Петькой договорились накануне. На Серебрянке начинался ледоход, хотелось посмотреть.
Погружённый в свои мысли Серёга не заметил машины, зато её заметила мама, успевшая перейти улицу. Она оглянулась и... Последнее, что помнил Серёга – это маму, бегущую ему навстречу с криком: «Сынок!»
Очнулся он в больнице через неделю, как сообщил ему об этом папа. Маму к этому времени уже похоронили, а у Серёги оказался сломанным позвоночник.
С тех пор они вот уже полгода живут вдвоём. Первые пару месяцев с ними жила бабушка, папина мама. Потом она уехала, сославшись на заботы о хозяйстве, а к ним стала приходить соседка, баба Дуся, пожилая женщина, пенсионерка.  Она убирала в квартире, варила обеды, присматривала за Серёгой, потому что папа целыми днями пропадал на работе.
Сразу после аварии приходили одноклассники, рассказывали новости, но Серёга был не рад этим посещениям, и всем своим видом показывал это. Постепенно посещения становились всё реже, а потом и вовсе прекратились. Даже его закадычный дружок Петька не появлялся уже целый месяц.
Целыми днями Серёга сидел в инвалидной коляске и молча смотрел в окно. Там кипела жизнь, для него теперь недоступная. Несколько раз папа пытался вывезти его на прогулку в коляске, но Серёга всякий раз наотрез отказывался, представив любопытные взляды прохожих. Во всём случившемся он винил себя и не хотел, чтобы его жалели.
Однажды он попытался порезать себе вены, чтобы раз и навсегда покончить с этим никчемным существованием. Спасла его баба Дуся. После этого все режущие и колющие предметы перенесли в кухню, а кухню закрывали на ключ.
Второй раз он попытался выброситься в окно, но как раз в то время, когда он взбирался на подоконник, пришёл домой папа. После этого окна закрыли наглухо, а папа взял с него обещание прекратить глупости.
А как их прекратить, если они лезли в голову постоянно? Папа купил ему ноутбук, надеясь, что Серёга увлечётся играми, но это Серёге было неинтересно. А ведь раньше он мечтал о компьютере! Да разве только компьютер? Ему теперь была неинтересна сама жизнь. Он ненавидел слова: коляска, инвалид, помощь. Он хотел всё делать сам. Беспомощность бесила!
Сергей, как обычно, сидел у окна, когда прямо перед ним встала незнакомая девчонка с короткой стрижкой в жёлтой майке и клетчатых шортах.
– Тебя как зовут?
Сергей, нехотя, отвернул голову от окна и мрачно посмотрел на незнакомку. Она была приблизительно его возраста, или на год-два младше.
– Ты как сюда попала?
– Я с бабой Дусей.
Действительно, на кухне слышался звон посуды. баба Дуся пришла ужин варить. А он и не заметил. Такое с ним бывает часто.
– Вот  и иди, помогай, – сказал Сергей и отвернулся.
Девчонка вплотную подошла к окну, посмотрела на улицу, не заметив ничего особенного, повторила вопрос:
– Я – Люба, а тебя как зовут?
Вот пристала! Сергей промолчал. Обычно, не получив ответа, все от него отставали. Все, но не эта выскочка.
– Не хочешь говорить, и не надо. Буду называть тебя Букой.
Девчонка по-хозяйски уселась в кресло у стола и оглядела комнату.
– А у тебя ничего уютненько, только пыли много. Мог бы и повытирать, не безрукий.
Она что не видит, что я не могу даже встать, не то, что прибраться в комнате, пролетело в голове Сергея. Это его почему-то разозлило и он прикрикнул:
– Не нравится, уходи, я тебя не звал!
Девчонка вышла и через пару минут вернулась с двумя влажными тряпками. Одну вручила Сергею.
– Давай, не будь лодырем, вытирай пыль там, где достанешь, а я повыше.
Сергей  повертел тряпку в руках, подкатил к столу, провёл тряпкой по его краю, задел, стоящую на столе вазочку с карандашами. Вазочка упала, карандаши покатились по столу, несколько штук скатились на пол. Сергей наклонился, чтобы собрать, чуть не упал, разозлился, бросил тряпку на пол и покатил снова к окну.
Несколько секунд в комнате стояла тишина, потом за спиной он услышал презрительное:
– Слабак и неумеха! Привык, чтобы тебе всё на блюдечке. Подумаешь, ходить он не может! Голова у тебя в порядке и руки тоже. Вот у нас в деревне есть дурачок Паша. У него и руки, и ноги на месте, а голова не работает. Взрослый, а как будто ему до сих пор пять лет. Ты бы посмотрел на него, перестал бы себя жалеть.
Сергей закипел от злости. Это он себя жалеет? Если бы она только знала, что он хотел порезать себе вены, не говорила бы о жалости. А девчонка будто угадала его мысли.
– Может, тебе окно открыть, помочь выброситься? Раз и готово! И не надо больше переживать, жалеть себя. Пусть другие переживают, жалеют.
О чём это она? Сергей повернулся в сторону Любы. Девчонка старательно вытирала пыль на полках с книгами, передвигая их с одной стороны на другую.  От волнения и злости Сергей яростно сжал подлокотники коляски. Надо же, предлагает такие вещи, а сама спокойна, как удав! Её бы на его место, что бы она тогда заговорила? И чего он так волнуется? Глупая девчонка пришла и командует, что ему делать. Нет, вступать с ней в переговоры он не станет.
– Давай, вали отсюда! – грубо сказал Сергей. – Я тебя не звал.
Но девчонка вроде бы и не слышала, она спокойно закончила работу, взяла обе тряпки и только потом пошла к выходу. Перед дверью она оглянулась, с презрением посмотрела на Сергея и бросила, как ударила:
– Лучше бы отца пожалел!
При чём тут отец? Где-то там внутри Сергей понимал, что девчонка права, но соглашаться с ней не хотел. Неужели правда, что он только и делал, что жалел себя? Со времени аварии ещё никто и никогда с ним так не разговаривал. С отцом они последнее время больше молчали. Любые предложения отца Сергей принимал, как оскорбление. Хорошо ему с ногами. Сутками на работе пропадает. А Сергей тут один, без дела.
«Почему без дела? –  вдруг заговорил в нём какой-то внутренний голос. – Вон на столе комп. Иди, займись!»
Серёга подкатил к столу, погладил гладкую поверхность ноутбука, осторожно открыл. Чёрный, неживой экран. Голос внутри усмехнулся: «Трусишь! Где тебе? Закрой, и катись опять к окну!»
– Нет! – с вызовом ответил Сергей самому себе. Или, может быть, девчонке? Сергей решительно нажал кнопку включения.
Вечером, придя с работы, отец застал сына за компьютером. Сын был так увлечён, что даже не заметил появления отца. Алексей Петрович сел на диван и стал наблюдать. Что случилось сегодня? Что заставило Сергея  открыть компьютер. Сколько раз отец просил его заняться хоть чем-нибудь, всё без результатно. И вот... Надо же!
Алексей Петрович смотрел на сына и на его лице появилась улыбка, что в последнее время бывало не часто, вернее, почти совсем не бывало.
Сергей потёр шею, затекла с непривычки, и увидел отца.
– Пап, смотри, я познакомился с Виктором. Он, оказывается, тоже сидел в коляске. А теперь... Ты посмотри! Вот видео! Это он!
Отец встал за спиной сына. На видео парень с костылём в правой руке гулял в парке.  Он слегка прихрамывал, чувствовалось, что ходить ему ещё трудно, но он шёл. Шёл сам!
– Пап, – продолжал рассказывать Сергей, – послушай, что он тут пишет: «В Москве есть профессор Ковальский. Это он меня поставил на ноги. К нему попасть трудно, но возможно».
Отец обнял сына за плечи.
– Серёжа, я уже написал этому профессору. Не хотел тебе говорить заранее, не зная ответа. Но раз уж ты сам заговорил об этом, то должен знать, профессор берёт только тех, кто сам желает ходить и не боится длительного и серьёзного лечения. И ещё, у него есть свой блог в интернете, там очень много рекомендаций, которые надо строго выполнять, если хочешь к нему попасть. Я тебе сейчас покажу, как найти эту страницу, и ты всё прочитаешь сам.
В этот вечер отец и сын долго сидели, говорили, говорили и не могли наговориться. Будто какой-то добрый волшебник  одним взмахом руки разрушил стену отчуждения, вставшую меж ними после смерти мамы. 
Утром, после ухода отца, Сергей с нетерпением ожидал прихода  бабы Дуси. Он то и дело подкатывал к дверям и прислушивался к голосам и шагам на лестничной площадке. И что это баба Дуся так долго не идёт?
Сергей надеялся опять увидеть эту вредную девчонку. Зачем она ему нужна, он и сам не понимал. Просто очень хотелось её увидеть. Но Люба не прищла.
Баба Дуся, увидев Сергея посреди прихожей, схватилась за сердце и упала на пуфик, стоявший у гардероба:
– Ты почему здесь? Что опять случилось? Тебе плохо? Может скорую вызвать?
– Баб Дуся, нет! – Сергей испугался, что скорую придётся вызывать для соседки. – Всё нормально!
Баба Дуся глубоко вздохнула, приходя в себя, встала.
– Фу, ты! Напугал, я уж подумала...
Что там подумала баба Дуся, она не сказала. Хотя подумать было о чём: за всё время, которое она присматривала за Сергеем, ещё ни разу не было, чтобы он её вот так встречал у двери, а потом катил за ней в кухню.
– А Люба? – спросил Сергей, остановив коляску у стола.
– Уехала Люба, – ответила баба Дуся, наливая в чайник воду. – Сейчас чай закипит, мы с тобой завтракать будем.
Потом она, догадавшись, резко повернулась к Сергею и удивлённо посмотрела на него:
– Так, это ты, парень, Любоньку встречал? Ты не волнуйся, она не насовсем. Поехала сдавать документы в школу. Будет учиться здесь, а жить у меня. Целых два года. Родители её, непутёвые, уехали на заработки, а внучку мне подкинули. Успеете ещё и увидеться, и наговориться.
Сергей оттолкнулся от стола, сделал круг по комнате. Он не хотел показать бабе Дусе своей радости, но губы сами растягивались в улыбке. Он постарался их поскорее стянуть, и от этого лицо его перекосилось, стало мрачным. Баба Дуся всё-таки заметила его потуги, улыбнулась, но ничего не сказала, видимо, боялась испортить ему настроение.
Не зная, что сказать, он спросил:
– А массажистка сегодня придёт?
– Придёт, куда ж она денется? Давай ближе к столу, – ответила баба Дуся, придвигая Сергею чай и бутерброды.
Весь день Сергей ждал чего-то необычного. Внутри него росло какое-то беспокойство. Что его беспокоило, он и сам не понимал. Мир за окном манил его к себе, чего раньше с ним не было. И он решил, что вечером, когда отец придёт с работы, обязательно попросит его пойти погулять.
Люба так и не пришла в этот день. Баба Дуся тоже не появлялась, но для неё это было и не обязательно. Все нужные дела она сделала утром, обслуживать себя Сергей уже научился и не хотел, чтобы ему в этом помогала баба Дуся. Коляска была удобной, а руки стали такими сильными, что он хорошо справлялся с любой нуждой.
Ближе к вечеру ожидание сменилось обидой на Любу: пришла, раздразнила и исчезла. А перед самым приходом отца появилось раздражение, захотелось нагрубить кому-нибудь. Позвонить Петьке что ли, поругаться? Когда он приходил к нему в последний раз? Месяц, не меньше.  Лето уже почти закончилось. Сергей глянул на календарь, висящий на стене. Тридцатое августа. Ничего себе! Послезавтра он бы уже пошёл школу, в девятый  класс.
В голову пришла простая мысль, а ведь можно учиться через интернет! Как он об этом раньше не подумал?
К телефону подошла петькина мама. Сказала, что сына нет дома, пообещала сказать о звонке, когда Петька  появится, спросила о здоровье и попрощалась.
Вечером они с отцом ужинали вместе. Так бывало не часто, обычно Сергей ужинал, не дожидаясь отца. Он всё время ожидал, что отец напомнит ему о его вине в гибели мамы.
Отец старался не молчать, он рассказывал о работе, о погоде, ещё о чём-то,  и Сергею опять казалось, что вот сейчас он заговорит о главном. Не выдержав он сказал:
– Пап, если бы тогда, в тот день, я...
– Забудь! – строго перебил его отец. – Ты ни в чём не виноват! Случилось то, что случилась. Так сложились обстоятельства, мы с тобой ничего изменить не сможем. Если кто и виноват, то это я. Если бы я не уехал в командировку... Мама, как чувствовала, просила меня не ехать, а я...
Отец замолчал, потом продолжил тише и с еле заметной дрожью в голосе:
– Нам остаётся только помнить о ней, и не ссориться, маме бы это не понравилось.
Это что ж получается? Отец тоже чувствует себя виноватым? Для Сергея это стало неожиданностью. Он оторвал взгляд  от тарелки, в которой старательно ковырялся, посмотрел на отца. Их взгляды встретились. Неужели девчонка права? Он – эгоист! Думает всегда только о себе. Отцу, наверное, нисколько не легче, а он не ноет, не пытается выброситься из окна или порезать вены.
– Пап, давай в выходные к маме съездим, – предложил Сергей.
Теперь уже удивился отец. Сергей ещё ни разу не был на кладбище, и никогда не заговаривал об этом.  Алексей Петрович только тихо ответил:
– Хорошо, сын, обязательно съездим.

Сергею очень хотелось выйти во двор, но внутренний непонятный страх сдерживал. Сергей убеждал сам себя, что бояться нечего, подумаешь, кто-то не так на него посмотрит, можно пережить. А что тогда? И всё-таки он решился. Подкатил к отцу, убиравшемуся в кухне и попросил:
– Пап, помоги мне выйти во двор.
Отец пристально посмотрел на сына. Сергей уже в который раз сегодня удивлял его. Стараясь не показать удивления, спросил:
– Может сходим вместе?
– Нет, пап, я хочу сам. Ты не волнуйся, я возьму с собой телефон, сразу позвоню, если, что не так.
Вечер уже сгущал сумерки, зажглись фонари, детвора разбрелась по домам, во дворе на скамеечках сидели только старушки, уставшие от дневных хлопот. Они не без любопытства посматривали на Сергея, но здоровались приветливо. Все в округе уже давно знали о его несчастье. Сергей увидел среди них бабу Дусю. Она улыбнулась и сказала:
– Погулять вышел! И правильно, молодец! А я вот Любоньку жду, она в булочную побежала. Я, старая, про хлеб забыла.
– Я пойду, её встречу, – Сергей боялся признаться, что вышел во двор из-за вредной девчонки, надеясь встретить её. Но это было так. И он не стал сопротивляться.
Любу Сергей увидел издалека. Она шла не одна. Рядом с ней вышагивал, помахивая авоськой с хлебом... Надо же! Петька! У Серёги засосало под ложечкой. Обидно. К нему не пришла, а с Петькой... Сергей уже и забыл, что вчера сам выгнал Любу.
Они тоже увидели его и, ускорив шаг, мигом оказались рядом.
– Серёга! – радостно заорал Петька. – Ты уже почти здоров! Давай завтра махнём за город. Последний раз перед школой.  Там сейчас так классно!  Люб, уговори его. Сколько можно дома сидеть? Кстати, знаешь, Люба будет в нашем классе учиться.
– Если он меня  не прогонит, – усмехнулась Люба, – то я – не против.
– Ну вы даёте!
Все трое резко повернулись на голос. Лена Полякова , их одноклассница, прогуливалась с собакой, чёрно-рыжим пекинесом.  Лена подошла ближе, остановилась, с любопытсвом и жалостью посмотрела на Сергея, перевела взгляд на коляску. Собака послушно села у её ног.
– Разве можно Серёже выезжать на природу, – продолжила Лена. –  А вдруг что-нибудь случится?
– Подслушивала? – Петька, как впрочем и многие в классе, не любил Лену за её двуличный и склочный характер.
– Очень надо! – Лена презрительно поджала губы. – Ты так орёшь, что на другом конце улицы слышно. Серёжа, ты их не слушай, – Лена оценивающе оглядела Любу, потом повернулась опять к Сергею, – что они понимают? Тебе надо, чтобы медсестра всегда была рядом. Да и как ты в автобус  с этим? – Лена многозначительно посмотрела на коляску.
Сергей растерянно посмотрел на Любу. Неужели она тоже так думает! Люба нахмурилась:
– Это ещё почему? Если Сергей не может ходить, это вовсе не значит, что ему нужна нянька. А на счёт автобуса... Я попрошу деда, он нас отвезёт на «жигулях».
– Правильно, Люба! Сергей, не слушай ты эту дуру, – Петька мрачно смотрел на одноклассницу.
– Сам дурак! – обиделась Лена. С раздражением дёрнула поводок. – Пойдём, Локки. Нас тут не понимают.
Стараясь загладить неловкость от слов Лены Люба предложила:
– Пойдёмте ко мне, у меня есть классная музыка, послушаем.
– Нет, я пас, – отказался Петька. – Хлеб надо домой отнести, и Оля дома одна. Я обещал вечером никуда не уходить.
И это была правда. Петька жил с матерью и младшей сестрой Олей. Отец их бросил, когда Олечке было всего два месяца. Нашёл, видите ли, новую любовь. Петька очень любил сестру и всячески старался помогать матери. Ирина Ивановна работала медсестрой и часто оставалась на ночные смены, чтобы подработать, так как денег в семье не хватало.
Всё это Сергей рассказал Любе после ухода Петьки. Сам он не отказался от Любиного приглашения, только позвонил отцу, чтобы тот не беспокоился.
Люба молчала. Она думала о том, какие они разные. Один потерял отца, но заботится о сестре и матери, другой потерял мать, и думает только о себе, хотя она, может быть ошибается. Интересно, как бы она повела себя на месте Сергея? Вены бы себе резать, точно, не стала! Нет, Сергей не такой уж плохой парень, просто ему надо помочь понять, что в любой ситуации нельзя опускать руки. Это она знает из своего небольшого пока ещё жизненного опыта.
Нет, это случилось не с ней. Два года назад в их селе произошло несчастье. Большой пожар уничтожил почти пол-улицы. Несколько семей остались без крова. В пожаре сильно обгорел Павел Волошин. Он спас из огня двух малышей, а сам пострадал. Все врачи говорят, что он выжил только потому, что очень хотел жить, жить ради жены и дочери. А ведь остался без ноги.
Как  всё это объяснить Сергею? Хотя, сегодня у него, явно, другое настроение.
Любин дед, в доме его все звали Семёнычем, очень удивился, увидев в компании жены и внучки Сергея.
– Серёга, ты к нам? Ничего себе! Наконец-то выполз из своей скорлупы.
– Дед! – прервала его Люба. – Это я пригласила Сергея. Мы с ним у меня музыку послушаем.
– Какая музыка? – возмутилась баба Дуся. – Сначала чай, у меня плюшки свежие, а потом делайте, что хотите. Старый, – это она мужу, –  звони Алексею, пусть тоже приходит, что он там один сидит.
Отец не заставил себя ждать, пришёл тотчас с коробкой конфет для Любы.   
Но больше всех был удивлён сам Сергей. Все относились к нему так, как будто он не сидел в инвалидной коляске. Какой же он был дурак, что думал, будто жизнь кончилась, и ничего хорошего в его жизни больше не будет.

На природу они всё-таки поехали. Утром Люба пришла вместе с тётей Дусей и объявила:
– Собирайся. Деда я уговорила. Он отвезёт нас за город, а потом приедет за нами. Будем дышать свежим воздухом. Пете я уже позвонила. Он управится с делами и придёт.
Сергей растерянно посмотрел на Любу:
– Может лучше просто по городу погулять, –  страх не справиться, выглядеть жалким и беспомощным всё ещё жил в нём.
– Опять струсил? – угадала его состояние Люба.
В её глазах Сергей заметил огонёк презрения. Огонёк вспыхнул и тут же исчез, но этого было достаточно, чтобы внутри появилась обида. Потом обида сменилась злостью на вредную девчонку, на самого себя, на свой страх, наверное, навсегда поселившийся в нём. Но лучше уж пусть презирает, чем жалеет. Сергей с вызовом посмотрел на Любу и ответил:
– Нет. Чего мне бояться? Хуже, чем есть, всё равно не будет.
– А вот это ты зря, – сказала Люба. – Твоё состояние далеко не самое худшее. Бывает и похуже. И если ты всё время будешь думать только о плохом, оно, плохое, и появится. А потом, ты же сам говорил, что есть надежда выздороветь. Так что же ты нюни распускаешь?
Ну, это уж слишком!
– Какие нюни? С чего ты взяла? Едем! Это я так. Вдруг ты не хочешь ехать за город? Вдруг тебе лучше погулять по городу. Ты же ещё не успела всё посмотреть.
– Ах, это ты обо мне беспокоишься! – засмеялась Люба. – Не волнуйся, город посмотреть я ещё успею. Надеюсь, ты мне всё покажешь, что тут интересного. А сегодня – за город. Там сейчас так красиво! Я знаю одно местечко на Отрадном. Это как раз перед нашей деревней. Мы туда часто на великах  ездим.
Люба, пританцовывая, прошлась по комнате.
– Нет, – возразил Сергей. – если ехать, то на наше с Петькой место, на берегу Быстрянки.
– На Быстрянку, так на Быстрянку. Я согласна. Кстати, ты знаешь, что ваша Быстрянка впадает в наше озеро.
– Знаю.
Сергей смотрел на Любу, и её настроение передавалось ему. Захотелось покружиться вместе с ней. Он крутанул колесо, подкатил к Любе, стоявшей в это время посреди его немаленькой комнаты, закружился на месте.
– Вот так-то лучше! – Люба ухватилась за ручки коляски и стала кружить Сергея по комнате, напевая при этом:
– Мы поедем, мы помчимся...
В это самое время в дверях появилась баба Дуся, она остановилась и с изумлением смотрела на Любу с Сергеем, забыв о том, зачем она пришла.
Люба остановила Коляску прямо перед ней:
– Баб Дуся, завтракать? Идём уже.
Женщина посторонилась, пропуская коляску, и, молча, пошла следом на кухню.
Завтракали втроём. При этом Люба вспоминала весёлые случаи из своей деревенской жизни. Рассказывать она умела. Слушать её было легко и приятно.
– Пошли мы как-то с Верой на Отрадное, искупаться. Пришли на своё привычное место, а там целое стадо гусей. Сидят на берегу, у самой воды.  Мы на них: «Кыш! Кыш, вредные! Чего наше место окупировали?» Вдруг  гусак, огромный, вскочил и на нас. Шею тянет, шипит. Мы – назад, руками машем, кричим. А гусак не отступает. Знаем же, что с гусями лучше не связываться, но место-то наше, привычное. Не хочется уходить. Гусак вернулся к своей стае и стоит на нас посматривает. Тоже уходить не хочет. А следом и остальные гуси стали подниматься. Гогот такой устроили, что, наверное, в деревне слышно стало.
– Тут из воды вылез Вовка Малышев, пацан лет шести, мы его сразу и не заметили. И тоже на нас: «Чего наших гусей дразните?» Я оправдываюсь: «Мы не дразним. Это они наше место заняли. Мы тут всегда купаемся». А Вовка: «Тут не написано, что место ваше». И к гусаку: «Стёпка, тихо! Они вам ничего не сделают». А потом опять нам: «Идите, нечего тут!»
– Оказывается, гусака Стёпкой зовут. А Стёпка услышал свою кличку, успокоился и – в воду, а за ним и вся стая. Пришлось нам другое место искать.
Сергей больше слушал и улыбался, изредка вставляя своё слово. Баба Дуся только слушала и посматривала на Сергея. Всё никак не могла привыкнуть к нему, улыбающемуся.
После завтрака Люба сказала Сергею:
– Бери с собой только личные вещи. Бутерброды и воду я возьму на всех. Через час зайду за тобой.
Помолчала, потом добавила:
– Не переживай, всё будет хорошо, мы же с Петькой будем рядом. А на таких, как Лена, просто не обращай внимания. Она не со зла. У неё характер такой.
Сергей проводил Любу до двери:
– Вы там не очень долго. Я буду ждать.

Место, которое Сергей с Петькой нашли для себя несколько лет назад, было, и правда, замечательным. На пологом берегу  Быстрянки, у крохотного песчаного пляжа, росла огромная  ива, рядом лежала ещё одна, поваленная когда-то бурей. В её сухих ветвях ребята устроили из старой рыбацкой  сети что-то вроде гамака. Можно посидеть или даже полежать. На противоположном берегу находилась лодочная станция со множеством разнокалиберных лодок и катеров. Их можно было взять на прокат. Километра два левее через реку перекинут автомобильный мост, но Петька с Серёгой обычно перебирались на другой берег вплавь. Река в этом месте была неширокой и очень тихой. Кто-то, наверное, крепко пошутил, назвав речку Быстрянкой.
Сюда и привёз ребят Семёныч, помог Сергею пересесть  в коляску и уехал, сказав на прощание:
– Я съезжу к знакомому пасечнику, спрошу, может у него ещё мёд остался, куплю пару килограммов, а на обратном пути заберу вас. Часа через три.
В конце августа вода в реке уже холодная. Купаются в это время только отчаянные смельчаки, но посидеть на тёплом песке, подставляя лицо лёгкому ветерку,  приятно.
Петька с разбега шлёпнулся на песок, а Люба облюбовала для себя гамак.
Сергей подкатил коляску почти к самой воде. Как хорошо снова увидеть то, с чем уже не надеялся встретиться! От реки веяло прохладой, Сергей закрыл глаза, наслаждаясь теплом и свежестью.
– А здесь, и правда, хорошо! – Люба выпрыгнула из гамака, сбросила босоножки и пробежалась по воде, по самому краюшку реки, подбежала к Сергею, наклонилась и брызнула водой Сергею прямо в лицо.
– О чём мечтаешь, Бука?
Сергей не обиделся, даже наоборот, ему было приятно Любино внимание.
– Ни о чём.
– Зря! – Люба повернулась к солнцу, театрально подняла руки вверх и крикнула:
– Солнце, ты о чём мечтаешь? – и сама ответила. – Дарить тепло людям!
– Вот, видишь? – Люба снова повернулась к Сергею. – Даже у солнца есть мечта, а у тебя нет. А я мечтаю стать бортпроводницей и объехать весь мир. Петька, а ты о чём мечтешь?
Люба вышла из воды и села на песок рядом с Петькой.
– Я? – удивился Петька. – Поскорее школу закончить и пойти работать, чтобы матери помочь, а то она работает день и ночь, а денег всё равно не хватает.
– Фу, скучно с вами! Мог бы и соврать, придумать что-нибудь покрасивее.
– Зачем? – снова удивился Петька. – Я никогда не вру.
– Так уж и никогда? – улыбнулась Люба.
– Ну... Если только для пользы дела.
– Ага! Значит, иногда всё-таки врёшь! Смотрите кто-то к нам в гости.
Сергей тоже увидел моторку, быстро приближающуюся к ним со стороны лодочной станции. В лодке двое ребят. Сергей узнал их сразу, как только смог рассмотреть. Гера Пономарёв и Сеня Топорков. Бывшие друзья. Хотя, почему бывшие? Рот у обоих до ушей. Издалека видно: встрече рады.
Моторка заглохла и  с разгону уткнулась в полочий берег. Парни выскочили из лодки.
– Серёга, Петька! – Гера подошёл к Сергею первым – Где пропадаете всё лето? С весны вас не видно. Завтра в школу, а вы даже ни разу у нас на станции не были. Мы купили два новых катера. Прогулки по реке устраиваем. Катаем километров по пятьдесят в обе стороны. Хотите прокатиться? У нас как раз один катер недавно освободился.
И ни намёка на коляску, инвалидность! Как будто ничего и не произошло. Как будто всё по-прежнему. Гера был сыном владельца станции. Когда-то они начинали с одной моторки, купленной в кредит. Раньше Серёга часто бывал у Пономарёвых. Иногда даже помогал красить плавсредства, как называл лодки Иван Иваныч, отец Геры, отставной моряк.
– Давай в другой раз, – Сергей плохо ещё представлял, как он будет выглядеть в коляске на катере.
– Ладно, – легко согласился Гера, устраиваясь на песке рядом с Любой.
– Познакомимся? Я – Гера. А этот молодой оболтус, – Гера кивнул в сторону друга-товарища,  – Сеня.
– Люба, – отозвалась девушка, с улыбкой посматривая на объявившихся парней.
– Люба будет учиться с нами в одном классе, – добавил Петька. 
– Здорово! – без особого пафоса сказал Сеня, устраиваясь на песке, рядом с Серёгой. – В нашей компании девчат ещё не было.
– Теперь будет, – ответил Петька Сене.
– Да, я не против.
– Именно, не против, – поддержал Сеню Гера. – Приезжайте к нам на станцию все вместе. Я недавно вниз по реке такое классное место нашёл. Там лисье семейство живёт. Лиса и трое лисят. И ежей много. Съездим, я покажу. Интересно!
Гера любил наблюдать за животными, много о них знал. Дома унего была большая библиотека книг о природе: Брем, Бианки, Пришвин, всякие справочники, энциклопедии. Рассказывать о лисах, зайцах, медведях он мог часами, замечал то, на что другие просто не обращали внимания.
Вот и сейчас Люба с интересом слушала его рассказ о лисе и лисятах, и не только Люба. Даже Петька не прерывал Геру. Тоже интересно, или стал вежливым? Внутри Сергея шевельнулся червячок зависти. Его Люба ещё никогда не слушала с таким вниманием.
Наконец Герины излияния надоели Сёме. Он попытался отвлечь внимание на себя:
– Вы знаете, что к нам в Павловск в сентябре приезжает «Банда». Уже билеты продают.
«Банда»  –  модный ансамбль рэперов, должен был прибыть на гастроли ещё весной, но почему-то не появился, и вот теперь, оказывается, приедет.
–  «Банда»! – обрадовалась Люба. – И Поляков!
– Ясное дело, и Поляков тоже.
Поляков – ведущий солист группы, Любе очень нравился рэп в его исполнении. Ребята начали обсуждать, когда и где можно купить билеты, и не сразу заметили приближающуюся к ним моторку. 
Лодка с разбегу выскочила прямо на песок, и из неё наберег сошёл спортивный паренёк в майке и шортах.
Не обращая внимания на остальных, парень подошёл к Сергею, взялся за ручки коляски, покатал её туда-сюда и с ехидной улыбкой спросил:
– Ну как она, жизнь инвалидная? Благодать? Сиди себе, отдыхай, всё за тебя сделают. И денежки, небось, государство отваливает?  Серёга, что молчишь?
Не ожидавший такого ехидства, Сергей не знал, что сказать. Внутри закипала злость и негодование.  Еле сдерживаясь, чтобы не заругаться, и боясь выпасть из коляски, он опустил голову, хмуро уставившись в песок, и так вцепился в поручни, что побелели пальцы.
– Эй, Гришаня! Прекрати! – Петька вскочил, бросаясь на выручку друга.
Но Люба опередила Петьку. Она коршуном налетела на обидчика, изо всех сил стараясь оттолкнуть того от коляски.
Гришаня отступил назад и, ухмылясь, спросил:
 – Это что ещё за фря болотная? Надо же какие у тебя защитнички, Серёга! Дожился, девки бросаются за него на амбразуру, как тигры на добычу.
Тут уж не выдержали и Сеня с Герой. Они встали и, молча, с угрозой пошли на парня!
Тот поднял руки, смеясь и отступая к воде:
– Всё! Сдаюсь! Сдаюсь! Не трону я вашего инвалида, пусть живёт.
Потом посмотрел на Любу и добавил:
 – А ты ничего! Сексуальная! Мне такие нравятся.
– Зато мне такие, как ты, не нравятся, – хмуро ответила Люба.
– Это ничего. Главное, чтобы мне нравилось, – Гришаня легко столкнул лодку в воду, запрыгнул в неё и завёл мотор.
Ребята, молча, проводили взглядами отплывающую моторку. Потом Гера сказал:
– Вот же гнида! Серёга, ты не обращай внимания. Сам знаешь.
Ещё бы не знать! Гришаня – гроза всей школы, сын местного олигарха, его даже учителя побаивались.  Отец Гришки отсидел шесть лет за убийство, и сын шёл по стопам отца, такой же безбашенный и безпринципный. Вокруг Гришки  кучковалась всякая шпана, заглядывая ему в рот и выполняя безоговорочно все его капризы.
В наступившей тишине чувствовалась напряжённая неловкость. Словно ребята тоже были виноваты в произошедшем. Так хорошо начавшийся отдых был испорчен.
Гера пошёл к лодке:
– Серёга, не обижайся, нам пора. Завтра в школу, а у нас ещё дела на станции.  Встретимся. Да вон, наверное, уже за вами.
К реке приближался старенький «жигулёнок» Семёныча.
Назад ехали молча. Люба пыталась что-то рассказывать из своей деревенской жизни, но Петька с Сергеем разговора не поддержали, и Люба замолчала. Семёныч почувствовал нелады, спросил:
– Эй, молодёжь, что скуксились? Случилось чего?
– Всё в порядке, деда, – ответила Люба.  – Просто, один нахал испортил всем настроение.
– Это кто ж такой? – поинтересовался дед.
– Гришаня какой-то.
– Ах, этот! Этот кому хошь настроение испортит. Забудьте.

Но забыть оказалось не так-то просто. Слова Гришани звучали в ушах Сергея до самого вечера. И хуже всего, что всё это слышала Люба. Небось, теперь не захочет больше с ним общаться. Кому нужен друг инвалид? Ему очень хотелось, чтобы она пришла, но и было страшно смотреть ей в глаза. Ощущение того, что он обманул Любу, чего-то не досказал, не проходило.
Хотя в чём был этот обман, он и сам не знал. А в душе уже зрел протест: да, он – инвалид! И что? Сколько в мире инвалидов, и все живут, даже спортом занимаются. Он вспомнил редкие кадры сочинской паралимпиады. Зря он всё-таки не смотрел эти передачи! А может? Что там у профессора Ковальского? Сергей включил компьютер.
Люба всё-таки пришла. Сергей торопливо захлопнул ноутбук, будто занимался чем-то постыдным, и покатил открывать дверь.
Девушка прошла в комнату Сергея, села в кресло и без тени иронии сказала:
– Серёжа, я долго думала, над словами Гришами. Он, конечно подлый, но в одном он прав. Нельзя зарывать голову в песок. Надо бороться. Ты знаешь про Леонида Славкина?
 Сергей нахмурился и удивлённо посмотрел на Любу. Он ожидал всего, но только не этих слов. Как она может говорить, что Гришаня прав? Она что, тоже думает, что от инвалидности Сергею большая выгода?
Люба, видно, почувствовала или догадалась, о чём Сергей подумал, и запротестовала:
 – Ты меня не правильно понял. Я хочу сказать, что ты не должен стесняться своей инвалидности. Наоборот, таким как Гришаня, а главное самому себе, надо доказать, что ты чего-то стоишь. Ещё раз спрашиваю, ты знаешь, Леонида Славкина.
– Нет, зачем он мне нужен? – гнев сменился настороженностью. Что она ещё придумала.
– Леонид стал инвалидам почти в твоём возрасте, ему было семнадцать. Он работал в цирке, подвела страховка, и Леонид упал. Врачи говорили, что это навсегда, а он не сдался, и снова стал работать в цирке. А потом решил, что он должен помогать людям встать на ноги. У него своя методика. К нему едут со всей страны, и он никому не отказывает. Правда, сейчас он уже не работает, давно на пенсии, но у него есть помощники и своя клиника. Попасть к нему трудно, но вполне реально. У меня есть просьба. Дай слово, что выполнишь!
Ну вот, начала обо мне, а закончила просьбой, мелькнуло в голове Сергея. Не поймёшь этих девчонок, что у них на уме.
– Хорошо, – согласился Сергей. – Я постараюсь.
– Нет, это не ответ, – настаивала Люба. – Скажи, что сделаешь всё, о чём я попрошу. Это в твоих силах.
– Хорошо, – улыбнулся Сергей. 
Ему вдруг захотелось сделать Любе что-то приятное. Хотя бы пообещать выполнить её просьбу, а там посмотрим. Нет, почему посмотрим? Надо сделать так, как она хочет.  И Сергей решился:
 – Я обещаю сделать всё, о чём ты попросишь.
– Вот, это другое дело, – обрадовалась Люба. – Ты должен поехать в клинику Леонида Славкина и сделать всё, чтобы стать на ноги. А я тебе помогу.
Ничего себе просьба! А он, дурак, подумал, что Люба будет просить, что-нибудь для себя.
Чтобы скрыть свою радость, Сергей сделал несколько кругов в коляске по комнате, остановился перед Любой и сказал:
– Понимаешь, папа уже написал профессору Ковальскому. Он, говорят, тоже ставит инвалидов на ноги. Ждём ответа. У него есть страница в интернете. Я кое-что почитал. Там надо зарегистрироваться и написать о себе. Профессор должен ответить и дать рекомендации.
– Так чего же ты? Регистрируйся. Боишься? Давай вместе.
До самого прихода отца Сергей с Любой читали отзывы о клинике Ковальского, о самом профессоре и его пациентах, а через месяц Сергей вместе с отцом уезжал в Москву.
Люба провожала их. Прщаясь, Сергей взял Любу за руку и глядя в улыбчивые серые глаза, ставшие за этот месяц такими родными, спросил:
– Помнишь, ты просила меня дать тебе одно важное обещание?
Люба кивнула, ей было приятно, что Сергей держит её руку в своей, она чувствовала его волнение, было радостно от того, что его пригласили в клинику, и грустно расставаться. Ей будет не хватать их ежедневных встреч и занятий.
– Я обещаю, что вернусь на своих ногах, чего бы мне это ни стоило! – Сергей опустил глаза, слегка сжал руку Любы в своей и грустно добавил:   – Или не вернусь вовсе.
– Нет, ты вернёшься! Я это знаю! Я буду ждать.
Любы осторожно высвободила руку, открыла сумочку, достала маленький блокнотик и протянула Сергею:
– Здесь мой электронный адрес и ещё кое-что. Откроешь потом.
Подошёл отец с билетами.
– Ну, молодёжь, прощайтесь, пора в вагон. Любаша, спасибо тебе, ты пиши нам, не забывай. Мы будем скучать.
– Обязательно, Алексей Петрович. Я тоже буду скучать. Серёжа, ты тоже пиши мне. Я всё хочу знать, как там у вас?

Уже, сидя в купе, Сергей открыл любин блокнотик. Она строго смотрела на него с маленькой фотографии, будто говорила: «Не трусь!» А под фотографией подпись: «Не бойся! Я с тобой!»
Сергей закрыл блокнотик, погладил его гладкую обложку и мысленно ответил: « С тобой мне ничего не страшно!»