Завещай мне удачу. Глава 12. Больна старуха2

               

 Дмитрий очистил кастрюлю и сковородку от остатков еды, затем налил в собачью чашку немного молока и вылил туда помои.
Шарик жадно хватал куски хлеба, картошки, Дмитрий смотрел на него и думал: Интересно, пес как будто совсем забыл своего настоящего хозяина. Почему он так резко переметнулся ко мне? Может, он чувствует мою искреннюю к нему заботу. Даже если это так, все равно не очень красиво получается. А главное, разрушается миф о бескорыстной собачьей любви и преданности. Где же собачья верность? Не попадаются последнее время псы, которым можно ставить памятник. Как в одном фильме, где пес ждал хозяина несколько лет...
Дома он стал кормить отца.
 – Йогурт ешь. Вкусный йогурт?
– Вкусный, – ответил отец.
– То-то же! Будешь есть, поправишься быстрее. Уже весна на дворе. Летом будем выезжать на улицу. Попросим или купим коляску. Веселей будет.
Словно маленький ребенок, отец слушал внимательно и кивал в знак согласия.
– Тебе, батя, повезло, – продолжал Дмитрий, поднося ложку к отцовскому рту. – Вон соседка в голоде и холоде проводит оста-ток дней. А я с тобой нянчусь, ты в тепле и сыт всегда. А знаешь, почему я с тобой нянчусь? Потому что это мой долг. И еще потому, наверное, что ты меня никогда не бил... – Дмитрий задумался. – Нет, один раз ты меня все же ударил.  Правда, не больно, но унизительно. По лицу. Но это ерунда, мелочи и я никогда не держал обиды.
Дмитрий невольно вспомнил, как все это было. В памяти всплыли эпизоды более чем тридцатилетней давности. Дмитрий тогда перешел в девятый класс.
 Вечером в  школе проводили осенний бал.  В этот же день у его друга Валерки Савченко был день рождения. И он принес бутылку вина. Сделав несколько глотков из горлышка, Валерка, протянул ее Дмитрию:
– Выпей! Настроение сразу у тебя поднимется.
Взяв бутылку, Дмитрий долго не решался выпить, ему было страшно.
– Заметят учителя, скандал будет... – отнекивался Дмитрий.
– Да не заметят! Всего лишь бутылка на двоих!
– Ладно!
Вино подействовало сразу. Покурили. Показалось мало. И прежде, чем пойти в школу, купили еще бутылку. Выпили.
Вечер был в разгаре. На сцене играл местный ансамбль. Зазвучала мелодия ритмичного «шейка». Друзья пустились в пляс. Прыгая чуть ли не до потолка и дико виляя туловищем из стороны в сторону, они полностью отдались танцу. Потные и взлохмаченные пошли покурить. Но,  дойдя до середины зала, Дмитрий остановился.
– Что-то меня "штормит", – сказал он другу. 
– Меня тоже... Надо присесть, пока никто нас не заметил.
Как ни старались друзья держать походку, от выпитого количества спиртного,ноги их заплетались.
В актовый зал зашел директор Василий Михайлович Милькин.
– Смотри, Васька пришел.
– «Еврей», что ли? – спросил Дмитрий. – Смываться поздно.Влипли.
У директора было две клички, данные учениками. Одни его звали "Васька", другие – «еврей». Почему ему пристало последнее прозвище, он не знал. Директора не любили за рукоприкладство. Когда Дмитрий учился в начальных классах, досталось и ему. И обида надолго поселилась с того времени.
Директор повел их в свой кабинет. Стал звонить домой родителям. У Валерки отца не было, а мать находилась на ночном дежурстве в больнице – она работала санитаркой.
Валерка молчал, а Дмитрия понесло, вспомнилась старая обида.
– Вас все ненавидят! – кричал он. – Вам даже клички дали...
Собрались возле кабинета любопытные учителя.
Наконец пришли мать и отец. Когда они вышли из школы, отец в порыве гнева ударил Дмитрия по лицу.
Прежде  и после этого случая отец никогда, ни по какому поводу, не распускал руки.
Отец захотел в туалет.