The Panacea

Алиса подсматривала. С ощущением детского торжества она смотрела в приоткрытую дверь. Там мелькали тени и велись разговоры. Узкая полоска света вырывала из темноты кусок золотисто-пурпурного ковра совсем рядом с ее туфелькой. Вокруг расползались серые книжные полки, в них копошились призраки книг, а трофейные чучела оживали и подсматривали вместе с ней. Особо любопытен был Лиам. Он нравился ей за то, что имел только один правый глаз, в левый папа поразил его на охоте. Вот так она и любопытный олень Лиам наблюдали за происходящим в кабинете.
Мама сидела за столом, подперев усталое лицо белыми руками, поредевшие черные волосы скрывали плечи. Шелковый халат обрисовывал худую грудь. Папа стоял за ней, положив одну руку на спинку кресла, а второй подперев бок. Они о чем то говорили. Тон отца постоянно прыгал от низкого к высокому, иногда он просто шептал. Мама то кивала, то трясла головой, она оставалась спокойной и даже безразличной. Отец вышел из себя и хлопнул дверью, но та не закрылась, а отскочила от проёма на пару дюймов, оставив щель. Алиса всегда думала, что в такую вот щель можно разглядеть рай. Место, которое источает свет и заставляет трепетать букашек внизу живота.
Она растворилась в темноте и полетела туда, но уже на пол пути к двери заметила на полу что то блестящее.
Наверное, только сейчас у нее выросли настоящие ноги и уши. Она стала большой и тяжелой, а главное громкой. Алиса слышала шаги и бубнение из кабинета, слышала свое дыхание похожее на рычание, ветерок за окном, она даже слышала насколько сейчас любопытно Лиаму. Та вещица на полу светится светом звезд, но навскидку до нее еще пара футов. Тихое топ-топ отдается в ушах как Бабах-Бабах.
Брошка! В виде обезьянки. Может быть, ее обронила та леди...
Алиса припоминала, что в их дом раньше часто приезжали разные люди, почти всегда в длинных блестящих машинах. Некоторых она видела по телевизору, пока папа его не выкинул. Папа говорил, что это звездные педики и политиканы спидоносцы, или наоборот? И их раковые подстилки. Все они хотят то, что он изобрел для мамы. Таких гостей было много, и чем больше их было, тем чаще папа выкидывал ненужные вещи: телефон, телевизор, почтовый ящик, прислугу. Наконец в доме остались только Алиса, мама, папа и лакей по имени Хакс. Папа говорил, что ему девяносто восемь лет, и он помнит динозавров, из дома отлучался только Хакс. Когда он возвращался, то по утрам, подавая завтрак, рассказывал о страшных инфекциях и болезнях. После этого отец надолго уходил в место, которое называл лабораторией. Хотела бы Алиса побывать в этой лаборатории, но не знала - где ее искать. На прошлой неделе приезжала странная леди, одетая в шелковое бежевое платье с забавной брошью на груди. И конечно Алиса подглядывала. Леди - блондинка, сидела к ней спиной, половину которой скрывала прикрытая дверь, она обычным будничным тоном говорила страшные вещи про маму. Говорила, что ее не спасти и что рак рано или поздно ее сожрет, но папа должен хотя бы поделиться своими открытиями, а не пичкать ими безнадежно больную и престарелого лакея. Какой бы гадкой не была эта леди, ее брошка-обезьянка была великолепна...
Алиса подняла с ворсистого ковра холодную, блестящую брошь, сжала в кулачке и положила в карман. Сейчас, родители еще немного поспорят, а потом мама пойдет спать, а папа засядет в лаборатории.

Проснувшись утром, она всегда ожидала увидеть только стены в розах, увитых лозой и с колибри, затем кукольный домик, для которого она уже велика, потому, что играть в куклы стало неловко и стыдно. За окном дикий тенистый сад переходящий в лес, а за лесом - быть может… люди.
Но сегодня, открыв глаза -  Алиса увидела папу. В белом халате, резиновых перчатках и маске. Волосы взъерошены, на лбу испарина. Он сказал, что мама заболела. Это значило, что маме плохо, ведь болеет она уже очень давно. Алиса шагала босиком по мраморным коридорам, по паркету в гостиной и по ковру в библиотеке. Когда книжные полки разомкнулись - сквозняк начал трепать полы ее ночной рубашки. Папа пригласил ее войти в лабораторию. Алиса всегда думала, что это холодное, белое место, в котором пахнет озоном. На деле оказалось, что лаборатория это тот же кабинет, только столы и полки заняты медицинским оборудованием и не пахнет вообще ничем кроме мамы, а у дальней стены стоит кровать. Раньше папа рассказывал, что у мамы внутри сидит монстр, его нельзя извлечь или убить, можно только накормить и усыпить. Этим папа и занимался здесь. Алиса держала маму за руку - тёплую и живую, а папа неотрываясь смотрел на них.

Алиса проснулась в темноте. Под головой подушка, которая пахнет маминым парфюмом. Она встала, нащупала стену, выключатель. Под потолком загудели лампы. Она в лаборатории, наверное, уснула там вчера. «Родители завтракают?». Алиса вышла в библиотеку, за окном сумерки. В кабинете пусто, в спальнях никого и в гостиной ни души. На кухне Хакс. У него белоснежные волосы, брови и усы. Он готовит чай, и говорит, что чай для мамы. Она ждет их в саду. Остатки солнечных лучей вырывались из за крон деревьев. Разкивистые падубы уступили место невысокой каменной ограде с вазонами, а сорняки сменились синеватым газоном. Там, среди ровных подстриженных кустов бегала и плясала мама. Ее легкое длинное платье и прозрачная накидка развивались на теплом ветру. Длинные волосы стали белыми как у Хакса, щеки раскраснелись. Непрекращая кружиться в танце она взяла чашку с чаем у Слуги и спряталась за кустом в форме обезьянки. Хакс улыбнулся и жестом сказал идти за ней. А мама сказала из за куста: "как замечательно маме с дочкой играть в прятки в таком чудесном саду!". Алиса спросила, где папа. Мама хихикнула и сказала, что папа прячется. "Его уже давно никто не ищет, а он все прячется!". Алиса заглянула за куст - мама опять хихикнула и побежала прятаться за другим. Алиса спросила, зачем же им играть в прятки? А мама нараспев ответила, что бессмертным больше нечем заняться в таком чудесном саду. Алиса заметила, чью то тень. Это была та гадкая леди. По-прежнему в бежевом платье, по-прежнему блондинка. Мама захихикала так сильно, что птицы сорвались со своих веток. "А вот Она не хочет жить вечно! Ей не нужна Панацея!!". "Да, да" - сказала леди. "Я всего лишь ищу свою обезьянку".

Алиса проснулась как всегда в окружении стен, в розах увитых лозой и с колибри. Папа опять сидел на ее кровати. В глазах стояла радость. Одна крупная слезинка выкатилась из уголка глаза и кротко скользнула по щеке. Алиса спросила что произошло. Оказалось - прошлой ночью папа убил монстра.

Опять этот сад. Только мамы нигде нет. Только папа как истукан застыл посреди синеватой лужайки. Его волосы такие же белые как тогда были у мамы и Хакса, почему? Папа сказал, что это как побочный эффект. Панацея не может справиться только с сединой. Она посмотрела в его глаза. Серые и пустые. Даже мамы в них нет. Никого в них нет. Она посмотрела в глубину темного леса, и поняла, что людей там нет. Она всегда знала, что они - где то там, но не сейчас. И тут папа сказал, что все мертвы, та гадкая леди раз за разом, год за годом приезжала, чтобы просить его разделить со всеми свою победу, но он не мог. Папа просто уничтожил все свои записи. То угощение убило монстра внутри мамы, но слишком  поздно. Он успел сожрать слишком много. "А потом все умерли, умерли и всё". Даже во сне, и рядом с папой Алиса почувствовала себя одинокой.

Сегодня днем опять приезжала та гадкая леди. Хакс проводил ее в сад к папе. Отец не проронил ни слова. Леди просто стояла и гладила папино плечо, а потом ушла. Алиса подбежала к ней у самой машины - "я хочу вернуть вам обезьянку". Леди улыбнулась и взяла Алису за руку, и позволила увлечь себя в дом. "Где же моя обезьянка?". Алиса смутилась: "в лаборатории"