Тайна Феофана Книга вторая, глава 42

Глава 42. Встреча с Пакостниковым. Видение 06.
Вельзевул проснулся, зевнул и уставился на человека в кресле, боясь пропустить команду. Но команду ему никто не собирался подавать. Человек разговаривал сам с собой. Голова медленно повернулась в сторону собаки. Пес обрадовался и вскочил на задние лапы, виляя хвостом и пытаясь лизнуть повернувшееся лицо. Наконец ему это удалось. А рука человека отмахнулась от Вельзевула. Но пес не обиделся. Он сел рядом и преданно заглядывал в глаза человека.
-Ха, ха, ха, - неожиданно рассмеялся человек, - помню, как этот дурак Пакостников попался на крючок.
Человек откинулся на спинку и закрыл глаза. Его сознание еще не провалилось в дремоту, но он очень ясно видел, как все происходило, будто он находится там. Максхелл – это, конечно, псевдоним. Пожалуй, глупый псевдоним, но вполне подходящий. Да и какая разница… Максхелл сделал свое дело…
Максхелл его сразу просчитал, когда увидел. Очень уж тот старательно кого-то отчитывал. Очень раздувал ноздри и щеки. И явно гордился собой, своей важностью, хотя, на самом деле, ничего из себя не представлял. Такой и нужен для дела: глупый, самодовольный, наглый и трусливый. Максхелл не сомневался, что Пакостников - трус. Значит подцепить его будет несложно. Так думал в тот день Максхелл.
Вельзевул смотрел на человека, ему сейчас очень хотелось уметь говорить. Но он молчал. А человек удобнее развалился в кресле. Кресло закачалось. И теперь человек погрузился в видение.

Тогда было очень пасмурно. На набережной в Ялте произошел небольшой инцидент. Мужчина случайно задел проходящего мимо милиционера. Тот оказался очень вспыльчивым и пристал к мужчине. Чрезмерно интеллигентный, мужчина терпеливо разговаривал с представителем власти. Но милиционер, распаляя самого себя и не получая никакого отпора, уже сорвался на крик. И чем дальше, тем более важной персоной он себя ощущал. Милиционер пытался запугать интеллигента, но мужчина не был кроток и боязлив. Он просто вел себя вежливо и корректно. Со знанием дела жестко и уверенно дал отпор. Зря брызги летели изо рта милиционера. Интеллигентному человеку надоели глупые пререкания, с его лица не сходила улыбка. Он сделал шаг в сторону и решил просто обойти зарвавшегося стража порядка, чтобы продолжить свой путь. Но милиционер в ярости схватил человека за плечо.  Тогда мужчина повернулся. Он ничего не сказал, но на лице было такое выражение, что милиционер испугался. К тому же человек не спеша взял руку милиционера, покоившуюся на его плече, и  стряхнул её, как пылинку. Гримаса боли на лице милиционера и то, как рука отлетела в сторону, не оставляли сомнений в силе и уверенности этого спокойного человека. Мужчина повернулся спиной, опять на его лице засияла улыбка, и интеллигентный человек спокойно зашагал своей дорогой.
Новая встреча с Пакостниковым произошла примерно в том же месте и в тот же час - милиционер снова шел тем же путем.
На этот раз между ними произошел небольшой разговор. Максхеллу, якобы, надо было спросить дорогу. Пакостников не захотел ничего объяснять - он слишком спешил.
На третий раз Максхелл пригласил  Пакостникова в кафе. Это было несложно, потому что Пакостников, ко всему прочему, был очень жаден до дармового. А Максхелл уже знал, что милиционер в это время спешит на обед. Там в кафе Максхелл получил необходимую для дальнейших действий информацию. Спрашивая о городе, как бы между прочим, нетрудно было прощупать не слишком умного милиционера.
Несмотря на рабочее время, Пакостников не отказался от выпивки - даром же. Вскоре алкоголь подействовал, и отношения стали теплее и ближе. Осторожно разговор перешел к разным случаям из жизни, а потом к сверхъестественному. И это было настоящее везение, потому что Пакостников был любитель и почти фанат всякой чертовщины. А отсутствие у него какой-либо минимальной системности давало возможность легко манипулировать его сознанием.
Были и еще встречи, на которых произошла вербовка и закрепление зависимости. Максхеллу с ним было легко, потому что Пакостников не отличался интеллектом. Он не читал книг, только разделы газет с анекдотами. Оставался по уровню развития в зачаточном состоянии.
Когда Максхелл узнал о пергаменте Феофана, то Пакостников уже почти был готов выполнять любые задания. Пакостников уже мнил себя героем темных сил и очень важной персоной.
Все шло прекрасно. Но трусость Пакостникова, полезная при вербовке и манипулировании в дальнейшем, была тормозом в деле. Максхелл внушал Пакостникову, что он в безопасности и с ним ничего не может случиться, что он может делать, что захочет, совершенно безнаказанно.
И Пакостников старательно выполнял задания. Чувствуя за собой силу, вёл себя при этом смело. Но Максхелл понимал, что такое будет продолжаться до первого случая, когда этот трусливый исполнитель встретит отпор.
О том, что что-то случилось, Максхеллу стало понятно в тот же день. Потом странная переписка. Потом игра с недалеким противником, которого легко было вести, поэтому игра быстро надоела.

Максхелла подгоняло стремление заполучить пергамент, тогда бы путь к цели значительно упростился. Но можно обойтись и без пергамента Феофана.
Это им, врагам, неизвестна тайна камней и книги. Они не читали свиток крестоносца. Не знают, для чего всё это нужно. Не знают, что там, где одна вещь, там будут и остальные. Покровитель всегда помогал. Покровитель знает, кому поручена миссия. Но, несмотря на эту помощь, еще слишком далеко до финала. И самое трудное еще впереди.
Видение растаяло. Человек очнулся и оглянулся. Какое-то странное ощущение осталось в душе. Как будто надвигается большая непреодолимая преграда. Человек прогнал эту мысль и потрепал по холке собаку. Скоро надо опять покидать любимое место и возвращаться в обычный мир. Там все люди чужие. Но необходимо терпеливо идти к цели.
Человек всегда приходил сюда ненадолго. Он здесь отдыхал душой. Здесь ждала любимая преданная собака. Скоро он покинет эту тайную комнату, и его заменит старик, который нанят, чтобы следить за Вельзевулом и помещением. Этот старик никогда не видел Максхелла, потому что заранее покидает комнату перед приходом таинственного человека. И приходит строго в условленное время.
На переодевание ушло времени больше, чем надо, потому что покидать это убежище человеку очень не хотелось.
Когда дверь открылась, то в комнату не пробился свет солнца. Но где-то там за углом сейчас светит солнце, веет ветерок, щебечут птицы. Там настоящая жизнь. Странно, но там неуютно этому человеку. И это помещение было устроено специально. Оно совершенно отделено от остального мира, от его света, запахов и звуков. Здесь, в этой комнате, был свой собственный мир, своя отдельная жизнь, чуждая остальному человечеству.