Полный ноль 18плюс

Предисловие

« Если бы мы умели всего лишь на миг закрыть глаза, и услышать что вокруг всегда было пусто – мы бы сошли с ума. Наш приземленный, эгоистический мозг – не даст нам это сделать. Мы всегда должны. Нам всегда – нужно »

***

Никогда еще так сильно, и даже почему-то жизненно, я не испытывал в полной мере самого себя. Значит ли это, что я лицемерил до этого времени? Или, быть может, спал, укутавшись с головой, в столь заботливо сотканный, из моих комплексов и страхов, кокон? Скорее да, чем нет. Но, сидя сейчас у монитора, и наблюдая, как мигает после каждой буквы, курсор, я начинаю жить.
Не стоит искать в том, что написано, правду или ложь. Это стоит искать до того, как прочтете, и уж тем более, почувствуете, как окружающие Вас звуки превращаются во что-то холодное и монолитное. Именно это ощущение и стало отправной точкой для меня. И этот, почти уже маниакальный самоанализ, и это, исковерканное и побитое восприятие самого себя – монолит беспощаден. Тихо и быстро – он просто рухнул в какой-то момент на меня. Как мне сейчас уже начинает казаться, я глупо, все эти годы, пытался, поначалу, не замечать его ужасающе навислую массивность над головой. Вспоминается, что свиньи в небо не смотрят, он ведь не небо. И вот когда он уже почти меня придавил, когда пространства между ним и мной оставалось ровно на движение груди, для скупого вдоха, меня осенило. Я заметил его существование, и давнюю, скрытую от моего взора пеленой, угрозу. Все еще надеясь, что случится чудо, я его пытаюсь остановить, подпирая хлипкими и ветхими убеждениями.
То, что Вы сейчас читаете – всего лишь черные буквы на белой бумаге. У них ничего и не для кого нет, а смысла и подавно. Все это, рождается от навеянных словами образов. В Вашем, и только в Вашем воображении. Это и есть полный ноль. Это та точка, с которой все начинается, и к которой все, так или иначе, идет, бежит, плывет – метафору знаете только вы.
Любовь? Возможно, это так и было. Удары Брута – привели к жизни ходячего мертвеца. Словно в all-in – крики, нервы, просьбы, слезы, гнев и непробиваемая ненависть…и лишь потом один на один со своим монолитом. Задыхаешься, режешь себя. Жалеешь, что тебя разбудили от столь долгого сна. Начинаешь судорожно искать что-то, или кого-то. Жар, который еще так недавно сжигал вас обоих страстью, теперь всего лишь никчемный тлеющий уголек, внутри твоей пустоты. Это уже потом, когда твои глаза стают пустыми, когда твои губы смыкаются, скрывая уже полную безразличность голоса – ты начинаешь хотеть спать, как никогда еще раньше. А уже не можешь – слишком долго ты спал раньше. Самые яркие и приятные впечатления – ты проспал. Просто смирись. Теперь, когда мозг уже бессилен – испытывай как твоя грудь, словно орех, вдавливается постепенно внутрь. Монолит – твой личный беспощадный кат.
Так или иначе – выбор всегда есть. И всегда он правильный. Твой.

Глава 1

«Твои слова всегда были пусты и бессмысленны. Твои дела всегда были подлы и ничтожны. Спермоотстойник – даже не шлюха. Глубоко и широко. Прощай»

Моя комната, словно толстый, мерзкий, пропитанный горечью ненависти организм, сжигала меня. Она, словно стремилась дотянуться своим зловонным дыханием, словно вся эта ее противная сущность – это мое зеркало. Эта ее шипящая сквозь ободранные обоями стены тишина, эта – утыканная по полу осколками разбитых тарелок и недельной пыли улыбка, злорадное хихиканье безысходностью. Точка от точки, совсем холодно, бесцельно, ползли по этой комнате мои глаза. Где-то, за открытым окном последнего этажа, носились вечерние огни машин. Эти, вечно движущиеся муравьи, зачастую и не задумывались, куда да зачем они едут этим вечером. Просто шуршали, вторя то ли сами себе, то ли моим занавескам в этой уродливой и костлявой комнате.
Боже, как же сильно и неистово я ненавидел это место. Ведь даже ежеминутно чернеющее покрывало вечера и это, монотонное и надоедливое шуршание муравьиных автомобилей за окном, не в силах были скрыть это ничтожное зрелище. Тяжелый, пропитанный смрадом криков воздух в этой комнате, сводил меня с ума. Пепел от сигарет, отбитый у старого, потрепанного временем, дивана угол, и даже эти стула, что своими полу разогнутыми ножками раскрыли бездонную пасть на полу – это все напоминало мне о ней. И не потому меня сжигало это пламя изнутри, что мне было больно, а потому, что мне было когда-то хорошо. Именно в этой адской комнате. Именно с ней.
С чего все началось? С пустоты. До боли в костях и легкой хрипоты в голосе, одиночества. Пустословные, словно теплое и мягкое одеяло, мысли, не давали мне покоя. Я даже и не помню, собственно, думал ли я о чем-то тогда, или это было мое больное воображение этого процесса. Знаю точно, что меня тогда убивала тишина, как и сейчас, только та тишина была скорее лицемерием. Низким, грязным, смешанным с болью слёз любящего человека, лицемерием. Что сейчас отчетливо помню, так это, свои гнилые мысли в тот момент о грязном сексе с какой-то шлюхой, чье имя я даже и не спрашивал. Мы просто с другом пришли к нему в общагу в хлам, а там она – коротенькая такая, страшненькая. В руках телефон, ногти отсвечивают каким-то блевотным цветом, который обычно, таким как она и идет. Кого-то она там любит, за кем-то скучает – а глазами, она уже сосет нам с другом.  Как же мне сейчас хочется, чтобы именно в тот момент, когда я и этот друг, начнем нагибать эту ****ь для двоих, меня потянуло блевать, как сейчас. Моральному уродству и деградации тогда не было моего предела. Кем надо быть, чтобы так сделать, будучи любимым искренней любовью настоящей Женщины, а не спермоотстойника очередного? Сейчас лишь понимаю, насколько сильно, насколько глубоко и до отвращения низко я опустил в тот момент мою бывшую, всегда первую, любимую жену. Подло выбивая ее ночные звонки с больницы, в которой она сейчас пытается в одиночку спасти моего, еще не родившегося сына – насаживаю, на нашей с женой кровати, кровати, где этот сын и был зачат, какую-то шлюху, чье даже имя не знаю. А потом, с трудом одевая на себя прокуренную майку, штаны, с полуоткрытыми от алкоголя глазами сажусь в автомобиль, где эта жен шлюха продолжает мне сосать, пока я пытаюсь ехать по ночному городу.
Утром просыпаешься и понимаешь, что пора убрать все следы. Пора позвонить жене. Пора опять лгать, лицемерить, пытаться найти друга, чтобы вечером, имея в запасе очередное прощение, опять насадить какую-то грязную, тусклую ****ь. И так по кругу. Один, второй, третий – дни, неделя, месяц. Иногда забываешься. Думаешь, все чисто, никто ничего не подозревает даже, все вполне нормально – ты живешь.
Глядя сейчас на себя мне противно. Противно о том, что моя история одна из многих тысяч. Противно, что каждое мое слово сказано многими, что любовь – это всего лишь иллюзия. Ведь, когда – то она была любимой. Любимой, единственной женщиной. Ты разве думал, что однажды ее сможет заменить шлюха, умеющая танцевать полуголой? Всего-то, правда? Разве ты мог подумать, что однажды, любящий тебя человек покинет все – настолько тошным и беспощадным окажется его обида, горе, которое словно острый клинок ты вонзишь ему в сонную артерию. Чтобы максимально быстро. Чтобы максимально сильно – чтобы без слов больше.
День за днем – пришла мерзкая осень. Могу ли я говорить, когда не с кем? Все вокруг словно большой грязный кусок – кляксами. Осень. Никогда так сильно еще ненавидел ее. Просто оттого что сволочь. Просто оттого, что глубоко внутри было противно от самого себя. От каждого вздоха. От каждого стука сердца.