Гаруда

 «Срок человеческой жизни - точка»
- Марк Аврелий -

Они лежали на деревянном лотке ровными рядами, тесно прижавшись, друг к другу пухлыми, ребристыми боками, создавая тем самым прямую линию строя. Поднимающееся над городом солнце, с трудом пробивая плотную завесу смога, робко начиная искриться в стёклах витрин, слепя отраженьем глаза прохожих… человек в белом фартуке, разгружал фургончик, на котором ласковой желтизной красовалась надпись – «СДОБА». Дверь в булочную, то и дело, открывалась, впуская и выпуская ранних посетителей. За этой привычной картиной внимательно наблюдала ворона; усевшись на мокрую от ночного дождя скамейку, она следила - и, за человеком в фартуке, и за лотком, и за снующими мимо, прохожими… «какая, всё-таки, гармония форм и содержания» – думала она, глядя на лоток и сглатывая слюну. В конце концов, улучшив момент она, со свойственной воронам наглостью, с лёту, ловко подцепила с лотка, сверкающий на солнце пакетик и усердно заработав крыльями, стала подниматься, всё выше и выше, пока не превратилась в едва различимую точку…

Неспешно шагая, Ходок не переставал удивляться, что вблизи большого города, еще могут существовать такие безлюдно-укромные места… вокруг, насколько охватывал взор, простиралась ровная плоскость, покрытая, словно потрескавшейся кожей, голубоватой глиной. Плоскость, незаметно переходила в такое же голубоватое небо, и лишь расплывчатый горизонт, разделительной линией едва угадывался впереди. Он шёл к этой самой линии, то теряя её из виду, то вновь находя, решив для себя – обязательно достигнуть горизонта. Он шагал уже несколько дней, иногда лишь останавливаясь и делая наброски в этюднике… горизонт, упорно не подпускал его, держа на расстоянии, не приближаясь, но и не отдаляясь, всё также, маня его, своей загадочностью. Делая, очередной рисунок, Ходок вдруг уловил некое изменение в привычном пейзаже - над полоской горизонта появилась маленькая чёрная точка… вначале, он подумал, что это просто усталость глаз, но точка не исчезала, а напротив – стала приближаться и увеличиваться…. «Срок человеческой жизни – точка» - пробормотал Ходок, не отдавая себе отчёта и зашагал, к вновь обретенной цели… горизонт был отодвинут на задний план, и казался ему, уже не таким привлекательным…
Точка росла, обретала новую форму, обрастала перьями и наконец, трансформировалась в ворону, в клюве которой - радужно сверкал целлофановый пакетик с кексом…
Темно-коричневый, с белой кремовой макушкой, весь утыканный, словно родинками, морщинистым изюмом он не выдержал столь дальнего перелёта, и разорвав тонкую упаковку, кувырком шлёпнулся к ногам Ходока…
«Брать без ослепления! Расставаться с легкостью!»… - пробормотал Ходок, и помахав вороне рукой, быстро сунул кекс себе в рот… это высказывание, настолько разозлило ворону, что стремительно спикировав, она нанесла ему ощутимый удар, клюнув точно в центр темя…

Марк Аврелич, вскрикнул во сне, и проснулся. Сквозь прозрачную тюль в замысловатых цветочках, солнце нахально пускало зайчиков… они, резвясь скакали по стене, норовя попасть Марку Авреличу в левый глаз… нестерпимо хотелось пить… осторожно пошарив во рту пересохшим языком, Марк Аврелич, попытался отыскать там, хоть небольшую лужицу слюны, но ничего, кроме застрявшего в зубах маленького комочка, он не обнаружил… пить захотелось ещё сильнее…
Ковырнув ногтем, Марк Аврелич извлёк, обнаруженные останки. К его удивлению, они принадлежали, уже слегка подпорченной изюмине… каким образом изюм оказался во рту Марка Аврелича, он понять не мог; как не напрягал свою память, ничего на ум не приходило… осторожно, одними губами, Марк Аврелич попытался высосать из морщинистого тельца, хоть какую-то мякоть, в надежде немного утолить жажду, но вскоре отказался от этой мысли – изюм был сухим и шершавым; сунув ноги в тапки, Марк Аврелич встал…
Покуда он, гонимый жаждой, шагает на кухню – самое время сказать о нём несколько слов. Марк Аврелич жил один. Семью, как ячейку общества, он так и не создал, да и сказать по правде, не особо к тому стремился, видя в этом ущемление своей индивидуальности. Больше всего на свете, Марк Аврелич любил – рисовать транспаранты и пить «лимонный ликёр»… рисование было его профессией, а ликёр – хобби… проработав при заводском парткоме художником-плакатистом почти тридцать лет, во время перестройки он оказался не у дел, и его скоропостижно спровадили на пенсию. Марк Аврелич, собрал: краски, кисти, плакатные перья – сунул всё это в старенький этюдник; прихватил на память свой любимый транспарант -«Верной дорогой к Коммунизму» и ушёл с насиженного места на покой… этот самый транспарант, теперь и красовался на кухне, где Марк Аврелич, наконец-таки, добравшись до воды, утоляет похмельную жажду…
Но главной достопримечательностью дизайна холостяцкой кухни был, несомненно - потолок! Марку Авреличу, пришлось приложить немало усилий для его росписи…
Сюжетом - послужил сон, который Марк Аврелич видел с навязчивой регулярностью, почти каждую неделю, после изрядного приёма «Лимонного Ликёра»…
«Гладкая плоскость пустыря, изрезанная морщинами трещин, с редко торчащими листиками подорожника, покрытыми голубоватой пылью, и тонкая полоска горизонта, с едва различимой чёрной точкой…
Одиноко стоящий путник, напряжённо всматривающийся в эту самую точку, был выписан особо тщательно, и чем-то напоминал самого Марка Аврелича»…
Эта точка, настолько крепко засела в его голове, что внесла кардинальные изменения в художественный стиль его творчества. Стиль этот, Марк Аврелич именовал «точкизмом», и даже выставлял несколько своих работ в городском парке для обзора горожан. Демонстрация картин, проходила - от простого, к сложному, с непременными комментариями Марка Аврелича, что облегчало их восприятие…
Открывала экспозицию, естественно - «точка-одиночка», как суть жизни одного человека… далее следовала работа, с названием – «многоточие» - как суть жизни, различных людей… и наконец, слияние многоточий в огромное черное пятно, напоминающее огромную кляксу; по замыслу
Марка Аврелича, отображало – общество в целом, с утраченной индивидуальностью точки. Были ещё и другие работы, как например - «точка кипения», «не зрелая точка зрения», «радиоточка», «точечный удар» и самая загадочная из всех картин, название которой Марку Авреличу, подсказал его сосед; судя по всему, разбирающейся не только в точках, но и в тире, – бывший радист-телеграфист… на фоне синеющего неба, горизонтально и на равном расстоянии друг от друга чётко выделялись, сияя нимбами – три точки. Это самолёт, безапелляционно заявил сосед! Марк Аврелич, не ожидал такой трактовки и был слегка ошарашен. Вообще-то он, рисовал – троеточие, как суть святой троицы, но сосед настаивал на своём! Самолёт – и дураку понятно, твердил сосед. Три точки, в азбуке морзе, означают букву «С», а на слух звучит как «самолёт» - тем более, небо кругом… спорит с соседом, Марк Аврелич не стал и, скрипя сердцем переименовал свое творение в «Само - лёт»… «а чего это ты, Аврелич, одни точки рисуешь?» – поинтересовался сосед, когда они выпили за новое название картины по стакану ликёра. «Рисовал бы и тире тоже!» Я точкист, а не террорист, обиделся Марк Аврелич, давая понять, что тема закрыта, и по свойски, выпроваживая соседа, тем более ликёра больше не было…

Утолив жажду, Марк Аврелич посмотрел на плакат «Верной дорогой к коммунизму!» потом, на разрисованный потолок, и опохмелился лимонным ликёром. Как всякий уважающий себя художник, к процессу похмелья Марк Аврелич подходил творчески. Сделав неглубокий вдох, он осторожно перелил содержимое стакана в ротовую полость; придержал на пару секунд, давая рецепторам языка время, подключиться к процессу дегустации, и лишь ощутив, гармония вкуса во всех оттенках, сделал глоток…
Ликёр, густой лентой перетёк в желудок, приятно грея слизистую… Марк Аврелич выдохнул – жизнь снова обретала смысл… как бы в подтверждение этому, тут же зазвонил телефон - звонил сосед- радист: «Аврелич, спускайся козла забить! Нам четвёртого не хватает!» Сунув недопитую бутылку в карман, Марк Авелич покинул кухню.

Под раскидистым старым тополем, обильно украшенным пушистыми гроздьями, за самодельным столиком сидела компания доминошников. Сосед разливал в пластиковые стаканчики пиво; Марк Аврелич, предложил ликёр – все согласились, хотя по правде, этот напиток, кроме самого Марка Аврелича, никто особо и не уважал: «слишком сладкий» - вытирая ладонью губы сказал сосед. «Чего ты в нём нашёл?» - «Цвет приятный», обиженно буркнул в ответ Марк Аврелич. Он вдруг почувствовал, нестерпимый приступ головной боли. Проведя растопыренными пальцами по изрядно поредевшим волосам, на самой макушке, Марк Аврелич наткнулся на болезненный бугорок. - «Глянь-ка, что там у меня такое!» - обратился он к соседу, подставляя череп для осмотра. «Ого!» - воскликнул сосед, неуместно восторженным голосом – «вот это шишка! С воронье яйцо будет!» И тут Марк Аврелич вспомнил сон! «Почему именно с воронье! Может с голубиное!» - обиделся Марк Аврелич. «Что ж, я по- твоему воронье яйцо от голубиного отличить не могу?» - в свою очередь обиделся и сосед… «у меня в детстве голубятня была. Голубиное яйцо – во первых - беленькое, а во вторых – кругленькое, а у тебя на башке – востроносенькое с синеватым отливом! Значит воронье!»
«Дайте-ка, Мед.работнику взглянуть!» - привстал из-за стола один из доминошников – «Я как ни как, а двадцать лет санитаром в городском морге отработал…» - и он внимательно осмотрел припухшую макушку Марка Аврелича. – «Сделай йодовую сетку!» - вынес он решение, « Если шишка – рассосётся! Если фурункул – прорвёт!» «А от йода хуже не станет?» заволновался Марк Аврелич – «Может лучше к врачу сходить?» - «А я тебе кто! Ни врач что ли! – Возмутился санитар и достал из кармана чекушку.
«Зря ты так Аврелич!» - сказал сосед, протягивая стаканчик санитару – «Человек, можно сказать – всю жизнь в медицине! – Своё дело знает!» Все согласились и дружно выпили за здоровье Марка Аврелича, за скорейший прорыв и полный рассос, и отправили его домой мазать голову йодом…
Усевшись напротив трюмо, Марк Аврелич вооружился тонкой кисточкой и бутылочкой с йодом. Как настоящий художник, к этой, на первый взгляд простейшей процедуре, он отнёсся творчески. Когда Марк Аврелич закончил и вышел во двор, то взгляду изумленных сотоварищей, был представлен этюд-импровизация - зарешоченное окошко, сквозь йодовые прутья которого, бледной синевой просматривалась шишка, сильно смахивая на лик узника…
Редкие пряди волос вокруг, были подкрашены зелёнкой и походили на веточки ивы… работу свою, Марк Аврелич назвал – «Точка в Одиночке»…

Прошло три дня. Голова почти не болела… порою даже, Марк Аврелич и вовсе забывал про шишку - работа над новой картиной – «Архимед ищет точку опоры», отвлекала от тревожных дум… но однажды ночью, Марк Аврелич проснулся, потревоженный легким постукиванием.
Вначале ему показалось, что это тополь, стучит веткой в стекло, но прислушавшись, Марк Аврелич понял, что источник находиться значительно ближе - кто-то осторожно постукивал изнутри его зарешоченной головы…
Три коротких удара… пауза… и пять – три коротких!
Несколько минут, Марк Аврелич, лежал затаив дыхание, пытаясь понять – что же это всё, значит… но кроме того, что три точки в азбуке Морзе, напевно звучат, как СА- мо- лет, на ум ничего не приходило… на излёте этой мысли, в голове Марка Аврелича, что-то хрустнуло и наступила тишина… он осторожно тронул пальцами темя, и тут же отдёрнул руку – на месте исчезнувшей шишки, было что-то живое, пульсирующее и тёплое… «прорвало-таки!» - пробормотал Марк Аврелич и босиком пошлёпал к зеркалу.
Таращась спросонья на своё отражение, он снова осторожно дотронулся до темени… тёплая масса, легко и безболезненно отделилась от родничка, перекочевав в ладонь Марка Аврелича. Потея от страха перед неизвестностью, он поднёс ладонь к глазам… пульсирующий сгусток, обтянутый прозрачной матовой кожицей, через которую просвечивались ниточки кровеносных сосудиков, вдруг, слабо пискнул и уставился на Марка Аврелича, черными бусинками. – «Мать твою!» - прошептал Марк Аврелич – «не уж-то мозги лезут!»… но это были не мозги – на его ладони лежал, только что, вылупившейся птенец…
Шишка исчезла, зарешоченное окошко было взломано –
багровый рубец, зигзагом перечеркивал йодовую сетку…
узник обрёл свободу!
Марк Аврелич, налил себе полный стакан ликёра и выпил одним махом – « Этого не может быть!» пробормотал он, достал свою старую кроличью шапку и бережно посадил туда новорождённого, но реально-живой выводок, опровергая высказывания Марка Аврелича, громко пищал, требуя еды…
Утром, Марк Аврелич решил позвонить соседу. Ты, вроде в птицах разбираешься – начал он издалека. С чего это ты взял? – удивился сосед, - Я ведь радистом, как дятел всю жизнь простучал… вот именно, как дятел – развил эту тему Марк Аврелич – он ведь тоже – птица! Да и голубятня у тебя была – сам ведь говорил… Аврелич! - перебил его сосед, -ты что там, кроссворд разгадываешь? Да, вроде того – буркнул Аврелич в трубку. Подскажи, чем вороны птенцов кормят? А сколько букв? – Шесть!- брякнул Марк Аврелич, первое , что пришло на ум… пиши – падаль! - уверенно ответил сосед! Ну как – подходит? Подходит! – со вздохом сказал Марк Аврелич и повесил трубку…
Падаль, как таковая, рисовалась в воображении Марка Аврелича, в образе дохлой лошади, в окружении голошеих грифов… на его взгляд, это был, идеальный вариант…

Но, отыскать падаль на городских улицах, оказалось совсем не просто… падаль, горожане не любили, и о дохлой лошади пришлось забыть… но за то, в городском парке, Марк Аврелич встретил совершенно живую лошадь!
Она брела в поводу, у стриженной под мальчика девицы, в линялой майке, неопределенного цвета, и таких же – джинсах – сквозь прорехи на коленях, которых - белело молодое коневодческое тело, резко контрастируя с гнедой мастью лошади. В седле, судорожно вцепившись в гриву, покачивалась пышная дама в подвенечном платье… жених, бережно придерживая её за щиколотку, шёл рядом. Позади молодожёнов, следовали немногочисленные, но изрядно подпитые гости… процессия свернула к Кафе «Шашлык – Чебуреки» - невеста, не без труда, сползла с лошади в объятья счастливого жениха, и вся свадьба двинулась продолжить церемониал в непринуждённой атмосфере «шашлыка и чебуреков»… Марк Аврелич, запоздало крикнул им в след – «Горько!» - вид свадьбы, совершенно отвлёк его от намеченных поисков падали – «Что же это я!» - пробормотал он – и выйдя из легкого оцепенения, свернул в сторону спального района – уж, если и там нет падали, значит её вообще нет… войдя во двор, он не раздумывая направился к переполненному мусорному контейнеру… ворона и две чайки, деловито рылись в отходах цивилизации, злобно конфликтуя, за особо лакомые куски…
Голуби, как и положено – смерено дожидались своей очереди, воркуя и делая вид, что им всё равно…
Марк Аврелич, ускорил шаг – как бы они всё не сожрали!
И он нашёл то, что искал! Под контейнером лежала – падаль! Это была приличных размеров – крыса! Правда, уже расклёванная предприимчивой вороной, лишившей её внутренностей, но из разорванной брюшины , пузырчато розовел лепесток лёгкого, да и сама тушка была почти не тронута… единственное, что смутило Марка Аврелича – это, крысиный хвост - голый, с редкими волосиками, он вызывал у него мерзкое состояние души, но сейчас, было не до мерзостей – птенец требовал пропитания!
Марк Аврелич, достал из кармана, заранее приготовленный пакет и медицинские перчатки. Эй, дед! – услышал он позади себя, чей-то хрипловатый голос - Ты чего там роешься? Жрать, что ли, нечего? Марк Аврелич, с невозмутимым достоинством, неспешно упрятал крысу в пакет… пакет, сунул карман пиджака… снял перчатки, и только после этого удостоил говорящего вниманием. Перед ним стоял обычный дворник в замызганном, до тошнотворности фартуке - с небритым лицом, неопределенного возраста и национальности… «Сан.эпидем. станция.» - строго сказал Марк Аврелич - фартук сменить и побриться! - Слушаюсь! –
старорежимно пробормотал дворник – у меня две штуки припрятаны… - а крысу я забираю в лабораторию – на анализ!!! – не обращая внимания на бормотание дворника, продолжал Марк Аврелич. – может она, бешенная! Развели тут срачь! - В подвале третьей парадной, кошка дохлая валяется – оказывая содействие отрапортовал дворник – может и её на анализ? Марк Аврелич задумался – дохлую кошку, честно говоря, брать не хотелось… - Значить так! - Фартук сменить! Побриться! Сделать заявку в «Зоосервис», на кремацию кошки… подвал, обработать хлорной известью! Через неделю проверю! Это всё! – жёстко закончил Марк Аврелич –
Желаю успехов в работе и дальнейшего карьерного роста –
Это было сказано значительно мягче, можно сказать по отечески…

Птенец, встретил Марка Аврелича требовательным писком… - нашёл я тебе падаль – нашёл, не ори! Сейчас разделаю и покормлю! Марк Аврелич, надел фартук и вооружившись ножом приступил к разделке. В первую очередь, был безжалостно отсечён малопривлекательный хвост, за ним последовала - голова… а после снятия шкуры, крыса совершенно утратила свой первоначальный вид и выглядела вполне съедобной… Марк Аврелич, осторожно срезал филей, посёк его ножом и, взяв пинцет, приступил к кормлению. Птенец глотал жадно, не переставая при этом пищать… его широко открытый рот, обрамлённый словно, жёлтой тесёмочкой, требовал и требовал добавки, и только после пятого кусочка он, успокоившись, наконец-то смолк…
Марк Аврелич, устало опустился на табурет – поиски падали и кормление прожорливого новорождённого, отняли у него много сил; он вздохнул – почесал зарубцевавшуюся ранку на темени, и посмотрел на роспись кухонного потолка -
Там было всё по- прежнему – всё та же голубоватая пустыня, всё так же Ходок всматривался в едва различимую точку весящую над горизонтом… звонок в дверь вывел Марка Аврелича из состояния ступора…
В дверях стоял Мед.работник - Ну ты как? – спросил он – Жив ещё? И вытащил из пакета две бутылки пива… - А что со мной станет! – недовольно буркнул Марк Аврелич.
- Что станет - одному Богу известно! - назидательно отреагировал Мед.работник, и посмотрел на кухонный потолок; Марк Аврелич, то же посмотрел на потолок – Бога там, естественно они не увидели, но кое какие изменения были заметны даже, невооруженным глазом –
Если Ходок, как и прежде сосредоточенно всматривался в даль, то некогда, едва различимая точка – значительно выросла в размере и приобрела два крохотных крылышка…
- Ничего не понимаю – пробормотал Аврелич – краска, что ли, шелушится? - Падаль всё ещё ищешь? – отхлебнув пива, спросил Мед.работник. – Небось, пришлось побегать! - Да уж – побегал – и Марк Аврелич, то же сделал глоток…
- Я вот всё думаю, как мне птичку мою назвать? Что посоветуешь? - Мед.работник с грустью уставился на Аврелича – Ты это серьёзно? Неужели ты до сих пор считаешь, что у тебя из башки, птенец вылупился! - Вроде нормальный мужик был… Жалко… - Что значит, Был! – обиделся Марк Аврелич - А сейчас меня нет, что ли! –
Ну, не то чтобы нет – но и, не то, чтобы есть! – произнёс Мед.работник, допивая пиво. - Я ведь чего зашёл, вот книжонку тебе принёс почитать… там как раз и про птичку твою написано… Тибетская книга мёртвых, называется ! – и Мед.работник, извлёк из пакета тоненькую книжку морковного цвета… - Некогда мне – не совсем уверенно отреагировал на предложение Марк Аврелич - За падалью идти нужно! - Погоди ты с падалью! – Мед.работник, достал из внутреннего кармана куртки, чекушку водки. – я ведь помочь хочу! Я в двух словах! - Давай стаканы…
Не хотел я тебя расстраивать, Аврелич – издалека начал Мед.работник, когда водка была выпита – Но птичку эту, кроме тебя – никто не видит… вот в чём дело! Она, так сказать – дитя твоего подсознания - проекция твоих сновидений! И питается она не падалью, а твоими ядовитыми эмоциями! И когда их у тебя, совершенно не останется, ты Аврелич, осознаешь себя как естественную форму пустоты и обретёшь уверенность – так-то! А зовут твою птичку – Гаруда! - голова Марка Аврелича, от такого избытка информации шла кругом… - Так я что, с ума сошёл что ли? – волнуясь спросил он Мед.работника. Но ответа он не получил – Мед.работник, исчез… но самое поразительное, что вместе с ним исчезли и пустые бутылки… Марк Аврелич бросился к шапке и заглянул внутрь – шапка была пуста! Птенец исчез…

Вертолёт «Зоосервиса», тихо шелестя винтом, барражировал над «укромным местом»… вечернее солнце, багровым языком, лениво лизало потрескавшийся панцирь
пустыря… в кабине находилось двое – чисто выбритый, в новеньком фартуке дворник, и в потёртой кожанке, пилот…
Поскольку, команды отдавал дворник, было ясно – он здесь главный… - Спустись-ка, пониже – приказал дворник, поднося к глазам бинокль. Тревожно затрещал счётчик Гёйгера – ниже опасно, фон большой – ответил пилот…
-Не доверяю я этим счётчикам, да и горизонту то же! Вечно с ними какая-то морока – дворник отхлебнул из горла водки и протянул бутылку пилоту – а что ты хочешь – радиация… сделав приличный глоток ответил пилот. - Нет бы, колючей проволокой оградить по периметру – продолжал дворник –
Разве горизонтом отгородишься… бери левее, там по-моему что-то есть - и вертолёт сменив курс, увеличил скорость. – может еще и успеем – без всякой надежды пробормотал дворник.
Ходок лежал раскинув руки, обратив лицо к небу… рядом валялся открытый этюдник, чуть в стороне дохлая ворона…
Дворник направил бинокль на ходока – что-то рожа его мне знакома, не могу вспомнить, но где-то я его уже видел…
Пилот, тем временем, включил лебёдку. Острый как игла крюк, покачиваясь на тонком стальном тросе, медленно пополз вниз. Он гулко стукнулся об этюдник, скользнул по ноге Ходока, и с первой попытки, ловко подцепил ворону…
- Вира! Вира помалу! – командовал дворник – Стоп! Майнуй! Вырубай! – он упаковал ворону в пакет, и засунул в свинцовый контейнер… Ходока бы, тоже забрать, да боюсь - дозу хапнем - пилот согласно кивнул… но обработать надо, что ж мы не люди - продолжил дворник и,
открыв нижний люк, сыпанул на Ходока ведро хлорной извести. – Вот теперь порядок… Вертолёт плавно набрал высоту и взял курс на расплывчатый горизонт… через несколько минут он превратился в едва различимую точку…