Четверо

                СТАРАЯ ХИЖИНА

Они пришли сюда почти одновременно: четверо мужчин, не имеющих достаточно денег, чтобы купить путевку в первоклассный санаторий или снять номер «люкс» в гостинице на три-четыре недели.
В этой одностопной крепкой избушке вдали от моря четверым было по карману. Избушку сдала им женщина лет пятидесяти. Ее каштановые волосы и стройная фигура не привлекли внимания жильцов, так как она встречала их в то утро одетая в слишком просторный и старый халат. 
Заправленные койки с застиранным до сероватости бельем и такими же старыми полотенцами на спинках коек не смутили мужчин. Потому что их влекло море.

Проведя ревизию своих вещей, они помыли руки под рукомойником во дворе и повесили некогда белые хозяйские полотенца обратно на спинки кроватей, а затем уселись за деревянным столом без скатерти, чтобы позавтракать, то есть поглотить остатки взятой из дому и не съеденной в полете на авиалайнерах пищи.
Поставили железный чайник на электрическую плитку, выданную им хозяйкой только для завтрака и ужина.

Старший из курортников, высокий широкоплечий брюнет с седыми висками, поставил на стол полулитровую стеклянную банку с медом, положил полбуханки белого хлеба и промолвил с улыбкой:
- Мой вклад в общее дело первого завтрака у моря. Меня зовут Игорь. Вообще-то Игорь даже не имя, а псевдоним. Зачем здесь имя? Отчество – ни к чему. Фамилия – тоже. Род занятий и постоянное место жительства ничего не значат. Давайте будем просто знакомы по имени. Это даст нам свободу в общении. И дружбу. Возможно. Я Игорь!

- Согласен, - пробасил второй, крепкий, но невысокий мужчина, с довольно крупным носом и тонкими губами на широком лице. – Кладу в общий котел колбасу.
И он положил рядом с банкой непочатый круг копченой колбасы, вызвав восхищенные аплодисменты.
- Меня кличут Олег, - продолжил он. – Это не псевдоним. Мне сорок пять лет, скрывать не стану. На этом курорте я уже третий раз. И все время «по-дикому». И всегда мне было весело.

- Могу предложить цыпленка табака, - улыбнулся третий. – Я его даже не распаковал. Это мне племянница дала в путь-дорогу. Она и ее муж доставили меня прямо к самолету в своем автомобиле. Зовут меня Федор, можно просто – Федя. Это, правда, псевдоним. Как и у первого соседа. Позавчера мне исполнилось пятьдесят лет, юбилей отмечали превосходно, до сих пор голова болит.
Голос этого худощавого, рыжеватого и лысоватого человека был приятен и силен. Он мог бы петь теноровые арии из опер, возможно, если бы не легкая сиплость в его голосе.

- Я Иван, - сказал четвертый, густобровый и губастый, - на стол кладу шмат бэкона.
Когда он развернул пергамент, все увидели, что на столе – настоящее чудо. А когда попробовали по кусочку этого чуда с черным хлебом, то признали вклад наилучшим.

Олег полез в портфельчик и вынул фляжку.
- По глоточку? – предложил он. – За знакомство.
Федор нахмурился. Видимо, после юбилея еще поташнивало.
- Я думаю, это лучше принять вечерком, - предложил он. - А сейчас наш путь - к морю. И так опоздали, уже девять часов. Солнце печет. Можем обгореть, а это нам ни к чему. Завтра пойдем пораньше.

Все согласились. Поев и попив чайку, заваренного наскоро, пошли к морю. Шли пешком: идти-то было всего двадцать минут или около  того.
Уже через четверть часа они увидели сверкающую гладь, а еще через несколько минут оказались на «диком» пляже.
Здесь уже весь песок был покрыт телами: и лежащими на одеялах, простынях и полотенцах, и жарящимися прямо на раскаленном песке. Было шумно. С трудом нашли себе место четверо, да и то благодаря тому, что  одна семейка поднялась и возникло пустое пространство.

Разделись. Олег стал гулять перед тем, как окунуться. Остальные лежали. Через плавки было видно, что мужские достоинства у четверых не одинаковы. Плавки Олега спереди были оттопырены настолько, что вызывали мысли и сравнения прямо-таки фантастические.
Одна худощавая рослая брюнетка просто глаз не могла оторвать от этих плавок. Ее голова поворачивалась вслед за передвижениями мужчины, как намагниченная. А ее спутник, такой же худой и рослый, казалось, не замечает этого.

Плавки Игоря оттопыривались не так сильно, как у Олега, но весьма значительно. У Ивана все было как бы на пределе минимально допустимого. А вот Федор  не мог похвастать даже таким пределом. Его плавки будто и не прикрывали никакого мужского достоинства.
Он понимал это и, видимо, переживал. Потому что очень быстро разделся и тут же почти вбежал в воду.
Поплыл.
Это был кроль. Ровный, уверенный, но не очень быстрый. Затем пловец вернулся, применяя брасс. И остался в воде по грудь  спиной к берегу.
- Сгорите, - крикнул ему Олег. – Плечи обгорят! Оденьтесь!
Но тот, казалось, не слышит. Впрочем, шум голосов курортников мог и заглушить крик заботливого соседа.

                ПРИКЛЮЧЕНИЕ ОЛЕГА

Тогда Олег и сам вошел в воду. Спокойно омыл тело, нырнул, проплыл немного – и заметил, что к нему подплывает та самая худощавая брюнетка. Она оказалась рядом с ним и сразу же заговорила, как со старым знакомым.      
- Вы остановились в гостинице?
- Нет, в частном секторе.
- Женаты?
- Да. Второй раз. Это имеет какое-то значение для плавания?

- У меня мало времени: муж может забеспокоиться. Встретимся в гостинице.
- В какой? – спросил он тоже так, будто они знакомы давно.
- Да в этой же, за нашей спиной, - нервно сказала женщина. – В десять вечера. Запомните, пожалуйста. Все, до свидания.
- Какой номер?
- Еще чего не хватало?! Я вас встречу в холле.
- А муж?
- Это моя проблема. До встречи!
И она поплыла к берегу.

Олег еще немного поплавал, вернулся к своим товарищам, но ничего им не рассказал. А они как бы и не заметили его краткой беседы в воде морской: вдоль пляжа по направлению к ним шли две молодые особы под зонтиками. Он тем временем надел рубаху, вошел в воду, отжал плавки и сунул в пляжный пакет, оделся и ушел без лишних слов.
Немало женщин познал Олег Нечипоренко за свои годы. Всякие с ним бывали приключения. Но такой вот атаки в воде еще не было. Он однако же не удивился, не взволновался. Просто решил провести день в ресторане, куда и направился. В прохладе зала он провел несколько приятных часов, хорошо пообедал, побаловал себя пивком, побеседовал с несколькими курортниками, сменявшими друг друга за его столом, расположил к себе официантку – и увидел, что время уже подошло к черте. Расплатился, не забыв о чаевых, и в холл гостиницы вошел ровно в десять вечера. Двинулся вперед, не спеша.
- Сразу же и выходите, - раздался тихий голос за его спиной.
Он понял: она. Послушно вышел все тем же медленным шагом. Она его догнала вскоре и сказала так же тихо, обгоняя:
 - Идите за мной.

Он снова не выразил никакого удивления и пошел за женщиной.
Через пятнадцать минут они подошли к большому одноэтажному дому с красивым крытым крыльцом. Незнакомка позвонила, и выглянула стройная белокурая девушка, одетая, как горничная.
- Проходите, - сказала она с улыбкой. – Вас ждут.
Они вошли. Олег, хоть был и не робкого десятка, все же слегка заволновался. Происходящее было очень уж похоже на детективный фильм, который мог и в «ужастик» превратиться.

Пройдя вестибюль, они вошли в зал. Здесь сидели за столом две дамы: миловидная старушка и более молодая женщина, видимо, дочь ее. На столе красовались бутылка вина, множество закусок, в больших голубых вазах были фрукты, еще мокрые после мытья.
- Нелли, познакомь нас с твоим кавалером, - томно пропела старая.
- Моего кавалера зовут …
- Олег, - закончил он фразу вместо нее.
- Очень приятно, - так же томно пропела старая. – Я Изольда Филипповна, а это моя дочь, Сандра.
Раздался телефонный звонок. Изольда Филипповна подняла трубку.
- Миша, вы уже соскучились по супруге? Хорошо, передаю трубку.
- в чем дело? – раздраженно спросила Нелли. – Ложись спать, я хочу посидеть с  тетушкой и кузиной. Что-о?! Протестуешь?! Тогда я вообще останусь у них ночевать.

- Миша, - выхватила трубку Изольда Филипповна, - ложитесь спать, я оставляю племянницу у себя. Постель не хуже, чем в гостинице. И вообще вы могли у нас остановиться. Я сержусь, Миша. Нет-нет, не приходите, вечерами стало неспокойно. Зачем такси? Вы уверены в том, что таксист не разбойник? Мы? Закроем ставни, запрем двери,  поболтаем и ляжем спать. Миша, не морочьте голову мне и себе. Включите телевизор – и заснете. А утром я верну вашу Нелли в целости и сохранности. Спокойной ночи, дружок.

- Что, в самом деле шалят здесь? – удивился Олег.
- Ничего подобного, я просто припугнула этого жалкого труса, - улыбнулась Изольда Филипповна. – Анечка, закрой ставни и запри двери прочно. Если придет этот изверг, мы его не впустим.
- Уже иду, - улыбнулась горничная.
Олег не боялся встречи с мужем Нелли. Он владел восточными единоборствами, мог чем-нибудь из подручных предметов стукнуть. Но все равно было неприятно. Впрочем, хорошее вино его расслабило, он стал поглядывать то на Нелли, то на Сандру.
Заметив это, Нелли не очень спокойно предложила:
- Пожалуй, закончим наш ужин. Что-то меня в сон клонит от вина.
- Конечно, конечно, - заулыбалась Сандра. – Анна, проводи гостей.

Спальня оказалась весьма красивой: стены разноцветные, но светлый цвет их ласкал глаз, картины сдержанно изображали пейзажи времен года, кровать двуспальная имела резные спинки красного дерева.
- Не будем терять времени, - как бы сурово произнесла Нелли и начала раздеваться.
Олег, дрожа от возбуждения, тоже  скользнул под легкое одеяльце, сбросив одежду. Женщина погасила свет и легла рядом. Он вдохнул аромат каких-то очень дорогих духов, почувствовал ее руку – и желание охватило его. Он поцеловал женщину – крепко, властно. Она безвольно покорилась. Он сначала медленно и не полностью вошел в ее лоно, и …

- Больно! – сердито прошептала она. – Не до конца, пожалуйста.
Но он уже не мог управлять собою. Он подчинялся инстинкту.
- Не до конца! – закричала Нелли. – Больно же, больно!
Она не ожидала такого. Она плакала. А Олег плавно и важно двигался в ней. Но  вот и оргазм пришел к женщине. Ей стало легче.
И он, почувствовав это, тоже дошел до верхней точки наслаждения.
Откинулся не сразу. Хотел еще побыть в том состоянии.
Несколько минут они лежали молча, думая каждый о своем.
- Было очень больно, но я счастлива, - прошептала женщина. – Такого я никогда еще не испытывала. Никогда.

- Я рад за тебя, - откликнулся он спокойно. – Я знал, что тебе будет хорошо со мной.
- Счастливая твоя жена. А почему ты расстался с первой?
- Не привыкла ко мне. Болела каждый раз. Еще хочешь?
- Нет, мне хватит не на один день. А ты одевайся и уходи. Анна тебя выпустит. Этот болван может рискнуть и прийти. Анна! Анюта!
- Я здесь, - тихо сказала Анна, словно была у двери все время.
В дверь позвонили. Затем раздался громкий стук, и горничная проводила гостя через черный ход.
- Это мужик ее приперся, - шепнула она. – А ты приходи ко мне завтра часов в одиннадцать вечера через этот черный ход, я тоже хочу тебя попробовать. И вообще я ведь лучше ее, вот увидишь.

И она, сладко поцеловав Олега взасос, заперла за ним дверь, торопливо зашагала к парадному входу.
- Захотела и эта попробовать меня, - ухмыльнулся Олег. – Что ж, я согласен. Эта Анна очень даже – гм – да … Похудею я на этом курорте.
Он шел медленно, не удивляясь происшедшему и посмеиваясь. Когда  вошел в избушку, то увидел, что три его товарища бьют комаров на потолке с помощью газет, стоя на кроватях. Он тут же к ним присоединился.

                ПРИКЛЮЧЕНИЕ ФЕДОРА

Федор вышел из моря спиной к берегу, двинулся к товарищам. Вместо Олега рядом с мужчинами расположились две молодые женщины в бикини. Их лица спасали от солнца воткнутые в песок зонтики.
- Присоединяйтесь, - улыбнулась та из женщин, что была полнее и крупнее.
На ее плавках телесного цвета спереди был прозрачный сетчатый треугольник, который открывал лобок и этим смутил подошедшего.
- Спасибо, но я тороплюсь. Дела есть, - торопливо солгал Федор, быстро натянул брюки и тенниску, нахлобучил кепку и ушел.
- Так рано? – поразилась хозяйка, увидев его. – В чем дело?
- Не хочу обгореть.
- У вас брюки мокрые. Вы не отжали плавки? Почему?
- Торопился.

- Хотите принять душ? Видите ту бочку? Это бак, а пониже шланг с головкой душа. Идите, вода там уже нагрелась. Будет приятно.
Душевая кабинка имела остов из труб диаметром около дюйма и обтянута была полупрозрачной откидывающейся пластмассой.
Федор постоял под теплым душем, промокнул  тело полотенцем и оделся. Отжал плавки, повесил их сушиться на веревку.
- Идите-ка сюда, - позвала его хозяйка.
Он вошел в дом. Женщина была в бикини. Он смутился. Ее это явно позабавило. Улыбнулась.
- Вы женаты? – спросила она.
- Был женат. Двадцать пять лет. Но она ушла. Приехала с курорта и …
-  Да, так бывает. Дети есть?
- Не было у нас детей. Племянники и племянницы есть.

- Сына моего единственного убили в «горячей точке». Муж утонул три года назад. Он был врач, а я – медсестра. Мы понимали друг друга.
- Вы живете одна в таком большом доме?
- Нет. Старшая сестра тоже овдовела и со мной живет. Она сейчас на Дальнем Востоке. Туристка. А я домоседка. Уже месяц на пенсии. Скучно. Буду работу искать.
- Это правильно. Веселее будет. А я сегодня порисую. Пейзажи. Может быть, кто-нибудь и для портрета попозирует.

- Вы рисуете? Я могу вам попозировать, если хотите.
- Это было бы замечательно. Вы могли бы надеть …
- Вас смутила моя одежда? - засмеялась она. – А на пляже ведь все так одеты. И потом – модель может быть и нагая.
- Обнаженная.
- Я обнажусь, если хотите. С удовольствием. Вам нравится моя фигура?
У нее и в самом деле была хорошая фигура.
- Почти девичья, - польстил он ей вполне искренне.   
- Что значит «почти»?! Девичья! Потрогайте мою грудь!
Она подошла, положила его руку на свою грудь. Он еще больше смутился, но отметил: тугая. Правда, это могло быть благодаря лифчику.
- Жаль, нет у меня мольберта, - пробормотал гость.
- А пюпитр можно использовать? Сестра играет по нотам на гитаре.
- Да, попробуем.

Он принес альбом для рисования, карандаши.
- Я лягу на диван. Как маха у Гойи.
- Главное – сохраняйте выбранную позу весь сеанс.
Начав рисовать, он увлекся, она удивленно следила за выражением его лица: захвачен работой, увлечен, совсем иной человек!
- Разговаривать с вами можно, мой Франсиско Гойя?
- Пожалуйста. Только позу сохраняйте.
- Почему жена вас оставила? Нашла другого на курорте?
Он смутился, покраснел, руки повисли.
- Простите, не хотела расстраивать. Но я медсестра, со мной можно говорить откровенно, как со священником. Честное слово.
- Она сказала, что ее не устраивает размер моего …
- Чушь! – прервала женщина сердито. - Просто она вас не любила. Я всякие размеры видела за годы  работы, но мне именно муж был мил, хотя ему размером было не похвастать.

- И вы ему не изменяли? Не хотели … побольше?
- Зачем? Мы любили, понимали друг  друга. Уважали друг друга.
- Ну хотя бы из интереса. Не шевелитесь! Храните позицию.
- Как вас зовут, мой Ренуар?
- Федор.
- Дорогой Федор, я еще раз вам говорю: я любила мужа.
- Простите. Я понял.
- Ну, скоро вы закончите? Я устала. И есть хочу.
- Еще буквально десять минут.

Она замолчала, видимо, предаваясь воспоминаниям о муже.
- А вас как зовут?
- Наташа.
- Наташа, прошу вас, чуть-чуть приулыбнитесь и застыньте лицом на одну минуточку. Пожалуйста! Так, терпим, осталось чуть-чуть. Все!
Она подошла и увидела то, чего не ожидала. На нее смотрела она сама, как из волшебного зеркала.
- Я вижу, вы художник-профессионал, уважаемый Федор.
- Что вы? Я любитель. Но этот рисунок … будто кто-то водил моей рукой с карандашом. Это – впервые. Спасибо вам, Наташа. Я доволен.
- Продайте мне его!
- Нет. Я собираю свои рисунки в папку. Я ее привез с собой.
- Тогда просто подарите мне портрет, умоляю. Пожалуйста.
- Возьмите. Но знайте, я буду скучать по нему. Он удался.

- Сейчас мы его обмоем. У меня есть домашняя наливка.
Она убежала и тут же вернулась с бутылью и бокалами.
- Я бы не стал пить, на улице – жара. И вообще.
- Феденька, голубчик, это нектар. Пить крошечными глоточками.
Они стали поглощать нектар из бутыли. Наташа снова убежала и вернулась с конфетами, ягодами и яблоками.
- Закусывайте, Федор. Какой же вы талант! Я возьму этот портрет в раму и повешу на самое видное место. Почему вы все стоите, дружок? Пошли к дивану. Да не упирайтесь, будьте самым дорогим гостем моим.

Федор чувствовал приятный шум в голове, ему стало легко и радостно. Хотелось петь, танцевать. Он дошел до дивана и нечаянно задел бюстгальтер Наташи, который сразу же упал на пол. И гость не сдержался, поцеловал девичью грудь медсестры-пенсионерки.
А она нашла губами его губы и поцеловала нежно, умело, доверчиво. Желание охватило обоих. Войдя в нее, он почти сразу забросил ее ноги себе на плечи (она ловко помогла ему) и спросил, тяжело дыша:
- Так лучше?
- Так он глубже входит, - ответила она как-то неопределенно.

Он туманно подумал, что женщине не хватало в обычной позе. Но желание влекло его вперед, он понял, что наливка Наташи дает ему силу, – и они вместе дошли до оргазма. Ее сладостные стоны перешли в приглушенный крик, а он сдержал рвущийся из него крик, но дышал тяжко. Ему хотелось сказать  женщине что-то теплое и необычное.
- Наташенька, спасибо тебе, милая. Я никогда, никогда не испытывал ничего подобного, - шептал мужчина благодарно.
Он снова целовал ее грудь, живот, шею. Шептал нежные слова, не всегда вразумительно. Она тоже стала его целовать. И он почувствовал неодолимое желание, и она помогла ему его осуществить. На этот раз он долго шел к оргазму, Наташа, казалось, испытывала его не один раз.
«Какая женщина!», - поражался мужчина. Наконец, и он завершил второй акт.

Она встала, поцеловав его в щеку нежно.
- Есть хочешь, Пикассо?
- Да, я как раз собрался в ресторан.
- Никаких ресторанов! Мы обедаем здесь. И вообще, Феденька, ты должен перейти из хибары в мой дом. И рисовать меня. Каждый день!
- Согласен. Но не сегодня. Завтра. Хорошо?

          НАЧАЛО ПРИКЛЮЧЕНИЯ ИВАНА И ИГОРЯ

- Поплаваем? – предложила подруге более полная женщина.
- Рано еще, - капризно возразила та.
Худенькая, небольшого росточка, она была похожа фигуркой на девочку. Ее черные волосы были острижены очень коротко, что еще более усиливало ее сходство с подростком. Если бы не грудь. О, эта грудь приковала к себе взор Игоря. Компактная, высокая, зовущая. Он предложил:
- Иван, поплавайте вдвоем с девушкой, которая рвется в воду. А мы пока тут понежимся. Девушки, мы ведь еще не познакомились. Меня зовут Игорь. А друга моего – Иван.
- Я Люся, - сказала худенькая и легла на живот.

Ее выпуклая попка восхитила Игоря не меньше, чем ее грудь.
- А я Вера, - назвалась подруга Люси. – Пойдемте в воду, Иван.
Он не заставил себя ждать. Он любил плавать. С разбега нырнул, как бы забыв о спутнице, но вынырнув, тут же позвал ее:
- Вперед, Вера!
Она не спешила. Опустила в воду ладони, омочила руки, обтерла влажными руками все тело. Вошла глубже, еще раз обтерла себя.
Они плыли рядом. Оба – брассом, с выдохом в воду. Потом легли на спину и начали беседу.

Вера оказалась врачом-аспирантом медицинского института. Муж оставил ее полгода назад, уйдя к пожилой даме, владеющей приличным вкладом в банке, четырехкомнатной квартирой, «Мерседесом», гаражом и большой дачей.
- Он инженер-технолог, для него эта старуха – избавление от нужды, - сердито говорила Вера. – А я даже рада. Зачем иметь рядом предателя? За мной профессор ухаживает сейчас. Но зачем он мне?
- Меня тоже предала моя жена. И мой друг – тоже. Вместе предали меня, гады. Мы разошлись бы, но у нас трое детей. Они … да ладно.
- Я сочувствую, - тепло произнесла женщина. – Плывем обратно?
- Да, пожалуй
.
К берегу они снова плыли стандартным брассом, с выдохом в воду.
- Теперь мы пойдем, - воскликнула Люся, вскакивая легко с песка.
Взявшись за руки с Игорем, они побежали к морю. Иван и Вера легли на песок, подставив свои животы солнцу.
- Что вы планируете на вечер? – спросила Вера.
- Мы только сегодня прибыли. Планов пока никаких нет.
- Знаете, что: давайте после пляжа пойдем к нам. Мы снимаем хорошую квартиру, у нас – полный холодильник. Есть диски с хорошей музыкой. Потанцуем. Пообедаем. А?
- С удовольствием. А вот как Игорь – не знаю.
- Мы его спросим. Вон они уже идут на берег.
Действительно, Игорь и Люся приближались.

- Что же вы сразу из воды выскочили? – удивилась Вера.
- Я проголодалась и захотела пообедать, - засмеялась Люся.
- И мы тоже, - улыбнулась Вера. – Я приглашаю мужчин к нам на обед. Ты не против? Как вы, Игорь?
- Как скажет Люся, так и я.
- О! Уже под каблук попали? Две минуты проплавали, двух слов друг другу не сказали – и уже?
- Да, - подтвердил Игорь так же шутливо. – Попасть под каблук Люсе – это счастье, по-моему.
- А, значит все-таки успели понять, - хохотнула Вера.
Квартира оказалась весьма приличной: спальня, столовая, кухня и ванная отдельно от туалета. И в пятнадцати минутах ходьбы от моря.

Вера вынула из холодильника бутылку красного полусладкого вина «Мартини» и бутылку водки «Столичная».
Люся на кухне жарила яичницу. Игорь пошел ей помогать, и она предложила ему нарезать огурцы и помидоры в салат.
Иван нарезал хлеб и помогал Вере расставлять посуду на столе.
Наконец, сели за стол. Всем было весело. Все шутили.
- Предлагаю выпить за наше знакомство, - торжественно произнесла тост Вера, когда перед каждым стояла полная рюмка водки.
Подняли рюмки, чокнулись и выпили: кто – морщась, кто – нет. Закусили чуть-чуть, и тут встал Игорь.

- Я думаю, это не случайно – то, что мы сегодня встретились. Где- то это было запрограммировано. Поэтому мой тост – за милость судьбы и за нашу покорность ей. Виват!
Все опрокинули по второй рюмке водки.
- Друзья, не надо сразу все … это … глотать. Давайте потанцуем, - предложил Игорь, глядя на Люсю обожающим взором.

Люся быстро наладила видеомагнитофон, и едва зазвучала музыка танго, как она вывела своего партнера из-за стола. Остальные двое последовали их примеру.
В танце Игорь и Люся оказались более ловкими и умелыми, что не мешало и той, и другой паре все теснее прижиматься друг к другу и все более переходить к интимности. Потом зазвучала другая мелодия, но это тоже было танго.
Женщины перемигнулись и протанцевали вместе с кавалерами в разных направлениях: Вера – к спальне, а Люся – к кухне.  Хлопнули закрываемые двери.

                ДУЭТ ИВАНА И ВЕРЫ

К удивлению Ивана, на кухне уже был расстелен матрац. На нем - белоснежная простыня, на ней - розовая салфетка.
Вера стала раздевать его, руки ее дрожали. Он пытался раздеть ее, и его руки тоже дрожали. Кое-как раздевшись, они улеглись на матрац, и все было у них хорошо. Потому что Вера оказалась горячее партнера, и дошла до оргазма очень быстро. Это его порадовало.
Он решил растянуть свое удовольствие, что ее рассмешило. Но когда она почувствовала, что вот-вот и он кончит, она прошептала тревожно:
- Туда лить не надо, я тебе рукой помогу.

 Столкнула его с себя, не забыв помочь партнеру рукой, но немного испортила финал их близости. Тут-то и пригодилась красная салфетка.
- Я мог бы надеть презерватив, - проворчал Иван.
- Терпеть не могу презервативов, - отпарировала подруга.
- Так приняла бы что-нибудь, таблетку что ли.
- Не знала, что буду с мужиком. Не сердись. У нас еще все впереди.

Она сменила розовую салфетку и принялась усердно обцеловывать его тело. Он смягчился, расслабился. Она встала и принесла виноград. Ели, косточки выплевывали прямо на пол – и целовались изредка.
Вера принесла рюмку с вином. Они поглатывали из нее поочередно. Снова к обоим пришло желание.
И снова все повторилось. И помогающая рука, и мягкая салфетка.

- Салфетки еще есть у тебя? – спросил Иван как бы недовольно.
- Конечно, - просто ответила она. – У меня их много. Я думаю, еще три-четыре понадобятся сегодня, а?
- Посмотрим, - ответил он угрюмо. – Тебе хватает?
- Ты о чем?
- Ну … тебе достаточно … моего размера?
- А сколько у тебя?
- Пятнадцать.

Она засмеялась.
- Только-то? А мне показалось, что намного больше. Видно, потому, что у тебя отличная эрекция. Все вы, мужики, переживаете: не мало ли нам, женщинам. А я тебе скажу так: ты меня удовлетворяешь - и все. И  никаких «больше-меньше». И пойдем-ка мы с тобой перекусим. Я что-то проголодалась. Пойдем!
Едва они уселись за стол, как вышли из спальни Игорь и Люся. Их глаза сияли. Это не удивительно. У них тоже состоялся отличный дуэт.

                ДУЭТ ИГОРЯ И ЛЮСИ

Кровать была двуспальная. Они разделись, бросились на нее весело. Игорь положил руку на прекрасную грудь Люси.
- Знаешь, как называется женская грудь по латыни? – спросила она. 
- А  ты знаешь?
- Я врач. И аспирант. Пишу диссертацию как раз на эту  тему.
- Ну и как?
- Нормально. Все будет путем. Защита не за горами.
- Да я не о том: как грудь по латыни?

Она засмеялась, ответила:
- Гляндуля мамма.
- Правильно назвали латиняне, - засмеялся и он.
И принялся ласкать ее. Мастерски. То и дело шепча ей на ушко.
Она отвечала ласками. Тоже без дилетантства.
Это длилось какое-то время. Наконец, он вошел в нее.
Ее оргазм наступил довольно быстро. Он же, как бы не замечая этого, продолжал работать. И снова довел ее до оргазма.
- Ну ты шеф! – восхитилась молодая женщина, отдышавшись. – Разрешаю тебе кончить. Заслужил.

Но он как бы и не прореагировал. Продолжал трудиться. Ей уже как бы и не надо было больше. Но она продолжала помогать ему, и через некоторое время к ней пришла новая волна вершины наслаждения.
И на этот раз он застонал вместе с ней. Откинулся. Помолчал.
- Сорок минут. Как обычно, - произнес торжественно.
- Что? Не понимаю.
- Это длилось сорок минут, - пояснил Игорь. – Я натренировал себя на такой марафон. И всегда я на высоте.

- С кем же ты тренировался, старый развратник?
- Было с кем, - спокойно и уверенно ответил он. – Пока еще я котируюсь в своих кругах довольно высоко.
- Спасибо тебе, Игорек. Ты ублажил меня на все сто процентов. Жаль, что не я твоя  жена.
- Не жалей: такой любовник, как я, - это подарок. Но такой муж …
- Я думаю, мы можем выйти и … еще покушать.
- Да, на сегодня этого … было достаточно. Или нет?
- Будем встречаться весь сезон?
- Конечно. Только мой сезон кончается через месяц. А твой?
- Мой – тоже. Хотя мне было бы приятно побыть с тобой еще хотя бы пару месяцев.
- И мне тоже. Знаешь, что? Обменяемся адресами. У меня бывают командировки.
- Ладно, успеем еще. Пошли.

                БИТВА С КОМАРАМИ

Федор так и не переселился. Он предпочел ночевать вместе с другим «дикарями» в избушке. Полагал, что они ничего не знают об истинных отношениях его с хозяйкой. О том, что она ему служит моделью, они от него узнали. Рисунки его хвалили. Считали, что зря он просто так подарил один портрет. Мог бы и плату потребовать.
Однако не все четверо ночевали только дома. Игорь с Иваном то и дело оставались на ночь спать у подружек. А Олег иногда приходил лишь под утро, проведя всю ночь с прекрасной горничной.

Перед тем, как  лечь спать, мужчины долго воевали с комарами. Это им не нравилось, но постепенно они научились уничтожать кровососов, поднося потихоньку распластанную газету к низкому потолку – и внезапно прижимая ее. Попытки убивать их полотенцами оказались мало эффективны и были прекращены. Распыляемая жидкость отравляла и людей тоже, и пришлось от нее отказаться. Покупали газеты, читали кое-что там, и били комаров прижимающими ударами.
После нескольких таких ударов комаров становилось намного меньше. Но едва борцы с насекомыми укладывались спать, как  слышали над ухом пение. Как бы жалобное. Как бы не угрожающее. Потом – укол, хлопанье ладонью по уколотому месту, ругань – и новое пение проклятых кровососов.

В гневе они вставали – и повторяли свои убийственные действия. Потом снова ложились – и снова слышали это ненавистное пение.
Наконец, засыпали: кто-то раньше, кто-то позже.
Просыпались довольно рано: будило солнце, будили и комары. Но с подъемом светила комары куда-то прятались, люди облегченно вздыхали и на время забывали о надоедливых хищных созданиях.
Когда их оставалось двое, то приходилось вести битву с кровососами более интенсивно: на каждого приходилось вдвое больше самок комара: самцы комара, как известно, питаются пыльцой. 
Когда же Федор оказывался одинок ночью, то жалел о том, что не перешел к Наташе.         
    
                ОТЪЕЗД ФЕДОРА

Все дни Федор поднимался в шесть часов утра и шел на пляж. Поплавав, чуть-чуть позагорав, возвращался и  поднимал соседей к завтраку. После завтрака они шли к морю втроем, после моря их пути расходились. Время пролетело незаметно.
Купив билет на самолет, Федор собрал свой старый черный чемодан, просмотрел еще раз папку с рисунками. Двадцать два из семидесяти двух листов являли собою портреты Наташи: сидя, в рост (в халате, в платье, в купальнике), лежа на диване в разных ракурсах.
Заныло сердце: привык к женщине, хорошо с ней было ему.
Пошел прощаться, едва не плача. Дверь была открыта, и он услышал разговор женщины по телефону.

- Да, сегодня улетает. Буду скучать, конечно. Нет, подруга, он не захотел остаться со мной. Там у него родня, работа, квартира, друзья. В общем, опять я холостячка.
Наташа засмеялась. Это был смех незнакомый: грубый, плохой. Федор опешил. Но еще больше сник он, услышав следующую фразу.
- Конечно, хотелось бы потолще и подлиннее. Но, как говорится,  на безрыбье …
И снова – тот же смех. Грубый, надсадный, пошлый.
Федор вошел. Без стука. Женщина его увидела.
- Ты слушал в  дверях?
- Да. Зашел попрощаться. Слушал и слышал.

- Айвазовский, ты неправильно все понял, наверно.
- Неважно, как я понял. Спасибо тебе за твою ласку, за все.
Она подбежала к нему, обняла. Прижалась, заплакала.
- Я люблю тебя, миленький. Правда, люблю. Я буду скучать по тебе, мой славный Модильяни.
- Я тоже буду скучать. Прощай, - ответил он отчужденно, холодно.
Высвободился из ее объятий, посмотрел ей в глаза – и увидел в них печаль. И заплакал.
- Я был так счастлив с тобой, Наташа. А оказалось …
- Миленький, - засмеялась женщина. обнимая его нежно, – не бери в голову. И помни: здесь всегда ждут тебя.
Но в ушах его все звучал и звучал тот смех и те первые слова, что услышал вместе с ее смехом, стоя в дверях.

                ОТЪЕЗД ОЛЕГА

Как выяснилось, муж актрисы Нелли – бизнесмен средней руки, заставивший ее бросить сцену, чего она так и не простила ему.
На море бизнесмен приехал с телохранителем.
Тот обнаружил Олега, но Нелли, с которой этот силач давно был в сексуальной дружбе, убедила его «потерпеть этого парня пару недель» и не докладывать ее супругу.

В свою очередь Олег, навещавший веселую и видавшую виды Анюту по ночам, обнаружил, что и телохранитель к ней вхож. Посмеялся.
За дни, что хаживал к Нелли, он успел отремонтировать входную дверь, автомобиль Сандры, пожилой «Москвич», духовку в электроплите и даже пару модельных туфель. Инструменты он приобрел у какого-то подозрительного алкаша дешево и оставил дамам на память. Все были в восторге, а благодарная Сандра  дважды побывала с умельцем в постели среди белого дня под опекой добрейшей Изольды.

И вот мужчина пришел попрощаться. Он хорошо загорел, улыбался, обнажая крупные крепкие зубы. От коньяка наотрез отказался:
- Мне лететь несколько часов с пересадкой, выпью дома. А вам, уважаемые дамы, спасибо за теплый прием, за доброту вашу.
Изольда Филипповна томно вздохнула:
 -Да-да, спасибо и вам, голубчик. Вы нам столько важного ремонта произвели - и совершенно бесплатно. Была бы я моложе, я бы так отблагодарила вас …
Все засмеялись.

Послышался звонок в дверь. Вошла Нелли. Она была бледна, взлохмачена, под глазом – синяк.
- Нелли, детка, что с тобой? – ахнула Изольда Филипповна.
- Этот импотент, избил меня. Впервые. Из-за тебя, Олег.
- Но как он узнал?
- Меня предал телохранитель. Надо будет его уволить.
- Обязательно, детка. А еще лучше – замочить.
Олег напрягся: старушка, оказывается, не из тех, кто прощает, а из тех, кто и на тот свет отправить может. Хорошо, что он уже уезжает. Эта компания – очень уж странная.

Изольда Филипповна заметила его взлохмаченное состояние, догадалась о причинах,– и захохотала.
- Олег, голубчик, вы подумали … ха-ха-ха … что я … Просто насмотрелась детективных сериалов. Ха-ха-ха! Нелли, пусть этот негодяй придет к нам. Я хочу с ним серьезно поговорить. Самое главное для тебя сейчас, дитя мое,  – избежать развода.
- Наплевать, вернусь в театр.
- Не тот момент. Он тебе помешает вернуться к любимому делу. Понимаешь? А  там – придумаем что-нибудь. Хватит с нас и того, что  мой идиот-муж возлюбил свою суку-секретаршу и оставил меня всего с половиной миллиона долларов, да и Сандру практически осиротил …

- Мне очень жаль, - промямлил Олег.
- Да ладно, - буркнула Нелли. – Пиши мне до востребования, как договорились. Будешь писать?
- Буду. Обязательно.
Тут раздался долгий сигнал автомобиля. Олег взглянул на часы. Нахмурился.
- Таксист мой нервничает. Придется поторопиться. Прощайте, прекрасные женщины. Пусть все у вас будет хорошо. Позвольте поцеловать вас.
Он подошел к Нелли, нежно, как-то по-новому, ласково коснулся губами ее губ, потом поцеловал Сандру.

Подошел к старой Изольде, которая наградила его неожиданным страстным лобзанием.
- А меня? – жалобно попросила появившаяся Анюта.
- Перебьешься, гулящая, - сердито промолвила Сандра.
Но Олег поцеловал и горничную.
Все зааплодировали.
Гость вышел, махнув прощально рукой в дверях салона.

                ОТЪЕЗД ИГОРЯ

Игорь простудился. Как он ухитрился это сделать, оставалось загадкой и для него, и для всех окружающих. Но факт оставался фактом: бедняга чихал, кашлял, сморкался – в общем, был «персона нон грата».
К счастью для него, это продолжалось всего три дня. Но и за эти три дня произошло нечто, крайне неожиданное. А именно: Люся прониклась завистью к Вере, которую радостно и ненасытно ублажал Иван.
В то время, как она, Люся, одиноко ждала лежащего в хижине с  непрерывным насморком Игоря.

И она устроила подруге скандал. Было удивительно и даже не совсем приятно наблюдать эту ссору, грозящую перейти в драку.
- Ты вчера должна была купить хлеб и молочные продукты, ленивая куртизанка! И не купила! – кричала Люся.
- Сходи и купи, я потом за тебя схожу.
- Да пошла ты! – крикнула Люся и бросила на пол чашку, расколовшуюся на мелкие кусочки.
- Ты что делаешь, гадюка? Причем тут посуда? – яростно прорычала Вера и бросилась на Люсю.

И тогда Иван, понявший причину, предложил, слегка покраснев:
- Девочки, давайте жить мирно: ляжем втроем.
- Что-о?! – прозвучало в ответ дуэтом.
Но тут же молодые женщины расхохотались – и согласились.
Никто из троих никогда не участвовал в подобной оргии. Поэтому было им даже как бы интересно. Тем более, что выпили еще по глотку водки для «расслабления» (закусили сырым яйцом).
Иван оказался «на высоте», он сам себя не узнавал. Он был горд.

Женщины «расслабились» окончательно. Они то смеялись, теребя Ивана всячески, то предавались ласкам с единственным партнером.
- Боже мой, если бы моя мама это увидела, - сказала вдруг Люся, помрачнев. – До чего я дошла!
- Не фарисействуй, подруга. Причем тут твоя бедная мама? – рассердилась Вера. – Миллионы людей так - и еще почище этого - забавляются. Мы же никого не предаем, никого не убиваем, не грабим, да и живем мы на этом свете один только раз, в конце концов!

Однако к концу третьего дня Иван выдохся. У него пошла кровь носом, еще хуже того: он потерял эрекцию. Плакал, ворчал, приуныл.
Но на следующий день, когда объявился Игорь, к Ивану вернулась потенция. И по его предложению возник квартет. Пары легли рядом, постеснявшись некоторое время, занялись любовью, потом дамы сменили кавалеров. Тут-то Иван и пожалел о свершившемся, где он стал потерпевшим лицом.
Он горько осознал это, когда его Вера под Игорем стала кричать от живого счастья.  С ним, с Иваном, она так не вела себя. Люся же, заметив его понурость, стала неистово ласкать Ивана, как бы забыв о всяких нормах приличия и границах допустимого.

Трудно сказать, что было бы дальше, но «день квартета» оказался единственным таким днем: вечером Игорь пошел на переговорный пункт поговорить с матерью, но трубку на другом конце провода взяла соседка ее и сообщила мужчине, что его мать умерла три дня назад. Сказала, что ему отправили телеграмму, но он не прилетел - и ее уже похоронили.
Утром принесли, наконец, запоздалую телеграмму. Игорь был хмур, морально смят.
- Потому, наверно, и был у меня тот проклятый насморк, что совсем забыл я, блудник, о больной матери, - угрюмо сказал он, придя на следующий день прощаться.

- А где Иван? – не очень вежливо вставила свой вопрос Вера.
- Стоит в очереди за билетом на самолет. Спасибо вам, девочки. За вашу ласку, за ваши обеды, за вино. Вы крепко потратились. Больше, чем мы с Иваном. Я должен …
Он полез было за бумажником в карман.
- Брось, Игорек, - грустно возразила Люся, - не такие мы бедные, как ты думаешь. А тебе понадобятся самому деньги. Горе велико, а хлопот с наследством будет еще больше. Прощай, милый. И – совет тебе. Эти дни пей валерьянку с боярышником и пустырником. Трижды в день Сейчас выпишу рецепт.
Она открыла свою модную сумочку, нашла и быстро заполнила рецептурный бланк, подошла к мужчине, отдала ему бланк. нежно поцеловала в щеку.'

Всплакнула. Обняла,  став на цыпочки.
Положила свою красивую головку на грудь ему.
Оба замерли на несколько секунд.
- Спасибо, Люся. Прощайте, девочки, - произнес осиротевший мужчина негромко, не глядя на них, и быстро ушел.
- Да-а, - протянула Вера. – Жаль его. Видно, любил маму свою. Вон как его проняло. Но он обязан пережить этот стресс.
- Микстура поможет. Во всяком случае, надеюсь на нее.

                ОТЪЕЗД ИВАНА

Когда вечером пришел Иван, молодые женщины встретили его не совсем приветливо. Они думали, что он предложит им «трио». Но он был угрюм. Выпил без тоста и без закуски рюмку водки и сказал мрачно:
-  Жаль Игоря.
Налил еще одну рюмку – и снова выпил без закуски.
- Съешь что-нибудь, а то развезет, - строго приказала Вера.
- Да, конечно, - ответил он рассеянно, откусив кусок от хлебного ломтя. – Что-то нет аппетита.
Потянулся снова за водкой.

Тут Вера не выдержала, подбежала к нему и сказала, обняв:
- Мы тоже огорчены, нам тоже жаль Игоря. Но это не значит, что ты должен напиваться. Билет на самолет купил?
- Да. Вылет завтра.
- У тебя же еще несколько дней есть.
- Я вспомнил, что еще надо кое-что успеть сделать дома, пока не кончился отпуск. Да-а. Спасибо тебе, Вера. И тебе, Люся. Если что было не так, не держите зла на меня.
- Никаких у тебя дел нет, дружок. Врешь ты. Но я тебя понимаю. Ты еще должен дома отдохнуть после курорта, - сказала Вера, грустно улыбнувшись.

- Ты обменялся с Игорем адресами? – спросила Люся.
- Нет. Зачем?
- Вот как?! Ну да, и в самом деле. Зачем? Незачем.
- Дочь позвонила. Выскочила замуж. За бизнесмена. Ей всего шестнадцать. А он – мой ровесник. Свадьба без меня прошла. Уехали на медовый месяц в Бразилию. А моя жена проводит время с моим якобы другом. Дочь мне об этом сообщила и … Представляете, она сказала, что мы с этой бл … с этой … женой должны простить друг друга и жить мирно и дружно.
- Может быть, твоя дочь права. Чем другая будет лучше? Ты уверен, что снова не обожжешься? Да и сам ты в долгу не остался.
- Это другое. Совсем другое. Разве не понятно?
Наступила пауза.
- Ладно, прощайте, спасибо за все. Не забуду по гроб жизни.
Он подошел к Вере, обнял ее, хлопнув слегка по спине, потом обнял таким же образом Люсю – и вышел, не оглядываясь.


                ОТЪЕЗД ЛЮСИ И ВЕРЫ

Всю следующую неделю подруги загорали и плавали, то и дело вспоминая своих партнеров. На заигрывания мужчин на пляже отвечали холодно и строго.
А потом сдали ключи от квартиры весьма приличной на вид пожилой женщине, явившейся около полудня.
- Ну как, довольны отдыхом? – спросила женщина.
- Да. Спасибо, Наина Андроновна.
- С вас три тысячи рублей.
- Вам же все оплатили авансом наши мужья.
- Они оплатили только ваше проживание. А я прошу за молчание.

- Какое еще молчание?
- Да про любовников ваших.
- Не было никаких любовников. Вам, любезная, жить не надоело?
- А вам, любезные? За мной ведь тоже кое-кто стоит. Да и прошу я с вас совсем немного.
- Нет гарантии, что снова не станете приставать, если мы заплатим. И потребуете гораздо больше.
- Верно. Гарантии нет. Но и выхода другого у вас нет.
-  Ну почему же? Из всякой ситуации есть выход.
- Мочить меня будете?
- Что за глупости?! Мы не уголовницы.

- Ладно, живите спокойно, милые. Я пошутила. Я порядочная  женщина, а не какая-нибудь вымогательница. За всю  свою жизнь я не совершила ни  одного противоправного поступка. Приезжайте снова. Я с удовольствием сдам вам это жилье. Вы мне нравитесь. И оплата ваших мужей – тоже.
Подъехало такси.

А через три часа два мужа, два пожилых профессора, встретили своих жен-курортниц в аэропорту с роскошными букетами цветов. Букеты роз были одинаковые и, судя по их размерам, довольно дорогие.

                20 февраля 2014 года.