Жестокий лгун

У меня изменился характер – мне стали сниться другие сны. Сегодня во сне я победил льва и сапожнику отнес мои сапоги. А также врачу я насыпал банку помидоров и огурцов, правда он не оставил свой телефон, но я был рад, что могу помочь.

«Детям нет смысла спрашивать взрослых о том, как они появились на свет. Они это и так знают. Точнее – помнят. Они помнят тот момент, когда все было ничем, а потом наше ничто стало для них всем. Ты понимаешь, о чем я говорю?», – спрашивал меня врач.

Я, конечно же, понимал его! Он – сумасшедший! Разве можно врачу быть таким добрым за банку овощей?

«Хотя… может потому, что произошла такая трансформация – у них нет больше желания спрашивать: а как же я был раньше?» – врач детской «скорой помощи» все не успокаивался.

«Сумасшедший, сумасшедший врач!» – это открытие поразило меня. Но что же так его удивило? Эй, так редко встретишь по-настоящему сумасшедших врачей.

Врач явно бредил. Он говорил о каких-то вкусах поцелуев старых женщин. Он заставлял ощутить на себе поцелуи старых дев. Ну, и какие они?
Конечно же, они похожи на робкое прикосновение и еле дотрагиваемое движение ребенка, глядя на которого всегда можно сказать, что перед тобой стремительно несется жизнь. Интересно, куда мы смотрим, целуя ребенка? Наверное, нам страшно смотреть, точно также страшно смотреть и целовать старых людей…

Но стоит только женщине во время такого поцелуя шепнуть тебе «спасибо», как ты чувствуешь отвращение ко всей вселенной. Н-да, спасибо тебе, врач, за твое понимание меня.

«Ого-го! Уйти в прошлое, словно вернуться домой. Тут уютно и хорошо», – врач все не унимался. Видно было, что он жизнерадостный малый. Только зачем ему все это?
Этот идиотизм размышлений.

Он говорил о том, что на женщину лучше смотреть, когда ты пьян. Тогда ты видишь ее всю. Когда ты трезв – ты только думаешь, что смотришь на женщину. Смотреть и видеть – в этом вся разница. В первом случае – женщина знает, что ты ее видишь, во втором – она знает, что ты слеп.

«Да, да, я жестокий, но от этого правда не становится слаще, понимаешь? или ты хочешь, чтобы я был добрым лгуном?» – он говорил правду, этот врач, из столичной поликлиники.

Не было смысла ему не верить. Особенно то, что он говорил о женщинах. В разговоре мужчин после 39 часто можно услышать грусть. Они грустят потому, что вокруг них все меньше и меньше старых людей, которым можно было бы довериться. А те, кто с ними, им больше кажутся чужими, чем просто старыми, как их предки много много лет назад, когда эта бабушка, сидящая у окна на приеме к врачу, была старой больной.

Через миг она зайдет к моему врачу и пожалуется о своих болях. «Интересно, захочет ли врач ее понять?» – дурацкая мысль посетила меня, но все же: мы часто понимаем женщину с одной целью – получить возможность укрыться в ней.

Жизнь сложена из сложных пазлов, и чем больше времени проходит, тем лучше ты понимаешь, какую картину можешь сложить в итоге. А точнее, – что не сложить уже никогда. И не обязательно двигать эти пазлы. Есть какое-то ощущение безысходности от того, что они могут сложиться сами по себе. Особенно, если рядом нет любимой женщины. Врач, ты – прав!