Горький вкус мести - 40

– Оставьте ребёнка и ждите за дверью, чтобы никого... Постучите, если тревога, – сказал спокойно Крис, вдруг возвысившись на пороге покоев Кэтрин.

Взволнованные подруги переглянулись, и Виктория, уложив спящего малыша на постель возле Кэтрин, вышла.

– Итак, – начал строго Крис.

Кэтрин поднялась, внимательно глядя в ответ. Его сильная рука схватила неожиданно за предплечье, он увёл в будуар рядом, уединившись там от ушей и глаз:

– Я жду продолжения. Хочу узнать всю правду в память о друге!
– Принц, простите, какую правду? – с дрожащим голосом  наигранно удивилась Кэтрин. – Я во всём уже призналась.

Разнервничавшись сильнее, Крис резко схватил её за плечи и встряхнул:

– Издеваешься?! Я за друга отомщу твоему любезному жениху! Это он, – выдавливал Крис на испуганную собеседницу. – Он сжёг Алекса на моих глазах!!!
– Нет, – исчезал голос ошарашенной Кэтрин.
– Ты предала... жестоко, – продолжал тот злобно, сжимая её плечи сильнее. – Он погиб без слов и стона.
– Нет!!! – закричала в хлынувшем рыдании от будто расколовшегося сердца та. – Я его люблю!!! Я не предавала!!!
– Не знаю, – отступил Крис в насмешке и толкнул её в сторону. – Смогу ли я снова поверить тебе... Ах, простите, вам, Ваше Сиятельство!

– Нет, умоляю, – кинулась Кэтрин к его ногам и не могла остановиться рыдать. – Да, да, я предала всех и предаю, что говорю это, – шептала в надрыве она. – Мне было плохо, когда Алекс не вернулся, я слегла. Но мой организм уже говорил мне и доктору о моём положении, об ожидании малыша! Я хотела это скрыть до времени, но Филипп... Он выгнал в угрозах из моей спальни доктора и овладел... Я вырывалась, клянусь!!! Но он теперь присваивает моего сына себе!

Растревоженный во сне малыш из спальни тут же зарыдал, вернув тем самым беседующих к себе.

– Мой мальчик, – нежно прижала к себе сына Кэтрин, успокаивая его в укачивании и устроившись с ним на краю постели.

Ошарашенный всем, что происходило в жизни, Крис осторожно встал ближе и медленно опустился на колени:

– Кэт,... прости...
– Я не могу жить дальше, – рыдала она вместе с неуспокаивающимся сыном. – И малыша называют не тем именем... Я назвала его Алексом, а приказано звать... Филиппом... Больше нет жизни... Нет жить мне без любимого... Я хочу к нему...
– Кэт, – заплакал Крис и поднялся, показывая задрожавшие ладони, на которых были следы ожога. – Я, что осталось, похоронил... Я отомщу. Это зло...
– Господи!!! – в ужасе взревела Кэтрин.

Услышав это, с ними рыдала и сжавшаяся в коридоре у дверей Виктория...

– Что ты здесь рыдаешь, Мария? – заставил вздрогнуть от неожиданного появления голос явившейся королевы в сопровождении Греты.

– Я, – вытирала Виктория слёзы со своих щёк. – Ваше Величество, – задрожала она, увлекаясь поиском оправданий. – У сударыни... молоко... исчезает...
– Какая глупая, – усмехнулась королева. – У ребёнка кормилиц хватает! Немедленно передай им, чтобы забрали малыша!
– Да, Ваше Величество, – откланялась та, и королева вошла в  покои Кэтрин.
– Да?! – удивилась она и уставилась на Криса, стоявшего перед Кэтрин на коленях. – Что на этот раз?!
– С вашего разрешения, Ваше Величество, – поклонился тот ей и умчался без объяснений вон.
– Так, – деловито заговорила королева, оглянувшись на стоящую на пороге Грэту. – Ты, Грета, отнеси мальчика нянькам, а вы, – обратилась она к выпрямившейся, но продолжающей плакать, Кэтрин. – Вы, моя дорогая, немедленно спать! И чтобы завтра не было кругов под глазами!

Ничего не ответила Кэтрин... Не глядела больше никуда... Ничего более она не замечала. Ничего более до её слуха не доносилось. Она и не помнила, как её устроили в постель, что говорили, что было...

Воспоминания прошлых встреч с возлюбленным... Первая их встреча в таверне, трепет и страх открыться в любви – всё, что было, всё, что любила и хранила в себе, – всё это мелькало теперь перед глазами. Кэтрин не хотела это время терять. Она не могла принять тот период жизни, когда теперь всё это исчезло в историю и больше никогда не вернётся...

Как бы ни длились долго эти мучительные размышления о том, что правит судьбой, прокравшийся счастливый Филипп склонился над ней:

– Что, моя дорогая, соскучилась по ласкам?
– Нет,... уходи,... подлец, – молвила она в неостанавливающихся слезах и прижала к себе плотнее одеяло.
– Любовь моя, – прижав её за шею к подушке, зашептал Филипп на ухо. – Научись любить меня,... и твой отпрыск не отправится к папаше, пока ты не родишь наследника... Не смей больше перечить или противостоять. Убью его и всех остальных...

Всякие речи смолкли... Кэтрин не шелохнулась... Теперь она уже позволяя овладевать её телом и наслаждаться их близостью, которая вспышками тожества окатила всего Филиппа. Она отдавалась... Стонала по его приказу, будто наслаждалась... Всё делала, как он шептал... А подсматривающие из-за штор балкона глаза с ужасом и слезами не могли оторваться от этого слияния двоих...

Продолжение - http://www.proza.ru/2014/08/06/541