Ingert fun - 017

Ингерт "бяка". острый психологический роман

– «Ну как ты себя чувствуешь? Это вино с некими добавками из народных рецептов и полезно действует для секса. Тебе оно может непривычно и потому так на тебя подействовало, но я вижу ты и отдохнул хорошо. Я уже поменяла вино и то, что было ранее действовало на половое возбуждение. Только ты не подумай чего нехорошего. Другие мальчишки и пяти минут продержаться не могут, а ты после вина продержался более чем с пол часа, вот потому тебя после разрядки так и сморило на дрёму. Я сразу поняла, что ты крепкий мальчишка, хоть с виду такого не скажешь. Но о мальчишках по внешности не судят, а только о нас, девчонках. Вожделение в вине нужно не для распутства, а для выработки воздержания, на сколько это можно не мучая и истязая себя терпением. Для нас секс и терпение – это одно понятие. Рая вот сопротивлялась дольше, но оттого не выиграла. Ты уже заметил, у неё немного несносный характер для девчонки, но я взялась за неё и знал бы ты её раньше, то теперь не узнал бы, она стала намного девственнее. Ей может вообще надо было родиться мальчишкой, но природа своё возьмёт всё равно. Ты главное тоже не напрягайся, а как почувствуешь, что пора – не терпи, а бери нас»;
– «Спасибо за урок. Давно я таким сексом не занимался, а может точнее никогда. Первая была Лили и та можно сказать овладела мной и чуть не отторгла от сего увлечения навсегда. Я не боец по характеру на этом фронте. Мне больше интереснее девчонки в сексе, чем я сам. Потому и говорят, мол, тихоня», - по-своему высказался Ингерт и девчонки странно переглянулись и Мила подумав, решилась, - «Я знаю эту байку про зверя и была в тот момент, когда ты избивал Барта. Ну он сам конечно напросился, но ты вступился не за себя, а за Деззи. И это ни зверь, это как суд, но не от Дьявола или от Бога, а от природы. У тебя есть дар, о котором ты и не подозреваешь, но ты его должен открыть сам. Я не хочу тебе морочить голову ещё более вгоняя в смуту. Но девчонки полюбили тебя не из-за зверя, тут ты не прав. Девчонки всегда более естественны от природы, потому и символ земли, а ты – это небо. Так вот небо в мальчишке для девчонок самый сильный наркотик. Но его не взять наскоком или горячкой – не удержишь. Небо требует своей настройки и насколько чисты помыслы у девицы на конкретного мальчишку. Небо притягивает девчонок, а не крутой гонор или рисование, хотя и гонор и амбиции – это тоже слуги неба, но которые туда девчонок стараются не пускать. Тебе не надо ничему учиться, ничего учить, всё уже есть в тебе, но проявляется спонтанно вспышками. Это старая школа поверий у нас в селе и может мало кто ныне вообще о ней знает, но я вот интересовалась и через это выправила и дух Раи. Небо это тоже духи, вот что общее между нами, о чём ты говорил. Душа – она, дух – он и оба эти явления присутствуют и в мальчишке и в девчонке без различения полов. У тебя очень сильный дух, но пока ты его не поймёшь и не откроешь сам, он будет неподконтрольный и неуправляемый. Такое может случается раз в триста лет. И ты стал обладателем силы духа. И это парень ни сельские сказки»;
– «Тогда и Барта притягивало небо на соперничество со мною. Ибо он хоть каков, но лидер. Но почему девчонка встала между нами? Это же как самоубийство или крайняя глупость. А Деззи я уж знаю», - подумав, сказал Ингерт и пожал плечами в том плане, что её речь на него впечатлений не произвела.
– «На судью - суда уже нету. И Деззи правильно говорила про честь, ибо цена чести, не как красного словца – жизнь или смерть. И там нет понятий жестокость или жалость. Это сама природа, она не жестокая, но и не жалостливая. Она признала в тебе судью и будет держаться за тебя. И она пошла под суд за тебя. Во имя чести и будущих своих детей. Я её понимаю. А тебе скажу проще; мы земля во всём своём естестве, а ты небо и если ты взял землю, то ты признал её и её права. Не один мальчишка, я повторюсь, не удержится от вина любви и пяти минут, сколь крепким он бы ни был. Наши предки тоже не были дураками и проверяли рецепты веками. Ты спокойно продержался полчаса. Это уже сенсация, говоря понятным тебе языком. Ты и должен был рано начать заниматься сексом. Так вот, когда небо признаёт землю, хочешь смейся – это уже святое. А святое – это не блажь религии. А девчонки на святое шибко падки, ибо прямого доступа к богу не имеют, а только через мужа. Понимай как тебе удобнее. Но ты можешь взять нас и делать с нами всё что захочешь. Но раз ты суд неба, ты никогда ничего скверного с девчонкой ни сделаешь и тебе можно довериться полностью и открыто. Хоть ты не свят»;
Ингерт не стал отмахиваться, а просто подумал, раз девчонки хотят в такое верить, пусть верят. Спать желания не было, а продолжить вечеринку он в сути ничего против не имел. Жестокость, суд, зверь, святое – всё это не умещалось у него в одном понятии, но и в сексе было много противоречивого и казалось несовместимого, значит не столь уж и прост этот инстинкт зарождения новой жизни. И грех и святое тут в одной смеси, вот и поди разбери что есть что. Что святой акт, а что голимая порнография разврата. И Ингерт дал им волю, пусть они сами разбираются в своих страстях и чувствах к мальчишке или к небу и уж если они его раскачают так, то он не станет артачиться против своего желания. Одно дело было насколько были сексапильны их наряды и как они выгодно и изящно крутились перед ним, но показывая свои интимные места лишь намёком и другое, в какие позы они садились перед ним и как к нему ласкались и целовали его. Его целовали не только в губы, а и по всему телу и в грудь, и в живот и даже целовали и ласкали его ноги. Такие уж кошки эти девчонки. Потом они мочили соски грудей в вине и поводили ими по его губам давая их облизать, а Рая первая кто стала его целовать и в ствол поверх наброшенной косынки. Потом Мила принесла другую, красивую расписную косынку, но весьма прозрачную и приятную на ощупь и покрыла ею его стан и снова теперь девчонки ласкали и целовали его ствол через косынку ибо он и виден был им лучше и интимнее. Ингерт сел, разогреваемый такой игрой соблазна, но ноги расставил, чтоб не лишать девчонок удовольствия поиграть его стволом через косынку, так и не гадая отчего это у них вызывает такое сладкое пристрастие – этот большой палец между ног. Ствол уже стоял, и его теперь целовали и посасывали через косынку, слегка мастурбируя и материя косынки приятно щекотала кожу пениса. Но во всём вожделении чего не хватало для последнего толчка и Ингерт пассивно выжидал, отчасти кайфуя от пениса.
– «Не надо было ему это всё говорить, он теперь не очень-то открыт для секса, а я уже вся дрожу на взводе, он бы ни стал нам делать лишних проблем и уже бы им наслаждались!», - выдала небольшой упрёк Рая для Милы и та внимательно посмотрев на подругу, сказала, - «А ты что мечтала за один раз распаковать небо? Как ни старайся, надо ни меньше четырёх вечеринок, но и то, какое впечатление мы сейчас произведём, оттого и будет зависеть наш дальнейший успех»;
 Тем не менее, Рая всё же залезла под косынку с головою и теперь активно и страстно ласкала ствол Ингерта и губами и языком, сама же теребя одной рукой свою промежность, уже сочащуюся от влаги половой патоки. А Мила придумала другое, примеряя на себя весь старый гардероб, но так чтоб выглядело вожделенно для мальчишки и те наряды, что Ингерту особо нравились, он оценивал, подходя к ней, и играл совокуплением столько по протяжённости, насколько оценивал её наряд вожделения. И Рая вся на взводе стала стараться ещё пуще Милы в сексуальных нарядах, чтоб заслужить как можно больше секса и не один раз. Но наряд надо было и красиво показать рисуясь грацией тела и изящными позами, а некая несдержанность Раи всё портила. Но Ингерт не хотел размолвки и немного поощрял её тоже. Самым шикарным оказалось широкое прозрачное шёлковое платье и Ингерт подойдя поцеловал Милу в губы, а потом привёл к дивану и сел, усадив её сверху. Мила активно на нём закачалась вприсядку, насев лоном на его ствол. А он мял и ласкал её груди и целовал в губы. И в Рае взыграла сильная ревность к подруге и Ингерту и её кое-как напару утешили...

 Утро в саду. В древнем саду. Это было прекрасно и сказочно и интимно. Девчонки голышом загорали на садовых скамьях, а Ингерт сидел против столика и попивал бодрящий чай с варениками. Нет, прекраснее пейзажа в духе пасторальности он ещё не видел и даже молодые девчонки как-то по особенному вписывались в его многовековой дух. Яблок ещё конечно не было, но яблони уже отцвели, и амбра стояла непередаваемая. Из обильно увитой плющом и ароматным хмелем ограды выбрался здоровенный кошара и подозрительно посмотрев на Ингерта, принюхался, но видать не стал делать из этого негативные выводы и лениво пройдя на середину пустоши развалился на траве.