Браслет ч. 2

 Джилл сидела в самолете и потягивала вино. Макс углубился в газету. Самолет уже приступил к снижению. Скоро стюардессы попросят пристегнуться  и уже через двадцать минут они будут в Хорватии. Джилл все еще вспоминала кошмар последних событий, но он уже становился призрачным и далеким.
Когда они вышли из самолета, солнце ярко светило, свежий воздух пьянил, а настроение улучшалось с каждой минутой.
Гостиница была небольшой. Из окон номера Джилл было видно море. Макс поселился  в номере напротив, и вид из его окна так не впечатлял. Положив вещи, они сразу же отправились на пляж. Идти туда надо было через сосновый лесок, и запах воды и сосен внушал такое спокойствие, такую умиротворенность, что хотелось просто сидеть на песке у воды, смотреть на удивительную голубизну Адриатики и ни о чем не думать. Вода была настолько прозрачной, что было видно дно, когда отплываешь  далеко от берега, а один раз Джилл показалось, что внизу плывет что-то большое, но, всмотревшись как следует, она поняла, что это ее собственная тень.
После обеда они пошли осматривать город. Ровинь когда-то принадлежал Италии, и в нем сохранились узкие улочки. Макс и Джилл медленно пошли в гору, в центр города, где стоял Собор.

 Улица была тихая, над ними словно витала какая-то непонятная таинственная атмосфера. Они почти дошли до Собора, когда увидели, что к ним приближается человек. Он медленно подошел к Джилл, взял ее за руку и повел за собой. Макс следовал за ними, а сама Джилл шла словно завороженная, пока они не вошли в небольшое здание. Внутри висели и стояли картины и небольшие скульптуры. Они оказались в  мастерской художника, а сам он отпустил руку Джилл и стоял, наблюдая за ее реакцией.   Картины были написаны талантливо, но в них ощущалось и нечто странное.  Впечатление было необъяснимое. Они и пугали и, вместе с тем, притягивали к себе. Джилл особенно привлек один портрет: это был средних лет мужчина с сигарой в руке и таким печальным взглядом, что, казалось, зритель может увидеть в нем всю его жизнь. Макс тоже долго смотрел на портрет и, наконец, понял, что это сам художник. Когда они вышли, начало смеркаться. На центральной улице было множество магазинчиков, в основном, ювелирных и антикварных.
  Под впечатлением увиденного, Джилл, уже проникшаяся этим загадочным, таинственным духом, который, кажется, ощущали  не все, а, может только она  одна, свернула в первую попавшуюся лавочку. Там, за небольшим столиком, согнувшись, сидел старичок-антиквар. Кажется, он что-то паял. Джилл посмотрела на стену у входа и увидела картинку, от которой ей стало не по себе. На картинке был нарисован человечек с длинным носом и в зеленом камзоле, как будто с иллюстрации Гофмана. Джилл почувствовала какую-то экзистенциальную тошноту, как у Кафки, и быстро направилась к выходу. В дверях она почти столкнулась с высокой дамой. На ней была шляпка, волосы с сиреневым  отливом, а на поводке крошечная собачка, которая пронзительно визжала. Дама тоже напоминала героиню сказки, некое странное создание, с которым лучше не встречаться. Но странная дама словно почувствовала страх Джилл. Она поправила шляпку, как-то зловеще улыбнулась, дотронулась до браслета, который Джилл все еще носила, и прошептала: ”Все только начинается…”Джилл удивилась: “Что все?”. Дама уже шла в глубь магазинчика и как будто ее не слышала. Джилл почти прокричала:  “Что? Что?” Но тут  старичок выпрямился и сказал:”Все скоро изменится. . Так, как ты не думала”. Потом к ней подошел Макс и вывел ее на улицу.
Джилл  глотала воздух и пыталась осознать произошедшее. Макс предложил еще пройтись и перешел главную улицу. Джилл пошла за ним. Они оказались в маленьком дворике. Каменные стены домов словно сжимались и не давали дышать. В конце улочки, а, скорее, переулка,  был еще один каменный дом с балконом. Внизу под балконом было крылечко, а на нем сидел большой рыжий кот. Он сосредоточенно посмотрел на Джилл и, как ей показалось, усмехнулся на ее “кис-кис”.               
 Макс скептически произнес: ”Да… похоже, мы и впрямь попали в сказку…” Прогулка закончилась в кафе, где они выпили по рюмочке Раки и направились домой.
Несколько следующих дней они ходили на пляж. Джилл не вылезала из воды, а Макс почти все время сидел на берегу с книгой. Один раз они, правда, съездили в бывшую резиденцию Йозефа Брос Тито, где на небольшом трамвайчике можно было объехать всю территорию, по которой свободно бегали зебры и ходили львы. Но погода менялась, вода становилась все холоднее, и в один момент Джилл поняла, что простудилась. На следующий день начались хрипы, и Макс почти насильно повез ее в Пулу. Они долго ходили по улицам в поисках клиники и, наконец, наткнулись на  здание с табличкой  “Оздоровительный центр”.
В регистратуре их вежливо попросили немного подождать, и уже через несколько минут к ним вышел врач. Он провел Джилл в кабинет, осмотрел и сказал, что у нее начинается бронхит. Несколько дней в центре - и Вы будете в полном порядке! Узнав, что палата двухместная, Макс оплатил и соседнее место. Проводив Джилл в палату, он поехал в отель за ее вещами. Выяснилось, что людей в центре немного, и, в основном, те, кто решил бросить пить.
Через день Джилл уже привыкла к болезненным укусам пчел (которыми лечили в этой клинике)  и высокой температуре, а ее кашель начал проходить. Макс приходил каждый день и приносил газеты и журналы, чтобы было не так скучно. В столовой она сидела одна за столиком, чему искренне радовалась: Джилл поняла, что общение с посторонними людьми ей неприятно,  даже мучительно, а ведь раньше она была очень общительной. Через два дня после начала лечения она сидела за столиком и завтракала.    Джилл медленно потягивала сок, когда почувствовала, что сзади к ней кто-то приближается. Вдруг этот кто-то внезапно поцеловал ее в затылок. Джилл, зная, что вокруг есть и наркоманы, и алкоголики, была готова к чему-то подобному и, не оборачиваясь, выплеснула остатки сока в этого человека. Раздался смех. Джилл повернулась и увидела Джорджа, который смеялся от души.
- Извини! Не надо было этого делать,  тем более здесь такая публика… В следующий раз подойду и скажу:  “не  пей, Гертруда!”
- Но что ты тут делаешь?
- Лечусь, как и все.  Кажется, я тут совсем выздоровел.  Если ты уже получила удовольствие от здешнего садистского лечения, я предлагаю уехать отсюда.
 Когда на следующий день приехал Макс, они все вместе отправились в мотель.  Вечером Джордж  подошел к Джилл и, немного смущаясь, сказал:
- Это  к браслету.
В коробочке лежало кольцо с бриллиантом.
Джилл была рада: наконец, Джордж решился . В отеле она все рассказала  Максу, с которым всегда делилась всеми проблемами, как со своим лучшим другом. Тот сначала молчал, а потом сказал:
- Тебя не смутило, что человек, у которого нет денег, дарит такие подарки?
- Да, я думала об этом, и ответа пока нет…
- Ну, предположим, кое-что я мог бы прояснить: когда я пришел оплачивать ваши счета, оказалось, что он полностью заплатил за себя. Страховки хватило. Но откуда деньги  на кольцо?   
- Не знаю. И, понимаешь, не хочу ничего знать!

Джордж пришел в тот же день и на вопрос Джилл о кольце ответил, что он купил его давно, но не находил случая подарить. Ответ полностью удовлетворил Джилл, но подсознательно она, все-таки, чувствовала какую- то фальшь. Кроме всего прочего, ей не давал покоя старый город, все, что она там видела и даже рыжий кот. Скоро им надо было уезжать, и она решила напоследок пройтись по таинственным улочкам одна.
Солнце ярко светило, ветер гнал морской воздух. Джилл шла вверх по улице, и вдруг, так же, как и в прошлый раз, перед ней возник художник. Он подошел к ней, взял ее за руку и, увидев кольцо, сказал: “Он подарил его другой женщине, а я подарю тебе новое”. Снял с ее пальца кольцо и бросил в сторону. 
- Постойте, кто Вы, наконец? Да как Вы смеете? – Джилл подобрала кольцо, но надевать не стала, а положила его в сумочку. Это не укрылось от глаз собеседника.
- У меня есть предложение: давай пойдем в кафе, тут рядом есть отличное место, и поговорим.
- У меня есть еще часа полтора, согласна.
И они направились в кафе на углу главной улицы. Попутчика Джилл там знали. Их проводили за столик в очень уютном уголке рядом с аквариумом и сразу же взяли заказ.
- Начнем с главного: меня зовут Лоренс,  - начал художник.
- Вы не хорват, я смотрю, вы так говорите по-английски.
- Да, я англичанин. Приехал сюда выставить свои картины.
- Вы работаете  в Англии?
- В Англии так не заработаешь. Я пишу диссертацию… но это, наверное, не интересно…
- Наоборот, очень интересно! О чем Вы пишете?
- Был такой датский философ, Серен Кьеркегор…
- По-моему, он писал романы.
- Вы читали? У него есть и романы и философские эссе.
- Я не помню, он ли это: был такой роман про юношу, который все мечтал соблазнить девушку, а, когда соблазнил…
- Бросил ее. И есть похожий роман “Повторение”. Вообще, советую прочитать.
- Я думала, что философов-романистов немного, вот мне Шопенгауэр очень нравится.   
- Вы сами чем занимаетесь?
- Я переводчик, а раньше довольно серьезно занималась литературой.
- Вы читали Мелвилла?
- Конечно.
- Помните, там капитан Ахав так упорно гонялся за китом… Вот у Кьеркегора есть точно такое понятие Парадокса, когда человек, пытаясь понять Абсолют, как будто бьется об него. А, когда он смиряется, Абсолют сам раскрывается перед ним…
- А Гегелем Вы не занимались? Мне очень интересны некоторые моменты.
- Вы читали Гегеля? Вот бы не подумал! А что Вас интересует? Про него  можно говорить бесконечно!
- Давайте о Философии Духа
- Знаете, говорят, что философию Гегеля нельзя сформулировать в одной фразе…
- Погодите, я попробую!
Лоренс улыбнулся, но через минуту Джилл выдала:
- В основе всего лежит Мировой Дух, который когда-то разделился в себе, и его целью является снова найти себя…
- Дааа… Не ожидал!
Они с увлечением проговорили больше часа, когда Джилл собралась домой. Лоренс  тоже поднялся:
- Я провожу тебя. 

 Джилл заметила,  что, пока  они шли, Лоренс как-то изменился: он выпрямился, подтянулся, даже помолодел.
- Пока мы будем идти, подумай, что тебе нужно в жизни. Я преподаю в университете Копенгагена, и мог бы устроить  тебя туда. Ты когда-нибудь преподавала язык?
- Нет.
Когда они дошли до мотеля, Джилл поняла, что встретила свою судьбу, и, если она не решится сейчас, то сказка, к которой она прикоснулась, исчезнет и больше не повторится. Придя в мотель, она первым делом вернула кольцо Джорджу:
- Скажи, чье оно было?
Джордж  раздраженно  посмотрел на нее и произнес:
- Ладно, Сандры!
- Ну и отдай своей Сандре, а я ухожу.
И Джилл вышла на улицу, где ее ждал Лоренс.
- Ты прав, кольцо принадлежало другой! – Сказала Джилл со слезами в голосе.
- Извини, что я так экстравагантно повел себя. Просто… мне было обидно, что такая девушка так страдает из-за… Ладно, пойдем. У меня есть для тебя комната, а завтра, если ты не против составить мне компанию, мы поедем в Данию.
- Как в Данию? Я ведь тебя совсем не знаю!
-  Понимаешь,  не могу объяснить, но я не хочу отпускать тебя. Мне кажется, что, расстанься мы сейчас, это будет навсегда. Судьба сама нас столкнула, но испытывать ее я бы не хотел.
Они шли по главной улице в гору. Лоренс коснулся браслета на руке Джилл:
 
- Красивый…
- Да…
Джилл стянула браслет, не расстегивая. Вдруг она увидела рыжего кота, который шел мимо по своим делам. Она покрутила браслетом перед ним:
- Кис-кис!
Кот подпрыгнул, выбил лапой браслет из пальцев Джилл, уронил его на землю,  затем схватил зубами и исчез в глубине соседнего переулка. Лоренс бросился было за ним, но Джилл остановила его:
- Стой, не надо! Он уносит то, что должно было покинуть меня. Пусть так и будет. Теперь я совсем свободна.
Джилл почувствовала себя так легко, как будто ей удалось сбросить с плеч тяжелый груз. А ведь это был всего лишь браслет.
Лоренс что-то напевал себе под нос. Джилл шла рядом и вдруг остановилась, как вкопанная.
- Стой !Ты не художник и не ученый!
- Я знал, что ты рано или поздно догадаешься… Но я, правда, иногда преподаю и, правда, рисую, но  чтобы ты не злилась на меня и осталась со мной, вот: Лоренс остановился посередине улицы, повернулся к Джилл  и запел. Люди, шедшие по улице, остановились, стали собираться вокруг Джилл и Лоренса, а он пел известную и ставшую великой песню:  “He Sang As If He Knew Me”, а потом другую: “Take My Hand, Take My Whole Life Too!”   
Когда Лоренс закончил петь, раздались бурные аплодисменты.   Джилл стояла и думала, как непредсказуема судьба: Артист, пение которого на концерте трогало ее до слез, сейчас держит ее за руку и поет только для нее.

Желающие получитиь автограф обступили их. Джилл пришлось сделать шаг назад  Она обернулась:  на противоположной стороне улочки стоял Макс и как-то странно улыбался. . Увидев, что Джилл на него смотрит, он жестом позвал ее:
-Здорово он пел!
-Макс, кажется, я выхожу за него…
-Нет, не выходишь… не за него.
-Что?
-Он тебе не сообщил, что он уже женат?
-Нет, откуда ты взял эту чушь?
Как и любую подобную чушь, из Интернета. И зовут его, конечно, не Лоренс. И у него трое детей.
Джилл чуть не заплакала: все было, как в сказке, и вдруг мечты так грубо разбиты!
Они подошли к мотелю. Макс усадил Джилл на диван, налил стакан воды и начал что-то рассказывать. Джилл поставила стакан на столик, и тут Макс произнес:
-Давай –ка расставим все точки… и определимся, с кем ты будешь.
Тут он обнял ее. И  так они сидели, пока не открылась дверь, и не вошел Джордж