Синий летящий остров повесть моей жизни 2 гл4

…Сегодня нет тех спектаклей, что ставили наши преданные пару лет назад. Очень жаль. Это – репортаж с одного из самых нектарных. После я написала рецензию на второй, но – увы, не нашла её у себя в анналах. Ну, чем богаты… Это, кажется, весна 2010-го…
Атака Мельпомены
Играем? Пусть слепит глаза
Легкомысленный солнечный зайчик –
Подарок судьбы моему испещренному
Муками телу,
Пусть каверзы дарит и дразнит, смеясь и лукавя,
Чтоб радостно пело, чтоб ярко цвело и горело…
Не будет раздрайва,
Не ждите трагедий и в-опухоль-веки
Играем! Пусть Кришна тасует колоду! Огрехи
Пусть будут,
Пусть сыпется град неудач и пусть рушится башня иллюзий - 
Играем в любовь, презрев неуемных стенаний конфузы…
Все будет фонтанно-прозрачно – до брызг и визжания люда,
Все будет - язЫками в небо костра-фейерверка шипенье…
Лишь вихри и брызги, лишь милой интриги горенье!
Роскошно-изыскан рецепт вдохновенного блюда…
Играем! Пусть будет смешным и нелепо-провальным
Спонтанный итог невезучей игры – нет нам дела
До этих анальных провалов – салютом финальным
Почтим материального вязкую слякоть. Плевать!
Мы задиристо, дерзко и смело
Играем!…


Древнегреческая муза театра – Мельпомена – уверенно, окончательно и бесповоротно вторглась на вайшнавскую территорию. Спектакль, который юные и зрелые вайшнавы и вайшнави поставили на Рама-навами, имел потрясающий успех у публики. На автора этой статьи он произвел настолько сильное впечатление, что…ему захотелось в кои-то веки написать развернутую театральную рецензию с некоторыми отступлениями от классического жанра театральной критики в область прославления возлюбленных Кришной тюменских преданных.
Итак, действие происходит в так называемые «доисторические» времена – в трета-югу, эпоху явления на Землю безгрешного Рамы. Абсолютно оправдало себя название пьесы: «Рамаяна (история божественной любви, дарующая радость, свет и умиротворение)». Написал ее текст Вадим Дышкант, киевский публицист и искусствовед, сумевший бережно сохранить стилистику классической индийской трагедии (в пьесе использованы фрагменты перевода «Рамаяны» Вальмики).
Тюменско-вайшнавский режиссер Елена «выжала» из истории квинтэссенцию, двойную коду драмы – мотивы изгнания Рамы в лес и похищения Ситы ракшасом Раваной. И, несмотря на технические сложности (актерам и режиссеру пришлось из развернутого, пространного текста трагедии самостоятельно, на ходу вычленять основные моменты, поэтому актеры порой судорожно вспоминали – что ж им надо теперь сказать, какой отрывок из текста?! – и возникали длинноты, паузы, заминки…), но зрелище получилось захватывающим и ярким.
От того, как перевоплощались преданные, входя в свои роли, бутафорские мечи представлялись обоюдоострым и грозным оружием (ах, как хотелось более мощного «рубалова»!), яркая булава Ханумана приковывала взгляд, продуманные и уместные музыкальные вставки помогали погрузиться зрителям в атмосферу происходящего… Но все эти «вспомогательные механизмы» не сработали бы, если бы не вдохновенная игра наших актеров, буквально на глазах профессионально растущих.
Тон драме, некое «вхождение» в атмосферу спектакля задала наша восхитительная миниатюрно-фарфоровая (ей бы капризно-пасторальную пастушку в сказке Андерсена играть!) йогиня-танцовщица Светлана Зайцева. Так мотыльково-порхающе, изящно и легко двигается чаровница, что хочется бесконечно перематывать пленку назад! Кстати, в традиционной индийской драме действие всегда предваряли именно танцоры. Они языком жестов «вкратце рассказывали», что будет происходить (в Древней Греции их заменил хор).
Затем на сцене появилась старая злая горбунья (Мантхара), и никто мне теперь не докажет, что это была наша ослепительная красавица, девчушка-веселушка Катя Жилевская: бледное лицо, перекошенное от лютой злобы, хищно-коварные жесты…Бррр! Мне стало страшно и холодно, захотелось вернуть нашу Катю…Сама актриса признается, что во время репетиций ей не удавалось перевоплотиться, но на сцене перед зрителями ведь происходит некое волшебное священнодействие: играют (да и играют ли?) не только актеры-марионетки, а и еще вселившиеся в них НЕКТО, действие держится в сами понимаете ЧЬИХ руках…
Восхитителен, несмотря на заминки с текстом, дебют знойной красотки Элен, перевоплотившейся в надменную царицу Кайкеи, младшую жену царя Дашаратхи. У меня было полное ощущение, что я смотрю классическую греческую трагедию с библейскими вкраплениями: Юдифь, Персефона и Иокаста в одном флаконе. Нарочито театральные жесты были совершенно органичны в исполнении нашей дивы…Любовь к сыну, желание его защитить и мистические наговоры Мантхары затмили разум Кайеки – заставили поставить условие царю об изгнании безгрешного Рамачандры в лес на 14 лет… В Элен-Кайкеи насыщенно и колоритно проявились, пожалуй, своеобразно интерпретированные качества младшей жены: это не маленькая растерявшаяся девочка, идущая на поводу у ракшаси (Персефона до Аида), а уже зрелая, властная женщина-вамп, по силе энергетики, непререкаемости авторитета и властности-жестокости (Персефона во время правления подземным царством и Юдифь) превосходящая своих смиренных и убитых горем партнеров по игре. И силу эту, а затем, когда ее отвергает сын, и боль отчаяния ей дает пелена фанатичной, болезненной привязанности к Бхарате (любовь Иокасты к Эдипу в греческой трагедии).
Очень убедительным контрастом Элен были и убитый горем, но не смеющий нарушить своей клятвы Антон-царь Дашаратха (Антон доказал, что достоин и менее эпизодических ролей) и поражающий смирением и принятием своей доли Радик-Рама. Радику впервые выдалась возможность сыграть не самодостаточного Кришну или лучезарного Чайтанью. И в этих ролях он был несказанно хорош, но в личностях, сыгранных Радиком, не было трагедийной натянутой струны. Это были несколько схематичные прекрасные персонажи, возведенные самим актером на пьедестал, с некоторыми – пунктиром – вкраплениями: в случае с Кришной – беспричинной радости, в случае с Чайтаньей – тоски, всепрощения и сострадания. Теперь же и обогатившимися интонациями гибкого, глубокого бархатного голоса, и вдруг ожившей мимической игрой Рам заставил забыть публику о том, что нужно иногда мигать и дышать. Он был нечеловечески прекрасен! И даже воздетые долу руки Рамы – так идущий Радику, совершенно органичный для него жест, говорящий о том, что на все – Воля Всевышнего, – вздымались то радостно, то под тяжким бременем ответственности, то, потеряв Ситу, еле-еле – жестом отчаяния…Думается, загоревшаяся, пока еще таки мерцающая звезда Радика, отменного лирического героя, не побоюсь этого сравнения, Ланового тюменской ятры, однажды ярко вспыхнет на небосклоне вайшнавского театра – дайте срок!
Естественно, живинку-изюминку в любую канву любого спектакля привносят негодяи –отрицательные и одновременно потешные персонажи. И очень трудно женщине решиться на роль подобного плана. Но наша смелая Леночка, игравшая до того эпизодические роли, решилась на то, чтобы стать ракшаси Шурпанакхой, влюбившейся в Раму. Умело подобранный костюм, по-парижски пикантный платочек на огромном приклеенном носе (имеет право!)… Нет, все это не заиграло бы, если б в игру не включилась сама Леночка – открытый, самосветящийся яркий цветочек, одаренный восточным темпераментом и нежным обаянием. Ее партнерам – Раме и Лакшману (Эрик) – трудно было подтрунивать над таким очарованием, но наши возвышенные герои достойно сыграли сцену глумления над доверчивой самовлюбленной ракшаси. За небесным обаянием последовал подземный гнев – и оскорбленная Шурпанатха яростно отомстила обидчикам, ведь женский гнев – необузданная стихия…
Единогласно «гвоздем» спектакля, его ярчайшей звездой признан не перестающий удивлять публику все новыми и новыми гранями своего незаурядного таланта Дмитрий Макаренко. Похотливый ракшас Равана в его интерпретации был не эдаким плотоядно-приторным,  дрожащим от вожделения гадом, а…неким швайн-хряком из немецкого эпоса, самодовольным пьянчугой-эпикурейцем, визжащим фальцетно-йодлерово, вставляющим в речь прикольный сленг (чего явно не было в сценарии – изобретение самого Димы, неплохого стилиста-текстовика). Ни капли зажатости, ни единой неубедительной ноты – так отвратительно хорош был Равана в каждой сцене. Кстати, чувствовалось, что Дима поработал над сценречью – стал говорить громко. Ха! В такой-то роли сам Кришна велел!.. Ах, как любопытно, чем удивит нас Дима, наш Смоктуновский, в следующий раз? Преданные полны нераскрытых граней – бездонные колодцы…
Мил в юношеских порывистых движениях (как он беспощадно хватанул и протащил по полу Катеньку-Мантхару) был Максим-Рам-Бхарата. Несмотря на несколько неорганичную для него роль воинствующего Лакшмана (слишком изящен, нервен и тонок наш красавец для грубой порывистости и воинственности) и красноречиво выраженное в мимике самобичевание за оговорки, был хорош Эрик. На мой взгляд, роль мудреца в предыдущем спектакле Эрик сыграл отменно и органично: там были достойные монологи и открытие для меня – мимическая нюансировка на чаще всего спокойно-отрешенном лице нашего героя…Но все таки сцена с глумлением над Шурпанакхой реабилитировала Лакшмана, – здесь включились и радужно заиграли природная веселость и игривость Эрика. И у Рамы и у Эрика, без сомнения, есть в запасе еще воз и маленькая тележка сюрпризов для тюменского зрителя…Солнечный олененок Женя…Какие тут могут быть слова? Улыбка, не сходящая с лица при воспоминании о цокающих копытцах…Немного многовато смиренен был Виталя-Хануман. Такой колоритный юноша – сажень в плечах, огромные бездонные очи…Ну, да: то, что Сита-Рама у него в сердце живут – чувствовалось, а вот его сила и мистическая мощь были тщательно завуалированы. Смелее, Виталя! С твоим-то мужским шармом…Поверь в себя, дружочек! Робко, но очень уместно сыграл новенький (Вицин при Моргунове-Макаренко) бледный мальчик по имени Женя-Индраджит. Ну, с ним мы, надеюсь, еще познакомимся…
Спросите: ну что ж я тяну с Ситой, героиней, из-за которой и заварился сыр-бор…А вот не знаю, что сказать о Сите. Просто стройная, милая, утонченная Катюша Бойко из роли в роль играет Радху, Ситу, других смиренных красавиц, правильных-правильных, честных-честных, верных-верных. Дайте уже Кате сыграть ракшаси или белочку там! Надо разнообразить ее амплуа, оживить нашу снежную королеву, прекрасную, но, увы, несколько нордически холодную и статичную. Я знаю – Катенька не обидится на мои слова. Я уверена – мужская половина ятры из уважения и любви к нашей деятельной, самоотверженной, славной умнице ополчится на меня. Не бросайте меня в терновый куст! Вот увидите: в следующем спектакле Катюша…Вот увидим следующий спектакль…И еще раз удивимся режиссерскому таланту драгоценной находки нашей ятры-Лены, с помощью Кришны чудесно раскрывающей таланты наших прабху и матаджи…И да простит мне Кришна за критику его чистых преданных, ведь она, я так на это надеюсь, во благо, во имя развития их недюжинного таланта!
…Спустя некоторое время я иду на мастер-класс труппы: увидеть рабочие моменты, взять интервью у Лены, поговорить с актерами…
Елена Юшкова (Кайкеи):
– Те эмоции, что были внутри, они проявились, были проиграны здесь. И поэтому после спектакля было такое освобождение, очень легко было на душе, очень чисто – на сердце. И вот это состояние гнева, раздражения, которое периодически приходит в обычной жизни, – оно проиграно было и вообще смыто. Получилась такая реализация. Репетиции очень сильно вдохновляют, потому что идет непосредственное общение, ты сталкиваешься с преданными. И все твои эмоции, все анартхи – они тут же вылазят, ты сразу видишь, что в тебе не то, потому что каждый по-своему что-то видит, каждый свое мнение говорит. Мы же все эгоисты, каждый думает «я-то еще лучше скажу». И видишь в себе анартхи: где у тебя гнев, где – зависть, где – раздражение. И, когда начинаешь общаться с человеком, думаешь, что он вот такой, а общаешься с ним, и он совершенно нектарные качества раскрывает, и ты понимаешь, что человек – совершенно другой. Я недавно влилась в труппу, и поэтому у меня идут очень сильные реализации…
Радик Хафизов (Рама):
– Я могу сказать, что мне было достаточно легко играть, потому что наши дорогие преданные помогали и вдохновенно играли. Режиссер хорошо поставил спектакль, так что все было нектарно. У меня в большинстве случаев была импровизация: я соблюдал канву, не полагаясь только на слова. Безусловно, во время репетиций каждую сцену мы проигрывали по-новому. После анализируешь-выбираешь, что получилось наиболее удачно, и выносишь это на сцену…Я задал вопрос старшим преданным: «То, что я участвую в спектаклях – это какой-то вид служения?» Мне ответили, что это – служение. Раз они так считают, я очень рад этому…Что касается труппы, то все – очень творческие личности. Сразу видно, что Кришна в определенные моменты игры открывает по-новому качества, которые есть в актерах…
Виталий Ведерников (Хануман):
– Я не мастер давать интервью…Могу сказать, что, действительно, сам спектакль и подготовка очень много дает в плане личностного развития, и к тому же это – преданное служение. Собственно говоря, если б это не было преданным служением, я вообще бы этим не занимался, потому что это – не мое. Я никогда не играл ни в каких спектаклях, не выступал перед людьми, – интроверт глухой. Я себе просто скомандовал: «Надо!» Конечно, мой ум бунтовал, но потом наш режиссер объяснил, что дело– классное, мне пришлось смиренно это признать. После получил удовлетворение, что сделал что-то нужное, важное… Есть над чем поработать…До меня дошла информация о том, какие были недостатки в моей игре…Я и сам знаю о том, как я играю – «слишком смиренно»…Будем над этим работать…
Елена Радковец, режиссер театра:
– В свое время Васушрештха прабху поставил это для меня как служение. Ну, видимо, этого хочет мой духовный учитель, поэтому я это несу, я к этому трепетно отношусь, иногда очень сильно эмоционально… Пусть простят мне преданные, но я к этому отношусь как к «надо». Я занималась другими видами искусства, и понимаю, что искусство – очень сильная проповедь. Так все люди любят смотреть телевизор – мы хотим зрелища. Естественно, когда мы приходим в Сознание Кришны, нам тоже надо зрелища. И многие люди к нам приходят просто посмотреть на нас – это уже что-то! …Наши преданные не прошли брахмачарья-ашрам, но я так смотрю – именно здесь, в этих спектаклях кто-то начинает «Рамаяну» читать – это же хорошо! Мы познаем эти истории, эти эмоции, эти качества преданных, то есть это идет даже как некая проповедь. И мы уже пришли к тому, что надо перед тем, как спектакли делать, эти истории основательно изучать, даже слушать какие-то лекции по поводу этих историй. А сравнивать спектакли, которые ставили 15 лет назад и те, что сегодня…Кришна вечен (это, на самом деле, потрясающее качество), и нектар – тот же. Не меняется ничего, кроме нашего вкуса к преданному служению – он растет…Перспектива у этой труппы, конечно, есть. Я вижу, что у преданных просыпается желание к этому делу, и они начинают понимать, что это ПРЕДАННОЕ служение! И если раньше акцент был на санкиртану, то сейчас акцент идет не только на санкиртану, но и на искусство, на зрелище. Кришна – самый лучший, у него – все самое лучшее, а мы пока только стремимся к этому, и мои перспективы – все-таки сделать профессиональный вайшнавский театр, который сможет гастролировать по Тюмени – по Тюменской области. Ну, это уже как Кришна будет видеть мою искренность и искренность преданных…После спектакля как себя чувствую? Я рада за преданных. Кришна после таких слов мне обязательно устроит проволочку…Но уже аура славы, тщеславие и все такое – уже было, и знаю, что это такое…Сейчас очень важно именно преданных удовлетворять. И спасибо Гуру и Кришне, что они мне дают именно такое служение – удовлетворять преданных, я получаю  вкус от этого, и хочется работать дальше-дальше…