Нимфоманка

Сюзанна вышла из клиники и пошла в сторону церкви. Она обычно ходила раз в месяц к этой женщине в клинику, но не на массаж - хотя массаж она любила - а на исповеди. Было гораздо легче открыться этой чужой иностранке, делавшей массаж и акупунктуру и говорившей с огромным акцентом на языке Сюзаны. Так было легче.

Эта иностранка не знала ни заповедей протестанткой церкви, ни заповедей ее страны, поэтому и не осуждала. Она просто слушала Сюзанну и кивала головой, а из Сюзанны потоком выливались слова, когда она лежала на больничной кровати под тонким одеялом в пустой комнатке клиники с занавешенными тяжелыми гардинами окнами.

Она врала, говоря, что у нее болит плечо, которое эта чужая женщина мазала странными мазями, пахнущими чем-то чужим и незнакомым. Сюзанна приходила к ней очиститься от своих дум и сомнений. Здесь она чувствовала себя свободно и никто ее осудить здесь не мог.

Она была уверена, что эта иностранка с чуть китайским разрезом глаз не понимает и половины из того, что говорила ей Сюзанна. И в этом тоже было облегчение. Ей нужно было не отпущение грехов, а просто дружественный кивок головой. О Кей, понимаю, все понимаю - О Кей!!!

И этого чувства хватало Сюзанна почти на месяц, а потом она звонила опять, набирая знакомый номер по памяти и приходила опять. 50 евро и опять чистая совесть на целый месяц! Да еще и плечо было промассировано! Чудесно!

Но вот она позвонила неделю назад, но никто не ответил по знакомому номеру. Она стала звонить туда каждый день, посылать эс эм эсы,  но на другом конце никто не отвечал. Прошла еще неделя.Чувство вины доросло до состояния высокой горы, покрытой темным лесом, но никто на другом конце провода не отзывался. Она решила пойти в клинику без заказа времени. Знакомая дверь открылась, но женщина на пороге была другая. Такая же, как и Сюзанна. Своя. Знающая правила игры в жизнь в Сюзанниной стране протестанского бога.

Сюзанна потопталась и спросила:

 - А где же Нонна?

 - Нонна закрыла клинику месяц назад. Теперь клиника моя. Я делаю массаж, акупунктуру и назначаю индивидуальную диету. У вас какие проблемы?

 - Плечо болит, - сказала Сюзанна по привычке.

 - На работе застуживаю.

 - А кем вы работаете?

 - Я работаю заместителем ксендза в протестанткой церкви .... И она назвала близлежащую церковь.

 - Да я вас видела на службе в воскресенье,- сказала массажистка.

 - У меня мама живет около вашей церкви, и я раз в месяц хожу к вам на службу вместе с мамой.

 - Да, - сказала Сюзанна. Что говорить дальше, она не знала.

 - Прошлая служба была очень хорошая и проповедь про грехи и отпущение их мне понравилась. Спасибо! Вы время будете заказывать? У меня только через неделю окно свободное. Среда, 14.30 подойдет?

 - Да, машинально сказала Сюзанна,  -  Подойдет.

 - Сколько стоит ваш массаж?

 - 100 евро в час.

 - Нет, это мне дорого, я не потяну.

 - Ну тогда можно полчаса за 50. Вам будет все легче.

 - Хорошо, пол часа.

Сюзанна вышла из клиники усталой. Чувство греха в душе давило ей плечо и отдавало в груди, словно там висел рюкзак, привязанный изнутри к печенке. Полчаса массажа. Ок, может, и полегчает.

Она пошла, но не домой, а в свою церковь. Там никого не было. Церковь стояла на пригорке, окруженная старыми деревьями. Плакучими вязами. Около церкви на покатом склоне теснились могилы с камнями, ангелами и птичками, сделанными из мрамора. В церкви было прохладно и сумрачно. Сюзанна привычно пошла  к алтарю и села на первую скамейку. На потолке церкви были нарисованы картинки грехов. Там был веселый дьявол, жаривший греховных на горячих сковородках и варивший их в котлах.

Греховные выглядели замученными, с кислыми, плачущими лицами. Рисунки напоминали современные комиксы и были сделаны еще в 11 веке - около тысячи лет назад. Тут же, на потолке были показаны сцены грехов земных: обжорство, вожделение, стяжательство, грубость и ссоры, жадность и скупость, прелюбодеяние и скука. Все эти грехи были присущи и тем, кто приходил в церковь по воскресеньям. Те же грехи опять и опять. Приходящие слушали божье слово, пели гимны, ели несоленые облатки и получали отпущение на неделю. Сюзанна помогала батюшке, разливала сладкий портвейн в железные рюмочки, подавала круглые пресные хлебцы причащающимся.

 - Прими сей хлеб, то есть тело Христово,  - говорил ксендз. Сюзанна давала склоненному на колени маленькую пресную хлебную монетку. Человек клал ее на язык и мгновенно проглатывал. Потом отпускаемый подавал Сюзанне железный бокальчик.

 - Прими сиё вино, то есть кровь Христова, - продолжал ксендз. Сюзанна наливала в железный стаканчик портвейна, который тут же попадал в живот причащающегося.

 - Мир с вами! - возвещал ксендз, и все поднимались с колен. В животе у каждого был теперь кусочек маленького пресного хлебца и глоток сладкого вина - тела и крови Христовой. Теперь они все были в родстве с ним - чистые и безгреховные. Последними получали отпущение грехов сам ксендз и Сюзанна, съедавшие хлебные монетки и запивавшие их сладким портвейном. Но она никогда не чувствовала, что была прощена, выходя со службы с тем же чувством вины.

Помогала ей только клиника у этой иностранки с акцентом. Из клиники Сюзанна всегда выходила с миром в сердце - чистая, безгреховная, примиренная с собой.

А была она нимфоманкой, то есть она любила мужское тело больше всего на свете. Любила молодые, мускулистые мужские тела и уже пожилые, с животиками и обмягшими мускулами рук. Любила до забвения и никак не могла ими насытиться. У Сюзанны был муж, двое взрослых детей, но она любила всех мужчин в мире. И не только платонически, но и по-человечески - принимая их в свое ненасытное тело.

У нее было одновременно по четыре-пять любовников, кроме мужа. Она держала их всех в строгом порядке, и они не знали о существовании друг друга. Сюзанна вела свою тайную книгу учета организации свиданий. В разные дни и разные часы. На разных улицах и в разных домах. Никогда у себя дома. Все были счастливы. Мужчины получали бесплатный секс с Сюзанной, а она получала несказанное счастье обладания живым мужским телом. Через некоторое время мужчины ее бросали - все, кроме мужа, который привык к ней и двум дочкам и менять ситуацию не хотел. Остальные мужчины в ее жизни менялись - кто - часто, а кто через год-полтора. Все ее дни были заняты встречами с мужчинами. Черными, белыми, желтыми, молодыми, пожилыми. Она любила их запах, их живую плоть между ног, их мускулистые потные тела. Она любила, когда они ее заполняли изнутри собой, и тогда она кричала от оргазма.

Потом она приходила в церковь на работу и смотрела на картинки, нарисованные на потолке и изображающие наказание грешных. И ей становилось страшно! Грех это или не грех - ласкать мужское тело? Отдаваться ему? Целовать живую мужскую плоть? Грех это или счастье?

Она знала, что многие женщины мужчин не любили, а любили гораздо больше свое, женское тело, но Сюзанне был дан дар - любить мужское тело во всех его разнообразных проявлениях. Была ли она больна? Она не знала, но когда число ее любовников сокращалось до одного-двух, она страдала и искала новых.

Сама она к своему телу относилась с безразличием, никогда не брила волосы ни подмышками, ни в междуножье, зная, что мужчины предпочитали мохнатую пахучую кучерявость гладко выбитым и колючим "кискам".

Мужчины Сюзанну любили, несмотря на ее кучерявую бело-желтую мочалку между ног и обвисшие после двух родов груди. Бедра ее были широкими, и за талией она не следила. Но даже на службе ее глаза ласкали мужчин, приходивших с женами в ее церковь. Она точно знала, кто из них уже давно не спит с женой и кто из них еще влюблен в своих подруг. Жены и подруги часто были к мужчинам холодны и безразличны. Сюзанна ласкала этих забытых женщинами мужчин своими жадными глазами и представляла их раздетыми, в своей постели.

Потом, выходя со службы, она посылала короткую эс эм эс своему следующему предмету вожделений, и уже через час оказывалась в его постели - всегда готовая, податливая, любящая, несмотря на свое простое тело, некружевное застираное нижнее белье и шестидесятилетний возраст. Себя она чувствовала только двадцатилетней девочкой, и всегда удивлялась, когда волны оргазма уносили ее в рай.

Но как же быть с грехом? Грех приходил к ней дома, как старый скучный знакомый, который повторяй одно и то же - нехорошо, не греши, не будь нимфоманкой!

Приходил ее муж с работы, они кушали вместе ужин, потом он долго читал газету в постели и засыпал, отвернувшись от Сюзанны, а ей снились ее мужчины последней недели - любящие, хотящие ее тела и желанные.

Сюзанна  сидела на передней скамейке церкви уже с час. В народе это называлось медитацией. Она ничего не делала. Просто сидела и отдавалась потоку своих мыслей. Она встрепенулась. В церковь влетела синица и стала кружиться над потолком, не находя выхода. Потом синица села на крест, стоящий около алтаря, и выпустила со страха струю пахучей жидкости из своего живота. Крест покрылся чем-то белесовато-желтым. Немного этой полутвердой каши попало на голову распятого на кресте и потекло по его лицу. Сюзанна встала и стала прогонять синицу с креста, но та не могла от испуга двигаться, щебеча и махая крыльями на Сюзанну.

 - Кыш, кыш отсюда!

Синица взвилась к потолку, ударилась об алтарь и упала к ногам Сюзанны. Птица была мертва. Так же как и картинки в этой церкви. Так же как этот запачканный синицей крест с распятым. Все это было мертво в церкви, кроме самой Сюзанны. Она это вдруг поняла. Она единственная здесь была живая среди этих мертвых предметов и картин.

Она вздохнула, взяла мертвую синицу в руки и пошла прочь. Она вышла на церковный двор. Ее там окружали мертвые могилы с мраморными птицами. Живыми были только кусты колючих роз и плакучие ивы, росшие у подножия церковного холма.

Солнце садилось, воздух стал молочным и влажным, птицы ложились спать, ссорясь и вереща.

Сюзанна нашла лопатку, стоящую около стены церкви и стала рыть могилу для синички под плакучей ивой. Вырыв ямку, она достала носовой платок из сумки, завернула в него синицу и положила на дно ямки.

 - Пусть с ней умрут и мои грехи. Навсегда.

С этими словами Сюзанна забросала могилку свежей землей и притоптала ногами.

 - Спи, птичка, и охраняй здесь мою безгрешность!

Сюзанна отряхнула руки от земли, отнесла лопатку на место и стала спускаться по лестнице, ведущей на улицу, по которой мужчины шли с работы. Они шли из соседнего банка и других контор. Усталые, но готовые откликнуться на женский зов. Всегда готовые.

3 августа, Германия, Фрайбург,Шварцвальд