Ingert fun - 018

Ингерт "бяка". острый психологический роман

Мила зашевелилась и ленно грациозно потянулась, -
– «Ага, Паша явился. Устал бедолага. Видать тоже полночи окрестных кошек гонял. Ещё тот ловелас»;
– «А то и гляжу как он на меня подозрительно всматривается. Тоже видать конкурента увидел», - продолжил тему Ингерт и подмигнул кошаре, но тот только завилял хвостом, томно щурясь.
– «Да уж конкурент. Нет среди местных кота, кто его одолеть смог бы, его собаки даже побаиваются. Это тебе субчик, самого что ни на есть непокоримого мужского нрава. Ни на воспитание, ни на уговоры не поддаётся. Сам вольный и необузданный дух. Не поверишь, но ему уже лет тридцать, старожил», - занятно сообщила Мила и Ингерт немного хмыкнул, мол столько коты не живут, но поинтересовался, - «А что это за имя Паша!? Что-то похожее на турецкое. Или у него турки в роду? Хотя сколько кровей по миру намешано. Я ничего против турок не имею. Не смотри на меня кот, так предвзято»;
Мила слегка захихикала и кот теперь подозрительно сощурился на неё, мол, тут заговор против него затевается. Пришла матушка с керамическим горшком под боком и полотенцем через плечо, и потрепала Ингерта по волосам, так по-матерински добродушно, и потом шлёпнула по обнажённой Миле полотенцем, -
– «Иди срамница за пирогами посмотри, чтоб не пригорели. Я в бане порядок наведу»;
И она лёгкой походкой ушла в сторону сауны. Ингерт всё-таки окатил себя поутру холодной водой, чтоб прийти в чувства после бурной ночки в четыре захода. Рая всё же облажалась и потекла на нём. Не верилось, что лучше его мальчишки среди местных, они не пробовали. Девчонки же лишь игриво побрызгали друг на дружку водой и главное ополоснули свои промежности. Такой оргии у него ещё не было и он подозревал действо вина, но было ещё что-то мистическое в этом древнем духе имения. Мила потянулась, -
– «Вот так всегда, прелестниц обзывают срамницами и лупят, а мальчишек хулиганов гладят по головке. Всегда за любовь с девчонок спрашивают и в вину ставят. Такая наша участь и плата», - говорила она, облачаясь в халатик и перед уходом добавила, - «А кот, он маленький был худой и тихоня как и ты, думали болезнь какая по роду передалась. Долго очень рос и на ласки не реагировал. Вот потому Паша и прозвали, типа тихий и ленивый. А потом как пошёл в рост. Выходили-таки на свою голову. Он тут такие перевороты в доме устраивал, что пришлось во двор выжить. Ни на какие дрессировки не поддавался, хотя вроде из породы домашних котов»;
– «Хулиган и разбойник!», - сказала на Пашу, Рая, когда Мила ушла и тот сердитее замахал хвостом, но сам растянулся и стал игриво перекатываться в траве, - «Видишь, дразнит, провокатор! Он всё понимает что мы говорим про него. Ингерт ты на меня не сердись, я и сама не знаю что на меня ночью нашло. Я не такая, я не хочу быть такой и потому всё время борюсь со своим характером. Сколько я тут с мальчишками дралась, пока не выросла и часто побитая ходила. Мила мне во многом помогла, но она тоже переоценивает свою магию и мистику. Со мной никто дружить не хотел с таким норовом и только Мила меня к себе пригрела и терпение на меня нашла. Кто тут в селе турок, так это я. А кот Паша тоже как мистик, он тоже уже вторую кошачью жизнь живёт. Право тут не мистика, сказки или колдовство, а что-то иное попроще, чтоб ты не подумал что мы чудаки. Но действует, хоть и немного. Мне кажется у Милы есть идея тебя раскрутить на эту древнюю школу преданий и тогда, вся эта магия куда сильнее действовать станет. Нужен такой особый человек. Это не сказки и не выдумки. Сейчас вся эта эра техники и люди уже разучились верить в то, чем сам человек обладает. А это уже как и атрофирование чувств, словно по земле живут роботы или куклы-манекены. Техника уродует психику, надо быть живее и натуральнее как человеку и не придавать этой технике такого значения. Вам там каждый день конечно, рекламу долбят в головы, прогресс, космос, передовые технологии, только это железо - черствее и бездушнее делает человека. Я не по наслышке говорю. Я часто езжу на сельский рынок в городе и вижу какие там люди. Но и наше село уже редкость. Хотя что село, разве что пару хуторов. Отмирает всё это в эволюции, вот и стремятся выжить такие как Милана, потомки преданий древних. А древние ведь плохого потомкам ни желали и они куда нас мудрее были. Но нет, всё притирают к технике и с того сам человек почти не развивается. Всё машины за него делают. И он сам как машинный червь становится. Даже музыка – или бутафория или металл. Это не будущее Ингерт. Это вырождение человека. Я конечно своё проживу и Мила тоже, только вот за детей боязно, какими они в этом мире станут? Я это тебе говорю, потому что ты не такой, ты – живой. А таких наверное очень мало осталось. Только в отсталых малоразвитых странах и диких племенах, где ещё берегут традиции и культуру человека. Человек много чем от бога обладает, только из-за техники всё это атрофируется. Нельзя человеку так жить искусственным миром и ценить его. Рабом он становится»;
Вот это была исповедь! Аж Ингерт чай оставил и всмотрелся в подругу. Нет это не бредни и не идеология, это живые переживания девичьей души. И секс был для неё как откровение. Паше же такая пропаганда была по хвосту и он поднявшись ушёл куда-то в сторону сауны и Ингерт нелепо проводил его глазами, -
– «Погоди. Стоп машина! И что ты предлагаешь? Ломать технику и идти всем жить в лес? Я конечно грубо абстрагирую и понимаю, что это не выход. Но что ты сделаешь теперь с этим миром? Его не перевернёшь и не поменяешь полюса. Только себе шею сломаешь. Или создать тут миниатюрную секту хранителей преданий о человеке? Мы всё одно будем зависимы от такого мира, пусть ты даже сто раз права. Но я бы не стал превращаться в робота, ради прогресса. Тут может и есть над чем подумать?», - отреагировал Ингерт и Рая плавно поднявшись и как кошка, мягко подошла к нему и сев рядом, нежно обняла и поцеловала и Ингерт почувствовал, что она вся дрожит внутри и её надо утешать саму.
– «Нет, не права она и сто раз не права», - появилась Мила, рассматривая сцену утешения Раи, когда Ингерт снова, не думая, стал поглаживать по голой ягодице, успокаивая девчонку, - «Не надо ничего менять и переворачивать. Всё уже есть в человеке и с незапамятных времён. Ничего в человеке с того, что ему дано богом, уже никогда не умирает и не атрофируется. Оно просто спит и ждёт своего часа эволюции. Как и твои симптомы Ингерт. Мы тоже ни сельские дурочки и тоже учились в школе. Эволюция уже на грани армагеддона и его принесёт нам Америка. А потом будет новый иисус и новая эра и мы, живые, станем заправлять миром. Надо ожесточиться сердцем, а Рая этого не может. Несмотря на свой мальчишеский характер – она же слаба как дева. Она просто боится за потомков и это тут как раз естественно. То, что я говорила про суд и судью, ночью, это не сексуальный бред. Я тебе говорила, у нас нет секса, но через этот акт приходит откровение. Женщина – должна быть женщиной. Муж – мужчиной. А не лесбиянство и педерастия. Сатана правит миром и сидит в Америке. Ну ладно, мы ещё детки и нам не до политики. Но зря Рая подняла эту тему, ещё не время. И она вообще могла отвадить Ингерта от нас. Успокойся паренёк у меня нет на тебя коварных планов. На судью, суда уже не бывает»;
– «Да что тут скажешь? Если даже поверить в такое, то можно только абстрагировать, а проку? Сам себе будешь голову морочить и не более. Я так об этом и думать не стану. Рано ещё, не выросли детки», - отмахнулся Ингерт более утешая Раю и Мила подсев к нему с другой стороны, стала ласкать его тоже, - «Правильно. Живи как есть, оно само всё к тебе придёт и потому тебе ничего объяснять и не надо. Но просто, хоть ты не поверишь мне, первыми перед армагеддоном появляются – судьи. Ты уже показал армагеддон над Бартом. И это ждёт очень многих. Запомни, предания – никогда нас не обманули»;
В сад пришёл местный паренёк Бени (Бенжамин) и девчонки, оставив Ингерта снова развалились на скамьях загорать, как ни в чём не бывало и не обращая внимания на свою наготу. Прямо-таки пляж нудисток.
– «Так. Измена родине значит! А ты чего лыбишься Рая? Я тебя ещё поймаю на сеновале! И тогда, ух!», - грозно сказал местный кавалер и девчонки рассмеялись. Бени как-то по интересному поглядел на Ингерта и пройдя по малой опушке сада как полноправный хозяин, выбрал-таки Милу и подсел к ней в ноги и потом стал играючи лапать её по ногам, немного грубо, но смотря на её ответную реакцию. Проверяет.
– «Значит сельская сметана уже приелась, на городскую решили перейти. Да вы поглядите какие там тощие и нервные ходят от такой сметаны. Или похудеть красы ради намылились? У вас и так телеса сочные что надо, куда уж тут худее? А может в город решили перебираться? Я так приеду тогда в город, верёвкой как бычков заарканю, и обратно в село увезу, дабы спасти души ваши грешные и распутные для родного села. А то вы там пол города перепортить успеете. Нельзя городских на сельский манер переправлять, сам боженька не велел. А ты я вижу выросла Мила и трактор завести можешь!», - выдал он и девчонки рассмеялись ещё пуще. Теперь и Ингерт понял что значит «трактор завести» т.е. без стартёра значит, одной сексуальной энергией.