Тайна озера камышей. Часть 1. Глава 28

"Почему мы испугались, - думал Всеволод о себе и Анфисе, - что преступного в том, что нам хорошо вдвоем, и что мы решили быть вместе. Нет, никаких подполий! Завтра же я поставлю в известность Козыревых о наших с Фисой отношениях. В конце концов, я женюсь на ней. Чего я разгорячился, чего испугался? Ее напугал... дурак! Я сейчас же пойду к ней в комнату... Она, ведь, ждет... я знаю..."
Он вышел в коридор. Вокруг было тихо, видно, что Борис с Ларисой прошли к себе. Сева постоял еще немного и двинулся к двери в комнату Анфисы. Чем ближе он подходил к ее спальне, тем сильнее сомнения бередили его разгоряченный ум.
Художник толкнул дверь. Она подалась, открываясь в комнату. Фиса лежала на кровати. При виде Всеволода она поднялась ему навстречу. Они сблизились, лихорадочно целуясь и обнимаясь, как будто давно не виделись и, наконец-то, встретились. На пол летела одежда. Подняв девушку и удерживая ее на руках, он продолжал целовать ее девичьи груди.
Сева давно ничего подобного не испытывал. Любовь, вновь нахлынувшая на него, уводила в бесконечную даль блаженства, от которого, слегка, кружилась голова. Опуская свои "цыганские" кудри на ее оголенный живот, он искал новых неповторимых ощущений, лаская и целуя ее эрогенные зоны. Анфиса постанывала. Это был ее первый мужчина, которому она доверилась и была безмерно счастлива. Всеволод покрыл ее тело своим, раздвинув одновременно девичьи бедра. Анфиса немного содрогалась, обнимая прохладными руками его плечи и прижимаясь губами к его губам. "Ты совсем еще девчонка, - шептал ей художник, - не бойся, я осторожно пройду..." Фиса прильнула к нему, закрыв глаза и в этот момент почувствовала тупой прорывающийся снизу удар и резь при вхождении, затем, размеренные погружения твердого тела. Анфиса была оглушена чувствами и совсем не ожидала, как громко вскрикнула. Ей уже казалось, что этот крик принадлежал кому-то другому, что она слышит его со стороны. Всхлипывающий стон они издали одновременно и замерли, прислушиваясь к пульсации органов. Всеволод не спешил отодвинуться от нее. Он чувствовал, как расслабилась Фиса, что ей хорошо с ним. Она улыбалась, но продолжала молчать. Сева осыпал ее поцелуями и ни о чем не спрашивал. Его женщина рядом и больше ему ничего не надо. Он слышал ее ровное дыхание. Разморенное тело Анфисы содрогалось при его прикосновении. Твердые груди с вишнями сосков молодой женщины "заводили" впечатлительного художника, и он снова бросался в любовные удовольствия. Обессиленные оба, только под утро заснули бесконечно счастливые и уверенные в предстоящем дне.

Козыревы встали позже, чем обычно. Лариса, поправляя прическу, посмотрела на Бориса.
- Ты знаешь, мне теперь уже не кажется, а точно: у Фиски роман с Севкой.
- Вполне нормальное явление. Пойдем на кухню, так кофе хочется. Ларочка, предоставь им самим решать свою судьбу.
Он обнял ее, и они вместе спустились на первый этаж. Пока Борис готовил кофе, Лара занималась тостиками.
- Ну, а влюбленная парочка пусть сама готовит завтрак, уже, почти, десять часов утра. Борь, твой телефон звонит, ответь...
Козырев взял мобильник.
- Привет,Павел, как дела?.. Рад за тебя и Аллу... К нам?.. Конечно, можно, а то!.. Подъезжайте со своим барашком...
- Алка с Павлушкой едут?.. Сейчас что-нибудь состряпаю...
- Умница ты моя... - сказал Борис, выходя из кухни.

Он сделал еще несколько звонков по работе. Пройдя в свой кабинет, Козырев закрыл за собой дверь.
Скоро на кухню вошла Анфиса, а следом - Всеволод.
- К нам едут гости, Паша с Альбиной, поэтому, Фиса, включайся... Приготовим салат, состряпаем пирог. Мы вам оставили завтрак, на столе... Кофе еще горячий...
Анфиса с улыбкой кивнула. сева смотрел на нее, не отрывая взгляда. И Лариса все поняла. Между ее сестрой и художником строились отношения. Это ее радовало."Парень-то хороший, только, на сколько он серьезен?.. Чувствами ли владеет или преследует порыв?.. Затуманил голову девчонке, она и распахнулась... Художникам свойственно увлекаться..." - думала она,занимаясь квашней. Лара посматривала на влюбленную пару, не забывая, конечно, о кулинарии. Сева встал из-за стола, нагнулся и поцеловал Фису, затем, вышел из кухни и поднялся по лестнице наверх. У него возобновилось рвение к работе. Он просмотрел все наброски, сделанные им за неделю, установил этюдник и стал рисовать масляными красками пейзажи. Настроение лета было схвачено в картинах. Отставляя одну и берясь за другую, он переносил короткие эпизоды летних зарисовок по памяти на грунтовку полотен. Запечатлены рассветы и закаты вблизи озера и на расстоянии от него. Под раскидистой повислой березой, нарисованной на одной из картин, он штрихами проявил женскую фигурку. В ней, несомненно, угадывалась Анфиса. Все четче становились черты ее лица под тонкой кистью мастера живописи. Он сидел перед полотном и дорабатывал все то, о чем хотел сказать, как художник. Картины были, почти, готовы. И не сегодня-завтра они станут готовыми лечь на стены художественного салона, как это произошло год назад. Всеволод отгонял навязчивые мысли о прошлом. Он больше не хотел жить ими. Перед ним рождалась новая муза, и Сева, обязательно, напишет ее портрет. Даже, несколько, если Анфиса согласится.

Борис вышел во двор встречать гостей. Паша нес сверток с бараниной на веранду и уговаривал хозяина приготовить ее на костре.
- Ведь, есть же у тебя тара для готовки тушенки с картофелем?.. На плите - это не то. Тут с дымком, другой ритм, другая поэзия... Борька, не спорь!..
- Да кто же спорит?.. Ты взялся - делай!.. Пряности взял?..
При этом Павел, в знак доказательства, высыпал кулечки с пряностями прямо на стол. Пошел одурманивающий запах кореньев и трав.
- Яркий колорит!.. Как сказал бы нам сейчас Севка. А, кстати, где он?
- Я думаю, за картиной... Он готовится к выставке... Знаешь, рисует природу... Очень красиво!.. Потом поднимемся к нему, сам увидишь. Паша, ты хозяйствуй, а я к нему схожу да и к девочкам загляну. Аллочка к ним на кухню упорхнула...
Борис оставил Павла во дворе, а сам вернулся в дом. Сначала он заглянул на кухню. Там шли активные приготовления. Кивнув девчатам, он поднялся на второй этаж к Всеволоду и нашел его в комнате. Тот расставлял последние мазки на своих картинах. Цветовая гамма хорошо вписывалась в содержание картин.
Козырев выразил свое восхищение по поводу пейзажей и передал, что приехал Паша и хочет его видеть. А если серьезно, то земельный бизнесмен считал, что его другу нужна смена "декораций", глоток свежего воздуха...
- Пошли, пошли... художнику, тоже, полагается отдых. Глаза, ведь, одни. Напряжение, запах красок раздражает, наверняка. И не спорь. Сева, скажи, а с Фиской у тебя серьезно? Или так...
- Серьезно... с моей стороны точно.
- Ну, ладно,ладно... не тушуйся... я, ведь, так спросил, по-дружески. Она хорошая девушка, как моя Лариса. Женись - не пожалеешь.
- Да я и сам уже думал сделать Анфисе предложение. Но, что она скажет? Не хотел бы ее терять.
- Сева, так ты действуй! Пока она рядом, а то скоро уедет в город.
- И я за ней. Наверное, ты прав. Я сегодня же поговорю с Анфисой. Лучше сразу знать, что скажет, не откладывая на будущее.
- Не теряй зря время. Я убежден, что Фиса ждет твоего предложения руки и сердца. Ты, я вижу, закончил писать картину, почти... тогда пошли вместе. Хороший денек будет, уверен!
Борис улыбнулся и вытолкнул художника из комнаты.




продолжение следует...