Глава XVI Доклад

        Трость гнулась под тяжестью тела, мягко вдавливая ковёрный ворс, в приоткрытое окно улетучивался табачный дым от томящейся в пепельнице сигары. Лугинин быстро ходил по кабинету.

        Почтительный стук в дверь и на пороге возник начальник охраны, сжимая в руке газетный свёрток.

        - Заходи, Костя. Ты в курсе всего. Я вот что подумал… - Михаил Иванович упал в кресло, тяжело дыша, указал на стул.
        Константин Петрович присел.

        - Нам необходимо подключиться и провести собственное расследование.
        - Вы же больше не собирались вмешиваться в городские дела.
        - Обстоятельства вынуждают. Собери ребят, отряди кого посчитаешь нужным. И сам подключайся, контролируй. Зачем нам столько людей для моей охраны?
        - Безопасность превыше всего.
        - Ничего страшного, не убьют. А если убьют, не чувствуй своей вины. Давай, действуй!
        Олигарх отвернулся к окну.

        - Михаил Иванович, - встал телохранитель, – надеюсь, ничего личного?
        - Какая разница?!

        Внутри миллиардера всё клокотало, кулаки сжимались до хруста, как наэлектризованная топорщилась борода. Из сжатых губ прорывалось полушипение, полухрипение. Второпях Лугинин схватил новую сигару и гильотинку. Неудачно обрезал – покровный лист начал раскручиваться. Зло бросил на стол. Сигара, подумав, мерно покатилась по столу, свалилась на пол.

        Охранник покосился на раскуренную сигару в яшме пепельницы:
        - Нельзя поддаваться эмоциям и опускаться до вендетты.
        - Ты меня ещё будешь учить! Выполняй, что приказано.

        Константин Петрович помрачнел, сгорбился от несправедливого обращения, отвернулся. Михаил Иванович быстро отошел от мрачности:
        - Не сердись. Но это нужно сделать. Просто найди его. Я больше ничего не приказываю, и ни о чем не прошу.
        Телохранитель кивнул в сторону.
         - А что у тебя за газета?

        Начальник охраны подал свёрток:
        - «Калтыг». На передовице статья Веры Гольц по поводу происшествия. Только появилась в киосках.
        - Журналисты знают, что над мальчишкой надругались?
        Телохранитель кивнул и доложил:
        - Приехал Сорокин Станислав Иванович, впустить?
        - Мой новый директор, - миллиардер ушёл в чтение, бросил, не отрываясь. – Зови.
        Константин Петрович вышел.


        - Добрый день, Станислав Иванович, - приветствовал в коридоре начальник охраны, - поднимите, пожалуйста, руки.

        Щекотливый обыск дал отрицательные результаты, как и папка с бумагами, подвергнутая тщательному досмотру.

        - Извините, Станислав Иванович, - закончил главный телохранитель, - меры предосторожности.
        - Понимаю, - кивнул Сорокин. - Непонятно другое: почему нет охраны у мэра, депутатов, вообще у городской власти?
        - Что это за власть, которой нужна защита? И от кого? От собственного народа? Веди себя правильно, делай для. И народ будет на руках носить, а не рвать на части.

        Стас задумчиво проследовал за Константином Петровичем вдоль молчаливых стен с золочеными рамами картин, отдающих аристократичной стариной.

        - Сергей Миронович Киров, например, - разрядил тишину начальник охраны, - не боялся спешить на работу на трамвае. Вместе с народом.
        - А вы и его охраняли?
        - Хорошая шутка, - охранник остановился у кабинета босса. – Но я не такой уж и старый, молодой человек.
        Раскрыл дверь. Директор вошёл.

        - Добро пожаловать, Станислав Иванович! - привстал в кресле Лугинин. – Прошу!

        Стас отметил отточенность жеста, самим взятым на вооружение и много раз опробованным на подчиненных.

        - Не отдыхается в выходные?
        - Работа превыше всего. Да и вы сами сказали – в конце недели быть с докладом. Вчера, увы, не успел, засиделись допоздна. Нужно было многое успеть, доделать, подправить…
        - Ну-с, чем порадуете? - Михаил Иванович сложил руки «лодочкой», развалился в кресле.
        - Пока идёт планомерная работа по внедрению новой стратегии развития, - папка перекочевала от управляющего к собственнику, - честно признаюсь, идёт со скрипом. Я ничего резко не переиначиваю, пытаюсь сработаться с имеющимся начальническим контингентом...
        - И как? – олигарх пролистывал представленный документ. - Получается?
        - Не очень, чтобы очень. Но радует, что в большинстве случаев найдётся достойная замена. Пока не вызывает опасений лишь должность финансового директора.
        - По какому пути решили пойти: интенсивному, экстенсивному?
        - Комбинированному. Будем развиваться, как завоёвывая новые рынки, так и сокращая издержки.

        Миллиардер одобрительно кивнул.
        - Как собираетесь сокращать?
        - Для начала проведем анализ затрат, найдем резервы снижения, урежем зарплаты топ-менеджмента...
        - И насколько себя урезали? - ухмыльнулся Лугинин, глянув из-под густых бровей.
        - Пока на сто тысяч, - потупил взор Стас. «Правильней, конечно, оставить себе всего сто тысяч… Вот куплю всё необходимое, и тогда…», - …но снижу ещё. Соответствующие распоряжения даны. Правда, одновременно придётся поднять оклады низкооплачиваемым, но важным сотрудникам, чтобы не разбежались.

        - Значит не получается из тебя Якокка?
        - Как, простите?
        - Американец японского происхождения. Когда возглавил «Крайслер», назначил себе зарплату в один доллар, пока не вывел концерн из кризиса.
        - А-а, Ли Якокка… Насколько мне известно, это всего лишь красивая байка. Я как раз перед назначением на директорскую должность прочёл его книгу. Но ничего подобного в ней не обнаружил… Я пока не готов работать за доллар, - краска смущения залила щеки, - надеюсь, до этого и не дойдет. Скоро едем на газпромовскую конференцию, надеюсь, найдём новых заказчиков, и завод встанет на ноги.

        - Ну что ж, - пролистанная папка отложилась на край стола, - наверное, новая зарплата в разы больше предыдущей?
        - В десятки.
        - Пополучай-пополучай, главное, чтоб ты не превратился в нового дракона.
        - В кого?
        - И эту легенду я тебе должен рассказать?
        - Вы про мальчика, победившего Дракона и спустившегося в сокровищницу?
        - Вот именно. Всё ты прекрасно знаешь, понимаешь. Зачем переспрашиваешь?
        - Чужие ассоциации - потёмки.
        - Ага, потёмкинские деревни.

        Собеседники усмехнулись изучающе. Сорокин оценивал насколько можно раскрепоститься, дальше демонстрировать здоровую наглость, привлёкшую миллиардера. Лугинин подмечал симптомы нарождающегося «дракона».

        - Надеюсь, не превращусь.
        - Поживем, увидим, - Михаил Иванович прищурился. – Жениться не собираешься?

        «Как сговорились, - поразмыслил Стас, - видимо, и вправду положено и пора».

        - Да нет пока. Вы ведь тоже не женаты.
        - Я был когда-то... Но до того как разбогател, так что никаких юридических и моральных прав у моей бывшей на мои сбережения нет. К тому же, она почти сразу выскочила замуж. Мой тебе совет: найди женщину, которая будет тебя подталкивать к успеху, а не наоборот. И у тебя всё будет отлично.

        - Сейчас главная задача - сделать «Нагнетатель» инновационным предприятием, - сменил тему директор.

        Олигарх глянул с хитринкой.
        - Пусть и не таким инновационным, как «Сколково»… - добавил Сорокин для смягчения высокопарности.
        - Да брось ты, Станислав Иванович, не для того создавалось. Просто на тот момент наш президент съездил в Америку, и ему понравилась «Силиконовая долина». А завтра он съездит в Париж… что ж нам теперь, Эйфелеву башню строить?

        - У нас в Калтыге уже построена. Рядом с вами, - поддержал усмешкой Стас.
        - Вот именно. Хорошо хоть ты сказал «инновационным», а не нанотехнологичным. Не понимаешь, для чего на самом деле нужны «Сколково» и нанотехнологии?
        Директор пожал плечами.

        - Это типичная проблема разжиревшего бизнеса – как вывести деньги с расчетного счета? Если завод оживёт, сам с ней столкнёшься. Делается это примерно так - придумывается контора, которая будет заниматься эфемерными делами. Хоть консультациями, хоть маркетингом, хоть нанотехнологиями. А под шумок выводятся деньги, обналичиваются и оседают в карманах заинтересованных. Такие «конторы» называются однодневками, помойками и так далее. Вот тебе и борьба с коррупцией. Кто изначально стал главным по «нанотарелочкам»?
        Юный директор улыбнулся.

        - Правильно. Главный разрушитель. Сначала страну распродал оптом и в розницу, потом могучий холдинг РАО «ЕЭС». Ряд лакомых кусков отошел крупным компаниям, остальные – тут же начали объединяться – естественное стремление бизнеса к монополии. Зачем делили? Создавали видимость конкуренции. Глупо было надеяться, что в результате искусственных пертурбаций найдутся деньги на переоборудование старых мощностей. А кому нужна эта видимость? Правильно – тем, кто на этом заработал. Так что, не питайте иллюзий, юноша. Говорят одно, делают наоборот.

        - А как вы относитесь к модернизации?
        - Тот временный президент, якобы реформатор, чьи законы, слава Богу, полностью отменены, просто промычал: «М-м-м… модернизация!» И всех пригласил к дискуссии.

        Сквозь нос просмеялся новоиспеченный директор. Покряхтел, сдерживая смешок, собственник. Веселье сменила задумчивость. Разговор вроде бы закончен, но оказался кратким для подобного случая. Оба тянули время, и время тянулось.

        - Слышал про убийство мальчишки?
        - Какого мальчишки? – испугался Сорокин.
        - Обычного маленького человечка.
        - Честно говоря, совсем замотался. Телевизор не смотрю, Интернет читаю только по работе, со своими бы новостями справиться…

        Лугинин взял газету, принесённую телохранителем, подкинул Стасу:
        - На, почитай.

        Директор притянул «Калтыг» к себе. Михаил Иванович добавил:
        - Наша «звезда» Вера Гольц, как никогда в ударе.
        - Тогда не буду, - Сорокин вернул газету на стол.
        - Что так?
        - Имел опыт неприятного общения. С тех пор её статьи не читаю.
        - Понятно, - вздохнул олигарх.

        Разговор снова оборвался, потянулось задумчивое молчание, скользящие взгляды.
        - У тебя ко мне есть вопросы? - прервал размышлённость Лугинин.

        Директор призадумался сильнее, с одной стороны он уже вкусил прелести высокого положения, зависимого от человека напротив, с другой - юношеский максимализм прорывался сквозь подобострастие.

        - Михаил Иванович, я для вас всё ещё игрушка? Вам интересно было испытать молодёжь, способна она на что-то или просто… болтает?
        - В некотором смысле, да, - руки вновь сложились «лодочкой», - я же тебе объяснял. С тех пор ничего не изменилось. Я ничего не потеряю, если ты не справишься. И ничего не приобрету, если справишься. С другой стороны, для тебя это огромный шанс, человек твоего возраста мог бы занять подобный пост лишь благодаря богатым и влиятельным родителям. А ты только потому, что оказался в нужное время в нужном месте. Это своего рода благотворительность с моей стороны. Не обижайся, лучше тебе честно понимать ситуацию. Так что пользуйся, а там видно будет. Ежеквартальный баланс сдавать не только в налоговую, но и мне. Всё понятно?

        - Вполне, - загрустил Стас. Озвучка вновь оглушила жестокой прямолинейностью, спустила с небес, поставила на. – Вы, как акционер, не хотели бы получать... дивиденды? Ежеквартально, например.
        - Уже готов платить? - мудрая улыбка заиграла на губах миллиардера.
        Директор пожал плечами.

        - Через год поговорим насчет дивидендов, а пока… работай! Начал хорошо. Если что - звони, мне - по бизнесу, столкнешься с криминалом – ноль-два, для деликатного решения вопросов – Константину Петровичу.

        В этот раз Сорокин шутку не поддержал. Понуро доплёлся до служебного авто.
        - Куда ехать, Станислав Иванович? - подстроился под начальническую грусть Вадик.

        Продолжение - http://www.proza.ru/2014/08/07/627