Туфельки для золушки

В тот год школьные первоапрельские шуточки типа «а у тебя спина белая», или «чулок порван» только раздражали. Мне было совсем не до смеха. Еще и день - соответствующий настроению: пасмурный, готовый вот-вот расплакаться весенним дождем. На третьей перемене я не выдержала и угрюмо поделилась с Наташкой:

- А у меня родители развелись.

- Ты чего, совсем, что ли? – повертела она пальцем у виска. – Ничего другого не могла придумать?

- Да я и не шучу.

Но Наташка в тот день не поверила мне. Сорок с лишним лет назад развод, да еще в семье, где двое взрослых детей был событием почти невероятным. Женщины тогда были то ли терпеливее, то ли менее эмансипированы. Но я сейчас не о том.

Разводу родителей предшествовала целая неделя скандалов, от которых нас с братом старательно ограждали. Что в доме творится что-то неладное, можно было догадаться только по заплаканному маминому лицу, и грозовому молчанию отца, который вообще-то никогда не мог «держать паузу». А потом отец собрал сумку и пропал. Нам было сказано, что он уехал в командировку. И только через неделю, как раз накануне 1 апреля мама сообщила нам с братом об этом событии.

- У отца теперь новая семья, - пояснила мама, не вдаваясь в подробности. – А мы должны пересмотреть свою жизнь.

- Это как? – не поняла я.

- Придется сесть на строжайшую экономию. Жить придется на одну мою зарплату и Сашину стипендию.

Горько и обидно было за маму. Отец, хоть и выпивал, но, в общем-то, был человек неплохой: часто брал нас с братом на рыбалку, ходил с нами в кино. А уж умелец был - на все руки! И электрик, и сантехник, и плотник. За что бы ни взялся – все у него получалось по высшему разряду. Не то, что табуретку, настоящую мебель – шкафы, трюмо, тумбочки мастерил. А еще сам собирал приемники, проигрыватели. Кулибин, одним словом! До сих пор в нашем небольшом городке о его «золотых руках» легенды ходят. И жили мы дружно, весело. Потому еще больнее было пережить его предательство.

Через год я заканчивала десятый класс, близился выпускной бал. И хотя в те времена все жили скромно, без выкрутас: не покупали нарядов, как на свадьбу, и событие это отмечалось не в ресторанах или кафе, а скромно, своими силами отмечалось в школе, но все же это был праздник, и каждой девчонке хотелось принарядиться к этому торжеству. Естественно, хотелось и мне. Но чем ближе к выпускному, тем понятнее становилось, что новое платье мне не светит. Но это не очень огорчало. Главное – получить аттестат и встретить свой первый рассвет!

Выручила мамина сестра – на окончание школы подарила мне отрез на платье. Я, не долго думая, сама его и сшила. В те далекие времена на магазины не надеялись - в них почти ничего не было. А если что и «выбрасывалось», как тогда говорили, то в этом потом щеголял весь город. А хотелось чего-то своего, неординарного. Поэтому девочки, если им не все равно было в чем ходить, рано начинали шить и вязать. Как раз шел фильм «Шербургские зонтики», и я, насмотревшись на французские наряды, сшила себе «маленькое платье». Только не черное, а цвета слоновой кости. Мама, оценив мою работу, загрустила:

- Эх, к нему бы еще туфельки!

- Ага, - невесело пошутила я. - Хрустальные, как для Золушки.

С обувью у меня всегда были проблемы. Я росла маленькой, худенькой, и нога была под стать – 33-34 размера. В обувных магазинах не было обуви даже ходового размера, а уж про мой – и говорить нечего.

- Что делать, придется опять Ольге  кланяться, - вздохнула мама.
Ольга - наша соседка по дому, работала заведующей обувным магазином, и маме не раз приходилось обращаться к ней, не взирая на ее недовольство.

- Да ладно, - безнадежно махнула я рукой, - опять принесет какие-нибудь чешские лыжи 35 размера, которые и на 37 велики. Пойду в старых, черных. Они у меня еще ничего. Сама говоришь, что черные туфли ко всему подходят.
И я тут же начала примерять туфли.

- Нет, нет, они весь вид портят. Надо искать туфли. – Решительно заявила мама. - Знаешь что, поезжайте-ка завтра с Сашей в старый город. Помнишь, где мы в прошлом году осенние туфли тебе покупали? Может быть, опять там что-нибудь попадется. Только чтобы цена в разумных пределах была.

Мы жили тогда в Таджикистане, в городе-спутнике недалеко от областного центра, и хоть считалось, что национального вопроса тогда не существовало, но отпустить девушку в большой город одну никому бы и в голову не пришло.

- В разумных – это сколько? – поинтересовалась я, дабы знать, на что рассчитывать.

- До двадцати рублей, не больше. Дороже мы не потянем.

На следующий день мы с братом отправились на разведку. Пока без денег и без особой надежды на успех нашего мероприятия – просто приглядеться.

Я уже давно заметила, что чудеса происходят, когда их совсем не ждешь. Для начала мы с братом обошли недавно открытый Универмаг, в надежде, что по случаю открытия в него завезли много товара. Но, не найдя ничего подходящего, поехали в старый город. Там находился огромный крытый базар, по всему периметру второго этажа которого располагались мелкие магазинчики. Мы с Сашей обошли их почти все, и уже собирались ехать домой, как в одном, самом незаметном, притулившемся в углу, вдруг обнаружили то, что искали!

Как только я зашла, туфли сразу же бросились мне в глаза! Цвета слоновой кости, как раз в тон моего платья, французские, элегантные до умопомрачения, с большой, но не броской пряжкой, обтянутой кожей, на каблучке, о каком я и мечтала! Самые подходящие туфли для Золушки!

Но цена!!! Она повергла меня в шок! 44 рубля! Это при маминой зарплате в 72 рубля. Больше двух Сашиных стипендий в техникуме! Нет – это была несбыточная мечта! Я крутила в руках туфлю, не в силах расстаться с ней. И примерить не решалась, чтобы еще больше не расстроиться.

- Примеряй, что ты ее вертишь. – Не выдержал брат.

- Ты что! А цену видел?! Мама сказала – до 20 рублей, - зашептала я ему. – Это же импортные!

- Да примеряй уже, - теряя терпение, скомандовал брат. – Что-нибудь придумаем.

Я примерила. Туфля была впору. Не надо было, как обычно совать в носок ватку или подкладывать стельку. Она была сшита словно на заказ с моей ноги.

- А можно вторую? – решительно спросил брат у продавца.

- Конечно, можно, - равнодушно ответил тот, и отправился в подсобку.
Вторая тоже сидела на мне, как влитая. Они были настолько красивые, мягкие и удобные, что не хотелось их снимать. У меня на ногах еще никогда в жизни не было такой шикарной обуви! Наверное, у меня только что слюни не текли от счастья…

- А у вас есть еще такие туфли? – спросил брат у продавца.

- Нет, последняя пара осталась. Все разобрали. Маленький размер, никому не подходят.

- А до завтра они останутся?

- Кто же знает? – пожал плечами продавец.

До закрытия магазина оставался час с небольшим.

- А Вы не могли бы отложить их до завтра? Мы сразу к открытию магазина приедем.

- Вообще-то это запрещено, но если точно приедете…

- Точно приедем, - заверил его брат.

- Что за цирк ты устроил? Где мы найдем такие деньги до завтра? Мама же сказала… - Напустилась я на брата, выйдя из магазина.

- Пошли к отцу. Все-таки окончание школы – должен помочь!

- И куда мы пойдем? Ты знаешь, где он сейчас живет?

- Знаю.

- Откуда? – опешила я.

- Был у него. Надо было по-мужски поговорить.

- Поговорил?

Брат неопределенно пожал плечами.

- Ну, партизан! - возмущенно фыркнула я. – Даже мне ничего не сказал!

- Зачем зря расстраивать? Маме и без того нелегко. Меньше знаешь – крепче спишь. А тебе только скажи – тут же доложишь…

Мы шли с братом по узеньким, зачехленным в глухие высокие дувалы   улочкам, прижимаясь вплотную к заборам, когда приходилось пропускать встречных прохожих. Из-за этих глиняных стен видны были только кроны деревьев и небо. Вот уж действительно, старый город. Средневековье какое-то!

Меня уже по-настоящему стало пугать это бесконечно замкнутое пространства, когда брат, наконец, без стука вошел в выкрашенную в синий цвет калитку. Дворик был, как продолжение улочки: такой же узкий. Лишь два дерева да топчан под ними украшали его. Тропинка упиралась в такую же синюю, как и калитка, сколоченную из досок, дверь. И дом был под стать – маленький, глиняный, с плоской крышей. Кибитка, одним словом.

Отец обрадовался нашему приходу. Он был слегка навеселе.

- О, ребята пришли! Ну, проходите, проходите, не стесняйтесь. – Суетился он. – Сейчас ужин соорудим. Шура! – крикнул он в сторону открытой двери.

На его призыв никто не откликнулся.

- Пап, мы по делу. У Вали скоро выпускной…

- Как же, как же. Ну, и как школу заканчиваешь?

- Пока не знаю. Еще экзамены не сдавали.

- Боишься?

Я только пожала плечами. Интересный, конечно же, вопрос.

- Куда поступать решила?

- В Душанбе поеду, в Университет.

В доме, как в подвале, было сумрачно и прохладно, несмотря на уличную жару. А еще как-то неуютно. Мы так и остались стоять в дверях

- Пап, мы тут Вале туфли для выпускного нашли. Ты не мог бы нам деньгами помочь? – гнул свое брат.

- А много надо, сынок?

- Сорок рублей.

- Ух, ты! А не дороговато? Дешевле нету, что ли?

- Так ты поможешь, или нет? – неожиданно резко спросил брат.

- Ну, - замялся отец, - у меня сейчас столько и нет…

Брат, не говоря больше ни слова, повернулся и вышел, на ходу дернув меня за руку.

- Ты чего психанул-то? Может, хоть сколько-нибудь дал. – Уже на улице начала выговаривать я ему.

- Противно. Как бедные родственники. Словно милостыню у него выпрашиваем.

- Может быть, и правда у него сейчас нет денег, - пыталась я оправдать отца.

- Ладно, главное – попросили. Захочет, принесет. Наверное, еще не забыл, где живем. Только ты это, - замялся он, – смотри, маме не говори, что мы у него были.

Вечером на семейном совете мама решительно заявила:

- Как хотите, а туфли надо брать! С твоим размером мы ничего другого не найдем.

- А где мы столько денег возьмем? – ликуя в душе, все же засомневалась я. – Ведь надо завтра утром…

- Да, у меня только послезавтра стипендия, - горестно покачал головой брат.

- Я все продумала. Как чувствовала – вчера выручку из буфета не сдала. Возьму из нее до получки. Может, Бог милует, проверки эти дни не будет, а со стипендии и с получки доложу. На жизнь у нас деньги пока есть, так что как-нибудь выкрутимся, – подытожила мама.

На следующее утро мы с братом в радостном нетерпении ожидали открытия магазина. Золушкины туфли меня дождались.

Много лет прошло с той поры, а я до сих пор помню тот трепет, когда я каждый день, оставшийся до выпускного бала, украдкой доставала их из коробки и примеряла, примеряла…

Маму же по закону подлости, Бог не миловал. В тот же день к ней в буфет нагрянула проверка, которой иногда не бывало по полгода, и, естественно, выявила у нее недостачу. Маму по этому поводу вызывали к начальству. Но, оказывается, даже среди них встречаются нормальные люди. Он вошел в мамино положение, и она отделалась только выговором. А ведь вполне могли и уволить. А отец так и не помог нам. Видно, у него теперь была не только другая семья, но и другие заботы, а может быть, просто забыл. И хотя позже у нас с ним наладились вполне нормальные отношения, но эта червоточинка обиды так и осталась во мне.

За свою жизнь я износила неисчислимое количество обуви. Сейчас уже и не вспомнить даже половины всех туфлей, босоножек, сапог… Но туфли «для Золушки» мне запомнились на всю жизнь, и носила я их, не снимая, года три, пока они буквально не рассыпались. Тогда я еще мало что понимала про самоотверженность и беззаветность материнской любви, просто туфли мне были очень дороги, как частичка маминого сердца.