Встреча-беседа

1
Два мудреца о Судьбе.

Когда Аму и Мен, как им показалось, уединились, хотя неподалёку скрывались несколько любопытствующих, мудрецы принялись сверять свои мысли.
Мен задал вопрос, что собеседник думает о Судьбе?
- Во время странствий, - начал Аму, - мне пришлось столкнуться с самыми разными о ней представлениями.
Одни верили в слепую Судьбу, творившую наудачу, не разбирая,
другие – в Судьбу, имевшую любимчиков, но непостоянную, и стремились её задобрить,
третьи именовали её --  Необходимостью, иначе – Предопределением, неведомым людям, которым остаётся лишь догадываться о нём и строить предположения каков его смысл.

Слушая, Мен качал головой, соглашаясь.

- При этом, - продолжил Аму, - дар человека тоже определяет его участь, и получается, что своя судьба есть у каждого.
Наличие предначертанного как будто предполагает отсутствие воли изменить её. Однако всем известно, что и дар свой реализует не каждый, не следуя, выходит, судьбе!

Мен перестал качать головой. Лицо его было по-прежнему непроницаемо.

- Очевидно, великую судьбу нужно заслужить. Так как люди отличны дарами, полученными при рождении, а также их силой, то любому приходится биться за свою долю. 
Здесь Аму сделал паузу.

- Выходит, она «даётся» и не даётся человеку. Но так как судьба неведома, то утверждать о ней можно всё, что угодно, назвав, в конечном счёте, таковой то, что получится…

Мен кивнул.

- Поэтому возникают сразу два вопроса: стоит ли называть это судьбой, а если да, то в чём тогда проявляется свобода воли? В разрешении осуществить, если силёнок хватит и повезёт, то, что предназначено? Но возможно ведь и иное: отказ от своей судьбы. И не обязательно это должна быть жертва в пользу кого-то.  Достаточно обычной нерешительности или лени.

Всё это мне представляется нечестной игрой, если её кто-то затеял (а разве Небо ведёт нечестные игры?) или неверным ходом мыслей тех, кто пытается рассуждать о вещах, до которых мы не доросли.
И Аму замолчал, давая высказаться Мену.

Тот слегка поклонился, одобряя услышанное:
- Ты столь подробно разобрал вопрос, что добавлю только одно. Мне всегда казалось, что на судьбу кивали, желая переложить ответственность. А таких большинство, и, следовательно, понятие Судьбы столь же бессмысленно, сколь популярно и… бессмертно.
- Ты совершенно прав, Мен, - заключил Аму, - особенно, если посмотреть кому «больше по нраву» судьба слепая,  кому – непостоянная, которую можно задобрить, а кому – решающая всё за всех, о чём те и не догадываются. Выбор их говорит не о характеристиках судьбы, но о самих выбирающих.
И он тоже слегка поклонился, давая понять, что в этом вопросе у них нет возражений и, может быть, стоит перейти к иному вопросу. Мен не возражал.

2
О Непознанном.

На этот раз начал Аму:
- Хочу подобраться к очень серьёзной теме.  Она, на мой взгляд, даже загадочней темы судьбы. Попробую кратко её изложить.

Как ты отнесёшься к таким двум точкам зрения?

Первая утверждает:
Смысл всякой деятельности лежит вне её пределов. Иначе говоря, он больше её.
Замечу, что понимаю смысл, как то, что способно объяснить, обосновав, эту некую деятельность, она же совокупность событий, которые без того выглядят непонятными и не имеющими цели. 

Не всем просто на слух воспринять такое, поэтому нарисую картинку.

Аму изобразил палочкой на земле круг, а в нём – множество маленьких разных фигур.

- Я веду речь о том, что находящееся внутри, а это и мы с тобой, не может верно судить об имеющемся снаружи, ибо не видит его, оказываясь в состоянии лишь предполагать:

есть ли вне то, что влияет на внутреннее
и, если есть, то как оно может влиять?
То есть, смысл происходящего, если он вне, скрыт от внутреннего, которое в состоянии лишь гадать насколько оно приблизилось к его пониманию.

Такова первая точка зрения.

Мен, слушавший с большим интересом, в этом месте кашлянул и обратился к Аму:
- Позволишь мне изложить вторую?
Аму кивнул.

Мен сказал:
- Похоже, она родилась как отрицание первой.
Эта точка зрения заявляет,
что не нуждается в том, что вовне,
которого нет,
как и смысла,
кроме того, что привносится творящими эту деятельность «внутри».

Но сомневаюсь, что выбор любой из этих точек зрения основывается на чём-либо доказуемом. Всегда можно предположить, что имеется нечто «вовне», нам неведомое. Благо конца познанию и не предполагается.

- Ты хочешь сказать, что вопрос не решаем, - вступил Аму, - из чего можно сделать вывод, что он поставлен неправильно. Но есть вопросы, на которые нет ответов, или ответов столь много и они такие разные…
- Нет, - отозвался Мен, - я хочу сказать, что сегодня немногие в состоянии хотя бы понять, в чём заключается сам вопрос, а не то, что задать его.
- Что ж, - заключил Аму, - значит, можно считать наш разговор преждевременным. Пусть к нему вернутся потомки. 
- Надо же что-то оставить и им, - улыбнулся его собеседник.