Апачи. Метаморфозы Кампании Джеронимо

Приступив к исполнению обязанностей командующего департаментом Аризона, генерал Нельсон Майлс, расформировал роты скаутов и в противовес существовавшей апачской системе оповещения на местности в виде дымовых сигналов и «индейского телеграфа» установил на горных вершинах в районе границы ряд гелиографических станций.
 Гелиографы – это оптический телеграф, с помощью которого можно быстро передавать информацию на расстоянии посредством  световых вспышек. Главной частью гелиографа является закрепленное в рамке зеркало, наклонами которого производилась сигнализация серией вспышек солнечного света (как правило, азбукой Морзе) в направлении получателя сигнала. Дальность связи в хороших условиях (солнечный день, чистая атмосфера) могла превышать 50 км. Рекорд дальности связи посредством гелиографа был поставлен в США в 1894 году (расстояние между точками передачи и приема 295 км, обе располагались на горных вершинах). Войска же армии США, дислоцировавшиеся на Юго-западе в середине 80-х ХIХ века и задействованные в борьбе с повстанцами Джеронимо эту систему зеркальных сигналов использовали на сто процентов. Сообщение из двадцати пяти слов можно было посылать на расстояние в 400 миль и получить ответ в течение четырех часов.
Кроме этого вся территория департамента при Майлсе был разделена на дистрикты (округа) в каждом из которых размещался гарнизон. Для организации военных действий против враждебных апачи, Майлсу было придано 5000 солдат и офицеров. Поскольку подразделения скаутов были расформированы, а необходимость в скаутах была злободневной, Майлс все же пошел на полумеры, укрепив эскадроны кавалерии парой-тройкой скаутов. В ходе первой экспедиции Майлса в Мексику передовой отряд преследователей уже состоял из сотни солдат и двадцати разведчиков  апачей Белой Горы и Сан-Карлос. Командиром этого отряд Майлс назначил ветерана индейских войн капитана 4-го кавполка Генри Лоутона. Базировался отряд в форту Боуи.
Пока Майлс формировал силы для борьбы с враждебными, то есть готовил кампанию, которая вошла в историю под названием «Кампания Джеронимо» лидеры враждебных Джеронимо и Найче проникли в долину Санта-Круз, где разделились на мобильные группы и преступили к совершению рейдов  севернее  форта Апач. Преследование ренегатов силами десяти колонн кавалерии оказалось безрезультативным.
В начале мая 1886 года отряд кавалеристов 10-го кавполка под командованием капитана Лебо  шел по следу враждебных и настиг их на севере мексиканской Соноры. Лебо не решился атаковать апачей, так как последние заняли оборону, подступиться к которой было невозможно.
Отряд капитана Хатфилда 4-го кавполка на севере Мексики так же вышел на след враждебных и захватил их лошадей, а также лагерное имущество. Упоенный удачей Хатфилд, направился обратно, но угодил в засаду, устроенную враждебными, которым в ходе боя удалось отбить своих лошадей и имущество.
 Потеря враждебными лошадей и имущества при столкновении с преследователями, существенно не сказывалась на ослаблении их боеспособности, поскольку они восполняли потери весьма быстро, совершая налеты на мексиканские ранчо и города.
После боя с хатфилдом, враждебные оставили раненого воина в лагере на попечение родственников в резервации Форт Апач, и вновь отправились в набег по  югу Аризоны.
Майлс открывал для себя апачей с каждым разом. Сообщения о дерзких налетах враждебных и невозможности противостоять, им меняли восприятие Майлса, который стал понимать, как и когда-то Крук, что нельзя бороться с апачи силами только регулярной армии. Только разведчики апачи не обремененные вьючными обозами и уставными нормами, могли шаг в шаг идти по следу враждебных соплеменников.
Солдаты Лоутона в течение четырех месяцев преследовали враждебных, передвигаясь от одной горной гряды к другой, преодолев  за это  время расстояние почти в 1400 миль.  Несмотря на все тяготы и лишения, которое они переносили, им в итоге не чем было похвастаться.
Полковой врач 4-й кавалерии Леонард Вуд так комментировал этот поход: «Тот кто не знает эту страну, не сможет понять, что представляет собой переход в несносную жару через скалы, горячие до такой степени, что ноги в сапогах покрываются волдырями, а стволы ружей и все металлические предметы раскаляются на солнце до такой степени, что невозможно прикоснуться к ним голой рукой, не получив ожог. Эта страна настолько труднопроходимая, что даже не поддается описанию. Она сплошь покрыта кактусами, гремучими змеями и прочими нежелательными нашими спутниками того же сорта. Дождь, который казалось бы, должен стать вершиной блаженства, напоминает тропическую бурю, в одно мгновение, наполняющую высушенные каньоны бушующими потоками. У нас не было ни палаток и вообще никакой клади, за исключением пайков и боеприпасов. Все мы были вынуждены передвигаться пешком, так как наши лошади уже в течение первой недели были не пригодны для того, чтобы их использовать под седло. Лишь треть солдат перенесла эту экспедицию, а офицеры менялись дважды. Но эти усилия и упорство не дали существенных результатов».
Генерал Майлс получил донесение исходящие от осведомителей, резервации Форт-Апач,  в отношении раненого воина враждебных по имени Кайета, которого апачи  оставили в лагере у родственников после боя с солдатами капитана Хатфилда. Кайета пояснил, что он и другие ренегаты устали от войны и не желают больше сражаться. По его мнению, Джеронимо и его последователей также можно убедить сложить оружие и сдастся. На вопрос как это сделать, Кайета ответил, что два или три человека из числа бывших враждебных, которым доверяет Джеронимо, могли бы пойти в горы на переговоры с этим лидером повстанцев.
Майлс недолго упирался и вопреки своим принципам использовать апачей против апачей,  согласился отправить на переговоры с Джеронимо Кайета и  скаута Мартина, но вместе с офицером, которого также хорошо должны были знать Джеронимо и Найче. Поскольку генерал Крук покинул уже Аризону, капитан Кроуфорд был мертв, а Бриттон Дэвис  демобилизовался, выбор пал на ветерана «Кампании Викторио» лейтенанта Гейтвуда –  единственного из офицеров, кто соответствовал этому требованию.
Гейтвуд к тому времени весьма сильно подорвал здоровье и был уже  практически отправлен в свой полк из форта Апач, но все же согласился и принял предложение Майлса, требующее колоссального напряжения как физических, так и психических сил.
  Парламентеры:  лейтенант Гейтвуд, скаут Мартин и сдавшийся ренегат Кайета отправились в Мексику на поиски Джеронимо. По пути парламентеры должны были прибыть в форт Бои, где согласно предписанию Майлса, в распоряжение Гейтвуда должны были поступить двадцати пять человек кавалеристов для сопровождения парламентеров в стан Джеронимо. Но командир гарнизона полковник Бьюмонт, не смог на тот момент обеспечить Гейтвуда должным числом солдат, так как личный состав гарнизона был рассредоточен по патрулям и находился вне пределов форта. Бьюмонт рекомендовал Гейтвуду подобрать эскорт из числа солдат пограничного поста Кловердэйл. Прибыв  на этот пост, Гейтвуд обнаружил там несколько пехотинцев,  у которых отсутствовали лошади. К счастью в это время на пост подошла колонна кавалеристов под командованием лейтенанта Паркера, которая сопроводила парламентеров в лагерь капитана 4 Лоутона, дислоцировавшегося на реке Арос в двухстах милях нище границы с Мексикой. Лоутон на момент прибытия группы Гейтвуда не располагал информацией о месте нахождения враждебных. Но уже к середине августа появилось донесение о попытках Джеронимо заключить мирное соглашение с властями мексиканского города Фронтерас. Гейтвуд понял, что враждебные находятся возле Фронтераса, и со своей группой немедленно направился туда.
Достигнув Фронтераса, Гейтвуд получил сообщение о том, что две женщины апачи приходили в город, купили еды и передали намерение враждебных заключить мир. Гейтвуд в сопровождении лейтенанта Уилдера, двух переводчиков – Тома Хорна и Хосе Мария направился по следу этих женщин. Мартин и Кайета в это время опережали Гейтвуда и своими силами разыскивали следы присутствия враждебных. Наконец, они обнаружили лагерь враждебных на пике вершины Торрес, возвышающейся над изгибом реки Бависпе.
Джеронимо принял непрошенных гостей. Кайету лидер враждебных оставил в лагере в качестве заложника, а Мартина отправил за Гейтвудом.
На подкрепление Гейтвуду, ночью прибыли лейтенант Браун и тридцать скаутов апачи, которых направил капитан Лоутон для сопровождения Гейтвуда в стан Джеронимо. Но, появившиеся утром у них на пути трое воинов чирикауа предупредили, что движение может продолжать только Гейтвуд и несколько человек с ним, остальные же должны возвратиться в свой лагерь.
Местом встречи Гейтвуда и Джеронимо была выбрана поляна на берегу реки Бависпе.
Позже Гейтвуд вспоминал: «Подъехал отряд враждебных. Они спешились, расседлали своих пони и пустили их на выпас. Среди прибывших находился Джеронимо. Он положил свою винтовку на землю в двадцати футах в стороне, подошел ко мне, пожал мне руку, высказался насчет моего неважного самочувствия и поинтересовался от чего это».
Гейтвуд страдал суставными болезнями, в точности подагрическим артритом и на тот момент у него распухли суставы. Подагра коварная болезнь, уважаемый читатель, и для того, чтобы нагляднее представить вам страдания, которые переносил Гейтвуд при выполнении этого правительственного задания, отмечу, что даже перышко, положенное на сустав пораженный подагрой причиняет невыносимую, адскую боль.
Когда враждебные расселись полукругом, началась приветственная церемония передачи табака. Джеронимо сел рядом с Гейтвудом и сказал, что теперь они должны услышать  те слова, что передал для них генерал Майлс. Гейтвуд изложил кратко: «Сдавайтесь и будете отправлены во Флориду к вашим семьям. По прошествии двух лет возвратитесь в резервацию. Принимайте эти условия или бейтесь до конца, до последней капли крови».
Установилось продолжительное молчание, во время которого все пристально смотрели на Гейтвуда. Затем Джеронимо разрядил обстановку. Он провел рукой по глазам и сказал: «Мы три дня пили мескаль». Потом обратился к Гейтвуду:
– У тебя нет виски?
– Вообще ничего нет, – ответил Гейтвуд.
Первоначальной реакцией Джеронимо, который явно хотел опохмелиться стал резкий отказ выполнить требования Майлса. Джеронимо настаивал на возвращении в резервацию, где чирикауа некогда были обещаны фермы и продовольственные пайки. Гейтвуд объяснял, что это было раньше, теперь ситуация изменилась. Джеронимо не соглашался: «Забирай нас в резервацию, иначе борьба». Дискуссия  продлилась весь день, в конце которого Найче поинтересовался судьбой своей матери и дочери. Гейтвуд ответил, что они уже находятся во Флориде с остальными, кто сдался.
Эта новость сделала враждебных наиболее сговорчивыми и уже на следующий день, они, как и Найче, стали выказывать определенное волнение относительно судеб своих близких.
Далее Джеронимо поинтересовался личностью генерала Майлса:
– Нам нужен твой ответ. Считай себя не белым, а одним из нас. Помни о том, что уже было сказано сегодня, и скажи нам как надо поступить.
– Доверьтесь Майлсу, и сдайтесь ему, – из добрых побуждений рекомендовал Гейтвуд.
На следующее утро Джеронимо и Найче сообщили Байче-дэй-сону (Длинный Нос), как они называли Гейтвуда, что решили последовать его совету и сдаться. Джеронимо сказал, что до тех пор, пока они не встретятся с Майлсом их оружие останется при них, так как в горах еще много солдат, как с американской стороны, так и с мексиканской, которые ищут их. Также враждебные потребовали, чтобы Гейтвуд весь обратный путь находился с ними, а колонна Лоутона шла поблизости,  и в случае чего могла защитить их.
26 августа Гейтвуд и враждебные численностью 24 мужчины, 14 женщин с детьми  выступили в направлении границы.На второй день пути они повстречали отряд из 200 мексиканских солдат дислоцировавшийся во Фронтерасе. Гейтвуд и враждебные немедленно свернули с пути, и устремились на север, а  капитан Лоутон вступил на перерез мексиканцам. Вскоре к Гейтвуду прибыл курьер от Лоутона, который передал, что капитану удалось договориться о встрече с командиром мексиканского отряда. Этобыло нужно для того, чтобы офицер мексиканцев лично убедился в сдаче Джеронимо.Когда мексиканский офицер вплотную подъехал к Джеронимо, последний заявил: «Я сдался американцам. Я доверю им». Тогда мексиканец уведомил, что отправиться вместе с колонной Лоутона для, того чтобы засвидетельствовать процесс сдачи Джеронимо. Джеронимо категорически возразил: «Нет! Ты идешь на юг, а я иду на север»!
Мексиканцам в итоге было позволено сопровождать колонну Лоутона для того, чтобы убедиться, а потом официально заверить  мексиканские власти в том, что Джеронимо сдался генералу Майлсу.
В то время когда Лоутон и Гейтвуд находились в Мексике глава департамента внутренних дел Люциус Ламар, направил в Аризону своего сыны  с целью сбора сведений об апачи, проживавших в резервациях Сан-Карлос и Форт-Апач.
Сопровождаемый в ходе поездки генералом Майлсом, Ламар-младший установил, что почти за два года резервационные апачи достигли некоторых успехов в земледелии и скотоводстве. Их стада насчитывали более 4000 голов. Ламар-младший соглашался с Майлсом в том, что присутствие в резервациях чирикауа осложнит обстановку и подвергнет опасности мир в этой части Юго-запада. Еще в июле Майлс разрешил направить в Вашингтон делегацию вождей апачей чирикауа и уорм спрингс с целью обсуждения вопроса о выселении их из Аризоны. Главнокомандующий армией США генерал Шеридан был против всеобщего переселения этих племен, так как, по его мнению, основанному на прошлом опыте, смена места жительства племен, приводила к войне, так как индейцы были вынуждены менять жизненный уклад и приспосабливаться к другому образу жизни. Но против посещения Вашингтона делегацией из вождей указанных племен Шеридан не возражал.
Тринадцать чирикауа и уорм-спрингс (Чато, Кайтенай и другие, включая некоторых жен вождей) в сопровождении капитана Дорста прибыли в Вашингтон, на встречу с министром Ламаром, который в «знак дружбы  и заслуг в деле мира» вручил Чато медаль с изображением президента США Артура. Делегаты, приодетые в дешевые костюмы и соломенные шляпы на головах,  свободно гуляли по городу в сопровождении капитана Бурка, который тогда находился в Вашингтоне и нанес им визит как старым знакомым. Бурк пригласил апачей побывать на концерте камерной музыки. Вокальный номер в исполнении актрисы вызвал неподражаемый смех у индейцев. Апачи посчитали женское пение необычным, поэтому с их стороны и последовала такая реакция.
31 июля судьбу чирикауа и уорм спрингс решали в Белом Доме.
Приглашенный на заседание у президента США капитан Бурк категорически был против переселения этих племен  с территории Аризоны. Он считал подобную меру абсолютно неоправданной, так как чирикауа находившиеся в резервации сохраняли спокойствие, и как могли, приобщались к ценностям белого человека – распахивали землю и разводили скот. Он объяснял, что другие племена апачей возмутятся несправедливым отношением к чирикауа и уорм смпрингс.
Капитан Дорст имел противоположное мнение: «Остальные апачи тихо ненавидят чирикауа и с радостью избавились бы от соседства с ними».
Генерал Майлс был уверен в том, что чирикауа и уорм спрингс должны были быть переселены не во Флориду,  а на Индейскую Территорию.
Бурк в ходе дискуссии понял, что «мечет бисер перед свиньями», поскольку любые аргументы, приводимые им в защиту чирикауа, а также положенное на стол президенту экспертное заключение по этому вопросу бесполезны, ибо президент Кливленд уже решил для себя какое решение ему принять, поэтому не воспринимал мнений в защиту индейцев. Кливленд был уверен в том, что независимо от приводимых доводов, враждебные племена должны быть наказаны и понести ответственность за совершенные «безобразия». Более того, Кливленд тихо поинтересовался у Ламара, мол, вожди-делегаты во Флориду будут направлены сразу же из Вашингтона или сначала вернуться в Аризону.
Генерал Шеридан объяснил Кливленду, что если  вождей-делегатов отправить сразу во Флориду, то их соплеменники, ожидавшие возращения лидеров племен из  Вашингтона могут сбежать из резервации. К тому же Шеридан лично обещал вождям-делегатам, что они благополучно возвратятся домой.
 Генерал Майлс же считал, что вожди-делегаты не должны возвращаться в Аризону, так как их прибытие может усложнить процедуру отправки во Флориду их соплеменников, поэтому он приказал капитану Дорсту, организовать вождям-делегатам экскурсию в Пенсильванию в индейскую производственную школу города Карлайла, в которой обучались дети индейцев собранные со всей территории США. За это время Майлс надеялся убедить начальство принять его точку зрения по этому вопросу.
 На то момент, когда Майлсу все же удалось  уговорить Шеридана и убедить того в правильности своих выводов, Дорст и вожди-делегаты уже пересекли Канзас. По пути Дорст получил телеграмму от Майлса, в которой содержался приказ поместить вождей-делегатов в форту Ливенворт. Дорст выполнил приказ. В форту Ливенворт вождей-делегатов и их жен держали на протяжении четырех месяцев, постоянно потчуя отговорками, мол, «все нормально».
Затем Майлс вызвал Дорста в Альбукерк и изложил ему план действий. Дорст должен был сказать вождям-делегатам, что, мол, жители Аризоны и Нью-Мексико, настаивают на том, чтобы власти выдали им для расправы Чато и других вождей, виновных в совершении преступлений в отношении населения этих территорий. В этой связи Дорст обязан, предупредить вождей-делегатов о грозящей им якобы опасности и предложить «куда-нибудь» переселиться. Дорст с чувством выполненного долга, подсунул вождям-делегатам на подпись «договор» Майлса, в котором генерал якобы «обещал» чирикауа и уорм спрингс 60 квадратных миль отдельной резервации, много сельхозинструмента и скота в собственность. Доверчивым индейцам, находившимся под впечатлением гостеприимства белых в Вашингтоне, ничего не оставалось делать, как поставить свои отпечатки пальцев на этом фиктивном листке бумаги и смиренно отправиться из Канзаса во Флориду.
Тем временем глава военного департамента США запросил полковника Лэнгдона, ответственного за общину вождя Чиуауа в форту Марион (Флорида) о возможности размещения там 400 или 500 человек из племен чирикауа и уорм спрингс. Лэнгдон ответил, что таких возможностей нет. Тюрьма форта Марион переполнена, и может принять еще максиму 75 человек. Но президент Кливленд не хотел слушать эти доводы и распорядился в любом случае отправить туда этих апачей.
Майлс отдал распоряжение командованию военного поста форт Апач начать подготовку к этапированию находившихся там чирикауа и уорм спрингс.
Бригадный генерал Джеймс Паркер позже вспоминал о встрече с  Майлсом в форту Хуачука в июне 1886 года и в ходе их беседы рассказывал ему: «Я недавно посещал резервацию Форт-Апач, где находились чирикауа без Джеронимо. Всякий раз, когда на пост поступала новость о том или ином налете враждебных, всех чирикауа из резервации солдаты сгоняли на территорию поста и размещали в корале квартирмейстера, для того, чтобы исключить возможность их присоединения к враждебным. Поэтому предлагаю.  Для того, чтобы не вызвать подозрений у индейцев, необходимо распространить ложную новость о налете, и, когда они соберутся в корале приказать солдатам разоружить их, посадить в вагоны и отправить на восток в качестве военнопленных.  После этого группа Джеронимо останется без поддержки и вынуждена будет сдаться».
Майлс был обескуражен: «Зачем!? Это же предательство! Я никогда этого не сделаю»!
Но через месяц или два, Майлс поступился своими принципами и преодолел свои предубеждения насчет предательства.
Вернемся к Гейтвуду и 38 враждебным, которые в сопровождении кавалеристов капитана Лоутона достигли Каньона Скелетов, где намечалась встреча Джеронимо и Майлса.
Майлс всячески отнекивался от предстоящее встречи с враждебными, хотя Лоутон докладывал о том, что личное присутствие генерала на этой встрече весьма важно для умиротворения враждебных, которые выглядели весьма нервными и недоверчивыми. Майлс даже предлагал Лоутону схватить Джеронимо и убить его. После того как капитан отказался это сделать Майлс все же отправился в Каньон Скелетов, куда прибыл 4 сентября 1886 года.
После двух дней переговоров Майлсу удалось склонить Джеронимо к сдаче.
 – Я сдаюсь в четвертый раз», – сказал Джеронимо.
–  И я думаю, что в последний», – ответил Майлс.
Майлс, в отличие от Гейтвуда солгал Джеронимо, и сказал, что через пять дней его соединят с семьей, что его «подвиги» будут забыты и, что его люди будут поселены в резервации в Аризоне. Этого не произошло.
  Сдать оружие генералу апачи отказались, но Майлс в докладе командующему Тихоокеанским дивизионом известному нам уже генералу Оливеру Ховарду, об этом умолчал, и тем самым, ввел в заблуждение командование о безоговорочной капитуляции Джеронимо. Военный департамент принял доклад Майлса и сообщил об этом президенту Кливленду, который распорядился придать сдавшимся индейцам статус военнопленных и содержать их в заключении на «период расследования их преступлений».
8 сентября 1886 года  по распоряжению Кливленда Майлс был обязан отправить Джеронимо и его сподвижников в ближайший форт или тюрьму и содержать там до отправки во Флориду. Но телеграмма пришла тогда, когда транспорт для отправки ренегатов во Флориду был готов. Один из офицеров, капитан Уильям Томпсон держал телеграмму у себя в кармане до тех пор, пока ренегатов солдаты 4-й кавалерии из форта Хуачука не разоружили и в фургонах не доставили на железнодорожную станцию Боуи.
Как только ренегаты Джеронимо загрузились в вагоны, и поезд вот-вот должен был тронуться,  17 скаутов чирикауа в том числе Мартина и Кайету, которые  выполняли одну из ключевых функций при поимке и пресечении враждебной деятельности группы Джеронимо, солдаты схватили и словно преступников запихали в вагон к остальным. Мартин и Кайета разделили участь с ренегатами во флоридской ссылке, и числились до конца дней своих военнопленными.
Как выяснилось позже, Майлс в ходе переговоров с Джеронимо в Каньоне Скелетов четко не обозначил враждебным, как это сделал Гейтвуд на берегу реки Бависпе, где и когда их поселят. Наоборот, он наобещал им того, чего не могло обещать правительство США, а, как известно, апачи не любили сладкой лжи и предпочитали ей горькую правду. Более того, Майлс по халатности проигнорировал прямое указание президента США на содержании ренегатов под арестом в форту на время расследования.
Майлс оправдывался, и уверял командование в том, что он «водворил ренегатов за решетку». Но эта решетка оказалась уже в вагоне поезда на Флориду. Мол, он боялся, что ренегатов могут переправить в форт Сэм Хьюстон в Техасе или форт Ливенворт в Канзасе, поэтому поторопился с их отправкой во Флориду. Однако по приказу из Военного Департамента поезд с ренегатами все равно был остановлен  на станции Сан-Антонио в Техасе и ренегатов переправили в форт Сэм Хьюстон, где они томились в течение шести недель, пока решался вопрос, как сними поступить окончательно.
Пока Джеронимо с последователями без всякой надежды на благополучный исход событий сидел  за решеткой на станции Сан-Антонио, а потом и в форту Сэм Хьюстон, Чато и остальные вожди-делегаты из форта Ливенворт прямиком были направлены во Флориду, а не в Аризону, как обещал им ранее генерал Шеридан. 17 сентября все они прибыли в форт Марион. Через три дня туда же были доставлены 381 человек из племен чирикауа и уорм спрингс. Перед отправкой из Холбрука эти апачи насчитывали 382 человека, но по дороге один из воинов бежал в Миссури.
В это же время генерал Ховард старался отыскать копии документов,  в которых Майлсу были даны четкие указания, уполномочивающие его довести до враждебных суть их отправки во Флориду. Как утверждает исследователь Дональд Вустер: «Эти телеграммы так и не были найдены, по то простой причине, что никогда не существовали». Чиновники в Вашингтоне не могли знать, как проходят или закончатся переговоры Гейтвуда, а потом и Майлса с Джеронимо, а посему не могли давать каких-либо четких указаний лицам, уполномоченным вести эти переговоры, кроме как рекомендовать Ховарду и Майлсу «соблюдать осторожность» при выдвижении условий враждебным.
В то время, когда Вашингтон требовал от Майлса предоставить подробный доклад о сдаче Джеронимо, генерал, снискавший по праву лавры победителя, разъезжал по Аризоне и Нью-Мексико, купаясь в овациях разгоряченной публики, после чего осторожно попросился на личный прием к президенту США. Кливленд с возрастающим раздражением отклонил его просьбу и потребовал подробного письменного доклада о сдаче Джеронимо.
Майлс не торопился, и лишь через три дня, после того как закончились церемонии его чествования направил в адрес Кливленда отписку, в которой не содержалось никакой новой информации.
Процесс сдачи Джеронимо абсолютно не документировался. Для того чтобы выстроить логическую цепочку происходящих тогда событий и с точностью воспроизвести высказывания того или иного участника переговоров пришлось опрашивать индейцев лично. Джеронимо, Найче и других, подробные расспросы в определенной степени оскорбляли, и у них невольно складывалось впечатление о имеющем место быть заговоре белых генералов.
Характерно то, что показания Найче и Джеронимо, взятые  у каждого по отдельности сходились даже в мелочах. А именно. Майлс обещал им защиту, воссоединение с семьями и хорошо обустроенную, большую, отдельную от других племен резервацию, но об отправке во Флориду они от него слыхом не слыхивали. О возможном варианте отбывания наказания во Флориде им говорил только Гейтвуд, который ссылался на то, что это одно из требований сдачи генерала Майлса. Поэтому Джеронимо и Найче весьма обрадовались обещаниям Майлса и спокойно сдались ему в Каньоне Скелетов.
Показание апачей и доклад Майлса подробно рассматривались комиссией в Вашингтоне, после чего Кливленд вынес свой вердикт: «Мужчины апачи должны быть перемещены из форта Марион в форт Пекинес (Флорида) на острове Санта-Роза в бухте Пенсакола, а их семьи оставлены в форту Марион».
Кливленд считал, что таким образом проблема апачей, наконец, решена. Однако некоторые аспекты этого решения президента ввели в смущение Конгресс, члены которого весьма справедливо отмечали: «Оправдано ли разделение семей и ожидать ли последствий этого». Много вопросов  возникало в связи с арестом семнадцати скаутов апачи, которые честно служили в армии, но вынуждены по непонятным причинам понести наказание наряду с враждебными в форту Марион. К тому же многих сенаторов задевали обещания Майлса данные Джеронимо и касающиеся выделения чирикауа «отдельной, большой резервации». Все эти вопросы оставались открытыми и требовали должного рассмотрения.
В конце октября 1886 года ренегаты Джеронимо были отправлены из Сан-Антонио в форт Марион.
После сдачи Джеронимо в числе враждебных на свободе оставалась небольшая группа 10-12 человек  под предводительством Мангаса, а также несколько изолированных друг от друга семей чирикауа.
В октябре Мангас и его люди увели табун мулов с ранчо Карралитос, где управляющим служил Бриттон Дэвис, который вместе с ковбоями начал преследование апачей и шел по их следу до самой границы, откуда телеграфировал Майлсу о происшествии. В районе Черной Горы отряд 10-й кавалерии под командованием капитана Чарльза Купера настиг группу Мангаса  и захватил ее в плен. Это был единственный случай за период проведения «Кампании Джеронимо», когда солдатам удалось захватить в плен вооруженных апачей. С Мангасом находились трое мужчин, три женщины, два мальчика подростка и четверо маленьких детей.
1 ноября 1886 года Мангаса и его группу поездом из Холбрука отправили на восток. Мангас и его воины прибыли в форт Пекинес, а их семьи направились в форт Марион.