Марк

Есть ли у ангела душа?
Безвременье… В нем нет ничего. Серые сгустки тумана медленно плывут в неподвижном воздухе. Никто не знает, что приводит их в движение. Нет ни земли, ни неба, ни красок.
Внезапно пространство содрогается от неслышимого звука, Слова. Где-то в каком-то участке из ничего возникает ровная плита, расчерченная гексами. По две стороны поля –  бесплотные существа, человеческие фигуры, что молча глядят друг на друга. Их глаза не выражают ничего.
- Мы мысли Творца, - со-мыслит один призрак, стоящий скраю.
- Мы мысли… мы мысли… - вторят мысли существ рядом с ним. Шепот со-мыслия окружает их. Мысли приходят откуда-то извне и становятся общим достоянием. – Мы воплощены из пустоты миг назад.
- Воплощены миг назад, - звучат общие мысли в сознании крайнего.
Мысли существ напротив им не слышны. Они неуловимо, но отличаются. Возможно, их прозрачные глаза горят немного иным светом.
- Да свершится, - шепчет пустота.

Марк проснулся с уже привычной головной болью. Еле разлепив залитые болью глаза, он неверной походкой пошел умываться, попутно брезгливо вытирая белый налет из уголков рта.
- Надо ж было так нажраться, - прошептал он, вытирая помятое лицо несвежим полотенцем.
Так, время почти за полдень. Чем бы занять день?
- Аллилуйя, - хрипло прошептал Марк, найдя в холодильнике початую бутылку пива. Выпил остатки почти залпом и облегченно выдохнул, ощущая, как боль отступает, как мозг заливает привычное отупение. Прикурил сигарету от зажигалки и жадно затянулся серым густым дымом.
День практически потерян. Вовка опять будет бурчать, что он не явился на разгрузку. Плевать, какая Вовке разница, больше заработает. Не в деньгах счастье.
Что за ерунда ему снилась? Расслабленный мозг никак не хотел работать в полную силу. Внезапно в памяти словно рухнула плотина, и он вспомнил…
Ему снилась пустота, наполненная шепотом. Шепот обволакивал, завораживал, и через некоторое время Марк начал понимать его суть. Многое ускользало от понимания, но главное он уловил – он средоточие. И от него зависит многое, если не все.
- Что за фигня, - помотал он головой, щелчком отправляя окурок в раковину с давно не мытой посудой. – Вроде и не мешал вчера, а хрень какая-то снится.
Сжевав пару бутербродов, он повалялся перед телевизором, лениво переключая каналы. А вечером направился к Вовке. Тот нудно пробурчал, что еще пара таких косяков – и Марк из бригады вылетит. Марк кивал, не вслушиваясь. Все было привычно, все как всегда.
- Прикинь, что мне снилось! – перебил он Вовку. – Слышал я голос, что вещал в пустоте, и я внимал ему, - дурачась, рассказывал он. – И понял я, что я нынче арена битвы добра со злом. Каждый мой поступок будет извешен и взмерен.
- Ага? – недоверчиво отозвался Вовка.
- Угу. И если моих плохих поступков будет больше, чем хороших, капец всему, вот. Армагеддон, Апокалипсис.
- Если ты надежда человечества, то нам точно капец, - философски отозвался Вовка. – Водку будешь кушать? Моя дура в деревню уехала.
- А наливай!
- Своей-то не звонишь?
- Зачем? – сморщился Марк. – Ушла так ушла. Наливай уже.

Безвременье.
- Он не внял, - разносится общешепот мыслей. – Дано было, он не уверовал.
Существа напротив уже заняли три гексы. Молча и торжественно каждый из них стоял в центре шестиугольной клетки.
- Он настолько привык грешить, что не воспринимает это, как грех.
Если бы этим существам были присущи чувства, они были бы растеряны и изумлены.
- Это высшее его творение, - обще-думал крайний. – На него возложена высшая надежда.

Покачиваясь, Марк шел домой, ощущая, как кружится от выпитого голова. Хорошо, думал он, думать не надо, все хорошо.
Впереди него шла молодая девушка, перекосившись от тяжести сумки. Марк разглядывал ее сзади, затем почти догнал, бросил быстрый взгляд на профиль.
- Позвольте помочь вам, девушка, - произнес он самым приятным голосом, на который был способен.

Бесплотные существа на другой стороне пришли в движение, словно рябь пробежала по их ряду. Одна фигура шагнула вперед и заняла очередную гексу.
- Почему… - обще-подумал крайний. – Благодеяние..
- Благодеяние… - пронеслась мысль в общем сознании.
- Его мысли, - пришел шепот извне.
Они проникли в его сознание… Им открылось…

А она ничего, размышлял Марк, поравнявшись с ней. И задница крепенькая, и симпатичная. Предложить сейчас помощь, напроситься в гости, остаться на ночь.
Фантазия услужливо прогнала перед ним такие сцены, что кровь побежала по жилам быстрее.
- Позвольте помочь вам, девушка.
Девушка, действительно симпатичная, повернула к нему голову и опасливо осмотрела его.
- Спасибо, не стоит, - осторожно отозвалась она.
- Девушка, - проникновенно заговорил Марк, - я исключительно хочу вам помочь. Не дело вам таскать такие тяжести, это дело мужчин вроде меня.
Легкая улыбка тронула ее красиво очерченные губы.
- Вы, кажется, нетрезвы, сударь.
- Каюсь, - сокрушенно выдохнул Марк. – Я вообще отрицательно отношусь к алкоголю, но у лучшего друга сегодня юбилей – третий десяток стукнул. Отказаться – кровно обидеть, он осетин, у них с этим строго, - вдохновенно врал он. – Кстати, меня зовут Марк.
- Меня Катя.
- Дайте мне уже эту сумку! Сердце болит, глядя на вас.
Катя позволила забрать ее, и Марк охнул.
- Катя, вы что, на стройке кирпичей наворовали??
Она мелодично рассмеялась.
- Родители натолкали картошки и солений! А я села не в тот автобус, вышла не там, ну и решила дойти. Мне тут недалеко осталось.
- Солений, - произнес Марк мечтательно. – Люблю огурчики, помидорчики домашнего соления. А если еще под картошку жареную, ммм, благодать.
- Вас дома не кормят?
- Я холостяк, - с гордостью сообщил Марк. – И  в браке не состоял. А хотя порой жалею, - изобразив прорвавшуюся грусть, добавил он.  – Так хочется детей понянчить, вырастить, гордиться ими.
- Ну ничего, - улыбнулась Катя. – Все у вас еще впереди.
- Ну.. Лишь бы не сзади.
- А вы шутник.
- Только в прекрасном обществе.
- Кем вы работаете?
- Преподавателем русского языка и литературы в институте.
- Вот бы не подумала!
- Любите Гумилева? Бальмонта?
- Больше Ахматову и Цветаеву.
- А если я вам почитаю стихи вслух?
- Прямо на улице?
- Могу и на ней.
- Не стоит. Вот мой дом.
- Предлагаете в подъезде? Или в ответ угостите чаем?
- Чаем? – произнесла она задумчиво. – Ну, если чаем.

Уже с десяток гекс было занято на той стороне…
- Каждая фраза – ложь, - носилась в общесознании крайнего мысль.
- Ложь… ложь…
- Почему они лгут… сами себе.. другим…
- Когда все гексы будут заняты ими – будет развоплощение. Нас не станет.
- Не станет… не будет…

Тишину утра порвал телефонный звонок.
- Ты, мудель, - бесновался в мембране бас Вовки, - работать будешь?
- Ага, - моментально проснулся Марк. – Через полчаса буду.
- Давай шевелись, козлина…
- Кто это был? – сонно поинтересовалась Катя, подняв голову с подушки.
- Так.. По работе, - отвечал отрывисто Марк, попадая ногой в штанину.
 - Так лето же…
- Надо подготовить списки студентов, - Марк уже застегивал рубашку. Наклонился, чтобы поцеловать Катю в щеку.
- Ты позвонишь мне?
- Конечно, - убежденно ответил Марк.
Еще гекса…
Он вспомнил сон. От него чего-то ждали, Где-то томились нетерпением, и от него зависело многое. Где-то его ждали…
- Соседи приходят, им слышится стук копыт. Мешает уснуть, тревожит их сон. Те, кому нечего ждать, отправляются в путь, те, кто спасен, те, кто спасен, - бормотал Марк под нос строки Цоя.
В автобусе Марка неожиданно хлопнули по плечу.
- Привет, Пашка! – обрадовался Марк старому знакомому.
- Здорово! Как ты? Чего такой помятый?
- Джентльмен никогда не делится тем, что делал ночью,  - гордо подмигнул Марк.
- Круто… А жена что?
- Развелись мы, - помрачнел Марк. – Дочку забрала, живет у родителей.
- Быть не может, - поразился Павел. – У вас такая любовь была, весь институт завидовал…
- Сплыла, - ответил Марк хмуро.
- Работаешь там же? Преподаешь?
Павлу врать Марк не мог.
- Нет… Ушел оттуда, - отвел он глаза. – Шабашу теперь.
- Плохо.. А у меня второй сын родился недавно.
- Поздравляю, - дежурно обрадовался Марк. – О, моя остановка! Увидимся.
И шел еще две остановки пешком.
Вовка, вопреки ожиданию, не возмущался.
- Повезло тебе. Фура опаздывает. Иди переодевайся, - в обычной отрывистой манере обратился он к Марку.
- Что сегодня?
- Водка…
- Допуск есть?
- Не больше десятка боя. Так что аккуратней…
- Сделаем, - обрадовался Марк.
Шесть бутылок они все же умудрились разбить. Остальные четыре распили бригадой прямо там, на ящиках под нехитрую закуску.
- Пойдем ко мне, - предложил Вовка. – Продолжим.
- А пойдем…
Дома Вовка порылся в шкафу и вынул две папиросы со свернутыми кончиками.
- Травка?? – обрадовался Марк. – Где взял?
- Там.. На водку сменял.
На балконе пахло горелым веником, Марк и Вовка корчились от смеха, глядя на прохожих.
- Жрааать! – не выдержал Марк.
- Свин пришел, - согласился Вовка.
Вдвоем они съели котелок макарон, томимые неизбежным чувством голода. Затем пошли в магазин за добавкой. На улице Вовке не приглянулся какой-то тип.
- Че пасешь-то? – прорычал он.
- А ты кто такой? – угрожающе ответил тип.
- Хер в пальто, олень! – налетел на него сбоку Марк и свалил на землю. Тот легко вскочил и в этот раз упал уже Марк, ощущая во рту кровь.
- Валим! Менты! – потащил его на себе Вовка. Марк ругался, сплевывая кровь и трогая языком зубы.
Гексы, гексы, гексы…

Крайний в ряду со-ощущал Марка, и в его со-сознании зрело разделяемое недоумение, несвойственное бесплотному существу.
- Почему… Почему они так рады туманить сознание… срамить Дар Творца…
- Почему… Почему… - метались разделенные мысли.
- Страшно… Он грешит без злобы… Он живет этим…
И крайний потянулся общим сознанием через грань нереальности вверх.

Марк смыл кровь и приложил к губе кусок мерзлой курятины. Лед Вовка не держал.
- Давай. Дезинфицируйся, - разлил Вовка водку по рюмкам.
- Страшно мне, Вовка, - всхлипнул вдруг Марк. – Жить не хочется, смысла не вижу. Что вот я делаю? Каждый день пью, жизни не радуюсь. Домой идти не хочу – страшно там, пусто. Хочу туда, где меня ждут!
- Так иди, - отозвался спокойно Вовка. – К Таньке своей, к дочке. Дочка тебя точно ждет.
- Кому я нужен такой, - раскачивался на стуле Марк, роняя пьяные слезы. – Никто! Ничто!
- Пей давай. Когда душа болит, водку надо пить. Читал я.
Гекс осталось совсем немного. Все поле было занято фигурами с другой стороны. С их – ни одной. Крайний знал, что до развоплощения оставалось немного. Они все это знали. Любая мысль была результатом общего сознания. Но почему-то ему не хотелось исчезать…
- На все воля Творца, - прошелестела со-мысль.
- Творца… Воля…
- Почему они… почему земля отдана им… мы чище…

Марк шел по улице, и ему совершенно не хотелось жить.
- Все впустую, - шептал он. – Сломано все, разрушено все…
А если уйти? Шагнуть в окно, броситься под машину… Кто заплачет по нему, кто вспомнит?
- Всем по барабану моя жизнь, - шептала обида из глубин души. – Я никому не нужен…
Вон летит лихач, явно пролетел на красный. Шагнуть, что ли, навстречу? Это быстро. И наверное не так и больно… Если повезет…
Марк взглянул на дорогу рядом и обомлел. По переходу шла девочка лет пяти, и водитель явно не успевал ни свернуть, ни затормозить.
Не думая ни о чем, Марк рванулся на дорогу. Мир словно застыл, а он бежал, уже видя страх в глазах девочки, ужас на лице водителя, что начал тормозить… Слишком поздно, конечно…
И все же Марк успел. Схватил девочку и бросил ее на траву. Пусть ушибется, зато выживет. И в этот момент мир померк.

Безвременье озарилось сполохами света. Гексы вспыхнули и погасли… Пустые…
- Самопожертвование! – прошептал крайний. Прошептал сам, с изумлением ощутив, что это его, лично его слова!
- Самопожертвование! – слышал он голоса тех, кто рядом. – Высшая ступень любви…
Он ощутил, как его переполняет блаженство, тело засияло иным светом. И с негромким хлопком за его спиной развернулись крылья. Как и у других… Других…
- Эсмаил! – прошептал ангел, обретший душу. – МЕНЯ зовут Эсмаил…
Он больше не слышал мыслей других – каждый стал собой.
- Я понял! – прошептал он потрясенно. – Нет чистого добра и нет чистого зла. В каждом, даже самом плохом человеке есть частица добра. Творец хотел, чтобы мы это поняли… Сие есть высший замысел.

Марк открыл глаза, которые зажмурил, ожидая конца. Бампер машины был близко-близко, девочка повисла в воздухе, еще не коснувшись земли. Прохожие застыли неподвижными куклами, лицо водителя за стеклом было искажено страхом. Совсем еще молодой парнишка…
- Что еще за фигня? – прошептал Марк.
- Привет, Марк, - улыбнулся парень, вышедший ниоткуда. – Меня зовут Эсмаил. И я ангел.
- Значит, так выглядит смерть? – усмехнулся Марк. Страха не было, обиды тоже. Но и уходить из мира уже не хотелось. – Все, конец?
- Наоборот, начало, - снова улыбнулся Эсмаил. – Знал бы ты, какое это счастье – смеяться, разговаривать, думать! Жаль, что вы этого не цените, получив все и сразу. Я послан, чтобы сказать тебе – ты выдержал. Ты доказал, что вы, люди, созданы не зря.
- Кому? Богу? – несмотря на необычность положения Марк скептически усмехнулся.
- Нет, - рассмеялся Эсмаил. – Себе, в первую очередь, и мне тоже. Я в тебя не верил, уж прости…
- А я в тебя и сейчас не верю, - улыбнулся Марк в ответ. – И что теперь со мной будет?
- Сам решай. Все может быть так, как должно быть. А захочешь – будет иначе.
- Хочу иначе,  - прошептал Марк.
- Значит, будет. Я уберу тебя немного в сторону, в нашем тонком мире это просто. У нас вообще просто, - добавил он вдруг с легкой горечью. – А ты не подведи, я буду за тобой приглядывать.
И все исчезло. Вернулось движение, звуки, запахи. Промчавшаяся машина задела Марка крылом, и он отлетел в сторону. Где-то рядом плакала девочка. Марк лежал на асфальте и улыбался. И не смел верить, что это правда.

Через пару месяцев он стучал в дверь, знакомую с юности. Дверь открыла Татьяна и не сдержала изумленного вскрика.
- Привет, Танюшка, - произнес Марк с волнением. Он был прилично одет, чисто выбрит. И  немного прихрамывал при ходьбе.
- Ну, привет, - ответила она наконец. – Деньги кончились?
- Деньги есть. И работа есть, я восстановился в институте. Таня, я бросил пить, я больше не буду и не хочу. А вот без вас жизни нет. Вернись ко мне, прошу. Что мне жизнь, если в ней нет вас?
Верка протиснулась в проем и обхватила его ногу.
- Папка, папка пришел!
И Татьяна с изумлением увидела в глазах Марка слезы.
Они обнялись, и Марк понял – он пришел туда, где его ждали всегда. И больше не уйдет.