271. После моего ухода из Института

НА СНИМКЕ: Алексей Андреевич Жирнов, д.т.н., заведующий отдом механики струйных аппаратов, где мы с Ниной Малых рабоиали сначала в Институте гидродинамики, а затем в Институте теплофизики. Несколько лет назад он умер в Хьюстоне, где работал последние годы.


Четвёртая (последняя) часть воспоминаний Нины Малых. Будет жаль, если она их не допишет:

«Миша прав, эта работа очень заинтересовала в свое время С.С. Кутателадзе. Меня он также часто вызывал к себе рассказать о ходе работы и результатах.

Однажды сказал: «Теперь у меня две Нины: одна - Мамонтова Н.Н. - занимается кипением на поверхностях. Другая - Малых - объемным кипением.

Он часто приводил ко мне каких-то людей и просил продемонстрировать им работу нашей установки. Помню, как-то мы проводили опыты со спиртом, и при искровом пробое - взрыве мембраны - пары спирта воспламенились, и в потолок ударил столб огня, чем напугали делегацию. Но Самсон Семенович остался очень доволен.

К тому времени я уже хорошо изучила работы уральской школы Скрипова и была поклонницей его теории предельных перегревов, с которой Самсон Семенович был не согласен.

Где-то в эти годы была расформирована лаборатория Мусатова Вадима Васильевича, из которой в лабораторию Накорякова было предложено перейти всего лишь 2-м сотрудникам Володе Штерну и мне.

О Вадиме Васильевиче надо рассказать отдельно. Это был очень талантливый человек. Родители его были учителями средней школы г. Казани. Отец - директор школы и учитель математики и мать - учитель литературы. В их доме было много книг-учебников, по которым самостоятельно Вадим до 13 лет выучил все предметы за полный курс средней школы. Он не учился в старших классах средней школы, а сдал экзамены  экстерном.

И ещё,  я вспоминаю праздники в лаборатории Мусатова. Всегда было какое-нибудь представление, режиссерами которого были Вадим Васильевич и Володя Штерн. Помню, как-то праздновали чей-то юбилей на квартире Мусатова. Мне досталось роль поздравителя от «марсиан-пришельцев». На голову мне натянули противогаз, в рот я додумалась  взять свисток, а Володя переводил мою «речь». Меня никто не узнал, и было очень смешно, а Володя похвалил меня за находку со свистком.

И, вообще, жили мы весело. Много было всяких «приколов», так Володя Штерн, Дима Томилин и Таня Иванова объединились под именем Ива Штом и писали юмористические  заметки в местную газету и в известные передачи под этим именем и даже сочинили портрет этой Ивы, как Козьмы Пруткова.

Сейчас Дима Томилин с семьей живет в Италии, где встречался с потомками нашего последнего императора, биографией которого он увлекался ещё в Новосибирске.

С работой было хуже. Вадим Васильевич был увлекающимся исследователем непознанного. Решенные проблемы его сразу переставали интересовать. И он считал, что все могут познать всё и быстро. Тогда только-только установили на ВЦ большую вычислительную машину БЭСМ-6, и все увлеклись программированием.

Мне он сказал: «Даю тебе 2 недели (на глупость) на изучение программирования, сам я через неделю уже написал программы». И дал задачу на движение под водой осесимметричного тела переменной массы из-за текущих там конкретных теплофизических реакций. Надо было найти траекторию движения и расстояние выныривания. Как сейчас помню, у меня получилось и решилось аналитически уравнение Риккати. Но надо было решить его еще и численно. Через 2 недели, прибегнув к помощи профессионала, Аркадия Атавина, нашего друга по МГУ, выпускника мехмата, освоив программирование для БЭСМ-6, я принесла Мусатову и решение, и все необходимые графики. Получилась красиво решенная, практически полезная задача, вполне пригодная для статьи.

Но Мусатова уже интересовали другие проблемы: как использовать перепад температур в Красном море для строительства теплостанции, или взаимодействие струи воды с электростатическим полем. С утра он, как ребенок, с увлечением подходил к струе воды из крана, расчесывал пластмассовой расческой волосы, подносил её к струе и долго наблюдал за ее отклонением. А решенная мной задача так и осталась пылиться в столе невостребованной.

В это время Володя Штерн печально переливал воду каплями из одного сосуда в другой, проверяя очередную идею Мусатова. Слава Богу, он вскоре перешел в лабораторию вихревых технологий М.А. Гольдштика и там состоялся как ученый, защитивши докторскую диссертацию. (о других членах лаборатории и Богдане Войцеховском дописать).

В 1967 году была конференция по кипению в Ставрополе, на которую Самсон Семенович пригласил поехать вместе с ним меня и Нину Николаевну Мамонтову, - и это была вторая возможность  изменить мне свой научный путь и тему диссертации. Но в 1967 году в моей жизни случилось много событий.

Во-первых, у меня родился 2-ой ребенок, сын Владимир, во-вторых, я получила предложение от Миши Качана возглавить гидроакустическую лабораторию в должности и.о. завлаба в СКБ « Сосна», (позднее Институте прикладной физики) с окладом в 150 руб., что было для меня немаловажно, т.к. оклад мэнээса, которым я тогда была в Институте  теплофизики, был всего 103 рубля.

Алексей Андреевич Жирнов боялся подписывать мое заявление об уходе без разрешения Самсона Семеновича, но все же подписал его, воспользовавшись его отсутствием. Так я на 5 лет оказалась в Институте прикладной физики. (О Мише Качане добавить)».

Больше Нина Малых в своих воспоминаниях пока ничего не написала.

Сейчас Нина Владимировна Малых в Институте теплофизики уже не работает. Живёт в Англии, где давно уже обитают семьи её детей – дочери и сына. Да и внуки её уже выросли и стали совсем взрослыми.

Продолжение следует: http://www.proza.ru/2014/08/07/252