совсем не детектив

а потом его нашли таким, знаешь, расплющенным. ну да, совсем. как будто по нему асфальтоукладочная машина проехала. мы тогда еще подумали - да ну, чушь какая, быть этого не может. кто будет так убивать. но факт оставался фактом.

когда нашли третьего такого же, уже никто ничему не удивлялся.
полиция, ясное дело, рыла землю, чтобы найти мерзавцев - почему-то они были убеждены, что тут орудует целая банда, но ничего - никаких зацепок, версий и - самое странное - никакой связи между погибшими найти не могла. естественно, были проверены все асфальтоукладочные машины и их водители и жены-дети-братья водителей, некоторые даже провели по паре дней в благоустроенной городской тюрьме, выходящей зарешеченными окнами прямо на ратушную площадь (мэр считает, что у всех, даже у заключенных, есть право покормить голубей, если хочется, и это право неотъемлемо), но в итоге были выпущены и с извинениями, шариками и оркестром доставлены по домам.

после пятого случая убийства внезапно прекратились и город выдохнул. и мы жили спокойно целый год.

- эй, Джимми, не бей лед зубцом так сильно, тебе это не поможет прыгнуть выше, а ему больно! - мой собеседник прервал свой рассказ ровно на полминуты, которые ему понадобились, чтобы выдать рекомендацию мальчугану в полосатом желто-коричневом шарфе, увлеченно разбивавшему лед, гладкий, как зеркало или поверхность лесного озера, когда ни единое дуновение ветерка не нарушает его блеска.

а этой зимой все началось опять, ты представляешь? слава богу, детей не трогают. только взрослых лоботрясов, мужского пола преимущественно.

- Франк, твою же ж мать! – вдруг заорал мой собеседник, брызжа слюной и моментально покраснев так, что мне показалось, что его вот-вот хватит удар. – не смей плевать на лед! еще раз это увижу – вырву тебе сердце и заставлю сожрать!
Франк, грязный и оборванный, с бутылкой в мятом коричневом картонном пакете лениво поднял голову, посмотрел на нас и пошел прочь.

мужского пола преимущественно, да. уж не знаю, чем ему не угодили именно мужчины, но, говорят, это отличительная черта маньяков – циклиться на чем-то похожем. зима еще только началась, а уже трое. полиция опять с ног сбивается, но ни улик, ни версий – все как раньше, то есть ничего.

он покашлял в кулак, надел перчатки, любовно погладил руль своей заливочной машины – большой и белой, с огромными колесами и приделанной сзади тяжелой перекладиной с тряпкой внизу – чтобы разравнивать воду в тончайшую пленку, которая застынет потом идеальным блестящим льдом.

ну, ты иди, дружище, а мне работать пора. забегай еще, как будешь в городе, поболтаем, а вон там на углу варят отличный кофе, а если не любишь кофе, то можешь попросить горячего шоколада, он тоже вполне себе ничего. а покататься на коньках не хочешь? нет? не любишь? ну и хорошо. я сразу, как тебя увидел, понял, что ты не из этих.

он завел машину и поехал по точно выверенной траектории – овалами – так, что за ним оставалась влажная дорожка, которая делалась все шире, без малейших пропусков и изъянов, пока весь каток не стал снова идеально гладким, а отражение городской ратуши в нем - четче и ярче оригинала.

я тихонько погладил через ткань сумки коньки, которые вез через полмира специально чтобы прокатиться на этом катке посреди маленького городка рядом с ратушей, посмотреть, как садится бледное зимнее солнце, а потом зажигаются огни в домах и разноцветная рождественская иллюминация делает город совсем похожим на сказочный, и пошел искать отличный кофе, который варят вон там на углу.