Орлов

Орлов, маленький и простой,  старый и тихий городишко. На Вятке. Седой, русский и незаметный город. Таких как он, тысячи. Уезд. По-нашему, районный центр. Жизнь медленная, душевная, подробная, без всяких там…Лишних глупостей! Чудить то, и вовсе не к чему. И все друг друга знают. Даже если кто и набедокурит, разгуляется  в подпитии… Знают, кто, и почему…Кто по жизни урод, а чаще пьянь наша вечная… Но, простить бы…Не они такие – Жизнь такая! Вообщем-то тихо…
Школы – и то две. Всего. Молодые ребята - они  все видны…Вот они. Такие и всякие. Других нет. Симпатий то больно мало к кому. Но, если и они уедут… Других то, просто нет…Стариков и так больше, чем молодых.

И Вятка течет рядом - мелеет.

Шубин уже десять лет не был в Орлове. Да и к чему? Скука. Тоска и пьянство. А тут необходимость. Маме уже трудно ездить. А за могилками присмотреть надо. Поправить что нужно. Поехал. Дед, бабушка, дядя Вася и тетка Варя, дядя Коля. Все наши здесь лежат…Нужно навестить.

Остановится, решил у двоюродного дяди. У Володи. У них дома так хорошо. Жена у него умница и хозяйка замечательна. Дети хорошие. Уютно. Да и встречают всегда так радушно. Их дом сразу при въезде в город. Прямо за постом милиции. Раз!.. – вот и приехал. 

И кто – бы знал, что случилось в этом городишке…

Андрей припарковал машину, и вошел во двор. Постучал.

Не прошло и десяти минут, после объятий, поцелуев, гостинцев, как они уже все вместе сидели за столом.
Шубин потянулся к сумке и достал бутылку водки. Поставил на стол.
Володя как-то странно посмотрел на гостя.
 -Андрей! У нас теперь, это не принято.
-Что? В вятской губернии водку пить не принято? Это - как это? Рюмки-то давай уже.
-Андрюш…Может, не надо?
-Давай, давай. Я её из Питера вёз. Не виделись сто лет.
-У нас тут большие перемены…
-Чего? Какие такие перемены… Не томи уже. Разливай, давай.
-Вот, понимаешь, сухой, почти закон у нас.
-Чего? Какой закон.
-Даже не знаю, как сказать - Володя неопределённо пожал плечами.
-А ты не говори. Наливай. Выпьем – не унимался Шубин.- Ну, за встречу!
Он поднял рюмку и с улыбкой посмотрел на Володю.
Володя сконфузился, оглянулся на жену. Почему-то покраснел. Посмотрел в глаза Шубину. Посмотрел на рюмку. О чем-то задумался.  И решительно выпил.
Андрей тоже с удовольствием махнул. Закусил. Улыбнулся снова и посмотрел в глаза Володе.
-А вот теперь с начала и  подробно. Что за дела у Вас такие?
-Да, понимаешь… - задумчиво произнёс Володя – Длинный рассказ получится.
-А, мы что, торопимся куда?! - Шубину стало уж больно любопытно.- Весь вечер спереди. Валяй, рассказывай!
Володя, немного помолчав, начал:
-Уж лет пять прошло…
Весной было дело. В мае месяце. В городе случилось событие.
В Орлов привезли деньги. Пенсии. На весь месяц. На весь район.  В местную кассу. Всё как обычно. Но, это не событие…Это всё, как обычно.
Но всё, да не всё!
Отделение банка, старое строение в центре города. Там и сейф, не сейф, так, видимость…
Отделение…Привычная наша уездная простота…
Вот, когда пришла машина из области, приехала и разгрузилась, и отбыла, как обычно. Всё и произошло…
Володя снова замолчал.
-И что же, такого - этого, произошло? – спросил Шубин.
-А за  автостанцией вдруг рвануло. На въезде. На пустыре…  И сильно! Грохот весь город слышал. А ещё дальний сарай на нашей птицефабрике вдруг загорелся!
Народ –  обалдел! У нас в городе,  вообще ничего никогда не происходило, ну кроме пьяных драк, конечно, такие, вдруг, события. Все наши менты сорвались на происшествия. И город остался пустой…
Это, потом уже рассказывали.
Вот в этот момент в городской кассовый центр вошли трое. Все в одинаковой рабочей спецодежде. В мягких тапочках и масках. Одинаковые. И не различишь, и не разберешь, кто есть кто.
А в центре из охранников один Петрович. Пьянь вечная. До пенсии полгода осталось. Жалко было мужика увольнять. Второй охранник, тоже, что-то вдруг запил…Уже неделю… Не пришел…Да ещё тетеньки в центре  - тоже предпенсионного возраста. Баб десять…
И вот откуда, не возьмись! Беда,  вишь,  какая!
А они на машине. Вроде, с оружием. Четвертый за рулем оставался.
Всё рассчитав. Тихо. Без шума. Взяли эту кассу
Налетели… И всё!
Менты наши,  даже узнать про это не успели. Как всё уже случилось. Пока они там всю эту хрень разбирали, да тушили сарай…
Банк стоит, и всё  на месте… Всё, как обычно…И солнышко светит…
Только Петрович с башкой перевязанной. И бабы орут - все в слезах.
…А, денег, нет!!! Тю-тю!
Украли!!! Ограбили!!!
 Всё!!! И концов никаких…
- Ё - моё!!! И что?- Шубин покачал головой - Дальше?
- Нет, так-то всё нормально! Уж мы тихонько! Всё пережили! Пенсии нам потом компенсировали! Комиссия приезжала из области. Скандал утихомирили. Всем, всё заплатили…
Дело уголовное завели. Ну, на них, этих налётчиков.
Только не нашли никого.
Следователи только плечами пожимали… Бывает!
А ведь, эти молодцы,  они же  почти двадцать миллионов сперли.
У них то всё срослось нормально. Когда эти трое спокойно вышли и сели в машину, она быстро уехала. Потом её у кладбища нашли сгоревшую. Главное, в чем прикол - машина то нашего главного гаишника была. Он, сученок, даже сигнализацию в неё не поставил. Ну, кто у мента машину сопрёт? Вот и погорел. Ну и хрен с ним. Мужики наши поржали…Вот и всё!
-  У вас, я гляжу, тоже к ментам любовь особая!- улыбнулся Шубин.
- Да! – с усмешкой Володя продолжал - Через пару дней, мэр наш, засранец, что-то засуетился вдруг. Перепуганный в усмерть, ещё целую неделю бегал. А когда его дом сгорел… У него дом большой, коттедж, в слободке за маслозаводом был. Совсем обделался. Что-то несусветное кричал. Потом прыгнул в машину, всех своих загрузил да и уехал.
-А что так?
-Дак, не понял никто. Что это за дела? Только потом по всему городу объявления появились… В одну ночь… И текст непонятный. «Франц! Орлов! Порядок! Голосуй или уезжай!» Везде! Просто, чуть ли не на каждом столбе. И в каждый почтовый ящик… Ни кто ничего не понял. Чего Франц, когда голосовать, откуда порядок…
-Что это, блин, за референдум?- Шубин даже заерзал на табурете.
-Какой, к черту, референдум. Ничего такого. Только эти плакаты и листовки кругом.
-А что вообще власть делала?
-А ни хрена не делала. Все после, мера погорельца, как оглохли и онемели…Тишина как на кладбище…
-Нормально…
-Да, вот, как раз  в это время приехал Франц. Наш …
Он в дом колхозника пришел. Директриса как документы незнакомца увидела… Аж побелела…
Слух по городу в миг разнёсся. Франц приехал. Этот, новый. Тот, что на всех столбах.
А тот сам, вообще ничего не понимает. «Ихт нихт ферштеен.»  И наши все, ни в зуб ногой. Он какие-то документы показывает. Лопочет по своему… А как разобрать?
Пригласили учительницу немецкого языка,  из школы. Она долго смотрела. Не поняла сначала. И Франца в гостиницу определили. Ну, в дом колхозника, то есть. А Виолетта, немчина наша,  с бумагами домой…
А на утро она всех просветила. Франц, немец этот, приехал по приглашению, и с договором. Он старый успешный фермер из Австрии. Помощник мера небольшого городка в последние годы. Получил предложение из России. Стать во главе небольшого русского города с огромным жалованием. Очень большим. И что он может делать всё, что считает нужным и правильным. Даже входя в конфликт, с традициями, порядком, и характером местного населения.
Немцы шуток не понимают, вот он и приехал в Россию и Орлов. И деньги он за три месяца вперёд на свой счет уже получил. Нельзя отказаться. Вот. Приехал. 
Франц Отто Мюллер. Рассказывал он потом, что из Аушена. Это где-то в  Австрии.
- Ну, дела…
- Да! Слушай дальше. И сразу за ним. Дня через два.  Наша Оленька приехала. Переводчица к Францу Отичу. Тоже по приглашению. Обещали, значит, ей работу, жильё и жалование приличное. Из Питера учительница. Разведенная. С дочуркой Настенькой. Девочка прелесть – в этом году в ей в школу…Забавная такая… Умненькая…Глазки хитрые, востренькие… Шалит без продыху…Маленькая, а понимает, что ей всё простят. Любимица наша.
Вот эта Оленька всегда рядом с Францем была. Переводила. Она его и глаза, и уши и язык. Умница!
На утро, тогда, внизу под крыльцом Франца уже ждали. Машина стояла. Новенький УАЗик  с водителем. Сын нашего директора школы. Семен за рулем. Тоже потом говорил, что всё как в сказке. Письмо, ключи, машина…  И, чтоб у крыльца к девяти…
Франц, этот, неделю по городу ездил. С Оленькой завсегда. Она ему как дочка, теперь.
Всё смотрел. Вникал. Лез во всё со всей своей немецкой дотошностью. Не больно это людям нравилось, но никто не перечил. Чёрт, его знает, что за Франц, такой…
А Франц, молодец, всё посмотрел. Объехал. И к себе в гостиницу.
Оленька, вышла потом, и сказала, что Франц просит пива ящик. Местного.
И тишина…Два дня…Тишина.
Оленька рассказывала, Франц сидел и что-то писал, считал и пил потихоньку… Правда всякий раз морщился, когда пил местное пиво…
И, вот вышел…
Пошел на телефонный узел, и потребовал, чтобы через возможности МЧС по оповещению населения о бедствиях, собрать всех на центральной улице, у старой церкви, возле пристани. Оленька всегда при нём, и всё перевела…
Такого «набата» город не слышал давно. У церкви собрались все. Даже недвижимые старухи попросили детей доставить их на собрание.
Вышел Франц. Оленька рядом.
Франц говорил на «своём», непонятном. Оленька, раскрасневшись, переводила.
Орлов, дескать – хороший город. Богатый, но очень запущенный. Не умеющий правильно пользоваться своими возможностями.
Франц говорил очень спокойно и уверенно.
Оленька, как раз, наоборот, очень волновалась, и переводила эмоционально и взволнованно.
Франц сразу расставил приоритеты.
Церковь нужно восстановить.
Обиходить центральную площадь. Поставить везде урны. Туалет сделать добротный.
Сделать хорошие пешеходные дорожки по всему городу.
Дом колхозника привести в порядок до уровня приличной гостиницы.   
Закрыть все вино-водочные отделы и магазины. Навсегда!
Выгнать из города всех гастробайтеров. Навеки!
И без пререканий.
Это первое!
Для решения этого вменяются общественные работы. По субботам до обеда. Пять- шесть часов горожане должны заботиться о собственном благе, о городе. Каждый. Всегда! Дорожки, газоны, покраска… Кто откосит – записывать… Это важно!
Второе!
Для того, чтобы не нарушать традиции и привычки. Построить на площади столы и скамьи. Навесы. После общественных работ, после свободного обеда, сбор на площади.
Обсуждение насущных  вопросов города. Сначала, так.
Во главе, Франц Отто Мюллер. Как председатель.
Нужен «Старшина». Это крайне важно. Его мы должны выбрать сами среди достойных горожан вместо главы милиции. Милиция такая, какая есть, не нужна. Их мы всех увольняем. Новые нормы порядка мы придумаем позже.
Городской «Голова». Важно совсем! Лучший и достойный, самый уважаемый, предприниматель из своих.
Его мы  тоже выберем сами. Ему придется решать тяжелые вопросы. Здесь нужен честный и порядочный человек. Достойный. Решайте, дескать, сами – кого…
Третий - это учитель.  Без комментариев. Директор школы. Он! И всё!
Вот такой будет городской совет. При вашем полном и активном участии. Всегда честно и всенародно мы будем решать городские вопросы в субботу после обеда.
А вечером, каждую субботу, будут гуляния. Пить будем! Гулять будем! Отдыхать будем!
Все вместе!
Но, для этого, нужно построить городскую пивоварню, и свою винокурню.
Пить пиво, которое повсеместно продаётся – нельзя! Это зло! И водка в торговой сети – просто отрава!
Мы будем варить своё пиво. Франц обещал пригласить своего друга - Ёзефа. Тот умеет варить чудесное пиво.  Он приедет. И обязательно научит.
Вы же, найдите, среди своих - кто может делать правильный, чистый, хороший самогон. Настаивать его, очищать, и чтобы с душой.
Вот раз в неделю, когда душа просит, будем пить! По хорошему. На людях…
За общими столами… С музыкой… И без стеснения…
Третье!
Что у нас есть?
Племенная птицефабрика, маслозавод, сувенирная фабрика. Петушки, масло, шкатулки и шахматы…  Не много….
Начнём с того, что есть!

-И пошли дела!
Володя рассказывал с душой. Даже взволнованно.
 -Франц, придумал просто. Птицефабрика племенная - хорошо, но её много. И нерентабельно. Сократил до цеха. Товарное яйцо нужно. Куриное мясо. Переработка. И всё в продажу. Открыли цех тушения. Тушенка вкусная стала. Наша. Он всё переделал.
Франц даже «Орловскую марку» придумал. Для торговли. Орел!  Красиво! Заметно!
Он за качество стоял и хотел, чтобы оно как-то отличалось. 
Открыл у нас новую свиноферму, коровник построил. Кроличью ферму новую заделал. Для кормов все. Целый огромный комплекс.
И всё в дело.
Теперь у нас: молоко, йогурты, соусы разные. Мясопродукты разные и тушенка. Шкурки и шитьё. Дерево в изделиях всевозможных…
А, крольчатина-то. Тушенка наша. Обалдеть, как вкусно!
А пиво!!! Именины сердца!
За орловскими продуктами сейчас, все, вон,  в очередь…
И, нашу воду стал разливать. Артезианская вода, оказывается, в цене. Мы то, и не знали…
Весь лес, кругляк, что в районе рубят, вывозить запретил. Только в работу. Доска половая. Клееный брус. Даже опилки – все в дело. Брикетами из опилок, оказывается - топить хорошо…
Помощников себе, приятелей своих, с родины позвал. Они теперь, временно конечно, управляющими… 
Мы им всем городом за пару лет немецкую, почти уже улицу, построили. «Либенштрассе». У пристани. Красиво!
-Ну, дела! Прямо, как при Алексее Михайловиче, Немецкая слобода.- Шубина очень взволновал рассказ Володи.
-Природа у нас хорошая. Оказывается! Рыбалка, Охота знатная. Он, Франц, в Австрии и Германии  рекламу разместил. От их любителей…Ох, уж эти… Гостевой дом наш - завсегда полон. Даже, говорят, очередь из ихних гансов, есть, чтобы пострелять… У них-то и грибов не соберёшь. А у нас - раздолье.
У Семёна, водителя Франца, друг есть, Андрей. Вот он всем  этим всем и рулит.
Он, Андрей, фермы собачьи завёл. Курцхары у него, пойнтеры, русские борзые, лайки. Ну и немецкие овчарки, конечно. На продажу разводит. Милиция, таможня, охрана, охотники, частники. В вятской губернии собаки всегда были. Вот и псарня получилась- заглядение.. Со всей страны теперь собак заказывают. Иностранцы тоже приезжают.
А уж охотничий домик чудо. До угодий всего двенадцать километров…Там и кабаны, лоси… Зверья всякого - чего душе угодно. Прикорм – постоянно… Егеря  дельные. Не пьют.
 А ещё Андрей лес новый сажает…Постоянно. Студентов из области призывает, и лес садит. Чтоб вырубки поправить. Лес он очень любит…
Фабрика сувениров тоже ожила. Наши шахматы и шкатулки в Европе приглянулись. Всё натуральное. Дерево. Они это ценят.
Шкатулки с нашей соломкой даже в моду вошли… Они красивые. Еще много чего нового стали делать, всего, сейчас и не упомню…
А еще Франц на фабрике новую тему начал… У нас в России весной  все пристани ледоходом на реках сносит. А он придумал, как в Финляндии. Пристани, дебаркадеры и мостки на поплавках. Поплавки сами отливаем. Всё сверху легкое деревянное,  сборно-разборное, а в воде пластиковое. Весной ставить, осенью разбирать. Просто, дешево и удобно. Вещь!   
-Ну, у Вас тут, прямо промышленная революция в отдельно взятом городе! А?... Обалдеть! – Шубин уже устал удивляться.
- Да!- вспомнил Володя - Еще же дом публичный открылся.  И казино! Хочешь поиграть, проиграть. Пожалуйста! Женщины там же. Всё в  трёх верстах от города. На дальней пристани. «Шепотом» - конечно. Не законно, как-бы, и не наше. Правда, ездят отовсюду. Там интересно. А ты бы сходил на дебаркадер? Посмотришь…
-Не, не пойду.
-А что так?
-Любопытно, конечно. Но боюсь. Вдруг, чего захочется… Потом, как жене в глаза смотреть буду? Нет, не пойду.
- Ну как знаешь… Вот такие дела! Да, может, забыл еще всякого... Ты завтра пройдись по городу. Посмотри. Нам самим порой не верится… Это же мы всё сами. Только Франц был Нужен…
- Почему был?
- Полгода как… Похоронили мы его. Франца нашего.  Как-то, Семен гриппом заболел. На работу не вышел. Франц сам сел за руль. На перекрестке его УАЗик остановился… И больше уже не поехал… Потом рассказывали, что Франц  упал на руль и умер. И вдруг, и тихо. Удар. Царствие ему небесное…
Гроб, когда понесли. Четверо друзей под гроб встали. Семён и друзья его Пётр, Павел и Андрей… И несли гроб всю дорогу. Батюшка наш первый за ними. Потом жена Франца, два его сына и дочь, Оленька с ними. Немцы, друзья его с семьями…
Тогда весь Орлов его хоронил…Вроде немец…А такой наш… Хороший был мужик. Правильный. С него всё пошло.
- Да, нам, таких немцев в каждый город по дюжине, и глядишь, зажили бы! А? – Шубин поднял рюмку.- Вот, никогда бы не подумал, что за упокой немецкой души пить буду.
- Давай, Андрюш…- Володя тоже поднял рюмку.- Царствия ему небесного…
Помолчали.
- А как областная власть на все это смотрит? - спросил Шубин.- На такие перемены?
- А как ей смотреть. Теперь попробуй, тронь нас. Жизнь нашу. Не позволим!!! - Володя решительно положил ладонь на стол – Мы жить, по-человечески, начали. Пусть, учиться приезжают. Да и довольны власти все. Мы же налогов, теперь, сколько платим! 
- Слушай, даже не верится -  Шубин с хитринкой посмотрел на Володю – И, что, теперь у Вас только по субботам? Ну… Выпивают?
-Да! Только по субботам, и только своё.
-А есть, кто вообще не пьёт.
- Да все гуляют. Только теперь по-хорошему. Весело. Без дури. Вот, директор, учитель наш не пьёт!
-А чего?
-Так ребятишек стесняется. Теперь же всё на людях. Ему и не с руки. Интеллигенция…
Соблюдать себя надо.
-И, что Франц, со всеми вместе?
-Конечно. Он своё пиво очень уважал. Бывало, так науважается… Правда, наши всегда к нему со всей любовью. И домой проводят. И уложат. Жене его поклонятся. Всё честь по чести. А на утро Франц завсегда как огурец! Правильный ганц! Всему городу голова!
Да!...Вот еще вспомнил! – Володя разволновался- Вот! Как - то Франц, перебрал чуток…И Оленька нам перевела. Записки он получает. С требованиями. Короткими. И деньги небольшие для начала их исполнения. Правда, совсем не часто. Типа, пусть он, всё делает как надо, по-своему, но условия есть. И исполнять их надо точно. Это так, а вот это - эдак. Чтобы его немецкая душа нам не навредила в своей правильности. Он же немец… А тут Россия. Понимать надо. И Франц исполнял это всё вполне…
Потом шептались люди, про тех – наших четверых…Тех, что гроб несли. Дескать, наверно, это они те деньги…- Володя заговорщицки подмигнул….
-Вроде того, что деньги взяли, и много! А, куда девать? Такое не спрячешь, не потратишь по-тихому! Вот и удумали. Робин Гуды…
- И что, все молчат? И не стуканул никто?
- Да, нет! Что ты! Даже, если всё и так… Такое дело подняли. И, потом, у ментов, все равно ничего на них нет…И времени сколько прошло… А теперь они, можно сказать, самые первые у нас люди…
- Ух, и чего только не бывает…- негромко произнёс Шубин.
- И, не говори…- Володя глубоко вздохнул. 
 Они тихо в задумчивости посидели.
- Вот столько всякого работает, а где людей набрали?- спросил Шубин.
- А! Это тоже история. Сначала, всё сами. Даже пенсионеры. Трудились все. И, не поверишь, с радостью. Потом, бывших военных стали потихоньку приглашать. Строились постоянно. А теперь у нас детский дом есть. Сироты. Их наш батюшка везде собирал, да пригрел. Теперь с молодежью будет хорошо…
- А после Франца, теперь кто за  главного? – спросил Шубин.
- Семёна выбрали. Он ближе всех к Францу был. И водитель, и помощник. Правая рука.
Кого ещё?
- А Оленька Ваша, где?
- А куда она денется. Здесь, конечно! А ещё, к ней Семён не ровно дышит. Глядишь, и свадьбу гулять будем! Хорошие, они ребята!
Володя улыбнулся.
-Слушай, а с ним, Семёном вашим, можно познакомиться? – поинтересовался Шубин.
-Да, господи, ради бога! Он в кабинетах не сидит. Не прячется. Хочешь, постой на центральном перекрестке, он мимо тебя за час, раза два проедет. Только махни - остановится. Или вечером - на площади…

Они ещё долго говорили. Сидели до полуночи. Шубин всё расспрашивал. Удивлялся и радовался.
Спать он ушел с хорошим сердцем.

«-Ведь, можно же, если по уму, жить и работать по-человечески. И, не где-нибудь. А, у нас!»

На следующий день, Шубин до обеда пробыл на кладбище. Всё, как надо поправил. А потом долго ходил по Орлову и с удовольствием все рассматривал. Чисто. Аккуратно. Но по-русски. Хорошо!  И все работает. И всё налажено. Замечательно. И лица у людей стали добрее, что-ли. Улыбаются. Кивают при встрече. Многие здороваются.
На площади, возле ухоженной старой церкви увидел небольшую стелу. На ней бюстик.

                И надпись – «Наш Франц».


22.02.12.