Лунный модуль

Проснулся… опять в поту…. Черт… сколько можно себя корить? Пока жив, наверное. Да нет, это все моё подсознание, выжидает, пока я засну, чтобы застать мой рассудок врасплох. Медленно и вкрадчиво начинает объяснять, где я был неправ. Указывает на ошибки и недочёты. Но разве можно было это назвать недочётом? Ведь кто-то должен был взять это на себя. Кто-то должен был в момент полной подавленности встряхнуться, встать и сделать, то, что следовало. Они же знают, что это нужно было сделать. Да и все постоянно меня ободряют, говоря, что я молодец, все верно сделал и прочую ерунду. Однако эти взгляды… эти разговоры за глаза, ведь я знаю как они называют меня – убийца.
Да… ну и общество тут у нас сложилось. Вроде бы народу не так много – двадцать человек…. И все понимают положение, все понимают, что ситуация была безвыходной, а все плетут интриги и только ждут удобного случая, чтобы выгнать меня – тьфу, полоумные.

А ведь им случая может и не представиться, ведь я, пожалуй, остался единственным в своём роде. Что сломается – почини, что не работает – исправь. И ведь за эти два года никто даже не попросил их обучить, а все мои попытки обречены на провал…. Да и что стараться… мы тут, догниваем…. нет будущего… нету и все тут…. Просто в один миг его не стало…. Вот так, без томительных ожиданий, без предварительной подготовки – в один миг, раз – и нет будущего. И это не громкие, кажущиеся сейчас идиотскими, лозунги толпы – у нас «Нет будущего», «Нету надежды» и прочее, что выкрикивали эти, на самом деле счастливые, люди на митингах. Господи, да их же там было целое общество – пошли бы и создали условия для своего будущего… Хотя им бы это все равно не помогло. А вот у нас тут его действительно нет.

Какое, скажите, может быть будущее у меня с этой кучкой выживших. У меня – инженера лунного модуля психиатрической лечебницы, которого оставил на дежурство в новый год главврач этой клиники. А сам, с подчинёнными шагнул в кольцо телепортатора на Землю… которой не стало в 2 часа ночи по Гринвичу…
Я понимаю, идея изолировать особо опасных пациентов в тиши лунного кратера когда-то, может, и была привлекательной, да только теперь мне, с девятнадцатью полоумными мужланами она такой не кажется. Самое весёлое, что все эти мужланы, ну или почти все, не такие уж и двинутые. А вот теперь нам представилась замечательная возможность сходить с ума вместе. В полной тиши, среди радиопомех, долетающих от звёзд сквозь то пространство, где раньше была Земля.
 
Я не спорю, кусочек, а точнее кусочки – глыбы, обломки Земли ещё летают в космосе, часть из них осела и на Луне – наши щиты выдержали несколько не слишком сильных попаданий… да вот только лучше не становится. Луна явно ещё не нашла нового приюта в солнечной системе и её метает туда-сюда... Как нас ещё не разорвало и не убило каким-нибудь излучением – не знаю, я не астрофизик и вообще не могу сказать что происходит с тем небесным телом… тьфу, уже не небесным – неба-то больше нет… с тем космическим телом, на котором мы сейчас находимся. Энергия на щиты есть, реактор холодного ядерного синтеза работает как швейцарские часы (Швейцария… надо было съездить в эту страну, когда она ещё существовала), растительности под куполом хватает… Вот и остаётся нам всем тут просто помирать…

Но тот день я никогда не забуду – как раз любовался на Землю из телескопа, переписывался с друзьями поздравлениями, даже разговаривал с родственниками по видеосвязи. И в один миг – хлоп… и все…. Радиосигналы еще некоторое время доходили, а Земли я уже не видел. Как так получилось – не знаю. Но ее просто не стало, а точнее, точно разорвало изнутри. Что-то ярко-красное вырвалось из ее центра, и она на миг вывернулась наизнанку (по крайней мере, мне так показалось) потом еще хлопок (хлопка-то конечно не было, но в сознании это событие отпечаталось именно с его звуком) – и её раскидало во все стороны – как яйцо в скорлупе, которое положили в микроволновку. Я даже не помню, что говорили мне родственники, бывшие в тот ещё момент на экране компьютера, краем глаза я заметил, что они все также радостно отмечают этот праздник, смеются. Но слов не помню. Я просто стоял и смотрел на это. Я не мог вымолвить ни слова. Все «клиенты» клиники уже давно спали – отбой я объявил ещё в 21 по Гринвичу. Я стоял наедине с этим ужасом и мне не с кем было поделиться. Не к кому обратиться. Я весь умер в этот момент. Моё сердце заполнила пустота. А потом началось – на щиты стали обрушиваться жуткие удары, поверхность луны сотрясалась – черт его знает, с какой скоростью летели обломки, но сейчас я жалею, что с недостаточной для уничтожения щитов. Хотя тогда я был рад. Сигналы в это время уже прекратили поступать с Земли и я разбудил пациентов - а в телепортационной камере происходили ужасные события – посреди телепортационных кругов стали возникать обгоревшие тела, части людей, предметы мебели, мёртвые животные – как это произошло – не знаю, скорее всего из-за электромагнитной аномалии некоторые земные камеры в последний миг начали трансляцию во всех направлениях, и одним из таких направлений оказался наш лунный модуль. Я тут же помчался на технический этаж и начал процедуру экстренного отключения телепортационной камеры. Когда я вернулся, почти все телепортационные круги погасли, а сама камера залилась красным светом от аварийных ламп.

Основная бомбардировка земными ошмётками прекратилась и гул стих, но лучше бы этого не происходило – мы, стоявшие за стеклом телепортационных камер, начали различать хрипящие и свистящие звуки полумёртвых ошмётков, которые пытались звать на помощь – там были все, от мала до велика. Но в каком они были состоянии... Кого-то, ввиду нарушения телепортации, сплавило с техникой, с какими-то обломками - и им еще повезло. Некоторые люди слиплись в бесформенные обожжённые шевелящиеся комья, издающие нечленораздельное бульканье. Попадались и сплавы из людей-животных. Все это месиво, которое ещё было живо, пыталось ползать по полу камеры-приёмника. Кто-то уже добрался до стекла, пытаясь долбить в него рукой.

Мои поднадзорные были шокированы до такой степени, что не могли пошевелиться. А меня обуяли ужас и отвращение, а потом нахлынула ненависть к этим комкам копошащегося биологического материала. Я спустился на технический этаж, включил плеер, чтобы не слышать их стоны, оделся в костюм биозащиты, взял гаечный ключ, пожарный топор и вошёл в комнату телепортации… Биомасса сразу обратилась ко мне, комья пришли в движение и поползи в мою сторону. Слишком настырные получали сначала ключом, а потом, отброшенные на пол, ощущали вес топора. Я старался не глядеть на них прямо, только боковым зрением, боясь, что у кого-то из этих комков уцелели глаза… Но не всегда это удавалось – биомасса была повсюду. Мне попадались глаза разные – мужские, женские, взрослые, юные… в некоторых ещё теплились остатки разума, какие-то выглядели ошалелыми, а какие-то пустыми. Через пять минут у меня уже ныли руки, а мужланы стояли за стеклом и наблюдали эту расправу – никто не пришёл на помощь. Ещё через пять минут я понял, что удары ключом моя рука уже не выдержит, поэтому пришлось перейти на удары ногами и взять топор в обе руки, чередуя рабочую. Через полчаса все было кончено. Я вышел из комнаты, покрытый чем только можно и отправился в санитарный отсек, где потом ещё полдня драил костюм и отмывал себя. После этого меня и стали называть убийцей. Хотя они сами понимали, что эти комки биомассы не были людьми, что им уже нельзя было помочь. Но сознание их подводило, и тогда они бросали на меня косые взгляды и перешёптывались за моей спиной.

Но все это уже было не важно. Мы уже тридцатые сутки находились в одиночестве в этой солнечной системе, а может быть, и во всей вселенной. Мы остались наедине с бесконечным ужасом бесконечного пространства, без малейшей надежды на выживание...

17 августа 2012