Неоконченная повесть. Глава 12

Девять дней со дня смерти Николая отмечали у Нины. Она сама приняла такое решение, приготовила всё сама. Я в этот день была на рынке, потому что надо было зарабатывать деньги, все запасы были опять истрачены на похороны. Когда я пришла на поминки, то уже почти никого не было из родни. Но самое интересное, что там был Дик. Нина говорит, что он сам пришёл, но я думаю, что он увязался за отцом, который его не закрыл в квартире. После обеда мы с Диком отправились домой, но он был какой-то вялый и постоянно ложился на снег. Я подходила к нему и просила подняться и идти, но он преданно смотрел  в мои глаза своими полуслепыми и вид у него был очень виноватый: как-будто он просил прощения за то, что нет сил у него идти дальше. Домой мы шли очень долго, останавливаясь метров через десять, Дик падал на снег и лежал некоторое время, пока я его вновь не начинала уговаривать подняться. Домой мы кое-как добрались, Дик замертво упал у входа и часа два лежал не поднимаясь. Отец мой был уже дома, он успел выспаться и вышел на кухню, предложив попить мне чаю. Чай мы попили и стали готовиться ко сну. Дик всё лежал. На следующий день после работы, я решила прогуляться с Диком, но он идти на улицу не хотел. Отец сказал, что не кормил его и я решила его покормить. Я часто варила ему различные каши, покупая обрезки мяса на рынке. Дик без особого удовольствия, но всё-таки ел. На другую еду денег у меня не было. Отец жил на свои деньги, покупая себе продукты. Супы варил себе сам, а борщ, вторые блюда, блины, пельмени, беляши и другие блюда посложнее, готовила я, из мяса которое покупал отец. Я мясо почти не покупала, обходилась колбасой и первыми блюдами. Вот так мы и питались с Диком.
 Кастрюля с едой Дика стояла в холодильнике, что тоже не очень нравилось моему отцу. У нас часто с отцом, по поводу нахождения собаки в моём доме, возникали разногласия, но я всегда говорила, что предупреждала его о том, что у меня в доме живёт собака, когда он просил меня забрать его.  И, что я не могу Дика вышвырнуть на улицу, он для меня, как член семьи, прошедший со мной по моей тернистой дороге жизни. Отец замолкал, но недовольство тем, что я собаку считаю наравне с ним членом семьи, нарастало.
  Так вот, я достала из холодильника кастрюлю с собачьей едой, взяла миску, из которой ел Дик и начала накладывать в неё кашу. Внимание моё привлекли небольшие жёлтые комочки в каше. Я взяла один из них и попыталась растереть его пальцами. Догадка пришла мгновенно: это были таблетки, много таблеток... Я быстро вошла в комнату к отцу и показывая ему то, что обнаружила, спросила, что это такое. Отец сначала сделал вид, что не видит, одел очки и стал внимательно разглядывать. Я дала ему подсказку, что это таблетки и я даже знаю какие. Он в это время принимал, помимо других ,"Верошпирон". В его аптечке этих таблеток не было, он их все высыпал Дику в свежеприготовленную еду, надеясь, что они в тёплой еде растворятся. Я  начала на него кричать,  как он смог сделать такое, а потом начала плакать и даже сказала ему страшную для меня же самой вещь:"А,если завтра я тебе что-то сделаю не так, то ты и мне подсыпешь таблеток?" Отец  сидел на кровати и молчал, покрывшись красными пятнами. А я плакала. Мне было жалко Дика, а ещё больше себя, потому что теперь рядом со мной жил человек, которому я перестала доверять. Я представила, как он размешивал эти таблетки в кастрюле, потом хладнокровно кормил Дика и позвал его специально с собой, отправляясь к Нине, надеясь, что по дороге собака сдохнет от сердечной недостаточности. Как можно было жить дальше с таким тяжёлым чувством недоверия к своему самому родному человеку- отцу?..