Тайник в дупле. Рассказы о чекистах

История, которая многое разъясняет.

На холмах Гринцинга* лежала ночная тьма. Уютными огоньками перемигивались старинные харчевни. Шелестели длинные ряды виноградной лозы. Где-то в стороне играл аккордеон, и ветер носил над винограниками обрывки «Голубого Дуная». Полковник расслабился. Вечное напряжение бойца невидимого фронта – настолько невидимого, что не поймешь, есть ли он вообще, этот фронт, и против кого война, и где тылы, и зачем все это вообще - на время ослабло. Он взял меня за пуговицу пиджака (я никак не мог отделаться от мысли – если пуговицу он открутит, найду ли я портного в незнакомом тогда еще городе, говорящем на незнакомом тогда еще наречии, хотя это и была сущая мелочь) – и рассказал историю, которая, видимо, давно не давала ему покоя. Историю, свидетелем и даже участником которой он был во времена, когда до полковничьих погон было дальше, чем до Гринцинга пешком. И рассказанное объясняло крутые виражи не только его частной непростой жизни, но и вообще многое из того, что со знанием дела разъяснят потомкам грядущие историки.

Вот она, эта история, как я ее тогда запомнил.

***

Полковник (конечно, не нынешний грузный лысеющий господин с усталым взглядом, протирающий штаны на непыльной посольской должности и давно уже понявший, что генералом ему не бывать – а тот, будущий, тогда еще почти мальчишка, недавно произведенный в лейтенанты) лежал в мокрых кустах и до боли в пальцах сжимал холодный бинокль. Кругом темнел огромный парк, разбитый некогда генерал-губернатором южной губернии – имя генерал-губернатора старательно стерла последующая эпоха. Времена начинались непростые: империя, которой верой и правдой собирался служить юный лейтенант, начинала трещать на стершихся от времени стыках. Граждане понемногу распоясывались. На лицах старших товарищей лейтенанта читалась решимость, приправленная неуловимым налетом обреченности. А он лежал с биноклем в кустах.

Гулко билось сердце. Парк был пуст. Рассвело.

Объект появился внезапно. Долговязая фигура в тренировочном костюме. Зашел в парк со стороны гостиницы «Интурист». Враг.

Бинокль дрожал в руках. Лейтенант и верил, и не верил, что когда-нибудь доведется участвовать в специальных операциях, описанных в секретных учебниках. Операциях, о которых никогда не распространялись старшие товарищи, но, помолчав, уйдя в себя, пили в день своего секретного праздника (и кто мог тогда знать, что дата секретного праздника была известна противнику, отчего каждый выходящий в этот день из ворот наших посольств, представительств и дипгородков нетвердой походкой быстро оказывался персоной нон грата…) А теперь он сам лежал с биноклем в мокрых кустах и вел наблюдение за объектом. Старшие товарищи, заработавшие в операциях не только звезды, но и радикулит, заменят его, когда солнце поднимется над крышей отеля «Интурист», кусты высохнут и парк наполнится народом.

Объект трусцой бежал через поляну, дерзко игнорируя табличку «По газонам не ходить!». Предположение, что объект мог не читать по-русски, в штабе отвергли. На такие задания без спецподготовки не посылают. Значит, читает. Но игнорирует. Враг.

Лейтенант навел резкость. Лицо. Худое. Иностранное. У наших таких не бывает.

Приближается.

Ни разу не оглянулся, не посмотрел по сторонам. Не попытался засечь, есть ли хвост. В штабе определили: агент высшей степени подготовки.

Вот, сейчас! Снова. Как вчера. Как уже десять дней подряд…

Посреди поляны – старый дуб. Посажен еще при забытом генерал-губернаторе.

Ствол в три обхвата. В стволе - дупло.

Вот!

Объект приблизился к дубу. Постоял. Сунул руку в карман. Достал что-то небольшое, неразличимое на таком расстоянии. Понятно, контейнер. Ловко забросил в дупло.

Дупло – тайник!

Повернулся. Побежал в сторону летней эстрады. Иностранец. Шпион. Враг.

Лейтенант взмок от волнения. Кусты, напротив, высохли.

К дуплу приближаться запрещено. Приказ Центра. Категорический. Вскрывать тайник и брать агента будут люди из Москвы. Конечно, немного обидно. Самые яркие звезды достанутся кому-то другому. Но служба есть служба, приказы не обсуждаются.

Штаб работает круглосуточно. Приказано задерживать всех, кто приблизится к дубу на подозрительное расстояние. С несколькими задержанными работают третьи сутки. Есть раненые. При задержании пенсионерки, собиравшей пустые бутылки вокруг дуба, тяжело пострадал оперативник: бабка вырвалась и разбила о голову, как ей показалось, конкурента по бизнесу пивную бутылку.

Люди в штабе ходят с темными кругами под глазами. Работают без сна, без отдыха.

Личность агента в Центре не установлена до сих пор. В архивах не значится. Прибыл под видом бизнесмена. Фамилия – самая обыкновенная. Документы в порядке. Внешность, как считают в Центре, изменена.

Третий день операцией руководит прибывший из Центра знаменитый секретный генерал С. Живая легенда. Ас конспирации. Взгляд цепкий, как рентген. Все дни проводит в парке, под видом праздного гуляки, все ночи – в штабе. Непонятно, когда ест, когда спит человек. Одно слово, легенда.

Правда, на этот раз с конспирацией вышла промашка. Образ праздного гуляки создавался при помощи пижамного костюма, в котором генерал любил прогуливаться по закрытому подмосковному поселку. На С. там никто не обращал внимания, но тут эффект получился прямо противоположный. Жители города, как все южане – гипертрофированные эстеты, дружно выворачивали головы, разглядывая седого крепыша в клетчатых штанах с пузырями на коленях, в сандалиях и при картузе. Когда же генерал попытался внедриться в общество шахматистов, со времен губернатора собиравшихся в летней беседке метрах в пятидесяти от дуба (в штабе поговаривали – обыгрывал самого Таля!), те, наоборот, холодно отстранились от странного чужака.

С каждым днем напряжение нарастало. Судя по количеству заброшенных американским шпионом контейнеров, проводилась масштабная операция иностранной разведки. Центр требовал регулярных отчетов, но в дуплу приближаться не велел.

И настал этот день!

Утром прибыл специальный борт с группой захвата. Генерал С. отчитался перед еще более секретным генералом (секретным настолько, что у него не было даже инициала) и сдал командование. Американец впервые за все время наблюдения не подошел к дубу – отправился на экскурсионном автобусе в горы. Вероятно, раскрыл слежку. Операция под угрозой. Штаб принял решение вскрывать тайник.

Лейтенант стоял на второй линии оцепления и прикидывал, позволяет ли расстояние, отделяющее его от ствола, рассчитывать на внеочередное повышение, либо же только на благодарность.

Он увидел, как к дереву с разных сторон приблизились люди в одинаковых серых костюмах. Самый крупный торжественно нес садовую лестницу. Приставил ее к стволу. Отошел. Занял место в первом круге оцепления…

(в этом месте рассказа Полковник наконец отвинтил пуговицу, бросил на нее непонимающий взгляд, отправил за ограду виноградника и продолжил)

К лестнице чеканной походкой приблизился тот самый сверхсекретный генерал без инициала. Лейтенанту показалось, что и по лестнице он поднимался тем же торжественным строевым шагом. Добрался до дупла. Просунул голову. Замер.

Сердце бешено колотилось в груди. На глазах юного лейтенанта делалась история.

Время застыло. Наконец сверхсекретный генерал без инициала высунул голову из дупла, безо всякой торжественности спустился на землю, махнул рукой и побрел в сторону. Когда он проходил мимо лейтенанта, их взоры встретились. Руководитель операции выглядел как человек, у которого ветер вырвал из рук лотерейный билет с миллионным выигрышем прямо у порога кассы.

Лейтенант понял – случилась катастрофа.

В дупле жила белка, американец бросал ей орешки.

 

*Гринцинг - популярный у туристов район Вены.