Похороны соседки

Во дворе частного дома  на двух простых табуретках стоит  обычный деревянный гроб, обитый красным бархатом,  по контуру  -  красивой широкой лентой кружев, с позолоченными листьями на крышке гроба.

Лицо умершей восьмидесятидвухлетней соседки словно из парафина. Еще пару дней назад она была живой старушкой: кашляющей, забывающей, где находится, но живой.

Станция «Скорой помощи» находится от нас в 10 минутах медленной езды. Карета «скорой» ехала 45 минут. За это время старушка просто задохнулась. Сын с невесткой ничего не смогли сделать, как ни старались. Возможно, пришло ее время.
 
Окидываю взглядом всех присутствующих: тринадцать человек. В том числе сын с семьей и дочь, которая приехала из России. Зять так и не решился пересечь границу. Если бы не соседи, то и хоронить некому.
   
Батюшка, позевывая, быстро читает молитву, не понимаю ни слова из сказанного куда-то в жиденькую бородку. Но девушка-певчая выводит слова молитвы поистине ангельским голоском. Вижу, что все смотрят на нее и слушают только ее.
 
Даже венки нести некому.

В автобусе всего несколько человек, родственники в катафалке рядом с гробом. Обсуждаем с соседкой, что люди стали жить настолько обособленно, что уже через пару домов никто не знает друг друга.

Автобус сворачивает к старому закрытому кладбищу, останавливается. Понимаем, что хоронить будут здесь. Это кладбище закрыто уже лет десять.

Помню, что пару лет назад разразился грандиозный, по меркам города, скандал. Подняли газетную шумиху. Ритуальные службы не могли поделить сферы влияния. Частники потихоньку вытесняли коммунальную службу. И еще причиной скандалов были кладбищенские поборы.

Не удержалась, спросила, сколько заплатили за место на кладбище и как им разрешили здесь хоронить?  Глаза  на лоб полезли после озвученной суммы.
 
- Деньги делают всё, - сказал сосед и подошел прощаться с матерью.

После прощания работники коммунальной службы закрутили гроб на шикарные витые болты, взвалили на свои плечи и понесли вглубь кладбища. Родственники поплелись следом, лавируя между оградками, плотно заполнившими старое кладбище.

Натыкаюсь на памятник и застываю в изумлении. С портрета на меня смотрит мой коллега по работе, намного моложе меня по возрасту. Даже не слышала, что он умер.  Молча отдаю ему дань уважения. Хороший человек был, умный, вежливый, работящий.
 
Все уже ушли вперед. Пробираюсь между оградками, догоняю процессию.
Гроб опустили в неглубокую могилку. Окинула взглядом местность. Такое впечатление, что хоронят на старых могилах, настолько всё уплотнено. «Как в коммуналке», - подумала я, бросая комочки земли на гроб.
 
Не знаю, какие у кого в тот момент витали мысли, но я думала о том, что в нашей украинской земле теперь навсегда останется вот эта русская бабушка, а после нее сюда же, возможно,  подхоронят и ее сына, невестку…

И неважно, какие взаимоотношения между нашими правительствами, даже уже между нашими народами, но вот на данной улице в украинском городе мы живем одной дружной семьей:  из российского Брянска, из Благовещенска, из Курска, из украинского Чернигова, и местные – из Кривого Рога. И не надо нас разъединять, переселять, защищать, спасать.  Мы и дальше хотим вместе праздновать свадьбы наших детей, рождение внуков, свои дни рождения и прочее. Не надо нас стравливать, наговаривать, - мы всё равно не поверим. Мы и дальше будем жить рядом, вместе, в нашей общей Украине.
 
9.08.2014 г.