В Финляндии у Репина

Дедушка Потанин устроил мне "оказию", с которой я имел возможность поехать к великому русскому художнику. Илья Ефимович Репин живет в Финляндии близ Куоккалы, в собственной усадьбе, называющейся Пенаты.

Приемы у него бывают только один раз в неделю -- по средам, от трех до пяти часов дня. Нужно было приурочить приезд таким образом, чтобы на извозчике от Куоккалы приехать не раньше и не позже трех-- четырех часов.

Начиная с вагонов и формы кондукторов, в Финляндии все имеет своеобразный, не русский вид. Слышна финская речь, иные одежды, иная природа и постройки. Подчищенный, любовно охраняемый лес; красивые, живописные раскинутые дачные домики и густо населенные, чистые деревеньки. Улички узенькие и прямые, яркие цвета покраски, точно нарисованные мостики и то и дело мелькающие ажурной резьбой павильоны и беседки. Но ярче всего бросаются в глаза большие красивые дома, стоящие, как кажется на первый взгляд, совершенно одиноко среди поля и леса, -- с надписями: "Женская гимназия", "Мужская гимназия"...

И приятно видеть все это и больно: когда-то мы, подчинившие себе Финляндию, доживем до такой благодати?

Чем дальше от Петербурга, тем больше снегу. Становится светлее и дышится свободнее. Голос кондуктора звучит непринужденно и бодро. На его лице здоровый румянец и добродушная улыбка. Его обращения вежливы и приятны. Поезд мчится быстро-быстро. Через полтора часа:
-- Куоккала...

Багажа у меня -- всего одна тросточка. Без четверти три. Извозчики в круглых шапках с кожаными верхами. Лошади сытые. Мне, кроме того, угодил иноходец. На легких санках мчит он меня по совершенно непривычной дороге: сплошная, красивая, то и дело лавирующая в густом лесу аллея. Стройные ели убраны в снежные кружева. Легкий морозец и мягкий снег. После Петербурга глубоко и жадно дышится.

-- Пенаты...

Нервы слегка натянуты. Небольшой красивый дом с мезонином и на дверях при входе предупредительная надпись: "Запасайтесь обратными извозчиками. Денег вперед не платите". На следующих дверях, при входе в переднюю, новая надпись: "Свобода, равенство, самопомощь".

В передней -- никого. Звонка нет. Двери открыты. Висит медный тромбон, в виде большого таза, и резиновая колотушка. Надпись: "Звоните весело и громко". Я ударил в тромбон раз, потом посильнее еще и еще... Сразу стало, действительно, весело и легко. Двери открылись, и вышла дама в черном платье. Это женщина-врач, большой друг хозяев, проповедница вегетарианства, Мария Львовна.

В первой комнате пахнуло уже художественным вкусом и массивностью красивой простоты. Огромный стол оригинально сервирован для чая: по краям его, рядом с бумажными чистыми салфетками и японской посудой, разбросаны широкие желтые и зеленые листья калины, а на них красные калиновые же гроздья.

Дальше дверь открыта, и я вхожу в большую комнату, представляющую собою нечто вроде маленького музея. Здесь каждая вещь -- сокровище, и все в целом -- гармония красоты, изящества и вкуса. Изразцовые печи, высокий, какой-то особенный потолок, сбоку стеклянная дверь в светлый павильон. Винтовая лестница наверх в мастерскую.

Илья Ефимович, прямой, бодрый, с румянцем и серебряной сединою старичок1 стоял здесь в группе незнакомых мне людей и разговаривал. Когда я поклонился, он обернулся ко мне и деловым тоном, сухо спросил:

-- Вам что угодно?
Я ответил:
-- Привез Вам поклон из Сибири от Григория Николаевича Потанина! -- и подал ему письмо.

И этого было совершенно достаточно, чтобы затем весь вечер судьба улыбалась мне. Я как-то сразу почувствовал себя свободно, уютно и просто, как в доме близких и равных мне друзей. Больше того -- мне выпала приятная и ответственная роль рассказчика о Сибири, об Алтае, о Григории Николаевиче Потанине, о сибирской литературе, о новом митрополите Макарии и о его деяниях. И, вероятно, в награду за эти рассказы я был приглашен на так называемый "сенной обед".

"Сенные обеды" у И.Е. Репина весьма популярны среди художественного и литературного мира Петербурга. На них по средам собираются большие знаменитости. Но на этот раз никого из знаменитостей, кажется, не было, кроме близких друзей и поклонниц Ильи Ефимовича. Всего было гостей человек шесть.

После чая все поднялись наверх в мастерскую Ильи Ефимовича, где у горящего камина расположились в кружок и продолжали начатый еще внизу разговор о Сибири, Алтае и Монголии. Затем, когда любезная хозяйка Наталья Борисовна2, писательница и проповедница вегетарианства, пожелала снабдить меня своими книжками и увела вниз, одна из посетительниц, учредительница какого-то художественного бюро, дала толчок к новой теме. Очевидно, она просила Илью Ефимовича принять участие в ее организации, в которой объединились главным образом художники крайнего модернизма...3 В то время, когда мы вернулись наверх, здесь шел горячий разговор, приведший Илью Ефимовича в сильное волнение. Он сидел на стуле и, размахивая руками, топал одной ногою в пол и искренно возмущался:

-- Помилуйте!.. Ну как же я... Я пятьдесят лет работаю в одном направлении, и вдруг... Нет, что вы, что вы?.. И потом, извините меня, но эти люди, у которых нет ничего святого, не признающие ничего, кроме собственной бесцеремонности... Им ничего нельзя доказать! Как вы их не убеждайте, они вам свое: "А вот я так чувствую!.." Скажем, огонь в камине красный, а он вас будет уверять, что он зеленый: ... так-де я чувствую!..

Илья Ефимович приходил все в большее раздражение и продолжал одной ногой топать в пол:
-- Они пришли в храм искусства учинить дебош, оплевать в нем все святое!.. Оригинальность!.. Да эта оригинальность граничит с хулиганством!.. Скажем, здороваются все правой рукой, а я вот-де приду и при всей честной компании поздороваюсь левой ногой: ... "Я так чувствую!" "Я не хочу, как все!" Оригинальность!..

-- Нет, уж лучше и говорить на эту тему не будем!.. А вот пойдемте-ка лучше все погуляем до обеда...

Оделись и вышли. На дворе было темно. Ходили по аллеям парка, и Илья Ефимович передней паре все время командовал:
-- Направо! Прямо! Теперь налево!

Мы сделали по парку очень много замысловатых узлов и вышли опять к усадьбе. Но так как разговор, державшийся теперь около имени художника Крамского, еще не был окончен, то пошли снова в глубину парка. Вернувшись, занялись избранием председателя "сенного обеда", которым и был избран Николай Дмитриевич Ермаков, деятель по обществу имени Куинджи и почетный завсегдатай у Репиных4.

С этого момента хозяином делается председатель. Входим в огромную столовую, где стоит большой, аршин пять в диаметре, круглый стол. Всем указаны их места. председатель садится на почетное место. Справа Илья Ефимович, слева Наталья Борисовна, взявшая под свое покровительство меня. однако надо было все время помнить, что здесь "самопомощь, равенство и свобода". Никаких услуг другим не полагается. За это налагается штраф в виде речи на злободневную тему. Председатель для поднятия настроения надевает на голову особую, сшитую из шелка "корону" и приглашает начать кушать "сено".

"Сено" -- довольно обильное, разнообразное и вкусное.

На столе громадный вращающийся круг, по краям которого стоят бочонки и разные сосуды и миски с готовой растительной пищей: грибами, овощами, салатами и плодами. Всякий, кто хочет взять себе что ему нравится, должен за особые стержни поворачивать круг, и пока он идет, могут успевать брать что нравится и другие.

За обедом все время веселый непринужденный разговор, остроты, каламбуры. Но потом вдруг вспыхнул горячий спор о женском равноправии, в котором наиболее активное участие приняла Наталья Борисовна, отстаивающая самые широкие права женщин. После обеда был подан кофе. Некоторые забеспокоились о том, как бы не опоздать к поезду, но Наталья Борисовна успокоила:

-- За всех заботится председатель. Он скажет о времени отъезда.

И, действительно, вскоре председатель встал и стал торопить всех одеваться. Мы горячо распрощались с гостеприимными хозяевами, причем Наталья Борисовна заявила мне, что она намерена поехать в Сибирь читать лекции о вегетарианстве и о женском равноправии. И что ее будет сопровождать критик Чуковский5, который тоже будет читать лекции по литературе.
________________________________________
1 И. Е. Репину осенью 1912 г. было 68 лет.
2 Нордман-Северова Наталья Борисовна (1863-1914) - вторая жена И. Е. Репина, писательница.
3 Речь идет, предположительно, об обществе художников-модернистов "Союз молодежи" (1909-1917). В него входили 10. Анненков, Д. Бурлюк, В. Татлин, П. Филонов, М. Шагал, А. Экстер. В организованной им петербургской выставке 1912 г. участвовала также группировка "Ослиный хвост" (Н. Гончарова, М. Ларионов, К. Малевич).
4 Общество художников имени А. И. Куинджи основано в 1909 г. по инициативе и на средства А. И. Куинджи. Ставило задачей сохранение и развитие реалистических традиций в искусстве, а также охра ну. памятников культуры. Просуществовало до 1931 г.
5 Чуковский (Корнейчуков) Корней Иванович (1882-1969) - писатель, литературный критик, активный участник литературной и художественной жизни 1910-х гг., сосед И. Е. Репина по даче в Куоккале, автор воспоминаний о великом художнике.