Миклеясемигла... история о не видеть подземелье

«МИКЛЕЯСЕМИГЛА – История о «Не видеть» подземелье».
Сухов Ника
2009 г.

О чем эта книга - АННОТАЦИЯ:
Зачем человеку нужны глаза? Чтобы «смотреть»? Или чтобы «видеть»?
Одну девочку, в будущем Мистер Гласс, до начала её знакомства с «Не видеть» подземельем волновало совсем другое - почему она превращается в дерево?
Однако приоритеты изменились. Теперь вместе с Мистером Кленом и Мистером Ясенем она будет жить в довольно мрачной реальности, где ее работа – варить стекло. Для чего? Для стеклянных глаз, которые они заменяют элементам – чему-то вроде душ людей, а в их реальности всего лишь неприятно жужжащим «объектам». Заменяют им прежние глаза, чтобы научить элементы видеть, а не смотреть.
Но, несмотря на абсурд происходящего и необычных друзей, порой даже близко не напоминающих живые существа, Гласс понимает, что это место – ее настоящий дом. Теперь она – житель «Не видеть» подземелья и её цель – заставить видеть все элементы в мире.
А вот получится ли…

От автора:
На самом деле книга полностью иллюстрирована – но здесь приведены лишь некоторые из картинок ввиду понятных ограничений при публикации на ресурсе сайта. Приятного прочтения.

Часть первая: «Не видеть» подземелье.

Глава 1: Не смотреть.

   Зачем человеку нужны глаза?
   Эти два стеклянных шарика, которые находятся на лице чуть повыше носа?
   Они вращаются от ужаса, стесненно потупляются от смущения, они становятся тарелками от удивления, а еще похожи на щелочки между старой уличной плиткой в недоверии.
   Зачем человеку надо видеть?
   Видеть или, по-другому: зачем человеку глаза?
   Чтобы видеть? Или чтобы смотреть?
   Вы бы хотели научиться понимать красоту? А может, уродство? А может вы жаждете, чтобы окружающий вас мир стал вместо серо-черного – красно-зеленым? Примитивное сравнение… Но оно того стоит.
   Способность видеть – удивительнейшая способность.
   Которая имеет свою цену.
*2*
   Боже мой, что это….
   Боже…
   Боже мой….
   Я просыпаюсь с такими мыслями уже последние несколько месяцев. Солнце тусклое и со вкусом крахмала… Я хватаюсь рукой за запястья…
   Вот они, где были вечером, там же и утром, может, только чуть длиннее, потому что отрастают за ночь.
   Ветки… Гибкие темно-серые ветки пробиваются через мою кожу.
   Боже…
   Ведь это ненормально! Такого не бывает!
   Как из человека могут расти деревья?!
   Мои пальцы так сильно сжимают податливое тело, что оно лопается вокруг шершавой коры. Уже несколько месяцев я боюсь прикасаться к себе, несколько месяцев я не могу спокойно заснуть. Я ворочаюсь на кровати, ощущая как с еле заметным скрипом отростки на моих руках становятся все длиннее и длиннее.
   Может, это болезнь такая? Но я…
   Не может! Не может человек становиться растением!
   Но тогда что происходит со мной?
*3*
   Безумие…
   Безумие…
   Безумие! Хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи…
-Как великолепно! Кристально чистый раствор! Идеально подходящий размер! А этот приятный матовый полукруг! Он похож на почерневшую луну! А что внутри?! О-о-о-о-о! Внутри целая бездна! Хочу! Хочу еще! Больше! Больше света! Больше преломлений! Хи-хи-хи-хи… Ха-ха-ха-ха! Прекрасно! Просто прекрасно!
-Клен… - паукообразное тело Ясеня нарисовалась в дверях. – Я слышу тебя уже из «Резать» зала… Ты мешаешь мне сосредоточиться…
   Бирюзовые глаза Клена сияли от восторга.
-Ясень! Ты не поверишь! Посмотри, какие отражения!
   Спокойные синие приблизились и деликатно прищурились.
-Э-эй! Осторожней! Не смотри так пристально! – неожиданно вскричал Клен, вырывая предмет своего восхищения из-под «взглядоатаки» друга.
-Прости, не подумал… - Ясень выпрямился и смущенно отошел назад.
-Ну вот… - запричитал Клен. – Не подумал он, знаете ли… … Хм? Бе-е-е-е-е-е! Ясе-е-е-ень! Ну что ты надела-а-а-ал? – он картинно растекся по столу, потрясая глазом в воздухе.
-А что не так?
-Теперь он не такой чи-и-и-истый… Ну во-о-от… Я столько над ним работа-а-ал! Хотел создать абсолютное…
   …Ясень задумчиво теребил длинные вьющиеся волосы…
-…непорочное безумие! А ты его пристыдил!
-…? Не понимаю… Если оно «абсолютное» – то его едва ли что-то могло пристыдить…
   …
-М?
   …
-Клен?
   …
   …
-А ведь ты прав! – с удвоенным восторгом Клен стал исследовать крошечный шарик. – Ведь прав! Точно прав! Да-да! И как я раньше не подумал?!
   …
*4*
-Кхмх-х-х-х….
   Руки двигаются все быстрее и быстрее. Клац-клац! – железные дуги смыкаются непроизовольно. Пальцы дрожат, кости трясутся - того гляди ударятся друг о друга.
-Ухмх-хах-хмхх…
   Дыхание… Дыхание прерывистое. Дышать мне… тяжело…
   Истерика, слезы… Дышать тяжело… Точно пробка застряла в горле.
   Серые ветви падают на бледно-потрескавшуюся эмаль.
   Белок старой яичницы…
   Бесконечно далекое дно нашей ванны.
   Надо успокоиться.
-Кхмх… Х-х-х.х-х-хэ… Х… Х-х-хэ…
   Я начинаю дышать ровнее. Надо успокоиться, иначе как я пойду в таком виде в школу? Спокойнее, еще спокойнее. Тише…
   Ножницы даже не выпадают из рук. Мне кажется, что они к ним приросли.
-Хи-хи-х-хи-хи-х…
   Это нервное, но за последние недели это вошло в привычку. Просто я обнаружила, что когда ты смеешься – тебе легче переносить это чувство.
   Это убивающее тебя чувство.
   Я умываюсь холодной водой, рукава закатываю повыше и состригаю новые ветки. Я проделываю это раз или два на дню, как вырастут. Просто иногда, когда я смотрю на них, мне становится так страшно, что даже если они меньше миллиметра, они кажутся мне гигантскими… Я начинаю их вырезать.
   Прочь! Вон! Уходите из меня!
   Только потом я останавливаюсь и вижу, что срезаю уже собственную, родную кожу.
-Хи-хи-хи-их-хи-х…
   И впрямь - полегчало.
*5*
-Так приятно что-то резать… Резать, пока не пойдет кровь… Ждать и наблюдать, как разойдутся неплотные ткани, ощущать, как пластичная масса затягивается под нож…
   Так приятно осознавать красоту своей жертвы, видеть в ее глазах то, что не видят другие, вступать в резонанс с ее дрожащим телом…
   Очень приятно…
-Эй, Ясень, можно тебя на секунду?
   Ясень с неимоверным усилием оторвался от своего произведения.
-Зачем? – с щелчком он повернул круглый рычажок на фонографе.
*6*
   Я с трудом переставляю ноги, потому что асфальт слишком близко. Жарко… Мне тяжело дышать, а ведь только середина осени… Я знаю, почему мне тяжело….
   Сегодня утром я нашла корешок на своей груди. Что-то задрожало во мне: я думаю – это конец. Я не осмелилась срезать его, потому что боюсь - он давно добрался до сердца. А может, он из него как раз и вырос…
   Неважно. Сейчас я очень хочу пить.
   Фантик от конфеты…
   До школы идти не близко, но в транспорт я не пойду: я боюсь. А что, если я не дойду? Если сейчас из моей ноги тоже появятся корни и сольются с землей, не дав мне больше сделать и шагу?
   Ничего…
   Ножницы в кармане – я сжимаю их дрожащей рукой.
   Если они появятся – я тут же их срежу.
   Срежу вместе с кожей.
   А дома скажу, что упала и разбилась.
   Расплывшийся по асфальту в лужице слюны желтый леденец…
   Вот оно, мое солнце.
*7*
-Сегодня ведь не прохладно. И дождя не будет. А снег в это время года вообще не идет… … Клен? … Ну и куда ты направляешься?
   Медленнее Клен идти не стал. Ясень держался чуть позади, чтобы если что случится, сделать непосредственный вид, что он его не знает.
-Но ведь ты идешь со мной! – Клен же был в невероятно возбужденном состоянии! Он подпрыгивал, что-то периодически начинал напевать звонким голоском, постоянно поглядывал на небо и улыбался свои мыслям.
   Ясень на «такое», разумеется, не соглашался. Клен пришел к нему адекватным…
   Хотя рядом с Ясенем он почти всегда был такой.
-И это ПРЕКРАСНО! Ха-ха-ха-ха-ха! – подтвердил Клен, рассмеявшись, но:
   Неожиданно он грубо сунул руки в большущие карманы своего зеленого пальто и изменил себе лицо.
-Ясень – смотри, - в длинных ловких пальцах солнечным зайчиком подмигнуло пенсне. Глаз Клена резко увеличился за миражом стекла. Он подрагивал и мерцал…
   …и хмурился, а широкая улыбка как большая гусеница поползла по бледной, отдающей нездоровой синевой коже.
   Ведь сегодня нет ни дождя, и свосем не прохладно, и снег не заходил в гости.
   А Клен не выходит наружу, если хотя бы одно условие не соблюдается.
   Он замер, немного ссутулившись, будто большая птица - со своими широкими плечами и крючковатым носом. Ясень проследил направление его взгляда. Некоторое время он щурился от солнца, прикрыв тонкой рукой лицо.
-Мы все-таки нашли ее?
-О-да-а-а… - Клен прерывисто дышал, обуреваемый тяжелыми чувствами. – Нашли…
   Острые зубы прокусили руку до крови. Когда он радовался или нервничал, он не замечал, как начинал себя кусать.
*8*
   Кажется, я падаю…
   Что-то острое упирается в колени – это асфальт?
   Нет, это противно-шоколадная плитка под моими ногами… Шоколад… А каков он на вкус?
   Меня тошнит от него… Сначала твой язык осторожно слизывает крупицы сахара, налипшие на блестючую обертку, потом зубы вгрызаются в его вязкое тело… И когда ты вдыхаешь трепещущими ноздрями ожидаемый, дурманяще-сладковатый запах… Бр-р-р-р…
   Когда люди едят шоколад или что-то вкусное, мне становится плохо.
   Ох, нет… Мне намного хуже сейчас, а я ведь ничего не ела и не видела…
   Это не та плитка… Это камень… Если ты захочешь его съесть – то сломаешь зубы. Зато, касаясь ладонями его шероховатой поверхности, ты ощутишь фантомное тепло солнца, которое он пожирал с самого утра, почти как люди поедают эти бесконечные шоколадные плитки…
   Надо уйти с дороги… Уйти – не то меня примут за сумасшедшую – и отвезут в больницу…
   А в больницу нельзя… Нет… ОНИ увидят… ОНИ найдут мой маленький секрет…
   Человек никогда не станет деревом…
   Хи-х-х-хи-хи-хи… Не станет…
   Никогда…
   …
   Ползу…
   …
   Руки стерлись… Кожа – ее кусочки на плитке…
   Там еще что-то… Что?
   Фух… Трава…
   Опять та же шоколадная земля…
   Почему везде ШОКОЛАД?!!
   Но рукам приятно…
   Что-то зеленое… выше, чем трава… Не могу… Все плывет куда-то… Это постоянное ощущение нетрезвости расшатанного рассудка…
   Это куст.
   Я, кажется, упала в него.
   Еще немного, еще… Этот небольшой пятачок клумбы - моя надежная крепость, окруженная непроходимым лесом листьев – здесь меня никто не заметит… Здесь я буду в безопасности…
   Здесь уже растет дерево…
   А рядом вырастет мое… Из меня…
   Кора…
   Она тоже шоколадная…
   НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ ДЕРЕВЬЯ!
   Хи-хи-х… Ох…
   Опять они…
   Даже через опустившиеся, поддетые соленой водой веки я вижу, как Они растут на моих пальцах…
   Разве я не истерла их об асфальт?
   Истерла – и убрала последнюю преграду этим мерзким паразитам моего измученного тела…
   Ясно.. хи-хи… Вот как оно все просто, оказывается…
-Ха-ха-ха-хахах… – я обнимаю это отвратительное растение… я обнимаю это шоколадное дерево, оказавшееся рядом со мной…
   Обнимаю и медленно тянусь к карману…
-Я ведь скоро стану, хи-х… совсем такой же, как ты?
   Корешки цепляются за блузку, я расстегиваю воротник.
   Где же ножницы…?
-Хех…
   И на шее – они… И на ногах – они… И на животе, и на груди – они…
   И даже в голове…
   Ой… Это кровь?
   Это щека.
   Это корень в моей щеке…
   Ножниц нет. Наверное, я выронила их, когда ползла…
   А стоит ли их искать?
   Совсем не страшно… Мне больно… Я думаю, я больше не смогу шевелиться… Меня никто здесь не увидит – не увидит, как я превращаюсь в дерево…
   Не увидит, потому что меня никогда никто не видел…
   Все только смотрели – и не видели.
   Черные тени извиваются вокруг – мне тяжело дышать…
   Что ж… Значит, все происходящее – к лучшему…
   М-м, что это за запах? А-а… Я знаю… Это запах этой противной шоколадной коры...
   Верно… Мой запах.
   Они не видят…
   А я – вижу…
   Вижу…
*9*
-Я убью тебя…
-…
-Я убью тебя…
-…
-Я тебя убью…
   Ты смеешься и плачешь, тебя рвет на части, а ты рад. Ты вкушаешь каждый миллиграмм этой извращенной боли.
*10*
-Мистер Я-асень! Неподражаемый! Многоразрезающий! Многодостающий и идеально зашивающий! Мистер Ясень!
   Безразличные синие радужки устало вздрогнули и заняли область верхнего полушария глазницы.
-М?
-ВЫ просто не представляете, какой сюрприз я ВАМ готовлю! ВЫ просто не поверите в его очевидность! Вы просто не сможете почувствовать его всеобъемлющую суть!
-М-м?
*11*
-Больно?
-Скорее все… Нигде…
-Вот как…
   Кровяные нитки уже сплели кружева на запястьях.
-Клен… - хирургически твердая ладонь Ясеня легла на напряженное, замороженное волнением плечо. – На такой поздней стадии… Чудо, что ты ее услышал. Чудо, что она еще пела. Чудо, если мне все удалось. Чудо, если она будет жить. Чудо, что…
-Замолчи! – не выдержал Клен, разрывая зубами свое бледное запястье, и взгляд его смешался. – Молчи!
   Всплеском негодования он невольно отбросил от себя и своего друга, и стол с телом девочки. Цапельные ноги Ясеня запутались - он чуть не упал.
-Клен? – беспомощно моргнули его синие глаза.
   Клен отвернулся к стене, не желая выдавать никакую из своих эмоций. Он только и мог, что стараться не дышать.
   Вместо этого он кровожадно оскалился.
-Хм-хм-хм-хм… Х-х-х-х… Ха-ха-ха-ха-ха! Жить – или не жить! – неожиданно громоподобно пророкотал его веселый голос.
Ясень понял, что опять не успел заметить…
-Тебе, Мистер Ясень, следовало бы больше времени уделять тому, чего «нет»! – уже тараторил Клен, клацая челюстью. Клацая уверенно и определенно…
Как Клен успел снова стать «таким».
-Ты всегда чересчур практичен – это мешает тебе работать! И не только тебе! Так мы никогда не осуществим задуманное!
   Перебирая руками блестящие изгибы голубого металла инструментов, Ясень сказал:
-Последнее время ты стал слишком свободным, Клен.
-ЭТО НЕ МОЯ ВИНА!!! – резко закричал тот. Он больше не смеялся, и было страшно смотреть на его растрепанные зеленые волосы.
   Ясень отвернулся, было видно, как под серым халатом двигаются худые паучьи плечи. Он снова и снова сшивал края воспаленных ран.
-Я-сень… - Мистер Клен вышел из «Лежать» комнаты ноль, осторожно прикрыв за собой взвывшую дверь.
*12*
-Я тебя НЕ убью…
   Ты не смеешься и не плачешь, тебя уже не рвет на части, а ты все равно рад. Ты вкушаешь каждый миллиграмм и этой извращенной боли. Новой.

*13*
   Тусклый мерцающий свет – возле лампы мотылек…
   Сознание… жизнь… процесс…
   Голос.
-Вы… убили меня?
   Два подозрительных лица подозрительно переглянулись.
-Зачем? – спросило то, у которого вместо глаз светились прямоугольники, словно у механической игрушки.
   Растерянность. Мысли… потекли по голове.
   Попытаться приподняться и сощуриться…
   Нет, сначала – попытаться просто открыть глаза.
-Где...
   Не то.
-Что…
   Опять не то.
-Как…
   Снова не то…
   Глубокий вздох… Надо успокоиться…
   Минутку. Мои руки.
   На них ничего нет.
   Осматриваю пальцы, моргаю – почему-то реальность барахлит… видно все очень плохо… расплывчато… Как в воду гляжу…
   Но их нет! Их больше нет! Ни одного корешка! И не только на пальцах – вообще на руках! А на второй? И на второй тоже! Невероятно!
   Больно… Голова…
   Снова попытка прищуриться…
   Ресницы почему-то такие тяжелые…
-Нет, пока нельзя… - мягкая и теплая ладонь накрывает глаза и не дает смотреть.
   Смотреть… Я ведь хотела видеть…
-Кто? – надо было сразу задать этот вопрос. – Кто вы?
   Другая ладонь - холодная, но тоже какая-то родная – повелительно заставляет лечь обратно.
   Я, кажется, поняла – их двое. Думала второй – мираж.
   Все хорошо: это – мои друзья.
   Как необычно. Раньше у меня их не было…
  Холодные руки только у одиноких.
*14*
-Клен, думаю, это надолго.
   Кривой зеленоватый ноготь с выбоинами и трещинами нервно шкрябнул тонкий шрам.
-Клен!
   Волна негодования, смешанного с опасениями оттолкнула того от стола, сверкающего разводами невидимого спирта. В закрытой наглухо комнате затхлый запах разъедал легкие и ноздри. 
*15*
-Нет, нет, нет, НЕТ! – Клен в бешенстве взмахнул рукой, – и на пол посыпались разноцветные, ни в чем не виноватые стеклянные трубочки и колбочки. – НЕТ! – словно приводя в исполнение понятный одному ему приговор, еще раз воскликнул он – и запустил свежезастывшим искусственным глазом, подрагивающим у него на ладони – в стену.
   Хвать!
   Через приоткрывшуюся дверь протянулась извивающаяся по камням культя. Неожиданно она раскрылась - и паучьи пальцы успели схватить шарик, обреченный на погибель.
-Я чего-то недопонимаю… Или что-то действительно случилось?
   Бешеные глаза прожгли в стене рядом с рукой дыру, мрак всколыхнулся по углам и устремился к свету, где сидел расстроенный мастер возле тусклого огонька зеленой лампочки.
-Не-до-по-ни-ма-ешь… ХА! Не-до-по-ни-ма-ешь!!! – Клен впился зубами в кисть левой руки.
   Страх - спокойствие… Ясень тут же зашел полностью и, быстро подойдя к другу, сунул его же заготовку под отчаянный птичий нос.
-Это только начало… Можно немного подправить – и все будет как надо…
   Он подождал, пока дыхание Клена не восстановится. Клен просто вынужден был уступить: рядом с Ясенем он не хотел и не мог продолжать свое безумие.
*16*
-Это страшно – …
-… бывает,
-Когда жизнь - …
-… поменяют.
-И ты - …
-…
-И я - …
-…
-Ясень?
-…
-Великий всеоживляющий?
-…
-Я-а-а-асень?
-…
-Неподражаемый всеведующий, всевидящий, всево…
-Что?
-Кажется, сегодня…
*17*
   Она открыла новые глаза своего нового тела, приобретшего новое имя…
-Мистер Гласс!

Глава 2: Не видеть.

-Цвет безразличия… Каков он на вкус?
-…?
-Ясень, - Мистер Клен, до этого немощно шаркающий вдоль стены, бодро выпрямился. – Ведь ты сможешь стать чуточку прозрачнее?
   Ясень шепнул что-то утвердительное.
-А более разрозненным?
   Шепот повторился.
-Хорошо… - Клен снова увял и на ощупь пошел дальше.
   Ясень бесшумно пополз следом.
-Хорошо…
-Ты просто устал.
-Ты тоже.
-Правда?
-Потому что это – случится сегодня…
*2*
   Бледно-серый потолок… Заплесневелый бледно-серый потолок.
   Откуда здесь плесень? Здесь очень сыро?
   Нет, здесь очень мокро.
   Это не одно и тоже?
   …
   Надо подняться.
   …
   Где?
   Гласс чувствовала, как жалобно заныло тело, стоило ей напрячь спину, чтобы сесть. Она вытянула перед собой сморщенную руку, снова и снова удивляясь, что на ней пусто. Только невидимая шаль из линий…
   Она нехотя потянула край одеяла и тщательно рассмотрела ноги: им холодно - и на них тоже шрамы. Шрамы на животе, шрамы на груди, на шее, на спине – везде, где по ощущениям ее скручивало, словно ненужный мешок из-под картошки. Везде праздновали свой собственный праздник красные паутинки.
   Надо привыкнуть…
   Надо подняться.
   Глаза видят уже лучше. Какая разница? На что смотреть, если все кажется сном?
   Или он стал реальностью?
   Гласс нащупала перекосившимися пальцами железные прутья кроватной спинки. На пальцах тоже ощущалась непривычная пустота.
«Ногти… – поняла Гласс. – У меня нет ногтей».
   Ее косые ступни выползли из-под ткани как уродливые удавы и шлепнулись на пол.
   Сколько она была без сознания, что все в ней онемело и она чувствует ужасную слабость?
   Но Гласс было не страшно – наоборот: ее охватила странная умиротворенность – пожалуй, впервые за последние месяцы. Дрожа, она не сводила глаз с грубой двери в стене – и попыталась подняться.
   Трумц! Бам! Танец пружин! Отчетливое эхо натянувшейся резины… Ни одна мышца не осталась в нем равнодушна – но тело-таки заняло вертикальное положение.
   У Гласс дрожали колени, у нее дрожали руки, шея и голова, зуб на зуб не попадал - только глаза оставались неподвижными. Отчаянно пытаясь сохранить остатки неверных мыслей, она сделала один единственный шаг.
   Ее завращало на какой-то безумной карусели и тут же повело вниз, – но конечности сами себе помогли – нога неестественно выгнулась, другая - тоже выгнулась – причем поперек первой, заизвивалась складчатая талия, немного взбугрившись вперед – плечевые косточки забегали под кожей, разворачивая торс – и голова склонилась боком на сложившейся пополам шее. Руки сломанными крыльями болтались на согнутых локтях – один острый конец торчал вверх - а другой уставился на каменный пол, где неподвижно расположились ступни.
   Гласс замерла. Ей очень надо было дойти до двери, но с ее телом что-то не то…
   Она решительно тронулась с места.
   Как будто тряпичная марионетка в руках неуклюжего новичка! Ее кидало из стороны в сторону, ее швыряло, ее размазывало по стенам, ее скручивало в пространстве, пока коридор от нее медленно убегал. У нее стонали суставы сгибающихся в обратном направлении коленок, у нее кружилась голова на чересчур подвижной шее, и ее руки, когда она нечаянно упиралась ими во что-то, чтобы не упасть, – упирались обратной стороной ладоней, пока скользкие пальцы сами обхватывали запястье.
   Гласс вывалилась в коридор, просто упав на дверь.
   Фух…
   Дыхание… Надо восстановить дыхание - иначе как идти дальше?
   Плохая затея. Нехорошая… Стоило остаться внутри.
   Сыро – и холодно – так пусто.
   И что-то с ее скелетом… С костями и с мышцами и… с кожей.
   Где же?
*3*
-М-м-м-м, м-м, м-м-м-м…
   Серый холмик звуков, качавшийся в полукруглом деревянном кресле-качалке, был укутанным в старый тускло-зеленый плед Кленом. Подобрав ноги, обхватив их плеснецветными руками, он был практически спокоен, иногда только покусывал себя за ладони, продолжая что-то мычать.
   Бесхитростные мелодии в исполнении Мистера Клена внушали ужас, и он вскоре начал тихонько посмеиваться, то ли развеселенный огнем, то ли своей сомнительной гениальностью.
-Клен… - Ясень всегда вплывал в эту комнату бледным желтым привидением, останавливаясь возле деревянного шкафа и нарочно не глядя в сторону друга.
-М-м, м-м-м-м, м-м-м, м-м-м-м… - продолжал выводить серый холмик, не обращая внимания на фигуру справа за спиной.
-Она лежит здесь уже несколько недель - ты сидишь здесь уже несколько дней. Модель закончена?
   Молчание махнуло пушистым хвостиком и спокойно улеглось на коврик возле камина.
-Клен? – повторил Мистер Ясень.
   Длинная и на вид хрупкая шея Клена повернулась, сформировав стопочку кожаных морщинок.
   …
-Я-а-асень… … … … … … М-м, м-м-м, м-м-м-м-м…
   Паучьи пальцы переплетались с хрустом.
   …
-Эти звуки?! …
   Кресло остановилось.
-Если бы я не сделал модель… … Она сегодня не очнется…
-Она не очнется, если ты не сделал модель… Бы.
-Именно! - Клен опять стал неспеша раскачиваться. – Помнишь глаз, который я тебе показывал на днях?
   Ясень подумал, что несколько не мог отреагировать на этот вопрос. Он никогда не сомневался, но сейчас разочарованно покачал головой.
-Безумие, значит… Ты хочешь того, чего нет… Клен, зачем?
-Эту мелодию я слышал от нее. Правда, неплохая?
-Только внушает ужас.
*4*
-Ой…
   Лезвие было слишком острым. Оно не просто отделило один из «слоев», оно изящно отогнуло кусочек розоватой человеческой настилки.
-Это прекрасно! - все же выдохнул Ясень, промокнув разрез смоченным пушком ваты и нежно стерев вязкие поползновения капель с острых угловатых скул.
-Это… - хотел было снова сказать Ясень, но почувствовал у входа в «Резать» зал Клена.
   Они переглянулись раз или два. После третьего Ясень помассировал брови, сняв очки.
-Входи.
-Прошу… - кивнул с улыбкой кота, получившего валерьянку, Клен и зашел, оставив в дверном проеме щель.
-…
-…
-…?
-… Сейчас.
-Уже? – Ясень быстро одел очки обратно, откинув прядь желтых крученых волос за спину. – Мне стоит…
-Конечно, - Клен торопливо рылся в карманах серого халата. - Этот – скуповат.
-Острые скулы, да?
   В полумраке искажались оба лица, но Клен нашел.
-Нашел!
   Теплое сияние неторопясь поползло по камням.
   Ясень с щелчком выключил рычажок для записи своего голоса.
*5*
   Туннель, холодные ощущения и ощущение холода. Суставы Гласс продолжали прогибаться, но двигалась она уже уверенней.
   Темнота выкалывала болевшие глаза.
   Стены были в слизи, ее сырая естественность была под ногами и падала с потолка. Когда уже более чувствительные кончики пальцев без ногтей прикасались к ней, они погружались в мерзкую патоку, субстанцией напоминающую зубную пасту.
   Колонии грибков и плесени, шелестевшие странные песни, удивляли Гласс, но она не останавливалась.
   Вся дрожала.
   Молчать – или крикнуть? Будет гулкое эхо, будет озноб, оторвется и упадет клочок мха к скрюченному…
   Чему?
   А больше ничего не будет… Тогда зачем кричать?!
   Зачем – делать?
   Идти. Гласс чувствовала недружелюбное дыхание сырого ветра. Это странно?
   Это глупо.
   Идти…
   Она ступала чуть слышно, хлюпая и шлепая исковерканными пятками.
   Цветущее разложение медленно пожираемой болью плоти. Гласс нежно и зло ощупывала стены.
   Мгновенный порыв – гусиная кожа.
   Странно…
   Нет.
   Просто пусто.
   Бледно-фиолетовый цвет, цвет лица покойника, цвет массы безразличия, цвет вялотекущей мысли.
   Остаточная энергия продырявленного тебя…
   Гласс остановилась, подогнув правую щиколотку.
   Скрип старой шарманки! Он набросился на царивший в проходе вакуум и сожрал его в пару приемов. Тяжелыми зубами ржавых петель (места, где он родился), он раздробил тяжелыми зубами и барабанные перепонки девочки.
-Орх… - надо было прижать к ушам ладони, но они прогнулись от столкновения с головой, и в ход пошли косточки запястий.
   Цвет света - это…
   …щель. Такая маленькая, как будто искра от костра.
   Гласс сощурилась…
   Это было уже слишком. Тут же от страха чрезмерно потянулась кожа на плечах и лице. Полопались русла шрамов, и она закричала, потому что опять было больно.
*6*
-Шум?  - удивленно спросил Ясень.
   Нет, крик.
   В нем потонули свет, воздух и его мозг.
   Ясень зажмурился, очки с него соскользнули и разбились, упав.
-Не надо! Не открывай! – услышал он Клена через марево нахлынувших ощущений, - новые очки оказались на старом месте и все внутри пришло в норму…
-Мы должны выйти из этой комнаты! Если она… - Ясень больше не произнес ни слова, вдыхая и заново ориентируясь.
   Спокойствие!
   У Клена в руках дрожал неестественно теплый и яркий для их мрачного подземелья огонек. Клен даже стал походить на живого человека: из-за иллюзии желтых отсветов на коже и ядовито-зеленых волосах.
-Ничего страшного, пусть входит… – серьезен и сосредоточен, как никогда. Разглядывая огонек, его бирюзовые глаза не стали меньше или тоньше – стрекозиные чудеса, они росли, словно искажаясь под лупой.
-Ясно… - поведя ручным крылом (или просто локтем), Ясень накрыл бесформенную груду жизни в углу серым покрывалом.
-Мог этого и не делать… – услышал он Клена, выключил приборы – и они перестали дышать, выпуская клубы разноцветного дыма.
   Пара четких ударов каблуков.
-Мог, - согласился Ясень, возникнув рядом.
*7*
   Сначала появились звуки… В темноте, скрывающейся за тяжелой, обитой железом дверью, стонало и хрипело первобытное зло. Оно распугало частицы радости. Оно всасывало в себя оранжевые отблески на голом камне. Оно продолжало двигаться, хотя его движение было заранее обременено конечной целью.
   Потом появились мысли. Они бесцеремонно ворвались шумной толпой – и сразу уничтожили тишину, по дороге растоптав равновесие. Они напугали своими разнообразием и гегемонией.
   Мистер Ясень чуть поморщился.
   А между тем через узкую дверную щель уже просачивались чувства, запахи, осязания… Они немного потоптались на пороге, а когда начали входить, Ясень почувствовал желчный привкус на языке: обморожение, мрак и испражнения тела. Знакомые запахи… Но они чужие здесь, такие сильные там, где все уже слишком глубоко и стало разными оттенками серого…
   Осязания были осторожными: они боялись чего-то, но не могли не поинтересоваться… Шероховатое скольжение по гладкому камню – это шрамы зацепляются один за другой… А еще ритмичный удар капель – достаточно четкий, чтобы его уловить, но недостаточно громкий, чтобы воспринять.
-Клен, это шра… - Ясень действительно заволновался, но Клен прям –таки воспылал властью – и ни один кусочек Ясеня больше не посмел действовать поперек приказов разума.
   Существо за дверью тянулось к свету, а свет его боялся – и сжимался в ладонях у Клена.
-Непростительно! – вдруг громыхнул тот – и его скользкие пальцы с треском изогнулись, под кожей забегали змейки сосудов - шарик оказался стесненным между ладоней.
   Шипение, дым… Еще один запах, пока свет приобретал новые оттенки, снова расползаясь по углам.
   Мистер Ясень улыбнулся жутко коварной улыбкой, мистер Клен торжественно рассмеялся, обнажая зеленовато-молочные зубы.
   Осторожно изучая пол, в щель скользнула подогнутая в щиколотке ступня, изъеденная ниточками красного. Образы мягкого и жидкого зла стали гибкими и тощими ногами, а непонятная смесь звуков стала руками, горлом и головой цвета окружающего пространства.
   И едва показались два темно-изумрудных глаза, Мистер Клен перестал смеяться, а его нереально длинные губы стали узкими, со слегка искривленными к низу уголками.
-Ты пришла… Мистер Гласс…
*8*
   Помнить, как тебя называли этим именем – гораздо лучше, чем помнить его отсутствие.
   Стоило огоньку испуганно задрожать и погаснуть – Гласс догадалась, что его держал голос с холодными и одинокими руками. Но свет не исчез до конца – он остался в волосах обладателя теплых рук, который стоял рядом и глядел на нее механическими квадратными глазами – на самом деле просто очками.
   Это не страх. Что-то другое… Больно же… Почему стоят – и не помогают?
   Или помогают?
   А как же эти дрожащие облачка воздуха, вылетающего из их груди? Этот воздух имеет оттенок беспокойства и страха – но они молчат и ничего не говорят… А Гласс понимает и видит это.
   Свет!
   Мрак…
   Осознание пришло мгновенно – это не воздух – это глаза. Их настоящие глаза!
   И они ВИДЯТ, а не смотрят.
   Видят мир изнутри себя.
*9*
-Ну здравствуй, Мистер Гласс…
   Гласс невольно покрылась мурашками. Голос того, что был с холодными руками, был голосом ребенка и голосом старика – эта неопределенность вводила в некоторое замешательство. Пытаясь подальше проникнуть в комнату, последовательно сокращая или просто перетаскивая рывками с места на место свои измятые мышцы и кости, она внимательно рассматривала незнакомую родню.
   Высокий… И тот, что сзади – высокий… Она по сравнению с ними совсем лилипут.
   Но этот - бледный… Нет, не бледный… Зеленый… Ой… Это же волосы зеленые…
   Точно. Волосы – зеленые – длинные. Но и сам он весь какой-то зеленоватый. Бывают люди с зелеными волосами? А глаза – вроде синие? Нет? Бирюзовые? А бывают люди с бирюзовыми глазами?
   А почему бы и нет?
   А люди вообще бывают?
   Смотри-ка… А тот, что сзади…
   Нет, робко выглядывает из-за плеча? Не робко… Вроде смотрит… Просто он в тени. Но даже так волосы  у него оранжево-желтоватенькие, теплые… И глаза у него синие…
   Из-за того, что нам много кажется, нам много чего хочется, что необоснованно.
   Они были. Их было двое. И видеть их означало понимать и думать.
   (Пока остальное означало мурашки…)
-Где я? – Гласс поняла, что это вопрос она уже задавала.
   Наверное, поэтому ни первый-зеленый, ни второй-желтый не удивились.
   Встретить хоть кого-то в этом мрачном месте… И кого поблагодарить, что корни больше не разъедают ее замученное тело?
   Встретить их? 
   Ступни опять подогнулись, Гласс привалилась к двери, но она, видимо, настолько исхудала, что дверь под ее тяжестью даже не двинулась с места. Вспотевшие соломенные волосы прилипли к затылку. Ее собственные, изумрудные глаза, то закрываясь, то резко, с остервенением распахиваясь, тяжело смотрели на двух (молодых ли?) людей (людей ли?).
   Определенно молодых с точки зрения визуального.
   На людей они походили анатомически.
   В воздухе наметилось шевеление слов - это Клен, опустив руку, из которой непонятно куда исчезла штука, излучавшая свет, подался вперед, немного наклонившись. Это было в целом как-то жутко, но Клен галантно приложил правую ладонь к сердцу и сказал, хищно улыбнувшись.
-Ты теперь там, где должна быть…
   Ясень за его спиной покачал головой на тонкой шее: нельзя давать ответы, вызывающие новые вопросы – это все равно, что не сшивать края раны, потому что жалко нитей – потом все швы разойдутся, и по новой…
   Скупой платит дважды, если так понятней…
   Но Гласс ответ понравился – даже будто стало легче дышать, она незаметно для себя повеселела.
   Синие глаза одобрительно бегали по ней.
-Кто вы?
   Клен разогнулся, в панике разбежались потревоженные мятости серого халата.
-Меня зовут Мистер Клен… Но можешь называть меня просто «Клен», и…
   Ясень все не знал, как трактовать судорожное дыхание своего друга: то ли радостным волнением, то ли радостным сумасхождением… Второе просто не несло ничего хорошего и в некоторых смыслах представляло опасность. Хотя… Оно неотъемлемо было бы и в первом.
   Имей место первое… Оно и имело.
   Ну и Клен, как водится, в этом радостном волнении стал необъяснимо спокойным и взвешенным…
   Уравновешенным…
   Не важно!
-… добро пожаловать в «Не видеть» подземелье! Наверняка все! Поэтому задай пока только самые важные вопросы, а остальное ты поймешь… через некоторое время!
   Вопросы… Их так много, что сложно выбрать. Но они говорят, что через некоторое время…
   Если так…
-Надолго?
-Навсегда.
-А вы?
-Мистер Ясень.
-Мистер Клен.
-Умерла?
-Исправлена…
-Люди?
-Нет, не заметят.
-Почему?
-Не видят…
-Больно…
-Всего несколько недель – это моя самая прекрасно отлаженная система пошива…  М-м…
   Замолчал… Пошива чего?
   Или кого?
-Глаза закрываются…
-Хрум… Ясень, поможешь?
-Ага…
   Спина вздрогнула от холодных ладоней, поясница умиротворенно всколыхнулась от теплых.
   Спать…

Глава 3: Не знать

   Дождь колотил в глаза… Он требовал, чтобы его впустили внутрь головы, и он вымыл бы из нее все ненужные мысли…
   Ему было невдомек, что там и так уже давно было пусто…
   Как в яйце, у которого осталась одна оболочка…
   Как в пакете кефира без кефира…
   Пусто.
   И за веками – пусто…
   И за барабанными перепонками – пусто…
   И за щекой под кожей – пусто…
   Заглядываешь в дрожащие ноздри – и там пустые черные дыры. 
   А отливающая красным, вздувшаяся, словно живот лягушки, глотка больше похожа на бездну.
   Дождь ждет вас.
   Он терпеливо ждет, когда вы сойдете с ума, когда поймете, что внутри вас ничего нет, что ваша телесная оранжерея охраняет плесень и бесцветный мох – так что кто-то, случайно заглядывающий внутрь вас, оскальзывается и падает носом в грязь.
   Гласс выбежала из-под душа и долго-долго растиралась полотенцем, вздрагивая в его колючих лапах.
   Шрамы до сих пор делали ее тело похожим на карту.
   Она недоверчиво потянула резиновую кожу… Карта ожила, задвигалась, русла рек сменили направление, горы стали равнинами, а лес испуганно пригнулся к многоостровковой земле.
-Ой…
   По одной из рек потекла красная вода…
*2*
   Вода в душе была обжигающе холодной, но Гласс пришлось уснуть и снова проснуться, чтобы окончательно открыть свои новые, как она теперь понимала, глаза.
   Ведь они не были раньше изумрудными. Она уже и не помнит, какими они были… Точно не такими. Нет. Определенно. Только и осталось от старой Гласс, что волос на голове – а еще косточек с мясцом под ней. Внешне она больше походила, пока все не заживет, на сдутый баскетбольный мяч. Вот так вот…
   Время тонуло где-то в действии и бездействии. Гласс просыпалась, мокрая, вспотевшая – принимала душ - и снова спала. Не хотелось есть, не хотелось пить, хотелось идти – но идти пока не получалось.
   Утро, день, вечер или ночь?
   Здравый смысл или омут бескорыстного безумия?
   В очередной раз бодрствуя, Гласс решила потратить отпущенный лимит времени режима «вижу и ощущаю» на исследование «подотчетной» территории.
   Глаза тут же закрылись…
*3*
-Ты-м-м-м-м…
-Ясень! Твои способности к рас-фор-ми…
-Клен, пожалуйста, спустись.
-…-ро-за-но-во-фор-ми-ро…
-Гласс…
-…-ванию!
   Бхр-хр-хр-хр-р-р-р-р… откуда-то из темноты запахов стекла и спирто-формалиновых растворов на Ясеня вылетела со скоростью поезда лестница и замерла аккурат у его ресниц, порезав лоб сжатым ветром.
-Ясень! – Клен низвергся с ее вершины, раскидав по воздуху зеленые вспышки.
-Клен, почему каждая твоя новая…
-Нет-нет-нет! И еще раз – нет!
   Развернувшись, удерживаясь только на одной перекладине, Клен хотел было убежать вглубь зала, но Ясень поймал его за уголок медицинского халата.
   Клен сначала смело рассмеялся…
   Ясень ждал, паучьи пальцы сильнее сжимали соображавший быстрее хозяина, а потому заранее побледневший подол…
   Клен замолчал и тоже сообразил, но не побледнел.
-Я не знаю.
-Я тоже.
   Руки опустились.
   С полок шкафов на них смотрели.
   За ними следили…
   За ними наблюдали… 
   Сотни и тысячи цветных шариков!
   Миллионы плавающих глаз!
   В «Смотреть» зале. Где-то ни в чем…
*4*
-Может, просто протез?
-Нет. Никакой искусственности… Она меня убивает.
-Ты себе скорее всю кровь пустишь своими зубками… - буркнул Ясень, откладывая зажимы и крючки с лопатками. – Перестал бы уже – это неприятно.
-Сердишься? – Клен восторженно пожал плечами, его тень вместе с телом прорвалась к пустому столу и воцарилась на нем. – Не стоило ли стать более прозрачным ради такого случая?
Синие глаза – синий праведный огонь, сжигающий Клена?
Неизвестно - улыбка вышла непринужденная…
-Достать их было бы проще… Мне надо их просто заменить? Но я не мастер определять.
-Верно. Как и я. Ты – другой.
   Спина совсем не прямая. Клен касается стены, но видно только зеленоватые руки и сияющий лоскуток лица. Глядит… глядит на тебя растекшаяся в темноте старая простокваша.
-Жаль, что у нас осталось немного раствора, если он не тот, что нужно.
-Тогда зачем вообще привел?
-Не мог же я… - танец ладони в воздухе завораживает, как первобытные пляски, - …пройти мимо такой песни.
-Лучше скажи, что просто устал ждать.
-Так-так-та-ак…Осторожно, Мистер Ясень. Желание верить мне может быть опасным…
   Вжх-х-х-х, вжх-х-х-х, вж-х-х…
   Твердо затянутые суставы элемента. Из плена не вырваться – удав-цепь поймал свою жертву.
   Ясень… На вид такой хрупкий, но столь прекрасный ничем не контролируемой до невозможного силой.
   Плавно отскользнув назад, прошествовав к двери, он чуть утрудил себя поворотом…
-А я и не верю. И Гласс посоветую только желать и надеятьтся. Так и знай.
-Еще чего, - соскользнув под стол, Клен выглянул из-за лысеющей черноволосой головы в начале соседнего. Пальцы обозначились по обеим сторонам от их пленника. – Ясень, не сердись. Я завтра же расскажу Мистеру Гласс все-все-все!
-Оставишь все на потом – и будут проблемы. Не оставишь – и…
-Я очень огорчусь!
-… да, – вздох был совсем не слышен за звуком обреченного согласия. – Так ты сам сделаешь модель?
-Обязательно! – Клен поднялся; засунув руки в карманы, он три раза подпрыгнул. – А с ним ты сможешь делать все, что хочешь! – тина волос мелькнула слева. Ясень смотрел ей вслед. – Все! Все! Все! – еще долго говорило с ним эхо из мрака коридора.
   Только когда всякий намек на существование посторонних растворился, желтоватые зубы обнажились от приказа воспаленных мышц.
-Все равно нужно уметь определять…
-Вз-з-з-з…
*5*
   Гласс то теряла сознание, то находила его и заново знакомилась. Так или иначе, пока внутри заряжали новую кинопленку для глаз и мозга, старая нещадно кромсалась, ее одиночные и случайные кадры приклеивались в чужие места, перетасовывались и использовались, как мозаика.
   Тусклые тени пробивались через веки. Гласс не пускала их, но они сами пробивались… И несмолкающий говор наполнял пустое пространство. Пустота говорила – и молчание Гласс раззадоривало проказницу.
   Cтоило один раз почувствовать «фасеточное» тело, чтобы не захотеть потянуться, так что Гласс потянулась улыбкой – и решила пока не меняться в лице.
   Пробуждение как пробуждение… Серый каменный потолок как потолок. Немного отдает закрытой коробкой и похож на грозовое небо. Гласс осторожно свесила холодные ноги к далекому полу. Долго она еще будет спать на хирургическом столе? Пусть и со спинкой? Эта догадка посетила ее перед прошлой попыткой заснуть.
   Это может как-то благотворно сказаться на организме?
-Вполне…
   Гласс осторожно сгрузила себя с койки – пока ее шрамы не зажили – мягкая и удобная кровать, дающая комфорт, причинит либо боль, либо поиграется с ней, как с пластилином. Гласс уже просыпалась пару раз со свернутой в другую сторону коленкой или перегнутой до спины шеей. Нет уж, лучше без эксцессов…
   Она замерла и оглянулась…
   А почему секунду назад она думала, что лежит на хирургическом столе?
   Чудеса.
   Гибкость уменьшалась неохотно. На проверку Гласс перегибала руку на запястье – больно уже не было, но пальцы по-прежнему легко касались кожи.
   Одежда оказалась странная - удобная, но странная. Что-то вроде длинной серой рубашки-халата с прямым воротником и рядом красных пуговиц по одну сторону – ткань незнакомая - на прикосновение словно мох: немного колючая и мягкая одновременно. Кожа высоких ботинок не менее странна: можно смахивать с нее пальцами кусочки пыли и находить уже стертые от соприкосновения складки. Штаны черные, прямые. Водолазка черная.
   Больше напоминает арестантскую форму. Какого лагеря? Не имеет значения. Она официальна и несет в себе очертания смысла.
   Чего-чего?
   Все же… Что-нибудь цветное бы добыть…
*6*
   Коридоры непохожи, как портреты. Если запомнить лицо каждого – никогда не запутаешься.
   Так вот что значит – видеть? И достраивать, формировать в сознании образы из трещин, плесени и сырых, голых камней? Из света - в свет. Из огонька – в огонек. Как механическая муха с поломанными крыльями, касаясь всех стен, кружа и вращаясь по периметру пола, передвигаться со смутной целью:
   Найти Мистера Клена, найти Мистера Ясеня, - и спросить…
   Спросить…
   Спрашивать, пока есть силы ворочать этим отростком внутренностей во рту, зачем-то названным языком.
*7*
   Темнота уже не пугает. Она друг и защитник от самого себя. Когда хочется скрыться, ты в тени. Когда устал, – в свету. Ни то, ни другое не убьет. Провалы, тупики и прямые дороги – Гласс рисовала в памяти осторожно, «Не видеть» подземелье постоянно ерзало и срывалось с места – так что черты его терялись.
   Хотя Гласс не волновали больше такие вещи, как «нельзя рассмотреть». Потому что она видела!
   Хотя не знала, куда идти.
   Равномерные взмахи - равномерное движение.
   Хорошая идея – изобразить.
-М?
   Шаги были совсем невидимками, если бы Гласс не знала наверняка - «кто-то еще».
   Глаза открылись шире – глупо.
   Сердце ударилось – неуклюжее.
   Она вздрогнула – не «кто-то еще»… Уже давно «никто и никогда».
   Все не так. Все иначе и другое.
   Но ходить так мог только один.
   Узнавая уже не ушами или глазами, но чем-то иным…
*8*
-О-о! - Клен будто удивился. Он хлопнул в ладоши - шрамы на Гласс взвыли, как один: от малейшего колебания воздуха… Понятно. Это странно, но это можгло быть… Вроде…
   Клен… Лучше, чем ничего. Хуже, чем свет.
   Потому что не свет.
-Чует мое сердце, тебе надо помочь!
-Ты сказал найти тебя, как проснусь.
-Э… - Клен застыл, подняв вверх, явно собираясь издать какой-то поучающий звук, указательный палец.
   Смеяться нельзя – больно. И Гласс чувствовала, что почему-то от этого расстроится Мистер Ясень.
   Успокаиваясь, Клен подтвердил ненавязчивым мимоходом.
-Лучше мне пока не говорить. Если твои шрамы разойдутся от смеха, Ясень на меня сильно рассердится.
   Кто они друг-другу?
   Двигаться было все еще нелегко. А когда было легко?
   Кому легко? Но кому-то все равно…
   Как две горошины разного сорта.
   Мистер Клен доволен? Он еле сдерживался, чтобы не пуститься в пляс. Спокойствие вообще с ним знакомо?
-Вы рас…
-Ты! – так вскрикнул, что Гласс споткнулась, оторвавшись от макета мысленно рисовавшейся картины. – Ты! Говори… Ты!
-Х-хорошо… - (крышка от кастрюли тоже не хочет подниматься, кода внутри ее подталкивает пар).
   Статичность духа… статичность…
-Вы – расскажете! Ты – выслушаешь! А Они – будут ждать!!
   Кто такие «вы и «ты» - понятно. Но с «они» Гласс не сунулась в разведку.
   А как Клен догадался, какие слова успели убежать из-под ее зубного пресса?
   Это обман?
*9*
   Право, лево…
   Право, лево…
   Левоправо? Право, право…
   Лево.
   Тупик?
-Кажется, перепутался…
«Запутался… Говорят – запутался.»
   Лево-лево…
   Право, лево… Право…
   Тупик?
-Обратно перепутался!
«Распутался… Говорят – распутался.»
   …
«Это же тупик?»
-Теперь точно будет верно!
   Стена так не думает…
   Зато Клен думает. Сидит на полу – и думает, подперев голову рукой. Воскресший из рода динозавров кузнечик-мутант…
   А почему все равно так страшно? Рот - как будто заклеен. Ребенок – и старик.
   Гласс - и Клен. Камень в килограмм – и пшеничное зернышко в грамм. И камень притворяется пшеницей?!
   При всем уважении…
   Шаги, свет – и тепло. Светло-охристое, со вкусом ванили-гнили.
-Ясень, зажмурься: ты ослепишь ее и меня, - Клен прикрыл глаза. Другой рукой он указал на Гласс.
«Ясень? Он не слепит. Он греет.»
-Потом будет слепить…
«Опять будто прочитал мои мысли…»
   Потому и камень.
   Ой. Дыхание где-то рядом, – но его ведь надо еще увидеть – почему бы и нет? Но Клен сказал пока не убирать руки…
-Ясень, подожди! Ты же знаешь, куда мы!
-Ты тоже.
   Обиделся и уходит…
   Хотя его голос…
-Мистер Гласс! Ты заставляешь меня ждать!
   Конечно же, холодный Клен подталкивает в плечи. Идти за макаронинами волос Ясеня и веселее, и удобнее - быстрее. Не надо думать, про что думать. Надо идти – и все.
   А он - солнце – не смотри – спалит.
*10*
   Ясень догадался, что они устали? Или они с Мистером Кленом заранее договорились?
   Дуэты, союзы, толпы и армии книг разве что не пихались на построенных параллелями полках. Этот зал «Не видеть» подземелья сильно отличался от его коридоров.
   Как цветок в морозилке…
-Прошу…
   Только Клен выглядел в нем напротив - неестественно. Он проник внутрь резкими порывами – и тут же заполонил пространство оттенком отчаяния и ощущением неудачной операции.
   Глаза привыкали – и сообщали об этом непрерывно, а мозг уже был «на коне» – и видел.
   Он огромный - «Помнить» зал. Гласс никогда не видела таких библиотек – только у себя в голове.
   Вверх поднимались небоскребы – десять, тридцать или четыре этажа – понятно не было. А насколько глубоко они сейчас под землей? Потолок или спал, погрузившись в черноту – или действительно потерялся сам в себе. Изъеденные старостью фолианты добродушно ухмылялись, разглядывая гостью, и Гласс не сомневалась, что они живые. Большие – и маленькие, узкие и широкие, толстые – и тощие. Как люди – и не как.
   Какие еще люди?
   За каждый новый этаж шкафов с разных концов цеплялось несколько лестниц – одни из них слились в объятия, другие держались в стороне, утруждая себя лишь рукопожатиями на самой верхушке.
   Непривычный желтый свет – готовая печенька - и не в одном комплекте с гусиной кожей – что приятно.
   Первый этаж: в середине стояли три стола и несколько кресел подбирались к большому камину с уродливыми монстрами по периметру.
   Монстрами?
   Гласс присмотрелась. Не монстры. Монстры – это люди. То, что было перед ней – было просто «мило» - не более.
   Из-за бликущего на нем огня, камень показывал себя во всей красе. Его грубая кожица резко морщилась на перегибах.
   Тянется…
   Тянется – и все ближе!
   Но Гласс не боялась, что чудище может съесть или разорвать ее – она боялась, что…
   Пострадают шрамы и почему-то…
   Боялась за глаза.
   …
   Голова отказала -
   - прямо возле кресла.
   Ей помогли уснуть, убив чувство незавершенности - память уже заметила достаточно.
-Она так и будет внезапно засыпать? Или это из-за того, что она не до конца восстановилась? – Ясень тоже посмотрел на чудовищ по обеим сторонам камина. – Она уже не человек – но еще не видит… Конечно – они ее напугали.
-Мозг, – постучал Клен по голове согнутым пальцем, – не неограничен. Что-то забыл – что-то вспомнил в первый раз.
-Говорят – узнал в первый раз… Вспомнить можно забытое.
-Вспомнил! Говорили же, пока не родился!
-… Как-то так. Пока пусть полежит здесь. Один у меня умудрился очнуться – теперь поет.
   И правда – давно уже в подземелье мелодии криков…
-Ты куда?
-Почитать немного.
-И я!
*11*
   Просыпаться страшно - если плохой сон: ты его вспомнишь.
   Тепло – свет.
   Дом?
   Гласс открыла глаза – и чуть не захлебнулась в бездне настырного серого потолка.
   Вместо неба?
-О! С пробуждением тебя!
   Справа.
   Осторожно развернувшись, Гласс посмотрела на Мистера Клена. Он поспешно присоседил книгу на стол и плавно поднялся, извиваясь атласной ленточкой. Его волосы еще были в движении, а он уже обошел половину столешницы.
   Гласс смотрела так пристально…
-Я невкусный! – предупредил Клен с реалистичным испугом.
   Еще бы… Выглядело несъедобно - бледное и зеленое.
   Спросить? За мгновение Клен внушил трепет и уважение. Но Гласс не для того подворачивала полтуннеля кости, чтобы сейчас отступить, притворившись смятой выброшенной бумажкой.
-Я действительно превращалась в дерево?
-Превратилась… – бирюзовые глаза Клена сияюще замигали, ожив. – Почти.
   Изумрудные глаза Гласс побегали в панике, пытаясь найти поддержку.
-Так это возможно?
-Это неизбежно! - Клен изящно пробежал кончиками пальцев по своему подбородку и ухватился за край воротника. – Не каждый может превратиться, но те, кто могут, не могут этого не мочь! Хы-ы… - тут он улыбнулся жутким альянсом двухрядовых зубов. – Процесс превращения настолько захватывающ! Настолько он прекрасен! О-хо…!!! В порыве гармонии и медленного осознания изменения и уничтожения собственного «Я» рождаются небывалые ощущения! Они наполоняют тебя и все вокруг…! Они становятся твоей тенью и готовят тебя к неизбежному!! Их нельзя осознать, потому что они разъели твой мозг! Их нельзя остановить, потому что они нерушимы!! И в отчаянии, породившегося из формальности, невозможности бытия ты находишь истинную правду собственного существования!!! – Клен говорил все быстрее и неяснее, пока не сорвался на какой-то полуистеричный визг – и не замолчал. Одним быстрым сокращением грудных мышц он перевел дыхание. – Каждый из нас зависит от своего дерева. Если с древом что-то случится – случится и с тобой. Пока живо дерево – жива ты.
   Молчание и нежелание воспроизводить звуки все еще боролись в Гласс. Поведение Клена местами пугало, но вроде особо и не настораживало.
-Отрежут ветки, - Клен опустился до низкого зловещего шепота, – у тебя отпадут руки. Раскурочат корни – отнимутся ноги. Будут задевать и неуклюже кромсать твою кору, – ты будешь в царапинах и порезах. Подстригут или оборвут листья – и у тебя нет волос! А если дотронутся до этой мягкой беззащитной древесины… – костяшки пальцев сжались. Другой рукой Клен оторвал первую от смятого воротника. – И ты станешь ничего не значащей, без надобности и без цели двигающейся оболочкой! Уродцем-деградатом! И попадешь на разделочную доску как раскормленная хромая свинка…!!
-Клен, остановись.
   ЕГО дыхание было другим. ОН подходил к Клену – и миф об отсутствии у того нормалий уходил. Своим светом ОН уничтожал всплески Клена.
   Гласс подумала, что Ясень похож на ангела. На их ангела. Ангела «Не видеть» подземелья.

Глава 4: Не верить.

   Итак… Здесь – дом. Здесь – убежище. Еще раз обдумывая и складывая воедино…
   Оно огромно. Оно огромно, как новая вселенная, и щедрое на тайны в той же степени. Оно – страна Деда Мороза в унылой реальности - в смысле – невероятна.
   Почему-то присутствовала уверенность, что Клен не терялся  в нем нарочно: он просто мог. Это оттого, что он один до конца понимал - что есть что. Гласс была уверена: она тоже недолго будет теряться. Она почти видела существо из камня, жившее вокруг, могла с ним поздороваться или поговорить.
   Наверху – враг, – это говорил ей пропахший спиртом, замкнутый воздух, сама структура земли, размываемой подтеками воды, выла от нескончаемых терзаний и агонизировала, призывая к справедливой осторожности.
   Гласс узнала пока только о немногих залах, но они уже поразили ее воображение. А что, если остальные не менее удивительны?
   Нет. Ложь…
   Все это – неправда.
   Ничего ее больше не поражало – с того момента, как у нее появились новые глаза.
   Потому что она теперь видела – не так, как раньше - и «Не видеть» подземелье не пугало ее, а наоборот - манило.
   Гласс послушно шла навстречу неизвестному. Может быть – даже немного обреченно. Сегодня Клен обещал показать новую комнату.
   С легким сердцем она надела унылую одежду - и та сладко зашуршала на хрупких плечах. 
*2*
-Всецело полагаюсь на твое мнение, - кивнула голова – по совместительству волнистый пушистик над ключицами. Она пока не явила своего владельца целиком.
   Издав тихий вопль, полный отчаяния или еще чего - Клен повалился на табуретку и улыбнулся.
-Ты позорно бежал с поля боя, Ясень!
-Нет. Я просто… - склянки, позвякивая, замерли на мгновение. – Всецело полагаюсь на твое мнение…
-Так нечестно, – буркнул Клен – и сполз на пол неопрятной жижицей. – Это был намек?
-Никаких намеков. Если это самая безобидная комната после «Помнить» зала, то туда и отправляйтесь.
-А-а-а! – довольный, Клен погрозил Ясеню пальцем. – Таким образом, надо ей рассказать все - что ты хочешь и не хочешь!
-Нам все равно надо будет ей рассказать… Смысл тянуть?
-Ну… не знаю. Наверное – он есть.
   Они сидели в «Резать» зале, и атмосфера подсказывала ход разговора. Клен тут же забрался с ногами на хирургический стол, но потом вытянулся, смиренно сложив руки на груди.
-Может, тогда начать с твоего сегмента? «Резать»? А, Мистер Ясень? – он закрыл глаза и проявил непомерные актерские данные, притворившись трупом.
-Не резать, а «Готовить»… – не оборачиваясь, флегматично поправил обладатель кудрявой затейливости.
   Шипение превратилось в маленькое белое облако, склянки вернулись на родину.
   Раздалось хлопанье фейерверками отряхиваемых ладоней.
-Я вообще… Ох! – Ясень подскочил, увидев Клена. – Очень смешно… – он надменно отвернулся, не дожидаясь лицезрения улыбки, и пошел прочь.
-Эй, ты не закончил! – крикнул вдогонку Клен, поспешно соскакивая со стола и побежав за другом.
-…
   Плик - Ясень выключил свет.
-А-а-а! Я же боюсь темноты! Ты что творишь! Не бросай меня здесь!
   Слова стукнулись об спину - как горох просыпался…
   …
   Паукообразная фигурка уже уползла в бездны своего логова, когда Клен вышел из «Резать» зала.
   Он вздохнул и пожал плечами.
*3*
   Гласс вышла из комнаты, чтобы начать движение.
   Лицо – испуг – остановка грудной мышцы – возмущение – удар – дрожь – работа ленивого тела…
   Оно сначала безэмоционально и пусто, но оно стало растягиваться, – как резина.
   Как тесто.
-М-м-м… Испугалась?
   Оскал! Он повсюду!
*4*
   Огни… Светлячки на листьях… Глаза?
   Светлячки в банках.
   Идеи и мысли - светлячки в темном пустопространстве головы.
   Светлячки светили Гласс с полок, они посматривали на Гласс с полок. Они подмигивали и кривлялись с полок, поглощали своей афоричностью и нагнетали нереальность происходящего.
   Язык покрылся дрожью и стал холодный-прехолодный – ледянящая сосулька. Незрелый, детский рассудок играл под звуки шелестящего покачивания сфер в ядовито-бело-желтеющих растворах, и входили в резонанс качающиеся ресницы на опущенных розоватых веках воспаленных глаз.
   Реакции сродни чувству страха – и все же немного другие.
   Тело Гласс, особенно спина - в отвращении липло к покрытым слизью стенам, но не смело перечить обстоятельствам.
   Перед ней простирался поистине океан шкафов. Огромный воздушный кит лениво бороздил его просторы из плотного запаха гниловатой древесины и мутного стекла. Едкие частицы этого запаха разъедали здравый смысл, проникая в голову через вазы ноздрей.
   Рождается истина – рождается сознание. Если и быть сознанию, когда полки «Где-то ни в чем» прогибаются под тяжестью банок с толстыми стенками, в которых неторопливо плавали глаза - истина рождалась мертвой.
-Удивление?
   Она почти приноровилась к оригинальной манере общения Мистера Клена. Мистер Гласс немного приблизилась: ноги – бесполезные деревяшки.
-Больше – не понимаю… … Человеческие?
   Как будто сглотнула такой же круглый…
-О да! – Клен легко рассмеялся, обернувшись вокруг своей оси. – Все! Всё! Вся! До единого и последнего – человеческие! И нет прекраснее! И нет удивительнее редчайшей красоты!
   Галочки куцых, в прошлом выбритых бровей на лице Гласс, постепенно разутюжились…
   Ясеня рядом не было. А Клена можно контролировать просто так?
«Не имеет значения.»
   Кроме того - он уже убежал, пританцовывая, в лабиринт потусторонних скоплений человеческих кусочков. Слышны были только отголоски его периодического безумного хохота и длинные очереди щелчков, когда плесневелые ногти задевали банки.
   Робкий шаг. Шаг… второй… Гласс оказалась возле одной из полок.
   Чтобы увидеть чужие, надо было сначала заставить видеть собственные. В вязкости раствора, подбоченясь, жили и смотрели на нее карие глазки.
   Смутно-мерзкий клубок нервов тащился за ними хвостом, похожим на хвост медузы, там даже имелись имитирующие жала юбчатые отростки и купольные пленки. При подобной поддержке глаза могли опускаться и подниматься, путешествуя по банке.
   Однако пока они были неподвижны и любопытны.
   Тук-шлеп тук…
   От слабого прикосновения оголенных подушечек пальцев остались теплые испарины, запечатлев деревце сосудов. Гласс подняла рукав, чтобы стереть дымку.
    В клинической чистоте абсолютного отсутствия не может, не должно быть живого!
    Но шарики тут же вздрогнули, потянулись к стеклянным стенкам, как тянутся стрекозы из засохшего плена личинки, удлиняясь при каждом содрогании, изменяя форму, всасываясь вглубь зрачка и изрыгаясь своим содержимым наружу из-за сильной оптической иллюзии.
   Потянулись к теплу, оставленному Гласс…
   А Гласс тянулась к двери, оставленной позади где-то левее правой лопатки…
   Глаза припадали к стенкам, и туманное наваждение исчезало, они повернулись…
   Посмотреть на нее…
   А она посмотрела на них.
   И неведомое останавливало сердце.
   Крхчш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш…
   Звуки отвлекли ее - Гласс заозиралась - кожа пыталась снова научиться бояться.   
   Спотыкаясь, пятиться; теряясь, падать…
   …ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш…
   …назад… Назад… НАЗАД!!!
   Ухватилась - полка – банка - слабый вскрик, не прорвавшийся через стиснутые зубы.
   …ш-Ш-Ш!!! – стало так близко и громко! Хорошо, что после удаления корней тело отказывалось двигаться и действовать, как ему подобает, иначе на месте Гласс тоже давно бы плавал воздушный кит.
   Но из темноты всего лишь выехал Клен на высоченной лестнице.
-Ита-а-а-ак!
   Броп! Лестница уткнулась в край, едва ли потревожив последствиями инерции гигантский шкаф. Клен спустился с небес сумрачного верха.
   Ошеломление сменилось смирением весьма неохотно. Однако Гласс нашла способ перестать паниковать: «То, что было и будет – будет к лучшему», – решила она. Позвоночник позволил себе разогнуться, солома головы разбросалась веером.
-Вот! Смотри! Мои любимые! – радовался Клен.
   Ну что тут скажешь…
   Радужные, разноцветные…
   Любопытные…
*5*
   Мистер Гласс очень долго шла по одному из коридоров «Не видеть» подземелья, уже не трогая руками стен, но все же иногда шарахаясь и оскальзываясь, боясь наступить и провалиться в прожорливые тени.
   Она искала свою комнату. Час пробежал мимо, глаза до сих пор постанывали, двигались непереставая, счищая с себя пыль и прочую летучую грязь.
   Во мраке просигналили рыже-белые волосы!
   Гласс замерла, пытаясь наугад сощуриться.
   Два горящих синих глаза, сверкнув за стеклами квадратных очков, тут же вынырнули из ниоткуда.
-М-м… - взаимосмешивающиеся комочки механики никак не могли остановиться.
   Понятно - это такой сегодня взгляд у Ясеня.
-Ясень?
-….
   Да, здесь не было звуков и не было света - и тонкая плетеная фигурка едва чувствовалась, потому что сейчас почти не грела. А вдруг Ясень тоже рожден угловатой тенью?
   Нет, не может этого быть – он же ангел…
-Потерялась?
-… Больно.
   Мистер Ясень почти непроницаем и почти невидим.
-Больно… - повторили его желтые губы, смакнув и прожевав. Потом они немного подумали… – Идем.
   Спасибо было лишним.
   Спокойствие. Его рука на плече. Миллионы непринужденных искорок танцевали, освещая путь впереди. Они шли всего-то минут десять, а Гласс старалась уловить особенное свечение и моргание каждой обнаженной лампочки, и пальцы Ясеня, бежавшие по поверхности камня, узнавали знакомые выбоины, трещины и шершаво-обгрызенные ветром и водой вмятины.
   Он сейчас походил на факел, на кусочек апельсина, на ядро маленького, какого-то «себе на уме» солнышка.
   Он походил на…
-Пришли.
-Фс-с…
   Рука соскользнула - стало сразу как-то неуютно. Но дверь что-то прошептала, и Гласс была внутри, а страшноватой паукообразной фигуры уже не было.
   Ясень ведь хороший? Правда?
   Он ведь походил на ангела…
*6*
   Пересекая порог, опускаешь руки.
   Гласс выдохнула, у поясницы терлись заклепки бесконечно-равнодушного железа.
   Звук, вылетевший из легких, получился свистящий, шрамы на губах и подбородке все еще мешали нормально говорить.
   Вот так правда оказывается удивительней неведения.
   Мысли исчезали, но глаза видели глаза… Радужные и любопытные.
   Интересно – чьи?
   Нервы по-прежнему не выполняли команд – Гласс вздрогнула не без усилий.
   Сколько людей…
   Нет. Не так.
   Сколько глаз было извлечено из их голов…
   Очевидность фактов не вызывала серьезного ужаса. К тому же, Гласс стала забывать, что такое люди.
   Если некуда бежать, или никак не можешь заснуть, или то, что надо просить, просишь обоснованно, то зачем это отрицать?
   Попытка увидеть превратила Гласс в образование постоянно сконцентрированного удивления.
   Новые друзья, в которых можно увидеть друзей.
   И новая жизнь, которую желал видеть, подаренная увиденными друзьями.
   Передвигая слабыми ногами… До металлического обруча раковины.
   Зачем отрицать?
   Дно раковины уже не яичница, а монохромный панцирь зачем-то разбухшего там слизняка.
   И новый мир, который уже обслюнявил и пожевал тебя, оставив вмятины от зубов, подготовив к перевариванию.
   Это стоит того, но это будет трудно.
   Долго выворачивало наизнанку. Но Гласс не ела уже несколько дней - и на дне росло темное пятно коричневой крови. Скоро тело опало, приняв долгожданное облегчение.
   Ну что тут скажешь…
   Радужные, разноцветные…
   Любопытные…
*7*
   Очнуться с припухшими коленными чашечками и подмороженным лбом весьма оригинально!
   А глаза-то радужные, разноцветные,
   Любопытные…
   Стоп! Это абсурдство в высшей степени!
   Рука быстро причесала волосы, в отражении Гласс добровольно показалась улыбка Франкенштейна, а разум не оставил бедную голову.
   Живем!
   Она была – и ее не было. Похожа на себя – и не похожа.
   Что скажете? Мистер Гласс?
   Теперь вам надо варить стекло…
   Клен ведь ничего про это не говорил? Откуда она про это знает?
   Откуда-то знает. Она – варит стекло.
   В конце-концов, чтобы понимать – не надо слышать.
   Она ведь теперь видит.
*8*
   Ясень сделал себе внешность, полную неудовлетворения: Гласс постоянно падала в обмороки  и не могла предугадать прихоти забытья. Да и Клен вносил в падения свою лепту…
   Ясень промолчал.
-Опять ты сердишься!
-…
-Сам же сказал – показать – и сам же…
   Дзынь… дзынь…
   Трх-трх… трхр-хр-хр-хр-хрх… - громоздкий аппарат, похожий на коробку с жестяным ухом, посапывал в углу.
   Клен очень пристально в него всмотрелся.
-Зачем тебе мой голос, Мистер Ясень?
-…
-Помехи и искажения? Эмоции или проступающее чудо?
-…
   Размашистые тени от ног – шамк-шамк. Щелк! Клен нахмурился, выклчив запись.
-А теперь, Ясень? Теперь – поговоришь?
-О чем?
   Поговорил…
-Хотя бы о твоем голосе?
   Мистер Ясень подплыл поближе, коснулся спиною стены – и посмотрел в глаза своему другу.
-Нечестно! – напомнил Клен, глядя сквозь квадратные очки. - Спрятаться можно только тебе…
-…? Почему бы тогда… не поиграть в прятки?
   Мистер Клен как-то нетрпеливо шевельнулся, но тут же с достоинством возразил.
-Игры - для детей! А Гласс - уже спит.
-Еще – нет.
   Клену не хотелось больше спорить! Пробороздив воздух слева от Ясеня, он вскочил на край привинченного к полу стола.
-Но твой сектор – следующий! – напомнил он. – Ты обещал!
-Я не даю обещаний - я знаю.
-В тот раз дал!
-Не-а.
   Клен мотнул головой
   Щелк.
-Выключи…
   Щелк… …. … … … … … …. …. (щелк)
-Твоя половина более… человечна. И не начинай…
-А ты?
-Она сама придет!
-Обещаешь?
-Знаю. Но твой сектор - следующий!
*9*
   Новое пробуждение. Теперь местом открывания глаз Гласс избрала кровать - прогресс был на лицо.
   Оркестр в голове уволился, оставив там крошечный квартет. И хотя было темно, на стене под потолком горела тусклая зеленоватая лампа.
   Камнем – и в осколки ее.
   Совсем немного осталось. Почему они так редко встречают Мистера Ясеня? Где он пропадает? Он бы наверняка не позволил Клену водить Гласс в такие комнаты – начал бы с чего-нибудь попонятнее…
   Ведь начал бы?
   Или – все эти мысли - ошибка?
   Изумрудный омут круглых органов несколько настораживал…
   Ни прощения, ни пощады. До сих пор ничего не зная…
   Чем заполнить пустую книгу, открытую Гласс специально для этой новой жизни? А в ней ведь уже и картинки появились…
   Она вздрогнула.
   Клен почти не говорил. И до вчерашнего Гласс не хотела спрашивать.
   Но вчерашнее – не сегодняшнее и не будущее. Надо идти.
   Хрупкая фигурка вышла в коридорный туннель, задев плечом косяк – хрум! – сустав послушно выскочил – пришлось вправлять назад – делать это было так же легко, как щелкать пальцами.
-Клен?
   «Не видеть» подземелье неизменно менялось, стоило в нем появиться Клену или Ясеню. От Клена становилось холодно, от Ясеня – светлее. А как изменит его Гласс?
   Клен пришел через минуту. Длина прохода – не сюрприз. Можно скрыться от врагов, побыть одному… Подойдя он замер.
-Ждала?
-Нет. Чувствовала… – Гласс пронаблюдала, как изменится бледная маска на его лице.
   Та сморщилась складочками у глаз.
-Ве-ли-ко-леп-но! Здор-рово! – подняв руки, радостно прокричал Клен. - Неподражаемо!
   Ребенок. Ведет себя как ребенок, – но иногда – это смех, а иногда – сумасшествие.
   Сейчас - смех? На ее щеках – тонкие полоски шрамов – почти заросших. Она ведь не училась улыбаться – неужели она разучится это делать?
   Надавив на кожу, Гласс с любопытством потянула ее в разные стороны. Болезненные отзывы по всему лицу! Но она тянула, пока Клен смеялся, и…
-Прекрати!
   Неожиданно случился настоящий испуг!
   Оторвать от лица руки – и сжать их холодными – так надо. Из одного глаза в другой – перебегать бирюзе – и так надо. Она сама ничего не выражает – а он прижимает Гласс к холодным плечам и учит ее искать в этом холоде друга, а не врага – и это все тоже правильно.
   Ведь Гласс станет такой же холодной.
   Пещерным монстром «Не видеть» подземелья.
*10*
-Когда заменяют глаза? – Гласс долго не решалась, но говорить в сложившихся обстоятельствах приравнивалось к существованию.
-Гла-за… - нараспев повторил Клен. Его ладонь проскользила рядом по камням, и Гласс показалось, будто они стали чернее. – Когда человеку надо «видеть», а не смотреть. Когда он так много фальшивит, что его надо менять.
-И вы похищаете их и меняете глаза?
-Ни-ко-гда!
   Шкрр-яб! – зеленые ногти оставили овраги в серой монолитности.
-Называют похищением облезлую полудохлую кошку, найденную на свалке, принесенную с собой?
-… Нет.
-Вот и ответ!
   Гласс решила, что ей послышалось. Пока не привыкнешь, будет казаться и слышаться. То, что она еще чего-то не понимает, не значит, что она должна отвергать это - неприятное. Тем более, если оно слышится.
   Неприятное ли? Правда грубая, жестокая, но реальная.
   Все реальное приятно, потому что по-своему прекрасно.
-Но вопрос ведь был о другом? - Клен загадочно растянул на своем лице полумесяц.
-М-м? Да… э… да. Может и так…
-Нет определенного момента! Иногда я знаю, что это надо сделать сейчас, иногда понимаю за секунду до, иногда это должно было случиться, так или иначе, и я всегда знал, а иногда… Мне просто так не хочется что-то делать – и я ничего не делаю!   
-Ойх… - щиколотки нечаянно согнулись. Гласс беспомощно привалилась к стене, как бревно. – И что случается тогда?
   На секунду кто-то закричал – в коридорах звук разносился хорошо, но Гласс увидела, что Клен не вздрогнул, и сама не вздрогнула. Клен – правильно. Она – нет.
   Крик исчез.
   Мираж?
   (Клен был немного недоволен, решив позже выговорить Мистеру Ясеню.)
-Идем… … Когда я не успеваю – все происходит не так, как обычно хочется всем элементам… Хотя они к этому готовы.
   Гласс опять мало что поняла (какие еще «элементы»?), и решила положиться на правду.
*11*
-А куда мы идем? – спросила она, когда они с Кленом пересекли очередной темный проход.
   Коварный желтый свет на миг оживил Клена – и ему это не понравилось: он скользнул в тень, так что осталичь видны только парящие нагие зубы.
-Я покажу тебе свой «кусок»… - таинственно донеслось из темноты.
   Почему при слове «кусок» Гласс сразу подумала о материальном и мясистом? Клен вроде был целый.
-В смысле… сектор? – уточнила она.
-Ага… «Творить» кусок.
   Кивок. И снова равномерные, уверенные шаги.
   Интересно, какая она будет – обитель зеленого монстра «Не видеть» подземелья?
*12*
   Теперь Клен ни разу не ошибся в поворотах – почему-то Гласс не удивилась. Первый раз был для впечатления и отчетности, а этот, второй – уже для жизни. Иногда Клен где-то пропадал – но Гласс не останавливалась. Если это место – ее новый мир, она никогда здесь не заблудится.
   Возник…
-Вот здесь можно отдыхать! Ясень тут и редко и нередко…
   Это было очевидно: кресло-качалка в комнате с камином было красным, ухоженным, только кое-где на нем образовались затертые пятна. Рядом стоял железный стул Ясеня - там повсюду были царапины.
   Гласс чего-то недопонимала?
-Вот так!
   Прикрыв дверь, они пошли дальше.
   За спиной жутко выдохнуло что-то бесконечное, – наверное, – еще коридоры – решила Гласс, вернув голову в нормальное положение. Так хочется посмотреть на каждый неподвижно-лежащий камень, на каждую угловатую ранку попадающихся лампочек! Совсем голые, они торчали из стен, установленные на железных основаниях. В большинстве из них трещало зеленое электричество, но иногда попадались и огоньки теплых оттенков.
   Гласс поморщилась – противный желтый…
-Один из главных… - заметил Клен по другому вопросу:
   Этот проход был несколько шире: здесь можно было свободно идти вдвоем или втроем - но при этом он оставался таким неровным, что Гласс старалась не наткнуться на его волнообразные окрестности, спотыкаясь на зубьях скалящегося пола.
-Вот…         
   Она не заметила остановки и уперлась в пугающе неподвижную спину.
-Хы-ых…
   Когда вскинешь глаза, заметишь только кошмар, получивший оболочку – это его глаза и его суть…
   Тут же Клен как-то ловко исчез! Пришлось Гласс самой неторопясь дохромать до провала, прикоснуться к каменным обрубкам по бокам у входа…
-Ведь ты совсем неровный…
«Совершенство! Совершенство! Мне нужно только совершенство!»
-Что эт-то… - Гласс одернула руку, но не отшатнулась.
«Так чуждо ей и так глубоко…»
-Чьи это голоса?  - она провалилась внутрь – и пошла вперед, увязая в сомневающихся мыслях.
   Не хватает Мистера Ясеня.
«Совершенство! Совершенство!»
*13*
   -Ктрх, ктрх, ктрх, ктрх…
   Удары были практически одинаковыми. Только иногда проскальзывало что-то вроде «хлоп-хлоп» или «вжих-вжих», но потом снова было это «ктрх-ктрх-ктрх-ктрх». Оно казалось вечным.
   Ясень ловко орудовал изящно-заточенным лезвием, с неимоверным наслаждением создавая ритм.
-Клен бы лучше с этим справился, – приходило иногда ему в голову.
   Блестящие белые головки звенели, ударяясь об пол, словно опилки разрубленного полена.
   Топор был увесистый и необычный, с ползущим вьюнком-держателем и полукруглой головкой.
   Ровные плоскости срубов немного розовели, но потом снова становились белыми.
   После движения хрупко-вытянутой руки убегавшие капли оставались в воздухе и на тысячах шершавых неровностей ладони.
   Ктрх-ктрх…
-Клен бы сделал это быстрее…
   Ясень передвигал белесые тела, любовно массируя их, он продолжал орудовать топором.
   Рядом стояло еще целых два мешка костей…
*14*
   Но это было не так, как могло бы быть. А комната была большой – и на этот раз овальной. А когда Гласс неловко прошла вперед и потом резко обернулась, ее шея непроизвольно вывихнулась.
   Прсхршх-х-х-х… - это дверь…
   Находившись на спине, голова уставилась в потолок.
-«Создать и Превратить», - гласила надпись.
   Комната другая: стены не были серыми - их просто не было видно – только сзади – где оставался намек на дверь, и над ней тускло дрожала болотистая лампочка.
   Освещенная дорожка вела к столу – в остальном кругом был полумракомрак.
   Клен смотрел на все это гораздо привычнее.
-Вглубь? Или вбок? – говоря, он гостеприимно показывал рукой то туда – то туда.
   Гласс задержалась взглядом на его черно-зеленых ногтях - не уж то у нее они будут такими же жуткими?!
   Ощущения не те. Ощущения спокойствия и неподвижности. Не они должны быть при виде «жуткого». Но спокойствие, вроде – нечеловеческое… Тогда ладно - раз оно совсем другое – на грани помешательства.
   Гласс согласно кивнула. После этого Мистер Клен неоднозначно улыбнулся и исчез где-то впереди.
   Или позади…
   Но Гласс его больше не видела.
   Вот тебе и «обещал показать»…
*15*
   Одной было неуютно. Она наконец начинала что-то понимать о самом Клене, только находясь в его секторе. Это «что-то» подступало со всех сторон вплотную, но не решалось подойти.
   Что-то… Можно ли идти вперед?
   Гласс подтолкнула к этому ноги и сделала пару шажков.
   Надо же! Совсем естественно и не больно.
   Ощущения предметов справа и слева – большие и не очень. Гласс не сходила с дорожки, проложенной зеленым огнем, головой почти не двигала – боялась, что она опять развернется.
   Получается, Клен большую часть времени проводил здесь...
   Гласс приблизилась к столу больше чем на пару шагов.
   Тот был по-своему изящным – черный, громадная каракатица, у него было множество ножек – так что, если между ними протиснуться, ты окажешься в клетке. Возле стола стоял такой же стул.
-Ой… – нога обо что-то споткнулась, изумрудные глаза скользнули по ней вниз.
   Две параллели рельсов – они блестели в полумраке как нож гильотины, Гласс вдруг поймала странное ощущение, что если она пойдет по ним – ее пропустят внутрь вязкой темноты.
   И все же не решилась.
   Еще о столе… Он был почти пустой – или просто заранее убранный. Кроме одиноко торчащей лампы – ничего.
   Гласс напоследок нерешительно оглянулась – и заковыляла прочь.
*16*
   Если верить подземелью, направо – логово монстра… Прямо уходил еще один коридор – но то, что находилось в конце, было колючим и настороженным. Значит – туда пока нельзя. Была еще до этого развилка – но Гласс ее прошла. Теперь остается только повернуть налево…
   Чем дальше, тем лучше отзывается сердце.
«Эти  мысли. И этот свет. Значит – где-то здесь…»
-Пройти гораздо труднее, чем дойти, не так ли?!
«Знаю, откуда он вынырнул: тут слева проход…»
-Пока просто…
-Не время, да? – Клен вроде бы улыбнулся и заломил руки за голову. – О-о-о… он такой ревнивый! Он очень долго будет на тебя смотреть… А вот Ясень ему сразу понравился! Наверное, потому что и рост похож, и консистенция… Что скажешь?
   Прерывая этот поток связных размышлений - Гласс хотела наклонить голову, как делала раньше, но шея перегнулась, и в итоге голова упала на плечо.
-Это потому что я де…
-Особь - ранее женского пола! Да - именно так!
«Ну-у-у-у-у… «Особь женского пола» тоже вполне подходит под.»
-Но и в принципе не по-э-тому! - Клен опять зловеще улыбнулся.
-Тогда… – ох как трудно подстраиваться под разговор!
-Не переживай, несчастный!
-Нет. А Яс…
-Э-эх! – Клен резко взмахнул локтем, ударив им об стену.
-Но…
   Ни звука, а Клен только погрозил стене пальцем. Гласс покосилась в сторону непроглядной боковой темноты.
-Клен… - робко. – Ясень был…
-И есть в той стороне, да? Да!
   Он всколыхнул вокруг все!
   Гласс неловко согнула мышцы подбородка, изобразив что-то наподобие кивка. Она снова с запозданием поняла, что ее охватывает это странное ощущение жителей «Не видеть» подземелья - ощущение приближающейся тайны…
   Которую совершенно необходимо проглотить!
   Ням.
-Конечно… Но туда мы пока не пой-дем! – Мистер Клен вернул ее с небес под землю… – Если ты не против?
-Н-нет… Совсем не против… – пролепетала Гласс, про себя радуясь: он мог и не спрашивать.
   И тогда прости прощай этот равномерно-разлитый воздух.
-Но у меня все же есть для тебя одна тайна!
   Тайна?
   Тайна.
-Да, Тайна! Здесь есть и твой сектор!
-Э-э…
    Холодное дыхание осталось - сам он исчезает.
    Гласс подумала, что всегда это знала. Не может быть дома без любимого уголка под столом, в котором хочется иногда от всех отгородиться.
   Хоть этот мир и не выстроенный ею уголок – она, пожалуй, примет его.
   Мистер Клен уже растаял.
-Только не бойся! – было его прощальным напутствием.
*17*
-Бойся… бойся, пока тебе есть чем бояться,  пока по твоим сосудам бежит то, что может так же бежать по сосудам каменных щелей, если только сделать один аккуратный надрез… Хи-хи-хи-хи…
-Вз-з-з?
   Маленькую трещину в шелке твоей кожи…
*18*
   Гласс стояла и жадал, пока замороженные краски «Не видеть» подземелья не уползут из нее куда подальше.
   Потом она осторожно побежала. Она еще не бегала и хотела попробовать, пока гнулись верткие суставы. Но еще побежала, потому что что-то ее погнало, что-то схватило ее, заарканило своей длиннющей рукой! И она была не в силах воспротивиться. Да и зачем? Она просто не в силах помешать! Пятки выбьют дробь, потолки рухнут, ухмыляясь и надменно хохоча.
   Или смеется собственное горло?
   Не все ли одинаково?!
   Веер, веер… бежит, несется веер… Перышком по затхлому, перышком по древнему, перышком. Крылышком…
   Едва касаясь…
*19*
   Чтобы нагнать побольше ужасу, круглая дверь, наглухо задраенная ржавчиной, возникла очень неожиданно.
-Мой мир… мой, мой… - шептала Гласс.
   Шаря, припадая и отлетая, мягкие подушечки пальцев все же уцепились за край.
   Он неприятный, он хмурый, он строгий, он сторожит – и не восхищается, наблюдает – и не разделяет.
   Но Гласс ему не чужая!
   Гласс попробовала улыбнуться – не получилось, она скомкала кожу на щеках.
   Заныли десны.
-Бесполезно… - выдохнула девочка, сползая вниз до состояния старого сморщенного ботинка. – Ты меня не слушаешь… ты меня не слышишь… а совет видеть тебе не поможет… Бесполезно.
   Слез не будет?
   Гласс поднялась. Вывернув назад коленки, посмотрела на препятствие.
   Может, ей показалось?
   Сейчас не повод выделять соленую воду.
   Она опять ухватилась за край двери – и потянула его на себя.
   Затрещали косточки, натянулись веревки связок, и еще шрамы…
-Как же? – Гласс чувствовала что-то холодное на спине – но решила пока это не трогать и не думать…
   И тут дверь поддалась! Она была степенна и неповоротлива, но Гласс тут же отшатнулась назад, поклонившись, и была за это скромное почтение вознаграждена сполна!
-Ур-ра! – воскликнула она.
   Однако больше не смогла…
   Ни слова…
-Хс-х-х… - втянули легкие. На голову попадали флюорисцентные растения из эпохи темноты мирового бульона.
   Еще была ступень, вернее – бортик. А также небольшая полукруглая площадка, на ней перила – и там, вероятно… да-да…
*20*
   Первое ощущение, которое стало грандиозным еще в своем зародыше.
   Это то, что зовется домом.
   Рассмеявшись, за промежуток удара сердца Гласс стала необычайно ловкой и невесомой!
   Скатившись по отвесной лестнице вниз, сдирая пальцами слиземох и подняв туманы пеплопыли над неизвестным полом, Гласс закружилась на месте, раскинув руки ласточкой.
   Вот оно! Это место! Эти банки! Эта игра света и толстой субстанции теней! Восторг переполнял сшито-перешитую грудь. Гласс плакала, наверное, от счастья!
   Это был обман.
   Гласс остановилась и, согнувшись баранкой – дотронулась до век.
«Их ведь нет…»
   Пришлось расстраиваться и вспоминать ощущения последних нескольких недель. Гласс кружилась, зная, что рано или поздно одна нога не успеет перестать двигаться: ее поведет – и она упадет.
   Раз знала – так и стало.
   Гласс приподнялась в пыли, задрала шею и уставилась наверх…
   Зал, обозначенный Кленом «Варить», был круглой глазообразной формы. Его стенами были ползущие к вершине листы могучего железа серо-синего цвета. Кое-где их «ранило» – и Гласс различила там огромные трубы – огроменные просто! – и вокруг них трубы поменьше. Семьи проводов и всевозможных мешочков оккупировали выступы и крючки.
   Все они казались мертвыми органами одного организма.
   Гласс знала, что была его мозгом.
   Где-то должно быть главное - сердце…
   Купол смыкался далеко впереди и неизвестно где наверху. Света почти не было – отчетливей всего в зале ощущалась бесхозность, и влажные капли грустно хлюпали, кончая жизни самоубийством, падая с потолка.
   Гласс поднималась по лестницам - спускалась – под ногами дребезжали ступени, ломкие и ржавые.
   Кругом были одни банки.
   Они были выше Гласс раз в десять – в двадцать, выше Клена - в два, были в полтора Ясеня, были в два с четвертью Ясеня! Лес емкостей, их  толстые стены, тягучие, густые или прозрачные жидкости внутри… А некоторые твердые – их что - бить молотком?
   Все банки были прикрыты или гигантскими железными крышками – и задраены вязкой массой, или же в них были вбиты пробки размером с обеденный стол.
   И бежали, бежали лабиринты лестниц. На уступах, где начинались покатые горлышки, они нередко подходили к самому краю, опоясывали их – и снова сбегали вниз в пыль.
   Забравшись на очередную стеклянную высоту, Гласс приметила впереди синий кокон неизвестного существа.
-Что это?
   Пробираться туда пришлось долго – но путем она не ошиблась ни разу: глаза не отрывались от него – она видела, куда идти.
   Взобралась по последней длинной лестнице…
   Это была просто площадка – просто, но она вся была в узорчатых цветных коврах и подушках, а прямо перед Гласс в дальнем конце висело «логово» - синий балдахин, чуть выше завязанный узлом. Пока он немного стеснялся, запахивая края своего «платья», но Гласс смело подошла - и деликатно заглянула внутрь.
   В полумарке почти ничего не ясно – видимо – ему надо будет к ней попривыкнуть.
   Ничего… Гласс все понимает.
   А вот и…
-Сердце…
*21*
-Надо…
-И всем надо.
-Надо всем, а не надо… Им…
-Клен?
   Заложив руки за спину, Клен важно прошествовал мимо Ясеня, находившегося в позиции «диван-читать». Они случайно соприкоснулись в «Помнить» зале - в библиотеке «Не видеть» подземелья.
   Синие глаза не оторвались от захватывающих строк, только единомгновенно взглянули на обеспокоенного монстра.
-Ах, Ясень! – Клен всплеснул руками, оставшись незамеченным. – Вот Ты!... Всегда мог подарить мне избавление!
   Улыбка, настороженно ожидающая конца монолога…
-От печали! – конец. - Я в полном замешательстве! – в итоге провозгласил Мистер Клен – и шумно рухнул в кресло напротив. Его левая рука вцепилась в тряпичный подлокотник, а в правую вцепились зубы…
   Веки у Ясеня дрогнули, зрачки под ними заметались с бегающих бирюзовых глаз на руку в зубах. Но книга закрылась спокойным и взвешенным жестом.
-Неудачная замена?
   Клен мотнул головой – глубже.
-Модель разваливается?
   Опять мотнул – глубже.
-Боишься перемен?
   С хлюпом зубы прокусили мышцы и красные струйки крови коснулись серых рукавов. Мистер Ясень нервно хрустнул длинными суставами.
   Надо же… Прокусил такой толстый слой бинтов…
   Он тут же плавно поднялся, разворачивая затекшие паучьи члены. Пока книга на ходу легла стол, из карманов его халата вылез бутылек с желтой жидкостью.
   Белое стекло, мокрая вата и серая пробка.
-Рука…
   Понимание: Клен протягивает ее в сторону.
   Запах и нахмуренные глаза за очками. Им вторит унылый взгляд в пыльный угол.
-Плохо?
-Не делай так.
-Вот как...
   Бинтовой удав укусил себя за хвост.
-Туго.
-Нет. Плотно.
-А если ошибиться?
   Скрип – и пробка на месте. Шорох скольжения – и бутылек в кармане, а позвоночник выпрямился. Ясень НЕ ошибается.
-Ты сам хотел этого. Мы могли ее пропустить. Одно дерево бы подождали. Она была на грани, едва выкарабкалась. Стоило ли?
   Клен оценивающе оглядывал забинтованный сгиб запястья. Лукаво подмигнул и болезненно улыбнулся, слизывая кровь с уголков рта.
-Какая она по счету?
-Я сбился после пятисотого…
-Давно ведь никого не было?
*22*
   Гласс совершенно не хотелось ничего менять.
   Ну и что, что кошмары бегали по углам, вызывая чувство непреодолимого зуда в пятках: «бежать» значит. Ну и что, что совсем не было света, и единственным источником опознавания возможных выступов и углов была одиноко горевшая на столе лампочка в плафоне: «натыкаться» значит.
   Кровожадные духи, непонятные демоны…
   «Бояться» значит.
   Руки от усилия стали прозрачными, заплесневелые простыни, на которых оставались следы.
   Нос судорожно втягивает мглистые запахи. Подозрительные ароматы… Это потому что темно, потому что «Не видеть» подземелье.
-Бр-р-р-р… - даже кожа, соприкоснувшись с тканью, издает другой, необычно новый звук. Этакое «шлеп», а не «пшф-ф».
   Новые раздражители, новые ощущения, новое место. Отблески покрывают пятнами потолок.
   Все новое.
   Гласс вылезла из-под грубого покрывала.
   Это очень странно… Бывает, если иногда…
   Нет, не так, но песня была… Как-то иначе?
   Мистер Клен и Мистер Ясень…
   Гласс оделась. Если она как бы пропала на поверхности, можно ли забрать оттуда ее вещи? А то не очень прельщает перспектива кутаться в «платья» - со странным намеком на медицинские халаты… Гласс все же надела свою старую красную куртку, возвращенную Кленом, и подошла к зеркалу.
-О-о-о-о… - соломенных волос стога на голове…
   Она боялось на себя смотреть уже несколько недель, но сейчас…
   Была новая маска от нового взгляда, и новое дыхание обновленного организма, и новая, своя красота нового тела.
   Немножко, увы, оно зябнет… И эти новые - забавные мурашки, устроившие игру в догонялки.
   Хм. А ведь это особенное утро. Не такое, как всегда.
   Не такое, как за последние месяцы.
   Кажется, Мистер Клен говорил найти его, как только она проснется. Он еще так загадочно добавил «по-настоящему». Невозможно понять, что бы это значило, но вроде как Гласс уже очнулась.
-Кажется… сегодня?
*23*
   У-у-у-у-у-ои-о-у-у-у-и-и-и-е-о-у-у-у….у-у-у….-у…
   Кто-то выводил мелодию. Грустную, тоскливую…
   У-у-у-о-о-о-ои-и-ио-о-оиу-о…
   Полную бессловесного отчаяния.
-О-о-о-о-о! – окончательно растекся Клен, подняв ладонь и немного помахав ею в такт от удовольствия.
   Гласс остановилась. Мистер Ясень улыбался.
   Или не улыбался, а лишь настороженно соглашался с Кленом?
-Это… - Гласс понемногу догадывалась о происходящем, тем более что голос она не узнала.
   Только люди, прежние люди, оставленные ею в прошлом, забытые теперь – могли так петь. Этого она не помнила, но понимала.
   Петь такой мелодией, о такой участи.
   Какой?
-Ясе-е-е-ень… Это - твоя вина! – Клен, очевидно, был рад. Он забавно подпрыгивал на стуле. - Почему ты не закрыл дверь, а?! Почему не закрыл? – гулко рассмеялся. – Не закрыл! НЕТ! Не закрыл! Ведь это и так должно было произойти! Это и должно было случиться! Точно! – тут он принял манерную позу, разведя перед собой руками. – Ну же! Ну же, Мистер Гласс! Мы должны идти, чтобы достичь нашей цели! О-да! - что-то в нем неуловимо изменилось, став темнее… - Мы должны идти!
   И тут он схватил девочку за плечи – и поволок в пучину монотонного пения.
-Эм….
-Ха-эа-ха-ха!
-По-моему, Клен, мы должны резать, как можно больше резать и заменять, чтобы достичь нашей цели… – Ясень будто ничего не заметил, едва вздрогнув, пропуская мимо Клена с его «добычей».
   Праздничная фигурка на похоронном торте, он остался желтым пятном в черной пелене коридора, где беззвучно трясся.
   Еще тогда стоило подумать – почему…
*24*
-Клен, К-лен… - хрипела Гласс, вуалируя звуки придыханием. Ноги превращались в плетенку, но ее по-прежнему сжимали покрытые мясом и кожей костяные клещи.
   Оттуда всегда дышало холодом и безысходностью.
   Оттуда всегда выползало это многоногое, многорукое… и блестящее.
   Оттуда всегда появлялся ангел…
   Почему Ясень приходил именно с этой стороны, Гласс даже не пыталась догадаться - поэтому сейчас ее ни на минуту не оставляло проголодавшееся чувство тайны.
   Но Гласс была рада, что видела Ясеня рядом, что различала его паукообразный силуэт в каждой темноте «Не видеть» подземелья.
   Теперь, когда монстр этого подземелья тащил ее, безвольную, вперед, просто или почти не замечая ее присутствия, Гласс начинала задумываться над смыслом и понятиями:
   …«Заменить», «Собрать», «Смотреть»…
   Сердце бухало внутри – стоит ли разрушать придуманную для себя сказку?
   Этимология и тематика залов, их содержимого, разговоров – это соседи знания, но знание реальности для Гласс – злейший враг.
   Что, если она поймет, что необратимо поменялась? Во Что она поменялась?
   Что тогда?
   …«Покоить», «Резать»,
   …«Не видеть».
   Гласс в первый раз отчетливо почувствовала, что ее жизнь перекроилась, как ее кожа.
   Было страшно отпускать неведение. Гласс, пожалуй, дебютировала в желании что-то не знать о своем новом доме.
   Темно-зеленые бездны по обеим сторонам носа постепенно наполнились грязью сомнений.
-К-лен… Кл-ен… Клен! - станцевали губы, но после последнего па остановились.
   Холодные руки шли вместе с Гласс в самый желудок сектора Мистера Ясеня, а тот остался позади в полоске одуванчикового света. Сам как одуванчик. Как же его сейчас не хватало!
   Прижимая в груди, прижимая сердце в ребрах.
-И-и-и… Вуаля!
   Его восторг не знал границ.
   Поворот – Гласс дернулась – и остановилась.
-…Клен…
   Жаль, полная парализация – дело довольно хитрое.
-И стало так, как ты хотел! И стало то, за что страдал! Что было раньше – все игра! ТЫ ничего не по-ни-мал!
   Это четверостишие мало того, что напугало… после него Гласс почувствовала себя уже поджаренной и поданной к столу курицей. И почему-то у лица Клена поблескивали нож и вилка, соответствуя бело-грязному цвету его кожи…
-Ну же! – провозгласил Мистер Клен, обогнул Мистера Гласс, которую все еще держал, по дуге – и она, пройдя следом, замерла неподвижно…
   …перед очередной железной дверью.
   Бутерброды, сэндвичи и гамбургеры комнат – послойно. Фракталы серых коробок, многоножки фальшивых и верных коридоров. Они уродливыми червями вгрызлись в землю – вглубь и вширь – и готовы были пожрать любого, если сделаешь еще один, хотя бы один шаг.
   Шаг навстречу «Творить» куску ангела…

Глава 5: Не бояться.

   Дверь не была заперта – как и предсказал Мистер Клен. Ясень забыл? Или это было что-то другое?
   А если забыл не Ясень, а заранее вспомнил Мистер Клен?
   Гласс вздрогнула – такое могло быть, другое дело, что не хотелось в это верить, но мало ли чего ей не хочется…
   Рука никак не слушалась и не желала подниматься. Ее сковало от кончиков пальцев до самого плеча даже, может, достигнув позвоночника и поразив всю центральную нервную систему.
-Сама, – услышала она сзади. – Ты сделаешь это сама…
   У-у-у-уо-о-о-о-о-у-у-у-у…
   Звуки раздались так близко! Мистер Гласс готова была поклясться, что издавшее их существо сейчас прямо за дверью или за стеной! Ждет ее!!!
   Железный занавес двигался неохотно... Мистер Клен иногда подбадривал ее – однако сам не вмешивался. Гласс не отстала от графика ни на секунду, и когда в ее ушах грянули канонады стонов, перемешанных с визгами и плачем, – только тут поняла, что никакой мелодии не было и впомине! Она слышала крики о помощи!
   Разве это возможно?
-Но ты слышала музыку? Не так ли? – Клен возник у нее над плечом.
-Этим… Занимается Мистер Ясень…
   Он лежал на столе – и казалось, что это плохой пейзаж неудачливого художника: черная равнина – и серый холм. Неровный – хотя почти неподвижный. На месте глаз ткань промокла – и там зияли большие темные пятна – словно душа уже начала отделяться и просачивалась – дабы вырваться наружу, но ей мешали тысячи волокнистых ячеек.
-Может – да, дорогая Гласс, а может – нет. Этим занимаемся все мы… А что это? А? Все мы?! Почему ты делаешь Ясеня вишенкой на кусочке нашего пирога?
   Вишенкой…
-Но глаза…
-Просто некоторые элементы… – прямой Клен больше не улыбался, – слишком многое себе позволяют. Им не помочь простой заменой глаз, они должны и получат большее, как ты.
-Это большее… – Гласс не чувствовала вокруг себя стен, но была как будто в тесной коробке.
-Другого не будет. Ты видишь то, что видишь.
-…
-Ты ВИДИШЬ, Гласс! Этого достаточно. Остальное ты поймешь… потом…
-Я…
«Ничего не понимаю.»
-Кстати… Ты не проголодалась? Знаешь, когда ты последний раз ела?
   Напоминание о еде казалось таким потусторонним, что Гласс не сразу поняла.
-Нет.
-Не помню, – закончил Клен.
-…не помню…
-Идем… А ты пой, прошу, пой!
   Крики и стоны стали сильнее, но когда они отошли подальше, Гласс снова поняла – это была музыка.
   Может – пели стены и ей только показались крики?
   Ведь может?
-Это обман, - не оборачиваясь, пояснил Клен. – Крови, которую ты видишь, нет. И тел… тоже нет. Просто ты видишь. Так, как все есть на самом деле – пусть даже ничего этого нет.
   Фух… слава богу…
   В какой-то момент Гласс подумала. Что Клен и Ясень были убийцами…
   Но… есть ли разница, даже если все это происходит и различимо лишь для них троих?
   И еще…
   На что же тогда смотрят остальные?
*2*
   Какое-то время Гласс бродила по «Варить» залу. Она забиралась и соскальзывала с бутылок-великанов, с любопытством заглядывая к ним внутрь, протирая иногда покрытые пылью стекла. Раз или два ржавые лестницы под ее ногами ломались, и она чуть не падала, но всегда вывернутые руки или ноги помогали ухватиться в последний момент…
   Она уже не сетовала на свою странную, блеклую одежду. Халат и шатны оказались крайне удобными: серая материя легко собиралась складками, следуя движениям, и так же легко выпрямлялась. Ну а цвет… Потом.
   В левом кармане брюк Гласс нашла белоснежные перчатки с двумя красными пуговицами. По виду – так перчатки фокусника, зачем они? Может – для работы?
   Работы фокусником?
   Взобравшись на остров с балдахином, девочка осторожно положила себя на подушки (как бы еще что-нибудь не порвать… Ясень опять станет странным).
   Но столько всего интересного вокруг! И столько еще предстоит изучить!
   Невидимый темный потолок, трубы, мешки и палки для перемешивания стекла – зубастая пасть гигантского открывающегося компрессора висела всего в нескольких метрах над ней.
   Новые глаза прекрасно видели в полумраке. Вокруг царила почти абсолютная тишина, прерываемая лишь дыханием - немного возбужденным от переполнявшей грудь радости. Гласс было так хорошо и спокойно.
   И глаза эти, которые видели – были всегда…
   Неожиданный звон заставил ее очнуться. Гласс приподнялась на неустойчивых локотках, и ее голова послушно выгнулась за спину.
-Где?
   Это царство…
   Оно еще не совсем ее, но Гласс уже считала его хотя бы предназначенной себе собственностью. Такой подход, скорее всего, не верен. Это помещение – ее друг. Оно не может ей принадлежать, так же как она не может принадлежать ему – они будут едины только в равноправном союзе.
   Звон повторился.
   Шея дернулась – и Гласс развернула на него остальное тело.
-Там? Или там? – голова опять перевернулась – вот незадача. 
   Ушные раковины будто стали больше.
-А-а, понятно.
   Немного повозившись с переходами…
-Ха-ха… Хи-хи… Хо-хо… - банки явно смеялись над новым хозяином, нарочно путая ему дороги.
   …Гласс нашла паутину!
   С комочком черным мертвым паучиным…
   Еще бы, пусть больше не лезет в ее владения.
   Пора остановиться.
-Так низко?
   Лестница была не такая, как другие, – она была плавная, но абсолютно невидимая. Если бы Гласс не заметила висящей в воздухе двойной трубчатой конструкции – догадливость бы не подсказала, что пластины в стене – опускающиеся плоскости. Она подошла и решительно потянула за начало первой.
    Лестница развернулась. Шаг – ступень – шаг – ступень – они выглядели крепкими и были черными, скорее даже, чугунно-черными, но когда Гласс наступала на них… Не тот звук… Не глухой, более плотный.
   Гласс откуда-то знала, что надо снимать ботинки, когда  входишь в «Варить» зал. Тяжелые подошвы, мощные основания… Возле хрупкого стекла. Опасное сочетание.
   Дверь на конце лестницы тоже была круглая, как и большая входная, но поддалась, едва Гласс прикоснулась к ней.
   В тоненькую щель пополз белый ядовитый пар – девочка отпрянула назад, задержав дыхание.
*3*
   Он следит за пальцами, бегающими пальцами…
   Он следит, следит… И сам творит… и даже говорит…
   А зубы улыбаются…
   Ха-х…
   Зубы ухмыляются…
   Хе-х…
-Мы раньше реже оставались одни… ты заметил? Когда были везде тут совсем одни.
-…
-Раскрашенный, как всегда!
-Я не раскрашенный… – тут же отозвался Ясень.
-Ну а как мне тебя иначе-то тогда называть? Размалеванный? Разрисованный? Увековеченный?
-…
-И вообще, Ясень, не стоит так близко к сердцу принимать все превсе!
-… К какому сердцу?
-Верно-верно… не к сердцу, хех, ко взгляду… Так верно?
-Так неправильно, – Ясень спокойно поправил свет в своих пальцах - и вдруг кинулся к Клену – и прижал к его горлу заточенное лезвие, заставив отвести голову.
-Ясень… - бирюзовые глаза скользнули вправо, потом – влево. – Ты опять?
-Я… - глаза за механическими стеклами очков сощурились, – НЕ раскрашенный. Я - цветной.
-Как и она? – Клен спокойно поднялся – и… Ясень просто не успел отвести руку!
   Его паучье тело вздрогнуло. Передав дрожь глазам.
   Красное…
-Клен.
-Это… - Ясень следил, как бледно-зеленые пальцы его друга дотянулись до раны, – как подарок, что ли, хих…
   Клен опять вздрогнул, но его подарок был чудесен.
   Он действительно был чудесен.
*4*
   Дверь дышала по-своему, по-особенному. Когда яды испарились, Гласс просочилась внутрь.
-И.
   Невольно вспомнилось: «Что было раньше – все игра». Клен так говорил… Или пел…
   А разве это – не игра?
   Не…игра?
   Это даже лесом назвать сложно.
   Эти блики. Их нет.
   И еще Гласс знала: чтобы увидеть их наверняка, где-то слева, под пальцами…
-М?
   Острый край совсем не заржавевшего лезвия обрамлял выключатель. Да, она бы тоже так сделала, чтобы враги вдруг не выключили свет.
   Интересно, а знает об этом Мистер Клен?
   Почему Клен? Почему не Мистер Ясень?
   Однако.
   И какие еще враги…
   Опять же - почему Мистер Клен?
   Ее новые глаза наполнялись отсветами.
   Это даже не лес.
   Это – рай?
   Мистер Гласс, Мистер Гласс… Вот почему стекло стало для тебя и смыслом, и чувством, и призванием. Только теперь, глядя на эти тысячи расплавленных на новое шариков, способных истинно видеть, и подобных ее глазам, она понимала, почему и зачем, куда до этого стремилась. Всю свою жизнь… В это святилище величия…
   Ноги шаркали, хотя стирали об пол уже не только кожу (ботинки Гласс все же сняла). Ядовитый пар, значит… А пыли не было именно из-за него.
   Колбочки, баночки, стаканы, пробирки, шарики, спирали, разводы…
   …,…,…,…,…,…,…,…,…,…
   Дайте волю воображению и возьмите в руки щипцы, подойдите к длинной трубке, на конце которой в печи корчится кусочек магического стекла…
-Это просто…  – поняла Гласс. - Я счастлива. Да, - и она попыталась улыбнуться. – Я пытаюсь, – она упорно давила на края рта, чтобы была кривая.
   Но видимо, для улыбки нужна не только сила подушечек голых пальцев.
   Колбы и банки были разных размеров – и чем ближе к центру комнаты, больше похожей на ангар для самолетов, тем они становились цветистее и замысловатее.
   Гласс не задела ни одной, чувствуя все вокруг. Ее тело послушно изгибалось, куда бы она ни попросила, обтекало выступающие носики, ручки и перемычки.
   Стены закруглялись, как и в «Варить» зале, центральное место занимала разноцветная конструкция, обнажавшая свои детали.
   Гласс даже дышать начала осторожно, фантомы воздуха могли потревожить нутро этого стеклянного сердца…
   Она несколько раз обошла прибор вокруг.
   Дзон-н-н-н… - вдруг отозвалась одна из пластин от ее чуть более сильного выдоха.
-… й, - горло пересохло. – Й… я… Я Гласс! – выкрикнув это, Гласс отступила, захлопнув рот руками.
  Но комната уже ожила – и все эти пробирки и колбы – тоже – и они наперебой стали рассказывать, рассказывать ей свои захватывающие истории своими звенящими, галдящими голосами!
   Вот теперь – она действительно,
   По-настоящему,
   Была счастлива.
   Хоть пока и не может улыбнуться.
*5*
   Мне до сих пор иногда кажется, будто меня пронзает дерево – насквозь. Ветки… Пробую закрыть глаза – и можно ощутить их теплое потрескивание возле шеи, их скрипучий шепот, доносящийся из груди, их неподвижную тяжесть где-то в икрах ног…
   Неверие…
   Ощущение плена.
   Я в заложниках у собственного «Я», которое находится в грубых руках, не знающего иного способа, кроме способа захвата – сути существования зеленой природы.
*6*
   Мистер Клен более общительный, но общаться с ним - не хочется.
   Мистер Ясень более замкнутый, – но если доводится говорить с ним – это все равно что дышать. С ним не боишься.
   Не боишься монстра.
   Понимая эти свои выводы, Гласс интуитивно искала встречи.
   Искала, но в темноте найти – в небытие уйти. Коридоры «Не видеть» подземелья неохотно подпускали ее к Ясеню – и Гласс догадывалась почему.
   Потому что где-то за спиной из-за угла постоянно светила бирюза…
   Получается – что-то пока не так.
*7*
-Ясень, то ты, то я…
   Кап… кап…кап… кап…
-Это не дождь, – Клен обернулся, глаза пробежались по все у вокруг и приклеились к покрытому серым телу.
  Они стали трещинами…
-Это не ТОТ...
   Ясень замер на пороге. Спокойный, как всегда, но чуть затронутый удивлением.
-Не тот, - подтвердил он.
   Клен становился… Или восстанавливался? Он тяжело перевел дыхание.
-Зачем ты… это сделал? Так необходимо делать, пока она не очнулась?
   Немного подумав, Ясень все же вошел.
-Она не очнется.
-По…чему? - остаток фразы вырвался непроизвольно и как-то тоскливо.
-Неужели ты забыл? Она уже очнулась, когда была слепой. Нельзя проснуться два раза – во сне мало кто спит.
-Я… - рука поднималась ко рту.
-И не надо делать привычного.
   Рука замерла.
-Ты решил ее привести.
-Она очнется.
-Или изменит нас.
-Но тогда не изменит Их! – Клен развернулся и ударил кулаками по стене. Они отпечатались на камнях зелеными ляпушками. Ясень пожал паучьими плечами.
-Пока она, конечно, не изменит.
-Ясень! – голос пытался заполнить комнату. – Один или два за неделю. Это – пятый!!
   Глаза переплетались, взгляды соединялись.
-Тогда где растворы?
   Клен выпрямился, провел ладонью по лицу, будто устав, но больше для создания образа.
-Она - молодец…
-Наконец-то я это от тебя услышал… А теперь позволь?
   Клен передохнул.
-Твои руки. В них что, стало меньше ног?
   Это было тяжело. Клен не мог не заметить, а Ясень знал, ведь руки были его. Что-то неуловимо изменилось – ведь он старался все больше и больше.
-Сходи к Гласс… – он подошел к полосатой коробке фонографа и повернул рычажок.
   Под его тихий шелестящий голос Клен вышел из «Лежать» комнаты.
-Вз?
-Как знаешь…
*8*
   Почему банки не плавятся? Тысяча четыреста пятьдесят или почти две тысячи градусов - в них кипит стекло, но сами они – целы.
   Поэтому они как живые и их надо беречь? Даже Клен упоминал: «Ты понимаешь столько, сколько тебе дают. Если не дают во-от столько – ты не то понимаешь.»
   Расшифровка: от тебя пока мало что зависит. Как есть – так есть. Что-то менять - невозможно.
   Тогда стоит действовать в привычном, уже заданном темпе.
   Запускать механизм, просыпаться, «Есть» зал, «Помнить» зал, «Есть» зал, «Отдыхать» зал.
   Причем последний пункт мог после второго вклиниться в последовательность самым наглым образом.
   А где-то еще Гласс предстояло познакомиться с «Добывать» залами. Холодный коридорный ветер, вылетавший из бездн каменных глоток, как-то обмолвился, что есть такая малая анфилада выеденных в земле пространств в некотором отдалении от основных помещений.
   Именно туда Мистер Гласс решила прогуляться.
   Когда снова разлепила глаза пальцами и выпрямилась, натянув на коже рубцы.
*9*
   Стекло - это сплав. Это сплав различных элементов, которые находятся в земляной толще.
   Или над или вдоль нее.
   Миксер редких, искусственных фруктов.   
   Запах сырости, специфичные ароматы, рожденные в земле. Гласс стояла в «Добывать» зале и видела… Глубокие ямы в недрах карьеров, пестревших уродливыми провалами.
  До дна, по ощущениям бесконечно далекого, вела вроде прочная на вид тропинка. Эх, не повезло ей с ролью проводника в неизвестность – она была обрамлена рельсами и завопила одновременно во всех возможных тональностях, стоило на нее наступить.
   Но Гласс не успела испугаться и убежать.
   Потому что непроглядный мрак, позволяющий ощущать себя только намеками, сожрал звук, не дав ему опомниться.
-Вот как?
   Получается, зал – на ее стороне… Почему же лестница вредничает?
*10*
-Клен?
   Трудно найти там, где негде искать. Но Гласс позвала еще раз.
-Клен?
   Где он? Она прикоснулась к стене. Отзовись?
   Холодно. Слизь впитывается в пальцы.
   Клена они не чувствуют…
   Уже не в первый раз так.
*11*
   И не первый раз он появляется незаметно…
   Только не хочется вскрикнуть – ведь это нормально.
-Почему он не пускает меня?
-Не пускает?
   …
   …
   Повтор не очень приятен…
-А-а! Я понял! – и Клен убежал.
   То ли не отреагировав, то ли не заставив мышцы, Гласс осталась стоять.
*12*
-Ты странный.
-Я?
-Ты очень странный…
-Не менее, чем ты.
-Ты странный. Ты не плохой.
-…
-Ты молчишь. Ты странный и поэтому не плохой.
-…
-Ты всегда молчишь?
-Нет.
-Ты не привык ко мне?
-…
-Я…
-Не говори много: твои шрамы – это взаимосвязанная система. Разрушение одного нарушит все остальное. Это симфония, где отсутствие инструмента испортит заложенную в нее мысль.
-…
-Я думал, ты убьешь меня. Теперь ты здесь и говоришь. Я думаю – и мне становится неловко.
-…
-Я думал, ты не выживешь.
-…
-Как видишь, я не прав.
-… Мистер Ясень?
-Ясень.
-Я-сень. ... … … Ты ведь не плохой?
   Этот отблеск чужого света, эти огоньки морозного страха.
   Это не грустно, это остаются тонкие линии, обнажающие розовое мясо.
   Странно, что этого нет.
*13*
   Шрамы совсем не говорят. Почему Мистер… Нет. Почему Ясень столь неловок?
   Ответ очевиден, но не хочется его узнавать, пока сам не решишься поверить.
   И проверить.
   Гласс не беспокоилась. Мистер Клен и Мистер Ясень. Как долго они находятся здесь? Как долго будут? И какая у нее во всем этом роль?
*14*
-Я больше не могу… ждать.
-Терпение, ожидание, спокойствие… синонимы?
-Может…
-Это - очевидно. Но ты…
   Клен обессилено прислонился к равнодушной стене. Ненависть, усталость.
   Опять дрожит: ему опять холодно.
-Но не одиноко… – сказал Клен, чувствуя, что Ясень смотрит.
-Ведь ты же видел тот элемент? Почему ты не принесешь его сюда?
-Нет.
-Это уже Мистер Гласс.
-Тебя не проведешь! – оттолкнувшись и прошелестев мимо, Клен сел к длинному столу и вяло допрепарировал на нем какой-то обед. – Пусть поучится, посмотрит… Почувствует.
-Она же была, – рука Ясеня дернулась к карману, – была в моем секторе. И уже видела…
-Она всегда видела – возразил Клен, - просто не всегда об этом знала.
-Но ее корни! – Ясень воткнул скальпель рядом с тарелкой. – Ни один не зашел так далеко!
   Клен отложил столовые приборы, сцепил бледные пальцы и уронил на них кривоповернутую голову.
-Что ты хочешь, чтобы я сделал? А? Мистер Ясень?
-Хочу? – Ясень немного оторопел, потому что Клен редко его просил «по-официальному», не когда шутил или издевался.
-Хочу…
   Лезвие побежало по столу со скрипом – и оставило на нем полосу.
-Мне нужен этот образец…
   Уже не синие – уже черные…
-Значит, я принесу его для тебя.
   Край столешницы - и скрип прекратился. Ясень беспомощно моргнул, покачал головой и спрятал скальпель в карман.
-Садись, ешь…
   Ясень взял еду и сел напортив Клена.
-Все-таки надо держаться связанным…
*15*
   Трам-тарам пам-пам пам-пам пам-пам! Насвистывая и заново заполняя пространство пространством песни, Гласс пританцовывала возле гигантского углубления в полу.
-Трапм пам о-о-Х! – само-собой ноги в конце концов подогнулись – коленки вывернулись назад, а пятки и вовсе неизвестно куда.
   Гласс покачала перевернутой шеей.
-Мы все еще плохо стоим… - нервно улыбнулись высохшие от жара губы. - Ой… – в попытке подняться выгнулась еще и рука. Неловко подобравшись, Гласс успокоилась и поочередно вправила все на свои места. Надо будет заглянуть к Ясеню, заодно еще раз поговорить.
   Что-то было в нем успокаивающее, ну а пока…
   Сырье для шихты должно быть найдено и высушено до определенной степени влажности.
   Отдельные компоненты должны быть предварительно измельчены и доведены до максимальной однородности.
   В помещении, где хранятся почти все исходные материалы, особенно токсичные – «Добывать» зал – должна быть установлена вытяжная система для удаления вредной пыли, образующейся в процессе приготовления стеклообразующей смеси.
-Ага… - Гласс не видела, есть ли тут потолок вообще – но вытяжной системы точно не было.
   Готовую и тщательно отвешенную шихту перемешивают для достижения полной однородности, и все это помещается в контейнер.
*16*
   Это были дни? Или это были семечки из пакета «год»? В «Не видеть» подземелье нет дней, нет недель, нет месяцев – и ее самой тоже иногда нет.
   Во всяком случае, Гласс не знала, какие силы всякий раз телепортируют ее обратно к ней в комнату.
   Нырнуть - вынырнуть – дубль два! Кадр! Пошел!
   Хых… хых…
   Заплыв в книгах.
-Только не ешь их! – обеспокоенно напоминает Мистер Ясень, иногда проходя мимо.
*17*
-Гласс! Эй, Гласс!
   Хвать – крхп…
   Гласс повернула в сектор Ясеня и немного шла мимо многочисленных отростков небольших комнат.
-Да? - она заглянула, склонив голову.
   Там были трое: Мистер Клен, Мистер Ясень – и еще один…
   Гласс вдохнула для смелости – и увидела, что это человек.
   Живой.
   Несколько растерялась…
   Но мозг уже говорил:
«Он не настоящий… ты видишь это новыми глазами… Но на самом деле этого нет…»
-Сказать или не сказать? Как ты думаешь?
   Это спросил Клен - Ясень же смотрел на тело… и пытался сдержать улыбку. Гласс видела, как дергаются пальцы на его руках.
   Он улыбается ее реакции или самому себе?
   Гласс даже не знала, что лучше.
   Итак, что она решит?
-Скажи…
*18*
-Ты такая… не-на-сыт-на-я… Ты проглотила столько книг, потому что избавилась от своего прошлого?
-Нет.
-Верно: нет. Вряд ли ты его вспомнила. Значит - потому что ты теперь видишь?
-Верно.
-Нет, мы никогда не делали что-то просто так… Даже когда Ясень не может себя контролировать… он не делает это просто так…
   Позвякивание скальпеля в кармане.
-Одиночество можно исправить, если быть блестящим хирургом, как можно исправить нос… или глаза. Мы - исправляем глаза и одиночество.
   Так вот значит. Совсем не волнуясь, совсем не удивляясь – просто взять – и узнать.
   Этот секрет.
-Ты - как мы – ты всегда знала, что они смотрят. И не видят.
   Мистер Ясень подошел – и сзади – чуть ниже него…
-Мы возвращаем им способность видеть. Возвращаем… Потому что когда-то все это умеют… Пока они дети.
-И ведя эту маленькую службу… мы исправим мир. Слепим красивый тортик, подмазав его липким кремом… Как думаешь? Неплохая у нас кондитерская - «Не видеть» подземелье?
-… вполне…
-Во! – Мистер Клен поднял указательный палец. – Мир тоже должен быть как пироженка! Так что мотив у нас простой.
   Это не мотив. Но Гласс пока не хотела узнать еще что-то – и не спросила.
   Книги…
*19*
-Какой-то странный… запах?
-Нет. Скорее – странные ощущения…
   Нельзя говорить с собой – надо найти Ясеня.
   Гласс тут же выбежала из комнаты.
   Но…
   Она неподвижно замерла на пороге – открыла дверь – и упала, осматривая пол (она еще не научилась наклоняться).
   Возле обутых ног лежал пакет с чем-то ярко-красным внутри.
   Если Он пришел? Нет… прибежал? Ноги?! Или может - это кто-то из них? Нет… Они бы отдали. Инкогнито.
   Так. Спокойствие!!! Это не обязательно то, о чем она подумала. Даже если она будет видеть кровь и прочие ужасы, их ведь нет? И совершенно необязатльно складывать их куда-то.
   Так что это?
   Гласс подняла пакет осторожно, боясь, что перегнутся руки и опасаясь, что он окажется очень тяжелым…
   …а еще скользким и липким…
   Но он был легким. Фу-у-у-у…
   Домыслы о глазах… Почему сразу они…
   Гласс облегченно улыбнулась: сейчас…
   В последний момент она поторопилась: чувства сдавили сильнее пальцев – и их власть стала абсолютной.
   Перенапряглась. Темно…
*20*
-Ты приходишь всегда так быстро…
   Гласс сразу проследила за глазами: ее голова или нет? Но из-за очков…
   Плеск воды показался ей плеском стекла, и она тут же обернулась. В какой-то мере вода тоже стекло.
«Похожие свойства, только в глазницы ее не заливают…»
-Почему же, иногда делают в стек… – Ясень резко выпрямился, Гласс увидела, как стекали жирные капли по его белым перчаткам. Ложбинки ткани морщинами окутали пальцы на сгибах - и там были не только шрамы.
   Гласс сделал вид, что не заметила длинных порезов. Клен и так наверняка обо всем знает. Ох, зачем же, Мистер Ясень…
-Все так… – вдруг сказал Ясень, и Гласс знала, что в этот момент он улыбнулся. – Так, как надо… – громче повторил ангел. – ТАК! – еще громче!
-А-а-а, Гласс! Ясень! Без меня! Наедине!
   Ясень моментально и целиком отвлекся на взволнованное зеленое существо. Оно появилось как обычно из ниоткуда, но было вполне материально.
-Нет, в порядке…
-А то! Ты закончил?!
-Еще бы… - Ясень встряхнул ладони – и капли зазвенели – Гласс опять по привычке чуть не бросилась на помощь – думала, бьется стекло.
-Как же так?! – воскликнул Клен. Тут же пронесся мимо и замер над чем-то…
   Ох…
   Как же поначалу не заметно… А должно было… В конце комнаты – завернутое – куколка не родившейся бабочки, выпукло-покатое, неравномерно вздрагивающее, шатающее под собой стол. Где-то в области глаз были наложены толстые повязки – и Гласс невольно сглотнула воздух – во рту пересохло.
-Мое…
-Милая Гласс! Сегодня у тебя праздник! И это – твой первый праздник!
   Все вокруг как в тумане. И слова, и жесты, и изображение. Но вот холодное скользит к плечу – это Клен отошел вбок – и ноги сами сделали за Гласс необходимое. А когда остановились, - рука уже потянулась к краю одеяла…

Глава 6: Не думать.

   Если бы она осталась обыкновенным человеком… Она бы рискнула испугаться и убежать. Точно…
   НО люди не превращаются в деревья, и они определенно не видят. И Гласс понимает, что убегать отсюда – бессмысленно. Хочешь понять? Учись блуждать в незнании.
   И потом – раз это видят только они…
-Итак!
   Рука выпустила ткань, но дело было сделано и воспоминание о нем уже испарилось.
   А ведь это самое удивительное – то, что пусто и никак… Должно быть что-то, должно же…
   Быть…
   Звон-н-н-н…
   Гласс вздрогнула и обернулась – опять Ясень со своей водой! Только теперь переливает что-то из одной пробирки в другую, а до этого полоскал что-то в ржавой серой ванне.
   А еще здесь:
-Неет-нет-нет-нет-нет! - пританцовывал Мистер Клен. - Ты – там… – указал на тело, - Ясень – там, – указал на пробирки. - Ясень, не звени, пожалуйста! Ты меня пугаешь!
«Он тоже слышит?»
-Я не…
«А он не слышит…»
  Зачем?
-Гласс, ты молчишь, потому что не знаешь, или потому что боишься показаться? А? Хотя тут…
-Больше второе чем первое… – быстро ответила Гласс.
-Что ж, тогда…
*2*
   У кого-то точно бывает стеклянная кожа, потому что иначе они бы не бились.
   Нам можно только рваться.
-Он должен получиться очень темным…
-Понятно…
  Как неожиданно оживилось подземелье. Все в нем заговорило. Все в нем шепталось и даже пыталось сплетничать в совсем уж мрачных, неприличных углах.
-Он должен стать другим, Гласс, понимаешь? Люди не смогут видеть, пока ТЫ их не заставишь.
-Заставлю?
   Раз или два за день – шуршание колесиков – твердых - по полу – крепких – по стенам.
-Ты делаешь их правильными, ты их учишь. Ни один элемент после того, как он побывал у нас, не считает нас плохими или хорошими. Чем больше таких исправленных, – тем больше мир увиден… Это важно! Это очень важно!
   Даже если увиденное будет таким же отвратительным, как у них троих?
   …
-Может, добавить цвет удовольствия? – пробормотал Мистер Ясень.
-Удовольcтвия?
*3*
   Гласс перелистала все книги, которые смогла найти для ответа на один единственный вопрос. На него должен быть ответ, но она его пока не видела.
   И неизвестно, увидит ли.
-…? Почему неизвестно. Ведь мы выбрали ее…
-Ха! Уже – мы. А говорил, что будешь еще долго сердиться…
   Ясень пожал плечами.
-Я и так сержусь. Но с тобой этот номер – все равно что с разгону головой на стену… Наскакивать…
-На стекло?
-Очень скользкое и теплое. Да.
*4*
   Сколько проходит времени в «Не видеть» подземелье?
   Ощущение дома… Гласс вернулась в свою комнату. Спать - не спать. Почему нельзя просто быть?
   Она опять обратила внимание на лежавший на столе красный пакет.
   «Почему красное – сразу органы?» – подумала она тогда.
   И сейчас - потому что только что она увидела…
   Ни страха, ни сомнений. Просто есть человек – и есть дело, которое надо сделать.
   И даже ведь не человек – элемент, Клен называет их элементами.
   Правильно, они же не люди – Гласс не хотела об этом думать, но они что-то вроде «подсознания» людей.
   Руки сами сорвали прозрачную веревку.
   Шаг, который уже сделан, и теперь открещивается от пятки.
   Много-много… Россыпь. В пакете лежали маленькие красные резинки. Крошечные, но такие красивые! А самое главное - цветные!
   Неожиданная, доселе невидимая жажда наконец нашла щель, чтобы прорваться…
-И я… Цветная… Я не серая… Я цветная!  ЦВЕТНАЯ! 
   Гласс вскочила, сцепив ладони на груди, чуть не порвала на себе одежду – и, обмерев, повалилась назад.
   Ни грубого дыхания. Ни давящей пустоты… Она уже стала другой.
   Дыши ровнее. Все в порядке.
   Мистер Гласс села – и взяла одну резинку.
-Цветная… Красная… Хех… хах…
   Улыбалась. Улыбалась, сжимая в руках кусочек… цветного
-Конечно... Конечно я помогу им…
   Они подарили ей цвет.
*5*
-Ты видел?! Видел, как они ей идут?!
-Клен… Ты? … Что…?
-На Гласс! Смотри!
-Э-эм…
   Но Клен уже подталкивал его - и Ясень невольно подчинился.
   Бам!
   Стена.
-Ох…
   Клен тут же исчез и появился напротив.
-Свет! На свет! Да явится нам свет!
-Клен, мы ж не заменили лампочки, здесь нет света, – Ясень потирал ушибленный лоб.
-Нет? – и так выразительно получилось, что темно-синие глаза за очками тоже удивились.
   Рука отпустила.
-Нет… Они есть! Смотри!
   Вспышка. Фейерверк, блеск…
   Бам и бум…
   И пш-ш-ш-ш… - это пальцы с сужеными зелеными ногтями скребут по камню.
   Глаза Клена засияли бирюзовым! Настоящии фонарики!
-Та-дам!
   Ясень нехотя признал:
-Я удивлен.
   Соломенные волосы, синий комбинезон с полосатой зеленой кофтой – и красные резинки. Такие красные, будто владелец нарочно окунал их в томатный сок…
   Ха-ха…
-Да, они ей идут.
-А что Я говорил?!!!
*6*
   Кроме шуток. Имелся элемент, назовем это, как называл Клен, и имелось задание. Пока сознание не прояснилось, мозг уже начал работу, и Гласс потихоньку рассматривала и видела все, что творилось вокруг, с двойным вниманием. Она почти не спала, не ела, не пила. Ее охватили хаос и состояние полного безразличия. Хотя теперь казалось странным, что до этого она так нехорошо себя чувствовала.
   Однако так появились ее будни, самые обыкновенные – и по-своему другие. Они притягивали ее своим постоянством, символом налаженного, пока сердце не задумывалось, можно ли убивать элементы, или менять им глаза. И значит ли менять глаза – убивать их?
   Зачем и почему?
   Гласс обещала.
   Ноги роняли ее на пол, снова и снова унося или в «Варить» зал, или в «Смешать», или неподвижно застывая по пути между ними, заплетаясь узелком.
*7*
-Ясень, крики – это самое прекрасное. Но Гласс…
   Он подчинился даже ничего не сказав, просто мгновенно опустив руку.
   Натянутые пружины соскользнули, механизм из острейших лезвий словно гигантский кальмар вздрогнул всем телом и уполз наверх.
-Вз….
-Я почти закончил… - Ясень выключил запись. Мне надо было…
-Услышать? Но ты НЕ слышишь. То, что ты слышишь – это крики. А значит – ты ненормален.
   Грязные перчатки – Ясень снял их и кинул в круглую с углублением раковину.
-Не надо напоминать мне об этом.
-Ты сам напоминаешь себе это каждый день. Разве тебе это не нравится? А?
   Хрх…хрх…хрх…
   …
-Кто вы…
   …
-Ты еще не справился? – Клен небрежно натянул серое покрывало на элемент, но тут до него ДОШЛО – и кожа на нем исказилась, он резко обернулся. – Почему он не без сознания?! Ему незачем видеть наше подземелье! Он должен быть без сознания!
-Он и так без сознания… – Ясень равнодушно облокотился об стол. Он пару раз качнул железнорукое приспособление, специально устанавливаемое им для работы, и, порезавшись, улыбнулся.
-Это «без сознания» позволяет слышать твою музыку! – продолжал Клен.
-Которую Я - не слышу. А он просто говорит во сне.
-Ясень… - даже малая толика раздраженности исчезла. Клен подошел и присел рядом. – Ведь я много раз объяснял тебе, почему ты ее не слышишь?
-… сотню раз.
-Ты слишком добрый.
-Нет, я просто не слышу – и все, - Ясень покачал головой. – Дело не в тесте, а в начинке, а начинка из старого варенья…
-У нас никогда не было старого варенья.
-Зато всегда была начинка.
   Клен шумно выдохнул. И от этого в «Резать» зале стало на пару градусов холоднее.
-Каждый должен быть чем-то оригинален. Знаю, ты думаешь, что я говорю как раз об обратном, но и Гласс не слышит того, что слышишь ты.
   Вытянув перебинтованную руку, Клен неспеша провел ею по наточенному краю висевшего ножа.
-Смотри… - краска уже растекалась по его ладони. – Это не зубы, но результат будет тем же. Так же и с нами.
-Вот как…
  Выжидающе…
-Ладно, пойдем, – Ясень исправил Клена новым белым бинтом и, когда тот наконец исчез со своими поучительными речами, растянулся на одном из хирургических столов.
-Слышать то, что не слышат другие…
   Тцук-тук…и тук-тук…
-Нет… Он не добрый… Просто ему страшно.
   Тук…тук.
*8*
-Я потерял его, когда солнце сказало, что начинается день. Я торопился…
   Клен наклонился, поднял с земли что-то зловеще-зеленое, стоя под дождем. Зонт упал - незаметно.
   Клен и сам был незаметен, а еще у него на лице была неоднозначная улыбка.
-Кле-ен! Эй! Кле-ен!
-Кто? – его глаза все еще смотрели на обломки зеленого…
   Он испугался, когда чья-то рука неожиданно коснулась его плеча, не раскрывая возможностей рта.
   Плеча, предплечья, его руки, щеки, лба, затылка – опять плеча.
-Три часа… Зачем быть настолько точным в определении погоды?
   Мистер Ясень поднял с земли зонтик.
   Мистер Клен наконец обрел себя. Оставленное от прикосновений бледно-желтое тепло достигло его внутреннего, бледно-бирюзового, за доли мгновения всколыхнуло его шестеренки…
   Ясень то оглядывался, то всматривался Клену в лицо, в смятении качая головой.
-Как и в прошлый раз. Ледышка теплее… Где же твое обязательное?
-Я-ясень… - шепотом. Голос сел.
-И голос пропал… – кивнул Ясень. Рука опять на мгновение коснулась шеи и снова убежала на плечо.
   Трм…
   Трм-трм…
-Ну вот. Теперь я готов тебя слушать, – услышав у друга знакомое урчание в области сердца, Ясень руку убрал. – Сразу бы так. А еще лучше – сразу не так, как было.
   Клен что-то печально хмыкнул. Мокрые зеленые волосы облепили ему лицо, обозначив до этого невидимые контуры черепа.
   Ясень мимоходом взглянул на его протянутые руки.
   Что-то зеленое в них…
-Зеленое?
   Прищур, мысли и… логика.
-Не надо логики.
-Но оно зеленое… - Ясень передвинул зонт, чтобы он снова был над Кленом и чуть наклонился, чтобы рассмотреть…
-Я нашел его прямо здесь.
-Этого… - запнулись буквы.
-Может быть… – тут Клен что-то переключил в себе и ожил – как ни в чем не бывало сунул находку в карман. Он рассек пелену дождя резкими взмахами. – Этот парк! М-м-м-м! Здесь мы нашли Гласс!
-Гласс…
   Повторим как заклинание?
-Ясень, значит, наши смеси уже не помогают… Она все же нам необходима! Вот видишь!
-Смеси, которые теряются, теряются, не возвращаясь. А если элементы растут?
   Сжимая в кармане скальпель…
-Нет, они все в моей коллекции и я не упущу ни единого! - Клен стоял неподвижно, желая еще немного почувствовать дождь. – Мы должны найти и привести одного Гласс.
-Почему бы просто не отдать…
-Его - тебе? Нет…
   Так хочется хоть краешком глаза взглянуть…
-Потому что ты другой, Ясень.
-Опять?! – Ясень порядком разозлился.
-Нет. Каждый раз… Бр-р-р… - Клен взлохматил мокрые волосы. - Надо идти назад, вернуться в подземелье… – он улыбнулся, обернув шею. – Я пока не нашел нам новый элемент. Я оставил тебя без подарка… Извини.
-Ничего… – разочарование было заметно, но куда заметней было облегчение. – Только не стой так долго под дождем, мне постоянно кажется, что ты растаешь.
-…Обязательно буду тебя слушать! – подняв вверх правую ладонь, заверил Клен, забрав протянутый зонт.
   Лужи не попадались, убегая от них подальше ручейками по канавам - спасались.
-И все-таки… - шаги сбивчивые, без ритма. – Почему они стали рассыпаться? Это ведь не первый кусок, который ты находишь?
-Нет, первый… Но судя по нему…
-Уже не первый… - Ясень выдохнул.
-Не выдыхай…
-Ну а что мне делать? Однокоренные слова я уже почти все выполнил.
*9*
   Осторожно… аккуратно… Чтобы ни миллиграмма не рассыпать…
   Плавно, медленно, ровно… – чтобы ни капли не пролить…
   Ох…
   Чуть слышно, едва заметно… Дрожит… Звенит… Это звук стекла, которое начинает привыкать.
   К этому организму.
   Они не скрывали своего недоверия и иногда, когда руки Гласс касались их стеклянных тел, они недовольно ежились и дрожали, после чего грубо огрызались. Подружиться было непросто – особенно с этим огромным прибором посередине «Смешать» зала. Постоянно находясь под сводами прозрачного леса, Гласс ощущала себя готовящимся к первому полету птенцом. Благо, сердобольное крыло не торопилось спихивать ее с карниза.
   Свободный полет… или стоит лучше подождать?
   Но тот элемент ждать не может - и не будет…
   Кстати, а почему Клен называл его - элементом? Элементом чего?
   Дзынь, дзон, дзун…
   Стекло - это смесь песка, известняка и щелочных растворов. Стекло – это смесь кремнезема, соды и известняка. Все необходимое Гласс должна находить в «Добывать» зале.
   Стекло – это смесь с добавлением золы и элементов тяжелых металлов…
   Неприятная грязь липла к ботинкам. Они мешали ей идти… Тяжелые ноги или тяжелые металлы?
   Она быстро вернулась. Заплечный мешочек, круглая корзинка.
   Никто никогда не любил этот зал.
   А если и вовсе не любить?
   Старая банка в руках - круглая бутыль с покатым дном.
-Мешать… мешать… - и слушать. Верно? – Гласс улыбнулась. Стекло улыбалось ей в ответ.
   Захлопнув железную дверь, она выключила свет, скользнув пальцами по лезвию - сначала нечаянно, но потом вернулась – и задела его нарочно.
   Чтобы потом навестить Ясеня.
   Интересно, почему он так ее опасается?
*10*
   Ясень опять что-то напевал. Он опять что-то переделывал. Он опять что-то кроил и сшивал, подгонял и сметывал. Он снова и снова что-то…
   Он нечто и ничто.
   В «Резать» зале горели только первые несколько ламп. Электричество – зеленые огоньки его первозданной красоты.
-Откуда оно в «Не видеть» подземелье? – Гласс раскачивала ногами, свернутыми в щиколотках, упиралась ими в стол, повернутый к стене, и поворачивала головой то направо, то налево.
   Ясень рассматривал поблескивающий тусклым сиянием барабан Фонографа, на котором острая игла выстраивала ансамбли дорожек, старательно улавливая колебания в его голосе.
-«Оно» – это то, что сияет и слепит, если поднести слишком близко?
-Нет. Тогда оно обжигает…
   Позвонки видно при повороте. Гласс смотрела наверх – все же свет там немного дрожал.
-Он ведь непостоянный?
   Немного молчания.
-Если бы все только постоянно забиралось, то ничего бы не осталось непостоянным. Надо делать перерыв, чтобы восстановиться… что останется потом, когда ничего не останется снова?
   Гласс вывернула сустав в плече – перебинтованная рука. Она не будет мешать ею стекло, пока порез не затянется, потому что такие вещи сближают ее с Ясенем. Если он боится - страха должно быть больше – ведь разбивая себя на части, как это делал он, ангел «Не видеть» подземелья, становилось страшно вдвойне...
   Но, разбивая, становилось понятно, что они все еще живут.
   Ведь есть что бить.
   Приятный скрип напомнил, что Ясень занимается делом. Места для пустых размышлений не оставалось. Он достал с полки шкафа удлиненный многоярусный прибор для глаз. Это были очки, многократно помноженные сами на себя, соединенные силой узорчатой мысли и стремлением к механическому единству. Они крепились острыми крюками за уши, и в них рассыпались отражения светло-рыжеватых волос.
   Тело Ясеня чуть склонилось, и паучьи пальцы завинтили регуляторы четкости. Сегодня что-то не клеилось. Он нервничал больше обычного. Собственный голос казался ему странным, а дорожки на фонографе сияли чем-то уродливым.
   Гласс развернула обратно искривленные конечности, соскользнула на пол и специально остановилась за метр-два до него.
-М-мм… Ясень, а где вы оставили новый… элемент?
   Щелчки и шуршание отозвались полной индифферентностью: плоские очки то удлинялись, то становились короче, совсем как подзорная труба. Являясь капитаном целой флотилии линз в медном корпусе, Ясень ответил не сразу.
   Он совсем не ответил.
   Немного подождав, Гласс нерешительно подошла к высокой двери скучно-железного оттенка.
   Ручка была припаяна – квадратная, выгнутая, а вот замочной скважины не было. Дверь скользила вбок или открывалась вовнутрь? Наверное, так же подумал бы тот, кто был бы за ней…
   Неприятная дрожь в коленках.
   Почему она решила, что за ней кто-то есть?
   Но Гласс выбрала второй вариант развития событий, и ее руки выгнулись…
   Ш-ш-ш кр-кр-кр…
   Ясень выпрямился…
   Что это? Блестящее?
   Дверь все же скользнула вбок – Гласс ошиблась, толкая ее.
   Но не ошибся тот…
   Кто оказался за ней…
*11*
   Ты…
   Оно вывалилось на нее! Это громоздкое тело со своей ненужной теплотой! Вывалилось, хватая и сминая воздух! Разевая слюнявую пасть и издавая внутриутробные хрипы.
   Вырвалось…
   …
   Гласс закричала, рука еще держалась за ручку, поэтому перегнулась – и с силой двинула дверь обратно.
-Хр-р-р-р! – тело стало подвижным: не успело гладкое железное ребро настигнуть ребра костяного, - оно ухватилось за него и взвыло от боли!
   Тут только Гласс заметила, что вместо глаз у первого кошмара в ее новом доме – глубокие сияющие дыры. Дальше смрадное дыхание помешало ей соображать.
   Да и рука не вырывалась…
   От резкого толчка Гласс бросило в строну – и голова неудачно соприкоснулась со стеной.
   И все это – ненастоящее?? Все ЭТО – для тех, кто может ВИДЕТЬ?!!
   Мгновенно отставив стул, Ясень вскочил вместе со своими тысячами теней и начал бесшумно скользить назад. 
   Тени ползли вместе с ним - действительно – вот теперь он паук.
«Ангел…»
   Гласс сжала вывернутой рукой рот – ни звука, ни дыхания. Но глаза ее не закрывались.
   Элемент вываливался вперед: он ничего не видел, и была понятна причина его паники, от него так и несло страхом, но он настолько обезумел, что просто улыбался.
   Гласс не могла ни-че-го… Увиденное ее заморозило. К горлу подкатывала тошнота.
   Гниющее тело повалилось на колени и стало скрести пол сломавшимися ногтями, руками, стертыми в кровь, и потом, запрокинувшись, оно завопило.
   А значит, если еще чуть дольше быть замороженным…
-Где… Где я, черт возьми?! Что вы со мной сделали?! Больно! ... Больно-о-о-о! – оно хваталось руками за лицо – и кричало сильнее – оно хваталось руками за пол – и стихало.
«Ангел…»
   Ясень и сам был удивлен. Более того - он был ошарашен! Изгибаясь и периодически сливаясь с тенью, он «полз» по кругу, небрежно вынимая из кармана лезвие.
-Кто, КТО здесь?! – элемент заозирался.
   Больно. Каково ему, когда он смотрит, а не видит?
-КТО ЗДЕСЬ?!!!!
   Поднимается и беспомощно машет руками…
   Гласс стало еще страшнее.
-Я… я чувствую…
   Ясень обошел пару столов – он двигался, он заходил сзади – и он тоже улыбался…
-Сюда…
-Что…
-Сюда… – шепот и клацанье паучьих челюстей.
-Да-да-да-да… – вторило эхо.
-Сюда, мой милый…
   Не ангел…
   Рука Ясеня нечаянно дернулась – оцарапала стену.
   Не думай!
   Чересчур громко! Элемент тут же обернулся на звук.
-Я знаю, что вы тут! Вы прячетесь! Что вы со мной сделали?!
-Ох… - Ясень был немного раздосадован своей неосторожностью, но продолжал двигаться.
-Сюда…
   И его голос обволакивает…
   Обволакивает.
   Голубой свет…
   Его…
   Нет?
*12*
   Просыпаться в своей комнате, в своей кровати, будто ничего и не было. Будто сон. Будто реальное…
   Ох… Как скрутило-то…
   Тело вскочило – и побежало за угол…
   К белой раковине и подобию дна… Вода…
   Руки Гласс с неимоверной силой вцепились в гладкие края. Кожа жалобно застонала - там же еще кости и мышцы… порвать их… и будет не очень приятно.
   Но ничего больше не последовало.
   Гласс просто постояла так еще несколько минут, позвоночник все же выгнулся дугой.
   Ничего не последовало.
   Она стояла.
   Пока не опустилась.
   И не засмеялась.
   Ничего не было – скрутило – но только от неожиданности… и…
   Она подняла голову и встала – решительно подошла к шкафу – он ржавый. Старое – дверца – зеркало.
   …и как он посмел…
   Ее новый дом – и как ОН посмел…
   Верно.
   Они собирались наградить его, элемент!
   Нет, это бледное впалое лицо, пересеченное разрезами…
   … возможностью видеть….
   Оно было когда-то другим?
   …а он посмел напасть…
   Оно было другого цвета?
   …он заслужил самого сурового наказания…
   И глаза были другими.
   Хватит! Гласс захлопнула дверцу.
   Красные резинки. Серый халат, черные штаны и ботинки.
   И белые перчатки.
   Если они исправляют элементы, делая их лучше, чем они есть – она согласна.
*13*
-Как… КАК ТЫ МОГ ТАКОЕ СДЕЛАТЬ?! – рука остановилась на полпути.
   Кричать – значит надрывать голосовые связки. Кричать - значит выражать то, чего нет, но хочется, чтобы было.
–Ка…к… - голос оборвался.
   «Заменить» зал. Прямоугольник со скругленными краями. В его стены будто древние чудовища вгрызались огромные стеклянные трубы, кое-где прерываемые резиновыми вставками. Они иногда вздрагивали - или вздрагивало что-то внутри них. Во вскяом случае слева, если зайти и сразу повернуть, четыре выемки–комнаты, а справа – их чуть меньше.
   Не важно.
   Важно «Клен и Ясень». Клен стоял, хотя сидел за минуту до, Ясень же сидел, хотя он встанет через минуту после.
-Эта была ошибка… Моя. Я допускаю. Хотя неприятно ее принимать… Недоволен?
   Мистер Клен прикрыл глаза и плавно опустился на ржавый табурет с мощными круглыми ножками.
-Ты и сам недоволен. Хватит. Почему твоя ошибка? Я тоже ошибся.
-Руки… - напомнил Ясень, пытаясь быть незаметным.
   Клен послушно сцепил пальцы, чтобы не поддаваться соблазну их покусать, и, немного усмехнувшись, с видимым усилием прижал их к коленям.
   Когда воздух чересчур застоялся, он решил встать.
-Гласс это видела… Это не-е-е... не очень приятно, наверное…
-Наверное…
   Клен задумчиво пошебуршил на затылке длинные, нестриженые волосы.
-Даже ты пытался меня порезать, когда я услышал тебя.
-Почему-то ты улыбаешься.
-Конечно! Это было весело!
   Вот уж… Ясень немного отошел. Сейчас он знал, что было весело. А тогда он не знал – и было страшно. Но если сейчас рядом будет Клен - будет и весело, и страшно.
-Что, золотая середина найдена? – Мистер Клен покачал головой. – Ты всегда в равновесии… – он резко выпрямился. – Но в Гласс нет равновесия!
-Как и в тебе…
-Тогда почему ты улыбаешься, Ясень?
   Ясень растерянно прикоснулся к лицу – и вправду - кривая очертила его щеки. Он уже долго улыбался, наверное, как зашел в зал, так и улыбался. Но убрать ее, улыбку, не так-то просто. Вот если бы на его месте оказалась Гласс – она, порвав незажившие шрамы, сделала бы это насильно, но Ясень так не мог.
-Видишь… – Клен подошел к дышавшей стене – на ней был перешеек и металл, покрытый кранами с круглыми регуляторами и датчиками давления. – Ты не видишь. Я же говорил, что надо было з…
-Клен! - улыбка убежала. Мрачный Ясень вздрогнул и опять прикоснулся к лицу. Нету.
   Клен рассмеялся.
-Улыбка раз - улыбки – нет!
-А что Гласс?
-Верно. Что - Гласс?
-Она вернулась к себе. Немного шрамов порвалось, но я их заштопал. Если увидим красные резинки, все в порядке. Но…
-Она тебя разве не удивила?!
-Она не увидит, когда будут красные резинки, и…
-А-а… – Клен что-то повернул - пар или сжатый дым вырвались где-то в темноте, распространяя едкий запах. Он пошел к другому перешейку – Ясень следом.
-Клен, нам надо выходить на поверхность.
-Ах это…
   Пш-ш-ш-ш-хх…
-А разве мы сначала не закончим создание того?
   Паучьи лапки Ясеня нерешительно замерли. Бирюзовые драгоценности в глазах Клена осуждающе насторожились.
-Ты не смог сдержаться, да?
-ДА!... то есть… да…
   Выдох.
-Значит, исправление задержится…
-Значит.
-Но Гласс уже получила это задание – первое, Ясень. Ты можешь…
-Могу, - (но лицо у него осталось недовольным). – Однако поверхность…
-Интервал!
-Что?
   Пш…пш…пшх-х-х-х…
-Интервал уменьшился.
-КЛЕН! Опять ты!!
   Его руки по локоть - или по кисти – пар, белый туман. Дым – ничего не видно – но вот и кровь появилась - покусал себя, пока Ясень не видел… Хитрец.
*14*
   Гласс не могла не задаться вопросом: делать или уже нет? Произошедшее крайне неохотно согласилось дружить с восприятием, но его очевидность вынуждала узнать подробности. Гласс все же задумчиво отдышалась перед тем как войти в «Смотреть» зал.
   Такая же серая дверь, как и везде. Почему она не улыбается ей?
   Однако зайдя, Гласс поняла, что единственно по одной причине: кое-кто бывает здесь и был дольше нее.
-Ясень? – голос пропал в воздухе через пару метров. Коридоры подсказали, что ангел здесь, но оглядываясь и шаря глазами по полкам и проемам, Гласс ничего не находила.
   Потолок?
   Нет, там темно…
   А-а… Зеленые огоньки. На каждом шкафу сбоку был привинчен отросток стеклянной оболочки с лампочкой внутри – шарик.
   Гласс вдург поняла, что в ее прежней жизни были только желтые огни…
   Глазки с любопытством столпились у прозрачных стенок, желая поближе рассмотреть гостью…
*15*
   Ясень возник из дальних комнат. Из-за стопки книг, восседающей на его руках, сам он почти не просматривался, но вот он поставил ее на стол, поправил свои «вторые глаза» механической игрушки и замер, обозначившись конкретней.
   Видимые спокойствие и безразличие тут же потрескались. Руки с силой вцепились в локти и поползли выше, остановившись на плечах. Они сжали их так сильно, что будут синяки или вмятины.
   Фолианты вскрикнули, все помещение вскрикнуло - Ясень чуть не вскрикнул вместе с ними.
   Он понимал, что ему ну очень нужен сейчас Мистер Клен. Он это понимал, зная, что разбираться в причине надобности придется позже.
   Но ему нужен Клен. Иначе с Гласс может случиться что-то…
   Прекрасное в его и ужасное в чужом понимании.
-Мистер… Ясень? – ее ладонь взметнулась вверх, однако Гласс успела разглядеть зарождающееся смятение. Рука тут же опустилась.
   Что делать? Убежать?
   …Шаг…
   Нет!
   Ясень судорожно отшатнулся, засеменив ногами. Он не мог успокоиться, мысли бегали по голове, голова бегала в окружных миллиметрах, дрожа, дыхание участилось.
   Шаг…
   Нет! Нет! – Ясень ткнулся в стол, перевернулся, будто испуганный паук, которому сломали паутину, перепрыгнул за него.
   Гласс его никогда еще таким не видела. Если подумать, невольно ангелы убегают только от большого греха. Так какой грех совершила она?
   Нет! Нет! – эхо пронеслось и тут же испарилось.
   Клен.
   Гласс обернулась – Клен идет к ним – это хорошо или плохо?
   Шорох.
   Ясень как ни в чем не бывало сидел и читал книгу, дыхание было ровное, глаза синие…
-…? – он разглядывал Гласс с долю секунды, чтобы потом продолжить разглядывать книгу.
   Выходит, что хорошо.
   Гласс…
   Что происходит? Раздвоение личности?
   Нет.
   Скрип – вход – холод - недовольно.
   «Помнить» зал недоволен Кленом.
   А-а, вот в чем дело…
-Мистер Гласс!! Я искал тебя! - он взмахнул руками, и свет испуганно попятился от него.
   Но почему-то Клен прошел мимо девочки и остановился возле Ясеня – заглянул в его книгу – и улыбнулся.
-Ты можешь подойти в «Резать» зал? Мне надо тебе кое-что показать.
   Обращался он тоже явно не к ней… В конце концов, почему они не могут пойти вместе?
   Гласс не перечила. Клену нельзя перечить: он другой.
*16*
   А если так?! Неистовство и последняя стадия фанатизма! Крики, возражения, факты, страх…
   Ясень пришедший был не Ясенем, оставшимся в «Помнить» зале.
   До этого Гласс ходила по «Резать» залу, разглядывая стоявшие повсюду приборы, пробирки и банки.
   В основном это были ножи, зажимы, трубки для отсасывания глазных жидкостей… Гласс не знала названия отдельных инструментов, но в целом картину себе представляла. Наверху стены были рассечены несколькими железными линиями – наверное, что-то к ним прикреплялось или подвешивалось…
   В углу слабо трепыхалось длинное серое покрывало. Трепыхалось тяжело и было накинуто на что-то…
   Огромное…
   Так и есть. Гласс натянула на руки перчатки. Втихаря приблизившись, она потянула за край, желая и страшась одновременно…
   Можно было не страшиться: едва девочка немного усмотрела старый медный бок, она уже не боялась хрипящего остального, которое могло бы на нее свалиться со своими пустыми глазницами, как до этого свалился элемент.
   «Прибор» был или держателем «для», или самим по себе огромным инструментом. В отличие от Ясеня он был действительно пауком: множество его рук, и множество его ног – и все можно было назвать обезьяними лапками – ведь в каждой было зажато что-то свое. Дети без разбору хватают фрукты и кубики – это же чудо – без разбору схватило лезвия.
   Хотя души в нем не чувствовалось – просто держатель, просто…
   …уродливый держатель. Как-то не по себе становилось от его присутствия… Нарочно приглядевшись, Гласс заметила куски грубо вросшей в резиновые трубки кожи, сплошь в волдырях и складках, кое-где она была штопана каленым железом, иногда болты торчали прямо наружу, ничем не обработанные.
«Ужас… За что его так?»
-Зачем ты подошла?
-…!
«Я не заметила его?» - Гласс удивилась, но больше – вздрогнула. А Ясень был уже совсем рядом, его руки резко вцепились в края покрывала и натянули его обратно.
-Зато ты заметила его.
«То, что я подумала…
   Клен…!!!»
-Клен? – Ясень приподнял светло-рыжие брови.
-Просто я попросил коридор скрыть наши ориентиры для тебя! – как это ни странно, Мистер Клен тут же появился за ним, однако Гласс продолжала чувствовать, что ангел все еще недоволен…
   Какое неприятное ощущение. Ей оно совсем не нравилось. Ангелы не должны злиться.
-М-м-м-м… – зеленые водоросли. – Он не злится…, верно, Ясень?
   Напрасно. Его рука сжимается…
-… он просто немного удивлен.
   Рука все еще сжимается.
-Именно! – Клен покинул их с гордым видом, подошел к столу – там все еще лежали барабанчики от фонографа. - Мы отвлекаемся от темы!
«Он все еще смотрит на меня…»
-Ясень, ты ведь хотел что-то… показать Гласс?
  Хотел… Но уже не хочет.
-Мне…
   Зеленое чудище или просто Клен - качнулось, как маятник, но отворачиваясь, перевернулось. Его голос прозвучал настолько неестественно и безумно, что Гласс пробрала изморозь.
-На самом деле образец не испорчен!
   Судорожный выдох. Она забыла о страхе.
-Глаза?! Тот элемент?! Без усыпления?!!
-НЕ испорчен! Да! – Клен поднял указательный палец, призывая всех к молчанию, и покивал головой. – Точно-точно! Чтобы испортить что-то настолько ценное, мало простого желания: надо еще изрядно испугаться!
-Бояться? – не поняла Гласс, но уже стала выковыривать из памяти лицо Ясеня, когда элемент вывалился из-за двери. А вспомнив, ее губы непроизвольно подчинились памяти. - Ясень… Я… прости.
   Стоп.
-За что?
-За… ну… за этот… прибор. Я не знала, что ты…
-ЭЙ!
   Какая перемена! Он выпрямился – паук и демон.
   Ангел.
-Это – НЕ прибор! – Ясень помолчал и добавил. - Извинения... приняты…
   Ангел…
   Если Ясень больше не сердится, то можно совсем не бояться!
-Ясень, а почему тот человек пришел в себя?
-Что? Ты уже спрашиваешь об этом?! Так быстро пришла в себя?! Кстати – это элемент.
-Что?
   Клен осторожно сощурился.
-Ничего… Подумал о настоящем!
-А-а-а… Извини: ты идешь и я не слышу.
-А тебя не слышно, как ты идешь!
-Это хорошо или… плохо?
-… - подскочили худые плечи. - Так надо!!
   О чем они?
*17*
   Гласс все еще не до конца понимала метафоры и переплетения слов жителей «Не видеть» подземелья. Услышав, что элемент (или для простоты восприятия лучше называть его человеком?), который она видела, жив, двустороннее, теплое, хотя и колючее, все же поселилось недалеко от сердца.
   Бояться, что он снова вот так вот запросто вырвется, чтобы приблизить к ней свое временно изувеченное лицо - и радоваться, что работа, порученная Мистером Кленом, будет выполнена и он сможет видеть… Вернется к своему «настоящему» телу, которое тоже будет видеть…
   Это противоречие так и не разрешилось.
   Создавая стекло, может, она станет кого-то лучше понимать?
   Кого именно: Клена или Ясеня?
   Или стекло?
   С недавнего времени Гласс убедилась, что и у него есть душа – своя, непосредственная и самобытная. Отнят… Не так. Оставленная, брошенная кем-то много лет назад.
   Разве у Клена не такая же душа? У него вообще она есть? Гласс казалось, что он заточил ее в одном из миллионов глаз в «Смотреть» зале. Или он складывал в каждый из них по кусочку себя.
   Или… или…
   «Наружа» губительна для их хрупкого, замкнутого мира, в котором Мистер Клен скрывался ото всех и даже от себя.
   Все стулья вокруг были заполнены – их и было-то только два. Гласс по-прежнему знала, что Ясень - по правую руку, а по левую… Ничего.
   Хватайся за ту, которая есть!
   Бесполезно. И безнадежно.
   И Гласс не станет торопиться.
   Она открывала горшочки и банки: во всех было что-то насыпано. Гласс старалась изо всех сил. Дышать, двигаться, оглядываться – все по-максимому – и побольше читать. Читать, снова и снова читать! Узнавать, что такое стекло, узнавать, что такое глаза, чувствовать наслаждение от своей фантазии, от представления рук ангела «Не видеть» подземелья, божественно отправляющим все неправильное в человеке в прозрачные растворы резко-пахнущего естества.
-Ох! – руки девочки не удержали неожиданно тяжелой склянки, но вместо ожидаемого звона зажмурившаяся Гласс получила удовольствие выслушивать колокольный звон! Заинтересованная, она соскользнула с металлического табурета, подвернув лодыжку, и потянулась к целехонькому сосуду.
   Тайна… Сладко затрепетало сердце.
   Но в «Варить» зале в этот миг что-то недовольно заворчало – смесь почти готова, и Гласс расстроенно покосилась через щель на клубы радужного дыма, неторопливо поднимавшегося к потоку.
   Откладывать было нельзя. Она нехотя встала и, оглядываясь, вышла.
   Пришлось немного побегать. Ноги почти не подворачивались, а хвататься за скользкие, покрытые разводами застывшего стекла поручни гнутым телом было даже удобнее. Вскарабкавшись на пологий уступ края котло-банки, Гласс повела носом – и погрустнела: различать степень готовности по запаху надо было научиться. Учиться – учитель - практика. В цепочке не было центрального звена, Ясень был на нее не похож,  а обратиться к Мистеру Клену Гласс побаивалась.
   Со всей обязательной степенностью она то надавливала на мешалку, то отпускала ее, давая двигаться по инерции. Сегодня у длинного стрежня были открыты почти все полости и мешалка походила на ежика. Раствор стекла получился густой и наваристый. Эпитеты, применимые в кулинарии странно прижились в новом амплуа. Гласс, улыбаясь, соскользнула на пол и поправила толстенный провод, опоясанный проволокой. В диаметре он был едва в один обхват ее рук, но это была не проблема - когда приходилось перетаскивать его на действительно большие расстояния, Гласс использовала покоившееся над головой, очередное дремавшее железное чудовище. Это была какая-то полудохлая машина-клещи, зато чуть что, готовая прийти на помощь хилой хозяйке.
   Ток, бегущий по проводу, отлично нагревал, тем более что под каждой бутылью было припаяно специальное устройство, преобразующее его в тепло.
   Если вовремя не выключить нагрев – стекло могло перегреться и испортиться или того хуже – лопнет банка, в которой оно варилось.
   Наполненное прыгучими искорками тело Гласс в этом случае тоже могло «подгореть».
   И что если оно сломается прямо сейчас?! Гласс невольно поморщилась, обходя банку, она прикасалась к обручам основания.
   Литры чудесного сплава…
   И еще она постоянно находит искусные поцелуи дерзкого жара на коже.
   И идет к Мистеру Ясеню.
*18*
   Закрепив векодержателем изъеденные болезнью пленки, Ясень осторожно выскарбливал гниловатую грязь небольшой хромово-блесятщей ложечкой, больше похожей на крошечную лопатку для игры в песочнице.
   Обычно он что-то говорил, но в этот раз вокруг порхала сосредоточенность, и рычаг для записи так и не дождался прикосновений. Зато Ясень прикасался к телу элемента, которое почему-то вызывало у него недоумение – и это было ему крайне неприятно.
   Неприятно было тем, что оно накапливалось вместе с другими «неприятно».
   Пальцы вскроют и не заметят… Она видела – и не заметила. А он видел -  и заметил. Поэтому Клен его друг, а Гласс…
   Кчрх…
-М-м…ммм… - зуб попал на губу – та побелела.
   Щиплется…
-Хех… – перчатки были испачканы, но Ясень все же дернул себя за подбородок. Восхваление привычек Клена не входило в его прямые обязанности – пусть кусаются другие зубки.
*19*
   Эта банка… Шаг и шаг. Топ-топ-топ. Гласс пока не научилась ходить так же бесшумно, как Мистер Клен. Она задумалась: в такт ее шагам покачивались хвостики на голове – красные резинки недовольно шипели на всполохи подземного электрического света… Цвета-то противоположные.
   Шварк-шварк.
   Надо ноги поднимать. Эх… Гласс опять оглядела свою одежду – чуток приподняла руку – вот о чем бы не жалела, а об отсутствии красок она жалеет. То ли дело – «Варить» зал, или «Смешать» зал – такое великолепие искусственных радуг и цветовых кругов Гласс увидела – видела – и  видеть будет единственно там! Поэтому днями просиживала за пробирками. Поэтому варила и смешивала, пробуя все новые и новые сочетания.
   Еще «Помнить» зал приятно радовал ее своей теплотой – но эта же теплота отталкивала. Находясь в нем, Гласс чувствовала себя чужой – бледным уродцем жестокого занятия… Ей казалось, что только Ясень – настоящий ангел может там находиться. Поэтому, набравши книг, она спешила под холодные чертоги родного зала.
   Топ-топ…
   А вот и дверь в логово Ясеня. Он заползает сюда каждый день – стоит им сойтись в главном коридоре и пройти немного вместе. Сегодня дверь, больше напоминающая решетку, была открыта – и Гласс невольно поддалась шепотку стен – грустные, встревоженные, неровная кладка и несимметричные удары.
   Что не так?
   Стоит ли идти?
   Стоит. Гласс смело шагнула внутрь.
   Топ-топ…
   Постепенно робея….
   Топ. Топ.
   И невольно думая о Клене. Если ОН появится, Гласс убежит…
   От Ясеня, не от Клена.
   Она не хочет больше видеть его тем, кем он был – или наоборот НЕ был - поди разберись…
*20*
   Попасть под влияние единственно затем, чтобы  не попасть в подчинение.
   Воздух растекался вокруг толчками. Приступ тепла скрутил Мистера Ясеня чуть ли не пополам. Спасаясь от удушья, он ввалился в скрытый в стенах коридор – и, не дожидаясь новых судорог, сел на грязный пол.
   Если захочется замерзнуть так, чтобы походить на братьев своих меньших, кои чудесным образом сохраняются, правда, уже не целиком, а по отдельности на полках кладовых - милости просим так же поступать!
   В темноте раздавался обрывочный кашель.
   Простудиться невозможно. Ясеню едва-едва мерещились кусочки мяса, проплывающие по воздуху – и только-то.
   Хрх… Фшх-х-х… – пальцы скручивали одежду на груди – там, из самого сердца расползалась предательская теплота – и появлялся иней на коже, выступала испарина, тут же застывавшая коркой. Очки также примерзли к носу и сдавливали его, как тиски.
   Фшх-х-х-х…
-Что это…
   Загибаясь вовнутрь себя, Ясень обхватывал руками голову. Загибаясь вовнутрь чрезмерно торчащих ребер.
-Как это…
   Это и не больно, и не страшно. Но так одиноко, что лучше уж было и больно и страшно.
   Скрип.
   Хлопок сомкнувшихся ладоней заставили Ясеня прислушаться.
   Непонятно?
-Ясень?
   Ее голос… Заплетающиеся ноги сами оттолкнули Ясеня прочь, глаза, полные ужаса, повылазили из орбит, силясь от чего-то защититься…
   Надо бежать… Бежать надо! Это чудовище за дверью…
   Это друг.
   Значит – надо бежать!
   От друга?
   Неразрешимая дилемма продолжилась с движением назад.
-Ясень?
-Ясень?
-Не п-приближайся, нет! – взлохмаченная голова рыжеватых кудрей дергалась, как неваляшка, на тонкой шее, спина давно упиралась в стену, но ноги продолжали елозить по полу, стирая подошвы ботинок.
   Холод – спокойствие… прояснился взгляд.
   Тепло. Жар! Ужас! Смятение!
   Бежать, бежать…
   Но бежать он не смог. Ничего. Так Ясень и вжимался в стену – руки скребли о камни, очки давили в переносицу, вода заливала глаза – и тут же застывала, пока за дверью раздавались осторожные шаги. Гласс не бесшумна, но Ясень все равно ее не слышал, а представлял.
   Мгновение спустя шаги удалились.
   Мгновение в окутавшей его темноте показалось чуть ли не целым днем.
   Какое необычное познание – в отрицании существующего.
   В отвержении живого? Живое и сущее – разные понятия. Живое билось в грязи возле стены, не зная, что ему делать, а сущее се час встанет и как ни в чем не бывало пойдет по своим делам.
-Хэ-х… хэх… хэх… – Ясень стоял на коленях, изнеможенно дыша. – Н-н! – он упал, сжимаясь.
   …
-Хэх….хэх….хэх… - опять на коленях.
   Дзынь!
   …
   Дзынь!
   …
   Дзынь!
   Очки… они все же сорвались.
   Безгранично…
   Жар захлестнул с такой силой, но Ясень начал замерзать. Холодно, сыро, совсем неуютно, и совсем, непривычно страшно. Непонятно - больно!
   Родное зеленое лицо появилось гораздо выше, но быстро приблизилось и спросило:
-Ясень?
   ………….?!
-Ясень…
-!? – ладонь легла ему на плечо – плечо свело – как же холодно…
   Другая ладонь надела на него новые очки.
-Холодно.
   Очки…
   Новые глаза механической игрушки - и эта рука.
   Чувство невесомости.
   Пол.
   Забытье.

Глава 7: Не делать.

-Готово! Готово! И как готово! Иного просто и быть не может!
   Гласс спешила, закатав сложенные надвое рукава. На поворотах туннелей ее заносило – она ударялась о стены, и руки невольно выворачивались, вставая на место через пару секунд.
   Подумаешь… Главное – это маленький пузырек в ее руках.
-Ну как «маленький»… Не такой уж он и маленький… Хотя по сравнению с тем, в котором она была… Эта бело-голубая расслаивающаяся смесь…
   Ладони обхватывали банку с таким расчетом, чтобы уцепиться еще и за противоположные запястья. Стены оперативно рассказывали Гласс о последних событиях, а пол под ногами заставлял расступаться неожиданные препятствия в виде выступов и трещин.
   Как это мило с его стороны… А в целом – очень даже благородно. Гласс улыбнулась: «Не видеть» подземелье потихоньку прониклось к ней симпатией!
-Клен…
-Клен!
-Ох!
   Смятый воздух не представлялся столь большой проблемой, сколько процесс его сжатия. В узком пространстве между двух тел, ему было не провернуться, поэтому он решил бить наверняка: из-за вздрогнувшей спины Гласс вынырнуло паукообразное тело Ясеня.
-Осторожно.
   Ангел? А где Клен?
-Я осторожна… - Гласс вывернула обратно перегнувшуюся ногу, качаясь и извиваясь, сделала несколько шагов вперед, и на ее надломленной шее развернулась голова. - Ты…. – она качнулась, изгибая позвоночник змейкой.
   Тело тут же отступило в тень, словно чего-то испугавшись – Гласс покривилась, и оно вернулось назад, подумав и пояснив:
-Это были испуг – не более.
-Но и его оказалось достаточно…
   Девочка пожала плечами.
-Выбирать надо не мне.
   Прошелестел и замер. Ясень осторожно погладил стену.
-Ты к Клену? Я тоже. Пойдем?
*2*
-Клен нашел меня… когда…
-Но твои глаза – не твои глаза? Так?
-Нет, они мои глаза. Глаза, сделанные Кленом и помещенные им же.
-Ты же говорил, что… Эм… Так он… сделал это… Он знает твою работу?
-Нет. Он сделал это так, как чувствовал. Хотя без очков мне становится страшно.
   А если это его настоящие глаза? Клен всегда заботился, чтобы были целыми очки – может – в них все дело?
-Как же…
-Ты не думай.
-Зачем?
-Я вижу, что ты понимаешь то, что не надо понимать. Так что ты не думай…
-Как я могу…
-Как все могут.
-Все… – Гласс буркнула – и «Заменить» зал поприветствовал ее пугающим рычанием. - А кто рассказал тебе о твоих глазах?
-Клен. Без очков – страшно.
   Ветер здесь давно не появлялся. А что тогда рычит? Ах, голоса…
   Интересно, Мистер Клен боится голосов?
*3*
   Они собрались все втроем, но Гласс и Клен так пристально смотрели на Мистера Ясеня, что тот понемногу смутился.
-Не так уж много времени прошло.
-Пробежало!
-Проварилось... – подумав, добавила Гласс.
   Перебинтованные мышцы, царапины, борозды, пашни на лице. Ясень, наверное, упал на разбитое стекло или опрокинул один из столов со своими инструментами.
   Клен молчал. Непривычность отсутствия его голоса была страннее всего, хотя он улыбался.
   Неприятно.
-Так быстро. Гласс и…
-Я…
   Вот в чем дело – в предлоктевой коже под закатанными рукавами: Клен втихаря себя покусал. Он и Ясень опять что-то скрывают друг от друга, но на этот раз касающееся не только их обоих.
   Гласс не стала стесняться:
-Недоверие… – четко шепнули ее бледные губы.
   Оба ее друга услышали это отчетливо и ясно, так что…
-Итак! В этот памятный день! - Клен взмахнул руками и в мгновении ока оказался за спиной у Мистера Ясеня.
   Испугал Гласс.
   Лукаво подмигнул.
   Зубы обнажили зеленую жуть.
-Снаружи идет дождь!
   Закончил как всегда неожиданно…
*4*
   Необыкновенное существо! Клен вдруг стал казаться выше – так оно и было – спокойнее и выше.
   Нет. НЕспокойнее. Это под маской спокойствия заворочалось спросоня знакомое безрассудство.
   …
-Надо бояться… - Ясень не смотрел и не чувствовал, что у него ЗА спиной. Глядя на Гласс, он повторил: - Надо бояться.
   Клена к тому моменту уже и след простыл, хотя дверь не открылась и не закрылась. Мистер Ясень вздохнул и посмотрел на человека, спавшего на столе. Накрытые крошечным колпаком, недалеко на блюдечке лежали новые стеклянные глаза.
   От волнения Гласс постоянно смотрела на них. А иногда не смотрела, но в этом случае продолжала видеть, и это нравилось ей больше.
   Неслышно шагая по «Резать» залу, Ясень редко встречался своими – синими глазами со светом.
   Потолок и свет – в чем НЕ разница и НЕ отличие?
   Топ-топ… топ-топ… вху-у-у-у-у-у-у-ух…
   …
-Куда пошел Клен? Ты не пойдешь с ним?
-Рано… сначала я закончу свои дела…
   Музыка, музыка… переборы, трели металла, незнакомого Гласс по составу и по говору. Она невесело улыбнулась сама себе. Гаммы на октавах металла…
   Как ей придумывать то, чего нет?
*5*
   И снова Мистер Ясень торопился! Иногда ветер отбирал у него зонтик, волосы промокли – и вились сильнее обычного, но его подпорченное тревогой лицо было в противовес буйно-цветущей голове.
-Клен… - говоря, он понимал это слово с очевидной ясностью.
   Не запахивая пальто, он бесстрашно, напрямик пересекал обширные лужи. Промокли, озябнув, его паучьи ноги, а глаза непрерывно перебегали с одного предмета на другой в мокрой мгле. К Клену вел обозначенный цветом дли-инный путь.
   Он опять отправился искать выпавшие фрагменты…
   Крошечные стеклянные кусочки… Конечно же, ни на секунду не переставая самопробоваться и, кусая себя за руки!
   Ясень разозлился то ли на Клена, то ли на себя.   
   Зачем?! Если они не знают ответа?
-Клен! – вдруг он увидел его - и приказал ногам остановиться.
   Ясень за мгновение стал самим собою – самим спокойствием и вдумчивостью. Он тихонько подошел поближе к беглецу.
   Клен даже ничего не сказал – молча и как-то беспомощно протянул ладонь - на ней сверкал потускневший кусочек коричневого.
   Его спина то была чрезмерно широкой, то узкой - дышать ему не хотелось, вот он и заставлял себя.
-Похоже, они зовут тебя по имени? – Ясень потянулся и осторожно взял осколок в руки – некоторое время он смотрел на него, а затем по-деловому положил в карман. – Они не знают, кто ты для них…
   …
-Клен?
   Он поднял зонтик своего друга, как обычно валявшийся неподалеку – и только тогда страшное видение озарило его: всегда твердый и несгибаемый Клен стоял, выплевывая на асфальт не только кровь…
-Что за…? Клен!
   Паучьи руки Ясеня выронили на месте оба зонта и вцепились ему в локоть, решительно вырывая запястье из зубов. Зеленые волосы залепили лицо Мистера Клена, но Ясень мог утверждать наверняка, что тот улыбался!
   Идиот!
   Дуга от уха до уха…
   Надо успокоиться!
   Но как?!
   Ясень посмотрел на запястье – почти…
   Почти…
   Почти прокусил себе вену.
   Почти…
   Почти прокусил артерию…
   Рука и так вся в незаживших порезах, но на этот раз.
   Почти прокусил сухожилия!
   Одежда Ясеня быстро пропитались чужой кровью. Он поднял руку Клена вверх, чтобы уменьшить ее приток и уверенно зашарил по карманам, но почему-то не находил пузырька с серой жидкостью.
-Не надо, – Клен небрежно вытер запястье об полу плаща (будто бы это помогло!) – он действительно улыбался, но куда важнее было другое: он потрогал место прокуса – и опять сплюнул накопившуюся во рту кровь. – Бывает и так… Бр-р… Это потому что ты тогда испугался.
-Тог-да? - Ясень с трудом вспомнил - Страх и Гласс - значит, он испугался? Ох, не время сейчас об этом! - Клен, идем обратно?
   …
   …
-Хмх… Совсем не весело…
   Он продолжал улыбаться.
-Лучше поднять руку. Не опуская ее!
-…
-Клен, позволь, я…
-… Как скажешь.
-Идем обратно?
-… … Но… Дождь еще не закончился.
   Опять…
-Дождь еще не закончился!
   Ох… Опять он стал таким.
-Х-ха-ха-ха!
   Клен закружился, убегая.
   Ясень облегченно выдохнул: теперь снова можно начинать торопиться. А вот когда он застывает - надо останавливаться и приходить в себя – и желательно с бинтами наготове.
*6*
   Сырая одежда сползла на пол, очень чистый, но очень серый.
   Уже день. Целый день…
«Это место - мое.»
   Гласc тупо cмотрела в бежевый шкаф, но не находила…
*7*
-Вот, вроде уже все… - Мистер Гласс, ее ладони – и ощущение на стене. – Хэ-эх! – она перевела дыхание.
   Казалось - весело это или грустно - но что-то началось. Гласс сумрачно разглядывала темноту - она была под потолком и чуть-чуть над землей, что было в принципе невозможно там, где потолков нет и земли тоже. Она заглядывала внутрь ощущения алого.
   И Гласс после этого сама себя убеждала, что ей все равно?!
-Я тебе не верю…
-Гласс…
«Пальцы возле моей шеи… Паутина возле моего уха… Мне кажется, кто-то прячется за этими камнями. Но камни рядом с Мистером Ясенем не меняются, хотя и отдают немного его теплом.
   Холодным теплом, которого не существует. Теперь я поняла. Мне немного не по себе… и стыдно. Я так и не научилась действительно видеть и отличать внешнее от внутреннего.»
-Гласс, самые первые глаза – они ведь на всю, жизнь, правда?
   Это показалось странным. Зачем Ясень спросил у нее ее же вопрос?
-Ясень, - тихо в ответ. – Самое первое исправление - это ведь тоже на всю жизнь?
«Синие блики. Мне кажется, так сверкают грани разбитого стекла, если нечаянно или намеренно выместить на нем накопившуюся злобу.»
   …
-Прохладно…
-Нет, не на всю… - Мистер Ясень, стоя внизу, неловко поправил очки. - Потом начинается сравнение: ты больше не сможешь быть уверенной только в своей правоте. Потом тебе не будет хватать образцов, тебе не будет хватать материала. Ты ищешь… - метрически точный транс, - один, второй, третий, десятый… сотый… потом ты не можешь остановиться, делаешь процесс необычней, реже…
   Ясень…
-Ты хочешь рвать, резать, путать, раскладывать это в новом порядке, перекладывать, меняя его, ища… Ища… Ища!
«Ясень, зачем ты так поступаешь? Зачем притворяешься жестоким? Тебе становится от этого легче?»
-…Ты хочешь, чтобы все вокруг тебя стало другим! Ты начинаешь сходить с ума, тебе не хватает терпения.
«Твои слова…»
-…А терпение вызывает ненатуральность, неосторожность, беспринципность! Ты…
-Хватит! – колено подвернулось, но Гласс оперлась на ногу сильнее, не обращая на него внимания. – Хватит! Хватит! Хватит уже!
   Ясень был рядом! Когда он успел подняться?! Он теперь – резкая боль в плечах! Гласс было дернулась из-под цепких объятий, но сейчас она была жертвой!
   Боль усиливалась…
*8*
   Дыхание в темноте, дыхание в полумраке. Он спрятался в тени. Он втиснулся в черную щель между камнями.
-Ясень, ты ведь не щель. Правда?
   Клен смотрел себе под ноги. Вода соленая. Ее почти не видно, но это ощущение…
   Ощущение сырости… Ему было от него не по себе.
-Кхэх… - он отпрыгнул, выравнивая одежду на груди – серый халат пошел складками.
-Клен… – черная щель в паре шагов тоже пошла складками. 
   Ерунда. Это электричество.
-Клен, ты тоже НЕ щель… Зачем ты…
-Твои глаза!
-Что?!
   Из ниоткуда пальцы – быстро – вверх!
-Твои очки! – Клен едва успел перехватить их возле переносицы. - Нет!
-Клен…
   Дрожь от слабости мешала Клену сосредоточиться.
-Вода течет там, где ей вздумается… - выговорил он, болезненно щурясь.
-Она всегда найдет способ выкарабкаться. Клен, Гласс…
   Ясень перестал прикидываться щелью. Зеленое чудовище напротив него зловеще усмехнулось:
-Да тебе просто необходима возможность скрыться!
-Скрыться? Клен, где?! Там, где нельзя, потому что там уже скрылся ты?!
-Нет.
   …
-Клен, это только твое сердце. Оно режет тебя…
-Нет. Нет… Это только Гласс, – Клен поднял и перевернул ладони Ясеня, чтобы разглядеть их. – Ты никогда не плачешь. Даже когда я тебя нашел, ты ни разу не заплакал. Чтобы скрыть слезы, надо пытаться скрыть другую боль, а твои пальцы как раз покрыты какими-то болячками…
-Я ничего не скрываю, – парировал Ясень, вырывая руки.
-Да ну? Красными болячками!
*9*
«Я знаю, почему так происходит. Позволить себе разволноваться… Это было глупо.
   И ангел наказал меня…»
   Но мышцы дергались от судорожной, несправделивой обиды, и в горле дергалось в унисон мышцам. В принципе, ничего не было: оно просто вывернулась из суставов и быстро встало на место. Легко! Только вот Ясень привык прокалывать насквозь пергаментную кожу элементов…
   Вот у Клена кожа совсем не как у человека, и ее очень трудно раскурочить.
   Зато Мистеру Гласс уже не так страшно – не правда ли?
*10*
-Клен, Гласс не восстановилась до конца.
-Она извернется, даже если это произойдет под гигантским десятитонным прессом!
-Она была тонкая, словно нездоровая, она была хрупкая, словно подгнившая! Мне было неприятно думать об этом, но только находя мои шрамы на всем ее теле… Мне надо… Клен!
-Что?! Это не ТА кожа, что была нужна тебе, Ясень!
-Та или не та! Я должен ее получить!
-Нет.
   …
-Не заставляй меня отступиться…
-Заставлю.
-Почему?!
   …
-Так ты останешься собой.
*11*
-Вот, - Гласс погладила стекло. – Это кровь… - стекло положительно замерцало и едва заметно пропело согласием.
   На нем остался четкий след от ее последнего человеческого испуга.
-Это - кровь… - плечо неприятно болело. Кожа – она у нее и впрямь такая слабая? Гласс спросила у нее: – Может, тебя надо заменить стеклом? Хех…
   Она уже знала, что есть стекла непробиваемые, эластичные, невероятно прочные. Гласс также знала, что есть они пористые, и полые, и сплошные. Она знала, что они есть…
-Гласс?
   Мистер Клен появился на пороге неожиданно. Он что - умел летать?
   Летать, касаясь ногами пола?
-Гласс, он не этого хотел. Твоя кожа не такая, как ему надо. Он ошибся, - попыталось оправдаться зеленое чудовище.
   Девочка прошла мимо и спустилась в лабиринты «Варить» зала. Ей было не до того. Набрав в колбу песочного стекла, она вернулась через некторое время, причем ее заметно пошатывало.
-Гласс… Ты еще много чего не знаешь. Он ошибся… - доносилось откуда-то издалека.
   …
   Провалилась…
   Да. Шепот… Мрак… надо будет оказаться в своей комнате, как это всегда происходило. Просто взять – и оказаться.
*12*
-Мне становится страшно… И будто это я без причины открывал им глаза. Боже… я совершил столько ошибок, что никогда не смогу их загладить.
-Загладить?
-Да. Это пустая трата времени, - Ясень виновато улыбнулся.
   Клен всегда дорожил временем. Если быть неточным: застынет смесь, не подойдет размер, не появится нового элемента…
-Нового?
-Вре-мя, вре-мя!
*13*
   Гласс находилась как раз на грани. Она находилась на полу, одной рукой цепляясь за стол, другую подкладывая под сгибавшуюся на шее голову. Та все-таки согнулась – болталась теперь на лоскутках кожи, мяса и костей…
«Мне было страшно..., мне было невыносимо…»
-Гласс!
   Шумные… Она и так не у себя в комнате, как планировала, так еще этот шум. Это ведь Клен? Теперь только вместе с Ясенем… Интересно - зачем?
   Ну почему она не в комнате!
-Гласс! – Клен успел сбегать за подмогой прежде чем дверь автоматически закроется, неглядя нащупал выключатель, не порезав пальцев, и материализовался с ее правого бока.
«А, ну их…»
   И тут Гласс услышала звон.
-НЕ-е-е-е-ет! – тут же закричала она, моментально оттолкнув забытье.
   Вырваться! Надо вырваться!
-Гласс!
   Но Гласс не остановилась, она отчаянно боролась. Ну почему у нее не выросли ногти?! Было бы чем царапать и драть! Этот звон! Он становился просто невыносимым! Он рвал ее на части изнутри!!!
-СТЕКЛО-О-О!!!
-Ясень, скорее…
-Я…
-СТЕКЛО-О-О-О…!!!
-Ясень! Скорее!
-Я…
-Стекло… стекло… СТЕКЛО!!!
-Оно разве кричало?
-Нет! - оно не кричало, оно молило Мистера Гласс, угрожая жизнью.
   Точно Гласс? Или кого-то еще?
   Ясень подхватил ее - почти невесомую - и бегом помчался прочь из «Смешать» зала.
-Ничего… Ай! - споткнулся – нога задела об камень…
-Отдай! – Клен был совсем рядом – и вовремя выхватил Гласс.
   Он и нес ее по сырым коридорам, освещенным тусклым сиянием зеленого электричества до самого конца, а Мистер Ясень, хромая, поспевал следом.
-Какой ревнивый зал…
*14*
   Опять серые потолки.
   Они кажутся одинаковыми везде, но одинаковость места не гарантировала одинаковость содержимого.
   Руки, ноги, шея – слизь, желе, песок…
-Я-сень…
   Лицо ангела. Бараночный изгиб спины, маковая посыпка сверху.
«Функции меня…»
   Бледные пятна на бежевой оболочке.
   Движение, происходящее в трех направлениях: вперед, назад и по кругу.
«Я в «Резать» зале…»
-Я-а-а-сень, - Гласс улыбнулась. – Ох… - плечо взвыло, но косточки в нем почти срослись: покалывание, пощипывание, подрагивание были не особо сильными. Она не видела своего друга, но отчетливо почувствовала его. - Тебе не кажется, что это – несправедливо?
-Что может быть более несправедливым, чем ты?
   Гласс остановилась возле одного из столов. Мистера Ясеня было много, но было пусто. Было еще уставшее тело на столе, а стол на резиновых колесах, и колеса скользили по полу, едва задевая железными осколками дверные косяки.
   Так это было ее тело…
-Боль-но… - но Гласс запомнила только звон, звон и мольбу разбившегося стекла, а потому повторила смелее. - Это было так больно.
   Все – пора спать.
*15*
-Позволь… позволь мне тебя удивить!
-Клен? – не зная, какого это будет, мурашки ждали момента, чтобы появиться.
-Позволь мне тебя покорить!
-Ясень…
«Где он? Без него я боюсь Клена!»
-И-и, позволь мне тебе подарить… – все это время Мистер Клен танцевал в ритме вальса, поворачиваясь вокруг своей оси, так что когда к развеселившемуся монстру потянулась кривая рука, он тут же сжал ее морозильниковыми пальцами и, перевернув, вложил в ладонь девочке…
   Цепочка?
-Медальон? Зачем?
   Шея и предплечье все еще болели. Это похоже на лукавый намек – дескать - защита от новых неприятностей.
*16*
   Гласс спустилась с возвышенности, руки скользили на осыпающейся ржавчине, пальцы не могли удержаться на колониях слизи.
   «Варить» зал. В его конце куда больше морозит, чем в начале. Боязно…
-Боишься?
-Нет, совсем нет… - Гласс потеребила медальон на шее, остановилась, обернулась. - Если я буду постоянно бояться, разве останется что-нибудь в конце?
   Какое это море? Море толстого стекла! Куда она забралась, перелезая с одних лестниц на другие? Здесь были совсем незнакомые запахи и совсем новая сгнившая паутина.
-В конце… в смысле… - в итоге?
-Нет, в смысле…
   Стоило покрепче сжать подарок, чтобы убедиться, что он опоясывает мостик «тело-голова», а если проще – шею. Опоясывает очень хрупкий мостик - не ломая его. Клен сказал, что этот медальон – тоже стекло. Оно отражает Гласс, как затертая поверхность дверной ручки. И ее шрамированное сердце.
   Он светился по краям голубым, а ближе к центру – красным, поэтому в целом оставался серебристо-серым. Клен говорил об этом, когда давал его…
   Минутку.
-Тогда  кто говорил со мной сейчас? – удивилась Гласс.
   Неужели одиночество в «Не видеть» подземелье так опасно?!
*17*
-Охрх… - Гласс вскочила так внезапно, что первые минуты продолжала и дальше спать, летая вокруг да около кровати…
   Шпрхшрхш… - чуть заметный шелест. Так иногда ночью, когда выходишь из дому и идешь по улицам, съеденным сумраком, ощущения такие же: призраки рождались там, где отобедала темнота…
   Шпрхшрхш… - шелест внезапно повторился, и на сей раз оказался подкреплен удивлением, учитывая, что в комнате кроме Гласс и самой комнаты никого не было.
-Это так вздохнули стены?
-Нет, не стены. Их дыхание давно было родным, а тут не родное, тут чужое, совсем незнакомое…
   Пятки – озябший пол – сплошной и неровный.
   У тебя есть предположения насчет того, что происходит? Если есть – тебе стоит не останавливаться. Стоит поступить так, как ты планировала.
   Гласс выпрямилась, коленки чуть дрожали, желая согнуться, но пол - не место для сна, да и спина потом будет болеть. Может, проснуться все-таки?
   Опять этот шепот! Гласс поняла различие между иллюзией и реальностью, и смело подошла к столу.
   Нехорошо. Все расплывается, все не желает становиться четким.
   Ее глаза… То ли закрыты, то ли открыты – не поймешь.
   Но протягивая худые пальцы к железной поверхности…
   К предмету на железной поверхности…
-Значит, ты умеешь говорить?
*18*
-Ясень, Мистер Ясень! Твои руки… все твое тело… все твое будущее и настоящее! У меня никогда не было причины менять первые два пункта!
   Клен со вздохом поднялся, отряхивая перчатки - одна хлопала по противоположной, как мухобойка по гладкой стене – такие же звонкие шлепки.
   Клен…
   Клен…
   Зубы! – рука! – КРОВЬ!
   Клен!
   Кровь… кровь… липкая и густая… Там, где не проникает воздух… На манжетах серых рукавов, на полах серого халата.
-Тебе, наверное, очень нужно причинять себе боль, чтобы чувствовать удовольствие или облегчение… - буркнула голова Ясеня с рыжими макаронинами-волосами.
   Мистер Клен отошел к стене и нежно ее погладил. Рисунки на ее щербатой поверхности…
-Ты… опять начинаешь? – Ясень подошел и стер тряпкой оставшиеся на ней кровяные наплывы. – Что за шероховатые ответы! В моем зале… - тряпку он положил на узкий железный столик и стал рассматривать периодичность колебаний лезвий на Сорокоруке, что-то время от времени подкручивая.
-Вз-з… - сонно шевельнулся тот.
   Кто-кто?
   Ясень ненадолго замер, но только чтобы потом сорваться в танец!
-Танцуй! Танцуй так, как еще не видело человечество! Ха-ха! Клен, ты… Кхех! - Ясень задохнулся и отлетел к стене. Ему в живот судорожно впихнулась окровавленная рука его друга.
-Что не так?!!! ЧТО?! – в гневе закричал Клен.
-Ты… ты – он? Или ты… - она?
   Та груда железа, которая до этого лежала в углу «Резать» зала.
-Вз…
   Она – Сорокорук?
   Зеленое чудовище… Усилие его широких плеч – и оно снова дышало ровно и спокойно. Оно аккуратно слизнуло с пальцев капли, почмокав, определило вкус своей крови – и собралось уходить.
-Надо полагать… теперь мы с Гласс в расчете, - кивнул Мистер Ясень, зажимая рану на животе. Когда Клен ударил – он забыл о длинных ногтях.
   С ним тоже что-то не так. Ясень быстро сопоставил происходившее с фактами. Не с того ли момента, как он отдал Гласс тот странный стеклянный медальон? Не с того ли момента Мистер Клен начал сходить с ума?
*19*
-Твоя кровь… она была такая сладкая и такая теплая… Клен.
   Но на самом деле она была грязной, а потому горькой – из-за грязи.
-Я все равно сделаю так, чтобы она стала моей, просто тебе надо немного отдохнуть и подумать.
-О чем, Ясень? И чего я должен теперь от тебя ждать? Если ты ведешь себя, как Я?
   Ясень даже не успел повернуть головы. Складки…
-Ты-ы-ы-ы…
   Ясень попятился, его узкие ступни скользили иногда - по полу сочилась вода.
-Не бойся, Ясень, ты  все равно один, а пока ты один, ты должен жить… 
   Ясень остановился, сердце размеренно билось в груди.
-Ах да… Твоя кровь…
   Приближается… ближе. Еще ближе… так близко, что невозможно сбежать!
   Внезапно Ясень упал на колени… и начал умолять:
-Отдай… отдай ее… Хоть кусочек, хоть капельку, хоть миллиметр.
-Миллилитр… - поправил Клен. – Миллилитр… Ясень, ты не в себе.
-В себе! Еще как в себе! Я хочу, чтобы ты…
-Ты ХОЧЕШЬ – это уже не ТЫ! Ясень только делал и НИКОГДА не просил!
   …
-С тех пор, как появился Мистер Клен, старого Ясеня больше не существует.
-Вз-з!
*20*
-Твоя мечта… Твои стремления… Твоя жизнь… Они станут другими. Они погаснут в твоих легких: и радость твоих глаз, и резвость твоих пальцев. 
*21*
«Разорванные мышцы – как разорванная надежда. Положение ухудшается раз за разом, не оставляя шанса на возврат. Если четно, от этого становится очень больно.
   Больно. Я совсем одна – и мне очень больно. Я не могу рассказать никому о том, что мне больно, потому что…»
-Я никому не интересна, - Гласс провела рукой по волосам.
-Ну почему никто меня не слушает?! Ха-ха… - дополнил голос.
-Люди… Они точно были отвратительны, я их ненавижу… Я хочу порезать их тела! Исправить их элементы!
«Кто-нибудь, избавьте меня от этой зависти и злости. Пожалуйста…
   Разве я хочу их резать?
   Разве я не хочу им помочь?
   Разве они настоящие? Какой прок в этих темных мыслях, если всего этого НЕТ?!!
   Осозновать это с каждым разом больно…»
*22*
-Как насчет немного поиграть?
   Ясень не был похож на заключенного, но сегодня утром проснулся в судорогах. Так парализовать мог не только неожиданно навалившийся на «Не видеть» подземелье холод, но и нечто другое…
-Клен… Может, ты пойдешь на поверхность? – выдохнуло охрипшее горло, скрюченное под весом головы.
-Зачем?! – искренне удивился Клен, отчего его зеленые брови поползли вверх. – Тебе не хватает материала?
   Что-то совсем ледяное на лбу, а еще что-то совсем ледяное на тыльной стороне ладони. Клен сидел рядом.
-А-а-а-а... Так это ты? – выдохнул Ясень, до этого думая, что его друг ему мерещится.
-Не мог смотреть, как ты мучаешься… - тот с усилием поднялся. – В конце концов, - он отряхнулся, – это МЫ ее привели, а не наоборот. Заботься о себе получше, не думай много так, чтобы Гласс была в порядке.
-В каком таком порядке, Клен?
-В существующем!
*23*
   Ясеня раскачивало как новогоднюю игрушку на елке, задетую кошачьим хвостом.
   Синее железо в угоду серому. Однотонность бросалась Ясеню в глаза, заставляя дышать иначе, чем он планировал.
   Прлямтр… плямтр…
   Это был какой-то перезвон?
   Может быть, все может быть… Ясень подошел к столу с элементом. Болезнь отступала, вместе с ней отступал страх. Страх остаться одному. Страх, который заразил все подземелье. После откровенного разговора с Кленом на душе стало намного легче.
-Хех, тоже мне – лекарь…
   Шх-шх… шх-шх… - он довольно растер неказистые руки.
-Ну что ж…
   Щелчок.
   Снова, что ли, пойти записывать голос?
*24*
-Новый? Как так… Новый…?
-… … Значит, надо что-то предпринять, чтобы он был не «новый», а лишь «очередной».
-… … … Ясень?
   Мистер Ясень подозрительно вздрогнул, но успел невесело улыбнуться, хотя…
-Гласс права.
-Клен? … В СТОРОНУ!!! – вдруг закричал Ясень, оттолкнул Гласс и сам налетел на терновые объятья Клена.
   Хвать! Подгнившие ногти впились ему в плечи, приостановились… и поползли вниз по спине… Как гигантские сороконожки… - по бокам – под ЛОПАТКИ! Впились! Даже не подумав о том, что неподалеку есть кости под полупрозрачной кожей, а за ними, прикрывая свою наготу, бьется беспомощное сердце.
   Гласс понимала. Что происходит что-то из ряда вон, но не могла не восхититься великолепными кровавыми пятнами, проступившими на грубой одежде.
-Удивительно…
-К-клен…
   Не надо! Не говори ему ничего! Он чудовище! Ангел, молчи!
-Клен, я знаю, ты слышишь меня, я знаю…, что ты не теряешь до конца свое соз…нание… – стремительно бледнеющие губы Ясеня шептали быстро, глотая фразы и зажевывая звуки. – Н-н-н… – рисунки углубились, затянув под себя ткань… - Клен, очнись… Что происходит? После того, как ты подарил ей медальон, ты сам не свой… – и уже на ухо, чтобы не слышала Гласс. – Ты не сможешь не заставлять меня исчезнуть, пока я здесь… Клен! – то резко повышая голос, то неожиданно понижая, ясень пытался его вернуть. – Клен. Очнись! Клен, успокойся! Гласс… смотрит… видит… кхех… - Ясень совсем ослаб и повалился вперед. – Что, приятно терять контроль и… медленно ощущать, как заполняешься безумием? Ну давай, давай, наслаждайся… Клен.
   Они были совсем тихие – звуки разрываемой плоти.
   Бирюзовые глаза Клена блуждали по квадратным очкам Ясеня и синим оболочкам позади них, чуть более растянутые во все стороны, чем обычно… Это было удивлением…
-Хех…хе-хех…
   Но напрасно он расслабился:
   Вжих!
   В комнате появилось еще одно пятно - только теперь на другой серой кофте, а пред тем – короткий молниеобразный блеск.
-Клен, очнись… - Ясень не сдавался.
   Металл.
   А что он сказал ДО этого?
   Что-то про агрессивную зелень? Да уж… Да уж… Да…
   Шмяк.
   …
   Все закончилось совершенно внезапно: Ясень упал, а Клен изогнулся, не без труда выдернув скальпель из собственной спины. Он повращал его на ладони, все это время старательно пряча глаза.
-Наверное… это было неприятно, - уточнил его охрипший, но зато нормальный голос.
-Больно и обидно, – буркнул Ясень. – Ты бы себя сдерживал…
-… … … Это правда…
   Гласс – статуя – пол – камень.
Тоже упала, но больше осела.
-М-да… Занесло меня, - Клен покачал головой. – Ну… С кем не бывает!
*25*
-Хах. не изучай меня так… не шути ТАК со мной… не делай такого… не…
-Ясень!
   Тишина…
-Замолчи.
   Ушел. Пару минут лишний кислород простаивался…
-Т-т-так, новый элемент…
-Ясень! Не двигайся!
   Все же вернулся…
-Прочь!
   Неровный ритм шагов – опять убежал.
-Так-так-так… А я-то думал, что он излечился.
-Только после того, как из тебя не будет просачиваться яд… - донеслось из угла зала.
*26*
-Ты не изменишься, постоянно меняясь. Ты не изменишься, постоянно убегая.
-Мне холодно.
*27*
   Почему-то не верилось, что это правда. Ну не бывает такой очевидной правды! Она почти всегда притворяется. Вот так:
   Гласс несколько расширенными глазами смотрела на элемент. Иногда знакомое ощущение судороги навещало ее, но в остальном все было неизменным.
-Я его знаю.
   Иногда родственники совсем непохожи, как горошина раздавленная и горошина целая. А иногда похожи.
-Я его знаю… - невольно повторила Гласс.
   Что заставляло двигаться ее сердце? Восхищение? Нетерпение? Такие подзабытые чувства.
«И то - и то!»
-Тогда-а-а-а… Это точно страсть! – Мистер Клен изобразил небольшой пируэт у изголовья койки.
-С…страсть? – уточнила Гласс.
   Зеленое чудище опять непонятно как прочитало ее мысли.
   Настоящей Гласс.
   Гласс без прикрас.
   Гласс без мыслей – бескорыстна.
-Страсть к чему? Или – к кому? Или, может, ты имел в виду одно и то же?! – продолжал веселиться Клен.
   Гласс выразила лицом что-то неопределнное…
   Ей бы хотелось сделать так, чтобы все изменилось, но, наверное, в «Не видеть» подземелье этого никогда не случится.
*28*
-На самом-то деле приговор тебе ясен, не так ли? Мистер Гласс?
   Честное слово, если бы вам по голове ударили кирпичом, а потом спросили «теперь понимаете, что вы меня раздражаете?» - было бы не так очевидно, но Гласс по причине, которую она не могла объяснить, решила до поры скрывать свою осведомленность касательно происходящего.
   Ну да - она немного испугалась, глядя в полузакрытые глаза, похожие на куски растекшейся жевательной резинки. Они не внушили ей ровным счетом никакого доверия, если не сказать больше.
-Великолепно! - выдохнул Клен, рассматривая элемент настолько пристально, будто смертельно опасную бактерию в микроскоп.
-Клен… Ты так думаешь? Но мне не «совсем ясно», какой раствор…
-Да ну?!
   Ясень и Гласс посторонились. Клен два раза обошел их размашистыми шагами, захватив для восьмерки хирургический стол. Он остановился, закусив до боли губы.
-Все не может и не должно быть просто совпадением! Все оказывается куда интересней раз за разом!
   Изрек…
-Что-то это… «раз за разом»?
-Да. Раз за…
-Интересно!
-Крайне.
   И все равно немного страшно.
*29*
   Страсть… Она бывает разной в зависимости от обстоятельств. Хотя какой бы разной она не была, она как костюм в магазинах «Все для карнавала» - завоз непостоянный.
-Страсть… Она бывает совершенно неодинаковой. Страсть… Мне становится как-то не по себе, когда я об этом думаю.
-А ты не думай… - «тонко» намекнул Мистер Ясень, одним глазом рассматривая полосу красновато-синей кожи, а другим освещая темноту с запахом лекарств.
-Пот-ря-са-ю-ще… - выговорил Клен и больше, в принципе, ничего не выговорил.
   На него напало вдохновение – и он быстренько слился с цветом стены…
-Оригинально… - похвалил его Ясень.
-Как всегда? – переспросил Клен.
-Да-да… как всегда.
-Хо-хо! Ясень! Смотри!
   Вслед за Кленом танцевали и прыгали камни, иногда замирая в полете, иногда нападая на стены, иногда обнимаясь с полом. Все-таки интересно: на что они рассчитывали? На то, что Клен вернет их на место? Он этого не сделал, он соорудил в сторонке примитивный каменный домик, похожий на дольмен, и улыбнулся.
-Какая у нас растяжимая реальность!
-Ужасно растяжимая и ужасно…э-э интересная.
-Да ну! Только не говори, что тебе понравилось!!
-Разве что дыра, которая теперь у меня в стене, – сквозь образовавшийся туннель с неровными тупыми краями пряталась в темноте соседняя «Ждать» зала.
   Клен особо не расстроился. Он наклонился, преследуя в самом себе мгновения затишья и о чем-то крепко задумавшись.
-Что делать? Ясень, я нахожу их постоянно – обломки сделанных нами с тобой стеклянных глаз. Если Гласс не та, кто нужен, все будет зря…
*30*
-Просто я боюсь, что он очнется – и жажду этого одновременно. Хе-хе… Это как игра – и кто кого переиграет! Думаю – переиграю я!
   Все равно страшно…
*31*
   Так много…
   Красные кусочки наростов резины на голове сегодня показались Гласс веселее, чем обычно.
-Да ну?
   Быстро перебравшая насадки для конца своей мешалки, подвешенные за крючки, Гласс свесилась «за борт», выгнув назад спину.
-Ох…
   Брумтх… - ни треска, ни плавного жужжания.
   Ее изумрудные глаза тщательно обследовали местность, прежде чем она стала вправлять выбитые суставы, сидя у подножия стеклянного исполина. Не дело это – падать вниз на голову с надеждой на лучшее.
   Надежды и не было – просто она что-то услышала... Девочка перевернулась и не ударилась затылком о рыжую ржавчину.
-Попрыгунчик! Попрыгунчик!
-Я тебе не попрыгунчик! – рассердилась Гласс.
-Кончено нет, дзы-дзы-дзы-дзы-дзы-дзы…
   Смех, проникающий внутрь, шмыгающий по нервам и похожий на перезвон серебра.
   Что это еще?

Глава 8: Не спрашивать.

-Покажись… Выходи… - протяжный, нудный и пронзительный голос Мистера Гласс – не самое удачное начало дня в «Варить» зале.
   А в «Смешать» зале это было обычным явлением, если не случалось чего повеселей.
-Шаг за шагом, раз за разом, снова и снова двигалась вприпрыжку: два прискока правых, два прискока левых. И улыбалась так игриво! Дзы-дзы…
-Ох! – Гласс выглянула из-за угла банки, поднимаясь наверх с сачком. Ну как, с сачком… Теоретически, стеклянный колпак с плоскими ножиками, огибающими по кругу палку, на которую он был насажен, едва ли можно считать сачком…
-Пыль… - сказала Гласс, выводя тишину на «чистую воду».
-Так убери ее! Дзы-дзы-дзы-дзы-дзы…
-Да кто же ты… - Гласс спросила больше у себя, чему кого-то еще, аккуратно огибая слоистые пылевые насаждения. – И что за дурацкий смех… Ох…
   Ее посетило больше понимающее, чем озадаченное выражение лица.
   Впереди находилась небольшая пыльная полянка, образованная бутылочным кольцом.
   Гласс вглядывалась в блуждающие по ней искорки, тоже прикидывавшиеся грязью.
   Любопытно. Чтобы не вспугнуть ландшафт, Гласс неспеша обогнула площадку по лестнице, идущей поверху, и спустилась с другой стороны. Это был еще не край «Варить» зала, но уже «удаленные апартаменты», и Гласс немного смущалась.
   Стало тепло и сразу же прохладно – это закипел раствор, который она оставляла разогреваться – раздался низкий гул - заработали системы вытяжки.
-Кархех… - выдохнула Гласс, уже решив вернуться, когда ржавые перекладины под ее ногами обрушились за пару метров до земли - и - Бум!
   Откатившись подальше от опасного места, которое могло обрушиться на нее целиком, она выпрямилась и слегка оторопела…
   Какая мягкая! Так-так… как вода или как снег? Пыль укутала ее ноги, забравшись в ботинки. Иногда  ее пласты поднимались вверх и неторопясь проплывали перед глазами. Если бы было не так темно, возможно, Мистер Гласс увидела бы у них и глаза и рот… с носом… Но она не видела.
   А вот недовольное ворчание слева испугало ее по-настоящему!
-Ну и что с того? Дзы…
-С ч-чего? – Гласс выдохнула, выронив сачок.
-Ну пришла ты сюда – и что? Дзы-дзы…
   Сачок не нашелся. Гласс решила еще раз оглядеться.
-Это место - зачем тут так пыльно?
   Но голос больше ничего не говорил, так что Гласс резонно рассудила, что «эхо» было из-за странного места, в котором она оказалась.
-Дзы-дзы-дзы! – голос покатился со смеху. - Я не эхо!
   Тоже читает мысли!
   Жаль сачка - надо будет попросить Клена сделать новый.
-Я тоже так же думаю!
   Плюх! Гласс шлепнулась в пласты пыли.
   Позволив себе разнежиться, она зажмурилась - и поплыла…
*2*
-Это задание сложнее, чем первое.
-Если бы оно было легче, я бы сам его выполнил!
-Я знаю, Клен. Я просто говорю об этом, как о существующем факте.
-М-м-м… А что насчет предыдущего?
-Ты не поверишь! – Ясень доверительно наклонился - они сидели рядом перед камином в «Отдыхать» комнате и он бойко раскачивался на железном стуле, царапая скальпелем подлокотники.
   Вел себя совсем как Клен…
*3*
   Надо бы сходить в «Добывать» залы - и тут же приступить к работе.
   Похожий на смешанный с куском свинины кусочек солнца.
   Просто размышления….
   В это время Гласс извивалась змейкой по коридорам. Медальон остался на трехногом столике в «Смешать» зале. ОН сказал, что там ему будет уютней ждать ее возвращения. ОН смеялся стеклянным смехом, уверяя Гласс, что соскучился по обществу. ОН был ужасно язвительным и являлся обладателем отвратительнейшего характера, но Гласс сразу догадалась, что за таким поведением он прячет чувство одиночества. Он был похож на нее, на Клена, на Ясеня – на всех жителей «Не видеть» подземелья - и поэтому она не стала обижаться на грубости, только порадовалась приобретенной компании.
   Гласс наугад поворачивала, силясь почувствовать нужный маршрут. Ее старания долго не увенчались успехом…
   Наконец она пришла, понадежней уперевшись ладонями, навалилась на старую дверь – но та открылась неожиданно легко, и Гласс скатилась по насыпи, чуть не сломав руки, когда затормозила.
-Бр… - она как могла отряхнулась.
   Вернувшись ко входу, Гласс сняла со стены пару маленьких серых мешочков и подняла из угла скребок. Света по-прежнему не было - проводка прогнила насквозь. Надо будет поговорить на этот счет с Мистером Ясенем или Мистером Кленом.
   Хлюп - пятки прочно увязли в сырой земле склона - выбраться будет несколько проблематично. Побродив во влажном полумраке, Гласс поскребла сначала один камень, потом другой… Весь добытый песок она ссыпалая в пустые тканевые емкости и обильно завязывала им горлышки веревкой.
   Хлюп… Хлюп… Резина обнималась с землей так крепко…
*4*
-Думаю, эту грязь ты потом уберешь, Мистер Гласс? Легко и непринужденно так…
-М-м…
-Возьми это – невысокие темные ботинки завязаны прочно, закреплены на ноге надежно.
-На ноги?
-Нет, на руки конечно! У тебя же грязь на ногах! Как ты дойдешь до своей комнаты?!
-Да?
-Иди на голове!
-Да…
*5*
   Конечно, идти на голове - было бы неплохо, вот только если Гласс встанет на голову, она тут же согнется и будет уже не Мистером Гласс, а Мистером ватрушкой…
-Да ну, - невесело усмехнулась Гласс, рассматривая облупленную кожу на пальцах. Даже непривычно как-то называть ее облупленной… Столько шелухи и слизи вокруг скопилось…
   Итак. Надо постараться с раствором стекла для этого раза! Больше шанса могло не представиться. Гласс с содроганием вспомнила, как жадно горели глаза Мистера Клена. Кроме того в тройном или квартетном варианте, во тьме «Не видеть» подземелья могут загореться не только они, но и пара глаз квадратной механики.
-Понимаю, – кивнула Гласс. Железный стул под ней со скрипом повернулся - она посмотрела назад.
  Пых… Пыш. Пых-х-х… пыш… пуф, пуф. Хш… - ее бутылочного цвета глаза отзывались на каждый вздох, однако среди прочих отчетливо слышалось:
-Дзы-дзы-дзы-дзы…
-Ну ты, - проворчала Гласс, судорожно коснувшись красной резинки на голове.
-Дзы-дзы… Так надо понравиться Клену?
-Э-э? – стул вернул суставы на место. Гласс уставилась на медальон где-то в полуметре от себя.
-Дзы… надо понравиться Ему, потому что Ясень тоже хотел понравиться, - повторил медальон.
-Мистер Клен и Мистер Ясень… – поправила Гласс, сгребая его с угрозой за серую цепочку.
   Камень нагло засмеялся.
-Пойдем, ляжем в пыль! Когда там, дзы-дзы… лежишь, всякие мысли идут…
-Откуда? – Гласс подняла его до уровня глаз.
-Так пойдем, ляжем?
-… Надо понравиться подземелью.
-А-а-а! Дзы-дзы-дзы…
   Гласс листала старинную книгу. Раскрашенные в ней слишком кислотными карандашами рисунки выдавали вкусы Клена с головой, но шуршание на лестнице, которым определялось его присутствие в «Помнить» зале, пока отсутствовало - прямое доказательство того, что он смущался своего творчества. Что ж… его творчество послужит вдохновением для Гласс.
«Растереть синий камень с прожилками…»
-По-во-ляться в пы…ли…
«…температура…»
-Пыль…
«…помешивать раз в три дня.»
-Повалятьс-ся? … …
«…раз в три дня…»
-Пы-ы-ыль… Я пы-ы-ы-ыль… Поваляйся во мне-е-е-е-е… Дзы-дзы-дзы…
-Да что такое! – Гласс действительно хотела швырнуть книгу об пол, но щиколотки подвернулись под такой тяжестью – и книга ударила ее по животу. - Гсхр… - Ясень снова будет злиться - как бы его шрамы не повредились… Но сколько ни читай – везде одно и то же! - Фу-у-у-у… - Гласс задумчиво посмотрела на своего нового друга. Если бы ее Клен забросил в дальние области «Варить зала», постоянно чихая, она бы не переставала надрывать легкие, зовя на помощь (Мистер Ясень тогда бы точно разозлился). Так что совсем неудивительно, что медальон с серым куском стекла постоянно смеется.
   А вот как то, что находится внутри него, попало из пыли в сам медальон? Вернее – откуда оно попало в медальон и в пыль? Ведь Клен, отдал ей только «оболочку», говорить она начала позднее… И такое чувство, что виновата в этом Гласс.
-Хорошо, пойдем поваляемся в пыли!
-Дзы-дзы-дзы!
*6*
-Дзы-дзы-дзы…
-Что такое?
-Дзы-дзы…
-Эх… почему-то я не удивлен.
-Дзы-дзы-дзы-дзы-дзы-дзы-дзы…
-Как и следовало ожидать… Он отыскал его. И что? А ничего… Ничего не поменялось. При всей своей бесполезности я точно ему необходим!
   Клен сжимал и разжимал ладони. Стол был металлический, но даже на нем остались ошметки зеленоватых ногтей.
-Я-а-аасень… – он зевнул, продавив металл до дыр. – У меня с-с-страшно болит голова! Этот дурацкий смех…
*7*
-Ты сам себе, надеюсь, прокусил губы?
-Ха. Ха. Это дурацкий смех!
-Ну вот. Не оставив живого места на руках, ты решил заняться лицом? Ты бы хоть спросил у него для начала. Просто знай, что я против.
-Да, я знаю… – немного подумав, согласился Клен и сморщился от холодной ваты, остервенело терзавшей его рану. - Но если ты не будешь бинтовать меня, жизнь станет намного легче!
-Стала БЫ, если БЫ кто-то…
   От него не скрыться, от его проницательного синего взгляда, несколько искусственного, несколько неживого. Он никогда не отступает и лишь иногда меняется. Уж лучше, чтобы он менялся в лучшую сторону.
-Ладно. Клен, ты опять прав.
-Разве?! – обрадовался Клен.
-Не разве… - мгновенно «протух» Ясень, острый высокий звук напомнил, что у него в руке есть длинный, чуть изогнутый предмет…
   Которым можно…
   Несколько секунд они молчали.
-Ты, я смотрю, тоже «опять»…
   Его ведь также не обманешь – его бирюзовые, лукавые и властные локаторы изображений, спрятавшиеся под бровями. Вот ОН – никогда не меняется - просто потому что он постоянно разный.
-И… Извини… – Ясень выронил скальпель и поправил очки тыльной стороной ладони. Он был напуган самим собой. – Что это было?
-Это важно, но не очень, - помотал головой Мистер Клен, почти не слушая его. – Лучше подумай, когда мы меняемся и от чего.
   Ясень не выдержал и огрызнулся.
-А ты реши, зачем лишать свою кожу целостности!
-На последнее я еще могу найти ответ, но первое в моей голове, заметь, абсолютно не укладывается!
-Кто бы сомневался…
-Я же говорю – дурацкий смех! Хех… Не могу его не слышать! Поэтому кинул в пыль…!
-Что?
*8*
   Я смотрю в потолок, но не вижу его… Я смотрю на право, на лево – и он поймал меня… – потянуться бы и уснуть – и плыть… плыть… плыть… плыть…
-Дзы-дзы…
-Брл-хл-хл-хл-хл! – Гласс вынырнула на поверхность, усиленно циркулируя внутри себя воздух. Эх… сначала на пыли, потом – в, потом – под, теперь снова вот – над.
   Мерно и неторопливо покачиваясь в серой неге, Гласс зато поняла, что такое страсть к чему-либо, и улыбнулась.
   Теперь она сделает нужную смесь.
*9*
   Ясень передвигался осторожно, немного пружиня на каждом шагу. Выход во внешний мир был все ближе и ближе - и он чувствовал за ним запах дождевой свежести. Все чаще билось у горла сердце.
-Куда и когда он опять убежал? – зло прошипел ангел, завязав кудрявые волосы в хвост на затылке, чтобы было проще потом их спрятать под зонтом. – Клен, ты не должен убегать, не должен прятаться. Никогда. Даже если ты не в себе - ты необходим…
   И эта его головная боль. Точнее – смех. Если Гласс не поладит со своим новым «другом»…
   Сорокорук над тобой! Берегись!
-Х-х! – ощутив затылком знакомое чувство, Ясень остановился, как вкопанный и, развернувшись, долго вглядывался в небо.
   Разумеется, никого там не было – Сорокорук не может покинуть «Не видеть» подземелья…
-Фух… - нервишки шалят.
   Все просто: чтобы найти в белом стаде черную овцу, достаточно помахать ей черным флажком, призывая ее подсознательные стремления.
-Правда, что ли?!
-Гх… КЛЕН?! – Ясень мгновенно среагировал на знакомый голос, но… – Опять… Ты… не смог с собой справиться?
-Нет… нет… нет! СМОГ!
   Рука у Клена была очень сильная, хотя и не казалось таковой. Хрупкое горло Ясеня было ей не ровня, в то время как другая его рука потянулась к квадратным очкам.
-С-стой! – запоздало понял смысл этого движения Мистер Ясень и заметался, пытаясь вырваться. – Стой! Не надо! Клен! НЕТ!
   Его ноги оторвались от земли. А вы тратите много усилий, чтобы снять со стены надоедливого паучка?
   Внимание! Не трогайте тарантулов…
   Мистер Ясень шевелил угловатыми лапками – паук превратился в мотылька. Он вцепился в запястья Клена, обтянутые пергаментной кожей, тут же не подпуская ладонь к лицу.
   Проще было поднять однотонную гантелью…
   Черт. Ясень так торопился его найти, что оставил скальпель на столе в «Резать» зале. Он был безоружен в такой момент!
-Клен… ты же можешь потерять… Гласс…
   …
   Гласс!
   Пальцы уже лежали на темной оправе, замерзающие мысли захватывали происходящее постепенно, но уверенно, вмятины под подбородком начали кровоточить.
   И тут…
   Клен опустил Мистера Ясеня на землю. Тот с содроганием попятился, не веря, что спасся, и прикоснулся к горлу – кровь. Он быстро разозлился:
-Что на тебя нашло?! Зачем тебя понесло на поиски сейчас?! Сидел бы в своем секторе, пока не придешь в себя!
-Но ведь… если их не собрать, они проникнут в других.
-Про…
   Ясень хотел еще что-то добавить, но Клен, выглядел слишком виноватым и слишком несчастным. Так не пойдет. Ясень задавил в себе нахлынувшую ненависть.
-И что с того? – буркнул он сердито и тоже виновато. - Такое знание делает тебя слабее!
-Нет… - Клен вздохнул, дождь заливался ему за шиворот и от этого становилось зябко.
*10*
   Сейчас у него на ладонях было пять кусочков разноцветного стекла. Он поиграл ими недолго – и положил к еще нескольким таким же в железном ящике под столом…
   Клен медленно скорябывалс себя отмершую кожу. Он периодически стряхивал ее в широкую, низкую и круглую банку.
   Он потянулся и с размаху упал в кресло-качалку, поворочав головой из стороны в сторону.
-Если бы это было кресло Ясеня, он был бы сейчас доволен! – заявил клен. - Ему как раз не хватает боли извне, чтобы отвлечься от внутренней!
   Ясень…
*11*
   Они собрались в «Заменить» зале и плотно сгрудились возле сдвинутых по три столов, слушая скрипы их соприкасающихся боков и особенности дыхания каждого из живых существ.
-Раствор… готов?
-Да, – Гласс пожала плечами. Ладошки не без усилий оттопырили карман и вытащили банку из голубого мутного стекла. – Вот образец.
-Итак…
   Какие изящные руки у Клена! Когда его пальцы сжимались и разжимались, они походили на улиток…
-Дзы-дзы-дзы! – внезапный смех прервал его сосредоточенность.
-О-о… А! – испугался Клен, на миг выпустив из зубов запястье. – Так ты нашла его голос?! … Как?!
   Возмущение круглого медальона на шее Гласс было очевидным.
-Это? – указала она на него, немного не понимая, о чем речь. - Он сам меня позвал.
   Клен вдург попятился, не переставая себя кусать.
-А-а… вот как… Х-х-хорошая идея… Ты... сразу мне показался х-хорошей идеей!
  Медальон – или Мистер Гласс? О чем он вообще?
  Ясень, все это время не мешавший разговору, осуждающе скривился и напомнил.
-Надо закончить с делами побыстрее.
-…
-Согласен? – он с нажимом посмотрел на своего друга: нельзя, чтобы Клен и дальше находился рядом с предметом своих мучений. Правда – он же сам во всем и виноват, но…
   Ладно бы, Клен просто опять прокусил себе руки – схождение с ума от постоянной боли ему не грозит, а вот смех…
-Крайне… – выдохнул Мистер Клен. Бирюзовые глаза приобрели оттенок красного. – Очень даже грозит.
-Крайне.   
   …
-А почему ты так напряжен?
-ПОТОМУ ЧТО… - парировал Ясень.
-Дзы-дзы-дзы…
-Молчать! – рявкнуло зеленое чудовище, и Гласс, не дожидаясь совета ангела, сама отошла подальше.
   Творилось что-то неладное…
   Ясень встал между ней и Кленом.
   Раньше Гласс думала, что похожа на Клена, теперь, стоя за Ясенем, она отчетливо ощутила близость к его теплу – куда большую, чем близость к холоду. Раздираемая противоречиями, девочка отступила еще на два шага. Он был так непохож на них… Нельзя прерывать Клена, когда он говорил с Ясенем, он будет злиться и расстраиваться. Что за боль в его голове? Клен глубоко вдыхал и выдыхал, сдавливая виски, но делал это бесшумно.
   А когда это прекратится?
   Х-х-х… Х-х… Еще минуту.
-М? Что с твоей шеей? – он, наконец, пришел в себя и сильно удивился – особенно тому, что Ясень отгораживал от него Гласс.
-Вот. Твой раствор, – вместо ответа Ясень отдал ему банку.
-Да… - Клен было потянулся, но его рука на полпути покрылась дрожью и рывками опустилась. - Он не готов, – Клен взъерошил себе волосы, вернулся к столам и уперся в них руками, ссутулившись. – Не готов… И экземпляр… тоже… еще не готов.
   Точно… ведь эти раны на шее Ясеня оставил он, Клен. Он только что вспомнил, увидев своих друзей…
-Он правда не готов, – передал Ясень озадаченной Гласс. - Думаю, тебе будет лучше еще немного подумать над его содержанием.
-…А-га…
   Ангел виновато осклабился.
-Давай через некоторое время?
-Хор-рошо…
   Гласс ушла к себе в зал, думая обо всем понемножку.
-Дзы-дзы…
*12*
-Заткнись!!!
   Щелчок - и снова записывать голос.
-Замолчи! Уйди! Замолчи!!
   Когда же сядут батарейки?
   Какие еще батарейки? Он напрямую работает от электричества!
-Ломкая кожа… старая… истончившаяся, такое удовольствие сжимать эту хрупкую живую бумагу, или… терзать… кромсать е…-е…
-ЗАМОЛЧИ-И-И! – Клен рухнул на пол, его голова раскалывалась, как будто об нее раскалывали гигантские булыжники. - Не ври-и-и мне!!!
   Скуккоженные связки в его горле подрагивали, искажая естественный полуальт.
-Я не вру… – Ясень недоуменно воззрился на агонизирующего друга, закатывая рукава. - Я просто пытаюсь предположить, - он прервался - по волнам бежево-тусклых макаронин его волос пропрыгал отблеск – у пола замигала сигнальная лампочка. – Подожди-ка. Я… немного…
-Нет… нет… – удар – нет-нет-нет!!!! – удар.
   Ясень остановился и прислушался - странный звук…
   …удАР – УДАР!
   Это что-то новенькое – он побледнел и обернулся:
-КЛЕН!
   Поздно. Конечно, лоб иногда бывает крепче, чем пол, но если пол из камня - вопрос упрощается.
-НЕТ!
   Мистер Клен вырывался и старался не уступать ему, но Ясень продолжал отчаянно, рывками отдирать его за плечи, намертво вдавленные для устойчивости в камень. На полу росла кровавая лужа – так что выбора…
-Ты что?! Не надо! Я ведь только починил тебя! Ох!
  …не было.
   Клен отбросил его, и Ясень ударился затылком об угол стола. Перед глазами все поплыло. Воздуха!!
   Воздух – в первую очередь. Зажимая образовавшуюся рану и пошатываясь…
-К…лен… – Ясень пытался приподняться – в какой-то момент руки-тростинки все-таки послужили ему опорой:
   Вжих!
   Холодное лезвие у горла смогло заставить голову Клена остановиться на полпути к «набитой» цели.
-Хех…
-Прекрати… - Ясень хрипло дышал, шея на спине становилась неприятно теплой.
   Тишина обхватила из обоих. Хорошо, что Гласс этого не слышит и не видит… Хорошо, что инстинкты самосохранения у Клена еще остались - Ясень постарался выронить орудие как можно более аккуратно рядом с успокоившимся другом – пальцы разжались сами.
-Поднимайся… - он потеребил Клена за плечо, «теребление» отдалось и в нем – это было неприятно. - Ну вставай же!
   Клен нехотя приподнялся. Выполнив свой долг, Ясень привалился спиной к толстым железным ножкам стола. Ввинченный болт в полу больно врезался в бедро.
-Поднимайся… хех… и… подними меня, будь так добр.
-Я… – Клен на всякйи случай сжал и разжал ладони. Учитывая, что его рост укладывался в полку, до которой не дотянется за конфетами взрослый, Ясень, сидя у него в ногах, чувствовал себя беспомощным ребенком. – Вдох… - руки вверх - выдох - резко – вниз. – Вот, – Клен протянул руку, но Ясень уже этого не заметил. Стоило ему отнять руку от затылка, и он тут же потерял сознание.
*13*
-Дела… Интересно, а Ясень…
-Дзы-дзы…
-Что еще?
-Дзы-дзы… Это потому что Клен слышит меня!
-Слышит? – Гласс остановилась. Не отрывая руки от стены, она пыталась не терять ощущений, связанных с «Заменить» комнатой. Пару мгновений назад ужас отрезал пути к бегству.
-Еще бы… Потому что Он слышит меня.
   Гласс пожала плечами и пошла дальше.
-Это же «Не видеть» подземелье. Как он может слышать тебя?
-Так он видит…
-А, ну если так…
*14*
   Мистер Клен сосредоточенно раскачивался в кресле, как обычно обхватив руками колени и глядя в камин. Бинты на запястье сползли, но больше менее поврежденной кожи он нигде не нашел – приходилось довольствоваться тем, что было.
   Шаги за спиной насторожили его, но виду он не подал.
-Это ты сделал?
-Что? Всего лишь Ясень? – голова Клена лениво повернулась. – Ты просто мешаешь мне немного!
-Правда? – Ясень криво улыбнулся. – Вот уж не думал.
-И не надо, – Клен снова ткнулся подбородком в колени - такой длинный, похожий на прямоугольник. – Прости меня немного… … Есть за что.
-А… Забудь. Я же не виноват, что не слышу того же, что ты или Гласс.
-Да нет же! – воскликнул Клен.
   Ясень сдавленно и прерывисто расхохотался.
-Понял, понял… -х-… - его тело устало и ослабло, точно повторив очертания железного стула, на который Ясень присел. – Да уж, ты мастер…
-Без твоих рук все бесполезно. Даже угол стола показался мне не таким острым, каким он мог бы быть…
-Не переживай. Ты мастер, в конце концов, - говоря это, Ясень скрестил кончики пальцев, крепко призадумавшись. От теплого жужжания горевших дров исходило спокойствие, не давая разгуливать плохим мыслям.
-Почему ты до сих пор не поставил здесь кресло для Гласс?
-Но ведь… – Клен покрепче обхватил себя за суставы, – Гласс бы это не понравилось…
   …
   …
-Что со смехом?
-Перестает, когда я не… делаю то, что тебе не нравится.
-Так не делай… – буркнул Ясень, покосившись на запястья Клена.
-…
   Раз, два, три. Посчитав, что трех секунд достаточно, он снова заговорил:
-Ты же сам прекрасно знаешь, что дело не в этом. Он помнит, кто ты…
   …
   Раз, два, три.
-Дай руку, ты сместил мои…
-Творения? Ну я же сказал: немножко прости…
-Я думал, ты не об этом.
-Нет, и об этом тоже…
   Ясень обратил внимание на сошкрябанные до мяса ногти, но ничего не сказал.
-Снова… - Клен поправил повязку на руках. - Она ведь опять сползет.
-Тогда ты снова услышишь смех…
   Клен прекратил дразнить неприступное паукообразное существо.
-Ясень… после этого случая ей придется выйти наверх. Потому что мне туда пока нельзя, а ждать мы тоже не можем.
-М-м… Ладно.
*15*
   Не то чтобы Гласс как-то беспокоилась - просто она лежала на кровати в ботинках и стреляла резинками в потолок. Как капельки крови – как воздушные шарики… как сгустки варенья – они взлетали быстро и стремительно, а потом так же стремительно падали.
   Непослушные пальцы, постоянно выгибаясь, мяли ее волосы. Гласс металась по серым простыням, пока не вспомнила о Ясене и его работе. Плавно воспоминания переключились на Клена.
   Что с ним происходит?
   Она  приняла позу звездочки – щиколотка перегнулась и лодыжка с хрустом свесилась за край.
«Чем я стала…» - Гласс села и вывернула ее обратно – но тут перегнулась спина – и пришлось поднимать каждый позвонок.
   Побродив вокруг стола, символизируя собою вечный двигатель, Гласс ушла в «Варить» зал.
*16*
-Идем наружу!
-Сейчас?
-Сейчас.
-Дождь… идет?
-Пошли вдвоем – я не хочу опять искать те выпавшие куски.
-Раз не можешь придумать, как изобразить свою страсть, почему сказал Гласс, что раствор не готов? Зачем ты ей вообще подарил тот медальон, если не можешь переносить его смех? Или думаешь, что твое бледное лицо не становится бледнее, когда ты пытаешься кого-то обмануть?
-Именно так я и думал!
-Ха! А вот я только что сказал это просто так.
-Ну, Ясень, ты злоде-ей… И все же ты не слышишь…
-…
   Напоминание. Постоянное напоминание может разрушить связь.
*17*
-Так вот что ты имел в виду, - Гласс переливала смесь, пока вокруг нее пыхтело, сопело и пело…
   Стекло и впрямь пело, и она подумала, что сможет, конечно же, сможет в следующий раз записать его слова. Стекло пело о цвете, которого ей так не хватало в «Не видеть» подземелье – любом цвете кроме алого…
-Какой цвет у страсти? Какова ее плотность? Насколько она сложна? Или она проста? Какую песню будет петь стекло для этого нового элемента? Элемента страсти?
   Если понять «устройство безопасности» ежа - можно схватить его за животик и съесть. Если так же понять чувство – можно найти способ его перекрыть – уничтожить, схватить за его особый животик и тоже съесть.
   Что-то настойчиво забурлило в противоположном конце «Смешать» комнаты – Гласс поспешила туда, перебирая пальцами бока склянок. Они все приятно мурчали в ответ, одновременно звонко и приглушенно.
«Да, у каждого свой голос…» - под потолком задребезжали изогнутые, неприветливые провода. – Гласс едва покосилась на них.
-Не падай! – в последний момент, запнувшись, она прыгнула и успела поймать опасно накренившуюся полость, в которую неторопливо вливалось по капле стекло – часть его пролилась и застыла на столе.
-Жаль… - расстроилась Гласс, приблизив носик.
   Пыф!!
   Она поскользнулась и решила, то дальше лучше поползет. Она изогнулась между труб и кожаных мешков, вернула на место случайно смещенные плечи и погасила огонь под треугольной колбой в недрах страны «подстолье».
   Пыф-пыф! – пронеслось по ее сектору.
-Что-то не так… – скатившись по ржавыми перилам и свернув на ходу лодыжки, Гласс выбежала в «Варить» зал. Узорчатый туманодым собирался под потолком и уходил плотными облаками вглубь вентиляции. Это дым от смеси для «страсти» или нет? Надо согнать такое облако к нужной банке сачком – а там оно осядет и вскоре преобразуется в легкую массу…
-Чего оно вообще улетело-то… Это беззаботность, - огорченно буркнула девочка.
   Неудавшаяся страсть в виде облака.
-Дзы… Не думаю, что в этом была твоя вина.
-Правда? А я так думаю.
   Стеклянный сачок аккуратно отделял особенно плотные куски дымки, но работа продвигалась медленно - Гласс скакала по горлышкам банок около двух часов, перевешиваясь через ненадежные, шатавшиеся на высоте поручни.
   Назойливое звонкое пение стало слишком громким, а туман не останавливался. Потоки музыки давили на Мистера Гласс, прижимая ее к земле. Она поспешила на островок с балдахином, чтобы поменять «орудие труда» на более эффективное - хватит с нее страсти…
-Эй! Дзы… Опусти меня пониже!
   Еще чего…
   Повыбирав среди мешалок, Гласс прихватила железную палку в виде буквы «Г».
   Вжих! – потоком воздуха она расекла остатки искусственного неба и погнала его половину, как послушную овцу.
-Все же это не твоя вина… Дзы-дзы-дзы-дзы-ы…
-Почему это?!
-Потому! Дзы-дзы…дзы… Ничего не скажу!
*18*
   Если бы он споткнулся из-за какого-то видимого препятствия, это было бы проще – поднять его и продолжить идти. Но он ведь споткнулся, сказав при этом:
-Проклятье…
   Легкие сжались в области сердца, а крученые волосы под сильными пальцами лучше всего напомнили Ясеню о том, что происходило, пока они с Кленом якобы «беззаботно» бродили под дождем.
   Он держал над плечами друга зонтик, не давая ему промокнуть.
   Это была не его вина, что глаза, сделанные без Мистера Гласс, приходт в негодность и рассыпаются, – он предупреждал.
*19*
-Дзы… Это ведь не твоя вина…
-Не знаю, Клен сказал переделать…
-Переделать… Дзы-дзы… Он еще много чего скажет.
   Кажись, никто ни в чем не виноват.
*20*
-Н-н-н… - он дрожал. Он никогда не показывал слабость, даже если приходилось терпеть смех, который сводил с ума его и без того сведенный с него ум, а теперь был ничтожен, как раздавленный таракан.
   Зато не простой таракан, а зо-ло-той!
   Прамбуц!!!
   Зонтик разлетелся на куски: Ясень едва успел пригнуться, чтобы не попасть под удар: он уже знал что делать – и тут же выбил опору у верхней части зеленого тела, с замаха ударив его по коленям.
   Шлеп!
   Ясень выпрямился. Стоя на четвереньках, Клен продолжал дрожать и сжиматься, пригибаясь к земле в искаженном поклоне - однаок «выбить» приступ сумасшетсвия Ясень успел.
-О, смотри! – как ни в чем не бывало, он будто бы случайно увидел что-то неподалеку.
«Не обращай на него внимания, отвлеки его…»
-Клен, смотри, кажется…
«Как и прежде… Не обращай внимания.»
   …
«Отвлеки его, сделай так, чтобы он быстрее вспомнил себя…»
   …
-Да?
   Фух…
   А он возник быстрее, чем обычно. И уже не слабый… Снова сильный.
   Резкие перепады в сознании – это опасно.
-Мне взять его?
   …
-Нет… - Клен подошел, нагнулся за кусочком стекла – и опять повалился на четвереньки, задрожав.
   Да уж… Точно резкие.
   Чувствуя себя глубоко несчастным, Ясень опять начал твердить про себя:
«Не обращай внимания…»
*21*
   Облако становилось меньше, но становилось изощреннее и стало искусней убегать.
*22*
   Эти судороги уже можно было стерпеть.
-Еще пройдемся?
   Клен устало вытер рукавом лоб и мотнул зеленоволосой головой.
-Возвращаемся… пора.
   Они шли неторопясь.
-Клен, дай мне свою руку.
-Ладонь, надо полагать? - Клен послушно протянул обе.
-Хм… Просто подумал - если ты изничтожаешь ногти, то эти шрамы испортят твои руки…
-А почему твои – такие теплые? – уныло огрызнулся Клен, его сильно тошнило.
-Потому что они в твоей крови. Ну и как ты будешь работать?
-Голосом! – Клен смотрел, как Ясень перебинтовывает теперь уже и его ладони. – Чувствую себя гусеницей.
-Я бы сказал - мухой.
-Стрекозой!
   О-о! Компромисс.
   Ясень оценил – стрекоза… – от этого сравнения он довольнее, чем от мухи. Когда на крылышках остаются капельки утренней росы, ожерелье, подаренное смертью… она особенно прекрасна.
-М-м? … … Ты снова дрожишь?
-Отойди немного, а то мне хочется тебя задушить.
-А я вообще должен все это видеть? Я ведь говорил…
-… … Да.
*23*
-Фех, фех…. Надеюсь. Уж этот Клену должен понравиться… - Гласс удовлетворенно помахала извивающимся во все стороны локтем. Клен… Ему бы да что угодно… Ха!
-Хех… Дзы… Хех… Дзы-дзы…
-Что с тобой? – Гласс была за двумя банками поодаль, но быстро добежала до плоского островка с балдахином и сгребла в охапку с подушки медальон. – Что? Что с тобой?
-Со мной… ничего, дзы… - хриплый голос бы передернул плечами, если бы их имел. – Положи меня на место. Вот так. Со МНОЙ ничего. Дзы-дзы-дзы…
-М?
-А-а! Дзы… Черт бы побрал эту двустороннюю связь…
*24*
   Но дрожь не прекращалась, а только усилилась, так что Клен не появился за обедом. Его скачущие настроения и остывающие безумные фразы недовольно сгрудились под потолком, растерянно рассматривая Гласс с Ясенем, но не видя своего хозяина.
-Пойду… да. Пойду.
   …
-И я…
   Они шли по коридорам. Гласс старательно рассматривала стены. Некоторое время назад чьи-то дрожащие руки оставили следы на камне – уродливые борозды, похожие на пашню.
-Клен… – Ясень постучал в железно-деревянную дверь его «Творить» куска.
   Привычные вскрики радости и торопливые шаги что-то замедлили появиться. Мистер Ясень нахмурился, но тут же выпрямил брови обратно – чтобы Гласс зря не волновалась.
-Ушел.
-Почему?
   Да он мог уйти куда угодно!
-Идем?
-Нет.
-Что?
-Нет, он здесь.
   То, чего не может слышать Ясень.
-Ясно.
*25*
   Клен… Клен, Клен… и еще пару раз, а потом три, а потом развернуть, перевернуть и повторить – и тогда получатся классики, в конце которых вас ждет приз!
   В принципе - приз или сюрприз – сейчас особо не важно, а важно то, что Клен был…
   Не очень-то он и был вообще-то…
-Эй. Ты дышишь?
   Ясень стоял позади Гласс, а позади него в нескольких шагах была выбитая дверь. Если что-то и сломано…
-Это твоя рука. Левая?
-Нет, просто плечо… Где же Клен? Вылетело оно…
   В первый раз Гласс попала в комнату Мистера Клена - ее глаза жадно заглатывали все, до чего могли дотянуться.
-Удивительно…
   Даром, что дверь железная: те сокровища, которые она прятала у себя в желудке, заслуживали такого неказистого рта – теперь еще и со «свернутой челюстью». Ну, Клен ее в два счета приладит на место.
   Вот только где он…
   Гласс до этого точно чувствовала – здесь, внутри, но теперь в угол обзора чудик не попадал.
   Снаружи – железо, внутри – дерево. Логово чудовища «Не видеть» подземелья полностью оправдало репутацию хозяина.
   Стен не было - были сотни, тысячи разномастных ящиков и ящичков. А на них – портреты или просто бумажки с надписями. Как брызги. Люди, не элементы - им не было счета, обрывки фотографий заклеивались новыми, неумелые рисунки отсекали части старых, еще более неумелых. В точности передавая суть мимики, изображения алчно пожирали глазами живых. Это у кого были глаза – а кто-то спокойно и естественно пользовался ртом.
   НЕ имеет значения.
-Если он внутри, я быстро его найду, - утешил нерешительность Гласс Мистер Ясень - он не выглядел особо озадаченным при взгляде на все это «великолепие».
-Угу…
   Полумрак. Не теплый уют библиотеки или «Отдыхать» зала, не сырость переходов «Не видеть» подземелья – и вообще – как будто тамбур у настоящего.
-Здесь есть еще комнаты? – надеясь подтвердить свои ранние ощущения, спросила Гласс.
-Да, есть, – Ясень вынырнул из-за одной из красных тряпок. – За каждой из них – комната.
   Это как это?
   Да… Так.
   А их было много – кусков ткани. Они свисали с потолка и опадали на пол складками – наверное, вешая их, Клен представлял их домами и хотел поиграть в город. Дома - люди – красное – устойчивая ассоциация.
   Как и любая другая, применительно к Клену, в котором отсутствует логика. Помимо портьер были столы – а на столах – шкафы – а в шкафах – тоже ящички…
   Гласс боялась заблудиться в красном городе, поэтому шла вдоль стены. Ее рука касалась круглых ручек ящиков – и некоторые деревяшки начинали дрожать, испытывая к ней взаимный интерес. Эх, сюда бы сейчас ее медальон, так не хватало его саркастичного, глумливого над всеми возможными страхами смеха!
   Ну надо же – она начала к нему привыкать.
   Еще в зале был безрадостный затертый ковер, безрадостный деревянный стул цвета плесени, безрадостная гора исписанных или вырванных из книг листов на полу, эти же книги накренившимися стопками неподалеку…
   Мистер Гласс рассеянно повращала глазами. Клена нет, но он же здесь?
   Вопрос…
-Нашел?
   Ясень был какой-то замученный, расстроенный, прядь кудрявых волос понуро падала на грудь, даже не раскачиваясь от быстрых шагов.
-Придется проверять Ящики.
-Все?! – опешила Гласс.
-Все.
  Синхронно развернувшись к стене, они поняли нереальность своих намерений. Хотя Гласс быстро представила, что Ясень сейчас просто подойдет к ним – и как огромный паук поползетнавверх.
-Может, сядем и будем ждать?
-Угу.
*26*
-Ве-ли-ко-леп-но!
-Клен… Слезай. У меня болит из-за тебя спина и адски затекли ноги.
-Нет, нет! Не из-за меня, а из-за пола и камня!
   Гласс улыбнулась: пол и камень едко возмутились. Впрочем, не так едко, чтобы их услышал Клен.
   Он, кстати, высовывался из широкого ящика где-то в середине боковой стены и, крича, размахивал руками.
-Ящ-щ-щики! Именно ящики!
-Спускайся! – повторил Мистер Ясень не терпящим возражений тоном.
   Гласс серьезно настроилась увидеть, как Клен выберется с ТАКОЙ высоты, но неожиданно красные портьеры пришли в движение и стали танцевать, а Гласс зачем-то отвернулась…
   В такой момент!
   И уже через мгновение он стоял на полу:
-Ждали меня?!
   Нечестно!
   Клен бодро пошел навстречу. Гласс прищурилась – эх, не успела подглядеть – сама виновата.
-Нет, подготавливали, – Ясень был не в духе. - Зачем ты опять туда залез?
-Парам-пам-пам… А разве для этого нужна причина?!
-Разве.
   Вот сейчас все изменится.
-Нужна причина? – с нажимом голос Клена скорее был ледышкой, чем ножом: он оставлял синяки и обширные следы от тупых ударов.
   Не на того нападал: Ясень в замешательстве поправлял очки, пока Гласс не исправила положение.
-Я закончила. Клен, я закончила раствор.
   Закончила, как же…
   Мистер Клен приходил в себя. Это было заметно по его глазам и движениям: плечи,опустились, он выпрямился, стал в свои два с лишним метра ростом похож на фонарный столб…
-Почему ты… нет… ладно. Идемте!
   Озадаченные Мистер Гласс и Мистер Ясень переглянулись: что это еще за траурное шествие и загробный голос?
   Молча отстранив Гласс себе за спину, и не обратив внимания на ухмылку Клена, Ясень рассеянно считал под ногами камни, наступая только на целые и перепрыгивая половинки. Комната была ненастоящей – она отводила глаза даже тем, кто умел видеть: красные портьеры погружали в транс, а портреты путали, притворяясь живыми. Шарады, фокусы, обманки – и большая зеленая дуля поверх этого – так просто не подойти.
   Только если терпеть, как в тебя раз за разом впиваются зеленые ногти.
*27*
   На этот раз поворотов было больше, чем обычно: Клену необходимо поразмыслить – и Гласс это понимала. Она и сама была не прочь подумать и сделать выводы – хотя бы для себя.
-Однако, Ясень, я пожертвовал дверью!
-В прошлый раз это была вершина портьеры и ты заставил меня лазить по стенам - так что мы квиты, - отозвался Ясень.
«Они что там – в прятки играли?»
-Не совсем! – Клен как всегда читал мысли. - При чем тут дверь?! А вот если бы ты, Ясень, стал одним из своих, э-э-эм, ножичков, вот тогда бы мы были в расчете!
«Точно - в прятки…»
-А-а-а, так это я просто… сбегал. Было дело…
   «Творить» кусок Ясеня. Сам он засветился, приободрившись, оранжевые волосы фантомом следовали за его головой.
-А-а! Сорокору-ук… – запрокинув голову и демонстрируя болезненно зеленые зубы, издал Мистер Клен. – Где он?
-Он спит, - Ясень потуже натянул белые перчатки. – Хватит и моих двух рук.
-Спит… - Мистер Клен кивнул не сразу - так, чтобы это увидела Гласс.
«Сорокорук?»
   Все равно – она уже отметила, что Клен стал относиться к ней иначе.
   И от этого мороз по коже…
   А если Клен опять схватит Ясеня?
   Тогда только в глаза – в другие места лучше не бить.
-Ты меня удивляешь! - провозгласил Клен, берясь за один конец одеяла - другой взял Ясень – вместе они стянули его с элемента.
   Глядя в отсутствующие глазницы… с трудом верится, что это что-то вроде галлюцинаций.
-Поднеси свой новый раствор поближе - к голове.
-Да… – Гласс спохватилась и подбежала, на ходу выуживая из кармана банку. Она вплотную пододвинула ее к впалой переносице.
   …
-Нет… – наконец вынес свой вердикт Клен – обессилено так вынес – попятился и сел на свободную соседнюю койку. – Нет! Это совсем не то… – бормотал он.
   Ясень кивнул Гласс
«Почему?»
-Сейчас, наверное, лучше опять уйти.
«Почему не то?!»
-Нет, Гласс! Ты тут не при чем… Просто… - глоток, – верни так, как было… - неожиданно тихо раздалось в зале
   Потому что было тем, чем надо… А Клен тогда был не в себе? Вот как… Теперь все понятно…
   Но Гласс еще не бывало прежде так горько и тревожно.
*28*
-Прошу прощения…
-Ничего. Я привык извиняться за тебя. К тому же – это вина.
-Не твоя.
-Да. Не моя.
*29*
   А потом все прошло. Просто исчезло и больше не появлялось на горизонте.
-Х-х… – Клен дождался, когда Ясень выйдет – и все же упал на пол, перегнувшись пополам и растекаясь во что-то аморфное.
   Больно. Было очень больно. Воздух не проходил дальше кадыка, в легких что-то прочно окопалось и все вокруг приобретало зловещие очертания непонятно чего.
   Непонятно зачем.
   Он истерический хохотал.
   Так вот оно что… Нервозность охватывала каждую клеточку, если так продолжится…
   Клен уперся рукой в стол и медленно себя поднял.
   Багровый… слишком сине-багровый цвет у его кожи…
   Стал…
   За последнее время. А был белым…
-Клен! – Ясеню было не до шуток. Хорошо, что он внезапно решил вернуться - Клену было всерьез плохо, и прежде, чем можно было что-то сделать, он закашлялся – и раскрасил пол кровавыми пятнами.
   Ничего удивительного, на секунду остроконечные руки впились в его плечи, стараясь уменьшить тело, ими управляющее и размеры боли заодно, но это не очень-то помогло. Ясень попятился. А теперь что?! Ужас вырывался из его друга, а если начистоту, кроме самого Клена справиться с ним не может никто!
   Он огляделся – раковина у стены – шкафы - столы – в темноте пока не видно. Сорокорук! Куда он делся, когда так нужен?!
   Что же делать…?!
   Ах да…
   Вжих!
   Ясень просто не выдержал – и полоснул Клена по спине – механически сделал безопасный надрез по сине-багровому нарыву под кожей.
   Клен жутко закричал – и затих, повалившись лицом вниз.
   Немного придя в себя и перебинтовав его, Ясень отправился на поиски Мистера Гласс.

Глава 9: Не отвечать.

   Гласс спустилась по лестнице, перебежала – поднялась – несколько банок она обогнула по горлышкам, прежде чем снова окунуться в недра стеклянного леса. Огонь разгорался под узкой высокой пробиркой, иногда зловеще посмеивался медальон, оставленный где-то у входа.
-Дзы-дзы-дзы! Дзы-дзы-дзы… Дзы…
   Гласс беспокоило не это. Раствор! Она должна была его переделать! Скорее!
   Вынутые глазницы – несколько дней – и потом нервы будут отторгать все новые органы – без безумия Клена, без тепла Ясеня, без ее стекла!! – им никогда не успеть и никогда не закончить!
   Это только так кажется? Нет?
   Нет, она не знала… Может быть!
-Вот она! – «Варить» зал уже успел переместить первую заготовку смеси чуть ли не в самый дальний угол – одному стеклу было известно, что стоило Гласс случайно не пройти мимо: толстенный слой пыли на крышке недвусмысленно намекал: ты ошиблась, ты меня обидела, ты должна почувствовать себя виноватой.
   И Гласс чувствовала. Ничего в этом удивительного не было. Факт – он и в Африке – факт. Просто впервые… кто-то… что-то…
   Они такие родные… Сгребая плоской палкой, условно названной «тапком» осевшую грязь, Гласс, тем не менее, не переставала думать о Клене, Ясене – и вообще всех жителях «Не видеть» подземелья.
   Они живые – или неживые? Нормальные или нет – она уже не спрашивает… Да это и не важно.
   Они были рядом – и они видели. Но зачем? Кто они?
   Гласс с размаху ухнула вниз, к основанию банки, готовая действовать и подтащить к ней гигантский электропровод.
   Скрип и свет.
-Дзы-дзы-дзы…
-Можешь мне помочь? … Брл! – Гласс запнулась и утонула в пылевом море.
-Само собой!
*2*
-Та дка-а-а-акм!
-Что?
-Та-дам….! – Гласс снова потрясла руками.
   Видимо, должного впечатления это не произвело.
   Мистер Ясень повернул голову налево и, чуть поведя подбородком, изрек.
-Если известно наверняка, что в дыму зародилась эпидемия, передающаяся по воздуху, надо закрыться в комнате – или бежать на улицу?
-М?
-Не выходи сегодня из зала, – синие глаза Ясеня не шутили. – Потому что ОН теперь выходит чаще.
*3*
   Следующее утро Гласс случайно встретила от вороха шорохов над головой и чуть левее позади нее. Открывать глаза не хотелось - закрывать их и улыбаться – тоже. Гласс выбрала равнозначный вариант – и пошевелила ногой.
   Нет, она не лежала на лестнице, ни о чем не думая, ничего не подозревая, ничком, запрокинув голову назад – она всего лишь свернулась калачиком в гнезде из разноцветных подушек на «полянке» «Варить» зала. Здесь было уютно, пока снаружи было страшно – это осторожно нашептывали ей стены. Страшно, потому что все «Не видеть» подземелье боялось зеленого чудовища, которое рыскало по его внутренностям.
   Шаги – лестница скрипнула – и на поляну взобрался Ясень. У него был в руках стеклянный сачок, но он явно не умел им пользоваться – да и сачок не умел с ним общаться – оба они шебуршили друг другу волосы, пытались ухватить за нос, скрутить плечи… Только ножики-полости сачка при этом оставляли на Ясене длинные раны вперемешку с кровью.
-Зачем ты его взял?! - вскочила Гласс, деловито застегивая серый халат и натягивая на руки белые перчатки. – Положи его! Спокойно! Он нервничает!
-Ничего… Уй! - как раза сейчас «он» выдрал кусок волнистых волос – и ненадолго успокоился. – Она…
-ОН! – зло поправила Гласс, выхватила мешалку и стала поглаживать ее по металлическому основанию -  сильно перепуганную, сильно взволнованную.
   Она сурово посмотрела на Ясеня.
-Я… не знал, - оправдался тот.
-Еще бы!
-Нет, я правда не знал…
   Мягкий…
-Вот, – Гласс смущенно протянула ему клок волос. – Пришей их как-нибудь.
-Нет. Спасибо, – ангел раздражено передернул плечами. – Оставь их себе.
*4*
-Все равно придется выходить наружу. Все эти веселые реплики… Если не выйти из «Не видеть» подземелья - можно даже не начинать веселье!
   Это ни к чему не приведет.
-Твоя проницательность мне не нравится! Ха!
   Что же делать?
*5*
   Больше всего думалось, что Мистер Клен будет там – он не мог не быть! Они с Мистером Гласс походили на муравьев или блох, ну а Ясень, конечно же, оставался пауком - он почти сливался с тенью, так что рук взаправду оказывалось шесть, а ног – и подавно двенадцать.
   Мистер Гласс взяла на себя роль попрыгунчика – не зря: от чрезмерного усердия быть невидимкой кости перегибались больше и чаще обыкновенного. Она беспокоилась, что Ясень накричит на нее за неаккуратное обращения с его швами на его теле, но даже если Ясень закричит – накажет ее не он.
*6*
-Просто мы никак не можем понять: и Та – и не Та!
   Гласс дотронулась до резинок на голове – красные - что важнее - подарок Клена.
-Но мы не можем этого понять, – подытожил Ясень.
   Именно этого. Не Того, а Этого.
-Стой! Замри!
   И она тут же замерла - парализовал страх. Пока Гласс неприятно распластало по камню, Мистер Ясень погасил свои тени, став прежним Ясенем – на несколько метров впереди был поворот – и в нем затаилось что-то крайне жуткое…
-Только не в этот коридор, - с трудом выговорили пересохшие губы девочки.
-Если Клен хоть немного остался, он сможет себя контролировать, однако… зачем ты взяла его с собой? – Ясень покосился на хрупкую шею Гласс – там раскачивался замолчавший на время их перебежек медальон.
-Потому что он этого захотел.
-… Фех… Вы оба - безнадежны. Идем.
   Честное слово, Гласс думала, что будь она Кленом, она бы уже давно вышла на поверхность, во внешний мир, так что вся их затея с патрулированием коридоров…
-Как бы не так - там же повсюду на выходе замки.
   Гласс отдернула руку от стены. И почему это Ясень вечно говорит, что он не такой, как она или Клен, и ничего не слышит? Мысли вот угадывает…
   За поворотом – еще один налево – прямо, направо. Благодаря ощущениям, исходящим от стен, Гласс отчетливо представляла себе, где находилось зеленое чудище – и потому особо не переживала, но…
-Ясень! Мы же не туда повернули!
-Сначала надо позвать Сорокорука.
-Кого?   
-Помнишь, ты обозвала его «прибором»?
-Эм… Что-то помню.
   Точно. Еще один спящий монстр будет очень кстати и сделает из тени Мистера Ясеня настоящего тарантула!
   Минутку.
-Он разве живой? Он разве не спит?
-Кто знает…
   Пока они были в «Резать» зале, где Ясень заметно оживился, Гласс почувствовала, что Клен поменял направление движения.
   В животе нехорошо заскребло: она до последнего сомневалась, но отрицать очевидное было выше ее спокойствия.
-Он идет сюда. Ясень, он идет.
-…
-Ясень! – приходилось докрикивать до другой стороны помещения.
   Хлопбс!
-Ой!
   Ее прищемило раскрывшейся справа дверью и Ясенем, высочившимся из-за нее.
-Он ИДЕТ!
-И нам пора! – кивнул Ясень, быстро зашагав прочь.
*7*
-Мои милые… мои славные, мои хорошие… Хи-хих…
   Никакого топота – никакого дыхания, сердце остановилось и не отозвалось, только механические прямоугольники очков в темноте…
   Раствор постепенно остывал.
-Обходным путем… - проклацал где-то под локтем Ясень, подталкивая Гласс в проход. – Клен придет из основного коридора – нам надо идти обходным путем!
-Где же ты-ы-ы-ы, хих… … … МИСТЕР ГЛАСС-С-С-С-С-С-С!
*8*
   Беги!
   За ними гнался Мистер Клен!
   Только беги и не останавливайся! Не иначе! И нельзя разбивать банку со смесью! Можно только положиться на стены, в надежде, что они подчинятся тебе, а не страху перед зеленым монстром!
   Ха. Ха. Ха.
   Прижимая ношу к груди, Гласс спасалась, а где-то позади спасался Ясень.
   Звуки зловеще дразнили их, залетая в нос, рот и уши, в расширенные от горячего бега кожные поры.
   Они смеялись, но громче всех смеялся медальон. Как будто сошел с ума!
-ДЗЫ-ДЗЫ-ДЗЫ-ДЗЫ-ДЗЫ!!! 
   Именно из-за него не выдержал рассудок Клена - Ясень знал это наверняка, но помалкивал – не до того.
   Бросок! Распоротый воздух – и бег. Нескончаемый бег по непересеченной местности.
   Гласс почти добралась – и увидела дверь - тут голову сдуло ветром – и пару мгновения она висела на переломленной шее - а свободных рук, чтобы ее поправить, не было. Гласс перегруппировалась и побежала спиной вперед, тем более, что вывернуть ноги и колени ей не составило труда. Ох, выдержат ли нитки на щрамах Мистера Ясеня?
   Плечом в дверь! Бац! Естественно – оно выбилось. Гласс прокусила от неожиданности губу, но попыталась еще раз. Из кармана выпал рыжий клок волос. Точно! Спиной она нагнулась и подняв, приложила его к двери.
   Ну?
   Дверь открылась.
   Не дожидаясь ни Ясеня, ни Сорокорука, никого, забыв обо всем на свете, Гласс бросилась в «Заменить» зал, к накрытому серым телу, к…
   Брам-тармжздн!
   Позади в туннелях раздался такой грохот, что даже тени ни рискнули далеко удлиняться от предметов.
   Гласс заставила себя не обращать ни на что внимания!
   …приложить раствор к уху, к самой голове!
   …
   …
   Все закончилось так неожиданно…
   Обессиленные ноги опустили Гласс на пол.
   Смогла! Успела…
-Дзы-дзы-дзы-дзы-дзы… - тихонько смеялся медальон. – Вот это гоночка! Дзы-дзы…
   Теперь все встанет на свои места, и какая разница, что сидит она коленками назад со свернутой шеей и выбитым плечом, согнутой спиной и обкорябанными на бегу пальцами.
*9*
-Ур-р-р-ра-а-а-а-а! Слава нашему Мистеру Гласс! Слава, слава! - в который раз Клен затянул поздравительную песенку, поминутно вскакивая и начиная кружиться. В «Есть» комнате было весело и шумно, они что-то пробовали и что-то пили – Гласс даже не замечала, как улыбалась. Растягивало губы – и все тут.
-Мы справились! Мы это сделали!
   Столько счастья, а ведь в мире тысячи людей, которым еще только предстоит увидеть. Так чем она, Гласс, поможет им? Чем? Этим тысячам? А чем - они втроем?
   Наивен, как ребенок – и как ребенок счастлив...
   И заснул, как ребенок – свернулся у камина – хотя рядом с теплом он был похож на душу умершего привидения…
-Ясень, первый исправленный – он ведь навсегда? – спросила Гласс. Умиляясь, они смотрели на Мистера Клена.
*10*
   Бом…..
   Бом…
-Дзы-дзы…
   ШАХ!
   Гласс открыла глаза.
   Серый потолок: бело-зеленое свечение к центру синело к углам. Она повернула голову: красные краски на полу, нет, на столе, нет, на уровне глаз! – и от этого красные отсветы на вещах.
   В ее жизни стало слишком много красного…
-Ох ты… - согнувшись, она потянулась к… нет – забинтованной ладонью… Все забинтовано, все лишено движения. Интересно почему? Ну не потому же, что красное…
   Сделав ставшую привычной прическу из хвостиков и устало помахав двойнику в зеркале, Гласс встрепенулась, думая о хорошем и плохом.
   Страшно. Нам всегда страшно и уж куда более логично оставить все, как есть, чтобы не стало еще страшнее.
   Логичнее? Ты что - запамятовала, где ты?
   Эти дурацкие сны. Эта дурацкая жизнь. Откуда она лезет к ней в голову? Кто позволил расшевелить ее  элеваторы с памятью? Кто сделал в них пробоину?
-Нх! – Гласс кое-как на подгибающихся лодыжках доковыляла до раковины. Снова шрамы – еще бы. Если вспомнить, как Ясень был недоволен… На шее изрядно полопалась кожа, та же участь постигла ноги и живот. Нити смешно поскрипывали при ходьбе, толкая друг дружку. Восстановленное произведение искусства. Хех… Гласс вернулась к кровати и больше не поднималась ближайшие три часа.
   Бом…
   Бом…
-Дзы-дзы…
   ШАХ!
   Девочка дернула рукой – попыталась за что-то схватиться, что-то сжать – и проснулась.
   Не сразу… не сразу… Белый потолок – люстра из трех плафонов, тени спрятались на улице за окном.
   Свет… Что-то желтое? Нет. Что-то оранжевое… Нет. Что-то коричневое? Тоже нет! Плавится – горячее, капает на пол и обжи…
-НХ! ... – мучительное стало еще мучительней – пришлось повторно ползти к раковине.
-Дзы… А ты думала, что новое начинается с чистых, незапачканных рук? Дзы-дзы…
-Почему бы тебе не сказать это Мистеру Ясеню?
-Слишком уж… он логичный для ответа… Дзы-дзы-дзы…
*11*
   Тыг-дык… тыг-дык… тыг-дык…
   Подпрыгивание и постукивание сегодня воцарились во всех коридорах «Не видеть» подземелья! Как и вчера, и позавчера, они перебивались запоздалым:
   Шыр-р-р-р… Шыр-р-р-р-р… Шыр-р-р-р-р…
   Пошаркивание и шелестение двигались попятам, за лидером этого своеобразного «забега» на длинные и не очень дистанции.
   Мистер Ясень требовал вернуться в комнату, лечь – и не двигаться. При необходимости он был готов обеспечить выполнение последнего условия прямо на месте – и надолго. Устрашение возымело эффект - Гласс не рискнула высунуть носа и на десять сантиметров за порог – стены тоже почувствовали ее замешательство.
   А вот Мистер Клен продолжал ускользать: он знал куда больше потайных ходов и секретных лазеек. Прошаривая вдоль и поперек переход за переходом, Мистер Ясень оставался ни с чем.
   Но Клен такой… На него сложно злиться, пока он в себе. Когда Клен пробегал где-нибудь, все расцветало – это правда - все начинало оживать: увеличивался рост плесени, вода капала не просто так, а с определенной мелодией – и скрип полок с банками в «Смотреть» зале уже не казался зловещим, а был скорее аккомпанементом. Много лет спустя Гласс будет вспоминать эти дни, потому что нечасто «Не видеть» подземелье пробуждалось и прихорашивалось – причиной этому был Клен. Оно радовалось его играм и выдумкам.
   Еще бы! В его голове не было надоедливого смеха – это окрыляло! Клен заскочил в «Помнить» зал – и повалился в кресло, вытянув длинные ноги с нездоровыми изгибами. Все равно в тепло и уют ангел «Не видеть» подземелья не пойдет – не поверит, что Клен вместе с собой не принес туда холода.
-Льдинки… льдинки…
   И дрема.
*12*
   Энергия закончилась – а завести некому: Ясень уснул где-то в коридоре - Клен и Гласс старательно обходили его стороной, на цыпочках (Гласс – на косточках согнувшихся щиколоток) - оставляли крошечные следы в чересчур буйно разраставшейся мховой растительности.
   У Клена вот заряд не кончался: лампочки зажигались, завидев его, на высоте двух метров от земли, если не выше. Темные потолки… Если не выше трех. Если есть потолки… И странные сны, которые видели жители «Не видеть» подземелья, оставаясь совсем непохожими на тех, кто не видел их.
-Тики-там,
-Там-тарам,
-Тики-там-парам…!
   Они сочинили эту ненавязчивую мелодию со словами прямо на ходу – и теперь нестройным хором убаюкивали Мистера Ясеня, поджавшего лапки у стены, каждый раз возникая неподалеку, а Клен еще умудрялся подбегать к нему – и поправлять очки – так – на всякий случай.
   А то опять сойдет с ума.
   Снова и снова исполняя танец аборигенов, они с Гласс описывали по окольным переходам очередной круг.
-Дзы… А ты вырос…
   Гласс осторожно положила медальон на стол, бирюзовое око Клена надменно покосилось в обозначенном голосом направлении.
-Невовремя остывшая серая кучка стекла? Так это ты?
-Дзы-дзы… Намного вырос, – продолжал медальон, - сантиметров на двадцать – не меньше. Смотри-ка, волосы отпустил… Дзы…
-А раньше были короткие? – заинтересовалась Гласс.
-Дзы-дзы-дзы…
-… Хорошо, можешь остаться и помочь ей, - кивнул на нее Клен.
-Столько лет в пыли, в самом далеком месте «Варить» зала… Даже твои подпорченные нервы - не лучшее возмездие за это, дзы!
-Сам виноват… – Клен картинно сложил руки на груди и театрально отвернулся (впрочем, естественно или театрально - границы у него никогда не было).
-Только в том, что не распознал тебя сразу, дзы…
   Нехорошая сейчас у Клена улыбка - как пасть крокодила.
-Ой-ой-ой-ой! – вскочил крокодил – и, бросившись к выходу – исчез.
-Зачем вы спорите? – Гласс повесила медальон на шею и…
-А ну-ка быстро в свою КОМНАТУ!!!!
-Х-ах-ах-ха-хааааа! - услышала Гласс, и тоже поспешила в свою комнату, подгоняемая проснувшимся Мистером Ясенем.

*13*
-Ну подожди ты…! Мне просто надо спросить!
-Ш-ш-ш!!! – Честное слово, пытаться сдержать Ясеня от проникновения куда-либо – это как не пускать насекомое через решетку канализации: оно маленькое, а дыры в решетке большущие!
   Чего только не сделаешь, чтобы не быть прибинтованным к кровати! И лучше бы это были действительно бинты, а не цепи…
   Где же Сорокорук? Куда он запропастился?!
   Груда металлолома в углу «Резать» зала уже давно исчезла.
-Ясень, мне надо спросить! – предприняла очередную попытку Гласс. Ее ноги скользили по полу, но она старательно выгибала позвоночник, приминая дверь животом – так было интереснее – пытаться поговорить с тем, кого вознамерилась не впускать.
   Оценка наивысшая ее логике! Ясень не задумываясь лез напролом – его пальцы даже сейчас обхватывали железный контур косяка – и лихорадочно горели в темноте его квадратные глаза-очки.
-Ш-ш-ш…
-Ясень… – подскакивая от периодических ударов, Гласс перевернулась и зажала дверь спиной, глядя на потолок. – Мне начинают мерещиться странные вещи. В смысле, не то, чтобы это было как всегда в «Не видеть» подземелье. Эти вещи – части моего прежнего существования, которое я старательно пытаюсь забыть и вспомнить – и уже не в первый раз!
   Шорохи понемногу стихали. Мистер Гласс печально улыбнулась.
-Даже не знаю, как объяснить точнее: я просыпаюсь – и вижу не то, что должно быть, а то, что было.
   Шорохи стихли, щупальца исчезли.
-Ясень, ЧТО я вспоминаю? Сегодня Клен с медальоном говорили о своих воспоминаниях – и я поняла, что тоже вспоминаю «воспоминания».
   Ясень исчез.
   Гласс спокойно закрыла дверь и сползла на пол. Значит, лучше исчезнуть, чем ответить? Это немного не тот совет, на который она расчитывала. Совсем не тот.
-Расскажи мне…
-Дзы-дзы…
*14*
-В его присутствии я становлюсь ужасно слабонервным… – нехотя признался Клен.
   Учитывая, что каждый раз все «дурачество» выветривается у него из головы и он по-настоящему страшен – что именно понимает Клен под слабонервностью? Вот когда рядом Ясень – тогда он «сильнонервный»? Или Ясень тут не при чем?
   Ох, как все запутано… И распутываться не очень хочется…
   А чего хочется?
-А у него есть имя?
-Невовремя застывший кусок серой массы…
-Это имя?!
-Если покороче, то – Незакусма! Называй так!
«И тогда меня тоже будет преследовать смех в голове?»
-Не исключено, он ужасно вредный!
   Неведомо для себя Гласс, нервничая, сминала и разминал уголки страниц.
-Клен, я… что-то помню… 
   Реакцию предугадать было невозможно и сказать ему об этом – было все равно что нырнуть с головой в омут. Он мог запустить книгой в стену, мог повалить шкафы, мог разодрать ногтями мягкие мясистые подлокотники кресла, мог схватить горячую головню и поставить уродливое клеймо, мог…
   Убрав в нагрудный карман круглое пенсне, Клен проницательно оглядел Гласс с головы до ног.
-Как твои раны?
   Жуть какая – он спросил это совсем как человек.
   Улыбка крокодилья…
-Нет. Все в порядке… Фух…
-Что-что?
-Ясень, кажется, обиделся и закрылся в «Резать» зале.
-А-а! – легкомысленно помахал ладонью Клен. – Он всегда так! Не стоит обращать внимания!
-Хотелось бы. Но ведь он на этот раз уже не «так, как всегда», а немного иначе.
-Тоже верно!
-Клен, я ведь что-то помню…
   Клен замолчал – пенсне он больше не доставал, но очевидно хотел за него спрятаться. Его невозмутимость пошла трещинами от перегрузки.
-Что-то… Как часто и как много?
   Руки побелели, а под бинтами – посинели.
-Не так уж и часто, не так уж и много…
-Тогда поговорим об этом потом! – Мистер Клен резко поднялся, его дугообразные брови разумно хмурились, выражая негодование. – Поговорим потом и потом же решим, что нам с этим делать!
-Клен…
«А если мы НЕ решим? Или потом уже решим «мы», но без меня?»
   Теплое – это обман. Знание – это тоже обман. Книги – обман. «Помнить» зал - комната, которая обманывает больше всего в «Не видеть» подземелье.
*15*
   Я не помню, я совсем не помню… Это мучительно больно… Меня и так разрывает – и на части – и фигурально, под хрустом подгибающихся частей организма и визгов извлекаемых болтиков я слышу сочиненную для меня оперу жизни. Я постоянно нахожусь на концерте вымыслов, но все главные действующие лица вокруг меня – и те, что поют, и те, что говорят и делают, - все они слишком натуральны, слишком естественны. Я не меняюсь – и меня ничто не меняет. Это странно – более того  – это очень странно.
   К ангелу.
   Может, впустит? Если в руку не вонзится скальпель, если ей не вскроет лоб, стоит просунуть голову в приоткрытую дверную щель, - то можно.
   Надо попробовать.
*16*
-Мы должны заставить его увидеть.
-… Зачем? Их так много, и они…
-Пока у нас есть некоторое преимущество! – громко перебили зеленые зубы с темными щелями, недобро клацнув. – Есть! Ес-ть! ЕС-ть! – широко размахивая руками, Клен исчез.
   Ты смотри-ка! Не побоялся приблизиться к Ясеню!
-Ясень… А сколько Клену лет? – Гласс была куда более тактичной и не то чтобы храброй, просто она знала, что далеко не убежит.
-Интересно?
-…м-м… Просто пытаюсь понять…
   Ясень перевернул затрещавшую жухлую страницу.
-Может быть и так… Только не улыбайся.
-…?
-Ему больше двухсот лет – если судить по состоянию его организма.
   …
-Так значит, это неправда? А сколько тогда…
-Нет, мне только двадцать восемь…
   …
-По состоянию организма?
-…
-А мне…
   И все. Ночное небо и звезды. Память и воспоминания, комната с люстрой, солнечный свет, проникающий в нее и дно ванной.
   Ее ванной.
   Запах шоколадного дерева.
   Но ни одно воспоминание не было так отчетливо, как тот «первый исправленный»  как глаза ее «первого исправленного» и едва различимый шепот радужной смеси стекла в колбах.
-Эй, Ясень, так и должно быть?
-Кто знает… Я тоже помню лишь последние четыре года. Просто когда я открыл глаза и увидел, первым были эти светящиеся цифры передо мной на стене, а Клен и не заметил.
-И только поэтому у тебя такой возраст?!
-ЕСТЬ! Получилось!
   Это же просто послеоперационные глюки…
*17*
   Но главное то, что они все-таки НАШЛИ!!! Это «свежий» элемент…
   Клен куда-то умчался - совершил в туннелях прохождение по сложным траекториям – и вернулся. Он отдышался за несколько минут, распространяя запах сырости, и чуть очумело оскалился.
-Подготавливаем!
-Ты хотел сказать – приготавливаем?
-Уха-ха-ха! А кого?!! Кого из них?!
   Ясень был без понятия – его возбужденно дрожащие руки над гладкой кожей (пока гладкой) – тоже были без понятия.
-А почему сначала не Незакусму?
-Друг мой, Мистер Ясень, а зачем? Он уже давно готов! – и Клен опять куда-то поскакал…
-И все же он оставил тебя в покое.
   Ршхжж-ж-ж… – это Клен затормозил – удачно и как раз у входа.
-И тогда, когда Гласс наконец сделала нормальный раствор... Так ты думаешь, что это Гласс виновата в произошедшем?
-Это сейчас имеет смысл? Когда Незакусма наконец оставил меня в покое?
-Но это может повториться.
   Клен ненадолго задумался:
-Такие, как Гласс – не повторятся! Мое доверие…
   Ясень не выдержал – и запустил – Бзин! - сверкающая молния – разрыв! – стена над правым ухом Клена.
-Чуть не загнало тебя в могилу! – прошипел паукообразный Ясень и ретировался в свои катакомбы. Он до сих пор злился, что они с Гласс его тогда не послушались. Да что тогда! Если бы некоторые с самого начала слушали, что им говорят, а то ведь…
   Клен нагнулся и поднял с пола свои упавшие волосы. С таким же ледяным равнодушием его пальцы вытянули из камня скальпель.
-Похоже, Гласс и вправду начала вспоминать, а?
   Из катакомбы высунулись два горящих прямоугольника.
-Что, впрочем, не удивительно: ты так старался ее перекроить, что задел что-то… - продолжал Клен.
-Не напомиш-ш-шнай!
-Да, ОНИ, корни - были слишком глубоко – ты мог ее убить.
-…
-Но если бы она не справилась, уже начав, – умер бы я. Можно сказать – ты и меня чуть не убил!
-…!!!!!!!!!!!!!!
-Так почему, – Клен сдунул зеленые волосы с ладони, оставив один, и натянул его – хрупкая нить задрожала от страха перед отсутствием его дыхания, – когда все обошлось, ты опять ее боишься? Не поэтому ли? – нежно прикоснувшись скальпелем к волосу, Клен удержал его только на миг в таком положении.
   Паук уже исчез окончательно.
-Хм… - Клен вздохнул и потянулся. Он положил «инструмент» на край стола. – Только ты избавился от этого страха, а он опять тебя терзает. Будешь сам знакомить со всем Гласс. А потом дадим ей возможность вспомнить все до конца!
   Клен потянул за край серого покрывала, он накинул его на новый элемент.
*18*
   Вперед…
   Иди…
   Давай!
   Но я ведь уже знаю, что все это неправда. Что все это обман и неправда. Было прошлое… Было, но в один миг, однажды - его не стало – и это было прекрасно, и все, что было потом, тоже было прекрасно! И не было больше ничего другого – и в этом тоже можно уследить свою особую прелесть. Техника поглощения настоящего, техника восприятия будущего… Они меняются, потому что меняются их условия. Если бы никто не верил, не было бы того, во что верить.
   Гласс верила, что все, что делается – все к лучшему. Первыми, кто ее понял – были Мистер Клен и Мистер Ясень. Место, которое она назвала домом, – это «Не видеть» подземелье. Неприветливое, смертельно опасное, напитанное безумием и по-настоящему родным…
   Родным - с терновым венцом из срезанных ветвей и содранной со своего же тела кожей. Раскаленная плита рассудка, на которой корчится привычное и правильное. Как знать - может, это «правильное» как раз и было сырым – и теперь, после прожарки оно станет именно таким, каким должно быть – готовым и неправильным.
   Правда готовое хранится меньше сырого.
   Гласс зашла в «Резать» зал - и будто угодила под закрытые веки: было темно.
   Ясень не включил свет - нечто по имени Сорокорук лениво поскрипывало в пустоте выше девочки на пару метров и дальше на десять-двадцать.
   Выключатель… Гласс ощутила, как камень предупредил о похожем устройстве защиты из ножей, что и в «Смешать» зале. Вовремя - пальцы остались на месте.
   Щелк.
   Зеленый свет разгорелся безжалостно и сразу.
   Сорокорук недовольно раскачивался.
   Зал бы пуст – один только стол стоял по центру – а за ним два железных стула. Оборудование вообще куда-то делось - только Сорокорук – и стол – и стулья.
   Голые стены немного смущались своей наготы: тут не коридоры – тут не узко и темно - и все видно. Гласс постаралась на них не смотреть, чтобы не смущать, и прошла на середину.
   Ее ждали?
   Она отодвинула стул, немного подумала ни о чем – и села.
   Стол был весь изукрашен царапинами – прямо таки кружевная вышивка! Почти интуитивная, на уровне прикосновений. Гласс потянулась забинтованными пальцами и погладила железную кожу. Кто-то мог ее понять – но она не может – потому что на ней все заживет – а на нем нет.
   Сорокорук больше не спал – но не показывался, блуждал где-то под потолком. Гласс была благодарна ему за понимание – хотя бы частичное – он был рядом и поддерживал ее на уровне эмоций.
   Но не так, как Ясеня. Верно? К Ясеню он привязан сильнее. И если Ясень прикажет ему положить ее на этот стол… Как новый… элемент… Сорокорук, по-прежнему добрый и расположенный, сделает это без колебаний.
   Покачав головой в знак протеста, Гласс обратилась к другим мыслям: мозговая субстанция не имела своего мнения. Ясень должен скоро появиться – и куда делись все столы? Осуществилась давняя угроза Клена распихать их по «Лежать» комнатам?
   Бр.р.р.р… Это не от холода – это от пространства. Невольно ощущаешь себя муравьем. Между прочим в «Не видеть» подземелье не было муравьев, были мокрицы, были какие-то странные мелкие жучки, сороконожки и клопы, но муравьи… Только в виде иллюстраций в «Помнить» зале.
   Гласс покачала ногой – тяжелый ботинок шаркал, стирая лицо об пол. Девочка поерзала – грубая ткань тоже шаркала, стираясь о железный стул. Тогда она повертелась – соломенные волосы…
   Крахз-з-з… - протяжно завыла ржавчина. И это – в идеальном, доверенном заботам Ясеня помещении?!
   Но это и был Ясень. Отталкивая изо всех сил дверь, он смог пробиться в просторный «Резать» зал – и, отдышавшись, словно впервые увидел Гласс.
   …?
   …
   Зрительный контакт был очень важен. Он объяснил обоим, что им неловко.
-Ты раньше, чем я ожидал, - буркнул Ясень.
-А ты - позже.
   Ясень выпрямился, одернул халат и поправил очки. Он пошел в центр зала спокойными, едва слышимыми шагами – хотя был в таких же больших плоских ботинках.
-Я могу сесть?
   Он замер за несколько метров до стола.
   Гласс пригласительно повела рукой. Это ведь его «Творить» сектор, а не ее…
-Как скажешь, – с непонятно покорной интонацией согласился Ясень, сел, и тут же у него в руках мелькнул его любимый блестящий предмет.
   Ноль эмоций.
-Почему тут так пусто?
-М?
-Пусто.
-О-о… - Ясень постарался не отводить в сторону свои синие духорадары. – В смысле - почему не полно?
-… Да. Так тоже можно.
-Почему не полно – и зачем стол?
-…Да. И так тоже можно.
-И еще, – он нагнулся, сцепив вместе пальцы – «одиннадцатый», будучи скальпелем, едва не задел остальные острым серебряным концом. – Почему Сорокорук больше привязан ко мне, а не к тебе?
-Ты слышишь?! – недоверчиво воскликнула Гласс, резко вскочив.
   «Омакароненная» голова внимательно повернулась следом
-А что тебя так удивляет?
-Но ты говорил…
-Что я не такой, как вы с Кленом?
   Пустота подобралась с незащищенной спины и едко поцеловала в затылок. Гласс поспешно села, чтобы перегородить ей доступ высокой железной спинкой стула.
-Ты говорил, что не слышишь, как они поют.
-Элементы? – Ясень усмехнулся. – Мне не надо слышать, как они поют, потому что я только заставляю их петь.
   Глухой дирижер? Это бедствие!
-Ты говорил, – Гласс все мяла и мяла свои ладони, – что только четыре года…
   Ясень предостерегающе поднял руку.
-Я по-прежнему ничего не слышу – я просто очень удачно предполагаю.
-Настолько удачно…
   Пустота подобралась с макушки – и нанесла контрольный удар булыжником!
-Клен предупредил тебя о чем-нибудь?
-О чем-нибудь…
   Но Мистер Ясень уже поднял руку в быстро появившейся на ней белой перчатке, а над ним в темноте зашевелилось…
   Устрашающее существо! Не живое - не мертвое, способное на замену, видевшее каждый кусочек элементов! Миксер, мясорубка, молчаливый охранник! Безвозмездный помощник, внимательный друг и беспринципный маньяк-рационалист! А так же преданное до слепоты животное…
   Металлические щупальца Сорокорука оставались в тени, пока Ясень что-то говорил.
   Но вот с мягким шелестом, завершившимся полутусклым - Шмяк! - на стол было положено завернутое в тряпку тело.
-Спасибо… - поблагодарил его Ясень и опять обратился к Гласс. - Все. Смотри теперь сама.
   Гласс смотрела… Лезвия на концах щупалец Сорокорука были не меньше ее самой!
   Она встала.
   Пустота атаковала ее со всех сторон! И съела.
   Схрумкала,
   Перемолола…
   Ням!
*19*
-Как прошло?
-Прошло неплохо.
-Из-за тебя…
-Ты не кусал руки целый день?!
-… и целый день двигал их.
-Ну-у-у… больше их двигал Сорокорук.
-Сравни наши массы и тела – я очевидно…
-Проигрываешь? Да.
-Еще чего! Я не это хотел…
   Хе-хе-хе….
*20*
   Есть одно обязательное и самое важное условие: чтобы стекло стало мутно-белым, в него обязательно должна быть добавлена костяная мука.
   Гласс видела. Эта женщина – элемент ее знакомой из той жизни.
   Но откуда берется костяная мука, если элементы – строго говоря – не настоящие люди?
*21*
   Ну как… знакомая… Немного оксида меди, больше соды, пощедрее песка… крошку свинца – и основной зеленый тон будет набран!
   «-Доброе утро, …, как дела у твоей мамы?
-Доброе утро, моя мама…»
-Как дела… - большие белые пятна вместо слов. Вместо образов – ужасные черные дыры.
   Вмешаться в память сложно… А пока – модно только смешать раствор стекла.
-Такой же, как и для всех - хотя это немного странно.
-Дзы-дзы-дзы-дзы…
   «-Извини, там у вас кто-то опять газеты в ящике поджег, а нам две принесли – вот…»
-Поджег… – повторила Гласс. Горелка успокаивающе шипела, под крошечной колбочкой искрились голодные языки пламени.
   «-Ты выросла за лето»
-Выросла… - Гласс выпрямилась – и спина, не выдержав, перегнулась назад. Ничего она не выросла…
   «-Как-то ты нехорошо выглядишь последнее время? В школе устаешь?»
-ХВАТИТ!!!!! – Гласс выбежала в «Варить» зал, скатилась по лестнице - и ринулась в гущу бутылочного леса.
  Ноги заплетали и подгибались, глаза лезли из орбит, груди не хватало воздуха, но Гласс продолжала бежать, карабкаться на сосуды, скатываясь по бокам, обдирать одежду о сломанные края перил – пока не…
-Ох…Эх…Нх… – она поскользнулась на вершине одной из банок, не удержав равновесия – и с глухим звуком шлепнулась вниз, на пол.
   …
*22*
   …
-Н-н?
   …
-Н-н-н?
-Дзы-дзы-дзы-дзы…
   Она ударилась головой – но шея осталась цела. Где логика? Вывернутые руки и ногу Гласс приладила на место, плюсы нового тела наконец-то обнаружились – в «Варить» зале только так и работать и можно, если постоянно падать – безусловно.
   Это был призрак. Это было прошлое. Сдерживая дрожащие губы, сдерживающие крик, сдерживающий панику, Гласс неуверенно поднялась на ноги.
-Эй! Раствор! Твой раствор!
   Это было прошлое, которое изменит ее будущее?
   Еще чего!
   Ничего. Смесь и должна такой быть – запоздалой, забытой, кинутой… Как эта женщина и ее призрак, изливающая доброту на преображенных собою – и никогда не видевшая по-настоящему. Чем забытей кто-то – тем острее у него чувство одиночества – оно уничтожит эйфорию от эффекта ее доброты. Да.
   Так что текущие переживания Мистеру Гласс были очень кстати.
*23*
   Хотелось бы, чтобы она…
-Что?
-Нет. Я так…
   Клен расположился неподалеку – места теперь был много – Ясень маячил посередине «Резать» зала – Мистер Клен ему больше не мешал, к тому же, - он что-то усиленно сооружал в углу.
-Так обидно! – жаловался он между делом. – Тебя даже поотвлекать нельзя!
   Обвешанный странными приборами для увеличения возможностей изучения вблизи, абсолютно точными движениями передвигая регуляторы на этих приборах, Ясень слегка подался вбок.
-Можно. Но ты сам притащил ее сюда.
-Ага… Ага… Угу… Потерплю, значит!
   Ясень улыбнулся.
-Ты решил это сделать?
-Понравится ли ей…
-Добавь побольше красного.
-Вот ведь… Ты прав! Пока есть только зеленый!
*24*
   Вот ведь… транс.
   Это только прошлое.
-Оно пугает тебя. Потому что ты не знаешь, что в нем – только лишь это.
-И правда «не знаю»… Гласс ссыпала еще немного идеально измельченного порошка.
   Наконец в «Добывать» зале Клен поменял проводку и вставил в пазы новые лампочки. Хотя смотреть было особо не на что: бесы обрели оттенок мха, уступы по-прежнему окаймлялись резкими обрывами.
   Лихо орудуя скребком, Гласс обнаруживала и стачивала открывающиеся поверхности, пользуясь носом, слухом и шестым чувством без названия. Забрать нужные ингредиенты – вышлепать наверх, утопая по колено в грязи, пройти на голове до своей комнаты - чтобы не испачкать пол…
   Гласс стянула ботинки, оcтавшись в одних носках. Болезненные судороги поползли от ямки на пятке до бедер.
-Нет, уходить. Надо уходить.
   «Добывать» зал огорченно смотрел ей в спину – статическое состояние, как в его случае, не всегда бывает полезным. Особенно, когда хочется составить кому-нибудь компанию.
   По пути Гласс слышала, что в «Резать» зал заглянули оба ее друга. В носках – да перед Кленом? Нет уж, спасибо, лучше без головы – перед Ясенем. Он ее хотя бы пришьет, а Клен может ноги попросту оторвать… или покусать… как свои руки.
-Хех… – неуместно обрадовавшись сложившейся ситуации, Гласс свернула в коридор к «Варить» залу.
   Но не попала в него.
-?
   Она отчетливо ощущала, что стены вели ее правильно – но откуда взялся тупик?
-Шутка?
   Незакусма остался на острове с балдахином. В такой ситуации пошутить мог только он – в такой же ситуации только он мог спасти.
   Дилемма.
   Пара шагов – и Гласс приложила руку к стене.
   Тихо. А это значит…
   Правильно – обман.
-О! - скребок в кармане – какая предупредительная забывчивость - она его не выложила!
   Так. Немного поближе… Прикоснуться – или сразу полоснуть? Нет, сначала прикоснуться…
   Ксз-з-з-з…
-А-А-А!!!
   Гласс сама вскрикнула и отлетела. Кричала стена, а резали словно ее саму!
   Так что это получается? Если не разрезать стену – не пойдешь дальше? А если будешь разрезан – не сможешь идти?
   Дилемма.
   Ох, хватит этого абсурда!!
   Пойти в обход? Гласс не захотелось. Дело ее – трудности тоже. Она должна с ними справиться сама.
   Так что Гласс покрепче стиснула зубы…
*25*
   Если бы Мистер Клен просто выронил гаечный ключ, мистер Ясень бы не удивился, но Клен упал следом…
   И тогда Ясень кивнул Сорокоруку, отложил инструменты – и пошел прочь, не оглядываясь.
*26*
-Ну… Чего-то подобного я ожидал.
   Мешочек, лопата, веник или воздух? Чем бы прибрать эту «мерзость»?
-Клен, в данный момент я искренне считаю тебя мерзостью.
*27*
-Мне надо наружу, – это было первое.
-…
-Мне надо закончить раствор… - это было второе.
-…
-Мне надо пройти… - это было третье.
-…
-Мне надо…
-Мозгов тебе надо пришить! И побольше! – не выдержал Ясень, исполосовавший уже все поверхности вокруг себя – пара сточенных инструментов валялась неподалеку.
-Да… мозги… – вяло согласилась Гласс. – Глаза.
   Она дотронулась до своих – на месте – это радовало. Что не так? Опять она вся в бинтах- вот что не так… А что это такое мрачное и холодное слева? Надо повернуть го…
-Гласс!
-Ох! – тело само отказалось выполнять это требование – Гласс так ничего и не сделала. – К-клен… - позвала она, - … мне надо наружу.
«Так, а почему именно это мне надо – и так вот сразу? И срочно?!»
-Значит, уже пора…
   Зачем сердиться или злиться? Спокойствие! Только оно. Сейчас все встанет на свои места…
-Наружу… – повторила Гласс, не чувствуя пальцев, но что-то, однако, схватило Клена за рукав, – и он беспокойно посмотрел на это «что-то». - Там ингредиент!
   Вот оно почему… Ясно.
   В «Резать» зале заметно похолодало: Клен выпрямился – в полный рост.
-Ты не сдвинешься с места! А смесь закончу я!
-Н-н…
-Ничего не желаю слышать! – он заткнул пальцами уши – надо же, как примитивно… Ясень безразлично вертел на ладони скальпель. – Это – просто третий элемент! А ты - не чувствуешь себя! Ясень!
-Да? – тут же услужливо откликнулся обладатель рыжих макарон.
-Помоги ей уже понять.
   Да нет же, нет! Ей совершенно необходимо наружу!
*28*
   Гласс долго не могла справиться с тяжелой железной дверью. Паркет за спиной сверкал как драгоценность. Она привязала к необходимым для нормального внешнего вида суставам веточки – чуть не туда – и они сломаются или удержат ее, но ненадолго. Какая же дверь-то, а…
-Х-х…
*29*
   Незакусма ничего не говорил – он вообще не подавал признаков жизни. Как бы не старался Мистер Клен себя обмануть, он был прав, когда говорил, что Гласс не сможет пошевелиться, не рискуя вызвать не то что гнев Ясеня, а в принципе развалиться на части.
-Ну и кто просил тебя резать ту стену? На все такие случаи у нас есть определенный претендент!
«Вот почему он выпускает Сорокорука из «Резать» зала?»
-Он не получает повреждений, а если получает, получает от этого наслаждение! Ну, еще Клен тоже…любит… это дело… Только ему нельзя! – грозно завершил Ясень.
«Ведь если режешь ножом стену, никогда не знаешь, в какую часть тебя будет отдача – да уж – интрига… Что-то я категорически против нее…»
-Мне можно попробовать, но я предпочитаю иметь материал…
«Резать себя – занятие приятное только когда тебя уже изнутри разорвало на части.»
-В общем…
«Нет, пусть внутри будет пусто. Мне надо, чтобы было пусто.»
   Разыгрался сквознячок. Ясень выключил свет? Да вряд ли, уж скорее у него в голове села батарейка.
*30*
-Ты ведь знаешь, что сейчас не можешь сделать работу Гласс? Сейчас, когда она проснулась…
-Так усыпи ее.
-Если стекло будет ее звать, она все равно проснется.
-Так запри ее.
-Они же неделимое целое, а она сама – еще одно целое.
-Так раздели...
-КЛЕН! – не выдержал Ясень, резкими шагами сократил расстояние до стола и уперся руками в его поверхность, нависнув над другом мясной машикулью. – Те осколки лаз, которые мы находили! Неужели ты думаешь, что в этот раз все обойдется?
   Будто вторя ему, вокруг все зловеще замерло. Мистер Клен воззрился на Ясеня своим непроницаемым бирюзовым глазом, облаченным в скафандр из пенсне – и как-то сразу вспомнилось, что он намного старше, намного опаснее и у него больше власти в «Не видеть» подземелье.
   Но прежде всего – Клен оставался его, Ясеня, другом.
   Всего одно мгновение - оно было бесконечно важным. Тихонько отойдя, Ясень сел на прежнее место Глухая тоска перемешалась в нем пополам с бессилием.
-М-м? – Клен недоверчиво приподнял бровь. – Останься. Ясень, зачем уходить?
-Не хочу смотреть, насколько ты себя ненавидишь, – мотнул головой Ясень.
-М-м? Ха-ха-х! Ты один бы не пожелал этого видеть! Что может один против всех?
-Ты ведь можешь.
-Могу! – подумав, согласился Клен.
-Ты опять его попросишь?
-Хех… Он меня не простил.
-И не простит!
-Ничего удивительного. Я бы тоже не простил. А Незакусма всяко поступит, ка-а-к… – Клен зевнул, – я!
-…
*31*
   Не было смысла дальше лежать – но вставать было еще меньше смысла. Раствор будет закончен, Клен каким-то образом его завершит – и почему-то Гласс казалось, что за свой счет.
   Это будет ей уроком – надо держать себя в руках. Каждый должен заниматься тем, чем должен. Если порядок будет нарушен, случится непоправимая катастрофа. Сейчас, например, она случается, но они ничего не предпринимают – и не предпримут. Клен снова выдержит, снова сдастся, снова изменится, снова вернется в норму, а она с Ясенем будут в страхе еще пару недель не ходить по «Не видеть» подземелью - только и всего.
   Только лишь…
-Клен… - заныли шрамы под глазами – из них не текла вода – воспаленные веки держались открытыми и заставляли воспринимать удар чувств целиком. Воспринимать и принимать – только так. Иначе нельзя.
*32*
   Гласс потянула на себя тяжелую дверь. Запах свежести. Дождь.
   Спустя почти год она снова оказалась снаружи.

Часть вторая: Внешний мир.

Глава 1: Не отступать.

   На самом деле ничего необычного в этом не было. Просто как-то случайно получилось, что вот ты есть – и вот…
   …ты точно есть.
   Гласс шла по улицам внешнего мира - и беспрестанно думала о…
   Нет. Беспрестанно у нее подгибались ноги и подрагивали колени, ей становилось то холодно, то жарко. Остальное было несколько непривычно и необычно – но в целом…
   Вспоминать. Надо вспоминать!
   Тяжелая железная дверь все-таки поддалась. Осторожный ветерок – совсем чужой - и застывший тусклый свет. Пасмурно, все небо в тучах. Чужое. Все - чужое. И почему-то повсюду мерещится оттенок болотно-зеленых волос Клена. Он разъедал Мистера Гласс, как яд. Он убивал ее, как удав: обвившись вокруг шеи – вокруг плеч, вокруг всего…
«Мне…
   Немного непонятно - почему именно зеленый?»
   Гласс была одета так же, как она ходила в «Не видеть» подземелье - и это ее смущало. Во внешнем мире другие законы – и надо одеваться соответствующе.
*2*
-Клен, верни пожалуйста мою внешнюю оболочку.
   …?
-Ой… Да ну-у-у тебя! - развалившись на стуле, Клен пощипывал ее за кожу на руке: кожа натягивалась, следуя задаваемому направлению, в аккуратный треугольник с параболическими краями. – Ты ведь шутишь? Уже так рано?! После второго элемента прошло совсе-ем немного времени! – он дурашливо помахал ладонью. – Да ладно тебе! Ладно! Попробуешь как-нибудь в другой раз… Какие твои…
-Прошло около месяца.
   Клен назидательно поднял указательный палец.
-Годы, Гласс! Годы…
-Пожалуйста, дай мне оболочку.
*3*
   На самом деле раньше там были закрытые коридоры – и только когда Сорокорук прошелестел над головой и Мистер Ясень ему немного опрометчиво кивнул, стало понятно, что от Гласс скрывали выход.
   Да, он был. Со своим особенным голосом и характером. Он дышал ей в лицо, и в спину, и в подмышки, даже свистел в ботинках между пальцами ног, фактически лишая Гласс личного пространства.
   Клен тогда облегченно выдохнул.
-Я не был до конца уверен, что ты ему приглянешься! - пояснил он сие физическое упражнение после небольшой задержки. – Но теперь, похоже, все приглянулось! – он держал свои руки на плечах девочки – и ей от этого сводило судорогами спину.
   Клен на все так уничтожающе действует? А вот Ясень виду не подает, что ему неприятно.
   Коридор во внешний мир был самым запутанным из всех: он собственнокоридорно потихоньку вынимал некоторые препятствия-диафрагмы, другие удалял Сорокорук. Лабиринты из туннелей и две мощные двери перед сектором, который Клен окрестил, как «Обмануть», оказались свободными, а еще одна дверь – на входе - была не заперта. Если знать дорогу в «Не видеть» подземелье, можно очень быстро добраться, куда тебе надо, но если дороги не знать…
   Приготовься стать скелетиком.
   По пути на «Обмануть» территорию основной проход неуловимо менялся.
   Сначала появлялась серая плитка на полу – совсем не мрачного цвета, с промазанными коричневыми щелками и редкими трещинами. В одночасье поменялись стены – Гласс сделала очередной шаг – и камень принарядился в деревянные, цвета красного дерева панели. А потом настал черед лампочек, вмонтированных в стену: они изогнулись и прикрылись плафонами, запах сырости пропал, уступив сладковатому ореховому привкусу. Вместе с Мистером Кленом Мистер Гласс продолжала бесшумно идти вперед.
-«Принимать» зал, – кивнула ей пышноволосая зеленая голова.
   Пришлось остановиться и повернуться. Налево. Внутри комнаты не было окон, хотя они вроде бы были уже на поверхности, если судить по степени наклона пола.
   Щелк.
   Помещение озарилось ярким матовым светом, совсем не похожим на свет «Не видеть» подземелья. Внутри него отряды кресел и диванов вытянулись, салютуя входящим пушистыми кисточками на ручках. Низкие столики, крепко сколоченные, прижимались к полу, будто готовые в любой момент оттолкнуться и подпрыгнуть, повсюду были постелены ковры, а на тумбочке у входа покоился графин с водой.
   Содержать такие «насыщенные» и вообще все помещения «Не видеть» подземелья в порядке – это заслуга Мистера Клена и Мистера Ясеня: потому что Гласс не помнит, чтобы она хоть когда-то убиралась в остальных залах помимо своего.
-Не бери в голову, – посоветовал ей Клен, вытаскивая за пятку уже залезшую в ухо девочке мысль. - Нравится?
   Сложный вопрос. Нравится - в каком смысле? Как старой Гласс? Как новой Гласс? С точки зрения функциональности или вообще – просто так?
-Не могу определить точно… - пояснила Гласс, машинально растирая запястья.
-Ну-у… – неоднозначно согласился Клен, ожидавший большего.
-Здесь… больше цвета…
-Разумеется! – Клен выскочил на средину четырехстенья и прошелся там с важным видом. И еще больше цвета там, снаружи!
-А почему оттуда такие грустные голоса доносятся?
-…
   Пропал. Клен исчез.
   Гласс сделала пару шагов, осмотрелась – но воздух был пуст.
   Спина! Клен возник за спиной.
-Я долго не… работал, - пояснил он. - А они слишком редко сюда заглядывали в последнее время – вот все и грустит…
   Гласс даже не вздрогнула – привыкла.
-Пока тебя не было, - продолжал Клен. - Мы с Ясенем пытались справляться с Ясенем, но последствия оказались чересчур масштабными для того, чтобы у меня хватило смелости продолжать…
   Привычка справляться со всем вышла ему боком – вот как…
-Незакусма что-то говорил об этом.
  Бирюзовые части лица Клена надменно воззрились на Гласс.
-Слушай его побольше, но делай поменьше.
-Почему?
-Нам тут всем был грустно – но на нем это отпечаталось особенно сильно…
   И еще возле выхода во внешний мир была небольшая приемная.
   Приемная «Обмануть» территории.
*4*
   Они не выбирали, они делали, подвергая себя и свой рассудок процессу переработки. Они добровольно засунули себя в мясорубку и получили на выходе котлеты. Готовые продукты портятся быстрее сырых – вы знали? Мы об этом уже говорили…
*5*
   Синие лямки врезались в плечи, до колена была ткань – тоже синяя. А еще она синела на груди и немного - на спине. Красно-зеленая полосатость поддетой кофты оттеняла соломенные волосы цвета раннего восхода. Любимый цвет Клена – болотно-зеленый и ярко красный – цвет Гласс.
   Мистер Гласс не возражала против такого наряда. На голове были подаренные резинки, на ногах – впервые за долгое время носки и кроссовки, а не ботинки с толстенной резиновой подошвой.
   Где взяли «маскировку» постоянные обитатели «Не видеть» подземелья, Гласс решила не уточнять. Еще она решила не удивляться, что Мистер Клен назвал ее наряд – оболочкой, она и сама его так называла, а Мистер Ясень все равно тогда недовольно и молча покосился на обоих, прикидывая, очевидно, насколько может доверять их затее…
   Главное – не сгибаться в тех направлениях, в которых не гнутся элементы, и кости будут целы – и шрамы – тоже.
   Или нет, не элементы. Теперь они для удобства называются – люди. Хотя Клен и тут говорит иначе – объекты. Ведь далеко не все из них становятся элементами. Вернее – не «ото» всех отделяются элементы, которые потом смогут видеть.
   Задача Гласс – найти один из многих. Сложная задача.
   Синий цвет – любимый цвет Ясеня кроме оранжевого.
   Было пасмурно и чуть сыро. Гласс развернула оранжевый зонтик.
   Шлеп-ле-шлеп – по новым лужам.
   Вш-ш… вш-ш-ш… - шелестела ее синяя оболочка.
   По своим новым лужам, по своему новому миру, по своим новым следам, отмечая себя на этом новом сером листе асфальта!
   Отмечаясь на нем для начала простым синим пятном.
*6*
-Грустишь?
-А почему бы и нет?
-Действительно.
   Мистер Ясень присел в кресло и вздохнул.
-Она ушла, но ведь это не значит, что она не справится.
-Это значило бы гораздо больше, если бы она ушла в том, в чем была здесь! Пф-ф-ф-ф… - мрачно выхлопнул Клен. - Почему все так запутано?!
   Скрип ржавой ножки. Ясень иронично возразил:
-Так ты сам все запутал.
-Да ну тебя…
   …
   …
-Ты опять подозрительно смеешься.
-Ничего не могу поделать. Хе-хе… Я стараюсь быть толерантным!
-Уж скорее ты похож на хлебный мякиш под утуюгом.
-? Это как… 
-Вз-з-з-з…
   Клен сощурился: блестящие инструменты у Ясеня в руках – это почти однозначный ответ на не менее однозначный вопрос: он готов исправлять или обороняться. Однако сейчас это просто рефлекс.
-Как там твои разваренные макароны? – ехидно спросил Клен, пытаясь разглядеть в темноте Сорокорука, ведь он говорил про него.
-Бесполезно! – резким движением Ясень спрятал в рукаве скальпели и поднялся. - Я пойду – поберегу ее.
-Уха-ха-ха-ха! – Клен не выдержал, рассмеялся звучно и громоподобно. – Ее или окружающих, мой добрый друг?
-Хе-хе-хе…- вышло немного уныло. - От тебя.
   Клен как-то сразу сник…
-А-а-а… Думаешь. Я… и там тоже есть?
   Пожав плечами, Ясень развернулся и ушел.
-А вот и нет! – зеленое чудовище еще долго смотрело, как в камине догорает огонь, и грустило, пока никто его не видел.
*7*
   Когда торопишься, всегда сбиваешься с ритма. Когда идешь «за», всегда получаешь по лбу, когда «против» – в спину.
-Ты изменился… – сказала, оглядываясь, Гласс своему новому миру.
   Небо оплакивало ее сначала редко и скупо, но затем стало сочувствовать обильнее. Вскоре вода начала застилать ей глаза – и неожиданно все поменялось. Просто перевернулось с ног на голову - чтобы построиться перед Гласс в уникальную, правильную, на ее взгляд, форму – приемлемую для жителя «Не видеть» подземелья и для…
   …царства элементов.
   Этот город не был серым. Он не был белым. Он был с оттенкамии того и того, которые были рассыпаны вокруг как разбросанные в темной комнате блестящие фантики от конфет после праздника. В нем были высокие и невысокие дома, но все они казались близнецами. В нем были улицы, прямые, с поворотами, кривые и зигзагами, но все безобразно асфальтированные. Раз или два удавалось нащупать что-то, похожее на плитку или булыжник - родное.
   Поговорим еще о городе. Эта была абстракция, постоянно окутанная туманом, приплывающим с неторопливой реки по утрам и вечерам. Входя в него, ты попадал в страну-невидимку, в волшебную, в пар-страну! И если ты вдург проворачивал за угол – ты не видел там ничего уже через два или три метра.
   Когда с неба падает дождь – пар исчезает, приминается, притупляется. И тогда из темноты выныривает Мистер Гласс.
   Выныривает… Она подойдет к тебе вплотную, чтобы потом протянуть руку – и сжать перекроенными пальцами в перчатках твою шею.
   Клац!
   Гласс надавила на дверь – и зашла в подъезд.
   Дом.
-А?
*8*
-Солнце… Вот почему… - Мистер Ясень недовольно покосился на север, где края бурой пленки горизонта был ярко-белыми. Не вернуться ли в «Не видеть» подземелье и не позвать ли Клена? - Нет. Слишком много тогда придется защищать… … Надо поторопиться. Только-то…
   Он поправил очки и накинул капюшон. Не раскрывая зонта, Мистер Ясень ушел в никуда.
*9*
-Что я тут… - какое это странное ощущение: когда внезапно ты просыпаешься посреди сна и удивленно озираешься.
   Где же сон? Где цель? Где смысл? Лопнули они все - и забрызгали тебя своими сонотворческими внутренностями.
   Гласс точно помнила, что сказал ей дом.
   Мухи рассеянно жужжали, потревоженные дождем и закрывшейся дверью. Было ли это пение? Пением элемента? Или это было что-то другое?
   У нее тогда неожиданно заболел живот – Гласс согнулась, привалившись к стене – рано, рано она попросила Ясеня отпустить ее. После того случая со стеной, которая не давала ей пройти… Она еще не восстановилась.
*10*
   Солнце… ползет все ближе.
-Я помню, где ты должна быть… Так что ты не исчезнешь – не беспокойся…
*11*
   Выпрямиться удалось, хоть и с трудом. Лестница на второй этаж – грязные низкие ступеньки, поросль нечистот по углам и на стенах…
   Слишком похоже на чужое, слишком пусто. Гласс медленно переставляла ноги, прикасаясь ко всему понемногу.
   Ступенька…
   Это что ж такое… Опять… кружится голова…
   Как сломанная карусель на ярмарке – кружится…
-Не могу…
-Гласс!
*12*
-Потому что тут солнце, - голос Ясеня.
-Где мы? – чуть слышный голос Гласс.
-Мы спасаемся от Клена.
   Они немного помолчали.
-Так вот оно какое… Безумие… - выдохнула Гласс.
   Сколько раз это можно сказать себе? Сколько раз после этого можно будет снова подняться? Не позволять, не позволять себя уничтожать и самому не заниматься самоуничтожением?
*13*
   Но это ведь точно была Я.
-Это ты, пока ты есть, - возразил Ясень. Они беседовали так тихо, что их слвоа можно было принять на шелест воздуха. - Как сказано… Особенно та часть, в которой ты меняешься.
-Это к лучшему?
-К идеальному…
-Отлично… Кхе-кхе…
   Чем страшнее - тем лучше. Чем больнее - тем правильней.
-Мне больно, - заметила Гласс, продолжая размышлять.
-Часто?
-Часто больно.
-Ты просто меры не знаешь, - Ясень провел рукой по ее глазам, но дрожь отдалась повсюду. - Не только меры, ты много чего еще не знаешь.
-Мог бы и не добавлять…
   Ясень задумчиво покрутил, выворачивая, хрупкую руку девочки. Наверное, он смотрел, правильно ли срослись его «идеальные» швы. Гласс слабо вздрогнула – это был слишком чувствительный массаж.
   Они сидели рядом.
-Мы в доме, - не дожидаясь, сказал Ясень.
   От его голоса закружилась пыль, ее пары танцевали, отталкиваясь иногда, чтобы поменяться местами – и продолжить кружиться.
-Больно.
-Значит, ты была не права…
-ТАК ЭТО ЖЕ ПРЕКРАСНО!
-КЛЕН! – Гласс вскрикнула, но теплые ладони притянули ее по косой к полу.
-Его здесь нет…
   Вот как.
   Ясень покосился на окно. Солнце. Слишком много солнца. Гласс не выдержит сразу такое количество. Ее глаза не выдержат - она погибнет.
   Гласс точно не справится. Она и без того сломанная своей памятью - она не выдержит, погибнет…
   Погибнет.
*14*
   …
-Что это?
-Уже вечер.
   Пол был рассечен до крови хлесткими лучами заката. А ведь утром все небо было в тучах… Гласс не то что пошевелиться не могла – способность говорить представлялась ей чем-то особо особенным. Мистер Ясень подложил ей под голову бесполезные зонты, которые прихватил с собой. Он прогуливался по тени, иногда засматриваясь на потолок. Гласс заставила себя переместить на него направление взгляда.
   Она впервые осознанно видела его вне подземелья. И здесь он казался еще более чужим, чем она. Ясень (на свету не паук, а просто веточка) был в брюках в клеточку. И в жилетке в клеточку, и в травяной зеленой рубашке с деревянными запонками. Плащ он держал в руках, а остальная одежда чутко обволакивала его, подпорченного болезненной вытянутостью, безобразно-угловато-изогнутого. Именно это безобразие делало его таким красивым в «Не видеть» подземелье. Манекен во внешнем мире – он прекрасно вписался в витрину таких же абстрактных персонажей мира «нижнего».
   Тем не менее Ясень чувствовал себя очень уверенно: шаг был свободный и, хотя немного настороженный, широкий и крепкий. Вот он шагнул – и стоит – и никуда не сдвинется с места!
   Пока на горизонте не замаячит Клен…
-Красиво…
*15*
   Ту-дум, ту-дум…
   Ту-дум… Бм-м-м… Ту-дум…
   Окончательное пробуждение Гласс встретила в движении. Не своего – двигался Ясень, закинув ее на спину.
   Чего-то во внешнем мире совсем темно – электричество вдыхало искусственную жизнь в высокие фонари, однако Ясень держался от них подальше – под закатанными рукавами остались участки белой-пребелой кожи и ему не нравилось, как ее оттеняет противный желтый, а не зеленый свет. Поправив очки, он огляделся в одиннадцатый или двенадцатый раз.
-Домой? – прохрипел у него за ухом «воздух».
-М-м? … … Да-а-а, домой.
   Опять покачивание – Гласс пригрелась и задремала. Мистер Ясень осторожно поправил ее, чтобы не сползла.
   Он без труда справлялся со своей поклажей и едва ли считал Гласс за поклажу.
   В итоге знакомство с внешним миром обошлось для нее болезненно. Все равно до конца никто из них не привыкнет к нему, даже если будет жить здесь, но вот он и то так резко не реагировал в свою первую прогулку. Стоило признать: этот мир враждебен – и хотя теперь они так же враждебны, у них недостаточно опыта.
-Ты пока не справишься с ним сама…
   Клен даже стоял в дверях. Солнце ушло – и он успокоился. Но его дрожащие бирюзовые глаза в черных ободках изможденности и резко изогнутая нить сжатых губ… Ясень ничего не сказал, поманил его рукой, когда зашел, и закрыл дверь.
-Пойдем…
-Зачем?
-У тебя все руки в крови.
   Конечно- это кажется маловозможным, но, надо полагать, раз Мистер Клен целый день проторчал снаружи - он переживал.
*16*
-Сказать ли мне, что я вас видел?
   Шварк…
-Ты уже сказал.
-Нет… пока нет. Я вас видел - но не более.
   Шварк.
-Спасибо.
   Шварк, шварк…
-Фу-у-ух… Хорошо, что Гласс в порядке. Хо-хо…
-Подожди, не дергайся так.
   Ясень накладывал последние стежки.
*17*
    Гласс проснулась у себя – и тут же перекатилась за край кровати, упав на пол. М-да, к этому она не была готова. Запах чего-то гниющего неприятно растревожил ее нос.
-Незакусма? – рот непроизвольно выговорил его имя.
   Запах гниения не прекратился.
-Неза…
   Может, это и не он? А я?
   Мысль требовала подтверждения: Гласс уперлась руками в пол и, поморщившись, выпрямилась.
-Крх… – перегнулась спина. Понятно, силы еще не «те» – тело не слушается.
   Она с усилием перекатилась обратно на кровать.
-Незакус… - голова попала на подушку и Гласс смогла увидеть свои грудь, живот и ноги.
-Х-х… - воздух намертво застрял в ней.
   Когда видишь вместо бежевого другой цвет… Это же ее родная кожа… Конечно Гласс стало страшно…
*18*
   А Клен все не мог уняться, не мог уняться и распластаться – желательно на стуле, желательно – на кровати, можно даже было на полу - да где угодно, только бы не близко к остальным! Он энергично носился по коридорам, создавая ураганы…
-Подножку ему подставить, что ли… - коварно протянул Ясень – и тут же прокашлялся, продолжая запись своего голоса. – Итак… я проникаю в самую суть, я волнуюсь, я дрожу…
   Опять эти его надрезы…
-Прошу прощения за ожидание! Я тут же все исправлю! – неожиданно вскричал Клен, влетая в «Резать зал».
   Невероятно! На что только способен нечеловек на пике своего настроения! После случаев сумасхождения Клен по-прежнему выглядел, как ходячая мумия, и Ясень заботился, чтобы в таком состоянии он оставался как можно дольше. Тот и сам о себе заботился – и не вскрывал вопреки обыкновенному бинты, вообще чувствовалось, что в этот раз он с уважением отнесся к работе, сделанной другом, правда случайности в виде шалостей все равно не могли не рвать на нем белые ленты.
   Сорокорук добродушно посмеивался, плавая в пустом абстракте потолков. Он подбирал полоски бинтов и возвращал их на надлежащее им место.
-Я тут же вас прикончу! – ни к селу ни к городу опять вскричал Клен.
-Он хотел сказать – «закончу»… – занося угрожающее наточенное лезвие, Мистер Ясень все меньше говорил и все больше улыбался.
   Щелк.
-Сейчас, сейч-ас! О! Сейч… АС!
   Кто такой - этот Сейч Ас?
   Клен складывал руки на стол, поднимал их и снова опускал: он орудовал красными полотнами в своей комнате: они попеременно исчезали и вместо них возникали полки и глубокие туннели неизвестно куда, открылись потайные двери и скрытые комнаты.
-Я вас всех пе-ре-закончу! – с остервенением Клен поставил на стол в центре маленький железный сундук и сорвал с него замки.
   Улыбка от уха до уха – все, что было в сундуке, испугалось не на шутку…
   Потому что Мистер Клен тоже больше не шутил.
*19*
   Видели решето? Пробовали пропустить через него макароны? Там дырочки – и через них течет вода, но макароны застревают. Память Гласс была как это самое решето. Нет смысла говорить, что макаронами был мозг. Кетчуп-кровь – прилагался, еще из блюд было желейное тело, ломкие хрящики рук, ножек, шеи, спины, ну и главное: мясные котлеты и копченые ребрышки.
   Свесив ноги за край площадки отдыха, Гласс насвистывала мелодию, знакомую Мистеру Клену. Постепенно она приходила в себя, жизнь в «Варить» зале тоже сгущалась во что-то определенное.
-Вам послышалось - или кто-то кричал?
-Я кричал! Дзы-дзы… – тут же отозвался Незакусма.
-А что случилось? – Гласс вывернула шею, посмотрев назад.
-Твоя спина.
-Что не так? – Гласс посмотрела на спину. - … Хм…
-Тебе бы надо что-нибудь съесть.
-Вот как… – отвернулась. – А почему у Ясеня тогда такие пышные волосы?
-Он не тем питается, чем люди. Он же врач…
   …
-Врач… - безразлично повторила Гласс. – Эй, а он и до этого был врачом?
   Последовавшее за ее вопросом молчание было слишком уж подозрительным…
-А что ты вспомнила?
   Худые плечики поднялись и опустились.
-Ничего. Дом, где мы были с Ясенем; комната, где мы тоже уже были с Ясенем; какие-то лица, какие-то формы… Леденец, тот элемент – женщина, ванна – и много солнца, и… шоколадное дерево… Хи-хи-хи…
-Гласс…
   Задрожав, ее пальцы сначала зарылись в кожу, минуя одежду и причиняя неприятные ощущения, но потом переключились на выворачивание, просто-таки выкручивание ног вместе с сосудистыми корнями!
-Очень… много солнца… Хи-х…
-Гласс! Перестань!
-Много.. много солнца!
-МНЕ больно! Гласс!
-Ы-хыы-ы-ы-ыхы… - резко вдохнула девочка, выпрямившись и закашлявшись.
-Ну вот… вот… - приговаривал испугавшийся за нее Незакусма. – Не надо превращаться в Клена! Ты по-своему, он – по-своему!
   Гласс не сразу успокоилась, с удивлением анализируя состояние, в котором она была секунду назад. Она рассеянно помотала головой и спросила:
-Тебе разве больно, когда больно мне?
-А я разве не говорил?
-Но Клен… он же…
-Ну да, смех в его голове – моя заслуга. Но… Кое-что случилось… Раньше. Дзы… Так что у меня не было выбора.
   Какого выбора? В смысле? Или в каком другом смысле?
   Клену было очень больно - факт. Но, по всей видимости, он это заслужил. И вообще мы редко получаем то, что заслуживаем, может, он как раз из тех - кто получает? Ведь он особенный.
   Не хотелось бы и дальше об этом думать.
   А о чем бы хотелось?
   Все равно! Гласс становилось как-то…
-Не тебе одной, – невесело отозвался Незакусма, добавив свое фирменное: - дзы-дзы-дзы-дзы…
   Гласс продолжила раскачивать ногами.
   Неожиданно она очень проворно для себя вскочила и решительно направилась в сторону выхода.
-А Я?
-Да, конечно… – она вернулась, повесила на шею Незакусму - и пошла дальше.
*20*
-О-о… кого я вижу.
   Его зал всегда напоминал танец: все покоится на местах, но многое движется внутри каждого. Внешний облик зала был полон достоинства и грации, а Ясень в нем – хозяин бала. Сорокорук же… Наверное, что-то вроде рядового официанта.
   А может не такого уж и рядового?
-Вз-з-з-з-з-з… - ревели шестеренки, когда он пританцовывал где-то выше пола на пару-тройку метров. Мистер Ясень и глазом не повел.
-Попробуй сделать это еще раз – и  я скажу тебе то, что я об этом думаю…
-…Вз-з-з-з… - стальные щупальца обвились вокруг Ясеня - удивленно и чуть настороженно.
-Ну что еще?
   Подлизываясь, они ерзали по его плечам, подбираясь к голове.
-Ага, конечно, как же…
   Дзын-н-н-нь!
   Когда «пальцы» Сорокорука попыталась дотронуться до его лица, Ясень пустил в ход скальпель. Он обернулся и внимательно заглянул в мутный, поддернутый множеством пленок вываливающийся глаз.
  Тот отступил.
-Хорошо, – кивнул Ясень. – Выключи, пожалуйста, запись.
-Вз.
   Щелк.
-И включи свет…
   Щелк.
-И открой дверь – пусть Гласс слышит, как они поют. М-да… а я вот только слышу крики.
   Щелк. Щелк.
-Да, я знаю, что она идет.
-Вз-з-з-з!
   Все столы были намертво прикручены к полу – но ведь иногда зал становился пустым, а пол был сплошным и каменным. Как же так? Как их двигал Мистер Клен?
   Мутноватые желтый глаз почти не отвечал, редко задавал вопросы и изредка становился красным.
   Постоянно наполненный необъяснимой страстью, он дрожал в темноте, и было видно, что Ясень никогда не исчезнет из его поля зрения.
   Никогда.
   Как же так?
*21*
   Услышав песню, Гласс приободрилась. Значит, Ясень уже ждет ее. Что ж… неплохо. Она скомбинировала в голове возможные сочетания слов приветствия, чтобы потом не растеряться от его знакомого тепла и быстренько поправила хвостики.
   Есть такое слово – «надо».
-Точно – поспешить.
«Стоп, а Сорокорук?»
   Притормозим…
   В манящем прямоугольном проеме двери пятном безразличия ощущался Ясень. 
   Плюс вместе с ним большое и сильное.
-Сорокорук! – почти что влетела Гласс в «Резать» зал, споткнулась, упала – и уже с пола, вытянувшись и перегнувшись где только можно, выдавила: – Привет, Яс-сень…
   Закончив мыть руки, Мистер Ясень сам поставил Гласс на ноги.
-Вз-з-з… - почтительно высказался Сорокорук.
   Ха-х-х-ха-ах-а-хе-х-хе… Гласс прислушалась:
-Чье-то дыхание?
«А почему уже не музыка?» - она беспокойно осмотрелась: в зале стало просторнее после появления третьего элемента. Правда, иногда, просто так заблуждаясь для разнообразия, она слышала песни совсем из другой части «Не видеть» подземелья. И совсем не видела их…
   Не хочется попробовать?
-Чем ты…
-Что?
-Вз-з-з-з... - предупредил Сорокорук.
-…сделал мне швы?
   Ясень вытер ладони о серое полотенце – его вторые глаза-прямоугольники недоверчиво перемигнулись.
-Зачем тебе это знать? Разве иногда знания не бывают лишними?
   Стоило бы Сорокоруку предупредить Гласс…
   Паук подкрался ближе. Теплые пальцы Ясеня коснулись оголенной кожи на ее шее (конечно, Гласс ведь поворачивала голову больше, чем надо), но им пришлось насильно унять внутри себя дрожь. Мистер Ясень был слишком недоволен, чтобы еще после этого ругаться.
   Гласс решилась использовать тактику нападения и вскрикнула:
-Ясень!
   Тот судорожно отошел подальше.
-Что? … Не кричи… У меня есть гости…
   Хах-х-х-х-х… Хех-х-х-хе-х-хх…
-…но они подождут. Ладно. Как ты?
-Хорошо, м…
-С «хорошо» ты ко мне не приходишь…  - Мистер Ясень удалился в третий «Ждать» зал и минут десять оттуда не возвращался. – Или тебе не так хорошо, как ты пытаешься это показать?
   Гласс не шелохнулась - разговор пока не прекратился. Ангел, снова нарисовавшись напротив, не по-ангельски обреченно закатил глаза.
-Как это ты так быстро пришла?
   Ну вот… Надо рассказать…
-Я хочу узнать о своем прошлом.
-… Зачем? – промелькнуло «искреннее» недоумение! - Ничего там интересного не было…. – он даже зевнул, прикрыв рот рукой!
«Плохо, Ясень. Это слишком уж очевидно. Если бы ты так вел себя постоянно, я бы смогла это понять, но ты выдал себя «с потрохами»…
   Как теперь собираешься оправдываться? Неужели у тебя есть какие-то идеи по этому поводу?!» - панически промелькнуло в голове у Гласс.
-Идей? Полно, – оскалился Ясень, прочитав ее сбежавшие мысли.
-Вз-з-з-з-з…
   Ну спасибо…
-Кщ… - Ясень прифыркнул пару раз, обходя Гласс и Сорокорука по неправильной дуге, стараясь не приближаться слишком близко, прежде чем решился на махинацию посерьезней.
-Зачем тебе знать свое прошлое? Неужели тебя не устраивает то, что ты имеешь в настоящем?
-Чтобы развиваться! – отрапортовала Гласс. – Мне необходимо знать об элементах, чтобы развиваться!
   …
-Х-х-х-хВАТИТ! – Ясень изменился, сдавив виски, точнее, ему изменило его хладнокровие. Он бы ударил Гласс – или нет? – Тебе НЕ необходимо знать, что они – не ЭЛЕМЕНТЫ! Ты должна думать о них только так! Потому что… - он быстро угас… – Потому что… - он отступил, спрятав лицо в скуккоженных плечах. - Не надо… Я сам не знаю, что это… Кто они? Что мы делаем? …
-Очки!
   Сорокорук успел раньше девочки - и они не упали – хотя руки Ясеня могли бы спокойно их стиснуть в таком порыве гнева и превратить в ветошь. Гласс на всякий случай прислушалась – не объявилось ли дыхание Клена: он такие вещи, как сумасхождение, чует в будущности за сутки…
-Все, это все.
   …
   Это был слишком ненатурально, Ясень…
*22*
   Что вы ощущаете, когда не можете получить того, чего хотите? У Гласс не было времени об этом задумываться – ей было необходимо действовать.
   Удары топора о дерево становились отчетливее – вот уж точно у кого нет проблем с отсутствием занятий. Даже странно это. Неужели бывает так, чтобы занятия – и всегда были? Нет, это что-то мистическое.
   Меня окутывает дрожь, – и я не знаю от чего. Я готова плакать, когда рассказываю об очень сильных своих впечатлениях. Менять себя непрерывно – и в поисках себя. В этом смысл?
   Если нет – тогда скажите, в чем?
   Клен был где-то в «Помнить» зале – несомненно, это был его запах. Гласс еще не до конца научилась их различать, но к кой чему уже приспособилась.
   Так что узорчатое кресло ей понравилось. Немного подумав, она поискала лестницу – и перевела ее к одному из шкафов.
   Как это там делал Мистер Клен? Встать на третью или четвертую перекладину, оттолкнуться - и - пое-е-е-е-ехать – найти книгу.
-Найти Клена… – Гласс оттолкнулась – нога, естественно, соскользнула, и дальше одного пролета транспорт не уехал. – Фух… - Пооталкивавшись еще с десяток раз и прийдя к одному и тому же результату, Гласс сдалась.
   Вернувшись в кресло, она обиженно сфокусировала внимание в стопке книг.
   Блины… честное слово – блины…
*23*
   Нет, так больше не может продолжаться!
-Ясень… что ты де…
-Уйди!
-Ясень?
-УЙДИ!
«Это так зубы у него блестят?!»
-Нх-х-х-х-х-еех… Шаг-шаг… И еще шаг, – нараспев декламировал Клен.
-Уйди, пожалуйста… – Ясень обхватил руками трясущуюся голову.
-Шаг… и опять шаг… снова шаг… Все! Я рядом!
   Ясень так вжимался в кровать, что был почти не виден над параллелью ее поверхности. Клен задумчиво покивал и спросил:
-Ты снимаешь очки… Зачем?
   Будто уличенный в чем-то постыдном, Ясень вздрогнул, попытался вскочить, передумал на полпути – успокоился – опустился, опять обняв голову.
-Не снимаю я…
-… Как скажешь. Идем!
-Куда?
   Он не успел посмотреть - что-то тяжелое ударило его по затылку.
*24*
   Не то чтобы Клен улыбался, он просто смотрел – и тихо радовался.
   Мистер Ясень смутно пошевелился и открыл глаза.
   Привкус железной кровати, погнутого стола  и протертого стула…
-Поэтому ты ничего больше не по-ре-жешь! - облокотившись на проем, величаво отозвался Клен, поправив зеленые волосы за ушами. Он прожег в сознании Ясеня огромную дыру… - Ты понял меня?
   Без халата было как-то неуютно – в одной рубашке апельсинового цвета.
-Ты из-за нее так разозлился? – кивнул Ясень.
-Нет - у Гласс ведь красные резинки… - вдруг Клен рассмеялся. – Уха-ха-ха! Ясень! Как ты испуган! Ты никогда таким не был! Великий и неустрашимый! Смотри! – он подскочил к другу гигантским прыжком, достал зеркальце – и помахал им в воздухе.
   Ясеню посчастливилось урвать уголком глаза что-то бледное… Его лицо? Его кожа?
   Так они и так постоянно бледные…
   Счастливый Клен опять куда-то убежал.
   А-а-а… Это опять был его «неподражаемый» юмор…
   От которого бросает в дрожь…
*25*
   Тошнить перестало только ближе к вечеру - к вечеру подземелье становилось приветливее. Сколько крови, сколько… Море. Понемногу Гласс собирала ее в баночки – закрывала их резиновыми пробками – и уносила в «Запасать» зал, правда на пятый или шестой раз руки из-за усталости не справились с массивным железным люком в полу.
   Без толку растревожив раны на запястьях, Гласс приготовилась страдать от собственного бессилия.
-Надо двигать. Снова… Снова… поднимать и выдвигать… Играть, знать, добывать, варить, мешать, смешивать… - бормотали ее тоненькие губы. Была ли эта кровь? Ведь если Гласс ее видела, это вовсе не значит, что она была «по-настоящему»…
-Получать, сливать, закрывать, подогревать! Дзы-дзы-дзы-дзы-дзы…
-Незакусма? Ты проснулся?
-А я могу оставить тебя на произвол …!
-Железного люка?
-В первую очередь его! Дзы-дзы…
-Спасибо… - скрип оповестил Гласс, что проход снова открыт. – А меня больше не тошнит… - скрип оповестил о закрытии.
   Безынтересным взглядом всмотревшись в свое отражение, Гласс неторопясь размотала «белые ленты» на голове.
   Опаленные, почти сожженные волосы по обе стороны макушки – засохшие корки спекшихся слизи и крови…
   И кро…?!
-НЕТ! – Гласс приняла позу каменной горгульи.
   …
   Все в порядке, волосы были на месте.
   Она недолго посидела в тишине.
-Вспомнила что-нибудь? – невинно поинтересовался Незакусма.
-Что-нибудь… Что надо идти.
-Дзы-дзы-дзы… Я позабочусь о них, если что. Не волнуйся.
-О ком?
«Я опять затеваю большую неприятность…»
*26*
   Мистер Гласс куталась в бесцветный плащ. Ветер продувал в нем каждый шов, но ноги оставались упорными  шли дальше. В этот раз Гласс почти не мучилась: покинув «Не видеть» подземелье, она как будто переродилась, но на самом деле (и она боялась себе в этом признаться) просто одела идеальную маску.
   Ночью можно было не скрываться от солнца. Опасность представляли светлые участки дороги, кочки и ямы, живые мухи и прошлогодние скрипы, даже отдаленно не напоминавшие музыку. Если в процентном соотношении их надо было уничтожить, то в текущем соотношении их надо было обходить и перепрыгивать, а то и затыкать уши.
   Ночью всегда оставалась опасность, что Гласс встретит кого-нибудь страшнее Мистера Клена.
   Страшнее? Это вообще было возможно?
   В процентном соотношении?
   … Бр-р-р…
   Гласс невольно содрогнулась от этой мысли: если Мистер Клен находится по отношению к другим ему подобным в процентном соотношении, у нее проблемы - и немаленькие.
   Продолжая их раскармливать, она прошла мимо нескольких кирпичных стен.
   Тут же  не замедлил появиться тоненький зубодробительный свист в глубине правого уха.
-Дом… - она безошибочно определила звук нужного ей сооружения. Справляясь с возникающими в голове видениями и медленно начинающимися галлюцинациями, Гласс толкнула заплесневелую, покосившуюся дверь – и поднялась на второй этаж по немытым ступеням.
   Пока она не найдет новую жертву, здесь ее ежедневное «место».
   Она продолжала вспоминать.
*27*
-Клен! – позвал Мистер Ясень ослабевшим голосом.
   Клен запер его на ключ и уже два дня он ничего не ел, переваливаясь с правого края койки на левый. Сорокорук все это время чинно посиживал на потолке у двери – стоило Ясеню протянуть к нему руку – и ножницы, которыми кончались его железные щупальца, клацали у кончиков его пальцев.
-Х-х! - ну ничего себе! Ясень отпрянул к стене, ударился, сполз… Очки покосились - он их судорожно поправил…
   Клен не бросал слов на ветер - ветер забирал его слова и кружил вокруг, мешая спать. А еще…
-Привет!
   Он приходил ближе к полуночи – садился спиной к двери…
-Кажется, кто-то ушел наверх…
   И рассказывал…
   Сегодня новости очутились в «Лежать» комнате раньше Клена.
   Клпац!
-ЭЙ!
-Взз-з-з!!! - это зеленое чудище схватило Сорокорука за щупальца при попытке нападения и не позволяло выпутаться.
-Какая ирония! – протянуло оно, со скрежетом притягивая пленного - тот бился и отчаянно извивался, но механизмы все же слабее костей монстра.
-Вз-з! – под конец взвыл Сорокорук, его затуманенный покрасневший глаз источал злобу, перемешанную с гневом под соусом негодования.
   Клен незамедлительно его выпустил.
-Не сердись так - морщины появятся! Хи-хи…
-Клен! - обрадовался Ясень, но встать и подойти к двери не решился. – Клен, почему Сорокорук говорит, что Гласс ушла?
-Потому что она ушла. Ненадолго… – улыбнулся Клен. – У нее тоже кое-какие дела наверху появились - так что ей надо их закончить! Во внешнем мире…
-Слишком как-то рано…
-Да? – Клен потянулся. – Не знаю! В этот раз я не пойду за ней, потому что ты – здесь!
-Так ты ходил не за ней?
-Я ходил за Вами. Гласс еще можно будет найти, это тебя одного – проблематично.
-Да уж…
-Вз-вз-вз…
-Думаешь? – Клен весело рассмеялся. – Ясень, ты в своем репертуаре!
-Я просто…
-…хотел, чтобы…
-…она привыкла…
-… к этому! Точно! Мне бы тоже этого хотелось! – и Клен открыл замок. - Пошли, я помогу! Ты ведь сам выпутался из цепей?! Потрясающе! Всепогло…
-Как знаешь…
*28*
   Утро пришло неожиданно и больно. Гласс не просто корежило – ее выворачивало.
-Магазин… – бредила она, материализовавшись снаружи. – Дерево, парк, ш… ш… …. ш-школа… - то обязательное, которое было похоже на каторгу…
   Интуитивно она двигалась в направлении трехэтажного серого здания с понурой растительностью по бокам – от того ли, что приближался дождь, от того ли, что приближалась она.
   Вначале ее окружили разноформенные черные пятна. Как мухи, они роились близко, возле самых глаз, как если бы она долго смотрела на яркий свет – эти пятна были просто невыносимы! От них было невозможно избавиться!
   Промучившись с час, Мистер Гласс поняла, что это и были элементы.
   Нет, не элементы. Теперь это объекты – тебе же говорили, а ты не верила… Те, кого она видит по-другому.
   Вернемся к зданию. Гласс привалилась к ограде, пряча усталость и потребляя недостаточное количество кислорода - из-за этого объекты снова превращались в людей, которых она не понимала и боялась.
-Бе-е… Хых…
*29*
-Быстрей! Быстрей! Быстрей! Быстрей! - подгонял Клен хотя Мистер Ясень и так бежал, как мог. – Еще быстрей! – опять приказал его друг – и они чуть не въехали в «Резать» зал, проскочив нужный поворот. Раздался полуистеричный смех, пока Ясень разворачивал койку, на которую налетел. Он отпихнул ногой уже упавшего от хохота Клена, снова схватился за железные углки и покатил ее дальше – хорошо, что он предусмотрительно закрепил на ней элемент ремнями, а не то это экспрессивное зеленое создание точно бы его перевернуло.
-Эй! Подожди меня! Ясень!
-Это зачем еще… – буркнул Мистер Ясень. Он вполне мог ходить, но знатно осунулся - если бы его синие глаза не пылали за квадратными очками, ничем бы не отличался от испорченного элемента.
   Каштановые волосы чуть ниже кончиков ушей, каштановые глаза… Немолодая, но подтянутая, даже немного худая женщина раскачивалась в такт движению койки-каталки. Она иногда приподнимала веки, но все равно не видела.
   Клен остановился далеко впереди и ждал… Завидев Ясеня, он издал какой-то душеутробный возглас.
-Так и знал, что ты придешь! Ты не мог не прийти!
   И когда это он успел его опередить? Тайными проходами?
-Ты все загородил собою…
-Да ладно тебе! – игриво возразил Клен. - …  Отдай!
   …
   Клен пришел в норму и дальше толкал «поклажу», пока Ясень плелся в нескольких шагах позади: он не мог ходить быстрее, другое дело, когда надо было перевозить.
*30*
   Эта женщина отчетливей других вспоминалась Мистеру Гласс.
   Волосы под карэ, каштановые, глаза мутные такие – жестокие и чуток сумасшедшие. Вечная неаккуратность - как следствие взъерошенности – и постоянное самолюбие. Постоянная нервозность. Типичная амбициозная женщина.
   Смеяться ей - или плакать – вот что предстояло выбрать Гласс.
   Как хорошо, что появился и еще один вариант – исправить. Не как раньше, когда она была человеком - только «забыть» и «общаться через силу», а исправить.
   Весь день Гласс просидела на скамейке, подогнув ногу, в относительной тени.
   Жаркие блики… Пот, заливавший глаза, постоянно сбитая, неровная чечетка сердца – это последние ее воспоминания – после этого она попала в «Не видеть» подземелье – и все частично прекратилось: кошмар, переживания – они прекратились. Не было раньше выбора - теперь он был, было все – и оставалось этим воспользоваться.
   Как кстати…
   Гласс не на шутку испугалась и даже чуть не убежала, когда увидела детей - объекты поменьше - они были опасны для нее, потому что она точно ощущала у некоторых способности видеть – это неприятно. Как будто у кого-то есть за пазухой рентген, а ты беспомощный больной на приеме. Поборов дрожь, Гласс продолжала сидеть на скамейке. Видеть-то они видят, а вот воспользоваться этим не хотят.
   Как глупо…
   К ней не подлетали насекомые, не отвлекал ветер. Было начало осени… но Гласс об этом не знала – она знала только то, что здесь был хороший отпечаток элемента женщины с каштановыми волосами.
   Они были, как спруты, как тараканы – огромные, мерзкие, непонятные, заставляли прятаться или панически бежать – спруты… От них неприятно пахло, от них мурашки прыгали вдвое сильнее обычного – они уничтожали…
   …память.
   Поэтому было больно.
   А женщина так и не появилась.
*31*
   Что-то перемешав, Клен полез на верхние ряды – выдвинул Ящик, достал какую-то Папку.
-Клен!
-А-а-а-а! – притворился испуганным Клен, выпустил ручку – упал – что-то хрустнуло – вскочил – бросился к столу – сел - открыл папку - и сделал вид, как будто сидел там постоянно, хотя Ясень видел все его махинации от начала до конца и умиротворенно улыбнулся.
-Ты снова в себе?
-Как всегда! - невпопад ляпнул Клен, смутился, но не отступил. - Я всегда в норме!
-Не стану отрицать… – отдернув одну из красных тряпок, Ясень достал из-за нее стул и поставил напротив.
-Кх-кхм… – попытался начать его друг полным сосредоточенности голосом. – Что привело тебя в мою…
-…нескромную обитель?
   Клен напыжился и буркунл:
-Ну надо же… Научился пользоваться моей комнатой… немного…
-Отсутствие Гласс и присутствие элемента…
-О-о-о…
-Какое-то оно у тебя чересчур беспристрастное – твое «О-о-о».
-Хочешь, будет «А-а-а»?
-Не уверен…
   Клен звонко рассмеялся на секунду – и снова сосредоточился.
-Гласс вернется через час.
-Ты в этом так уверен?
-Уверен в том, в чем уверен.
-Тогда ладно.
   Ясень растянулся на стуле и побарабанил пальцами по столешнице.
-Что это?
-Не важно.
-Что это? – настойчивей повторил Ясень.
-Не важно! - тем же тоном повторил Клен.
-Это что?!
-Вот! Вот теперь важно! – распластавшись по столу, Клен подал другу пожелтевший листочек.
   Там были написаны имена – много имен! Но среди них Ясеню было знакомо только одно.
-Что ты хочешь этим доказать? – он свернул из листка самолетик – и запустил его в воздух. Самолетик плавно прилетел к Клену.
-Говорю же: Гласс вернется через час!
-Да. Я, наверное, еще не проснулся…
-Можешь поспать здесь, возле стола! Буду рад, что буду тут не один!
-Не хотелось бы моей голове проснуться на вон то-ом… – на краю шкафа был тростоподобный отросток с набалдашником… – шесте.
-Бр-р-р-р… и как ты догадался?! А? – возмутился Клен.
-Ну хоть что-то о тебе я знаю, так ведь?
*32*
   Вернувшись, Гласс теребила пеструю, полосатенькую ленту - отличный маскарадный костюмом для внешнего мира! Дома она облачилась в привычный серый халат и тяжелые ботинки.
-Фух! - защищенная на своей территории, опасная, почти непобедимая и уверенная.
   Непобедимость продолжалась недолго - в «Варить» зале все сильно поменялось.
-Незакусма! Я превращу тебя в… в порошок!
-Ух ты! Отлично! Представляешь, сколько крошечных Незакусмочек будет летать вокруг тебя по воздуху!
-Как ты вообще… – Гласс не закончила - в другом конце зала опять взорвалась банка – и осколок с шипением и жутким грохотом врезался прямо под входную площадку, где она стояла.
-Невероятно! – воскликнула Гласс, осторожно перепрыгнув на неглубокий технический уступ из мталла, и пошла вдоль стены купола, через каждые четыре метра поворачивая краны вентиляции.
   Плотный разноцветный туман обволок все «вокруг», облачно-радужные монстры дыма беспощадно громили вытяжные панели, инструменты и порядок. Незакусма не уследил за гигантскими спиртовками и электрическими плитками, подогревавшими стекло – или впустил Клена - и тот набедокурил.
   «Смешать» зал сам успел забаррикадироваться, установив плотную ядовитую пленку на полу. «Варить» зал же пребывал в опьяненном недоумении. Столько запахов! Они просто отключали ему нюх! Над хаосом беззастенчиво витало:
-Дзы-дзы-дзы-дзы-дзы-дзы…
   Мистер Гласс кое-как добралась до «Отдыхать» островка. Порою между лестницами внизу протекали стеклянные реки и реки из почти подготовленной шихты. Особо яркая жижа сожрала у Гласс полботинка, чудом не отхватив полпятки…
-Кто это устроил?
-Дзы-дзы-дзы-дзы….
-Кто?
-Дзы-дзы…
-Кто?!
-Да брось ты меня куда-нибудь, как это сделал Клен – и дело с концом! А потом все равно будет пыль!
   Слезы.
«А? Откуда? Это не мои…»
-Никуда я тебя не брошу, - всхлипнула Гласс.
-Вот как? Дзы-дзы-дзы-дз… ну да, так. Я вижу… Хорошо. Тогда просто переберись вон к той банке с краном – и открой его.
-Со стеклянным краном?
-Именно с ним.
-Попробую…
   Она была одна из самых широких и высоких – своего рода главная церковь готического города или донжон средневекового поселения. Сорокорук не заходил в залы Гласс, а сама она не могла поднять крышку и заглянуть внутрь. Вообще она много крышек не могла поднять: Незакусма тогда смеялся над ее жалобами – и как-то хитро подсвистывал остаток дня…
   Какого дня? Тут нет дней…
   Ну ладно, ладно! Остаток того времени, которое было прежде чем Гласс уходила спать.
   Стеклянный кран. Она могла бы ползать по нему, как по водной горке или скукожиться внутри, как на аттракционе по лазилкам – ведь он был очень большой и полый – и ступеньки к нему были очень ржавыми: все сплошь подкованные и перекованные, с дополнительными болтами креплений…
   И с застрявшей между двумя пластинами железа маленькой белой косточкой.
   Изображая обезьянку и не замечая косточки, Гласс постепенно взобралась наверх и припала к плотно завинченной ручке.
-Мне его не повернуть! – крикнула она. Незакусма иронично расхохотался.
-Конечно! Я же не просто так тебя туда отправил!
   …
-А-а-а… – Гласс подползла - и уселась возле толстой прозрачной стенки горлышка.
   Если подумать, она знала, что есть в «Не видеть» подземелье еще много жителей, с которыми ей не довелось познакомиться: она их видела, безусловно, но еще не успела поискать…
   Это смахивало на ощущение. Вот как: слишком уж они походили или совсем не походили на Клена – так что невозможно было попытаться их найти. Они шастали по округе, съедаемые непонятно чем непонятно как.
-Я проверю потолок? – Гласс решительно смотрела в темный космос над ее головой. Потолка много где не было. Верхняя часть «Не видеть» подземелья - это там, где живет Сорокорук.
   И не только верхняя – в «Добывать» зале было бездонное черное отверстие, ведущее вниз…
   Проход в нижнее подземелье.
-Возьми Ясеня, – следя за направлением ее мыслей, посоветовал Незакусма. – Его нельзя не любить.
-Да, он ведь ангел… - кивнула Гласс.
   Из какого подземелья тогда появился Незакусма?

Глава 2: Не удивляться.

   ОН портился. ОН точно портился. Клен не слышал песен – и нервничал, Ясень не представлял конечного результата, тратил новые снотворные препараты – и тоже нервничал.
   Так что когда нечто позвало его в «Варить» зал, предусмотрительные пальцы попрятали по карманам скальпели, Сорокорука он решил не будить, а волосы завязал в хвост.
   Все. Готов идти к Гласс.
   «Не видеть» подземелье – это тебе не игрушки…
-Не-е игру-ушки, Ми-истер Гласс, - повторил Клен нараспев, согнувшись над разрушенными глазами – кусочки разноцветного стекла усыпали его большущий железный стол в «Создать и превратить» зале. - Не игрушки! – Клен рассмеялся: чем тогда занимался он сам?
*2*
   Ау-у-у-у…
   Ветер подхватил эхо, но не позволил ему действительно прозвучать.
   Уо-о-о-о-о…
   Тишина и далекий гул электричества…
   Тьма потихоньку отступала - свет фонаря был совсем крошечный, зеленоватый и чуть серебристый – он идеально подходил для того, чтобы рассеивать сгустившийся мрак.
   Все же…
-Это… – рука сама поднималась выше, чтобы позволить ореолу свечения охватить большее пространство, пока не заканчивалась длина ее кости.
   Гласс стояла на железных ступенях, плавно переходивших в подвесной коридор. Гнутые прутья перил были ужасно скользкими и руки быстро испачкались в ржавчине. Подумав, Гласс надела белые рабочие перчатки – для чего-то же они созданы! Над ней был указатель – один – пожелтевшая керамическая стрелка, прибитая гвоздями с разномастными шляпками. Стрелка покосилась и на ней от сырости образовались плантации пелсени и грибка.
   Одиночество пожирало Гласс в центре огромной «Магистрали». Она стояла на небольшой площадке, с двух сторон оборудованной хлипкими подвесными мостиками. Совсем в тени второй из них пересекал первый и недвусмысленно исчезал в гигантском черном отверстии, окованным железом, аж двадцатью метрами выше!
   Верхнее подземелье…
   Если посмотреть сверху - «Варить» зал походил на грецкий орех, а ведь насколько огромным он казался! Гласс сразу же почувствовала боязнь высоты. Ухудшали положение чужие, абсолютно незнакомые ей стены - они были несколько странными - напрочь слепыми: ни разговоров, ни намека на таковые – они были бы мертвыми, если бы не их дыхание, но это могло быть и эхом, вводящим ее в заблуждение…
   Уо-о-о-о-о…
-Ты уже был здесь?
   Незакусму повертели по кругу несколько раз, показали стрелку и потолок.
-Да. Это верхнее подземелье, дзы-дзы-дзы… Ох, зря ты Ясеня не дождалась…
-От меня тоже будет прок, – возразила Гласс.
-Сказало яблоко, которое засовывали утке в рот! Дзы! А утку потом сунули в печь…
   Гласс пожала плечами и выбрала дорогу налево. Древние пластины-перекладины шатались и скрипели при каждом шаге, но она продолжала идти.
-Как… масштабно…
-Еще бы! Вспомни размеры Сорокорука! А он здесь – ка рыбка в море! Дзы-дзы…
-Да, но кто это строил?
-Дзы-дзы-дзы!!! Глупее вопроса я не слышал! Ты что, Гласс?! В «Не видеть» подземелье спрашивать такое совсем необязательно!
   В проеме туннеля (больше ее роста раз в сто) Гласс повернула на мостик до соседней магистрали.
   Местами было мокро, но чаще сухо – где-то со звоном капала вода – правда методично и ровно – а это жутко действовало на нервы. Дорога пошла по краю обитой гнилым войлоком трубы - и Незакусма замолчал.
-Долго я еще буду идти? – пыталась уточнить Гласс.
-…
-Что мы ищем?
-…
-А, ну да…
-То, что сможет открыть кран. Дзы-дзы…
-.. …
   Гласс не останавливалась на отдых – с поднятым фонариком, она уходила глубже, в темноту, постоянно наугад сменяя повороты. Некоторые дорожки проходили прямо по трубам – и там витал сладковатый запах дыма и тлена – наверное, часть конструкций вентиляции и вытяжки. Под ногами сменялись разноцветные светлые пятна – это были родные и такие далекие сейчас залы среднего «Не видеть» подземелья.
   Перевесившись через перила, Гласс жадно всматривалась в окружившее ее ничто – кроме подъема из «Варить» зала, спусков вниз она больше не встречала.
-Позвать Сорокорука?
-Нет… - молчаливость Незакусмы как ветром сдуло (остаток дороги он монотонно и вредно бубнил). – Он будет строить перегородки – и мы не найдем нужный туннель никогда.
-Перегородки? Вроде стены с обратным эффектом? Вообще-то я не это имела в виду, а…
-Ч… 
*3*
   Печально поглядев на убегавшие неизвестно куда ступени, Ясень  потер друг о дружку костлявые руки. Стекло в банках рассерженно ворчало. Он не удивился, когда под ним чуть не сломались лестницы для передвижения, но сейчас постоянно держал свой страшный инструмент, готовый в любую секунду оставить на стекле рану и отомстить «Варить» залу.
-В который раз повторяю, что Мистер Гласс меня вполне одобряет!
   Его мрачный облик говорил об обратном. Сливаясь с воздухом, ссутулившись в какое-то подобие гигантского горбатого чудовища, Мистер Ясень двигался степенно и медленно, хотя спешил.
   Это - его походка.
*4*
   Какие-то страшные незваные тайны стали кусаться за пятки. Гласс знала наверняка, что ей было нужно, и упорно не отвлекалась на исследование закрытых дверей и маленьких низких коридорчиков, но, кажется, это-то и было ошибкой.
   Нет, она не знала, но чувствовала наверняка…
   Разные вещи… Хотя Гласс они немного помогли. Какая ирония.   
   Кц-кц-пшж-ж-жж-ж-ж-ж-жжж…
-Стой! Дзы… – судорожно шепнул Незакусма.
   Звук не прекращался. Когда Гласс подняла голову, то увидела, что окончания рельсовой трассы на потолке едва заметно двигаются.
-Кто это? - спросила она, недоверчиво щурясь.
-Сорокорук…
   Надетые крючки болтались и тряслись, шестеренки вертелись, кто-то огромный полз к ним сзади по туннелю.
-Беги… – посоветовал медальон.
-Ноги подвернутся…
-Шея тоже подвернется. Тогда туши свет!
-Упадем с дорожки.
-Замолчи!
-По-моему, все равно стоит с ним поговорить. Ясеня ведь с нами нет – с чего бы ему сердиться?
-Потому что это ЕГО территория! Тапочки тараканов не слушают! - затрясся Незакусма. Взвесив аргумент, Гласс убрала его за пазуху во внутренний карман халата и тихонько побежала.
   Но дыхание… Она сразу не поняла, что это было дыхание – помимо «Пш-ш-ш…» были глубокие, тяжелые вздохи и щелчки - «Кц». Спрятаться было негде – она бежала по узкому выступу не больше шестидесяти сантиметров шириной в полной темноте, и только где-то далеко внизу догорали зеленые огоньки залов.
-Направо, – шепнул Незакусма, – Гласс тоже увидела переход, но тут фонарь высветил обрыв у него на середине.
-А если бы без света…
-Тихо!
   Пш-ш-ш-ш-кц-кц-жжжжз-з-з-з-з-з-взс-з-з-ззз…
   Стало понятно, что это точно Сорокорук, но прислонившись к шатким перилам и дрожа, Гласс сообразила, что услышала не его одного!
   Последовавшие минутное замешательство и тишина были обманчивы. За пределами видимости что-то, наверное, сразилось с их преследователем, но восстановившийся скрип возвестил о победителе. Сорокорук приближался.
   Лодыжки свернулись напрочь, щиколотки сбились в кровь. От поднимавшегося безумия из-за накатываемых волн ужаса, Гласс не могла сосредоточить взгляд на чем-то конкретном: керамические стрелки, иногда показывавшие путь, отражали скачущий свет ее лампы.
-Улыбнись.
-Ох!
   На миг время замерло – гигантская механическая нога уцепилась за крюк в потолке - и склепанное, сшитое, где-то живое, а где-то нет тело Сорокорука как кукла-акробат перетянулось в коридор над ней. Лезвие – намного больше его обычных медицинских размеров – оно вытянулось! – и не оно одно! – рука с блестящими, немного погнутыми клешнями приблизилась справа – такой аккуратно не возьмешь, только нарежешь на салат!! Ужас!
«Салатом буду я.» - поняла Гласс.
-Улыбнись же!
«Чего-то мне совсем не хочется…!!»
   Кроме руки над ней навис невозможно огромный, поддернутый слизистыми оболочками, едва удерживающийся в пазе желтый глаз с такой толстой защитной пленкой, что в некоторых местах в ней торчали блестящие инструменты Ясеня, совсем ему не мешая.
   Салат…
«Я хочу быть вкусным салатом…»
-Улыбнись!
   Ы-Ы-Ы-ЫХ!!!!
   Так это был голос…
   Неожиданно рука Сорокорука остановилась. Перед Гласс возник Мистер Ясень.
   Он ничего не сделал – просто встал между хищником и его жертвой – и смотрел в гигантский глаз – раздраженно и сердясь.
   Гласс ослабла и сползла на пол.
*5*
-Напрасно ты его так боишься, - Ясень поднял девочку на ноги и кивнул Сорокоруку – тот уже был послушным и терпеливым. – Просто ты без спросу зашла в гости – так нельзя.
-Дзы-дзы-дзы-дзы-дзы…
-Ты ведь знал об этом?
-О гостях? Ничуть, дзы… - неуверенный голос доказал, что Незакусма был в замешательстве. - Зато я знал, где искать…
-Способ приготовления? – иронично поинтересовался Ясень.
-Дзы-дзы! Да зачем ему есть нас, пока у него есть ты?
-Он вообще не ест.
-И это я тоже знал! Дзы…
-Ясень, - Гласс потеребила его за рукав, – пошли дальше вдвоем?
-Да, пошли.
   Двигались гуськом: Ясень – впереди, Гласс – позади. Немного подождав, заскрипел Сорокорук. Они несколько раз спустились, потом поднялись, свернули куда-то - и мрак стал абсолютным. Мистер Гласс и Мистер Ясень оказались в бесконечно холодном космосе.
-Ты уже был…
-Тут? Был. Один раз.
-Сорокорук позвал?
-Нет, страх.
   Гласс задумалась. Скорее всего, Ясень говорил о страхе перед Кленом. Может, попросить его помочь с ее работой? Хотя нет – это слишком рискованно…
   «В двух шагах» - предупредил еще перед началом путешествия Незакусма. - «Если мы позовем Ясеня, то от него надо будет держаться в двух шагах. Это радиус вращения лезвияв его руке и гарантия нашей свободы, дзы-дзы.»
*6*
   Кость.
-Брх! - Гласс не заметила ее, споткнулась и упала, раскачав дорожку. Ясень едва оглянулся.
-Они здесь для украшения старались.
-Украшение… украшение… а-а устрашен…
-Украшение, – настоял на своем Ясень. – Скоро мы придем туда. Гласс, ты ведь уже слышала щелчки?
-Щелчки?
-… Я нашел его. Но он - не мой, а его… – скрип позади на секунду замер. – И он болен.
   О ком он говорил? Гласс продолжала рассматривать «украшения»: косточки были все разные – ей пока не попадались похожие, а когда, сплетенные нитью, они, как гирлянды, повисли на поручнях, сомнений и вовсе не осталось.
   Салат.
*7*
-Ушли и бросили меня одного… ну и ладно… – Мистер Клен свободно прошел в «Варить» зал, спустился в стеклянный лабиринт – и, переждав несколько наплывов стекла, что-то нажал.
   Температура начала подниматься, цветной пар потянулся вверх.
   Забаррикадировавшийся «Смешать» зал возмущенно затрепетал за дверью.
-Что-что? Извините, не слышу! Выйдите – и мы поговорим! – улыбнулся Клен, забрался на островок отдыха и расселся среди подушек – со своими зелеными волосами и бледной кожей он походил на водяного в подводном дворце. Он рассмеялся остроумной выдумке и стал перекатываться по полу, громко колотя по нему длинными ногами в тяжелых ботинках.
*8*
   Это оказался ОН. Не надо было объяснять Гласс, чтобы она сама поняла, что это ОН. С большой буквы, созданный чем-то или кем-то, созданный извне. И для нее…
   Точно - для нее.
   Ей…
-Познакомься, Гласс – Стоглаз.
   …
   Было ощущение нездорового, слизкого, скользкого, мокрого, липкого, даже больше жидкого и текучего… Рука погружалась глубоко, а брала мало. Мистер Ясень неподалеку ловко орудовал скальпелем, а не ногтями - повезло… Твердый черный паштет с трудом отрывался от тела.
   Отлично. Кивать и улыбаться можно до тех пор, пока ты в состоянии это делать. В противном случае не улыбайся и даже не кивай - не провоцируй себя.
   С каждым захватом ладонь Гласс погружалась все глубже, и слизь с причмокиванием выталкивалась наружу, пачкая ее с головы до ног.
   Страшно…
   Или странно?
   Предпочту первый вариант.
   Как благородно…
   А на самом деле второй…
   Пальцы замерли. Они прикасались к чему-то мохнатому и теплому. Чему-то шершавому и живому. Оно ласкало ощущения осязания, не задумываясь о существовании Клена, о «Не видеть» подземелье, о собственном безумии, проявившимся в раздвоении личности и угрожающем перекинуться на остальных.
   Нет, не убивай… Я… передумал…
   Останься…
   Успокойся!
   Что-то твердило, жало со всех сторон, этот невообразимый пресс.
   Ненавижу…
   Успокойся!
-Крайне переменчивый… – задумчиво решила Гласс.
   Ясень кивнул и отстранился.
-Я не буду прикасаться к нему, иначе он может привязаться ко мне… … Потому что у меня тоже переменчивый характер.
-От простых прикосновений?
-От одного желания прикоснуться.
-Но он ведь сейчас спит?
-Нет, дзы-дзы… Он болен.
-Да, Гласс, он болен. Но ты сможешь его вылечить.
*9*
   Почему «Стоглаз»? Если глаз только один?
-Последний… - пояснил Мистер Ясень. - Он поэтому в оболочке, в коконе: потому что спит под его защитой, потому что он последний.
   Зато он был живой. Правда,он почти не двигался, смазанный дегтем: не то что у Сорокорука - огромный и проворный, поддернутым бельмом… Но он был живым.
   И был цветным.
«А сколько у тебя рук? Привет… И ног?»
-Он не ответит. Он в покое… Он был здоров.
-Дзы-дзы-дзы-дзы… – глухо затряслось под подмышкой. – Он был о-о-о-чень здоров! Но теперь он наверняка умрет. Дзы-д-д-дзы. Умрет в мучениях!
-Слишком истерично… - Гласс обиделась на Незакусму за его грубые слова.
-Это потому что он переживает, - утешил ее ангел.
*10*
   Выйти наружу и найти элемент.
-В этом нет необходимости! – поджав ноги, Клен неваляшкой раскачивался на столе.
-Еще какая! – возразил Ясень, захлопывая решетчатую дверь. Камера, в которой он раньше сидел, теперь была «арендована» его другом.
   А потому что не надо было заниматься вредительством, да еще и втихаря! От «Варить» зала не осталось почти ничего… Хотя Клен загадочно улыбнулся при попытке выведать «зачем?», результат-то не изменился! Гласс не выходила, создавая там хоть видимость какой-то упорядоченности, второпях перегоняя стада расплавленного, еще не застывшего стекла, а «Смешать» зал так и не открылся, глубоко оскорбленный окружающей обстановкой.
-Зачем надо было все портить? В первый раз это тоже был ты?
-А-а? – последовал вопрос наивным детским голосом. - Молодец, Ясень! Хорошо, что ты пошел туда…
-Она только-только наружу смогла выйти… – продолжал причитать Ясень, сползая на пол по другую сторону двери: в «Лежать» комнатах были потолки - и он не бояться быть подслушанным жителями верхнего подземелья.
   Глухой толчок возвестил о том, что Мистер Клен тоже на полу – даже через толстое железо чувствовался исходящий от него холод.
-Вот когда ничего не наладится, тогда будешь меня ругать!
-Хе-х-хх… … … хах… - Ясень взъерошил на голове слипшиеся макаронные волосы, вздохнул и потянулся. – Я так и знал! Да уж… Твои действия возымели эффект! Нет, я тебе поражаюсь… Ты опять меня провел!
-А то!
*11*
   Готово.
-Выпускай.
  Но внутри было пусто, а белый дымок вращался снизу-вверх по часовой стрелке и исчезал по центру – между парой щелей.
-Выпускаю! - торжественно произнес Клен, стоя у них за спинами в закругляющемся наверху проеме.
   Мистер Гласс и Мистер Ясень переглянулись.
-Только чтобы ты сделал глаза, – чересчур поспешно заметил Ясень.
-Легко!
*12*
«Ведь я и вправду ее помню. Я очень хорошо ее помню. То, что мы делаем…»
   Картошка тоже хочет, чтобы ее в конченом итоге съели?
-Все, давай, иди уже… отдохни.
-Ясень, я специально старалась, специально добивалась чистого и прозрачного цвета.
-Давай, давай...
-Он очень красив! Смотри, какой особенный оттенок! Я послежу за Кленом, давай посмотрим…
-Пф-ф-ф-ф-ф… Гм… Ну ладно. Итак! Он по-своему оригинален: он спокоен и в тоже время силен… м-м-м, потому что глубокий и насыщенный… Раз это я знаю – и Мистер Клен узнает. Не переживай – мы все поймем…
-… Да… Ясень, ты должен сделать так, чтобы было хорошо и правильно – и красиво.
-Да. Уходи.
-Спасибо!
-Уходи!
   Гласс стала уверенней бегать. Каким-то образом она использовала гибкость своих суставов, чтобы отталкиваться от пола и пружинить. Оригинально. Сейчас она тоже использовала эту технику.
-Что думаешь, Сорокорук?
-Вз-з-ззззз.
-И я к тому же… Вот ведь! - Мистер Ясень тяжело вздохнул и покосился на покрытое серой простыней тело в другом конце зала. – И где мне искать Клена?! Он опять сбежал!
*13*
-…и кроме того – что мне делать со стеклом?!
   Ясень так очевидно нервничал, что машинально царапал скальпелем стены, периодически залезая на зеркала, пол и даже на себя.
   Ни секунды он не сомневался, что такое положение дел Клену, когда он наконец придет в себя, точно не понравится. Но чтобы что-то исправить, надо было действовать, а с этим были связаны некоторые проблемы…
   Кзр-р-рр-р-р…. чмок…
   Вот ведь… сначала надо бы себя подлатать…
*14*
   Иди сюда, не бойся… Мой хороший… ну? Ближе, ближе… Кхех! – она повисла над бездоньем уже в восьмой раз за два часа.
*15*
   Сгущались сумерки. Сгущались тучи. Пара дней – и можно будет спокойно выходить во внешний мир. Гласс надвинула пониже оранжевую кепку. Перед дождем всегда так приятно сидеть и дожидаться его.
   Только она стояла, поглаживая расцарапанную руку: «Смешать» зал впустил ее после долгих уговоров, но по-своему отомстил. «Варить» зал превратился в сплошной каток, затвердевшая разноцветная масса погребла под собой абсолютно все. Чтобы навести порядок, потребуются месяцы – или же надо просто открыть вентиль той огромной стеклянной банки, но Клен и Ясень ей не помогали, а вдвоем с Незакусмой они были бессильны.
   И прошла всего-то неделя?!
   Или месяц?
   Клен не просто «не помогал» - он пропал. Хотя он точно был где-то внутри подземелья – и это радовало. Мистер Гласс и Мистер Ясень видели края его одежды, исчезающие за поворотом, а Гласс даже чувствовала непостоянное присутствие, но непосредственно зеленоволосая тушка нигде не материализовалась.
   Он был пылинкой и куда мобильней их обоих. Он здорово сделал вид тогда, что расстроился, потому что они не взяли его в верхнее подземелье… Но они не могли! Там должно было быть тихо, а там, где Мистер Клен – тишина не роилась никогда.
   Не надо было его вообще выпускать из камеры…
   Гласс приоблокотилась на стену, из-под зловеще насупленных бровей осветила глазами-изумрудами улицу. Если в этот раз все получится, она порадует Клена и он перестанет махать ей халатом в знак прощания из-за углов.
   Как ребенок, который постоянно хочет, чтобы на него обращали внимание.
   Надо стать сильнее. Вытянув из кармана часы на цепочке, Гласс постучала по стеклу, втянув носом влагу.
-Дождь.
-Дзы-дзы…
-Молись…
   Мимо торопливо прошелестели объекты.
-Мне послышалось, или ты сказала…
-Да. Молись. Помолись немного о хорошей погоде.
-Дзы… Мне делать больше нечего?! Посмотри на небо – все точно в тучах – погода прекрасней, чем мы смели надеяться!
-Думаю, я подожду сумерек…
   И тут же солнце выглянуло из-за особо крупной темности на небе.
*16*
    В зале было спокойно, раскачивались остатки паутины на стенах – самих пауков кто-то съел…
-Меня сжимает, разрывает… Это так невыносимо, что хочется резать… себя, но… - тут Ясень остановился: опять он - мелькнул – и исчез. – Вот ведь… – выругался Ясень и выключил фонограф. – Надеюсь, мои слова его не спровоцировали... Я не видел его рук уже довольно долго. Эй, Сорокорук?
-Вз-з-з?
-Почему бы нам не найти Клена? М-м?
-Вз…
-Потому что пока здесь нет Гласс! Будь к нему терпеливей: он долго привыкает…
*17*
   Мистер Гласс сидела на скамейке, лениво покачиваясь в такт тревожимым ветром деревьям. Мистер Клен как-то учил ее искать элементы молча.
   Но она ничего тогда не поняла…
   Зато теперь дошла своим умом, ну, или… почти.
   Ее первый элемент подошел к ней сам.
-Привет, Соломона. Ты приехала? Когда?
   Озадаченно приподняв мешковатую кепку, Гласс быстро проанализировала ситуацию: они встретились у входа в школу - там стояли белые скамейки - небольшие и полукруглые; островки потемневших после дождя яблонь нависали на добрую пару метров над высокой оградой, и, бывшее белым, а сейчас костяным, небольшое здание в три этажа оставалось длинным и ветвистым.
   Все как всегда. Но происходящее – из ряда вон выходящее!
   Гласс неприятно улыбнулась. Ни имя, ни произнесший его объект не вызывали каких-либо эмоций.
-Мне…
-… можно, – дополнила высокая крупная девочка с светло-каштановыми вьющимися волосами, как будто она тоже была в «Не видеть» подземелье и умела заканчивать чужие мысли.
   Гласс уже была готова уйти, когда внезапно услышала песню: среди сотен звуков, среди шумов и сводящих с ума жужжаний, покашливаний и говоров, мучивших ее мозги с самого утра, зазвучала музыка – в элементе, который стоял перед ней.
   Несомненно – элементу надо помочь увидеть.
   Раздражение исчезло, уступив место интересу.
   Однако она почему-то улыбалась.
-Вот как… – Гласс еще ниже надвинула кепку, вслушиваясь в звуки мелодии.
-Я скучала… - продолжила девочка. - Где ты была?   
«Зачем тебе об этом знать? Кто ты и почему говоришь со мной? Ты ведь объект?»
-Что у тебя новенького? Эй, слышала о…
«Эта злоба... Эх… Надо ее поскорее спрятать…
   Не могу.»
   Напрасно Незакусма предупредительно пошевелился в кармане.
-Ты – элемент! - Гласс подняла бледный, дрожащий, костлявый палец и указала им на девочку.
   Повисла неловкая пауза, но Гласс после сказанного стало легче.
-Э-э-э… Ты о чем?
-Хех… Ни о чем, так просто… – настроение быстро улучшалось. - М-м… как тебя зовут?
   Наверное, интонация отпугнула ее – объект отступил на пару шагов.
-Не помнишь? – недоверчиво спросила девочка. – Я… ты совсем меня не помнишь?
   Гласс выпрямилась и посмотрела на нее прямо, а не исподлобья, как раньше.
-Что именно я должна помнить?
-Соломона!
   Вскрик потонул в ее песне. На самом деле тонкий голос как и ее внешность были не важны для Гласс. Мелодия… она была подобна фанфарам оркестра, она громыхала в ней, не давая покоя, не давая передохнуть, наполняла ее и выливалась из краев, заставляя дрожать от возбуждения!
   Хочет… Она хочет прямо сейчас ее ИСПРАВИТЬ!!!
-Ты – МОЙ элемент.
*18*
   Бежать.
*19*
   Позже Гласс не сразу поняла, что «Соломона» - это ее имя. От него стукались друг о дружку зубы во рту и кислился язык. От него было неприятно, очень, терпко, горько. «Мистер Гласс» - куда приятней. И визуально подходяще…
   В этом чувстве затаилось что-то печальное - не иначе.
   Гласс улыбнулась.
   Мистер Ясень ссутулился в сторонке, кивнул и слился с деревом.
-Ты справилась быстрее, чем мы ждали, хотя это было совпадением.
   Вообще он был пауком. Может, он залез наверх, в крону? Ясень исчез - на земле он больше не стоял…
   Гласс редко улыбалась, однако, когда улыбалась, свет становился серым и синим.
   Подобраться будет непросто. Ночь она просидела в безопасности, скривившись в пыльном углу своего старого дома. Все следующее утро два ее настырных зеленых глаза смотрели на полоску солнечного света, расчертившую пол на клетки. Она ела очень давно последний раз – но ее это мало волновало. Если Мистер Ясень не придет, чтобы помочь ей – она сама доставит элемент в «Не видеть» подземелье.
-Холодно… – озвучила Гласс свои мысли.
   День выдался солнечный и теплый…
*20*
-Яа-а-а-а-асень. Ну Я-а-а-асень. Ну пожа-а-алуйста! Ну выпусти меня! Ну очень прошу! Э-э-эй!!!
   Мистер Клен так просил, так умолял…
   Так настойчиво раскачивал дверь, что она чуть не вырвалась из камня вместе с проемом.
   У Ясеня не было шансов устоять.
-Вз-вз-вз… – предупредил его Сорокорук.
-Стоглаз, Сорокорук. Иди к нему.
-Вз?
-Немедленно.
   Не надо. Шанс есть всегда, просто не у всех.
   Ясень поправил очки, повернул ключ – и зачем-то сказал, открывая дверь.
-Соломона…
*21*
-П-п-подожди…
   Мистер Гласс покачала головой.
-Ты – элемент. Как вас добывать, я не знаю. На ум больше ничего не приходит. Извини… – она повернулась к стене и подняла с пола обломок кирпича. – Жалко, что здесь нет Ясеня, он бы точно объяснил – «как».
-П-п-подожди! Ч-ч-ч-что ты делаешь? Ненормальная! ПОМОГИТЕ!!!
-О-о-о? Хех… Ой… - рука неожиданно перегнулась и кирпич упал на пол. – Ну и… – Гласс нагнулась и снова его подняла. – Я помогу тебе.
   Он опять упал.
-Не надо… Не н-н-надо… С-СОЛОМОНА! Помогит-те…
-Надо. Я же сказала: ты – элемент.
-И что с того?!!!
   Девочка могла оттолкнуть ее, ударить, уклониться, но вместо этого она отступала и сжималась, будто надеясь раствориться.
   Гласс неуклонно приближалась – и страх действовал лучше грубой физической силы – ее зеленые глаза разгорались, разрастались, становились ярче! Упрощенная коробка стен приобретала радужные оттенки. Гласс продолжала идти, пошатываясь – за окном становилось все темнее…
   И в ее глазах вдруг тоже стало - темно.
   И у девушки напротив – темно.
   …
   …
   Тум.
   …
-Ну вот, говорил же не спешить. Теперь мне нужен Клен… Или нет, верну ка я то, что надо - на место.
   Гласс была немного растеряна. Все ли получилось? Позже она вернулась в школу – девочка, как ни в чем не бывало – стояла во дворе и о чем-то болтала с другимим объектами. Взгляд у нее был отсутствующий, а движения – вялые. Значит так выглядит человек без элемента… И он для Гласс – ничего не значит. А вот тело, оставшееся в пыльной комнате…
-Все равно не понимаю… С кем я разговаривала? С человеком? Или сразу – с его элементом?

Глава 3: Не менять.

   Нестерпимо болели ноги, нога, правая… Судя по протертостям на халате и пятках вперемешку с кусками «не трогай гадость» грязи, его протащили через весь коридор – за ногу.
-Вот ведь… Клен, ты как? – приоткрыв глаза, Мистер Ясень увидел монстра на противоположном конце зала. Его друг стоял, раскачиваясь на ступнях – с пятки на носок – и обратно, планомерно выгибая живот и шею. А еще он улыбался, периодически гладя ладонями лохматый затылок, хотя его руки были мокрыми и волосы тоже успели намокнуть.
-Нормально, вроде… Уже… Я так думаю.
-А руки?
   Клен отрицательно помотал головой, снова затем погладив ее.
-М-мхм… ладно. Я все исправлю…
   Ясень перевернулся на бок – на щеке и на лбу кожа была рассечена, и неприятное жгучее покалывание отдавалось по всему лицу.
   Почему это происходило именно с ним?
-Без понятия… – как всегда угадал его мысли Клен.
   Ясеню было не до смеха. Он поднялся с титаническим трудом.
   Да, он сам виноват, что не убежал - затылок – и тот оказался разбитым.
   Не сейчас важнее…
-Давай… – он доковылял до Мистера Клена, захватив по пути бутылек с зеленкой и бинты с ватой. – Ну?
   Пальцы Клена, как магниты, оторвались на мгновение от волос – и тут же сцепились на расцарапанной груди.
   …
-Пожалуйста – вытяни их… Попытайся…
   …
   Клен сидел на полу. Бледные и слабые визуально – его руки дрожали в воздухе от эйфории, а не от боли, постепенно выпрямляясь.
   Он вгрызся зубами в коленку и прошамкал:
-Не потеряй меня.
-Нет. Ничего у тебя теперь не выйдет с твоими просьбами. Сам не потеряйся.
-Мне неловко почти так же, как хорошо… Я не уверен, что знаю, что делаю…
-Гм…
*2*
«Что. Он подсматривал за мной?»
-Зачем?
   Абсолютно незачем… Они открыли дверь – Ясень сначала не хотел брать элемент на руки – поэтому волочил ее за воротник, оставляя в сырой земле глубокую борозду, окаймленную красными смазанностями. Не всем одинаково везет при перевозке.
   Гласс оглянулась – перед маленькой полукруглой дверью во внешний мир было что-то вроде площадки, со всех сторон огороженной располневшими пяти и шестиэтажками: кирпичи трескались, наевшись времени, трещины расползались, испробовав большую часть кирпичей и упираясь в асфальт, высасывая из него соки. Где-то рассыпавшееся, пропускавшее жухлую травку покрытие превращалось в землю. Акт каннибализма среди неживого был по-своему прекрасен.
   Задвинув кривой железный засов, Гласс поспешила за Мистером Ясенем – коридор «Обмануть» сектора вскоре закончился, и под потолком тут же появился Сорокорук.
-Вз?
   Гласс по цепочке событий вспомнила о Стоглазе – надо будет сразу же сходить к нему.
   М-да… Неудачное время она нашла для исправления элемента. Но у нее не оставалось выбора - потому что он узнал ее – и назвал этим именем - Соломона.
   По «Не видеть» подземелью можно ходить только вместе с Мистером Ясенем - Клен поджидал их в пустых углах, как капля крема в пончике. Клена можно поймать только стеклянным сачком, но сачок в «Варить» зале.
-Та женщина… пришла в себя?
-Да. … Я выпустил Клена.
-… И сколько дней  у меня в запасе?
-Я не знаю. Когда он появится, если хочешь как-то сохраниться в целости, попроси защиты у Стоглаза. Но я не думаю, что он тебе ответит.
   Гласс понуро покачала головой.
-Ему очень больно. Как он стал таким?
   Ясень промолчал – притворился, что не расслышал, или не захотел отвечать по личным причинам. Неизвестно.
   Их шаги были бесшумны – и Гласс скоро без усилий различила, что кто-то, играя с акустикой, идет, нарочно сбивая их ритм, четко и непараллельно. Ясень догадался обо всем пораньше – и уже стоял перед ней и всматривался в вакуум, укрывавший звуки.
-Клен… - запоздало выдохнула Гласс.
   ОН остановился метрах в десяти – его было бы невозможно узнать в сером халате, со сгорбившейся крючком спиной, со сцепленными в настырной и в то же время спокойной позе руками… Но они узнали. Большое пенсне горело недобрым зеленым пламенем, бирюзовые глаза тускло мигали, щурясь из-под нависших густых бровей, над улыбающимся плесневелозубым ртом.
   Молчали и не двигались. Гласс начала дышать быстрее - что-то жуткое и неестественное было в позе ее друга – этого Клена она не знала. Зато этот Клен, похоже, очень хорошо знал ее, потому что без малейших колебаний он указал на девочку на руках у Ясеня и приказал.
-Опусти ее на пол и отойдите оба.
   Ясень слегка склонил голову, выражая недоверие.
-Это предупреждение или просьба?
   Было видно, как пальцы в белых перчатках задрожали, но монстр быстро подавил в себе желание будто бы кинуться на них - так подумала Гласс, когда Мистер Клен сделал пару шагов вперед.
-… … … сьба…
-Что?
-Просьба.
   …
   Они молчали и не двигались. Как будто в коридоре перед экзаменом – скребет в носу и тянет под ребром.
-Гласс, идем… – в конце концов решил ангел, аккуратно положил добытый элемент на пол, взял Гласс за руку и потянул следом за собой.
-Что? Почему? Куда?
   Гласс рассеянно озиралась, но потом заметила, что Ясень улыбается, и не стала спорить. Медленно шагая вперед, она услышала ответ спустя пару секунд.
-Все в порядке, Клен скоро вернется.
   Гласс оглянулась, но ни элемента, ни зеленого монстра уже не было.
   А кто-то вообще был?
*3*
   Тепло его ладони стало слишком незнакомым. Куда знакомей был холод ладони Клена.
   А какие ладони у нее?
   Гласс обнадеживающе погладила бугристые наросты на медленно гниющем глазе Стоглаза.
-Не бойся, я помогу тебе.
   Хоть она не знала как. Она просто приходила к нему и говорила – и гладила – и улыбалась… Старалась улыбаться - ведь она до сих пор не могла забыть, как раньше расходились на лице шрамы и как неаппетитно сие выглядело.
   Сорокорук не решался близко подойти, но и далеко не отходил. Он был где-то рядом – постоянно рядом – и постоянно смеялся или недовольно шипел. Гласс знала теперь, почему он так возбужден и заинтригован – до этого момента Стоглаз был для него покрытым грязью почти что трупом, а теперь этот труп начинал перерождаться в лебедя, минуя срединную стадию детеныша. Тут есть на что посмотреть:
   Мистика…
   Гласс взяла стеклянный сачок и одну из тех банок, которыми с ней поделился «Одолжить» зал - другие емкости оказались то ли приклеены, то ли приварены к столам и полкам, на которых стояли.
   Ей был необходим образец этой липкой паутины, в которую завернут ее будущий товарищ. Она предчувствовала, что, спасая это существо, сделает раствор своему последнему элементу, который так загадачно назвал ее «Соломона»…
*4*
   Мистер Ясень лежал, вытянувшись на хирургическом столе, чуток прикрыв синие глаза: он был слишком длинный и его ноги высовывались над краем – прямо проходи мимо – и режь.
   Но думал он не об этом. Уже два дня прошло, а Клен не показывался с того случая. Коридоры путаются и не пускают его ни в «Заменить», ни в «Создать и превратить» залы, а по дороге к «Творить» куску Клена сверху тут же появляется Сорокорук. Он чувствовал опасность более остро - и вроде бы Ясень мог с ним не согласиться и прорваться силой, но он тоже знал: дабы уберечь хозяина, Сорокорук способен на все.
   Абсолютно на все.
   Поэтому когда повеяло «зеленым ужасом», Ясень утрудил себя, подобно восстающему из могилы мертвецу, драматично сесть.
   На столе лежал элемент. Новый.
   Но в зале было пусто…
-Ты быстро спрятался! – похвалил Ясень.
   Он слышал торопливые шаги, – он всегда их слышал, особенно в последнее время.
   Но вот на его бледное, похудевшее лицо вылезла робкая улыбка.
-Ну наконец-то…
*5*
   Он пел. Нет, серьезно, он – пел! Мотив был похож на беспардонный ветер – проникал куда угодно!
   Ему начинали подпевать другие голоса - с надрывом, с судорогами… Они не заползали дальше ушной раковины и разбивались о щеки и высокий лоб.
   Мистер Гласс не отвлекалась от своей работы.
   День в который раз возбужденный. Она опять дошла до «Добывать» зала, опять соскользнула в вязкую тягучесть грязи…
   Все опять…
   Надо бы собрать немного белого песка. Не успевает она вывести формулу для стекла. Почти готовая смесь неумело ворочалась и пыхтела в пробирке. Что-то ей не нравилось, она жглась и плевалась.
   Глубже и глубже, чем есть. Глубже… Мысли Гласс нарисовали перед ней земляную стену – и она остановилась. В банку с широким горлышком заструился сухой водопад из песка. Гласс присела на железные прутья возле земли и скрутила спину, поглядев назад (привычка часто оборачиваться).
   Темно и пусто. Свет и не светит вовсе. Собраться, что ли, после этого элемента опять на поверхность?
   Сначала надо закончить уборку в «Варить» зале.
   Она закрутила крышку и стала подниматься.
   Если не справится с новым заданием, «Смешать» зал разозлится окончательно. Кроме Незакусмы никто ничего не говорил… Как тут выжить? В толпе молчаливых стеклянных родственников и возлюбленных?
*6*
   Мой хороший… Такой хороший… Он пушистый, он покрылся черной шерсткой с зеленым переливчатым подшерстком, проведешь рукой – и он изумрудный, погладишь – обсидиановый, колючий, совсем мелкий и колючий - придавишь – и потом вытирай об штанину красные точки.
   Дело в том, что Гласс не понимала - становилось Стоглазу лучше или хуже. Он не шевелился – ни тело, ни его глаз, но она продолжала очень тщательно счищать слизь – и обнаженные места сначала покрывались ожогами, а потом волдырями. Потом они пузырились и лопались – из них вытекал гной – и они снова пузырились – и так до бесконечности, пока не нарабатывалась твердая, как камень, корка. И только после этого Гласс продолжала работать.
   И вот сегодня корка в одном месте отвалилась – а там проступило нечто напоминающее в будущем длинный ковровый ворс!
   Шкурка…
   Желеподобная гадость липла к пальцам и закатанным по локоть рукам. Если хотелось попробовать после такого дела недолго подержать их прижатыми – они намертво прилипали к одежде. Гласс вконец измучилась, собрала инструменты, прицепила полные банки слизи каскадом к поясу -  и, гремя ими, как мусорщик, пошла обратно.
-До завтра.
   Правильнее было сказать – до встречи, потому что в «Не видеть» подземелье не было сегодня, завтра и вчера.
-Где же ты… - Гласс всматривалась в скудно освещенный гигантский туннель – и пока что не видела в нем Сорокорука.
*7*
-Так ты видел Клена? – спросила она с порога – потому что ее элемент и серая тряпка на нем – были лучшими объяснениями такого вопроса.
-Вз-з-з-вз… - зло прошипел Сорокорук и угрожающе двинулся в ее сторону.
-Не надо… – прикрикнул Мистер Ясень.
-Вз.
-Не надо, пожалуйста…
   Сорокорук поспешно вернулся к угловатой бледной фигурке своего хозяина и обвил ее шею железными шлангами уродливых клешней (Гласс показалось, что при этом он хитро на нее покосился).
-Какой из тебя Сорокорук, Сорокоручка… - буркнула девочка, затянула красную резинку на хвосте и осторожно пошла вдоль стены «Резать» зала. За стеклянными дверями шептались шеренги тонких ножичков, указывая на нее остриями.
   Перемещаясь окружными путями, обойдя много столов, Гласс наконец добралась до нужного, приподняв простынь.
-Удовлетворяет? – Мистер Ясень незаметно подкрался ближе.
-Вполне, - Гласс заставила руку не дрожать и не торопиться, когда та опускала ткань на место (ее еще немного подташнивало от вида элементов).
-Хорошо.
   Какой-то голос у него был бесцветный… Бр-р… - железные колья Сорокорука неаккуратно вспороли ему бок – а он даже не обратил внимания! Только когда…
-Ясень - кровь.
   …Гласс напомнила ему, что он живой.
-Ах да… - Ясень по привычке нагнулся – и чуть не заработал еще одну рану. – Ох, уйди… – приказал он Сорокоруку, но тот и сам уже, видя, что натворил, осторожно сгруппировался и отправился блуждать куда-то в верхнее подземелье. – Вот ведь… – Ясень опустился на табуретку, ссутулился, спрятав лицо в ладонях.
   Гласс пожала плечами, взобралась на стол и распласталась на нем, подложив руки под голову.
-Мы не видели его так давно.
-… да.
   Можно ли и дальше говорить?
-М-м-м, Ясень?
-Что?
-Я никогда не спрашивала – почему Клен так резко… меняется?
-Как - резко?
    По-прежнему эта бесцветность…
-В смысле… Когда он поправится?
-Поправится, - отрезал Ясень.
-В смысле… Когда он будет рядом?
-…? Он и так рядом.
   …
-Тогда бы бинты в твоей коробке уже давно закончились.
-Хм… Это точно…. …
   …
-Да. Гласс, ты права.
   Клац! – возле виска воткнулась стальная игла – над Гласс навис гигантский желтый «пузырь» с бездонным зрачком.
-Что, ревнуешь? – насмешливо спросила она, выгнув шею, и выползла из-под туши Сорокорука. - Сколько у меня дней?
-Ты справишься… – Мистер Ясень обернулся, наконец-то проявив признаки адекватности – он тепло улыбнувшись. – Я уверен.
-Ясно.
   И бесцветность пропала.
*8*
   Она назвала ее Соломоной. Она назвала ее имя. Она знает тайну, о которой все молчали… Надо ее найти, надо с ней поговорить…
   А потом вылечить. Да. Заставить увидеть  и вернуть в тело во внешнем мире.
*9*
-Ты играешь в опасные игры, – рыжий ангел неторопясь прохаживался между закрытыми камерами и говорил низким грудным голосом, совсем на его собственный не похожий. – Ты что-то сделал с моей левой рукой – и вот я ранен Сорокоруком. Вы же договорились с ним – не так ли? Почему ты это сделал? Клен, ты больше нигде не можешь быть! Я ходил по «Не видеть» подземелью очень, очень долго! Ты начинаешь меня беспокоить. Ты ведь не хотел этого? А чего ты тогда хотел?!
   От раздражения и досады Ясень достал скальпель и начал нежно выводить им стихи на заплесневевших стенах. Чем глубже он проникал в многокомнатные лабиринты своего сектора, тем больше ему попадалось вышедших из строя лампочек, неровных камней, повыпрыгивавших от желания убежать или из-за колебаний в нижнем подземелье. А еще, иногда, ненавязчиво, но будто приглашающе, из-за решеток высовывались иссушенные, обтянутые желтой бумагой руки неизвестно кого… Точно – не элементов Ясеня. Наверное – тех элементов, которые кто-то забыл исправить много лет назад. Да. Такое расточительство…
   Или Клен от нечего делать лепил своеобразные скульптуры, выражая этим свою извращенную натуру? Ясень уже пару раз извлекал бутафорские ноги, черепушки и бедра.
   Ему было все равно – за спиной шевелился Сорокорук – он «заботился» о декорациях. Настоящих или нет. А потом появлялись мешки с костями в «Рубить» зале. В этом зале Гласс еще не была. И не будет, пока не привыкнет к тому, что кроме него есть залы «Точить» и «Измельчать». Хотя бы к названиям…
-Я же знаю, что ты не можешь далеко убежать. Я также знаю, что ты не можешь просто так исчезнуть.
-Какой ты проницательный, от тебя не скроешься, даже если СКроешься по-настоящему! Ха!
   Голова Ясеня дернулась, повернув себя налево.
-Ты опять перепутал приставки, Клен.
-Может быть!
-ЗАкроешься, - Ясень немного постоял под дверью.
-Чего ты ждешь? – донеслось из-за нее.
-Мне ОТкрыть?
   Еще немного постоял под дверью в тишине.
-Нет. Не надо… … Эй…!
-М? – Ясень сполз и развалился на полу, словно брошеная кожура мандарина после пышного застолья.
-Что это?
*10*
   Я просто переложу тебя… Переложу. Переложу… Не оставлю! А ведь это главное?
-Он бежит! Дзы-дзы-дзы-дзы-дзы-дзы-дзы!! - зашелся визгливым смехом Незакусма. – Поторопись!
-Да, – Гласс поднапряглась – и стащила тело элемента со стола.
   Пшц…
-Он упал, что ли?! – вздрогнули ее худые плечики.
-Да, дзы… упал, похоже… Не отвлекайся! Ну!
   Если слетят очки… лучше бы Клен все же оказался неподалеку.
-Торопись! – подгонял Незакусма.
   Сердце Гласс начинало стучать быстрее – верный признак приближающейся опасности, а главным образом – признак неконтролируемых нервов.
   Пока у нее не выработалось свое собственное «Не видеть» безумие, она была вынуждена довольствоваться тем, что осталось «по наследству» от прежней жизни - небольшими крупинками абсурда, похожими на пыль, населявшими воздух. Гласс тащила элемент по полу – и у нее от усилий выворачивались лодыжки, она посекундно отворачивала голову на сто восемьдесят градусов, выгибая ее вверх, но Сорокорука нигде не было. Когда она миновала дверь «Резать» зала, то услышала одобрительные перешептывания коридора - он подсказывал ей, куда идти.
   Пхц…
-Он опять упал! – Гласс уже не знала, плакать ей или нет – Ясеня было нестерпимо жалко. А ведь он просто спешит в свой сектор, чтобы предотвратить «похищение».
-Упал, дзы-дзы-дзы-дзы… – повизгивал Незакусма. – Еще бы! Ведь он не приспособлен бегать! Зато резать – приспособлен еще как!!
   Хороший повод задуматься…
   Сердце не останавливалось и продолжало колотиться: трмс-бумс-трмс-бумс. То был маэстро театр. Гласс волокла бывшую подругу – и не забывала благодарить «Не видеть» подземелье, хотя совсем не понимала, почему оно помогало ей.
-Я должна разобраться… Потом я все исправлю… … Немного осталось?
-Немного, дзы…
-Ох… кого я слышу!
-КЛЕН! – обрадовалась Гласс, кинула свою ношу – и упала перед решеткой. Раз – на крошечное окно вползла одна ее белая рука, раз – вторая – пальцы дрожали и выкручивались, но голова не замедлила появиться через пару мгновений – скачущие бутылочные глаза заглянули внутрь.
   И посмотрели в глаза цвета морской волны с отраженным небом внутри.
-Клен, это она… Она. Сделай что-нибудь! Исправь ее!
-М-м? – ее друг повел орлиным крючковатым носом воздух, пробуя его – и решительно покачал головой.
-Я зеленый и страшный! Уходи!!
-Клен! – лицо Гласс стало соленым от слез.
   ПШЦ…
-Дзы… он опять упал, дзы-дзы…
   Гласс вздрогнула – Ясень упал совсем не-да-ле-ко!
-Я же говорю, – с другой стороны двери подползла другая рука – извилистая и аморфная – Гласс вскрикнула и отпрянула – запнулась – ударилась головой – и все за доли секунды! Ладонь Клена на миг показалась, ужасная, как кошмар, схватилась за железный прут, согнула его – и опять исчезла.
   Заточенное чудище рассмеялось:
-Говорю же – уходи! Я - зеленый!
   Гласс едва ли слушала – справа по туннелю ползла смерть, она чувствовала ее и виедела - свет лампочек иногда отражался в треснувших очках.
   Нельзя. Никогда. Ничего. Брать. Из «Резать» зала. Его зала. Но нельзя оставлять так Мистера Клена.
-Идем… дзы… идем… идем!
   Нет, хы… Хы… хы…. Дышать становилось все тяжелее.
-Идем!
   Хэх… хы… хы…
   Он как червь ползет и как змея - сейчас ужалит ее!
-Иду…
-Я-а точно зеленый и зеле-о-о-о-ный! – распевал Мистер Клен, на свое счастье – почти всегда ненормальный...
*11*
   Гласс сжалась, обхватив руками ноги, хотя обе от сбивчивого, прерываемого постоянными падениями бега изрядно вывернуло - вправить бы их – да Гласс хотела чтобы все было, как в настоящем заточении - под лозунгом: «мы сами строим стены своей камеры».
   Сколько прошло времени? Нигде в «Не видеть» подземелье не было часов. Когда кто-нибудь спрашивал о времени у Клена, он тут же – и абсолютно безошибочно его говорил. Но это только Клен…
   Может быть, он чувствовал течение этого времени? Особенное течение? Или он каждый раз их обманывает, называя первое, что прийдет в голову?
   Разве сама она - не чувствует?
-Нет. Я только слышу, – прошептала Гласс.
   Ей не давали покоя визги, писки, шумы… кто-то скребся к ней в комнату – если это был Сорокорук – почему он не спустился с потолка? Он бы упал из верхнего подземелья – и просто проломил бы его своим весом…
   Зато оттуда капала тягучая черная жидкость, похожая на нефть по запаху и по виду. Когда она стекала по желобкам, на сером камне оставались желтые маслянистые пятна. Вероятно, она же была причиной расползавшегося по комнате зловония, но Гласс по-прежнему не решалась выйти – было ясно, что ее «выкуривают» методом запахов. Незакусма молчал.
   Она закрыла глаза, она давно ничего не ела - на вытянувшемся лице лихорадочно светились глаза, выпавшие волосы, скомканные, валялись на подушке.
«…Лужа слюны… смотри… Ты помнишь свое леденцовое солнце?
   Помнишь, как ты ходила, чтобы узнать, как оно выглядит – в парке?
   Тусклое бесцветно небо, смазанное чем-то дымчатым и бугристым. Глухое, полное ужаса чувство, снабженное чем-то сжимающим твою голову, твое тело и твое сознание.»
   Ты стала страшнее, Гласс, ты стала умнее, ты стала походить на большое и мощное, но на самом деле ты сильная не по-настоящему – ты чувствительная и ранимая - и скрываешь это - то, что означает, что ты слабая.
-Ага. Как же.
   Послушай, это все философия. А Что меняется по-настоящему?
   Меняешься ты и меняешь тоже ты.
   Решительно захлопнув железную дверь, Гласс бесстрашно вырвалась в коридор.
*12*
-Смотри, до чего ты ее довел! А? Напугал зачем-то, заставил бежать за собой!
   Зачем распространять эти флюиды напряженности?
-Неправда… все – неправда! – протестовал Ясень. - Ты - обманул меня! Я - обманул себя!
-Да уж… Не без этого! Хе-хе…
   …
-Давай, вставай.
-Ага… – Ясень поднялся и отряхнулся.
-Вот… - в зеленом свете блеснули новые квадратные глаза.
-Спасибо, – Ясень выбросил старые очки, зажмурился, надел новые.
-Лучше? – улыбнулся Клен.
-М-м, ты что-то поменял?
-По-о-о-очти! – рассмеялся Клен и хлопнул в ладоши – Я рад, что они лучше! Так и должно быть!
-Сначала я просто упал – и они раскололись… Я даже не заметил, - оправдывался Мистер Ясень. Он робко взглянул на своего друга. - Ты тоже стал лучше. Тебе – стало.
-А то! – Мистер Клен похлопал его по плечу – и незаметно исчез - судя по шаркающим звукам - снова отправился быть.
   Следы тяжелых ботинок расплывались через пару секунд.
-Мистер Ясень, ты можешь опоздать к чуду! Поторопись!
*13*
-Ну… Да. Я была несколько напугана… - признала Гласс.
-Извини, – Клен поднял руку в знак смирения, отвесил поклон и уселся по-турецки, все еще продолжая улыбаться. – Я часто становлюсь неуправляемым… ну – или почти часто. Кроме Ясеня ко мне обычно никто не суется в такие моменты. А вот он всегда справляется!
-А то как же… - сам с собой согласился Ясень, перелистнув страницу. Книга была большая – одним глазком в ней можно было разглядеть картинки под защитными пленками – а другим – мелкий текст на непонятном языке. Настоящие языки тут, кстати, тоже имелись – и вообще книга была жуткой, про хирургию - теплый оранжевый Ясень как-то с ней не сочетался…
  Клен заразительно рассмеялся. Гласс задумчиво повращала головой, оглядываясь.
-Так что случилось, Гласс, пока вы меня не видели?
-Можно я промолчу? – попросил Ясень.
-Можно!
   Но Гласс тоже не горела желанием что-либо рассказывать и сразу призналась:
-Вообще… Я хотела спросить тебя о внешнем мире, Клен.
   …
   Ясень перелистнул страницу.
   Клен не перестал улыбаться и раскачиваться.
-Спр-р-р-рашивай! Что ты хотела узнать?
   Гласс интуитивно выкручивала руки в локтях.
-Та девушка назвала меня Соломоной. Это – мое имя?
-Именно.
«Так просто ответил?»
-Имя, которое у меня было?
-Ну-у-у, не совсем верно… – Клен покосился на Ясеня. – Он ничего тебе не говорил?
-Нет, – отозвался Ясень.
-А-а… вот как. Ну тогда я сам расскажу! Хотя… – он задумчиво пошкрябал переносицу. – Имя, которым тебя назвали объекты, ну или элементы – в случае твоих родителей…
-Ро… Кого?
-Нет-нет! – Клен активно замахал руками. - Потом как-нибудь расскажу! Не сейчас!
-Х-хорошо.
-Важнее ведь не это! Важнее – кем ты сама хочешь быть?
-Быть…
-Да. Быть, – подтвердил Ясень, перелистнув страницу.
-Мистер Гласс?
   Гласс вздрогнула – и кивнула.
-Да.
-Хочешь быть «Да»?
-Ну вот видишь! – Клен был жутко довольным. – Еще вопросы?
   …?
-Почему я не запомнила своего прошлого? Здание, где я нашла последний элемент… Эти объекты – там много таких же, но я не могу туда войти. Третий элемент – он знал меня. И еще леденец – леденцовое солнце…
   При последнем Клен задумчиво оскалился.
-…и шоколадная почва.
   Он точно что-то знал.
-И все?
-Все.
-Хех, память вернется со временем. Помнится, мы тебе уже говорили об этом.
-А мне есть что вспомнить?
-А то! – зеленый монстр вскочил и, потянувшись, заложил руки за спину, начав расхаживать пред Гласс вперед-назад. - Пока мы не нашли тебя, ты помнила много, правда – ненужного… Но когда Ясень исправил тебя – ты стала самой собой – и забыла ненастоящее. Проще говоря – переродилась. Ну или Ясень так постарался, что твое тело не выдержало напряжения – и позволило себе забыть себя. Привыкая к постоянной боли, можно сделать ее безболезненной. Каждый из нас проходит через это, вот только, скажем, Ясеня – исправлял я – поэтому он не очень… Ну… сразу забыл все, о… Хх-х-х… – Клен вздохнул, поймав предостерегающий синий взгляд. – Закончим на этом. Ты постепенно вспомнишь свою предыдущую жизнь – когда примешь эту. И не надо этого бояться. Это – то, что сделает тебя новой тобой!
-Вот как… - Гласс сильно озадачилась и из путаных объяснений Клена ничего не было понятно.
«Выходит, без старого не будет нового? Я в это не верю.»
   Ясень перелистнул страницу.
   Клен остановился.
-Еще что-то?
-Да… черная шерстка.
-На мне?! Она должна была быть зеленой! – Клен забавно завертелся волчком.
-Нет! – рассмеялась Гласс. – На Стоглазе!
-Ах это… – Клен быстро погрустнел. - Что ж, вполне возможно, что он скоро умрет!
   …
   Что-то особого сожаления в голосе не слышалось…
   …
-Почему? Как он появился? Кто он? ПОЧЕМУ УМРЕТ?!!
-Так же, как Сорокорук… – ответил вместо Клена Мистер Ясень. Он наконец закрыл книгу и теперь неотрывно смотрел на своих друзей, следя за тем, что им было дозволено и что НЕ дозволено говорить. – Они были в верхнем подземелье – о Стоглазе мне рассказал Сорокорук, а Клен просто знал о нем. Родились в верхнем подземелье…
-Да? – недоверчиво переспросил Клен, часто не помнивший, что он знает и о чем говорит.
-Да, – подтвердил Ясень (секунду спустя, переглянувшись, они пришли к полному согласию).
-Тогда…
-Ты ведь будешь с ним в его последние часы?
-… э-э-эм… Да… Буду, – Гласс поднялась из кресла. Известие совсем ее разбило. И зачем только она успела ощутить привязанность? И кто теперь повернет стеклянный кран и освободит от стекла «Смешать» зал? Без Стоглаза… ничего не получится. – Я еще хочу спросить… Когда мы закончим этот элемент, я смогу за ним понаблюдать?
-Ты… – Клен развел руками, – делаешь то, что считаешь нужным, а я и Мистер Ясень - остановим тебя, когда тебе понадобится помощь!
-Угу…
*14*
-Думаешь, что это правильно – и не говоришь ей ничего.
-Она сама во все разберется.
-Да. Но при чем здесь Стоглаз? … Ты как?
-Я? А что – Я?
   Но Мистер Ясень был слишком внимательным.
-Ведь это было так давно, так что... – ты как?
-Никак! – огрызнулся Клен, превратившись в кусочек раздражительности.
-Зачем ты соврал про черную шерстку? – продолжал допытываться Ясень. - И почему ты так боишься? Он ведь простит тебя, все равно простит когда-нибудь.
-Он-то простит… Он даже и не вспомнит. А вот…
-Ты сам… …
   …
-… … НУ И ЧТО?!
   Хотя он закричал, он все равно видел, что Мистер Ясень не злился, а скорее был огорчен и хмурился.
-Ничего… Она вспомнила свое имя – не рано ли?
-Это все те же проблемы, с которыми мы реши связаться, когда ее нашли!
-Связываться приходится что-то очень уж крепко…
-Пойду ка я работать!
-Клен?
   Поздно - он пять улыбнулся и начал валять дурака.
-А-а-а! Чего переживать! М? Ясень? Зачем? Все идет про-о-осто чудесно! Мы справились с очередной задачей! Это надо отметить! Пойдем, доделаем этот элемент! И к тому же… – он подскочил гигантским прыжком к Ясеню, но тот уже привык к таким странностям и не отреагировал паникой. - К тому же я придумал, что делать с большим белым зданием! Хо-хо!
-Не очень хороша идея. И она не говорила, что оно белое – не проговорись. Потому что я тоже за ней следил – а ей это не понравится…
-Ты что?! Она ВЕ-ЛИ-КО-ЛЕП-НА-Я!!!!
-Пропустил мимо ушей…
*15*
   В «Варить» зале все было по-прежнему, в «Смешать» зале все стали возмущенно гудеть – правда гудели устало… Гласс как всегда – у порога извинилась, взяла ворчавшего спросоня Незакусму – и отправилась проведать Стоглаза.
   Она нащупала почти на сантиметр новой шерстки!
-Подрастает…
   Хотя Стоглаз не открывал свой единственный глаз уже несколько недель, Клен ведь сказал, что он умирает, и…
   Если вспомнить, как они нашли его… Почему он умирал? Он был болен? Чем он болел? Если кто-то что-то знает об этом – это Ясень, он врач, он хирург и волшебник заточенного металла… Но и он здесь бессилен – и Сорокорук не подпускает его даже на пятьдесят метров к Стоглазу – опять ревнует? Или опять – оберегает?
   Да ну… неправда. Стоглаз не мог пошевелиться. Так с какой стати ему двигаться целиком и нападать на ее друга? Отчистив новый участок от слизи, Гласс вернулась в свою комнату и замаскировалась для похода во внешний мир.
   Там воздух горький, несвежий и затхлый - от него судорогой сводило язык. Еще там неприятное солнце – сейчас Гласс относится к нему с большим понимаем, но Солнцу - не нравятся те, кто живут в «Не видеть» подземелье – приходилось одеваться поплотнее: прятать шрамы и белоснежную кожу, прятать следы чрезмерно изворотливых суставов… Сколько Гласс не думала об этом, она не могла понять – почему люди спокойно живут под солнцем? Потому что их много? Только поэтому? Или потому что они объекты – но только для солнца? Для Мистера Солнца?
   Время шло. Брови у Гласс сузились, губы сузились, постоянно сжатые. Не бывающие на свету волосы выцвели и стали набирать другой цвет – бело-желтый, соломенный – какой-то специфично яркий. Цвет Гласс, собственный - так сказал Клен, со смехом указывая на свои зеленоватые зубы и седовато-зеленые брови и ногти. Все с печатью водоросли. Его цвет. Цвет стрекозы.
   Красный – это просто любимый оттенок Гласс. Синий комбинезон по колено - это цвет загустевшего стекла, похожий на глаза Мистера Ясеня. Еще есть бирюзово-оранжевые рукава до запястий и такой же шарф – его волосы и глаза Мистера Клена. Кепка круглая, мягкая - форма Сорокорука.
-Куда она опять побежала? – Гласс внимательно следила за девочкой – уже который день, как ее элемент выпустили из «Не видеть» подземелья, Гласс продолжала искать осколки памяти во всем, что ее окружало.
   Найти для связи, найти для уточнения родства… Изощренный способ выбить другого из колеи. Изощренный способ пытки. Каждый день, проведенный снаружи, отравлял Мистера Гласс: долгие ночи в пыльной комнате, наполненные судорогами, постоянными приступами рвоты, нездоровыми фантазиями, губительное влияние солнца… Теперь Гласс менялась еще быстрее.
   Клен сказал, что так растет ее защита.
   Гласс больше не надо было заставлять себя ходить в «Смотреть» и «Резать» залы, она больше не боялась глаз в банках и элементов на столах, похожих на людей. Настоящие или нет – она привыкла и стала циничной. Сорокорук еще иногда не пускал ее в «Творить» сектор Ясеня, но сама она жадно ловила каждую возможность туда проникнуть и везде побывать. Музыка в ней звучала непереставая – если бы у Гласс был инструмент, она точно бы… Наверняка…
-И опять под солнцем… – нездорового вида девочка спряталась между деревьев и осторожно выглянула.

Глава 4: Не отталкивать.

-Ты особенная, Гласс. Я так долго, дзы-дзы… ждал тебя, потому что ты - особенная.   
-Да-а-а-а ну-у? Клен?
   Тот стоял на полуокружности навесной площадки у входа в «Варить» зал и, приставив руку козырьком ко лбу, смотрел вниз.
-Дела ваши плохи!
-Дзы-дзы… а твои? Стоглаз – и Гласс. Сорокорук – и Ясень. А ты? Что с тобой?
-Я бы повременил с Ясенем!
-Ага, как же, дзы-дзы-дзы… Ты до сих пор ужасно непроницателен!
-Хочешь сделать мне приятное? А, Незакусма? Спрашивая о том, как я себя чувствую? А что будет с тобой?
-А это было дав-но!
-Но Гласс тебе стала как родная!
«Это верно.»
-Это верно… – передразнил Мистер Клен. – Чего ж ты сейчас больше не смеешься, когда смотришь на меня? Что тебе мешает? М? Смеяться в моей голове? Кто вообще был во всем этом виноват?!
   Стоглаз - и Глас. Сорокорук - и Ясень.
-Незакусма – и КТО? Кто был виноват во всем?!
*2*
   Она больше не пела - и это раздражало – хотелось бросить все – и уйти.
   Погоди ка…
   Она что-то заметила! Гласс напряглась и притаилась, не выпуская свой холод наружу.
   Объект для ее элемента… Гласс позавидовала ему еще в «Не видеть» подземелье, но теперь, на солнце – завидовала больше – он было не мертвенно бледным – а желтоватым, обласканным жарой и родным, наследственным теплом человеческих тел.
   Пальцы скрипуче вывернулись, пока ладони оставались на дереве - худые волосы, худые кости: Гласс стала угловатой и незаметной. Солнце уничтожало ее, делало прозрачной – и только красная кепка и цветная одежда отделяли привидение от окружающего мира.
   Нечестно.
   Пока Гласс размышляла, ее подопечная остановилась, открыла жерло, из котрого вылетают звуки – рот, кажется, - и…
-Матин!
   Бам…
-Привет, Юнна! Ты опоздала?
-Немного.
   БАМ…
-Давно ждешь?
-Я пришел пораньше…
   БАМ-БАМ!!!
-А где Соломона?
-Кто?
   БАМ-БАМ-БАМ…!!!
-Уходим… – шепнул Незакусма, и Гласс будто очнулась от транса и увернулась от волны ужаса. – А не то твое тело не выдержит…
*3*
   Она плелась, едва разбирая дорогу. Тот Объект – тоже знает о ней! Но он просто объект!! Они не смогут его исправить! Он не нуждается в этом или не может быть исправлен! А если сказать о своих тревогах Мистер Клену?
   Он наверняка недолго думая, обо всем позаботится.
   Гласс не была к этому готова – устранить, а не исправить – это нонсенс. Надо исправлять - не более! Она пока почему-то ценит жизнь этих неадекватных, слабых существ. Может, потому что они важны для ее памяти? Для ее восстановления?
   Идеальный расчет?
   Она похожа на них внешне, она выглядит так же и наполнена наверняка тем же, но она – не они. Она не такая. Она другая. Можно посчитать это поводом для истребления? Но истребляет-то она элементы – а они вообще черт знает что! Ментальная оболочка? Душа?
-Близко было, дзы-дзы-дзы… – Гласс достала Незакусму и повесила его снаружи на шею. – Твои голенькие хрупкие ножки чуть не подогнулись!
-Да, это так, – девочка свернула в щель между домами и опустилась там на парапет. – Фух-х-х… - она сжала и разжала ладонь, глядя сквозь нее в израненную землю. – Что это было?
-Воспоминания. Очевидно, тот объект…
-Матин.
-Да, Матин. Наверное, он тоже был твоим другом. Дзы-дзы-дзы... Это становится интересно – заметила? Наш наблюдаемый объектик рассказала ему о новой тебе до того, как лишился элемента. Так что будешь делать? А? Скажем Клену?
-Нет! – поспешно воспротивилась Гласс. – Нет… Хех… Я хочу разобраться и…
-Немного поиграть?
-М-м… – Гласс устало провела руками по щекам, счищая с них налеты мыслей. – Да, именно – поиграть.
   В такие жестокие игры играют только дети да Мистер Клен…
*4*
-Мистер Ясень, давай сыграем!!!
-У меня нет на это времени.
   Фш-ш-ш-ш-ш… – это Ясень вылил что-то в железные ванночки, расставленные от большей к меньшей.
-Ну во-от… А Мистер Гласс играет сейчас!
-Правда? – Ясень сосредоточенно окунал белую бумагу в каждый из растворов. – Хорошая рифма.
-КОНЕЧНО! … Гусеница… – Клен сник и, уйдя поглубже в «Резать» зал, развалился на одном из столов. – А я вот только что завязал!
-Неужели?
   Щелк – Ясень подвесил бумагу к натянутому железному тросу, оглянулся на бездельничающего друга и улыбнулся.
-Доволен, что я спокоен? – буркнул Клен.
-А то как же…
Фш-ш-ш-ш-ш-ш…
   Клен перевернулся на живот и, сцепив ноги, беспечно покачал ими в воздухе.
-А где Сорокорук?
-Убирается в камерах… – (бламц-бламц – испещренными сетью прогнивших сосудов ногтями Ясень постучал по пузатой колбе). – Или за Стоглазом присматривает…
-О-о-о!
-Гласс говорила, что он все больше покрывается черной шерстью, кстати - с зеленым подшерстком. Не знаешь, в кого это? – Ясень натянул перчатки.
-О-О-О! Чудно! Скоро у нее появится еще один друг!
   Как-то он это невесело сказал…
   Пропустив через растворы еще одну бумажку, Ясень не вытерпел и оставил свои дела.
-Что с тобой не так? Ты давно не исчезаешь в ящиках, не пугаешь из-за углов, не шепчешь ужасы на ухо в «Помнить» зале. В «Отдохнуть» зале вообще не появляешься. Да везде… и ты…
-Ах, сколь многогранны мои достоинства! – торжественно подтвердил Клен.
   Ясень фыркнул и подошел поближе – Клен снова быстренько перевернулся на спину и притворился мертвым.
-Можно я рискну угадать?
-Нет, – оскалился Клен. – Тогда я расстроюсь, что ты расстроишься!
-Как хочешь… - Ясень пожал плечам и вернулся к своему занятию.
-А хочу я не так… И вообще – тебе не угодить!
-А то я не знаю…
*5*
   Гласс решила не возвращаться в «Не видеть» подземелье и опять провести ночь в месте ее «временного пребывания». Заброшенная квартира, когда-то укрывшая ее и Мистера Ясеня, ее бывшая квартира, как казалось Гласс, только разрушенная, разграбленная и отталкивающая все объекты прочь. Окна вчера кто-то заколотил досками – темнота  и тишина внутри воцарились абсолютные…
   Гласс перерабатывала в себе пыльный ночной воздух подъезда так долго, как могла, и лишь после, услышав мрачное вытье часов где-то в глубине здания, извещавшее полночь, поднялась в комнату.
   Чвак.
   …
   Чвак-чвак…
   Бум.
   Шлеп.
   Кто-то сказал:
- А? … Кто здесь?
   БУМ!
   Гласс притаилась на пороге, задержав дыхание. Ее рука, сжимавшая дверь, перевернулась, чтобы в мгновении ока снова открыть ее и позволить телу бежать.
-Кто-то есть здесь?
   Голос был до отвратительного молодым и принадлежал объекту. Сохраняя абсолютное спокойствие, Гласс воспользовалась преимуществом чуткого зрения – и разглядывала заполнившее пустоту существо…
   Он, конечно, видел хуже. Он вообще, наверное, не видел: объект был чуть повыше нее и махал перед собой длинной штукой, из которой лился отвратительный желтый свет… Фонарик… Уловив это лишь мельком, Гласс отогнула голову в сторону – на ее место как раз должно было попасть светящееся пятно – и продолжила рассматривать… Объект. Точно объект. Что делать? Зачем он пришел сюда? Что ему тут надо?
   Он сделал пару шагов по грязному, засыпанному мусором полу – и круг на стене увеличился, осветив шрамы и криво натянутую кожу. Тут же раздался вскрик – человек выронил фонарик и, прикрыв ладонью рот, видимо, – разглядев при падении освещения неестественно отогнутую голову, попятился, хотя на ногах устоял.
-Т-т-т-ты…
   Танец губ и костей под ними.
   Гласс преспокойненько нагнулась, подхватила фонарик и постучала по стеклу.
-Ты… - повторно выдохнул объект.
-Настолько осветленное… Вообще не качественное… – покачала головой девочка – и направила фонарик на говорившего.
«Он?»
-Ах… – он загородил лицо руками, спустя пару мгновение привык – свет был неяркий – и снова посмотрел.
   Гласс тут же выключила прибор, но он успел ее узнать.
-Соломона?! Ты?! Что ты здесь делаешь?
   Видимо, он забыл и об отогнутой шее и о странных обстоятельствах их разговора. Гласс же интересовало другое…
   Опять ее имя. Только один объект знал его.
-Матин.
-Что за… Хех… Ха-ха-ха-ха-хах… - Матин рассмеялся, так и сев на том месте, где стоял. –  Я понятия не имел, куда ты исчезла! Я думал, что ты навсегда… - у него были коричневые волосы сосульками, растрепанные, чуть пониже ушей и остриженные до середины затылка. Глаза посажены широко, с постоянным выражением апатии, она же отпечаталась на маловыразительном изгибе губ, в ровных бровях. О! Складка между ними – значит он часто хмурился. – И тут Юнна говорит, что тебя видела… А сегодня говорила, что не знает тебя совсем. … Странная она… Но… Соломона… Эта история интересная.
«О чем он? Какая еще история?»
-Здесь никого нет, здесь заколочены окна, все разбито, но… Но предо мной ты – и мне еще интересней!
   История?
   Куда девался его страх? Он уже и улыбался как-то алчно. Он с головой вообще дружил? Гласс неожиданно поняла, что испытывала подсознательный страх. Клена рядом не было – Ясеня тоже – кирпич под ногой неблизко – да и руки перегнутся, пока его поднимут.
   И говорил он как-то не так…
-Но немного я все же удивился! Не ожидал такой развязки… Э-э-э… Но и против нее, конечно, не против. … Что случилось? Что-то странное? Что случилось? Расскажи – я хочу узнать эту историю!
   Вот оно! Он говорит, как Клен, разве что не настолько эмоционально. Он улыбается, как Клен, разве что не так кровожадно… 
   Он поднялся, подойдя, сам взял фонарик.
   Гласс просто не знала и оцепенела… Он думал об этом так много, он говорил давно решенное…
«Что мне делать?» – она попятилась и вжалась в стену.
-А… Соломона, – Матин протянул руку в знак успокоения. – Это ведь точно ты? … Ты-ы-ы не узнала меня?
-Матин… – машинально повторила Гласс, уже истерически боясь, что он ее коснется - казалось – тогда произойдет что-то ужасное!
-Да. Я - Матин.
   Уничтожить, уничтожить от страха!
-Я… … - девочка сглотнула, - не Соломона.
   Видимо, она говорила тихо – потому что он не сразу расслышал и от неловкости опять улыбнулся – уже не алчно, по-другому, устало. Потом он обдумал услышанное и ответил:
-Я так и знал.
*6*
   Объекты - враги. Объекты – враги. Объекты – враги все враги, все! Объекты - враги… – и так еще сотню раз, пока она не поняла этого окончательно.
   Пальцы зарывались в густой подшерсток, крутились у оснований, и кожа заворачивалась вокруг спиральными складкам. Потом пальцы раскручивались…
   Чтобы расслабиться и отвлечься, Гласс еще любила повращать головой… А еще она не понимала…
   Почему над дверью «Не видеть» подземелья появилась табличка: «Окулист и все с этим связанное.»
   Мало того, что составленная надпись была нелепой, она шла вразрез с существующими правилами конспирации – и была расположена возле входа в ее дом! Пожав плечами, Гласс все же вошла внутрь, пока луна гнусно смеялась ей в спину.
-О! Гласс! Ты припозднилась… М-м-м… Вернее, ты вернулась? Не думал. Думал, ты останешься там, ну… в этом, во внешнем мире. Т… - тут Клен осекся – миг – и он уже был у Гласс за спиной. – Кто это был? – он приподнял ее испачканный локоть.
-Лужа.
-А это? – схватил и перевернул продранную ладошку.
-Асфальт.
-А это? – присел и дотронулся до кровоточащей коленки.
-Камень.
   Зеленый монстр резко выпрямился, сверкая глазами.
-От кого ты убегала?
-От себя.
-Так значит… – он улыбнулся, но не перестал хмуриться, подумал – и…
-Клен, опусти!
   …резко подхватил Гласс на руки! Он неторопясь понес ее вглубь.
   Гласс закрыла глаза.
   Темнота.
-Объект… … Объекты – враги.
*7*
-Клен, ты опять убежал?
   Разговор в дождь под цветными зонтиками. Пролетевшая сверху птица наблюдала два цветка: с болота и с клумбы. По серой земле текли слезы, заполняя ямки и трещины. Глубокая осень – почти зима. Стужа мокрого окружающего. Стужа и непонимание.
-Клен… Почему ты убежал?
-Мне стало как-то… – полуответил Клен. Он укутал шею шарфом. В этот раз он даже взял зонтик – и все равно дрожал, покрытый мелкими пупырышками.
-Как-то страшно?
   Клен зябко передернул плечами, убив яркими бирюзовыми огоньками глаз:
-Догадливость!
-И наблюдательность.
   Свитер был мягкий, с высоким горлышком. К ботинкам прилипла грязь, но худые ноги резко вырвали их из цепких объятий непогоды, будто им это ничего не стоило – и зашагали так быстро, словно их и вправду было восемь.
-Ты снова…
-Услышал их? Да! Ты ведь знаешь: когда они выпадают - я чувствую…
   Ясень сидел на корточках и разгребал грязь под ногами Клена: там лежал маленький осколок, похожий на сточенную морской водой каменную слезу. Он выпрямился и выставил руку вбок, под дождь, чтобы промыть его.
-Как часто?
-Все чаще.
-А как именно чувствуешь?
-Как именно? М-м-м… – Клен задумчиво запрокинул голову. Дождевая вода путалась в волосах, делая его еще больше похожим на водоросль.
-Это на тебя не похоже.
   Улыбкой Клена можно было резать нервы…
-Голова болит, когда они теряют их – это отзывается эхом… – он приставил палец к виску и воззрился на Ясеня, не переставая улыбаться. – Вот здесь. Жуткая боль.
   С секунду после подобного признания тот не двигался, как будто осмысливал услышанное, а потом:
   Ужас!
-Мы должны немедленно их вернуть! Исправить и переде…
-ОСТАВЬ!
   Ясень замер, не в силах противиться властному голосу.
-Оставь… Как думаешь, сколько не было Мистера Гласс? Сколько не было тебя? Всех уже не исправишь! И как быть с теми, у кого срок, хех, годности истек?
-Клен, исправить и вернуть – разные…
-Нет! Ты отпугнешь… Гласс… Она не готова к такому. Пока.
   Ясень попытался смириться, но это было сложно - словами трудно передать отчуждение – кусочек сердца – в левую руку, кусочек – в правую. Отчуждение Клена – страшная шутка…
-Так значит… ты… теперь… думаешь о ней?
-Да, – кивнул Клен и отвернулся. – Я всегда о ней думал. И напоминал тебе, что ты тоже должен!
-Сам дойдешь! – зло выкрикнул Ясень, швырнув осколок глаза на дорожку впереди.
   Его шаги…
   Тут же были остановлены. Клен стоял перед ним – и когда успел обогнать? Куда бы Мистер Ясень теперь не повернул, везде стоял Клен.
-Как ребенок! Хех! А ведь ты должен быть другим.
   Ясень боролся с собой. Его тростниковые руки сжимались и разжимались, к концу выбрав второе. Гордость тут была неуместна. Он вернулся и поднял осколок, посмотрел его на несуществующий просвет в дождевых облаках.
-Я не оставлю это так, как хочется тебе. Ты опять не все мне рассказал. Ты по-прежнему чего-то боишься и по-прежнему мне не доверяешь. В этот раз я сам буду следить за тобой, и замечу, когда ты не сможешь себя контролировать…
   Какие угрозы пошли…
-Хех… Ясень, ты как всегда ведешь себя «как всегда»… Хотя кое в чем ты не прав! Идем домой?
*8*
    И это он называет дружбой!! Это постное наслаждение несуществующим удовольствием от стремления обезопасить любимых? Тошнит…
-НЕТ! – с болезненным стоном выкрикнул Ясень, вонзив скальпель в стол с такой силой, что он прошел сквозь плотный лист металла и выскочив, чуть не попал в его согнутую ногу.
   Зашелестел ржавый воздух – Сорокорук прикоснулся к его обнаженной шее, приблизил свой единственный израненный глаз.
-Вз…
«Втыкай лезвия в меня, а не в себя.
   Не надо.
   Воткни в меня, в мое живое тело, хотя его осталось немного, а не в свое…»
-Порой я думаю, что лучше бы в его… - проворчал Ясень.
*9*
 -Ты мягкий! Ты такой мягкий!!!
   Но другой все это время следил из-за поворота и не приближался.
   Защищен ли тут Стоглаз? Или Сорокорук только и ждет, как бы застать его одного? Почему он так недобро светится желтым в темноте? Он что – совиный глаз?
*10*
   Неожиданная догадка поразила обоих.
   Бамц!
   Еще был визг подошв у ботинок… Они остановились напротив друг друга возле комнаты с камином, не сговариваясь прошли мимо, обошли, пропетляли по коридорам – и во второй раз столкнулись уже у входа в логово Ясеня.
-Прошу! – любезно извиваясь, предложил паукообразный доктор.
   Общий сбор!
*11*
   «Совет» решили открыть твердым и уверенным утверждением Ясеня.
-Он опять волнуется понапрасну!
-Не так уж и понапрасну.
-Минутку, где Незакусма?
-В «Смешать» зале, он там пытается договориться с местным, хм… населением.
-А-а-а… - Ясень случайно заметил неумело замотанные пальцы Гласс, но она их быстро спрятала за спину.
-Это только мое, поэтому я не пришла к тебе за помощью.
-Ну да. Понимаю… Фх… И его я понимаю! – Мистер Ясень сел на стул и стал скрипеть своим портативным «орудием» по подлокотникам.
   Совет закончился, так и не начавшись.
*12*
-А? Что это?
   …
   …
-Ох! – Гласс едва успела потеснить воздух за своей спиной – предупредительный удар пришелся в стену – он был рассчитан идеально – напугал ее по-максимуму, но не поранил. Красная резинка неторопливо развернула перед смертью упругие кольца и упала, перепиленная…
-Ты! Это был подарок Клена! – возмутилась Гласс, задрав подбородок и поворачивая на шее голову, чтобы охватить все возможные уголки непроглядной темени.
   Все эти нападения происходят, потому что она - и Стоглаз…
   В общем, в последнее время она не была уверена, что ей доведется когда-нибудь снова увидеть поблизости Сорокорука.
*13*
-Я должен работать. Я нахожусь в потерянном состоянии, я путаю сны с реальностью – опять, снова, каждый день. Здесь нет дней. Каждый момент того, как я дышу, иду или режу, или сшиваю, или чиню, или изучаю – вне зависимости от действия… Он – как остльное. Хотя все наконец-то наладилось, но… Нет, не наладилось, а наладится, когда…
*14*
-Внимание! Внимание! Прошу, проходите! Заходите к нам! Милости просим!
   Гласс не могла поверить своим глазам! Она бы достала их, протерла тряпочкой со спиртом и вставила обратно! Собственно, сонный Ясень с черными пятнами под своими и воспаленными веками над, помышлял о чем-то схожем, застыв рядом столбиком. Судя по тому, как часто он касался своего лица, он был бы счастлив узнать, что все происходящее – это плод и сок его больного воображения.
-Не понимаю… - выдавил он из скептически настроенного горла спустя пару минут.
   Они дислоцировались на пороге «Обмануть» территории. Было утро – и солнце было раздражающе ярким - потому что Клен не закрыл дверь. Клен был снаружи.
   Это был нонсенс! Но он был.
-Ясень, эй, Ясень! – потеребила друга Гласс за серый рукав.
-Что?
-Раньше тоже такое было?
   Ясень крепко задумался. Скорее всего Клену стало так больно от теряющихся кусков глаз, что он пошел их искать, не взирая на солнце. Или он опять сошел с ума, или это у него игра извращенная такая, или…
-Неужели? – опешил Ясень, но только на миг: Гласс совершенно точно не стоило говорить об этой его последней догадке - ей своих проблем хватает.
   …
-Пф… Я в этом не участвую…
-Так ему просто нечего делать? – уточнила Гласс.
-Нет, почему же… Это тоже необходимо, но Я – в этом не участвую.
-Не понимаю…
-Не по… Бр… Все – ухожу!
   Ну что? Удачно сбежал?
*15*
    Ничего личного. Гласс продолжала так долго, что времени на личное не осталось.
    Ничего нового. Гласс не помнила ни жеста, ни слова, ни разговора с этим объектом, которого когда-то знала Соломона. А раз ничего нет – может, все это – бред? Галлюцинации? Недоговорки, недооценка…
   Глюки! Глюки!
   Как грубо…
   Нет! Это слова Клена! Надо… Надо как-то попытаться думать иначе. Надо что-то делать, чтобы думать иначе! Надо поменяться, чтобы думать иначе!
   И улыбнуться.
-Нет! Улыбается Клен! Я же остаюсь незаметной и только тогда остаюсь собой!
«Я…
   Мне тоже хочется улыбнуться. Но кому? Кому я улыбнусь?»
   У дерева сидел Матин. На траве, подогнув ноги, он был пародией на плохо выполненную марионетку - такой же неправильный, неисправленный - в своих губах, в бровях, во взгляде…
   Восковая фигура… Гласс отчетливо видела сидевшую жертву. Рядом было немного места. Чуть подумав, она заняла его собой.
-Зачем пришел? Я ведь все объяснила.
-И сказала, когда снова придешь, - возразил Матин. - Вот я и пришел. Я хочу узнать конец.
   Гласс недоверчиво повела плечами. Конец будет ей знаком – конец всегда был одним - для объектов. Но пока она говорит, что ищет элемент, пока об этом не знают Ясень и Клен…
   …сюжет может стать другим.
-Как у тебя со зрением?
-М? Неплохо. А что?
-Никогда не ходи к окулисту.
   Матин недоверчиво рассмеялся.
-Ты не очень-то удивляешь меня, Со… ох… прости, - Мистер Гласс.
-Так как?
-Если это просьба, я не против ее исполнить. Хотя она странная…
   С точки зрения Гласс это Матин был странный.
   Трава, коричневая кора, которой она старалась не касаться, и темная земля с оттенком горького шоколада тоже были не лучшим вариантом. Птицы не подлетали: запах сырости, запах тайны и запах безысходности – как раз последний улавливали окрыленные.
-Вот, принес тебе… То, что ты просила.
   Гласс тут же вязал протянутый пакет, но рука человека не выпускала его. Пришлось впервые случайно взглянуть ему в размытые глаза.
   Матин, кажется, удивился больше нее.
-Изумруды?
   Гласс этого не слышала – она думала о своем и жадно смотрела на пакет.
-Спасибо.
-Да. Не за что. Так – правильно, - рассеянно кивнул мальчик.
*16*
-Этот полосатый шарфик тебе идет!
   А ехидно-то как!
   Гласс замерла, не сделав еще нескольких предполагаемых шагов.
-У-у-уху-у-у-у-у…! – Клен проехал мимо нее из своего кабинета в «Принимать» зал для гостей. – Ух-ху-ху-хуу-у-у-у…! – вскоре проехал обратно. Плохо смазанные колесики стула скрипели и стонали от его веса. Настульный наездник же то бодро крутился на месте, то отклонялся назад, то смеялся и даже забирался на сиденье с ногами, используя в этом случае руки, чтобы двигаться. – Ты любишь цветное! – он завис, откинув голову. – Мне это нравится! Э-эх…!  - перевернувшись задом наперед и обняв мягкую спинку, Клен испытующе вгляделся в уставшую девочку. – Как поживает твой… элемент?
   Гласс вспомнила о страхах одиночества зеленого монстра, недавно разгаданных ею и Ясенем – и быстро переключила тему.
-Как посетители?
-О-о-о! Так Ясень не рассказывал? Ну… Как всегда! Надо только подождать… собственно, элемент тогда же и появится! Мысль понятна?
-И конкретна.
-Чудно! – неожиданно Клен схватил ее за конец шарфа – и притянул к себе.
-Э-эй! - запинаясь, прижала его покрепче Гласс.
-Не жадничай! Смотри! – Клен одним движением снял и намотал цветастость на себя. – Ну как?
-Клен… – озадаченная Гласс, закрывая шею, беспокойно пританцовывала, наконец решившись спросить. – Почему в «Не видеть» подземелье мы не носим цветные вещи?
-О-о-о… – Клен оскалился. – В повседневной одежде проще работать! Цветную, как парадную, мы обычно одеваем для маскировки или по праздникам!
-Я ни разу не видела тебя, когда ты гулял…
-Тогда скоро увидишь!!!
-Со мной?
-Само собой! – обратно укутав Гласс шарфом, Клен окончательно затерялся в комнатах.
   А она боялась пошевелиться. Кусочек кусачей полосатой ткани, прильнувший к телу в области шеи был там с ощущением теплого прикосновения ледяных рук…
   Это прикосновение ее друга…
*17*
   Надо было торопиться. Иначе как потом оправдать свое отсутствие? Надо не останавливаться и по возможности не спотыкаться.
   Слышишь? Они говорят с тобой… Стены говорят! Они поддерживают тебя. Они не против того, что ты делаешь.
   Я тронут!
   Крайне! Я тоже…
   Он все-таки споткнулся и упал, а стол уехал вперед, но Сорокорук его остановил, другое железное щупальце протянув Ясеню, чтобы помочь ему подняться.
-Да, спасибо.
-Вз-з-з вз вз-з.
-Нет. Буду делать то, что решил.
   Ясень наглухо запер дверь, прицепив ключ под койку - там их много таких было – и еще на двух уровнях – разные ключи со своими особенными голосами и характерами. Невозможно ошибиться! Некоторые, сильно обросшие паутиной, Ясень снял и повесил на шланг Сорокоруку.
-Сегодня проверишь этих.
-Вз!
   Возвратившись в «Резать» зал, Ясень задвинул каталку в шкаф и аккуратно присел.
-Не думаю, что Клену это понравится…
-Дзы-дзы… Что именно ему НЕ понравится?
   Ясень внутренне вздрогнул, но виду не подал, приоткрыл полупрозрачное веко и покосился на Незакусму, оказавшегося у него под пальцами левой руки.
-Предположу, что тебя принес сюда Сорокорук.
-И принес не случайно, дзы-дзы… Стоглаз сегодня опять пошевелился!
-А-а… вот как, – Ясень вяло поежился. – Придется найти Клена и попросить его извиниться. Кстати, а ты, Незакусма, не хочешь извиниться?
-Перед кем?! ПЕРЕД НИМ?!!
-Ясно… Не бери в голову, эм-эм… в серую внутренность.
-Какой ты тактичный!
   Незакусма стал излучать меньше рассерженных волн. То, что случилось между ним и Кленом, – уже случилось. Ворошить прошлое – лишать будущего настоящее. А еще припоминалась одна хорошая фраза - «отношения портятся, когда начинаешь их выяснять».
-Гласс нашла меня. Это все. Дзы.
*18*
-Опять ты! – увернувшись уже от четвертой атаки за последние несколько часов, Гласс не выдержала и ушла в верхнее подземелье, но длинные пустынные туннели продолжали не давать ей покоя, а еще они довольно нелестно советовали ей повернуть назад.
-Потрясающе… – движимая страхом, Гласс несколько раз сворачивала с привычного пути и петляла по трубам, впрочем, всегда возвращаясь обратно на известную дорогу – глухая пустота молчала и не отзывалась. Думается, надо обладать массой хотя бы Сорокорука, чтобы ее заметили и уж тем более – услышали.
   Запекшиеся ранки – Гласс водрузила на место свернутую голову и корочки сукровицы с сухим треском ссыпались на пол.
-Отлично.
   Если так пойдет и дальше, в один прекрасный день она станет салатом со шкварками.
-КЦ.
-И-их! – резко вдохнула девочка, оступилась, упала, в ужасе отползла еще дальше, вцепилась в перила, моргнула и попыталась успокоить взволновавшееся сердце.
   Что это был за звук только что? Откуда?! Это ведь не Сорокорук? НЕТ?!
   Просидев с минуту, она на четвереньках двинулась дальше. Из-за поворота доносилось отчетливое шебуршение, пустынность становилась плотнее, словно кто-то большой постоянно ее теснил, освобождая для себя место.
«Интересно…»
   Из-за поворота выглянула голова Гласс, выглянули плечи, грудь…
-А? – Гласс встала.
   Слизь - она залила все - то ли сопли, то ли мускус, то ли желе, расплавленное на солнце. Они бы выкинули Гласс с твердой опоры, если б захотели… Гласс поглубже натянула перчатки, опустилась и продолжила движение на коленях – штаны моментально намокли, а в сапогах начало хлюпать.
-Стоглаз… Стоглаз… Стоглаз? – Незакусмы за пазухой не оказалось. Гласс не очень четко представляла себе, что она собирается делать.
   Она доползла до него – и улыбнулась.
-Ну вот. Теперь я  рядом.
   …
-КЦ.
-А-а-а!
   Почему ее это так пугало, она не знала. Но факт был в том, что окунуться в слизь пришлось с головой, спасаясь от невыясненной угрозы.
   Кряхтя и отплевываясь, Гласс вынырнула, уселась попрочнее и рассерженно уставилась на комок живого, поросший черноватой шерсткой.
   И как это понимать? Комок шевелился на раз-два, и двигался на раз-два, перебирая… лапками…
   Или ручками?
*19*
-А-а-а-а-а-а! Спасите! Помогите! А-а-а-а-а-а!!!!
-Но ведь я еще ничего не сделала?
-Фактически ты уже все сделала для во-о-он того.
-А-а-а-а-а-а-а-а!!!! Убивают! А-а-а-а-а!
-А сколько ты уже здесь стоишь?
-Долго… Не спрашивай!
   Гласс посмотрела на исполосованную под его рукой стену - и не стала. К тому же Клен…
-А-а-а!
   …залез-таки наверх– и спрятался в ящике.
   Ящик захлопнулся.
-О, блаженство! Тишина! – в сердцах выкрикнул Мистер Ясень, воздев руки к небу, и тут же стал самим собой. – Ты! Жалкая пародия на разум, спускайся вниз!
-Пока там Мистер Гласс – нет! – решительно, хотя и глухо донеслось из ящика.
-Клен, я не понимаю, зачем – но понимаю, что этому есть объяснение…
-Все равно - нет!
-А объяснение точно есть? – тихонько спросила Гласс. Ясень мученически закатил глаза.
-Если бы ты вылез - это звучало бы громче и понятнее!
-М-м, хитрый ход… Но НЕТ!
   Гласс и Ясень пожали плечами.
-К тому же… – открылся совсем другой ящик, на стене справа, – зачем мне спускаться? Давай поговорим просто так!
   Гласс с готовностью кивнула.
-Давай!
-Не согласен! – возразил Ясень.
-Бр… - Клен опять исчез в недрах чудо-шкафа.
-Может, вернемся через полчаса? – предложил Ясень, и, судя по зловеще скрежещущему звуку, расправился с какой-то полкой подчистую.
   Как раз в этот момент зеленое чудище начало вещать сразу и отовсюду:
-Ну да: Стоглаз должен был восстановиться, но только если бы ты… – рука как змея выползла из ящика слева и указала на глаз Гласс, тут же исчезнув, чтобы ее не поймал Ясень, – отдала ему всю себя! Свои ощущения и свои переживания без ОСТАТКА!
-Если бы ты мне сказал, я бы и так…
-НЕТ! – высунулась ладонь – из ящика чуть повыше – и погрозила обоим. – Тут важен фактор незнания! Непонимания! Чистоты! Ну да – Стоглаз жив!
-Ур-ра-а-а-а-а-а… - тихонько выдохнула Гласс.
-Плохая привычка… - неодобрительно буркнул Ясень, всшебуршив свои оранжевые макароны волос. – Так радуется Клен.
«Не делай так, как он, - помнишь?»
   Гласс мгновенно стихла.
-Но – увы! В то же время, если ты не будешь успешно исправлять элементы, он никогда не доживет до конца! – прордолжал голос ее друга.
-Почему?
  Клен высунул голову – бзын-н-нь! - заработал меткий удар скальпелем от Мистера Ясеня, хотя тот промазал.
-Пока не могу сказать! – бзынь – бзынь, - Ай! – заработал еще пару ударов. – Да сколько их там у тебя?! Маньяк!
*20*
   Клен был занят своей новой работой – странно было видеть его таким сосредоточенным, постоянно размышляющим непонятно над чем, непрерывно улыбающимся непонятно чему, но Мистер Гласс и Мистер Ясень радовались, что он хотя бы в себе - и не возражали.
   Э-э-э, нет. Мистер Ясень не только радовался – они стали чаще общаться с Гласс -  помимо того, что для нее он был ангелом, он был спокойный и излучал вокруг себя некую «стабилизацию». Ну и ладно, что их общение порой сводилось к простому молчаливому сидению неподалеку друг от друга.
   Отмываясь каждое утро и каждый вечер, каждое непонятное время суток, Гласс понемногу убирала слизь с Стоглаза. Счищенная, та засыхала – и приходилось откорябывать ее с перил вручную. Однажды…
-Это первый раз, когда ты не нападешь на меня, Сорокорук! – крикнула Гласс. Облегчения было больше в ее голосе или насмешки – истории останется неизвестно, тем не менее…
-Вз-зз-з… – Сорокорук величественно проплыл мимо, больно задев ее по руке.
   Он замер над Стоглазом и неприязненно распахнул веером все свои сорок железных лезвий, как бы отгораживая его от девочки.
-Да-да, я знаю… – Гласс бесстрашно продолжила счищать корки. - То же самое могу сказать и о себе…
-ВЗ-З-З-З!!!
*21*
   БАМ, БАМ, БАМ…
   Гласс неожиданно свалилась с кровати и поранила голову. Спутанные волосы упали на пол следом. Приподняв и их, и шею, она несколько очумело огляделась.
-ЧТО ЭТО ЗА ФАЛЬШ???!!!
   Возмущению не было предела! Ясень проснулся от криков Мистера Гласс, перевернулся на другой бок и улыбнулся.
-Наконец-то он работает…
*22*
-Как это работает?! Что это значит – работает??!! В каком смысле?! Фух… фух… - все тяжелее вдыхала и выдыхала Мистер Гласс. Может она и редко говорила «нет», но зато когда говорила… О-о-о-о…
-Наверное, Клену повезло. Ну… Клиенты… Пришли. Сидят, ждут… – монотонно отвечал Ясень, изучая под микроскопом кусочек чей-то кожи. – А ты – слышишь их песни… В смысле - они недоэлементы – поэтому пение у них отвратительные, а то и вовсе объекты – и тогда тебе действительно плохо.
-Я этого не вынесу! – расползалась Гласс по полу. – Я-а-а-асень, как ты это пережива-а-а-ае-е-ешь?
-Я же говорил, что я ничего не слышу…
   Ох, точно! Гласс виновато покряхтела – постоянно она об этом забывает… Надо быть внимательней.
   Надо спасать положение!
-М-м… Ясень?
-Да?
-Извини.
-Забудь. Скоро он прибежит счастливый и приволочет нам какой-нибудь экземпляр… Что важнее, – изящное тело Ясеня соизволило отклониться и направить свое синее око на собеседника, – как поживает Стоглаз?
   Гласс обреченно протянула покрасневшие, измозоленные руки – там даже остались окровавленные рубцы на ладонях…
   Сейчас как начнется…
   Шутка!
   Гласс теперь постоянно носила перчатки!
-Не покажешь? – выразительно глядя именно на них, спросил ее Ясень.
-Н-нет… не покажу… и-извини.
   Он развернулся до конца и угрожающе навис над ней.
-Покажи!
   До чего дошел прогресс! Квадратная механика в его глазах засияла до ужаса ярко!
-Н-нет… не покажу! – затрясла головой Гласс.
-Пока…
-Вз-з-з! - зловещую сцену прервал Сорокорук. Удивительно, но он оттащил Ясеня руками-шлангами – и не пустил дальше. Ясень в бессилии стиснул желтоватые зубы.
-Ну и ладно! Ну и пожалуйста!

Глава 5: Не останавливаться.

   Гласс прогибала щиколотки нарочно – она привыкла, что все у нее сворачивается не туда куда надо - и не хотела с этим расставаться – почему бы и нет? М?
   Он вступился за нее? ОН?!!
   А Ясень расстроился – надо будет еще раз извиниться.
-Но ОН – и вступился за нее?
   Вступился… Зачем? Чтобы – Гласс натянула хрупкую кожицу – урвать потом кусочек?
-Вступился, чтобы получить кусочек?
   Зачем?
-Дзы-дзы-дзы… - слушая ее мысли, Незакусма потихоньку смеялся.
   В «Смешать» зале было уныло и темно. Все электрические горелки были залиты стеклом, поэтому ничего нигде не кипело – и мешать было нечего - Гласс плавила мизерные массы растворов в маленьком котелке – и понемногу стала исследовать пазы в стенах. Там были кладовки с постоянными режимами температуры, чтобы смеси стекла в них не застывали. – Нужного раствора там, конечно, так просто было не найти – зато неплохую заготовку присмотреть было можно…
   Но сначала пришлось спросить Незакусму:
-Здесь в стенах столько дверей – как узнать – где нужная? Они ведь молчат…
-Да, они молчат, дзы-дзы… – авторитетно подтвердил Незакусма. – Потому что они спят или мертвы? Как считаешь?
-Мертвы?
-Застыли! Дзы! Все застыло – от сырости или от холода. Ломаются механизмы-регуляторы – и они застывают. Но ты не волнуйся, дзы-дзы-дзы-дзы! Ох, как перепугалось-то! Но ведь оглянись! Столько комнат! Ты думаешь, тебе не найдется пустой – или исправной? А сломанные мы позже починим!
-Но ведь стекло… - Гласс чувствовала, как на глаза навернулись слезы.
-А что – стекло? Думаешь, на тебя не хватит? Да ты так же его потом испортишь!
-Еще чего!
   Гласс огляделась - лесенка для подъема наверх чередовалась через определенные расстояния, но чтобы попасть на нее, нужно было перейти небольшой мостик – преодолеть развалившиеся перила на круглых боках банок, несколько горлышек потом будут вообще без опоры – и только после всего этого – стена.
-Видишь туннель? - вдруг спросил Незакусма.
-Туннель?
-Ну да - он черный?
-Видела, - Гласс подняла голову – вместо двери в одном из углублений была бездонная черная дыра. - Я думала, это что-то вроде вентиляции.
-Дзы-дзы… Если бы. Она выше. Ты ведь помнишь «Смотреть» зал?
-Там есть такой же туннель?
-Только поменьше… И из верхнего подземелья его было отлично видно…
   И почему нельзя было сразу сказать?! Правда, все записи скопились в «Помнить» зале, но тонкости-то обнаруживались только на практике!
   Гласс наступила на опасный участок скользкого стекла, придерживая Незакусму рукой…
-Нашел! Наше-е-ел! Дзы!
-А-а-а!
   Вот так всегда! Если бы не острый край медальона, которым Гласс прочертила длиннющую царапину, и ее ничтожный вес – видать бы ей свою внутренность лепешкой на испорченном полу…
-Охо-хо! Дзы-дзы-дзы! Не надо так делать! Вышибешь еще из меня дух! Охо-хо-хо! И буду я опять в пыли, а кто знает, когда ее рассеют! – истерически смеясь, взвизгивал Незакусма.
-Как мне выбраться?! – качаясь вскрикнула Гласс.
-Как получится, дзы!
-А КА-АК ПОЛУчится… - последнее уже шепотом: неожиданно девочка услышала тихое посвистывание – и шебуршание…
   Вот некстати! Гигантское и железное наконец-то дождалось.
-Вз-вз….
   И просто приберегло ее тогда – упрятало от Ясеня, чтобы расправиться лично.
   Чтобы урвать кусочек…
   И как она раньше не замечала этого туннеля?!
   У Гласс задрожали глаза.
*2*
   Он тащил его так небрежно, как будто этот был кусок хлама - бесполезный старый кусок хлама. Такой можно выкинуть в мусорку – и ничего не случится, кроме как он там исчезнет и догниет остатки своей бесполезной и непродолжительной жизни.
   Он тащил его, а сам насвистывал какую-то веселенькую мелодию то ли про солнце, то ли про лето – а еще он подпрыгивал, попутно пританцовывая на каждом шагу.
   Дойдя до «Резать» зала, он…
-Иэ-эх! – со всего размаху открыл дверь ногой и с порога заявил: – Ясень! – лукаво огляделся, хитро улыбнулся и повторил: – Я-а-а-сень!
-Сень-сень-сень… – услужливо помогло ему эхо.
-Нету его… – обернулся и объявил «куску хлама» Клен. – Ох! – маленькая красная дорожка тянулась за плечом элемента. – Не повезло! – Клен взял тело на руки – и положил его на стол. Он внимательно осмотрел его с ног до головы, приметил все отметины, особенности и еще что-то для себя… Затем он на цыпочках, аккуратно отошел подальше и убежал в дополнительные комнаты.
-Сень-сень-сень… – вторило его голосу талантливое эхо…
   Странно. Клен вернулся назад спустя пару часов – но Мистера Ясеня все еще не было.
   А дверь не была заперта. Паучище-ангел точно бы почувствовало это и взволновалось!
-Что ж, будем ждать! Или жить? Как вам угодно?
   Вижу…
   Оскал.
   Вижу…
   …
*3*
-Ничего не вижу.
-Это естественно - здесь темно.
-Темно… Но ты ведь видишь!
-…
-Я угадал?
-Ты слишком много угадываешь, – Гласс быстро прошла мимо Матина.
   Он криво улыбнулся и пошел следом.
-Ты опять пришла, хотя не обещала приходить. Зачем?
   Гласс остановилась только на другой стороне дороги – все равно был вечер, и машин почти не было.
-А ты приходил сюда каждый день?
-Ну… Это было моим выбором.
   …
*4*
   Лежа на широком бетонном поручне, он смотрели вверх и считали про себя звезды.
-Я жду…
-Чего?
-Это должно будет случиться.
-О-м-м…
   Гласс недавно заметила, что Матин одевается все больше и больше. Она подумала и спросила:
-Сейчас холодно?
-Холодно.
-Очень?
-Нет, не очень, но скоро выпадет снег.
-Красный?
-Холодный… – Матин тихонько засмеялся.
-Почему тогда звезды не красные?
-Наверное потому что они живые. А снег – белый.
-Он тоже живой?
-Нет… Он… холодный.
-А есть зеленые звезды? Или зеленый снег?
-…?
«В цвет Мистера Клена…»
-…
-Я просто подожду…
*5*
   Х-х-х! Х-х! Нх! – звон раздирал ее на части, но руки не останавливались – иначе никак – иначе нельзя! Надо продолжать…
   Прошел час. Гласс валялась на полу с вывернутыми суставами. Она хорошо поработала – запнулась обо все углы и твердые выступы. Незакусма огорченно поежился:
-Не ожидал от тебя такой прыти. Ты меня пугаешь, дзы-дзы-дзы…
-Это не прыть… - хрум… - Это… - хрум-хрум, - …способ «на минуту»…
-Сбежать?! Ты ведь только повреждаешь себя!
-А сколько еще мне нужно ждать?!
-Сколько…
-Тише…
-Гласс?
   Мистер Ясень стоял в дверях, караулил, оглядывался – Гласс стало ужасно стыдно, что она навела такой беспорядок на себе. Она постаралась быстро вправить оставшиеся суставы, натянуть улыбку и прояснить глаза.
   Ни на секунду Ясень бы не поверил - и все равно…
-Клен нашел элемент… Пошли.
*6*
-Это было близко…
-Я не пойду туда - мне страшно.
*7*
   Беспрецедентный случай! Клен получил разрешение остаться в «Резать» зале. И выглядел он на редкость спокойным.
-Этот мужчина… - (Мистер Ясень не прервал его, хотя не любил, когда его отвлекали от работы.) – Он несколько обычный случай!
-Ну… количество нам тоже важно. Не расстраивайся.
-Это нисколечки не печально.
-Но работы предстоит много…
-Да уж!
   Музыка летела, осторожно задевая их головы. Жаль, Ясень совсем не слышал этого… Подумать только - песни элементов…
   Глядя на его целеустремленно наклоненную паукообразную фигуру, Клен превратился в миксер для тоски, грусти и жалости.
-Гласс опять нет… Не опасно ли отпускать ее вот так – совсем одну?
-Опасно для кого?
   Видя такое безразличие к своей персоне, Клену надоело чувствовать себя виноватым. Он выпрямился, хрустнув плечами, вдох-выдох - и весело захохотал!
-Практик! – улыбнувшись, выдал он. – Ты самый настоящий практик!
-Лучше чем «самый настоящий идиот».
-Это с какой стороны пос… Ай! За что?! – вопрос был уже обращен в потолок – потому что там завис Сорокорук. Клен погрозил ему кулаком. – Совести у тебя нет! – и от следующих лезвий он уклонился, моментально перепрыгнув на соседние столы – все они были привинчены к полу и создавали идеальную площадку для его «разминок». – Смотрю, ты стал активнее! Прихорашиваешься к пробуждению своего друга?
-А чего ты хотел? Они же здесь одни такие…
-Ну-у-у… Может, потом будут и не одни… Все! Я ушел! Ушел! Слышишь? Сейчас во внешнем мире ночь – и мне надо подумать о вечном!
   Ясень повернул рычажок на фонографе и начал говорить.
*8*
-Опаздывает… – недружелюбно качала головой Мистер Гласс. – Я жду его уже так долго, а он все еще опаздывает!
-Жизнь зла… Дзы-дзы-дзы…
   Гласс недоуменно покосилась на Незакусму.
-В таком случае моя – полна добра? Раз это уже не жизнь?
-Не боль… л-л-л…. – это Гласс спрятала Незакусму во внутренний карман.
   Она услышала знакомые звуки – и странную песню Матина:
Раз-раз, остался один глаз…
Раз-два – осталась голова…
Раз-два-три – скорее посмотри -
Четыре руки – четыре ноги.
   А ВЫ о какой песне подумали?
   Фальшивый, просто невозможный скрип – это звук этого объекта - и еще редкое «поклацывание», которое так пугало Гласс, когда она была в верхнем подземелье. Тот же звук исходил от Матина – только с большей периодичностью.
   Это как-то связано?
   Именно поэтому она приходила на их каждую возможную встречу, ожидая развязки.
   Матин выглянул из-за дерева.
-Опоздал.
-Небо!
   Гласс посмотрела вверх – на долю секунды у нее что-то перехватило в животе, но она не придала этому значения.
   И впрямь красивое – серое, низкое, тяжелое, того гляди дождь со снегом пойдут.
   Это неправда – пошел только снег. Когда она была снаружи, в мире людей – первый раз в этом году пошел снег!
*9*
   Если в стекло ввести свинец – получится хрусталь. Непревзойденной красоты сплав. Когда он застынет – через его прозрачную кожу будут литься божественные звуки, похожие на колыбельную, он будет прекрасен, да… прекраснее него не будет.
-Эй, Гласс, Гла-а-асс… С-с-с-с… с!
   Гласс вздрогнула от прикосновения «арктической» руки Мистера Клена.
-Задумалась?
-Много…
-Ну как? Сделаешь мне раствор?
-Ага… - Гласс вздохнула. – Его куда? Для него?
   Мужчине на вид было под пятьдесят. Он не был толстым, но и худым не был (Ясень очень неодобрительно покосился на маленький ершик на его квадратной голове, но промолчал).
-Я бы поддержал его… Ему нужна поддержка.
-Да брось! – развязно перебил Клен. – Хочешь, приклею ему волосы? – (откуда в его руках взялся клей и ножницы?!) – Зеленые – или черные? Или соломенные волосики? М? Хе-хе…
-Нет уж… Нет уж! – Гласс попятилась – ладно там, подстричь Ясеня, у него волос целая куча! Но она…
-Выбирайте! Не стесняйтесь!
-Прекрати! Руки в ноги – и вон из моего зала!
   Охо-хо-хо-хо… Только Мистер Ясень мог такое себе позволить – прикрикнуть на Клена! Удивительнейший Мистер Ясень – не иначе! Вытянуть худющую руку, извивающуюся от дрожания воздуха, превратить глаза в галочку, брови – в улыбочку, саму улыбочку – в недружелюбный оскал, и изобразить крайнюю степень негодования.
   Ах да! Еще плечи согнуть полумесяцем!
   Клен все взвесил, понял и исчез. Гласс благоговейно склонилась над элементом, пытаясь быстренько сменить физиологию и стать хамелеоном. К сожалению - это ей не удалось, но Ясень и так был вовсе не против ее присутствия.
   Прошла пара минут.
-Побудешь… тут… - нерешительно начал он…
-Побуду.
   Как быстро задвигался…
-Вз-з…
-Ты тоже!
-Вз?
   Гласс и Сорокорук остались одни и неловко косились друг на друга, не решаясь заговорить.
   Гласс начала первой.
-Спасибо, что присматриваешь за Стоглазом.
«Клен и Ясень, как мне кажется, чего-то недоговаривают, знаешь ли ты – что именно?»
-Вз…
-Ты давно его знаешь, верно?
«Сколько он тут? Какое его настоящее имя? Как вы познакомились? Где? Был ли уже Клен?»
-Вз…
-А я опять пойду на поверхность – надо встретить Матина. Ты не говоришь им – так же как и Незакусма – я чувствую, что ты понимаешь меня. Спасибо.
-Вз.. вз-з…в-вз…
   Гласс рассмеялась – разговор недоговорок был приятен из-за своей ненавязчивости. Она столько всего подумала, но не произнесла ни звука! Чудеса!
*10*
   Она любит цвет…
   Мистре Гласс обнимала полосатый шарфик, нацепив красные резинки, в зеленом берете, в оранжево-желтой кофте и комбинезоне по колено.
   Яркость и ее оттенки – это ее страсть… Она любит насыщенность и колорит.
   Гласc сдержанно дотронулась до ног – тонкие, как спички. Зажги их – и они не вытерпят, прогорят, не справившись с цветом.
   Обугленные культяпки – можно на них хлеб поджарить!
   А еще она задумывалась о вечном…
-Вечности нет…
-Нет, она есть. Если хочешь жить вечно – пока хочешь жить вечно – вечности нет.
   Гласс загадочно улыбнулась. Матин опять говорил глупости, но сегодня у нее была другая цель: раз за разом она ловила редкие – «кц».
   А потом новые – «кц».
   И затем вспоминала старые – «кц».
   Ловить их все равно, что прокалывать жучков и паучков иголками – этот звук, как когда раздавливаешь пылевых букашек или еще что в маленьком хрустящем панцире.
*11*
-Нет! Хочу зеленый! – Клен с видом короля и господа бога развалился на стуле, закинув ногу на ногу, и приобрел настолько надменный и капризный вид, что Гласс, когда зашла в первый раз в «Отдыхать» зал, чуть ли не сбежала оттуда со смеху.
-Не мое дело – а ее, – меланхолично скуккожился у огня Мистер Ясень.
-Бр… Бессердечное создание… Тогда одолжи мне незамерзшие руку и ногу…
-Скальпель? – уточнил Ясень.
-Вот-вот…
-Почему зеленый? – перебила Гласс. – Он ведь не такой редкий, чтобы делать глаза зелеными!
-Интуиция… - Клен величаво откинул со лба зеленую челку.
-Ну и я о том же… Мне моя сказала делать светло-желтые, то есть охристые…
-Может, померяемся ими?
-Нет уж… спасибо.
-Никакого желания борьбы!
-Констатация факта…
-Зато отличное чувство самосохранения…
-Тоже констатация…
*12*
   Но идею было не остановить. Гласс несла кусочек свинца, мечтая о прозрачных и радужных переливах – Матин принес ей в последний раз осколок почти что искусственного льда и назвал его хрусталем. Это почти стекло. Да. Они так похожи – и все же не одно. Хрусталь совсем по-особенному, по-своему пел.
*13*
   Нет. Восстановить, сохранить… Орган не ставят – его строят.
-Ясень! Пошли страдать! – Клен кинул ему кирку – Ясень едва-едва поймал ее на повороте в туннеле. – Не прикидывайся неуклюжим, я вижу тебя насквозь! – улыбнулся Клен.
-Куда мы идем?
-За мной!
   Они свернули у «Отдыхать» комнаты, прошли по коридору и повернули направо, пересекли развилку, сделали пару шагов по «мертвому» переходу – и Клен остановился. В этом месте всегда ощущалось что-то особенное – главным образом, потому что в стене была заделанная каменная арка. Ясень не слышал песен – и не мог знать есть там что или нет… Но он видел – и резал – и песок на ее месте был не таким серым, и мелкая слизкая живность не ползала по ней вдоль и поперек.
-Все же тут что-то есть… - пробубнил он себе под нос.
-Конечно, тут что-то есть!
-М-м-м… – Ясень оглядел гигантский свод. – Туда случайно нет доступа из верхнего подземелья?
-Конечно есть!
   Брамц!
   Клен уже ударил киркой - и камень взвыл от боли.
-Это потому что я ЕГО там построил! Ха-ха!
*14*
   Гласс часто играла в каток.
   На стеклянном льду?
   Оригинально. Но взбираясь, оскальзываясь и иногда двигаясь мостиком, предварительно выкручивая голову лицом наверх, Гласс непонятно чему улыбалась. Последние несколько дней она вообще часто улыбалась – в «Не видеть» подземелье вода и плесень на стенах замерзали – просыпалась зима – с каждым днем становилось холоднее и морозистее. Но это-то и было хорошо, потому что они наконец стали чаще встречаться с Мистером Кленом и Мистером Ясенем, проводя больше времени вместе.
   Хотя Ясень что-то пропадал в последние дни, да и Клен куда-то делся…
-Кц-ц-ц-ц… кц…
   Гласс уже не пугалась – она привыкла к этим звукам и вполне терпеливо переносила их. Они постоянно тревожили ее с некоторыми остановками: когда она спла, когда просыпалась, когда ходла вокруг, вздыхая, когда смеялась или пыталась заговорить со своими друзьями. В голове, в мозгу, в самом центре пространства личного мироздания… Клен тогда, придя ее проведать, вздрогнул, но правда ли он тоже слышал этот звук? Звук, будто кто-то стучит ногтями по стеклу?
   Он сказал – что «нет».
   А ведь Клену надо верить…
   Потому что больше верить нечему.
   Улыбнись мне. Я так жалею, что я перестала этим заниматься…
*15*
   Матин не пришел – это был первый раз, когда он не пришел вовремя. Шелест падающего снега… шелест осторожных шагов и зеленый цвет в тенях. Если они увидят…
   Они вокруг… Они мерещатся повсюду… Ее возмездие!
«Ну где же ты?»
   Бах!
   Сохраняя разумность и спокойствие, Гласс дотронулась до бока. Снежок? Снег на ее лице. Хотя он не таял - что было обидно.
-С Зимой!
   Гласс переполнило необъяснимое облегчение!
-Зачем?
-Зачем?! - Матин тер похожие по цвету на помидорки руки, проваливаясь по щиколотку в снег. Он специально подбирался со стороны деревьев, чтобы остаться незамеченным. – С Зимой! – он протянул и раскрыл ладонь в знак приветствия.
   Надо же – как удивительно он улыбается! У Гласс до сих пор судороги, когда она пробовала делать то же самое, а ведь у Клена улыбка просто отличная.
   Топ-топ-хру-хрум… Топ-топ-хру-хрум… Ну. Сами знаете, как звучит снег – как откусить чуть размокший в воде хлебец, чтобы вскрик раздутых зерен стал не таким резким – и потом медленно жевать. То, что услышат уши, – звук хрустящего снега.
   Бах!
-Ой…
   Матину досталось посильнее и снежком побольше.
-С зимой… - отомстив, Гласс пошла дальше.
   Кц-кц….
   Нет.
-Ну ты даешь! Ведь можешь, когда захочешь!
   Кц-кц!
   Нет…
   Видать, она еще не наигралась.
*16*
   Дело налаживалось: вывеску покрасили – Клен, само собой, догадался это сделать ночью, в мороз, – так что весной вся краска наверняка сойдет – потому что по сути была налеплена на лед. А-а… Зеленого монстра это совсем не беспокоило! Его извращенно жизнерадостный смех теперь не покидал «Не видеть» подземелья.
   Да уж, внешний мир менялся, но дома ничего не менялось. И это было как-то правильно. Гласс не помнила, что такое праздник по случаю нового года. Она не понимала, зачем, откуда и каким он был во время ее существования как объекта. Но стоило ее глазам увидеть разноцветные лампочки, развешанные на пустых деревьях, а ушам услышать помимо шипения и скрипа, вполне определенные, даже удивительные мелодии, Гласс полюбила это время снова.
   В половине Мистера Ясеня было явно холоднее, чем в других. Замотавшись в пушистый желтый шарф и надев под серый халат свитер, он неожиданно превратился в засохшую прямостоящую гусеницу.
   Это было удивительно в той же степени, сколько и нелепо. Однако настоящего льда в его угодьях так и не появилось - вопреки уверениям Клена, что зимой у Ясеня – коньки. Теперь в «Резать» зале была кристаллическая, болезненная чистота и навсегда замороженный труп запаха хлороформа.
-Что, уже закончила предыдущий раствор?
-Да, - Гласс отмеряла по три шага вперед и один вбок – для танца. - Еще вчера, – она покосилась на элемент, накрытый одеялом. – Эй, Ясень…
-М-м?
-Мы не отмечаем Новый год?
-Что-то вспоминается, да? Хе-хе…
-Что смешного? Там снаружи все разноцветное – и новые…
-Да нет, это я от холода…
-…песни. Я их никогда раньше не слышала. Неужели объекты могут так необычно петь? Похоже, как будто соскребаешь в «Добывать» зале эти крошечные искрящиеся штучки… изумруды, что ли.
   Ясень пораженно замер.
-Ты нашла там изумруды?
-Ага… а еще бирюзу и кобальт!
   Ясень продолжил шевелиться.
-Ах это… Последнее можешь не брать во внимание.
-Это почему еще?
   Он выразительно постучал по очкам.
-Но под ними же все равно иные глаза? – возразила Гласс.
-Не думаю… - Ясень закончил вычленять нерв и выровнял его на узкой стеклянной пластине. – А насчет Нового года… видела Клена?
-Нет.
-Вот и я - нет. А слышала?
-Да!
-Вот и я – да… – Ясень откинул за спину упавшие волосы. – Умножь это на десять, прибавь его гиперактивное состояние – и ты получишь ответ на свой вопрос. Мы праздновали Новый год… как-то… Теперь я стал мудрее – и предпочту остаться в живых.
-Гласс улыбнулась, - сообщила Гласс.
-Действительно. Как предсказуемо с моей стороны…
*17*
-Выпускай!
   Вум…в-ум-вум-вум вум вум во-о-о-о-ом…
   Сначала задрожали руки, потом плечи, от них все отдалось в живот, в ноги – и, наконец, в голову, в глаза… А волосы на затылке встали дыбом. Гласс закрыла дверь и осела возле нее, не в силах пошевелиться.
-Ч-ч-ч…то это?
   Звук не прекращался. Мелодия была богом, музыка была святым духом, величием и воплощением торжества. Музыка была ее сердцем – Гласс растекалась по полу все дальше, слушая ее – и не понимая… совсем не понимая…
   Оцепенение продолжалось несколько минут. Звука уже не было, но Гласс впитала его, вобрала в себя как губка. Она была переполнена им. Она…
*18*
   Своды незнакомого туннеля. Слева стояли черти и хохотали, глумливо выгибаясь.
-А-а-а! Черт! – Гласс отпрянула, ныряя за поворот.
   Мистер Клен случайно свалился на Мистера Ясеня, пытаясь снова начать дышать. Но в итоге у них обоих ничего не выходило. Любопытное личико Гласс все же высунулось, заметив зеленый свет.
-Клен? Ясень?
-Удивительно похожи! – заявил Клен.
-Что слу… А-а-а! – Гласс шлепнулась на спину – довольно болезненно – кажется, что-то хрустнуло в бедре. Под руками была грязь – надо полгать – под ногами была она же – и еще неподалеку была куча этой грязи – а еще чуть подальше…
   Спал Он. Он спал так давно и так долго… Его глаза были закрыты, его тело было расслабленно. Чтобы попасть к нему, надо было пройти низкий коридор - здесь не было выхода в верхнее подземелье и было темно, а Гласс все равно ощущала Его, изгибы Его тела, изгибы Его будущего звука…
-В-вз… - робко скрипнул позади Сорокорук – в такой туннель ему не протиснуться. Гласс вспомнила о Незакусме, оставленном в «Смешать» зале, но вспомнила задним числом – она уже зашла внутрь, несмотря на адские боли в правом боку.
-Поворачиваем… - деловито сказал Мистер Клен, осторожно вращая вентиль на лампе (Ясень все еще пытался подняться).
   Вот и Он…
-Ну! С Новым годом!
*19*
-С Новым годом.
   Сейчас на улицах было непривычно тихо.
   Сейчас - было два часа ночи…
   …и было очень тихо…
    Туман профессионально прокрался между домами и расставил ловушки: он отточил зубами кирпичные и бетонные углы, припорошил снегом лед. Ветер тут же испугался подобного коварства своего соседа и убежал наверх, где теперь свистел в трубах и на чердаках, придавая зловещность образу наступившей, сказочно сверкающей темноты.
   Мистер Гласс и Матин медленно шли по дороге, не задумываясь о таких прозаических вещах: просто было какое-то особенное ощущение – и было приятно давить, как блох, упавшие снежинки.
   Гласс пыталась напеть ее, мелодию, которую она услышала в «Звучать» зале.
   Позеленевшие медные трубы возносились… невероятно высоко! Даже если до конца поднять голову, они были еще выше! Но потолок все же можно было разглядеть - продырявленный потолок – это присутствовало малое сообщение с верхним подземельем - и поэтому создавалась такая потрясающая акустика! Даже малейший шепот превращался здесь в полноценный голос.
   Спустя пару мгновений в одно из отверстий протиснулось обрамленное лезвием щупальце Сорокорука и зашарило по полу, но Клен кивнул – и Ясень резко поцарапал его.
   Оскорбленное щупальце удалилось.
   Это было Орган. С большой буквы. Насколько старый или насколько редкий, сказать было сложно, но это и впрямь был знаменитейший музыкальный инструмент всех времен и народов! Он пугал и заставлял восхищаться! Он был непостижим! Хотя Гласс видела на нем плесень и ржавчину, гнездами расселившуюся на закругленных концах, глубокие выбоины в клавишах и расклеивающиеся углы нижней коробки, она была уверена, что он заиграет так, как ничто до него ему подобное не играло.
   Это ведь он тогда пел. Пока она была на «Обмануть» территории и закрывала дверь.
-Улыбнись, Мистер Гласс!
   Гласс подняла голову – лампочки. Бр…
-Ты перестал называть меня Соломоной.
-«Мистер Гласс» мне больше нравится… – бесцветно отозвался Матин. – Так что с органом? Ты ведь немного играла на рояле…
-Да?
-Да. Только я не слышал. Но ты говорила об этом пару раз.
-Нет, не думаю… – Гласс мельком взглянула на свои перешитые руки. Даже если так и было, - теперь она точно не сможет.
   Матин по-прежнему ничего не знает про Мистера Клена и Мистера Ясеня.
   Глупый объект. Он ничего не видит в темноте, но знает, чего в ней надо бояться. А Гласс видит – но бояться она совершенно не умела. А зачем бояться темноты? А зачем видеть ее – и не знать – зачем она? Выходит, темнота нужна для того, чтобы бояться ее?
   Глупости.
   Невозможно. Гласс сама излучала понятный ужас – от недосыпаний, от пересеченных лабиринтов без времени, от старых книг, превратившихся в труху. Вытянутая, болезненная, с оттенком помешанности на всем, что она делала, и с постоянно искривляющейся походкой. Даже так, целиком она была всего лишь рукой, высовывавшейся из дыр в стенах чужих кошмаров.
   Когда они шли через переходы между домами, Матин хватал ее за край пальто. Гласс совсем не мерзла: ее руки были без перчаток, румянец на щеках не выступал, и ветер обходил стороной ее подозрительно безмятежную голову – ее просто засыпало снегом, который на ней не таял. Пару раз Матин смахивал навалившийся «сугроб» - в этот раз Гласс забыла надеть настоящую, из шерсти.
   Натуральная шапка…
   Подумав так, Матин улыбнулся с внезапно проступившим оттенком радости.
*20*
   Клен… играл.
   Это было так же очевидно, как и то, что Ясень лежал на полу в коридоре и не мог подняться, пока  не услышал…
   Это…
-Как это я… - на затылке кожа у него была рассечена. Не повезло… Он оглянулся – за что-то ему отомстили. Ах нет... Он шел, поскользнулся, а здесь, наверное, Сорокорук на Гласс нападал… Нашел место… Все равно она по-прежнему жива… Да и в голове что-то осталось, что-то острое…
   Музыка, способная вернуть из мертвых…
   Шатаясь, Ясень поднялся и поплелся в «Звучать» зал.
-Как тебе, Мистер Ясень? – Клен едва оглянулся, приметив его на входе – светильники в старомодном стиле торжественно мигали, склеивая его с органом в одно целое. – Признаться, я играл это когда-то… Правда… тебя еще не было…
-Клен…
-Но к чему это?! Когда я снова это сыграю?! М? Ха-ха-ха!
-К-ле…
   Пшм… бц…
   Клен закончил произведение секунд через пять. Затем он поднялся, а его длинные пальцы плавно проскользили по бортику клавиатуры… он повернулся и воззрился на друга.
-Надоедливый ребенок… - из одного из отверстий в потолке выглядывал притихший Сорокорук. – Я ведь говорил тебе, что это плохо кончится! – гаркнул на него зеленый монстр так, что дрогнул камень.
-Вз! Вз-з-з! Вз!
   Выслушав бессвязные оправдания, Клен милостиво улыбнулся.
-Ладно… Просто не показывайся мне некоторое время: я крайне расстроен твоим поведением.
   Еще пять долгих, утомительных секунд…
   И только после того, как шелест возвестил, что Сорокорук ушел, Клен неожиданно быстро бросился к Мистеру Ясеню, подхватил его – и уже на ходу в «Резать» зал рассматривал вбитые ему в череп куски блестящего металла.
-А-а! Нечего волноваться!
   Чего ж его ноги-то тогда заторопились еще сильнее…
*21*
   Стоило Гласс зайти внутрь, она сразу поняла – что-то случилось. У нее сбилось дыхание и сердце - как сумасшедшее… Пока она бежала, на ходу развинчивая порядком надоевшую экипировку для внешнего мира, она уже знала, что именно произошло. 
   Поэтому ворвалась она…
   Бам!
-Мистер Ясень! Мистер…
   Хлоп!
   Доступ воздуха был резко перекрыт кусочком льдинки.
-Тс-с-с-с-ссс…   
   Ах, это просто рука Клена… Чуть наклонившись, он стоял справа.
-Пусть спит. Ничего страшного, просто Сорокорук… пошалил.
*22*
-НИЧЕГО СТРАШНОГО?!! Что ты сделал с моей головой??!! КЛЕН!!!
   Гласс приподнялась с кресла (вчера, беседуя с Мистером Кленом, они заснули в «Отдыхать» комнате), сонно потерев запавшие от голода глаза.
-ЧТО ЭТО ТА-КО-Е?!  - вихрь звуков продолжался…
-Всего лишь маленький подарок на Новый год! – комично подняв руки для защиты, вжималось в угол виноватое зеленое чудище.
-Что это за подарок такой?! Ты когда последний раз брал в руки скальпель?!
-Ну… Ладно тебе… Неправда! Они же вшиты идеально…
«Они?» - не поняла Гласс, зевнула и присмотрелась повнимательней…
   Ну… зеленое чудище распознать несложно.
-А?
   А вот «Ясень» - тоже присмотрелся повнимательней…
   Минутку, а чем это он, интересно, присмотрелся?
   …
   При чем тут его спина?!
   Да у него же глаза были на затылке!!!
   Ой…
-И что с того?!
-Отлично выглядишь! - тут же нашелся Клен. – О! Уже проснулась? Верно, Гласс?
   …
-Гласс?
   Топ-топ-топ-топ-топ…
   Два отличненьких оранжевых глазика - с немного уродливыми вздутыми красными припухлостями по краям, но в целом, очень даже милые и аккуратненькие.
-А-а-а! Гласс! Спаси меня!
*23*
   Они менялись не чаще пары за месяц, но бывало и быстрее. Хотя тогда сердился Клен – топал ногами и размахивал руками. Исполнял даже какой-то аборигенский танец, хотя на самом деле просто выражал свое негодование.
-И больше нельзя – и меньше тоже! Столько, сколько «надо»! - гордо рапортовала его фиолетогубость, после чего усмехалась и надменно исчезала в «Звучать» зале.
   Ситуация становилась сложной: в «Варить» зале по-прежнему было невозможно находиться, и никто ей так и не помог повернуть стеклянный кран. Гласс это ужасно беспокоило.
   И озадачивало.
   Еще… Проснувшись как-то, она почувствовала…
   Опять… как в первые недели ее жизни в «Не видеть» подземелье – серая незнакомая пустота над головой.
   Гласс так перепугалась, что тут же шлепнулась блинчиком на пол!
   После удара мысли и зрение пришли в норму – дом, родной дом, самый любимый и уютный…
   Хотя… чуточка цвета бы тут не помешала.
*24*
   Глаза, разумеется, Ясень сам убрал. Теперь можно было забежать в «Резать» зал и поиграть с ними, наблюдая, как они плавают по банке, глядя на тебя несколько удрученно. Видимо, на голове у Ясеня им нравилось на порядок больше.
   Клену по такому случаю была объявлена «вендетта» – каменный дверной проем, где он иногда мелькал, был сплошь утыкан всеми видами инструментов. Правда, у них была общая черта – они  были чем-то остреньким и обязательно режущим или колющим.
   А что поделать? Оборона – дело принципа.
   Гласс валялась на столе, недалеко от очередного покрытого тканью тела элемента и, взяв в руки банку, переворачивала ее крышкой то вниз, то вверх, заставляя глаза внутри делать то же самое. Стекло попалось вредное – и передавать ее сообщения не хотело. А просто так слышно было плохо, только если кричать – но из-за этого злился Мистер Ясень. Он, кстати, заснул прямо возле какого-то прибора со шлангами и трубками. Утащить его к нему в комнату, что ли? Последнее время он совсем не отдыхает, хотя со своей работой они справляются.
   Неожиданно грянула музыка. Клен сегодня никаким не был – ни неадекватным, ни адекватным - и у него получалось что-то путное.
   С банкой под мышкой Гласс вошла в «Звучать» зал. Какой-то он рассерженный – или это ей кажется?
   Нет, не кажется. Все потому что стоило ей войти, и она чуть не запнулась о такие же банки, как и та, что была у нее. Клен уставил ими все свободное пространство! Осталась только тропинка к инструменту шириной в одну ступню - для прохода, но по остальному передвигаться было… травмоопасно!
   Они были благовоспитанными и молчали, и живые прозрачные шарики в них тоже молчали – слушали… Поэтому свою вредную спутницу Гласс решила отнести поглубже – еще будет мешать своими выкрутасами истиным меломанам… Потом будет излишне извиняться – попадешь в такую же баночку по частям…
   Клен… не выглядел счастливым…
-Что привело тебя сюда, дитя не мое? Или немое?
-…?
   Надо бы ретироваться…
-Что уводит тебя прочь, дитя не мое? Ил все же немое?
   Не везет. Это опасно!
-Принесла вот их - послушать, – Гласс удерживала равновесие, как могла, не позволяя ногам сгибаться. Она прошла к пустому островку пола вокруг Клена, водрузив банку на боковую крышку возле клавиатуры. Мистер Клен покосился на новый объект в области его досягаемости. Глаза в банке тоже на него покосились – и весело задвигались по спирали.
-Смотри ка… как они тебе рады…
   Клен по-доброму оскалился.
-Ясень спит?
-Спит…
-… Хочешь, забирайся во-он туда, – Клен указал на крышку с другой стороны. – В тебе только кожа да кости – ну и еще что-то… а Орган подобреет!
-Почему? – Гласс уселась на ледяной орган, сцепив за спиной руки и болтая ногами.
-Ну… ты же умеешь играть.
   Опять это…
-Так я правда умела?
   Ой…
-Тебе кто-то уже об этом говорил? Или сама вспомнила?
   На что он намекал? Страшно…
-Но ведь они… – Гласс демонстративно показала свои кисти, – карты болотистой местности – не иначе.
-Уха-ха-ха! Ты сомневаешься в Ясене?! - Клен коварно согнулся, хитро потирая ладони. - Надо бы ему рассказать, тогда и тебе парочка ударов об косяк достанется, хо-ох-хо-хо…
-Жестоко… – побледнела Гласс.
-Хо-хо-ох-хо… Итак! Играем!
*25*
-Знаешь, я не знаю, правильно ли я знаю… - Гласс погладила черную жесткую шерстку, тут же от переворота наизнанку ставшую зеленой. Стоглаз был единственным, кому она говорила про Матина, потому что Стоглаз не отвечал и вообще не походил на живое.
   Кроме своей шерстки…
   Бугры на месте закрытых глаз подсыхали - Гласс не трогала их. Постепенно – слизи становилось меньше. Увы до задней стороны и верхних боков, углов и низа Стоглаза ей было не дотянуться. Она поначалу использовала стеклянные мешалки, но чуть не порезала нежные обнаженные оболочки существа – и в итоге пришлось только спасаться от Сорокорука. Отверженный Кленом и расстроенный за Ясеня, он теперь все чаще гнездился в верхнем подземелье возле Стоглаза – и пытался помочь, но тоже не мог из-за своих лезвезаканчивающихся рук. Хорошо, что когда он несколько раз с досады свернул Гласс шею, она лишь рассерженно посмеялась, развернув ее обратно.
   А если бы не Ясень? Не сделай он ее такой проволочной да гибкой?
   Гласс перевесилась через заскрипевшие перила и печально представила многоцветную ляпушку, похожую на плевок, на полу какого-нибудь зала. Это будет, если она сейчас упадет. Правда света внизу не просматривалось - никакие комнаты сюда не выходили.
-Он хотел сводить меня в… не помню куда… Извини. Мне пора, - она опять погладила Стоглаза.
-В-вз-вз…
*26*
-Ты не берешь меня?
-Нет. Ты будешь меня отвлекать.
-Дзы-дзы-дзы… только ненадолго – и поищи там элемент!
-Само собой…
   Гласс выпрямилась. Незакусма как-то совсем скис – и «Смешать» зал скис – и вообще настроение в ее секторе везде скисло – с чего бы?
   А с чего бы ему набраться свежести?
   Или просто это в ней что-то скисло и воняет так сильно, что перебивает остальные запахи?
   Как грубо сказано…
   Да уж как есть.
*27*
-Мм-м? ты странно выглядишь….
   Кошмар. Сколько света… Будто в сказочном лесу. Огоньки блуждали по стенам, по предметам, они везде были настоящими, не иначе, и сладкий восторг накатывал на сердце…
   …не на сердце  Гласс. Девочка все это прочитала в загоревшихся глазах Матина. Сама же она еле-еле сдерживала дрожь, чтобы не схватить эти светоиспускающие лампочки голыми руками и не крошить их пальцами на мелкие кусочки до полного измельчения. Разве свет может быть таким? Разве он должен быть таким?
   А каким? Она хочет его видеть - каким?
   НЕ таким.
-Раньше ты любила сюда ходить.
-Почему?
-Я видел тебя пару раз на концертах. Сам я редко хожу по театрам – денег немного.
   Матин был сегодня особенной марионеткой: он оделся в официальный костюм, но черный цвет ему совсем не шел. Пока он общался с Гласс, он все больше походил на злого колдуна.
-Ты… странно выглядишь.
-А ты – отлично, – парировала Гласс. – Только Кл…
   Ох… чего это она…
-К…когда одеваешь что-то цветное, ты не такой жуткий.
-Я тоже так думал, но есть причины соблюдать традиции!
   Это точно – плафоны светильников были откровенно глупы – это стекло вообще ничего не знало кроме того, что видело! Из чего его делали? Из мусора?
   Но Гласс заинтересовало в основном не это – а то, что…
   Она вошла в полукруглый, полуквадратный зал – и мысли унеслись. Гигантская хрустальная люстра свисала с потолка – и она горела… Ах, как она горела! Гласс замерла еще на ступенях.
   Это было удивительно…
   … то, что он сверкает. Яркий… и такой… чистый…
-А-а, хрусталь, - объяснил Матин. - Я увижу новую главу истории?
-Нет. Он - особенный.
   Она уже сталкивалась с похожей смесью, но этот был наверняка особенным. Потому что вокруг него была музыка…
   Все время до начала представления Мистер Гласс смотрела на люстру. Матин же что-то разглядывал на куске бумаги, который держал в руках, оглядывался с непринужденным светским видом, потом подумал, снял фрак (ну наконец-то), закатал рукава.
-Уже лучше… – краем рта одобрила Гласс - Матин не отреагировал.
   Ну ладно. Чего его донимать? Он же объект… Стоило опустить глаза…
-О-о! Матин, а орган здесь играет?
-А? - Матин вздрогнул. Его поразил не сам факт заданного вопроса, а факт живости. - Какой еще орган? Это рояль.… А ты пробовала играть на органе? Где?
   Глаза в баночках и Клен… не стоит об этом говорить.
-Нет. А чем отличается рояль?
-Ну как – «чем». Кроме внешнего вида… подожди – вот услышишь весь оркестр.
   Вечно он говорит, как Клен. А… И все равно объект. Гласс вздохнула – вместе со вздохом неожиданно погас свет – и оркестранты вышли на сцену.
   Отвратительно… объекты… Скрип, жужжание… Надо срочно встать и уйти!
-Если не понравится, уйдешь в перерыве, – Матин как всегда все заметил. Он зачем то похлопал в ладоши – все похлопали.
   Гласс - не все – не присоединилась.
   Объекты… мерзкие объекты и ни одного элемента! Ее начинало подташнивать от скрежетов и стонов, хрипов, подковырок, кашля… Тарабарщина! Слишком много людей! Много звуков!
   Она взмокла. Неприятно. Отвра…
   Оркестр заиграл.

Глава 6: Не бросать.

-Ну что? Уйдешь?
   «В прострации» - это мягко сказано. Гласс схватилась за угловатое запястье Матина и не замечала этого, хотя оное было в новинку.
   Весь первый акт не замечала. Запястье уже посинело…
-П-почему…
-Значит, понравилось… - Матин довольно откинулся на спинку обитого бархатом стула.
*2*
   Рука почти не шевелилась, он тщательно растирал ее и вращал кистью – фиолетовый синяк выделялся на его коже, как мертвая бабочка на снегу – Гласс не оцеплялась от Матина и весь второй акт – и в итоге у него посинели пальцы, а потом на стремительно бледневшей коже проступили пульсирующие жилки…
   Чему он так радовался и миролюбиво улыбался? Гласс чувствовала себя немного виноватой.
-Если она отвалится, можно будет ее пришить снова…
   Почему-то Матин мельком посмотрел на ее собственные руки.
-Ты о чем? Она не отвалится…
   Они немного шли молча. Ветер выбился из сил, а снег обленился. И было ужасно темно.
-Подожди… – Матин догнал ее и стряхнул с головы порядочный снежный холмик - Гласс снова не надела шапку. – Любишь такую погоду?
-Не я…
-А кто? – осторожно спросил Матин, но после таких вопросов Гласс обычно безэмоционально злилась, прощалась, говорила или нет новое место встречи и уходила.
   А в этот раз не ушла. Но и не ответила.
   Непонятно…
   А нет, ушла… Видимо, решала – уйти или нет. Но уже решила.
   Ничего не сказав.
*3*
   Ясень с хрипом выдернул из стены злосчастные острые обломки лезвий и припрятал их для скорой мести. Функционирование с применением сознания постепенно возвращалось – надо бы сходить к Мистеру Клену – извиниться и… убить. Найти Сорокорука – извиниться и… убить. Найти Гласс – извиниться и…
   Ну… тут надо подумать.
*4*
   Клен зевнул и потянулся. Беззвучно нажав на клавиши, он распластался по органу.
-Руки-крюки… – жизнерадостно протянула тщательно подобранная маска, бывшая его лицом. - Ох… Еще и в «Обмануть» куске, наверное, сидят…. Пойти, что ли, туда? А как же му-у-у-у-узыка?
   А какой толк собирать материал, если Гласс не может делать оптическое стекло без «Варить» зала?
   Все было так хорошо - на…
   Они по-прежнему стояли на лакированной крышке. Мистер Клен удивлялся – он ведь фактически отдал их. Почему никто не понял кроме него?
   Отдал Митстеру Ясеню его глаза…
   Кисло… Кисло…
   Давненько ничего не происходило!
*5*
   Пф-пф-пфрр-р-р…
-Клен!
-Попалась! – Мистера Гласс сгребли в охапку, покрутили и поставили на место.
   Гласс отшатала свое и шумно бухнулась на камни.
-Искала?
-Неожиданно…
-А то!
-Снег, фх-х-х… Гулять, элемент, фх, фх… и… орган…
-Орган? … … …? Играть?!
-Играть.
-Ура! Давай играть!!
*6*
-Нет уж спасибо. Без меня
-Злюка…
  Взс!
-А-а! – дверной проем украсился еще одним блестящим «украшением».
-Но элемент, Ясень!
   Изумрудные глаза Гласс… похожи на волосы Клена.
   Волосы… Ясень дотронулся до затылка: там две проплешины, которые нескоро зарастут. Это заметно укрепило его решимость.
-Не первый и не последний! С тем вот ты точно справишься.
-Но мы всегда ходили вместе!
-Возьми банку.
-А? … … Но ты ведь в нее не влезешь?
   Взс!
-А-а-а! … Злюка…
   Взс! Взс!
-Все равно у меня пока дела… - более миролюбиво ответил Мистер Ясень равнодушно стоящей в сторонке и наблюдащей за всем девочке.
*7*
   Попытка провалилась: Клен непринужденно покрывал расстояние улиц, маша руками, словно гигантский флюгер.
-Снег! Снег – это прекрасно!!! – и он с разбегу бухнулся в огроменный сугроб, взметнув в сгущающийся сумрак множество белой пыли.
   Мистер Гласс осторожно приблизилась к нему.
-Клен, нам надо поторопиться. Вдруг он уйдет к себе домой… мы тогда не успеем его…
-Без паники! – над белой горой возникла вытянутая рука. – Я слышу…
   Кц-кц-кц…
   Гласс просто интуитивно плюхнулась в тот же сугроб – лицом вниз. Сердце ее билось так сильно, что его могли услышать! Она зарылась головой в пушистую сказку и не высовывалась, пока «кц-кц» не исчезло.
-Отлично! Отлично… – услышала она бормотание зеленого чудища.
«Что же я делаю…»
-Вся в снегу… - растерянно осмотрелась Гласс, на самом деле стараясь одновременно поглядеть по сторонам. Матин уже был достаточно далеко, но она узнал его голос и его песню.
   Смутная тревога не позволила ей как можно быстрее упросить Мистера Клена вернуться домой, тем более что он в своем теплом полосатом пальто по колено, в длинном шарфе и шапке был так счастлив!
   Ни один сугроб не остался без его внимания. Гласс уныло замерзала посреди дороги, когда пробило час ночи.
-Мы упустили его…
-Зачем так грустить?! М?! Ты ведь не уверена наверняка?!!
   Пфухх – Клен опять упал в снег и оттуда продолжил:
-На самом деле - нет. Мы должны подождать еще ровно тридцать семь минут!
   Что же я делаю…
   Ужас…
-Клен… – Гласс осторожно пропрыгала по его следам к дереву, где он лежал. – Ты уже слышишь его?
-Смотри, звезда! – Клен беззаботно водил руками по снегу, явно не желая отвечать. - Любишь звезды? – шапка с него слетела, зеленые волосы растрепались и намокли. Он действительно был очень красивый, хотя и не был на самом деле… Ночью, в темноте – все возможно.
   Дерево… Почему именно дерево? Гласс не успела задуматься об этом – Клен вскочил, схватил ее за руку и увлек за широкий ствол.
-Тихо… - велел его низкий, резкий и властный голос. - Не дыши. Лучше закрой ладонью рот. Я сам справлюсь…
   Когда Клен серьезен, он страшен. Но ведь… песни вообще еще не было! И он сам сказал – через тридцать семь минут…
   Что происходит?!!
-На по…!!
-Гласс, помоги!
*8*
   Дин-дон-н-н-н… Пропел звонок.
-И мне хо…
   Дин-доннн…
   Пришлось Мистеру Ясеню выключить запись. Дверь была открыта – он на всякий случай взял с собой каталку – и задребезжал ею по коридорам подземелья.
   Дон-н-н-нн…
-Едет… – приложив ухо к железной двери, сообщил Клен.
   Хорошо бы. Гласс ойкнула и снова упала – всю дорогу ей пришлось идти «ногами назад» - голову ей свернули – и обратно та почему-то не разворачивалась. Ладошки она перевернула сама – чтобы было удобнее поддерживать голову – Клен о ней совсем не заботился! А она помнила, как расстраивался Мистер Ясень, не находя ее неповрежденного тела.
-Молодец! Хорошая реакция!
-Это уже в пятый раз ты меня похвалил…
   Кажись, он был смущен… И на том спасибо.
*9*
-НЕ молодец! У тебя опять швы разошлись! Неужели нельзя ранить свежие места? Чтобы я мог их украсить?
   Так вот в чем дело…
   После всего, как и предсказывал Клен, Ясень непродолжительно, но обидно наругался на них обоих. Потом они дружно приковали элемент к столу и склонились над ним полукругом.
-И снова элемент «мужского пола»… - подытожил Мистер Клен. – Гласс, я тебя больше искать элементы не отпущу ууууха-ха-ха-ха!
-Дело не в этом, – несколько озадаченно не согласилась Гласс. – Он ведь поет?
-Поет… Еще как и хорошо поет! – Клен был в восторге. Он хлопнул в ладоши и подпрыгнул пару раз, третий прыжок ему помешала сделать беспощадная, как тиранозавр, рука его друга, устроившаяся на предплечье.
-Сохраняй тут спокойствие… А то все поменяется на – я «сохраню твое спокойствие».
-А в первом слове ты не перепутал местами буквы? – жизнерадостно поинтересовалось зеленое чучело.
-Как знать…
-Он ведь… музыкант? Я права? – допытывалась Гласс.
   Атмосфера безумства растаяла быстрее, чем сливки в горячем кофе.
-Ты догадлива! – кивнул Клен. – Да! Он - музыкант. При такой красивой чистой песне он и не мог быть никем другим.
-Тогда почему ты валялся в снегу?
-Чтобы позвать его…
   …
-Не понимаю.
   Клен взъерошил ей волосы, тут же отдернув руку от скальпельного нападения Ясеня.
-Объясни ей! – велел тот.
-Но я объяснил! Гласс, помнишь «тридцать семь минут»? Я позвал его – и он пришел быстрее! Ты ведь хотела домой?
   Клен читал не только мысли, он тонко чувствовал ощущения… Он слышал каждый миллиметр тебя… Ты думал – что принадлежишь себе? Твоя кровь? Твоя кожа? Твои кости? В «Не видеть» подземелье все делилось поровну.
-Что такое? Не нравится, что он музыкант?
-Нет… А-а… почему он раньше не видел?
-Зависть, - Ясень сложил руки на груди. – Или ненависть…
-Тепло… - Клен улыбнулся. - А ведь Ясень совсем ничего не слышит – и то все понял! Тепло… Гласс?
-Эм… … Тщеславие… наверное…
-Именно! Браво! Молодец! Вот что значит – работа по профилю!
   Кц-кц…
   Этот звук…
   Внезапно Гласс оказалась в ловушке. Ей нельзя было сопротивляться…
«Я…»
-Я… я должна идти? Да… Я должна идти…
   Он сначала усмехнулся, потом нет, потом опять. Пока она торопилась на волю, к выходу…
-Иди. У тебя шесть дней, - сказал ей Мистер Клен.
   Гласс остановилась.
-Нет, – обернулась. - Семь. Неделя.
   Иди уже…
-Нет… у тебя их шесть.
   Жуть от него передавалась намеренно.
-Гласс… а ну-ка подожди…
   Мистер Ясень подходил все ближе – и Гласс попятилась.
   Ведь он не улыбался.
   Ангел?
   Хрусть. Гласс увидела перед собой стену. Ах, ну да. Она же забыла повернуть шею на место…
-Фух… - Ясень выдохнул. – говорю же «подожди». Я сейчас тебя заштопаю…
-Я не…
-Немедленно!
   Он тоже намеренно передавал жуть…
   Когда Гласс скрылась за дверью, Мистер Ясень все же заглянул к Клену в комнату.
-Ты зачем его поймал?
   То, что Клен валялся под столом в позе каракатицы и неподвижно глядел в одну точку еще ничего не значило…
-Подумаешь… Зато она обрадовалась!
-А вот я что-то не особо! – Ясень грохнул дверью и нарочито громко топал, удаляясь на свою половину.
*10*
-Матин, умеешь делать звезду на снегу?
-Звезду? – тускло переспросил Матин. Он заболел, но все равно пришел. Гласс не обратила внимания на его покрасневшее лицо. – Большую и красивую?
-Именно звезду?
-Умею, – Матин поднял с земли сломанный прутик – и начертил на снегу пятиконечную фигурку.
-Ты ведь знаешь, что я не о такой говорила…
-Эта тоже звезда и тоже станет большой и красивой. Если глаза закрыть, конечно…
-Она кривая.
-Нет, она живая. Только мертвое бывает прямым и ровным…
   А раньше для Гласс живым было только желтое…
«А я кривая… Я – живая…»
   От этой мысли стало так уютно.
-Кхе-хкех…
-Матин?
-М-м? - он почти заснул, он болезненно щурился, свет фонаря ему мешал.
-Где твой дом?
*11*
   Объект. Все же он объект… Он такой хрупкий объект.
-Ненавижу! – зло ударила Мистер Гласс по стене. - Он испортил такой чудесный вопрос! - и ни одного «кц» сегодня она тоже не услышала… - Все… все впустую! - она медленно опускалась на колени, кажется, начиная по-настоящему плакать.
   А ведь надо было работать.
   Но для этого Гласс должна снова сходить в оперный театр… Снова. Ей было это необходимо, чтобы разобраться…
   А Матин… заболел? Так? Кажется - так.
   Как же идти туда без него?
   Это будет ее провал…
*12*
   Опустить кусочек меди… красноватый… кусочек окиси - и цвет получится красноватый. Она и хотела такой глаз. Просто жаждала.
-Тот объект… Ты меняешься, Мистер Гласс. Слышишь?
-Ты тоже.
-Дзы… у меня есть на то причины.
-Значит - и у меня они есть… Нет, - Гласс постучала по пробирке перед тем как поставить ее в держатель, она повернулась на вращающемся стуле и вплотную подъехала к Незакусме. – Что с тобой случилось? Замечаешь мои перемены, а свои старательно скрываешь? Ты не можешь этого отрицать, не так ли?
-Дзы… Не так… – буркнул медальон, но отвернуться не мог.
-Незакусма? – требовательно позвала Гласс. - Дело во мне?
-Дзы… Вот уж нет.
-Тогда в чем?
-Да во всем…
-А если серьезно?
-Серьезно - во всем.
-Да что же….
-Дзы… Чувствуешь, как меняется атмосфера?
-… может быть, но…
-Дзы-дзы-дзы-дзы! Тогда все в порядке.
-Что именно в порядке? Я и впрямь это чувствую, но разве тут можно что-нибудь поделать?!
-Поделать, дзы, всегда что-то можно. Было бы желание…
-Его-то как раз много…
-А возможностей?
-Их поменьше…
*13*
-Ты все еще злишься?
-Зачем тебе уточнять очевидное?
-Это что-то вроде извинения… – запоздало разъяснил Клен.
-А-а-а… – саркастично кивнул Ясень. – Понятно, - и резко выдернул из элемента что-то длинное и красное, при этом забрызгав все, что можно, в радиусе пары метров.
-Что ты творишь! – Клен, изогнувшись мостиком, едва «увернулся».
-Вот ведь… не рассчитал, – ошалело улыбнулся его друг. – Изучаешь акробатику?
-Почти. Эквилибристику… Мистер Ясень, чем это ты так занят в последнее время, что твои руки, – Клен возник слева, схватив Ясеня за запястье, резко выдернул его из одежды и потянул вверх, – стали «еще изящнее»? А движения «еще более плавными», м? Чем ты постоянно занимаешься?
-Тем же, чем и всегда.
-Ты бессовестно мне врешь!
-А ты врешь с совестью! – Ясень выдернул свою худую паучью лапку. Совсем худую…
   …
-Ты становишься вымирающим видом! – Клен ненатурально тяжело вздохнул. Ясень насторожился: он не услышал намеков на шутку. - Ты слишком изводишь себя тем, что совсем не важно…
-А то как же! Элементы – это что, по-твоему, - не важно?
   Клен запоздало оскалился.
-А Я разве не важнее?
   Повисло напряженное молчание…
-Мои руки, – Клен осторожно их протянул.
   Ясень заставил себя посмотреть на них…
-Клен! – от ужаса у него глаза взлетели на лоб! - Что ты опять наделал?! А?! Надо было давно…
-Да-а?! Но ты был занят!
   Обиду как рукой сняло. Ясень беспокойно перебирал вздутые бугры на мышцах друга: кожа, вены, шрамы – Клен искусал себя так, что инородные тела пробрались к нему «в гости». А ведь это чревато заражением…
-Ну ка быстро иди сюда!
-На тебе кровь… – напомнил Клен.
   Ясень стянул перчатки и поспешно умылся.
-Положи их туда, – он кивнул на высокий столик у стены… - Э-э-э… Нет. Лучше сядь – и положи на обычный стол.
-Правда лучше?
-Замри!
*14*
   Все банки унесли – оставили только одну – с глазами, побывавшими в голове у Ясеня - справа от клавиатуры.
   Гласс пошатнулась: Ясень к ней так и не заглянул, и ей пришлось самой себя подлатать. Почему он не зашел? Забыл? Нет, он не мог… Наверное, какое-нибудь неотложное дело. Катастрофически неотложное…
-Неужели я могла когда-то играть? – протянула она, задумчиво оглядываясь.
-Ну-ка. Ну-ка. Повесь меня на шею. Дзы-дзы-дзы… О-о-о. Да - теперь я  вижу. Так он снова его раскопал?! Молодец! Прогресс, кстати, налицо!
   Гласс подошла к органу и осторожно присела на краешек квадратного, обитого серой кожей стула.
-Привет… – она постучала по стеклу банки, и глазки внутри тут же откликнулись, подплыв ближе.
-Дзы… какие игривые… Сейчас зима?
-Да, – пальцы Гласс примерзли к инструменту.
-Значит, можно сыграть!
-Нет… Его слишком слышно.
-Дзы-дзы-дзы-дзы… Его и должно быть слышно!
   …
-Незакусма… А Клен раньше… играл?
-А то! - гордо подбоченился Незакусма. – Раньше его игра не смолкала часами! Он был просто поглощен музыкой, и всякими там компо-о…зиторами! Да!
-Компо… кем?
-Дзы-дзы-дзы-дзы… проговорился, извини, промолчу!
-Нечестно!
-Не спорю, дзы!
   Увы.
   Гласс резко встала и быстро ушла. Рано. Пока еще… рано. Она много чего не помнит.
*15*
   Первый раз Матин не пришел совсем.
   Не приполз, не прилетел, не приплыл и не прорыл туннель (все равно не смог бы - земля твердая). Его не было - вокруг и чуть дальше и чуть ближе… Последнее, наверное, и было самым неприятным. Его просто не было нигде! Он растворился в ничем! А Гласс уже так привыкла к их встречам…
   Тихое «кц-кц» – было всей ее наградой после многочасового ожидания возле высоко расположившихся окон.
   Когда она уходила, тусклый силуэт головы внимательно наблюдал за ее неровной походкой.
*16*
   Время на исходе. Клен не поможет. Незакусма - не поможет. Ясень поможет, но по-своему и больше себе. Ты сам - не поможешь никому.
   Звучит, как приговор…
   Надо идти.
*17*
   Гласс шла настолько понуро, что зеленый монстр «Не видеть» подземелья не выдержал - выкатился клубочком-колобочком. Встал, педантично и аккуратно отряхнулся и огляделся – он ведь был намного выше Гласс и мог не заметить ее, если не опускал головы – правда – намеренно не заметить.
   Тишина, сопутствующая всем коренным жителям «Не видеть» подземелья, успокаивала задолго до их появления.
-Твое лицо просто располагает к бурному общению! – Клен замер от девочки в пяти миллиметрах – линейки не было, но всегда возможно прикинуть «на глаз». Два его бирюзовых глаза с фонарной высоты излучали спокойствие, а где-то внутри билось взятое в плен сердце. – Что случило-о-о-ось, Гласс? – говоря это, Клен навис над ней, загородив часть потолка.
-К-к-к-к-к…
-Клен, надо полагать?
   Гласс сглотнула.
-Угу…
-Ага… – передразнил Клен и отошел. – Хочешь меня куда-то позвать?
-Угу…
-Ага! Ну что ж… – он выгнулся назад и вперед, потянулся как толстый ленивый кот и провозгласил. – Тогда ИДЕМ СО МНО-О-О-О-ОЙ! Эм… Ну, вернее – я пойду с тобой… можно?
-Не сейчас… поздно уже.
-Поздно? Ах да… поздно, действительно… Ладно! Э! Улыбнись! Он - опять ждет тебя сегодня?
   Гласс насторожилась.
-Он ждет меня каждый день.
-Он очень красивый. Будет… если ты его закончишь.
-М?
   Но Клен уже исчез – будто его и не было, растворился, пропал, расщепился! Гласс рассеянно поводила глазами.
   А о чем он говорил? О Матине или о ее работе? Или о Стоглазе?
   Дойти бы до своей комнаты, упасть, уснуть…
   Ей было так страшно…
*18*
-Кто этому помешает? Кто МНЕ помешает?! – Клен крутился на стуле, пока это ему не надоело. Потом задрал просвечивающую голову, посмотрел наверх - там слабо звенели, сталкиваясь, многоцветные бутылки из стекла.
-Столько подарков… и совершенно некому порадоваться вместе со мной! - начал он размышлять вслух, обиженно передергивая то плечами, то локтями. - У Ясеня будет Сорокорук, у Гласс – Стоглаз, а мне…
-Работать?
-Работать, маэстро!
-Как вам будет угодно!
   Произведя сей диалог с самим собой, Клен наклонился и хотел достать из под стола сундук с осколками, однако…
-Где? – он шарил рукой по пустоте - и ничего не находил! - Где он?! – Клен озадаченно сделал вокруг железных ножек восьмерку и снова забрался в кресло. – Где же… где же… - он задумчиво посмотрел на ящики, утыкавшие стену. – Тут? Там? Где? Куда я его… – он высовывался то из одного, то из другого, иногда даже из абсолютно невероятно маленьких, или узких, или сморщенных, или даже старых, разваливающихся на ходу.
-Нету!
   Клен развел руками, мол, все что мог, он сделал - как дальше быть, пусть решают высшие силы.
   Силы чего-то не откликались…
   Кому могли понадобиться осколки его старых, неудавшихся глаз?!
*19*
   Кц-кц-кц-кц-кц!!! Пш-ш-ш-ш… Пространственный полусонный бред! Гласс снился какой-то кошмар, но в этом кошмаре было знакомое поклацывание, так что она пока не решалась просыпаться. И к тому же – не хотела узнавать, что будет дальше – после пробуждения, после того, как она, наконец, поймет смысл этих звуков.
   Кц-кц-кц-кц-кц… – настойчиво разрывало мозг. Как будто где-то в отдалении работали какие-то гигантские механизмы-подъемники.
   Скользили вперед… Под тихую музыку…
   Бум-барам-барам-пам-рам! – взревел орган, и его звук как будто подхватил целый оркестр! В нем сидели тысячи музыкантов – и все играли на медных и стеклянных трубах неестественно низкого тембра. При каждом акценте мелодии, в основном состоящей из шума, Гласс дергало из стороны в сторону по кровати. Одеяло с нее съехало, все сбилось и перемешалось, а оркестр вместо музыки вдруг стал играть: кц-кц-кц-кц-КЦ-КЦ-КЦ-Ц!!!
-А-а-а-а!
   Бамс…
-У-й-й-й… - хорошо еще - не сильно ударилась головой, но все равно было больно - там же остались раны после нападения элемента, которые Ясень не доисправлял. Потирая макушку, Гласс оделась.
*20*
-Пойте… Пойте громче! Волнуя волны моей души! Я прошу вас! Я заклинаю вас! Пойте громЧЕ-Е!!
   В танце сплетался огонь – то желейный, почти незаметный, то неистовый, буйный! Гласс терялась в нем и появлялась снова – ее образ то мелькал среди множества радужных граней, то покрывал пространство, заполняя его размазанным собой…
   Немного… тягучая, мелодия с непредвиденными моментами вилась, создавая песню. Эту музыку Гласс слышала, когда сочиняла новую смесь, когда скрупулезно отмеряла на весах количество шихты…
   Когда случайно оглядывалась и когда напряженно всматривалась…
   Она вообще упоминала, как Клен играл с искажениями? А с отражениями?
   Нет, она ее позволяла себе такой вольности…
   А музыка – все более величественная наступала отовсюду. И теперь от нее не было спасения: Клен играл.
   Что он играл? Каждый раз разное – и каждый раз незаконченное - как будто он что-то искал, пытался что-то уловить.
   Или вспомнить?
   Из-за этой музыки руки Ясеня или дрожали, или были предельно спокойны. Из-за нее Гласс то начинала вдохновенно импровизировать, то в полной апатии забивалась в угол в нескольких миллиметрах от острых лезвий возле своего выключателя.
*21*
   Музыкант… он поставил всем задачу - не иначе.
   Застегнуть пуговицы на камзоле, попытаться причесаться так, как это делают люди, начистить черные блестящие ботинки  и улыбнуться своему ехидному отражению в зеркале…
-Я все выполнил, как надо!
   Гласс опешила – напротив нее возле стены стоял Клен-крючок, пригласительно согнув руку в локте.
-Ты… обыкновенный?
-Да! И это пугает!
   Они шли неторопясь, звонкие удары каблуков по окоченевшей плесени явно были чужими в «Не видеть» подземелье. В каменной нише Клен взял темно-зеленое пальто, Гласс намотала на шею шарф и натянула варежки.
-Опять забыла! – зеленое чудище надело ей на голову шапку.
-Точно… Спасибо.
«Просто так он смахивал холмики снега с моих волос…»
   По-прежнему руки монстра были чуть теплые и холодные…
   Вместе они вышли на улицу.
-Удивительно… - раздался суровый голос порд боком.
-А-а! Спасайся!
   И зачем Гласс полетела головой в сугроб? Она и потом не могла сообразить…
   Мистер Ясень караулил их в позе крайне осуждающей. Хотя шел снег, атмосфера вокруг него накалилась до градусного плюса.
-И почему не позвали меня?
-«Сами участвуйте в ваших авантюрах» – цитата от…
-Но я ведь не сказал «нет».
-«Да» я тоже не услышал! - Клен гордо выпрямился и прошествовал мимо. - Оугх! – он запнулся об толково поставленную подножку и упал. – Нечестно!
   Гласс пока отряхивалась.
-Не стоило так беспокоиться, - она вынула из кармана три билета в театр. - Я взяла на всех!
-Молодец, Мистер Гласс! Ха-ха! Не то что некоторые… 
-Ты тоже хочешь в сугроб?
*22*
«Имеем ли мы право исправлять? А изменять? Кто нам давал такое право?»
   По дороге они устроили настоящее снежковое побоище, а еще сделали Клену засаду.
   Гласс много двигалась, пока ее не сдавили паучьи руки Ясеня – больше двигаться было нельзя. Веселье поугасло, тем более что Клен не выползал из снежной ямы, очень натурально прикидываясь мертвым.
-Отлично получается! Такой соблазн преодолеть крошечный шаг от игры к реальности… – Ясень был как всегда безжалостен, но все равно повеселел и перестал дуться.
   Что-то недовольно бурча, Клен выбрался на поверхность и догнал их, гордо выпрямился, тут же трансформировался во взрослого и степенного мужчину лет эдак тридцати пяти и до самого театра с ними не говорил.
   Имеем ли мы право изменять?
«Они растут. Все больше и дальше… что это?
-Проклятье…
-Болезнь…
-Порча…
-Инопланетный разум, эволюция!
   Какая разница! Они растут – вторгаются под кожу, заменяют нервы…
   И ни один из зараженных не поет! Играть и дружить ему становится не с кем, потому что сам ты - боишься. Больше всего боишься еще одного клейма, звучащего как приговор.
   ОНИ увидят…»
   Гласс поплотнее укуталась шарфом – не надо… не надо вспоминать свое безумие и то, во что она превращалась…
   Мы зовем домом то место, куда хотим вернуться. Мы зовем семьей тех, с кем хотим остаться.
   Она думала, что нашла семью. Действительно, зачем ей Матин, ее прошлое, имя Соломона? Прошлое – дым, клетки и информации в нем нет.
*23*
-Так это театр! Наконец-то! Как он изменился! – Клен сбежал по лестнице, куда-то свернул, где-то поднялся, откуда-то выскользнул, напугал – и снова замер перед своими друзьями.
   Стараясь не смотреть друг на друга, Мистер Ясень и Мистер Гласс с подчеркнутым спокойствием раздевались и вставали в очередь, чтобы сдать вещи в гардероб.
«Интересно, что ощущают они, когда находятся среди объектов?» - подумала Гласс. Лицо Ясеня было серьезным и слегка напряженным – но было непонятно, то ли оно щурится от яркого света, то ли просто устало – во всяком случае последнее время оно постоянно выглядело уставшим. Лицо Клена никакого неудобства не испытывало, но, зная характер его владельца, Гласс вполне могла предположить, что оно скрывает свои эмоции.
   Хе-хе… зная характер владельца?
-Вон там копоть – тут был пожар очень давно, надо же – они восстановили рисунки на потолке! И капители почистили… А светильники? О! Смотрите! Там теперь электричество! Ха-ха! А раньше был постоянно сквозняк – и свечки задувало.
-Свечки? – спросила Гласс у Ясеня, про себя подумав:
«Раньше?!! Это насколько раньше-то?»
   Хвать! – хотя Клен был чуточку больше, Ясень легко вцепился ему пальцами в спину и притянул к себе.
-Только не возмущайся во время концерта…
-Понял! – Клен демонстративно одернул воротничок и снова стал неприступным и взрослым. – Но правда хорошо, что они восстановили рисунки!
   Так это он возмущался…
*24*
«Я ходила одна… но одной это было не так – это все равно, что есть мороженое на палочке без палочки. С опорой, с основанием я поняла больше.»
   Клен не послушал их уговоров и продолжил дурачиться до самого начала концерта, но стоило выйти оркестру и свету погаснуть – он неестественно напрягся, подался вперед – и так и замер, больше не шелохнувшись, даже не дыша.
   Они сидели на балконе в первом ряду – звук долетал до них по воздуху, как стая вспугнутых птиц. Мистер Ясень сидел с закрытыми глазами, тоже неподвижно. Будучи роста далеко не среднего вдвоем с Кленом они причиняли много неудобств людям позади и вокруг себя, но никто не решался с ними заговорить.
   А вот Гласс не почувствовала, что она лишняя – аура Клена и Ясеня притягивала ее, она не была для нее чужой, хотя шевелилась и воспринимала музыку по-своему. Но она – все-таки НЕ чужая. Надо только научиться чувствовать и думать так же, как ее друзья…
   Понять…
   И неожиданно ей откроется весь смысл: их обрывчатые фразы, незаконченный диалоги – все это можно будет услышать, если вот сейчас вот просто закрыть глаза и сделать, как они, почувствовать, как они…
   Что-то мешалось… что-то постоянно трещало, как сломанный миксер, в голове. Сбивало Гласс, раскраивало ее, перешивало, мяло, перемешивало, поливало, глуша, глуша толстым слоем пасты…. Да так, что приходилось, вцепившись руками в виски, всем своим видом ничего не изображать, тогда как тело гудело и ныло. Мысли… Воспоминания…
 -Музыка… Ни на что не способные создания… и музыка… Эта музыка не должна быть у них.
-Это из-за органа в подземелье?
-Из-за Музыки…
-Твоей музыки.
«А? Я слышу их?»
   Объекты в стороне. Они видят их, но молчат. Они никогда не заговорят с ними, и они никогда не узнают, что такое на самом деле «объект».
   Руки Гласс сжались - их свело судорогой…
   Она разговаривала с Матином. Она – он? Или пока еще она?
-Ты слышишь? Там не хватает стройности! Это твоя вина?
-Нет. Я же говорил, что это был слишком поздний срок. Но ему было некуда деваться…
-Ох…
-…
   Глухота тоже может быть немой. Немая глухота, неспособная ни о чем нам рассказать. Больше Гласс ничего не слышала…
   Больше Гласс ничего не говорила…
   Она ни-че-го не понимала.
*25*
-Сколько дней это длится?
-Если сравнивать с чем?
-Клен! – встрепенулась разлапистая тень. – Твоя беспечность…
   Брямс! – болты, державшие массивные ножки, вырвались из пазов и ударились о стену возле ног Мистера Ясеня. С ужасающим скрипом Клен развернул его железное кресло спинкой к камину в «Отдыхать» комнате.
-Это что – акт протеста? – холодно поинтересовался Ясень.
   Несколько мгновений было тихо. Потом Клен вернулся в собственное кресло-качалку и уже оттуда изрек:
-Я подумал, что больше люблю правую половину твоего лица.
   Ясень неторопясь поднял болты, подошел и ссыпал их на протянутую зеленую ладонь, сел.
   Болтики зазвенели, падая на пол.
-Какой предусмотрительный… – проворчал ангел, перебинтовал искусанную руку друга и снова собрал болты.
-Взаимно, – Клен определил их в нагрудный карман своего серого халата. – Я потом все починю…
-Хорошо. Завтра будет нужен раствор, а она еще не вернулась – и она молчит, когда нахожится здесь.
   Клен широко зевнул.
-Ты тоже молчишь! И тебя здесь тоже нет уже несколько дней!
-Но сейчас-то я тут, - возразил Ясень.
-А она – нет! Вот и все!
*26*
   Ну что за наказание? Гласс сидела на кусачей обледенелой скамейке и ее ноги как зимние крабы зарывались в сугроб. Варежки лежали рядом, а шапка была снята – так ее симпатично припорошит снегом.
   Кц-кц-кц-кц-кц-… – она пришла только потому, что снова услышала бы эти звуки наяву. Теперь куда бы она ни пошла, что бы ни делала, они постоянно в ее голове. Но когда она слышит их в реальности – то наконец-то может думать о чем-то своем.
   Объект, с которым она говорит… Матин… Клен не упоминал, что так нельзя, а Ясень ведет вечный безответный диалог. Но последнее предусматривает наличие двух говорящих лиц и уже неверно изначально.
   А сама Она - разговаривала с объектом. ОбъектаМИ. Хотя Матин – первый, кто узнал ее новое имя. Он не такой объект, как другие.
   Это самовнушение. Гласс боялась, что это самовнушение. Привязаться к объекту и не чувствовать неловкости было невозможно, как невозможно подавить постоянное желание исправить или уничтожить его…
   День первый…
-Я тут…
   День второй…
-По-прежнему не холодно…
   День третий…
-Добрый вечер…
   День… бессмысленный.
   Гласс уже отдала готовую заготовку стекла Клену.
   День следующий.
-Дзы-дзы-дыз-дзы… - похоже, сегодня он снова не придет.
   Объекты до беззащитности хрупкие, до такой крайности, что хочется ломать их из простого спортивного азарта.
-Да… - соглашалась Гласс, водя прутиком по снегу.
   День очередной…
-Гласс?
   Белая горка у нее на макушке зашевелилась и осыпалась - под ней проступили соломенные волосы. Голова девочки неторопливо повернулась.
   Похудел, осунулся и круги под глазами. Матин, болезненно тонкий и вытянутый… Матин – миниатюра Мистера Ясеня с голосом Мистера Клена. Очень похож…
-Красивый…
-Какой бесцветный голос…
   Он даже не улыбнулся.
-Особенно красивый.
-Если я умру, небось, точно добьюсь твоего искреннего восхищения, - усмехнулся Матин.
   Гласс ненадолго задумалась:
-Скорее всего… Бледный цвет лица с синеватым отливом… – пока она рассуждала, Матин до конца отряхнул с ее головы снег и она, натянув шапку, поднялась. – Я бы добавила красного… к темным волосам – и ты бы стал целиком цветным! Хм… Идем?
-Идем… Сегодня я почти «на ногах». Ты хорошо… что пришла.
-Я случайно пришла. Идем?
   Матин не сказал, что маскировка у Гласс ни к черту и что он видел ее тут каждый день. Откуда ей знать, что его дом совсем рядом? Что перед тем как прийти он непонятно для себя зачем-то делает изрядный крюк по чужим улицам?
   Однако становилось все холоднее.
   А Гласс гуляла, сидела, куда-то спешила, и Матин не отставал.
-Я опять была в театре.
-Хорошо. Твоя история продолжается?
   Гласс тут же затаилась, насторожилась…
-Музыка была другой – и думала я о… другом.
-О чем же?
-О том, что я… не подхожу…
-Кому?
-…никому…
   Матин больше ничего не стал спрашивать. Его продавленные воспаленными морщинами веки судорожно открывались и закрывались, он с носом нырял в шарф – и выныривал, чтобы согреть воздух, немного сползая со скамейки, протягивая худые ноги в черных джинсах.
-Ты подходишь для этой погоды… – уверенно сказал он и улыбнулся в заиндевевших ворсинках. – Ты можешь слиться с ландшафтом без ущерба для своей формы, и я все равно буду тебя видеть.
-?
   Так он видел… Как он видел? Каким образом? Не сказать, что это неожиданно, просто Гласс не рассчитывала на такое неожиданное замечание и немного растерялась. Проблемы с терминологией…
-Мое время ничем не заполнено, - сказала она невпопад.
-Угу… - сонно кивнул Матин.
-Не спи на улице… - (так Клен говорил…).
-Угу…
   Гласс вдруг что-то вспомнила:
-Мне пора! – она резко встала и пошла прочь.
-М? – Матин не сразу понял, что ему тоже можно уходить. - А я еще немного посижу…
   Девочка, больше теперь похожая на призрака, оглянулась – не застынет ли он в очередное скульптурное украшение?
«Этот хрупкий че… человек…»
-Матин… Э-эй! Матин!
-Что? Ах, да… – Матин вздрогнул, всполошился. – Извини… пока…
   Гласс жадно следила, как тяжело он поднимается, как неровными перебежками шатается к воротам парка…
*27*
   Пш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-шш… Взш-зш-зшш-ш-ш-ш-шш…
   Постоянные шумы внутри головы… и среди них…
   Кц-кц-кц-кц-кц-цк…
   Так бывает, когда болит живот - тупая ноющая боль, от которой невозможно сбежать. Иногда раны на теле терпеть куда проще, чем внутреннюю, непрерывно терзающую боль. Для такой есть всякие таблетки…
-Таблетки?
-Дзы-дзы-дзы-дзы… Столько претерпев, ты вспомнила о лекарствах? Это похвально для скорости развития твоего интеллекта. Дзы-дзы-дзы…
   Пш-ш-ш-ш-шш-ш-ш…… Взс-с-с-с-ш-ш-шшш…
   Кц-кц-кц…
-А-а-а! Я так больше не могу!! – полупрошипела-полупростонала Мистер Гласс, сложив руки крестиком и увенчав их головой. Видя ее странное поведение, Незакусма несколько поумерил свое ехидный пыл.
-Что, совсем, дзы, плохо?
-Знаешь что… - протянула Гласс – я заметила, что не во всех залах так… Где-то звуки ближе, а где-то дальше… Почему?
   …
-Конечно… – раздалось после некоторого молчания. – Посуди сама, дзы… У тебя есть две проблемы - и они не решатся сами собой. Ты взяла на себя ответственность, - и твоя пушистая проблема заставит тебя ее выполнить раньше, потому что она глобальнее.
-Но еще одна гладкая «не проблема»… тоже заставит меня…
-Мудро… растешь, дзы-дзы.
-Так что насчет таблеток?
-О, они… Дзы… Стеклянные таблетки. Они раньше у Ясеня лежали, куда он их потом дел, дзы-дзы-дзы… Съел, кажись…
-А «стеклянные» – это условное название?
-Нет.
-Что ж это за таблетки тогда такие?!
-Дзы-дзы-дзы-дзы-дзы….
*28*
   Ты бредишь? Или грезишь наяву? Тебе жарко – но сейчас зима. Когда долго о чем-то думаешь, сходишь с ума, если раньше не додумаешься до чего-нибудь конкретного.
   Они все равно трещали, заглушая шумы в голове, поэтому Гласс не спешила уходить. Тонны узеньких ленточек ежедневно выпрыгивали из-под танцующей иглы. Фонокардиографы были большей частью самодельными - они таинственно мерцали, отливая латунью и медью, и не переставая шептались – при этом коварно посмеиваясь…
   Но дверь  в зал была открыта.
-Я забываю. И еще… я хочу слышать их всех, – пояснил Ясень. - Не заходи туда.
-Я просто хотела избавиться от шума. Ты можешь извлечь его?
-Ш-ш-шума?
   Паучьи руки с готовностью дернулись к столу с векодержателями и векорасширителями, крючками и разными ножичками… Но….
-Нет. Не могу… – азарт Ясеня остановили его же слова.
   Он вывел Гласс наружу, дергаясь, чуть погладил ее по плечу.
   Минутные влечения ангела, его помыслы, его игры, его профессиональная деятельность.
   …
   Дзам-м!
   Дверь за девочкой с лязгом закрылась.
   С ее внутрнней стороны ангел отошел подальше, чтобы не было видно его тени, и выдохнул.
-Чуть не заметила меня…
   Возвращаясь к рабочему месту, он поправлял серые одеяла на столах – постоянных пациентов у него заметно прибавилось…
*29*
   На улице - спасение… Там не было визга и скрипа, а услышав знакомое «кц-кц-кц-кц», ноги сами прибавили сантиметров в шаге.
-Ты слишком шумный… – выдала Гласс и бухнулась на скамейку рядом с Матином.
-Шум – это так надо. А когда будет не надо – его не будет, – меланхолично отозвался ее сосед, все еще погруженный в болезненную дремоту.
   Он ответил «так же», как кто-то уже отвечал Гласс - и ей внезапно стало не по себе…
   Все перемешивается. Внешний мир и мир «Не видеть» подземелья.
*30*
-Хочу услышать финал этого рассказа! Хочу! Хочу-хочу! Очень-очень хочу! – Мистер Клен сложил вместе кончики пальцев. Говорил он как ребенок, но глядел строго.
-Финал…
*31*
   Что за череп? Совсем череп. Похожий на череп – голова – череп. Неприятно. Зеркало надо снять – или разбить.
   Пш-ш-ш-ш-ш-ш-ш… Взс-зс-з-з-и-с-с-с-кц-кц-кц-кц-ц…
   Гласс повалилась на пол. Сначала она просто пыталась справиться с приступом, а потом начала, как и в прошлые разы, выкручивать себя: крутить до отказа голову, сворачивать шею, выбивать суставы… Такое аномальное поведение приводило к аномальным ощущениям – и они ненадолго заглушали ощущения нормальные, но болезненные.
   Как наркотик.
-Дзы-дзы-дзы… – развеселился Незакусма, обнаружив ползущую к двери «гусеницу». – Сегодня ты не сможешь пойти к Матину, да? Дзы-дзы…
*32*
-Почему мне стало хуже?
   Мистер Ясень искренне удивился.
-Хуже? Тебе не может быть хуже! С тобой ведь все в порядке!
-Нет. Мне плохо. Очень…
*33*
-Смотри-ка… Тебя опять всю засыпало снегом! Но зато ты сегодня в шапке. Это первый раза за два месяца!
-Зима подходит к концу. Да? - невесело отозвалась Гласс. - Новый год уже прошел.
   Матин встрепенулся.
-Что? Жалеешь? А как ты его встретила?
«Я ни о чем не жалела и не жалею - и не буду. Потому что…»
   Видя, что Гласс молчит, Матин попытался поддержать разговор:
-Скоро опять весна и лето. Ты… так же пропадешь, как и в прошлом году?
   Гласс не знала. По правде говоря – не знала, что происходит с «Не видеть» подземельем в «теплые сезоны».
«Клен не выходит без дождя или без туч, а солнце мы ненавидим… Не думаю, что мы прекратим поиск элементов… Но что будет, если я приду сюда просто так?»
   Кц-кц-к-цк-цк-ц-к-ц… - равномерно тикало в мозгах. Только эти щелчки остались – и больше ничего. Как хорошо, что только они…
   Вдвоем с Матином они сделали несколько кругов по дворам, погребенным под «серебряным пеплом», потом ушли на окраину, где исследовали пару заброшенных зданий, прогулялись по широким улицам, обрамленным домами и голыми деревьями… Матин много шутил, иногда говорил невпопад и постоянно хотел, чтобы Гласс завершила свою историю…
   Гласс не хотела ее завершать и как-то спросила, запутавшись, думает она или говорит:
-Имеем ли мы право менять?
-М? Менять? Что? Зачем?
   Гласс редко задавала вопросы, и Матин старался не оставить ни одного без ответа. Руки недавно вспотели и варежки он снял - было достаточно тепло.
-Ну… Мы не можем менять то, что нам не принадлежит?
-Как так? 
«Он не умеет читать мыслей, он даже не поет, а говорит, как Клен! Он объект, а выглядит, как Ясень! Как так?!»
   Это раздражало…
-Ну… Тут немного странно вышло… Помнишь Юнну? А помнишь – «объект»? Я сказал простое слово, а ты сказала: «Мы все – объекты». Если подумать, тогда мы все, как объекты, влияем друг на друга, но поскольку мы одинаковые, то и влиять можем исключительно одинаково. Получается мы и принадлжеим друг другу и настолько схожи, что в этом нету смысла.
-Никаких привилегий? – уточнила Гласс. - А если есть не только объекты?
«Этот падающий снег… Я бы хотела сделать его красным – и тогда бы он больше ему подошел.»
-Ну… – Матин печально улыбнулся. – Ты тоже называла меня объектом некоторое время, а только потом - Матином.
   Подул кусачий ветер и на них посыпались с крыш рваные клочки сбившихся кучками снежинок. Гласс часто поскальзывалась, пока шла, - надо будет попросить Клена украсить подошвы ее ботинок битым стеклом для «зимнего варианта».
   Зима кончается.
-Гласс?
   Что-то тревожное. Не стоит останавливаться.
   Гласс все же остановилась и обернулась.
-Ты ничего мне не расскажешь? О том, как ты можешь менять?
   Звуки скрутились в одну тугую струну. Уши заложило. И почему-то перед глазами были портреты зеленого чудовища и оранжевого ангела.
   Помутнение оказалось мгновенным. Линии стали наливаться цветом, давление повышалось и постоянное кц-кц-кц-кц…
   …становилось ударами ее собственного сердца. Гласс чувствовала, что не сможет скрыться, если не прекратит это наваждение немедленно! Оно уже слишком глубоко – слишком сильное – и от него слишком больно.
-До встречи… - она думала, что махнула рукой, но даже не приподняла ее чуть выше плеча.
   Матин было подался вперед, потому что Гласс покачнулась, но близко не подошел - не смог.
   Она ведь не всегда была такой.
*34*
   В «Не видеть» подземелье теперь звучал смех. Истеричный, с надрывами… Потом ситуация ухудшилась - он стал многоголосым – и от этого было невозможным разговаривать в тишине.
-Когда ты его видел в последний раз?!!! – кричала Гласс Клену, хотя они стояли друг от друга в паре шагов.
-Интересно! Интересно! Ох, как интересно! - как заводной отвечал Клен, тоже крича и, видимо, Гласс при этом не слушая.
-Дзы-дзы… Да замолчите вы оба! Парню просто снесло крышу! Клен, у тебя появился настоящий друг!
   Неожиданно все смолкло.
   Стало тихо, как всегда - как в закрытом морозильнике. Мистер Клен еще раз на всякий случай дернул дверь – он уже порядком расшатал огромные боковые камни возле ее креплений - и посторонился.
-Ну, я пошел спать. Удачи! – он кивнул Гласс с Незакусмой и исчез.
-Спать? – удивилась Гласс, когда очнулась через несколько секунд. – А что…
-Ну раз он прекратил смеяться, дзы-дзы… То он, наверное, пришел в себя.
   Гласс тоже попробовала толкнуть дверь.
   Клац! – замок открылся сам собой.
-Дзы-дзы-дзы! Во дают! А они любят тебя больше, чем его!
   Гласс не ответила – перспектива идти в сектор к Ясеню одной, когда он готов порезать все, что ему попадется на пути, казалась ей не очень привлекательной.
-Ясень? Мистер Ясень? – она дошла по коридору до «Резать» зала и в нерешительности остановилась: Ясень выпроводил ее оотуда в прошлый раз - право доступа потеряно.
   Тут стены что-то осторожно прошептали, косясь ей за спину.
-Боишься войти? – и он загородил собой пространство, пряча руки за спину. – Что? разве Клен не с тобой?
-Если бы это был он, ты бы не прятался?
-Нет… Зачем? – Ясень прошел мимо и спокойно открыл дверь (слава богу в руках у него ничего не было). Они зашли. – Если Клен увидит или узнает что-то – значит, так надо. А вот если ты увидишь или узнаешь – значит – я недосмотрел…
   В зале была стерильная пустота – чистота. В смысле, все столы были свободны и запах был не такой резкий, как обычно. Провертев головой с пару минут, Гласс уже не знала, чего ей бояться больше – окружающего или рядом идущего…
-Заходить теперь можно?
   Ясень облегченно откинулся на высокую железную спинку стула, сложив ноги на столе – абсолютно удивительное для него поведение, учитывая маниакальные требования к гигиене.
-Заходи… когда сможешь.
«Когда смогу?»
*35*
-Тарлям-пам-пам, ву-у-у-уу-х!! – совершив пируэтальный скачок в никуда, Клен чуть проехался по скользкому камню, но затормозил и замер. - В гости к Ясеню? Или в гости к Гласс? Или… – черная бездна отражалась под ногами, но была над головой, - …в верхнее подземелье?
   Скрестив ноги по-турецки, Мистер зеленое чудище неожиданно вспомнил и о нижнем подземелье, посомневался, воровато пооглядывался и растворился в чаще густой тени.
*36*
   Неужели оно и вправду есть – нижнее подземелье?
-Вз-з-з-з…
   Ясень продолжил сидеть на стуле, держа ноги на столе. Он даже спал в такой позе и весь последующий день не шевелился.
   Работа…
   Работы - нет. Безмолвие и пустота. Сорокорук расстроенно ползал поверху, не решаясь спускаться ближе к хозяину, больше похожего на статую.
*37*
   Клен просочился внутрь «Резать» зала исключительно благодаря чуду – дверь была слегка приоткрыта и Ясень не смотрел в его сторону. Отсчитывая шепотом свои шаги, Мистер Клен касался каждой железной плоскости, которая попадалась ему на пути – и везде пальцам чудилось присутствие ангела…
-Почему ты не следишь за ними?
   Голос Клена в пространстве - не очень строгий, не очень холодный – но режет… холодный, но от него оставались ожоги, как от горячего.
-Я… не успеваю… - полусонный ответ Ясеня.
   Монстр незаметно прошуршал ближе…
-Ты что-то от меня… скры-ва-ешь, – поочередно, по слогам произнес он и каждый раз с новых сторон…
   Полудрема…
-Скрываешь!
   Ам!
   Грязные обломанные ногти вцепились Ясеню в горло!
   Тот поперхнулся и мгновенно возвратился к реальности. Он долго не мог понять, что же это такое омерзительное нависло над ним, но отсутствие воздуха быстро сосредоточило его внимание на другом.
-П-пусти… - он был не такой хрупкий, как Мистер Гласс, но ведь перед ним – Клен! – просто пытаясь ему помешать в их немой борьбе, Ясень чувствовал, что проиграет.
-Нет… - Клен прижал его к железной спинке стула, продолжая давить на кадык.
   Ясень задыхался – стул был привинчен к полу – сбежать было нереально. Что опять стряслось? Когда Клен успел снова сойти с ума?!
   Несколько неловких движений…
-Попробуй убеги… – прошипел Клен и сильно ударил его головой об угол.
   Возня мешала Ясеню сосредоточиться, руки зеленого чудовища были слишком сильными, а еще Ясень не мог ухватиться за скальпель, потому что боялся, что его задушат окончательно.
-Вз-з-з-з!!! – запоздало взревел Сорокорук.
-Нет! – в панике всхрипнул Ясень, но эта случайность ему же и помогла – от неожиданно громкого звука пальцы Клена подразжались.
   Не теряя времени, Ясень подался вперед, стукнувшись со всего размаху лбом о лоб друга. Последовала яркая вспышка – и после этого все стало расползаться: он рванулся раз, другой, третий, неловко взбрыкнул ногами, потянул Клена вперед… Глухой удар – еще раз – и еще – в обезумевшей попытке спасти свою жизнь Ясень равномерно наносил новые удары и наконец хватка настолько ослабла, что он смог освободить для сопротивления руку и выхватил скальпель.
   Шварк-шварк!
-Х-х-х!
   Бирюзовые глаза метались и все никак не могли остановиться на чем-то одном.
-Я… научился ее делать… это сеть. Кхе-кхе-кхк-ек…Простая сеть… – пояснил Ясень.
   Шварк-шварк!
   Грязные бинты сыпались на пол, халат постепенно тоже становился грязным.
   Мистер Клен тихонько засмеялся и сполз на каменные плиты.
-Ну… ты… даешь… - выдохнул Ясень, пытаясь снова не закашляться. Он перехватил стекающее с его шеи зеленое создание и внимательно на него уставился.
-Вз?
-Клен! Ты совсем с ума сошел?! Зачем ты полез ТУДА?!!!
   В мгновении ока Ясень склонился над скорчившимся другом – тот, к счастью, вроде пришел в себя и виновато улыбался, но это не отменяло… его… того, что он сделал! Да, Ясень разбил ему лоб и поставил пару синяков, но по сравнению с остальными травмами Клена – это было не существенно…
-Но ведь было так скучно! – тихо возразил Клен.

Глава 7: Не оправдывать.
 
-Почему мы не можем менять?
-Потому что… потому что…
-Почему?!
-Я не думаю…
-Почему??!!! – закричала Гласс, все больше распаляясь. Выдался необычайно морозный день, но еще холоднее было у нее внутри. – Сделать их - прекрасными! Сделать их - другими! Поменять!! Почему ты не принимаешь этого?! Клен всегда говорил, что…
   Оп-па! Звонкий хлопок!
   Но время уже превратилось в назойливую муху и умчалось за угол. Гласс зажимала себе рот ладошкой, хотя едва ли теперь от этого был толк.
-Кто такой… К-лен?
   Ох…
-… ой…, наверное – Мистер Клен?
-Вх-х…
   Почему-то после того, как Матин добавил «Мистер», Гласс уже не так испугалась. Она кивнула и быстро заговорила:
-Мистер Клен. Да. А еще есть… Мистер Ясень… А еще есть место, которое стало мне домом, и те, кого я могу назвать своими друзьями.
-Домом… … Менять… Друзья… - задумчиво повторил Матин.
-Да. Ты понял.
*2*
-У тебя… руки не гибкие.
-Конечно. В них же есть кости - они и не должны быть гибкими: я же живой - а они настоящие. Да. Конечно, они должны быть твердыми.
-Ты боле…
-И не говори, пожалуйста. Ты меня отвлекаешь, я могу слушать только себя, когда что-то делаю.
-Значит ты не слышишь, что сюда идет Гласс…
-Вот незадача… - Ясень подошел к двери и закрыл ее. – Так лучше?
   Красные пятна наего руках, на сером столе, на сером одеяле…
*3*
   Кц-кц-кц-кц-кц-кц-ц-к-ц…
«Схожу с ума… не только я.
   Я только проболталась.
   Что будет? Что теперь будет со мной?»
   Гласс свернулась калачиком в самом темном углу своей комнаты – под кроватью за продавленным матрасом - скрипучим, родным, немного, правда, пыльным… В темном, замкнутом углу… какое там было хорошее ощущение защищенности…
   Ведь кажется, что они всегда знают все. Да. Они и не могут НЕ знать всего – они почти что боги – они видят и слышат дальше, чем она.
   Гласс знала, что такое наказание – и дрожала, будучи провинившимся ребенком.
-Э-э-эй, дзы-дзы-дзы… - окликнул ее Незакусма. - Голова спряталась, а хвостик остался…
   …
-Какой еще хвостик? – в темноте вопросительно загорелись два изумрудных глаза.
-Дзы-дзы… Твой хвостик, Гласс. Такой худой, волосатый, иногда улыбчивый хвостик. Дзы-дзы-дз-ы…
   Кц-кц-кц-кц-пш-ш-ш-ш-ш.
   Глаза погасли.
   Из-под кровати глухо раздалось.
-Вряд ли им будет это интересно… Скорее всего они даже не обратят внимания: подумаешь, объект! Даже не элемент, не искусство!
-Ага. Только бы «они» не услышали «этого». Твои слова тебя дискредитируют, дзы-дзы…
   О! Глаза Гласс снова загорелись!
-Разве они… слышат это?
-Как знать… Дзы… Я знал, что меня слышал Клен, когда я донимал его, но на этот вопрос тебе ответить не могу. Дзы… Может, оно и к лучшему? Пока не знают они - знаешь ты. Так можно хоть что-то исправить.
-Я не знаю, что исправлять…
   Глаза в который раз погасли – и все повсюду стало глухим.
-…говорю же: он ведь не элемент! Как мне менять его, если я не слышу, о чем он поет? А слышу я только эти постоянные щелчки?!!
-Познакомишь меня с ним? Дзы-дзы-дзы…
   О! Опять загорелись.
*4*
«По крайней мере здесь не так гудит в голове, как дома…» - в который раз утешала себя Гласс.
   Примерзая к скамейке…
   Матин немного опоздал. Пока бежал – запыхался, но румянцем не разжился – казалось, что его просто неумело намазали красной гуашью.
-Извини… в школе задержали… – он молниеносно сел рядом, подул на руки, еще раз, последний - глубоко вздохнул и присмирел.
   Мог так и не стараться: Гласс все равно сидела задумчивая и говорить начала не сразу.
-Красивое небо сегодня… - видя это, заметил Матин.
   Тяжелое, серое, вперемешку с набухшим – скоро пойдет снег и уже вечерело – сумерки. Поднимешь руку – а увидишь только очертания, словно и нет никакой руки. Да, красивое…
-Дзы-дзы-дзы-дзы… небо и впрямь…ничего себе так… Чего молчишь-то, Мистер Гласс?
   Гласс насупилась и отвернулась.
-Раньше времени вы познакомились…
-Голос? – Матин почти не удивился. – Чей? Это ведь не твой голос? Гласс?
-Дзы-дзы-дзы… Не «голос», но тоже можно! Матин, дзы-дзы?
-Я, наверное, просто подожду и узнаю, что это… - Матин равнодушно сполз по заледеневшей скамеечной спинке.
-Удивительно! Какое спокойствие для объекта! Дзы… Ладно, Гласс, ты же сама решила?
-Вот, – Гласс пошарила во внутреннем кармане – больше для демонстрации – Незакусма в нем сильно топорщился.
   Оказавшись на свету, он недовольно завращался на цепочке.
-Еще не ночь… а я уже тут! Дзы-дзы-дзы-дзы…
   Вот теперь Матин удивился. Он неосторожно выдохнул – и Незакусму окутало облако белого пара. Серое стекло неохотно мерцало, будто подсвеченное изнутри - даже в обрамлении разноцветных камней оно не приобретало иной окраски.
-Дзы-дзы-дзы-дзы… – рассмеялся Незакусма. – Давненько я не чувствовал подобного дыхания! Оно же теплое! И человеческое!  Дзы-дзы…
   Гласс смотрела в другую сторону.
-Вот как… – сообразил Матин, подключив оторопевший мозг. – А ты… Вы… кто такой?
-Незакусма…
-Какой голос у… вас звенящий…
-Да, он постарался.
-Он? Э-э…. Вас сделал таким Мистер Клен?
-Схватываешь на лету! Дзы…
-А по…
-Что?! – хотя было тихо, прозвучало очень встревожено. - Гласс развернула Незаксуму к себе. – Тебя сделал Клен? Почему? Как? Из чего?! От… – она осеклась и покосилась на Матина – ему этого слышать не полагалось, да и время для неожиданности было выбрано не самое подходящее.
   Так что, недолго думая, Гласс вскочила и бросила:
-Мне пора!
   И умчаалась домой.
-Ага… - Матин задумчиво улыбнулся, мгновенно ее раскусив.
   Гласс спешила домой, не замечая ехидных посмеиваний Незакусмы.
-Честное слово, Гласс, дзы, придется тебе еще потерпеть эти шумы… Честное слово, дзы-дзы-дзы… если постоянно будешь так убегать.
-Я не бегу, я хочу узнать…
-Ты – бежишь!
-Ты вообще бегать не умеешь!
-… просто вернись сюда через пару часиков.
-А что тогдабудет?
*5*
   Не-за-кус-ма: Невовремя застывший кусок серой массы… Незаконченный кусок материи…
-Временное пристанище для того, что называется элементом – ничего более.
-Почему временное? Из чего ты сделан? Из стекла?
   Стоглаз изменился: он оброс шерстью – и она шевелилась, вздымалась и опадала. К сожалению – все его глаза кроме одного по-прежнему были закрыты - остальные гнили… и запах становился невыносимым! Так же как постоянный шум…
   Вжж-ж-ж… – Гласс отдыхала в коридоре, скользя по стенам, потолкам и полу.
-Вот ведь! А-а! - Мистер Клен чуть не споткнулся об ее окоченевшее тело, неожиданно выскочившее из бокового туннеля, но удачно приземлился на четвереньки. Он откинул волосы с ее закрытых глаз, немного поразглядывал выражение, отпечатавшееся на носу… а потом решительно встал, отряхнулся и взял девочку на руки. – Не умеешь иг¬рать - не начинай…
*6*
-Ты ушел…
-Я принес… - поправил Клен, показав на укутанную в свой халат «добычу».
-Хорошо хоть дошел… - буркнул Ясень.
-Да-а-а… сто-о-олько по дороге соблазнов было свернуть! – Клен бережно положил Гласс на…
-Эй! Я его еще не вымыл!
   Клен как не слышал и положил ее на стол…
-Меня починил – и ее починишь! Вот как тут! – он похлопал рукой по железной ноге Сорокорука с болтами, зависшей над ним в десятке сантиметров, и улегся на соседний стол. – Фш! Ну и ужас! – вздрогнул он от холода.
-Я не могу.
-Ты даже не привстал!
-Она уже приходила ко мне! Я не могу! Это - из-за Стоглаза.
-Думаешь, Я не знаю?
-Тогда зач…
-Почини!
-Клен, я же говорю…
-А ты возьми и почини! – повторил Клен настойчивей и злее.
   Ясень оскорбленно сморщился, закрывая толстую тетрадь, всю утыканную закладками и вклеенными схемами. Когда он остановился напротив, Клен схватил его за ногу.
-Это протест? – не обращая на друга внимания, Ясень склонился над Гласс, что-то быстро ощупывая у нее на лице и плечах.
-Предупреждение!
-Ты прогулялся в нижнее подземелье - и теперь выносишь мне - предупреждения?
   Клен тут же отпустил ногу Ясеня.
-Прости…
-… еще чего! М-м… А ты знаешь… Наверное, сейчас я смогу ее починить. Надо только еще раз поговорить с Незакусмой.
*7*
-Не вернулась… - Матин слегка замерз, да и уроки на завтра надо было сделать.
   Зачем?
   Надо.
   Да вся ночь впереди! Бессонная, очередная пустая ночь, которую нужно будет чем-нибудь заполнить. Хоть бы и учебой. Матин еще немного погулял по парку – прежде чем насовсем уйти домой.
   Потом была арка, скрипучий переход, темнота, которой надо бояться…
   Темнота, которой он не испугался первый раз в жизни, когда вошел в нее с Мистером Гласс.
*8*
   В пространстве внешнего мира можно потонуть. Можно потерять себя, можно собрать вагончики и поставить их на рельсы, а потом не сделать моста над рекой. Вагончики утянет за собой взрывающийся поезд…
   Бесконечное ощущение полета не покидало Гласс ни в одном ее сне, но сейчас кроме полета был еще и нерешенный надоедливый вопрос: Матин.   
   Играл не Клен - Гласс почувствовала это, даже толком не проснувшись. Потому что в «Не видеть» подземелье – всегда так. Звуки важнее, чем слова, без которых они могут общаться друг с другом.
   Под эти звуки Гласс попыталась выскользнуть во внешний мир.
   Дзен-н-н-н! – звякнули цепи на запястье. Это чтобы она не убежала?
   Нет. Чтобы отдохнула как следует.
-Не могу!
   У Гласс хрустели суставы, а кости все еще сгибались так, что сквозь тугое кольцо наручников ладонь прошла без препятствий. Прихватив Незакусму, Гласс побежала по скользкому полу.
   На органе играл не Клен - она мельком подумала, что, наверное, это закончили элемент музыканта. Он больше не пел, но, будто в оправдание себя, играл прекрасную мелодию без фальши.
   И эта мелодия… была настолько прекрасна, что Гласс серьезно засомневалась:
   А сможет ли ее потом повторить Клен?
   И что будет, если он НЕ сможет?
*9*
-Привет.
-О-о! П-привет.
   Синяк закрывал Матину часть изображения, но позволял глазу приблизительно сфокусироваться.
-Что это? Похоже, как когда гниет…
    Опять печально улыбается… На губах была ссадина – и они дрожали.
-Просто не испугался твоей темноты, - виновато пояснил Матин.- Но видимо… Она испугалась меня!
«Я хочу знать!» - подумала Гласс и попросила:
-Расскажи мне… обо мне.
-Разве…
-Ты ведь сможешь? Какой я была?
   Матин прижимал к синяку под глазом снег и думал. Не заложив фундамент из прошлого, будущего не построить. Если оно есть, но скрыто, можно потерять себя. 
   Но Гласс много думала об этом – и она действительно хотела знать. Раз уж она так решила…
   Матин все понял без ее дальнейших слов.
-Могу, но…ты должна пообещать, что мы с тобой еще поговорим об одной очень важной вещи.
-Дзы-дзы-дзы… Ты смелее, чем я думал, мальчик!
-Добрый вечер.
-Попробуй добавить – «господин», дзы…
*10*
-Надо проследить за ними…
-Глазки-то не стеклянные – выколят – как следить будешь?
*11*
   С неделю никто не выходил наружу.
-А где тот элемент музыканта? – на всякий случай уточнила Гласс.
-Он… - Ясень легко и быстро взболтал пузырек с синей жидкостью. – Он, похоже… оказался ошибкой.
-Ошибкой?! Разве? Он ведь играл?
-Ага… - Ясень был где-то в себе и отвечал с небольшими паузами. - Но Клен уже все исправил… Можешь не переживать. Помнишь? Он ведь делал смеси, пока мы не нашли тебя…
   Но он делал это вместо нее – значит - неправильно.
   Правда, Гласс не решилась спорить и уж тем более – расспрашивать дальше… Мало ли… Порой все не так плохо, как иногда нам кажется.
*12*
   Звеним… звеним…. Постоянно звеним… Черепки и косточки – осколки и фарфоринки – звенеть и звенеть, услаждать себя звуками. Звучание…
   Полночные серенады - Клен притащил с собой в «Отдыхать» зал простой железный столик, но стоило позвать Ясеня и накрыть все покрывалами – пускай серыми – как все стало непростым. В чайнике над огнем вскоре вскипел чай. Клен профессионально быстро и ловко распределил его по чашкам.
-А почему твоя кружка битая? – удивилась Гласс - кружка Клена была с трещинами и торчащими кусками клея.
-Потому что она счастливая! И ведь там ровно тридцать два черепка! Зеленоватых и немного кривоватых!
-П-понятно… А твоя почему такая?
   Чашка Ясеня была чашкой только номинально – это была простая консервная банка.
-Практичная, - отозвался Ясень.
   Да уж, об каменный пол ее точно не разбить…
   Тепло… Весело… Хорошо…
   Нет шума и постоянных напоминаний…
-Эх, если бы еще на свежем воздухе!
   Ясень предостерегающе наступил Клену на ногу.
-Пусть сама ищет…
   Гласс поняла, что ничего не поняла и не стала переспрашивать.
   Какая же долгая в этом году зима…
*13*
-Смотри! – Матин погрузил кораблик в ручей, – и тот тут же унесло по течению. На прощание он забавно вильнул хвостом. - Побежим за ним? – спросил мальчик.
   Гласс произвела оценку: кораблик – расстояние – бежать…
-Нет.
-Ну нет, так нет. Его и отсюда далеко будет видно!
-Точно.
   Приложив руки козырьком, они всматривались вдаль, присев на корточки.
-Тебя давно не было, - напомнил Матин.
   Было много элементов, поэтому Гласс не ответила.
-Как ты их делаешь?
-М? Это бумага – он из бумаги.
   Еще час Матин учил ее складывать кораблики…
-Смотри… – голос Гласс был совсем без оттенков, а кораблик вышел кривой – пальцы дрожали от волнения и постоянно сгибались не туда, куда надо.
   Однако Матин ее серьезно похвалил:
-Хороший корабль: утонет через пару секунд.
   Утонул…
-Дзы-дзы-дзы-дзы… Гласс, какой-то простой объект - и в чем-то лучше тебя!
   Незакусма напрасно старался – Гласс не почувствовала и тени раздражения.
«Как спокойно…»
-До встречи?
-До встречи.
   Кораблик прыгал, как молодой головастик. Он нырял под воду, как недавно родившаяся утка, плыл в неведомые канализационные дали и не чувствовал ничего своим маленьким бумажным сердцем.
*14*
-А-а-а-а! – Клен брезгливо одернул ногу и огляделся. – Везде лужи! Весна, что ли?! - стены подземелья и впрямь были мокрыми, а потолок золотился свежей плесенью. Да и дышать стало гораздо труднее.
   Во внешнем мире робко появлялось солнце.
   Когда Мистер Клен выходил гулять, он перепрыгивал абсолютно все лужи – даже самые маленькие.
-Фу-у-ух…
-Здравствуйте, доктор, уже можно заходить?
-Проходите, конечно!
*15*
   Чтобы каждый раз приходить в это состояние безумия… надо постараться. Без еды… без воды, без занятий, одним словом – без энергии. Плюс постоянное ощущение нереальности происходящего – и только потом снова заставлять себя двигаться…
   Чтобы понимать и принимать, что все – ненастоящее.
   Механика!
   Квадратные электронные глаза.
   Робот…
   Зажав голову подушкой и железным прутом из спинки стула, Гласс старательно шипела, изгоняя надоедливый шум из мозга. Она не могла спать, не могла работать, потому что не могла сосредоточиться. Она даже забыла о ловушке возле выключателя и чуть не отрезала себе пальцы в «Смешать» зале.
   Грязные… А ведь раньше были белые бинты… Гласс натянула поверх них перчатки, облагородив вид ладоней.
-Еще один… - прошептала она – а возле нее уже выстроилась маленькая флотилия из игрушечных кораблей…
*16*
   Играть – значит - жить? О какой игре идет речь? Мистер Ясень не пошел к выходу – он предпочел проскользнуть незаметно, черным ходом, но все равно двигался осторожно и постоянно замирал, чтобы не попасться.
   Он слышал, как жители «Не видеть» подземелья проходили мимо.
   С тихими воплями захлопнулась дверь за его длинной узкой спиной.
*17*
   «Юбки» Гласс увидела, когда еще немножко потеплело. Увидела на объектах так, что ей тоже захотелось одну.
-Клен не одобрит.
-Он не любит такую одежду?
-Он… – Гласс задумчиво перегнула запястье, – …никогда мне о таком не говорил… и…
   …
   Молчание, как всегда, затянулось.
-Без проблем, я подожду.
   Демисезонье – Матин облачился в легкое пальто с синими воротниками. Он легонько вздрагивал от ветра, как флаг, за зиму слежавшийся в кладовке.
*18*
   Мистер Ясень… как-то странно на все реагировал последнее время.
   Он реагировал раздраженно или безразлично – обычно…
   …тихий и ровный. Но теперь он стал эмоциональным! Сорокорук перестал появляться возле Стоглаза, а тот продолжал гнить – зловоние без защитной оболочки свободно растекалось по бесконечным туннелям верхнего подземелья и уже проникало в среднее… Учитывая, что в последнем и без этого образовалась повышенная влажность… Клен один не унывал, двигался таракашкой, хотя больше он походил на блоху – лужи с каждой минутой становились шире. Вперед! Прыг-скок! Прыгать!!
   Всему виной «Варить» зал. Гласс исследовала множество комнат, запрятанных у него в стенах – и нашла там растворы, но спиртовок и шлангов – увы.
-Если так продолжится – Стоглаз умрет, – сказал ей как-то Незакусма.
-Почему?
-А разве ты еще не заметила связи?
   Какой такой связи? Гласс протягивала временные веревочные переходы с горлышка на горлышко гигантских банок: пару раз она уже вывернула ноги на стеклянном полу – и ей не особо хотелось повторять сий неудачный опыт.
*19*
   Теперь было понятно – ноги, юбки, ноги - прямая зависимость и прямое объяснение.
   Матин не удивился и не испугался.
-Тебе идет… Немного.
-Этот потому что она красная… – буркнула Гласс и присела рядом. Да. Ее ноги – худые белые палки – с расползающимися спиралями полос, оставшихся от шрамов. Открытые, незагорелые и аморальные…
-Э-э-э… так - ну ладно. Я вот подумал – и решил принести тебе… - Матин извлек из плоской сумки толстую книгу в коричневом переплете. – Читала когда-нибудь?
   Опасно… опасно брать в руки вещи объектов!
-Разве… объекты их тоже пишут? – искренне удивилась Гласс.
-В смысле? Ну да! Пишут, и тут, и у тебя – везде пишут книги. Они универсальны!
   На ощупь она была старой – и, кажется, тихонько что-то нашептывала. Гласс поднесла ее поближе к уху.
   Живая!
   Рассказываемая книгой история также показалась ей интересной. Возможно, стоило ее прочитать, но…
-Хочешь… сходим туда, где их много? – видя ее замешательство, неожиданно предложил Матин.
-Сходим? – Гласс огляделась - на небе было тускло и безжизненно – отличная погода. – Хорошо. Сходим.
   Матин действительно обрадовался и заторопился:
-Надо поспешить, а не то магазин закроется! Давай, я понесу ее пока, тебе все равно не в чем.
   Но Гласс ни в какую не выпускала добычи из рук.
   Это же драгоценность!
   Книга сладко посапывала в ее прозрачных ладонях.
*20*
   Обрадовать ее или нет? Ясень уныло шел по своему «Творить» куску, и постоянно сдерживал смех. А смеялся он, чтобы стало легче – причем все чаще и чаще. Звук ломающейся ветки, звук разбивающейся чашки. Под ногой опять валяются чьи-то пальцы… Смешно…
-Сорокорук!
-Вз?
-Ты должен был проверить этот участок?
-Вз… вз! Вз-вз…
-Ладно… Потом…
   Он шел неторопясь – следом ползла его тень. До поворота – потом еще раз, еще – и там будет дверь с желтым ярлычком.
   Мистер Ясень отодвинул засов и велел:
-На выход…
   И тут же пропал.
*21*
-Давненько мы тут не собирались…
-Жизнь вошла в привычное русло.
-А где Гласс?
-Тут! – из-под локтя.
-Ох, извини, я не заметил.
-Я тоже!
-А что на этот раз?
-На этот раз привел Ясень…
-Да. Гласс… а что… это на тебе?
   Гласс оставила ботинки, но не переодела юбку - в ней было легко двигаться. Халат, однако, накинула.
-Не нравится?
   Оба ее друга синхронно отстранились, выказывая явное недоверие, и оглядели Гласс с головы до ног, как будто она была на витрине.
-Это…
-Несколько…
-Странно…
-Мистер…
-Гласс…
   Клен даже обошел ее кругом, держась за целым рядом столов!
-Кто тебя надоумил?
-Увидела снаружи.
-И все?
-На них был цвет.
   Зеленое чудище капельку потопталось и решительно вернулось к Ясеню.
-Хорошо! Я не против!
-Я против! … Но тоже - хорошо…
-Ты у нас – калейдоскоп! Тебя как ни свернешь – ты с новым узором!
-Выкрутить бы тебе голову…- пригрозил Ясень.
*22*
-Я знаю, что тебе не понравилось.
-И что? – с вызовом задав такой вопрос, Мистер Ясень даже не повернулся, только выпрямил спину. – Все равно она уже выходила в этом во внешний мир… Мое искусство - это мое дело.
-Точно! А где… ты нашел этот элемент? Момент… Я вижу… – вдруг Клену обожгло правое плечо – его порезал Ясень. – Ага… - протянул он. - Так ты… тоже выходил? Куда?
-Недалеко. Потому что ты долго никого не приводишь.
-Я еще и не закончил с предыдущим!
   Ясень покосился на искусанные зеленоватые руки друга – много нервничает – врет – все он закончил, но не отпускает элемент в объект и сам же от этого мучается.
-А если Гласс узнает?
-Не узнает. Ведь он уже исправлен!
*23*
-Вот. Я прочитала.
-А-а… Это был подарок. Можешь забрать себе.
   Сегодня они ушли к заросшим разрушенным фонтанам, Гласс отковыряла пару плиток с края, разбила их и сложила домик. Матин соорудил ему из прошлогодних листьев крышу и воткнул в верхушку флаг.
-Пусть будет крепость!
-А зачем тебе ее дарить? Она добрая… Говори с ней почаще.
-Как будто это сказала книга, - улыбнулся Матин. – Давай я лучше нападу на твою крепость!
-Тогда ты… – Гласс поднялась, – наткнешься рукой на осколки и поранишь ее до крови. В кровь…
   Замечательная откровенность. Матин часто шел от нее поодаль – Гласс не подпускала его ближе. Но иногда он мог окликнуть ее – и она отзывалась. Да, иногда она даже смотрела ему в лицо, а не в сторону или в никуда. Верх же удачи настигал его, когда она отвечала осмысленно - и Матин уже не особо боялся за жизни окружающих.
   А поначалу было немного страшно…
   Он поспешил догнать ее и пошел рядом.
-Принести тебе еще?
-Книгу? Не знаю, я не пробовала…
-Гласс, книгу – почитать?
-А-а-а… точно.
-Ты сегодня о чем-то думаешь?
-Может быть. Матин, пойдем куда-нибудь, где есть необычное?
   Матин здорово удивился.
-Необычное – зачем оно тебе?
-Чтобы перепутать его с обычным.
*24*
-Ну и… Зачем? Он?
-Он ведь совсем ребенок… - протянула Гласс, покачав соломой волос на голове.
-Твои объекты уже приобрели деление? С чего бы?
-Ну… Они же разного размера.
«Осторожно. Не проговорись. Я не могу их обмануть. Я могу недоговаривать и не думать, но не лгать.»
-И что? Попробуешь его исправить?
-Только понадобится чуть больше времени, чем в прошлый раз.
-Еще бы! Ясень, что думаешь?
-Я не против.
*25*
-Дзы-дзы-дзы… Как вдохновенно ты… рыщешь по «Беречь» залам…
-Должен же быть раствор, который мне нужен!
-Ищи-ищи… Как раз проверим степень твоей удачливости! Дзы-дзы-дзы…
*26*
-Ренье, кстати, давно пропал – уже пять дней как.
-Ренье? Кто это?
-О-о-о! – Матин загадочно сплел руки, положив их за голову. – Удивительный человек! Я с ним в одном дворе живу. Ну… уже жил, похоже.
«Тот мальчик у Ясеня…»
-А как он пел?
-Пел? Он никак не пел.
«Упс…»
-Эм… В смысле – как он выглядел?
-Невысокий, плотный, лицо приплюснутое, глаза веселые.
«Ах глаза…»
*27*
-НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!!! НЕ ТО! – стекло взвыло - Клен пришел в ярость! Мистер Гласс испуганно вжалась в угол, подумала – и шмыгнула под каталку. Визги и писки ее обиженных стеклянных друзей рассеянно метались по воздуху, натыкаясь друг на друга. – ЭТО СОВСЕМ НЕ ТО! – Клен был очень взбешен.
   …
   Гласс сидела за столом и работала: она только что отнесла на проверку новую смесь.
   Сначала подул ветер… Потом вихрь… Потом целый ураган! Уж непонятно, как Клен так быстро преодолел «Варить» зал - наверное, прополз по потолку, но когда он ворвался, Гласс испугалась.
-Ты! - дыхание из него вырывалось как пар из гейзера. – Ты… - он грузно двинулся на нее – неуправляемый, его рот расплылся в жестокой ухмылке, а сдавленные горловые смешки плющились от столкновения с зубами.
-Дзы-дзы-дзы…
   Наступила тишина.
   И неожиданно пришла звенящая помощь.
-Кажется, ты перепутал залы, Клен, дзы-дзы-дзы…
   Гласс не успела его схватить – но именно Незакусма спасал ее, смело рассмеявшись под правым боком у монстра.
-Кажется, ты перепутал время, дзы-дзы…
   Удивиттельно, но по искаженному лицу Клена пробежала тень сомнения.
-Кажется, ты не заметил особых причин… - продолжал Незакусма. – И, кажется, ты точно останешься один. Дзы-дзы-дзы-дзы…
   Хотя Мистер Клен вроде как успокоился, Гласс все еще вжималась в угол «Смешать» зала. Нет уж…
-Я понял, - с остановками сказал  ее друг. Он несколько раз глубоко вздохнул прежде чем продолжил: - Гласс - это - никуда не годится. Ты не исправила, а скопировала. Не слушай то, что ты слушаешь сейчас! Это опасно… Переделай!
«Он догадался о Матине?»
-Нет, я по-прежнему в неведении…
   Исчез.
-Прочитал… мои мысли… - запоздало поняла Гласс.
*28*
   Первая зелень - как первые чувства! Можно ли предать собственный дом? А если он принимает тебя такой, какая ты есть, существует ли вообще по отношению к нему понятие «предательства»?
-Клен на меня рассердился, Ясень не разговаривает уже пару месяцев…
   Пш-ш-ш-ш-ш… Гласс не беспокоилась. Она просто теперь слышала шум везде, даже дома.
   Матин разбросал семечки, они сидели в гуще птиц, забавляясь с ними. Черные ягодки – их глазки, у людей они другой формы. Люди по-другому поют. Люди не летают… Если их сбросить с какого-нибудь дома, они сломаются, а птицы спланируют и приземлятся.
   Люди. Не элементы.
-Гласс, давно хотел спросить: а куда исчезла твоя семья?
-Клен сердится, Ясень не разговаривает. Я же только что…
-Нет, – Матин редко ее перебивал. – Другая семья?
   В изумрудном взгляде Гласс было слишком много непонимания. А разве она у нее была – другая семья?
*29*
   Было очень жарко. И от этого жидкости тела вытекали ему на поверхность.
   По привычке Гласс, уворачиваясь от солнца, нечаянно поворачивала голову больше ста восьмидесяти градусов, и тут же в спешке выравнивала ее обратно, пока никто не видел.
   Не любит она все это – и солидарна с Кленом: не холод, не дождь, не темень – делать на поверхности нечего.
   Но Гласс не могла убежать от внешнего мира. Он по-прежнему пугал и манил ее своими липкими, пакостными руками, заявляя о своих правах прямо, не гнушаясь отсутствием со стороны Гласс какого-либо проявления чувств. Необходимость принесения дани, не нужной никому. Разделение целостности, потом восстанавливающей себя паразитирующим способом. Фу-у.
   Дорога, асфальт… Ветер слабый, не кусался и не агрессировал. Пряжки комбинезона карябали спину через полосатую зелено-зеленую кофту, а красные резинки хвостиков были заметны издалека. Ботинки с заправленными  в них штанинами наталкивали на мысли о помидорах и прочих краснотелых…
   Ансамбль улыбчивой гармонии.
*30*
   Так есть ли у них право?
-Матин… - Гласс перевернулась на другой бок, но у нее быстро заболели ребра. Конечно – столько пытаться заснуть и не быть должным образом вознагражденной за это…
   Она подумала... Подумала… Подумала… Она так о многом сразу подумала, что в итоге вовсе забыла-  зачем.
   Если бы было такое место, в котором – хлоп! – и мысля цеплялась за мыслю, поток, клубок, цепь и…
   Гвоздь. Большой гвоздь!
   Большой стеклянный гвоздь.
   А так приходилось все тщательно подбирать и самой «склеивать».
   А если воспоминаний много?
   Тогда – будет много гвоздей!
   Какие у тебя мысли – полупрозрачные или прозрачные? Совсем или не совсем? Ты вообще видишь «сквозь» них?
   Нет. А ты?
   Гласс обнаружила в «Смешать» зале длинный боковой туннель. Как сыр с дырочками – туннель был местами обвалившийся, а земляной пол в нем чередовался с каменным. На конце туннеля обосновалась небольшая комнатка.
   «Вбить» зал – прочитала Гласс на ржавой табличке у входа.
   Внутри из противоположной стены торчали стеклянные гвозди. Из каждой ее выпуклости.
   Стеклянная клавиатура для великана? Кнопки?
   Перебрав с сотню вариантов, Гласс подошла поближе и навалилась на шляпку первого в пятом ряду.
-У-у-у-у-ум…
-Взо-о-о-о-о-ом…
-И-и-и-и-и…
-Том-м-м-м-мом…
   Да это же инструмент!
*31*
   Заинтригованная, Гласс вернулась в «Варить» зал - и…
   Глупо «поаппладировала» глазами. Ресницы у нее были не очень длинные – но «хлоп-хлоп» вышло.
   Пальцы зато длинные – хвать-хвать!
   «Варить» зал превратился в черт знает что! ВСЕ было не так! Часть банок уехала высоко вверх, другая часть была пониже, третья вообще расположилась между ними как ей вздумалось. Гласс не ожидала такого подвоха – оказывается, у стеклянного леса всегда было вполне систематизированное расположение – и каждая банка стояла на своей платформе.
   И сейчас эти платформы, по неведомым Гласс причинам, поднялись или опустились…
-М-м-м…
   Ну почему же сразу - по неведомым? Первое впечатление прошло, и Гласс потихоньку догадалась об источнике беспорядка – «Вбить» зал.
   Разумеется, ржавые и старые лесенки между банками обрушились, разломанная корка стеклянного пола превратилась в нечто, напоминающее последствия каменного обвала.
   И было невесть как хорошо, а стало еще хуже…
-И что теперь?
   Словно в ответ на невысказанную просьбу девочки раздалось продолжительное:
-Ову-у-у-у-у-о-о-о-о-и-и-и-юж! – и все банки по спиралям-каруселям опустились к полу - ниже.
   Бом-м-м-м! – Островки въехали в пазы – Гласс окутала звенящая тишина.
-Что это было?
-Дзы-дзы-дзы-дзы… Что ты нашла, Гласс! Теперь у нас точно будет чай на свежем воздухе! Позовешь Матина?
-Матина…
   Гласс взяла Незакусму на руки и стала с ним разговаривать. Она говорила что-то упрекающее про саму себя и что-то веселое, что-то доброе – и что-то грустное.
-Дзы-дзы-дзы… Гласс, ты прекрасна – спору нет! – попытался прервать ее Незакусма.
-Фраза Мистера Ясеня?
-Фраза а-ля Мистер Клен!
-Не-е-е, не похоже…
«Я на границе болезни… И результат интересней…»
   В конце-концов это виновата стена со стеклянными гвоздями. Столько же всего удивительного в «Не видеть» подземелье!
-Матин… - как заклинание повторила Мистер Гласс.
-Дзы-дзы-дыз-дзы! Начинается! Начинается самое интересное!!! Дзы-дзы-дзы-дзы!
*32*
-Что… что ты такое говоришь, Гласс? Исправить меня? Зачем? Как это - исправить?
-Чтобы… не слышать… х-х-х… шума, - потрескавшиеся губы Гласс почти не шевелились. – Шум… Он рвет… х-х  меня на части… - ее ладони вывернулись и вцепились в тусклые волосы. Гласс непридуманно трясло. – Уже несколько месяцев я слышу только этот…х-х-х… ШУМ!
   Она прошаталась вперед – и Матин на столько же отступил назад.
-Постоянно, я постоянно ждала, что ты изменишься, твою мелодию… Ты изменился. Но шума… больше!  И больше… Больше его не будет! – Гласс запнулась о собственные ноги и повалилась на землю. Ее крылышкообразные локти запорхали над ее спиной. – Я исправлю тебя… – она продолжила подниматься. - Исправлю - и ты станешь, -  улыбнулась, - прекрасным! – и протянула руку…
-Нет. Я не хочу, чтобы меня исправляли так, как Юнну. Как вы…
-Юнна – это не то! – нетерпеливо отмахнулась Гласс. - Матин…
-Неужели… за все это время я не стал тебе другом? Почему ты хочешь меня изменить? Друзей не меняют!
«Другом… Точно! Другом…»
-Для… твоего же блага… Я сделаю тебя прекрасным! Ты будешь исправлен, такой, какой нужен, ты станешь идеальным!
-Но уже не твоим другом!
-… Ха-ха-ха-ха! Ты не понимаешь! Ты - объект! Простой ОБЪЕКТ! Даже не элемент! Как я была счастлива, когда ты изменился – и я услышала песню! Шум – и твоя песня! Столько месяцев ее слышать… - Гласс вцепилась руками в виски, ее это все начинало порядком раздражать, ведь она запуталась в своих словах и желаниях. - И теперь – теперь я  изменю тебя! И ты будешь еще прекраснее!
-Ты - скелет… - совсем уже непонятно прошептал Матин, тоже потихоньку сходя с ума.
-Уха-ха-ха-хаа!!! - Гласс засмеялась – она стояла на коленях и истерично смеялась, запрокинув голову, в агонии выворачивая и возвращая на место суставы.
-Ты мне не друг! Не ДРУГ! Ты - предатель! Ты просто элемент! Нет - объект! Ты уничтожил во мне равновесие! Ты стал менять меня! И поэтому… поэтому я должна тебя исправить!
   Матин побежал. Он задыхался от собственных слабости и страха, падал, вставал. Это были не те вещи, которых стоило стыдиться. Ее обман и его ненависть, их общая надежда – все привело к краху.
   Соприкосновение двух миров?! Что же, в конце-то концов происходит?!!
   Исправить ее? Хотел, да?! Ведь тоже! Ты тоже хотел ее исправить!!
-Гласс, где же твои настоящие друзья? Кто они? И кем они тебя сделали?!
   Матин мог не задавать эти бесполезные вопросы - впереди, в темноте, которой он так боялся, уже алчно светились два бирюзовых глаза – и рядом – светились квадратные очки-лампочки.
-Конец… истории, значит? – Матин резко затормозил, оглянулся на Мистера Гласс – она все еще ползла к нему, как удав к кролику.
   А потом не только бирюзовые глаза – под ними разгорелась похожая на полумесяц беспощадная зеленая улыбка.
-Мистер Клен? И… Мистер Ясень… - сказав это, Матин стал на удивление спокоен. – Хотел бы я услышать и ваши истории. Ну что ж… Если иначе никак?
-Никак, хе-хе…
   Бум!
   После этого для Матина повсюду наступило «темно».
*33*
-Ясень! Кажется, мы ее теряем!
-Я же говорил. Сколько раз я говорил, что очень поздно мы взялись ее исправлять?!
   Кусь!
-Выплюнь руку!
-Ну уже нет! Верни ее обратно – тогда выплюну!
*34*
   Нам плохо… Нам одиноко… Монстр скалится из-за угла, обнажая беззубый рот. Нет, иногда в нем есть смердящие обрывки твердого кальция, но не подходи ближе и не отдаляйся далеко – расстояние… постоянное расстояние. Соблюдай дистанцию.
   Фх-х-х… Фх-х-х-х… Фх-х-х… – дыхание, система сердца с заводным механизмом. Спокойствие… Немного холодно, но рукам горячо.
   Однажды он уже смог убежать – больше убегать ему не придется.
-Матин…
   Открываешь глаза, но путаницы черных линий, тонких, карандашных – делают твою реальность похожей на сон. А сон – на предыдущую реальность.
   Капли стекают по коже… Они просачиваются через материю настоящего. Красное… или горячее - или красное и горячее.
-Можно… Гласс, – голос искусителя. Он был нежный и уговаривающий, такой тягучий и прекрасный голос.
-Позволь, я сделаю это, – Чудище взяло ее руку в свою – и поднесло к бледным губам. – Позволь… я исправлю это… Хоть раз. Один лишь маленький раз.
-Нет, - доносится ответ сквозь бред, перемешанный со скрипом чьих-то несмазанных деталей. – Нет! – слышится уже яснее.
   Гласс согнулась и попыталась привстать. Мышцы как будто испарились – на запястьях и щиколотках звякнули железные наручники, но она не оставила своих попыток.
-Я сама… Ясень… освободи. Ясень! Я сама его исправлю!
   Ее глаза ничего не выражали – они растворились вместе с лицом и лицо приобрело бледно-зеленый оттенок. Свисающая кожа куталась в дыму…
-Освободи… Меня… Гласс…
*35*
   Шаг. Шаг… шаг… Хруст. Примятый снег. Темно. Сумрак. Когда Гласс приближалась к фонарям, над ними проносилась чья-то тень – и фонарь гас. Черные скуккоженные деревья. Как она жила весь этот год? Был ли этот год? Матин… был настоящим? Почему тогда сейчас зима? Ведь наступила весна и они кормили птиц… А элементов было так немного – и все они без имен, без внешнего. Она даже не помнит состава растворов для них. Порошки, истолченные, искарябанные, измельченные на мелкие крупицы, их были сотни…
   А Матин был один.
   И опять наступила зима?
   Мир плыл, мир пред ее глазами уплывал незнамо куда. Гигантский якорь поднимался из глубины – и Гласс начинала плыть. Незакусма тяжелый, одежда - тяжелая, волосы – и те давили на голову так, что нельзя было ее повернуть. Все слишком тяжелое.
   То, что оставалось после нее, даже не было следами. Это были две неровные дорожки, проложенные жизнью.
   Откуда снег? Ведь сейчас лето?
   Лето. Верно. Видишь – на деревьях листья?
   Значит осень. Поздняя осень.
   Скорее бы Новый год.
   В прошлом году зимой происходило что-то радостное. То, в чем был смысл…
   Все перепуталось…
*36*
   Гласс открыла глаза – ее рука сжимала чужую руку, а другая… ее просто не было. Хорошо, что остались глаза. Гласс сжимала руку – и всхлипывала. Ее наконец-то окутала благословенная тишина.
   Ни шипений, ни звона, ни вскриков…
   Тишина.
   Кажется… все закончилось.
*37*
   Наконец-то. Наконец-то она сделает его! Гласс не отпускала «руки», но не обращала на это внимания. Она смотрела прямо перед собой, тело ее крутилось и выгибалось, если ей надо было что-то взять позади или сбоку - или еще где-то, где она не могла просто дотянуться. Плохо… плохо…
-Дзы-дзы-д…
-МОЛЧАТЬ!!! – дзын-н! - стекло рассыпалось вкриками, Гласс даже не заткнула уши, рискуя оглохнуть. – МОЛЧА-А-А-АТЬ! – закричала она повторно и когда наступила абсолютная тишина – села и снова стала искать, взвешивать, записывать.
-Никто мне не помешает… - шептала она маниакально. - Я сделаю… СДЕЛАЮ ТЕБЯ ПРЕКРАСНЫМ!
«Имеем ли мы право изменять?
-Ну… мы можем менять только то, чем владеем.»
-Хе-хе-хеххх-хх… Я владею тобой! Наконец-то владею! – она задыхалась, слова давались ей с трудом – потому что силы уходили не на мышцы, а на мысли.
   Раствор искрился и казался прозрачным, но прозрачным не был. Он был похож на воду, но вода в реке, и если она потечет из тебя – она не превратится в драгоценные камни.
-Сломаю… СЛОМАЮ ТЕБЯ! Пусть ты будешь новым, красивым! Я тебя исправлю, ты станешь ДРУГИМ! Хе-хе-хе-хе-хе, – снова смех, снова Гласс не могла остановиться и мечтала о том моменте, когда закончит.
   Он шевелился у потолка – огромный и черный – а она смеялась и жаждала…
-Матин!
*38*
   Мистер Клен раскачивался в кресле у камина, зубы дырявили его, как кондукторский аппарат дырявит проездные. Это у него так паника выражается?
-Что ты здесь делаешь? Когда Гласс все закончила?
   Это ангел? Вроде да – это его тусклое сияние и покой, которые он принес вместе с собой…
-Что ты делаешь здесь, когда все уже позади?
-Вхм…вхм… – Клен слизнул последние капельки крови с пальцев и рискнул обернуться.
-Скрываешься? – поинтересовался Ясень.
-Какой догадливый… - зеленый монстр многозначительно улыбнулся.
-А что если Гласс все сделает без тебя?
-Нет!
   Ясень согнулся над пухлой зеленой спинкой кресла. Раздался неприятный скрежещущий звук.
-Что, если ты…
-Х-х!
   Рваная рана в плече у Клена…
-Останешься один?
   Тот прекратил раскачиваться и выгнул голову назад, чтобы видеть лицо своего механического друга.
-Ты как магнитофон… Кассету у Незакусмы одолжил?
   Ясень выдернул скальпель.
*39*
   Выпусти… выпусти меня… Гласс… где ты… Мистер Гласс… моя голова… волосы. Выпусти, я - уже не я…
   Кто я?
   Кто ты?
   Выпусти меня, пожалуйста, я прошу. Гласс, кто же ты…
   Где они?
   Гласс. Я останусь, если ты этого хочешь, если ты этого хочешь, я изменюсь.
-Она не хочет тебя менять. Это слишком страшно.
   ЗАМОЛЧИ!!!
*40*
   Э-э-э-э-э-э-э-э-э… – обхватив руками колени, Гласс перекатывалась по узкому пятачку пола в коридоре. Клен был далеко, Ясень – у себя. Малейшее колебание в воздухе - она вскочит и убежит, а пока…
   Э-э-э-э-э-э… – монотонные звуки распаляли ее все больше, а постоянное возбуждение не давало покоя: оно смешивалось с наслаждением и превращалось во что-то совсем уж непонятное! Вроде и не страх… Страсть! Точно, не путать буквы! Руку пришили на место - рука побаливала. Зато Гласс снова могла кататься, как шарик – пока не сможет ходить - ноги – спички, она держала их в коробке. Они тоже отвалились…
   Или ей так кажется?
*41*
-Мистер Гласс?
-М?
-Как ты себя чувствуешь?
   Гласс осмотрела себя с ног до головы, постучала по макушке, попрыгала, присела, вытянув руку, и щелкнула тяжелыми подошвами, будто отдавая честь.
-Немой ответ? – Клен быстрее Ясеня сообразил, что происходит, и включился в диалог (Ясень еще немного полетал по прострации, беспомощно орудуя куцыми оранжевыми крылышками). – Мы уже сделали глаза для Матина. Хочешь посмотреть?
-А? Зачем?
   Клен и Ясень переглянулись - и опять Клен сообразил быстрее:
-Так просто! Там ведь такой красивый раствор!
-Да, я старалась, – улыбнулась Гласс. – Ну. Я пойду. Можно? Есть хочется.
-Хочется… – повторил Ясень.
-Иди, конечно!
   Гласс ушла таким спокойным уверенным шагом, что даже страшно становилось. Даже Мистеру Клену и Мистеру Ясеню становилось стр-р-р-рашно!
-Ч-что произошло? – не вытерпел Ясень.
   Не придумав ничего получше, Клен ошалело похлопал его по плечу, поднимаясь с колен.
-Мы прождали возле ее комнаты так долго, но ничего не произошло. Нам надо радоваться? - Ясень очень, очень внимательно сканировал лицо своего друга.
-Да наоборот… Кажется, наконец, хоть что-то случилось…
-Это просто щит!
-Если так… – голос Клена неестественно повысился. – Это то, чего мы ждали. Она - привыкла.
-Смирилась?
-Похоже, ей не давал покоя этот мальчик. К тому же, теперь оживет Стоглаз. Это как обмен…
-Но Гласс…
-Тебе что-то не нравится?
-Нет…
   Клен устало вздохнул
-Я вот тоже постоянно тебя жду – это если захочется поговорить.
-Да. Я знаю.
*42*
   Кц-кц-кц-кц-кц…
-Здравствуй, мой хороший, мой красивый… Мой прелестный и совсем не тусклый, а цветной…
   Он так печально смотрел на нее – и так виновато улыбался.
*43*
-Это очень изящные глаза! Самые красивые! Для нее, пожалуй, самые-самые из тех, которые ты вообще брался обрабатывать!
-Да, они прекрасны. Так это - хрусталь?
*44*
   Если избавиться от фетишей - станет легче расстаться с идолом. Красная юбка, комбинезон, книга, платок, туфли, использованная стопочка билетов – буклетики с концертов.
   Коробка – надо аккуратно разложить в ней фетиши – и запечатать ее – потом положить в шкаф – в железный шкаф – и повесить замок.
   Может еще и сжечь? Для безопасности?
   Нет. И так сойдет.
*45*
   Гласс рванула за угол и робко от туда высунулась. Ветерок – скамейка…
   Она побежала вперед – ближе. Она столько не приходила, но он, конечно, будет ждать, как всегда. Шумы закончились – надо рассказать ему! Он теперь увидит то же, что и она, потому что он стал прекрасным. Он исправлен, рядом с ним будет тихо литься прекрасная музыка…
   Он…
   Гласс остановилась.
   Исчез?
   Его - не было?
   Гласс прождала день, два, три.
   Неделю.
   Три недели!
   Она не возвращалась в «Не видеть» подземелье и каждый час ждала…
   Через месяц Мистер Ясень и Мистер Клен догадались отвести ее к его дому, но никакого дома - не было. Был совсем другой дом. Дороги внешнего мира перепутались - они больше не пускали ее в прошлое.
   Минутку? А кого не было? Кого она ждала все это время?
   Гласс закрыла глаза – было утро, но уже было облачно. Снова была зима. И среди отвратительных, раздражающих звуков она пыталась отыскать мотив. Собственный. Может, он был настолько красив, что его забрали? Но кто?
   Гласс приютилась возле фонарного столба и осматривалась, потирая то ногу, то руку – левая была еще перевязана.
   Но Гласс переживала не из-за этого - она потеряла дорогу и к школе…
   Она потерла все дороги…
   Ночь.
   Кто-то смахнул с ее головы снег, смахнул – и прошел мимо. Гласс приоткрыла глаза – она задремала.
   Это был Матин! Только он так делал!
   Но он не остановился, не заговорил.
   Ничего…
   Он больше не улыбался ей и не хотел узнать конец ее истории.
   Правда он что-то пел.
   А кто это был? Она знает его? Разве?
   Он ей неинтересен.
   Но он что-то пел…
   Зачем? Это и не музыка, а так – баловство!
   Он отвратителен!
   Потратить целый месяц на объект!
   УЖАС!
   Столько стараться – чтобы получить ЭТО?! Едва слышимую мелодию, худшую, черствую?!!
-Мусор… – оскорблено выдохнула Гласс и пошла домой, в «Не видеть» подземелье.
   Мистер Ясень тоже встретил Матина.
   Мистер Клен бродил неподалеку по крыше.
   Бродил, следил и улыбался…
-Подделать мелодию так просто!

Часть третья:Жить зал.

Глава 1: Не придумывать.

-О-о-о! Откуда ты извлек это… Чудотело?
   Колесный скрип исчез.
-Возьми…
   Клен усмехнулся, забирая у Ясеня изогнутые ручки каталки.
   Они неторопясь шли вглубь.
   Скрип колес возобновился.
-Тебя не было почти два дня…
-Покажешь руки?
-Хех… В этом нет необходимости!
   Ритм шагов Ясеня заметно сбился.
-Ты белый не как всегда… - заметил он.
   Каталка достигла каменного пола и задребезжала по нему: бдум-бдум-бдумз-з-з…
-Мистер Гласс не успевает справляться. А этот непохожий начинает меня раздражать… - пожаловался Клен.
   Ясень снял с себя черную куртку – под тканью рубашки резко проступили его острые плечи.
-А ты - НЕ как всегда… - покосился на них монстр. – О! Что это?
   Ясень не успел отшатнуться - смертоносные пальцы Клена коснулись его левого предплечья и молниеносно сыграли мелодию до основания шеи.
   От этого по нему запрыгали мурашки, а дрожь и вовсе пустилась в балетные «па», Ясень задохнулся, прижав ладонь к раненому месту - Клен же иронично хмыкнул…
   Ожидая его ответа…
-Так… трудности… - выдохнул Ясень. - Я уже все исправил…
   Как хорошо, что есть очки и можно не смотреть в глаза.
-Даже так?! При чем здесь тогда мои руки?!
-Я говорил…
-А я говорил, что одному тебе ходить больше нельзя! - Клен был заметно раздражен и зол. – Если нет такого, что должно было быть, ты берешь Гласс или меня!
-Тогда…
-Ладно… Ты принес второго?
   Ясень виновато отвернулся.
-Ясень?
   Сказали же - отвернулся! Клену это не понравилось и он мстительно сыронизировал:
-Ты не останавливаешься, ты прекраcно танцуешь, но пропасть танцует лучше и знает, где тебе подложить камень!
-Ты танцуешь рядом… - буркнул его друг.
-Но я понимаю, где надо ждать камня!
   Ясень виновато остановился - не уследил за Кленом, напортачил с элементами…
   И он не прекратит, значит?
*2*
-Итак, зовут Абба Нолл…
   Глаз прожектора над потолком серьезно моргнул.
-Я заметил его два-три дня назад…
   Ясень защелкнул цепи на руках и ногах элемента - Клен не возражал.
-Он…
-Это не твоя находка, – переплетя пальцы за спиной, Гласс выгнула их. Интерес в ней появлялся раньше мыслей, но сделать узелок из костей у нее не получалось.
   Клен переместился к Ясеню и указал на него рукой.
-Я заметил. Но вот он – все испортил. Хотя… испортил как надо… – он тихонько пихнул Ясеня в больное плечо – Ясень вздрогнул. Клен улыбнулся.
-Это плохо, - подумала вслух Гласс.
   Она не успевала готовить смеси, а Ясень, похоже, теперь был ранен – плохо вдвойне. Ну и какая из них команда по исправлению?
   Клен чуть ли не каждый день находит новые элементы.
-Не дурно! Итак. Абба Нолл! – зеленый монстр попытался вернуть рабочую атмосферу. - Положение завидное, мысли похожие. Семья, потомство…
-Дети…
-Может быть… Но «потомство» звучит лучше!
   Дзынмц….
   Железостеклянная мелодия отвлекла Гласс, сердце в ней замерло.
-Ясень? – позвал Клен, не обратив на это внимания.
-Почти, – Ясень поставил бутыль, в которой до этого что-то взбалтывал.
-Гм. Вернемся к элементу. Вообще он мог бы и не видеть, но благотворительность – тоже часть нашей цели, хех…
-Так что было в нем не так? – спросила Гласс.
   Клен важно прошествовал к лежащему на столе образу человека и помахал рукой перед его лицом.
-Он несовершенен!
-Что было не так?
-Он похож на закрытую в банке муху!
-НЕ ТАК?
-Ты… – Клен резко указал на Гласс. – Похоть! Самообожание! Что не так, если топишь в лживом чреве собственное жилище?!
   …
   Знакомьтесь – это настоящий Клен.
-Я не видела его… – Гласс разглядывала лицо человечка по имени Абба. – Его глаза… Это ведь отрешенность?
-Ты делаешь успехи… – тихо похвалил Клен, опуская руку. – Мне уже тебя не запутать.
-Я привыкла к твоим внезапным бессмысленным тирадам…
-Правда?! Совсем, как Мистер Ясень…
   Дзын-н-нь…
   Ясеня что-то резал, смыкал ручки ножниц. Чувствуя разговор, он почти не смотрел в их сторону.
   Клен поморщился и велел:
-Растяни это, как только сумеешь, Ясень. Нам надо закончить предыдущего.
-Конечно…
-Идем, Гласс, – Клен вывел ее за плечо из «Резать» зала.
   Гласс видела, как дрожат его руки. Зря он их кусал, пока не было Ясеня. Набухшие сосуды теснились под воспаленной кожей, но он ведь не скажет этого, пока его не заставят.
-Ты тоже не успеваешь…
   Гласс знала это, - позади захлопнулась тяжелая железная дверь и Клен рассмеялся.
*3*
-Кц-кц-кц-кц-кц…
   Гласс открыла глаза…
   Глаза смотрели на нее. Большие и маленькие – всех возможных цветов и оттенков, почти все с особенным характером, но под общим управлением. Гигантский мохнатый эллипсоид с колючими лапками…
   Раз – лапки развернулись, и из них высунулись крепкие шестипалые ручки. Ручки выгнулись – и на Гласс посмотрело еще с десяток глазок.
-Уви-у-у-у-увиу-у-у… – замотались оранжевые шарики в банке на столе.
-Доброе утро, Стоглаз, – Гласс перевернулась на бок, надеясь еще поспать.
   …
*4*
   З-з-з-з…з-з-з-з…з-з-з… - кровать упорно тащили по коридору.
-Ох! Простите! – шедшему завтракать Клену чуть не отдавили ногу, но он вовремя запрыгнул на стену, вцепившись в лампочки. – Какое у нас тут напряженное движение!
   Гласс открыла глаза.
   Она была в «Есть» зале. Любезно повернута к столу и на нее по-прежнему смотрела сотня разноразмерных глаз – только теперь из еды и они были ненастоящие…
   Это уж слишком… Хотя Мистер Клен и Мистер Ясень тоже были тут и завтракали, исподтишка поглядывая в ее растрепанную сторону.
-Доборе утро! Хе-хе… – улыбнулся первый упомянутый.
-Привет, – сухо заметил второй.
-Бр-р-р-р… – Гласс опять легла спать.
*5*
   Стоглаз повернул большой стеклянный кран – что-то жалобно проворчав, банка выплюнула на пол искрящуюся пену…
   Это было настоящим волшебством! Огоньки буквально поедали стекло – и поднимались вверх, а там их мощными порциями заглатывали вытяжные трубы. Клен на радостях отбил чечетку и упал с пристенного выступа, к счастью – далеко не улетел – пушистый объятия Стоглаза заботливо приземлили его на пол.
-Отлично, Стоглаз! С возвращением! С пробуждением! С…
-Это Клен. А я – Ясень, - Ясень появился у входа в «Варить» зал.
-А! Точно! Приятно познакомиться! – Клен очень долго тискал безответную лапу.
-Кц-цк-цк-цкц…
   После исчезновения скользкой корки на полу, так надолго ограничившей их работу, они все вместе двигали железные подставки, и заново регулировали напряжение на генераторах для температуры нужного уровня. Все банки просыпались нехотя - иногда Гласс немного подпинывала своих прозрачных коллег или постукивала по гигантским тиглям. 
   Стоглаз поражал воображение! Он вычистил дальние уголки от пыли, оттер налипшую грязь с толстых стеклянных бортиков и принялся за отшкрябывание копоти с потолка и стен.
   Открывалась невиданная для «Не видеть» подземелья красота! Синие листы металла устрашающе заблестели в отраженных электрических бликах, вторя им, переливались емкости с цветными смесями, цвет разлетелся вокруг, утопив в себе серое и монохромное! Цвет и Гласс наполнил до краев, пытаясь разбудить ее-настоящую.
   Зачем - будить?! Перебираясь с банки на банку, как всегда выкручивая щиколотки и оскальзываясь на поломанных участках, Гласс взобралась на увешанный балдахинами «Отдыхать» островок и огляделась.
   Удивительно! Как давно она не видела «Варить» зал в радужной дымке, с этим ласковым жаром, с лабиринтом лесенок! Целый склад не-ве-ро-ят-но-го и ее собственное царство!
-Кц-кц-кц-кц-кц-кц-кц…
-Хы-хы! – Гласс не сдержала самодовольной улыбки.
   ЕЕ ЦАРСТВО!!!
   …
   Самый большой в «Не видеть» подземелье, хрустально чистый глаз смотрел на нее и плакал то ли от радости то ли из прихоти.
*6*
-И-и-и-и-и-и еще один! – Клен оттолкнул ногой тележку – посмеиваясь и громыхая, та укатилась в темноту. - Ох-хо! – отраженные звуки попрятались по стенам, но кто-то их поймал поймал – звяк! стоять! – Сорокорук невольно заворчал на Клена из пустоты.
-Вз! Вз-з-з-звз…
-Ничего… - успокаивал его идущий рядом Ясень. - Он же не специально это…
-Уху-хууу!!
-Гм… - ему пришлось опять заползти на стену – очередная тележка врезалась в предыдущую – и только чудо, что Сорокорук снова смог ее остановить.
-Ничего, ничего… - Ясень нежно погладил металлические звенья его щупалец. - Думаю, это был последний эелемнт на сегодня.
-Уху-ух!!
-Так все! Я – ПОШЕЛ! СЛЫШИШЬ, Клен?!!
-…
-Сорокорук… Откати их потом в «Резать» зал.
-Вз-з-з-з…
-Ладно уж, пусть живет… Пока что.
*7*
   Гласс успевала, она еще… успевала…
-За работу.
   Взмах!
-Стоять!!
   Стоглаз бесцеремонно подхватил Незакусму и собирался унести его на «Отдыхать» остров, но медальон извернулся и выпал на пол.
-Волосатое чудище! Дзы!
   Флик! – Стоглаз примирительно его лизнул.
-Бе-е-е-е-е-е! Гласс! Он меня всего обслюнявил!
-Это от большой любви, – кругленькая улыбающаяся голова высунулась над только что привинченными перилами. – Что случилось?
-Там еще троих новеньких привезли, Клен хочет нас угробить, дзы-дзы-дзы! Не сходишь посмотреть?
-Схожу!
   Гласс вышла из «Смешать» зала.
   БАМ!
   Споткнулась.
Она крутится на балу, танцы, она танцует, она подпрыгивает, но когда приземляется…
   Хлоп-хлоп, хлоп-хлоп… - это Стоглаз аккуратно пошлепывал ее по щекам.
   Она упала ничком, раскинув руки, и мелко вздыхала. Так… Ничего страшного… Минутная слабость…
   Дурацкие сны! НЕ ее сны.
*8*
   Еще три пологих, а нет - один рельефный и один выпуклый – полутрупика. Теперь в «Резать» зале их было пять – и Ясень, повинуясь велениям своего извращенного сердца, разложил их звездочкой.
-О-о-о! Стремление к эстетике? Хвалю, хвалю! - Клен, тут как тут, большими шажками прошелся от элемента к элементу и моментально изобразил кровью на столе посередине солнце, прокусив себе палец.
-Кле-ен! – в голосе Ясеня определенно почувствовалась угроза.
-Да нет, ты не понял! Это же модель солнечной системы!
   Гласс застала из за игрой: оранжевая макаронина – вилка – воткнуть – зеленая КОТЛЕТА!
-Странно, Ясень все больше похож на макароны… – думала вслух Гласс, и пока ее друзья носились вокруг, подошла поочередно к каждой из «жертв». Элемент Аббы Нола спокойно посапывал, подключенный к кардиостимуляторам на ручной заводке. Исправное вращение шестеренки, напоминающей штурвал, теперь определяло его будущее. Остальные четыре субъекта расположились в порядке: женщина – мужчина – девушка – мальчик. Никак Ясень постарался чередовать.
-Кц-кц…
-Вз-з-з… – Сорокорук и Стоглаз смущенно косились друг на друга, но близко не приближались. Гласс вздохнула и улеглась на стол, решив немного подождать, когда все угомонятся.
-Стоять!
-Ни за что!
-Стоять, кому говорю! – Ясень зашвырнул в свою постоянную цель парочку скальпелей, но промазал.
   Клен весело показал ему язык, перепрыгнул сразу через две койки и расхохотался.
-Все. Я буду благоразумным и успокоюсь… - тяжело дыша, высказался Ясень, подбирая инструменты. Он убрал их в нужный карман и переключился в режим трех буддистских обезьянок.
-Встань, испачкаешься, – посоветовал он Гласс.
-М? От чего?
   Они, наконец, подошли к столу с женщиной.
-Кто это? – спросила девочка.
-Поймай… - желтоватая рука Ясеня высунулась и неопределенно указала в пространство, – …вот его! И мы это узнаем!
   В пространстве тут же возник Мистер Клен!
-Здорово! Так рассчитать мою траекторию движения!
-Пишу об этом пособие…
-Клен, кто это?
   Вших! – пространство опустело, зато справа тут же раздался знакомый радостный голос.
-Это женщина!
   …
   …
-У меня дела, я пойду.
-Ага. Я тоже…
-Стойте! Ладно! Момент, кхм-хкм…
   Запахло прохладой, и температура резко упала – Гласс и Ясень оцепенели, безропотно возвратившись к столу. Серьезного Клена надо слушаться.
-Айка Ллис - не знаю - понятия не имею, как зовут – и Южный крест!
-Южный крест?
-Я слышал только кличку, когда они играли во дворе, но скрипы невыносимые!
-Это точно… - согласилась Гласс, старательно морщась (она уже несколько недель тренировалась вырабатывать эту эмоцию перед зеркалом).
-А почему так много? – ангел каким-то образом по-прежнему сохранял вокруг себя свою постоянную атмосферу и Гласс ему втайне позавидовала.
   Клен переместился от одного элемента к другому, ощупал ему лицо, потыкал пальцем в глаза…
-Потому что надо быстро… Работа ведь множится – и мы идем в гору! И Гласс почти срослась со «Смешать» залом! Самое время поднажать!
-Это немного необычно…
-Ну… Ясень, ты ведь не против?
-Еще бы…
   Клен пристроился у него за спиной, вознамерившись остаток дня ходить «хвостиком».
*9*
   Они разом вздрогнули, когда оно спустилось с потолка. Это походило на схождение бога! Оно чуть дрожало, но они зашатались и задрожали сильнее – от эйфории.
   Грянула музыка! Сегодня гром и молнии метались по коридорам «Не видеть» подземелья! Сырые капли превращали электричество в отзвуки органа, имитировавшие дождь.
   Зловещий скрежет…
   Да все в порядке! Черная тень Стоглаза уютно свернулась на шкафу и уснула.
*10*
   Они стояли рядом в банках и не уступали друг другу в маневренности – карие глаза Матина – и случайно вшитые рыжие глазки Ясеня. Они зло шевелили своими «волосами» - отростками нервов - и зеркально копировали друг дружку, доказывая кто из них более ловкий – как иначе продемонстрировать приобретенное мастерство?
   Оранжевый глаз завертелся волчком, сделал резкое пике на дно и взмыл к крышке, а потом виртуозно по спирали опустился на середину – и прильнул к стеклу. В другой банке карий глаз проделал все то же самое – но завершил концерт, совершив сальто назад.
   Оранжевый глаз насторожился и зло ощетинился.
   Карий беззаботно уплыл к дальней стенке общаться с другим.
   Оранжевый ощетинился еще больше.
-Привет. Опять? Фух-х-х… – Гласс села перед ними за стол и поочередно помахала тем и другим. Глазки чрезвычайно ей обрадовались и заметались по кругу! – Ну хорошо, немного поиграем! – кивнула дечока. - Я вообще-то просто переодеться заглянула…
   Гласс собралась на поверхность.
-Дзы-дзы-дзы… Клен становится настойчив. Пять элементов за пять дней! Это уже не шутки, дзы!
-Ну… Надо много кого исправить, - рассеянно откликнулась Гласс. – Хорошо, что теперь есть Стоглаз. Я бы без него не справилась.
-Зато кое-кого нет… дзы-дзы больше.
   Руки-спички Гласс замерли, плечи было вздыбились, но тут же опустились и все вернулось в норму.
-Ты куда? Дзы… Неужели идешь опять икать их? Тебе не хватает пяти?!
-Еще бы… – Гласс повторила ответ Ясеня с точной интонаций. Довольная собой, она испарилась в направлении выхода.
   Неправда. Ей просто не хватало внешнего мира…
*11*
   В очередной раз делая пробежку, Клен услышал нечто очень странное. Настолько странное, что он остановился и огляделся.
   Попрыгунчики. Попрыгунчики… Он раньше пел это Ясеню или говорил, или его так называли, но это… Они круглые – да, но они ползли, как мокрицы, как гусеницы.
   Зеленый монстр, постепенно превращаясь в настоящего монстра, шел на звук и ощущения, внимательно вглядываясь в то, чего не было видно.
   Хлюп-хлюп.
   Хлюп.
   Все таки тут было темно. Лампочки сломались – Клен не уследил. Странные звуки. И когда он приподнял ногу…
-Ну вот… Кто же вас открыл?
   Истошный крик насквозь пронзил «Не видеть» подземелье. Это была запоздалая реакция его раздавленного, молочно-белого друга…
*12*
   Быстрее…
   Быстрее…
   Бежать!
   Вот навострилась! Если падаешь - подставляешь руки – и ползешь, а потом опять поднимаешься. Ночная вахта сейчас начнется, Гласс спряталась в переулке возле театра и приготовилась…
   Слушать, пугать, ловить… Она совсем забыла одеться. Ее голые ноги, беззащитные, высовывались из-под красной юбки и зеленого пальто. Температура упала, кажется, до минус тридцати…
   Точно! Сосулька…
   Надо бы ее съесть…
*13*
-Сачок! Лови его! Лови, Ясень! Вот ведь… Кинь мне сачок, ну!
   Ясень кинул и промазал – стеклянный купол сачка тут же облепили кругленькие создания.
-Они повсюду?! Как интересно… - восхищению Ясеня не было передела.
   Без комментариев. После трехчасового «отлова» Мистер Клен сдался и развлекался тем, что, подражая ползающим глазам, сам ползал рядом.
-Это точно не ты сделал?
-Зачем, тьфу! - какой-то предприимчивый хотел забраться Клену в рот. – Как будто мне больше заняться нечем!
   …
   Оранжевые макароны на голове у Ясеня вопросительно пошатнулись.
-А что, есть чем?
-Ха. Ха. Бр-р-р-р-р-р… Попрыгунчики!
-Нет. Скорее ты сейчас выглядишь - как мокрица. Вставай! - Ясень  потянул друга за воротник – и Клен нехотя поднялся.
-Гласс опять снаружи, а Стоглаз…
-Кц-кц-кц-кц! – надменно отозвалось над головой.
-Делает вид, что подчиняется только Гласс, – закончил ангел со вздохом.
-А если Гласс подчиняется мне? – обрадовался Клен.
-Не выйдет. Он тебе не доверяет – подсознательное…
-Не может быть! Такое же, как и у тебя?
-…
-Кц!
*14*
   Это как в игре, где надо ставить руки и ноги на разноцветные круглешки – твистер! Вспомнить-то не проблема - это самая популярная игра в этом сезоне в «Не видеть» подземелье!
-Клен. Набирает баллы!
-Ясень тоже… кхех… – Я тоже! – (исправился в последний момент).
-Гласс. Прие-о-о-ом!
   Пшр-р-р-ш-ш-шр…
-Гласс еще нет на месте. Уау!
-Что такое?
-Упал и, кажется, раздавил одного… Блин.
   Крики доносились с опозданием в минуту – Клен уже далеко продвинулся. Ясень же для лучшего контакта разве что не целовался с полом, выискивая дезертиров…
*15*
-Зеленая гусеница? – покрытое зарослями морской трясины существо, тянущее к ней костлявые руки, могло быть только ею. Закричать - не страшно. Зачем? Откуда оно? Подойти – опасно. Зачем? Клен и Ясень сами справятся.
   Поговорить, может?
-Эм-м-м-м…
-Придется тебе нам помочь…
-Ты говоришь?! – опешила Гласс.
   …
-Ясень.
-Ты съело Ясеня?!
-Я - Ясень.
-О-о-о-о… – губы девочки многозначительно свернулись в колечко и немного задержались в такой позе, чтобы до конца выразить свое восхищение.
   Долой губы! На пирожки их…
-Ладно, поняла. Момент. А как это случилось?
-Не знаю… – гусеница смело встала на задние лапки – и правда Ясень! – Он ползает по своему залу и в эпицентре происходящего.
   Гласс вернулась к себе, ее «аквариумные» комнатные глазки возбужденно носились по формалину, выражая сильнейшее желание принять участие в происходящем! Еще бы… Армии их номинальных родственников заполонили коридоры! Гласс самолично выметала парочку глаз из под двери, чтобы поспать. Видимо, мозгов они в себе не содержали – потому что даже в ущерб себе думали протиснуться в крошечную щель между дверью и косяком и, конечно же, – лопались.
-Нет! – Гласс решительно помахала руками. - Никакого общества! Оно вас испортит!
*16*
   Никто в «Не видеть» подземелье не умеет веселиться.
-О да-а-а! Я - великий и всемогущий! Ужасный и неподражаемый повелитель вершины этого шкафа! – размахивая руками, разглагольствовал Клен, сидя на верхней полке в «Смотреть» зале.
-Невероятно…
   Запутаться – это еще полбеды – не туда свернешь – и уже не там выйдешь, но хотя бы выйдешь… Гласс вот вышла в верхнем подземелье не там – и коридор сверху уже был похож на спиральку с тупиком – а на самом деле там был люк. И на перекрестке с коридором в «Помнить» зал и путями в «Отдыхать» комнату – был второй люк. Она попросила Стоглаза его открыть – потом спустилась по шатающейся лестнице – и прошла по узкому туннельчику с запахом сырой земли. В конец его Гласс снова поднялась наверх – через третий люк – там по спирали – и ты внутри…
   Четвертый люк был закрыт.
   Значит, глаза сбежали каким-то другим путем?
-Эй, повелитель! – пришлось ей тоже поиграть в твистер – мокрые дорожки, оставшиеся от глазных нервов, расчертили пол на паутинку. – А они вообще вот так вот продержатся? Без, э-э-м, нужной среды?
   Что-то повелитель - сник…
-В том-то вся и проблема, что нет! Они вообще не продержатся, когда высохнут. Как старая яичница – они рассыпятся!
   Яичница… Леденец…
-Понятно, - кивнула Гласс. - Стоглаз, пожалуйста собери их… в банки.
-Нельзя!! – Клен соскользнул по железному боку шкафа и ловко спрыгнул. – Если мы неправильно их разместим, то они будут злиться! Только по парам! В смысле – чтобы в каждой банке – своя пара, Гласс!
   Гласс уже давно не слушала его и забавлялась с каким-то маленьким зеленоватым глазиком: он был поактивнее других и смешно прыгал вперед-назад.
-Какая красота!
-Ну да, моя ведь коллекция…
*17*
   Воры и подозрительные личности постоянно одевают черное или невыразительное. Черное, если хотят выглядеть бандитам, невыразительное, если хотят слиться с окружающим и остаться незамеченными.
   С головой выдавали рыжие волосы - пришлось замотать их серой простыней. Почти прилипнув к стене, Ясень пробирался вглубь своего сектора, к камерам с новыми элементами. Каждый шорох напоминал ему шаги его друзей, а ведь ему надо было как раз им-то и не попасться…
   Хлюп.
-Ну вот…
   Случайно раздавил еще один.
   Глаз забрался так глубоко? Наверное, крепкий был – рядом лежал второй и возмущенно визжал – после чего поспешил уползти в темноту.
-Прошу прощения… - Ясень подумал и выкрутил из стены лампочку - в его руках она не погасла, но приобрела желтоватый оттенок.
   Он поочередно заглядывал в каждую из «Лежать» комнат - привязан - привязана - привязана - привязан - привязан. Не проснулись, не возмущаются. Мальчик из предпоследней партии элементов вроде как-то беспокойно посапывал, но это все нервозность младшего возраста.
-Отлично… Пока Клена здесь нет, я смогу…
-Кого это здесь нет?!!
   Ясень тут же поник и сполз по стене.
-Поймали с поличным… - признался он.
-Сумасшедший! Мы все равно знаем, чем ты тут занимаешься! – заверил его Клен, проходя мимо.
-Кц-кц… – одобряюще покивал Стоглаз, проползший сверху - они вдвоем вылавливали сбежавшие глазки.
-Я одного, кажется, раздавил, - стягивая ненужное покрывало с головы, признался ангел.
-А почему я, по-твоему, сказал, что ты маньяк?!
-Кц!
-Ты не это сказал.
-Да ну?
-…
*18*
   Трудиться пришлось весь день. Когда Гласс наконец собралась во внешний мир - раздавить или размазать по полу беглецов можно было не чаще одного-двух за десять шагов – прогресс.
   В сугробах обозначились проплешины. Гласс не обратила бы внимания, если бы один из них на нее не посмотрел…
   А он посмотрел!!
-Охох! – девочка тут же вывернула шею вместе с головой назад, чтобы не пугаться, но потом взяла себя в руки и повернула все обратно. – Что вы здесь делаете?! – поняв, что их обнаружили, глазки испуганно побежали кто куда. - Э-э-эй! Стойте! А ну стоять! – пришлось Гласс снимать пальто и закидывать их в капюшон. Некоторые уже подзамерзли и искрились, как драгоценности. Ничего себе – драгоценности! Мерзости! Насобирав их полную «авоську», Гласс вернулась в «Не видеть» подземелье и высыпала пропажу в протянутые лапы Стоглаза.
-Вот. Еще дезертиры…
-Кц!
   Потом на улице подальше нашлось еще несколько, но они так замерзли, что уже не могли шевелиться. В карманах Гласс они понемногу отогрелись и забавно топорщились, вихляя скрученными хвостиками.
-Так, кажется, он здесь жил…
   Дом Аббы Нолла был трехэтажным, с двускатной черепичной крышей, балконами с одной стороны и низкими дверьми в подъезд с другой.
   Гласс на мгновение закрыла глаза – и попыталась услышать похожие на его мелодии - так она бы нашла его семью.
   Тихо. Наверное – уехали. Или он жил один? А-а. Ладно. Еще четыре элемента осталось.
   Объект мужского пола с острой завистью. Гласс не пришлось даже близко подходить к его жилищу - через забор стоял чей-то коттедж – окна выходили на улицу - неприятное ощущение. Что же он должен в будущем увидеть? Пожалуй – ничего. Пожалуй, лучше сделать ему темные глаза, задерживающие все красивое и дорогое у него в мыслях.
   Объект женского пола оказался ужасной болтушкой – новые глаза у элемента будут тусклые, чтобы лишить ее красноречия и внушить, что никому то, что она говорит, не интересно. Самодостаточность.
   Элемент девушки… Гласс пришлось изрядно попихаться в толпе объектов повыше чем дети, но она напала на верный след – звук, похожий на утробное рычание, обнаружился в тени – и он был отголоском ее собственной злобы. Она сама по себе, так сказать – злобная? Нетерпимая ко всему? А на вид вроде ничего так. Отлично! Цвет глаз для ее элемента – какой-нибудь мягкий и красочный. Может, нежно-зеленые? А может наоборот – покромсать ей веки, чтобы ненависть стала чуть более прозрачной?
   Оставался объект мальчика. И тут, когда она нашла его, брызги детской радости непонятно взбудоражили Гласс изнутри.
-Что это?
«Смеются, бегают, улыбаются.»
-Что это? Правда? Отчего?
   Во дворе была высокая горка – особенно высокая для детей, облюбовавших ее снежные бока. На санки шло все, от картонок до досок. Они поочереди или кучей отправлялись в путешествие с полутораметровой высоты.
   Гласс пристроилась неподалеку от всего этого безобразия на скамейке, закрыла глаза и стала слушать.
   Музыка от детей исходила неровная, скачками – было неприятно. Гласс поморщилась, покосилась на них – шумные, слишком уж живые. Почему они не исправляют всех подряд? Ведь можно было бы сделать им глаза помутнее – и сами они стали бы поспокойнее… Но это тогда сколько придется исправлять…
   Ах да! Музыка! Сложно сказать – слишком много мелодий, не похожих на мелодию элемента мальчика - и все разные. Только отголоски мотивов иногда попадались схожие.
-У меня нет времени… Эй-эй! – один глаз как-то выбрался из кармана и тут же устремился к людям.
   Раздавят его – боль - Мистер Клен - Мистер Гласс – труп! - ассоциативный ряд сложился в голове моментально! Гласс бросилась в частокол резвых ножек, и выловила непоседливый шарик.
   Хорошо, что никто его не заметил, об Гласс пару раз запнулись.
   Вернувшись с поля боя, она зло потрясла глазом перед лицом.
-Не смей убегать! Ты же умрешь!
   Глаз озорно раскачивался, видимо, не привыкнув никого слушать. Гласс осмотрелась – пройти, что ли, по кругу двора – или правильнее сказать – по периметру? Она обошла горку - шварк - снег забился в ботинки, но не таял – Гласс увидела свое отражение в оконном стекле.
   Оп-па…
   Отражение поплыло…
-Рука… - девочка посмотрела на нее и не понимала. – Это же не моя рука…
   Это делала не ее рука.
   А что она делала?
   Опять этот постоянный бред…
*19*
   Мальчик сидел в стороне – поэтому их мелодии заглушали его – другую, правильную…
   И с теми же напевами, что нужны были Гласс, подобранными идеально.
-Так он тоже сидел здесь? – Гласс остановилась в паре шагов.
   Мальчик посмотрел на нее.
-Сидел. Только вот где он?
   Гласс задумчиво наклонила голову.
-Знаю, где, но не скажу, где.
   Мальчик воспринял это как должное.
-Он придет снова?
   Гласс кивнула.
-Он придет скоро.
   Мальчик улыбнулся.
-Ты странная.
«Аналогично…»
   Все, заканчиваем.
   Гласс пошла домой.
*20*
   Он раскачивался, ловко уцепившись ногами за перекладину.
-Курица? Или вяленая рыбка?
-Нет, сейчас это просто соленая кикимора!
-Оригинально. Клен, вот еще глаза.
-Отлично! – Клен отдал честь – и кинул в Гласс банкой - Ясень едва успел ее на лету перехватить, открыл и нормально протянул девочке.
-Кидай сюда, сейчас он будет разбираться, какой глаз – откуда, только вот снова станет Кленом, а не кикиморой…
   Банка была тесновата для того количества пойманных, которое в ней уже находились, но глазки благодарно завертелись внутри, радуясь новым знакомым.
-Может, оставить их так? – предположила Гласс.
-Ни в коем случае! Пары должны оставаться парами! – Клен выгнулся, но не упал – у него был отличный пресс! Поняв, что так общаться тоже было неудобно, он тут же извернулся обратно, отцепился от перекладины - и приземлился на пол. – Вместо этого нам придется открывать бассейн!
   Его друзья переглянулись. Ясень улыбнулся первым и смешно помахал ладошкой.
-Ну-у-у… Это без меня. Я к такой работе не пригоден. Удачи и пока!
-Как же та-а-ак! Раздавил мои чистейшие образцы! Блестящие смелые образцы! И теперь хочешь уйти?!! Как ты можешь так поступать?! - нарочито громко пожаловался Клен, демонстративно повернувшись к Ясеню спиной. - А еще… еще ты что-то прячешь в своем потайном коридоре!
   Упс…
-Потайном? Я там не была, - заметила Гласс.
   Увы – ее никто не слушал - глаза, до поры до времени упрятанные в банки, теперь с такой неприязнью посмотрели на ангела, что некоторые из них начали призывно биться о стенки, предлагая учинить над ним немедленную расправу!
-А еще…
-Ну ладно! Хорошо! Я станусь… - признал Ясень свое поражение.
   Кусь! –  с рукава Клена закапала кровь.
   Ясень скептически пошевелил бровью.
-Это на крайний случай! – бодро пояснил тот. – Не исправишь меня? Тогда ты  точно останешься!
*21*
   Как бывает на море, когда вода готова вами отобедать, или лучше «как бывает на праздниках» – огоньки – расслабленность – отсутствие тревоги – и совершенно неожиданно - ореховая скорлупка впивается в пятку!
   Это подвох – от этого больно – и обидно.
   В праздниках тоже есть свои опасности! Соблюдайте технику БЕЗОпасности!
   Отклоняясь от главной темы. Запах, конечно, был странный, и цвет явно поддельный…
   С закатанными рукавами, в грязных рубашках, изрядно замученные, Мистер Клен и Мистер Ясень отличались друг от друга не только пропорционально, но и эмоционально. Клен отвинчивал рельсы для лесенок и был счастлив несмотря ни на что, а вот Ясень утрамбовывал шкафы возле стен, особой радости при этом не испытывая.
   Гласс ловко устроилась на сцепленных лапках Стоглаза, руководя процессом сверху.
-Кц-кц-кц-кц… - благодарно стрекотал ее мохнатый друг, помогая Ясеню, шкафы-то были высоченные и тяжелые…
-А Сорокорук-то – предатель! Ухо-хо-ох-хо! – каламбурно пританцовывая, поддел своего друга Клен.
   Оранжевые макаронины волос над синими шариками глаз гневно сверкнули, но Ясень промолчал. Теперь в «Смотреть» зале образовалось большое пустое пространство, как минимум в три или четыре совмещенных футбольных поля.
   Его постоянные жители одиноко сгрудились на середине. Только сейчас Гласс заметила, что по периметру - по полу тянулась длинная нечеткая линия, образовывая овал.
-Так… Теперь нам надо… – Клен подошел к самому центру зала (предположительно - к центру). Он недолго походил там, ссутулив плечи и притворяясь миноискателем, потом присел и с усилием нажал на торчащий камень.
   От толчка тот погрузился на несколько сантиметров и вынырнул обратно.
   Сначала было тихо.
   А потом пол под ними задрожал…
-Вот так! - деловито кивнул Клен и неожиданно заорал, - СПАСАЙСЯ!!!! – при этом панически устремившись к выходу.
-Зачем это? – спросила Гласс.
-Кто зна…
   Ясень не договорил. Впервые Гласс увидела, как он растерялся – и, схватив ее за руку, без лишних монологов поспешил отбежать к стене.
   Пол не только дрожал – теперь он стал опускаться - медленно – огромный пласт камней – опускался под шум тысяч пружин и колесиков. Сантиметр за сантиметром он освобождал боковые стенки – и в них открывались крошечные отверстия - и которых уже сочилась желтоватая, густая жидкость.
-Кц-кц-кц… – Стоглаз подхватил неудачливых марафонцев – и спокойно доставил их в безопасность, где  уже поджидал вернувшийся Клен, улыбаясь так широко, как он только мог.
-Ну все… - Ясень спрыгнул с пушистых лап – его руки ощетинились скальпелями
-Я ведь говорил, что это бассейн! – торопливо пытался оправдаться зеленый монстр!
*22*
   Теперь в «Не видеть» подземелье стало модно… синхронное плавание! Занятия можно было посещать круглосуточно с условием, что проделывать все трюки вы будете вне бассейна и в воздухе - никак иначе.
   Да Гласс бы все равно туда не сунулась! В смысле - в бассейн. Там же куча глаз! Еще сделают из тебя угощение, облепят, утащат на дно: вокруг-то формалин, глядишь, вот тебе и подготовительный этап для будущего существования на том свете… Так что Гласс прогуливалась вальяжной походкой вдоль отполированного края и аккуратно смахивала выползшие глаза веничком. Ей помогал Стоглаз. Сорокорук тоже помогал, но пришлось его удалить с поста после того, как он в порыве чувств перерубил парочку их подопечных пополам, все-же руки-клешни не всегда бывают удобными. Клену пообещали ничего не говорить…
-Кц-кц-кц…
-Да нет, чтоб была осторожной.
-Кц?
   Гласс помассировала бровь – кожа тут же съехала на щеку – надо поправить.
-Нет. Просто странно, что он заговорил, и мелодия была… в общем… я не почувствовал, что он элемент, но мелодия знакомая.
*23*
-Ты… Откуда ты его знаешь?
   Дети опять облюбовали горку. Мальчик на этот раз тоже был «в сугробе» – лепил снеговика.
-Мы друзья. Он разве не говорил?
-Друзья?
«Разве мы не друзья, Гласс?»
-Нет! Это не правда!!
-А?
   Гласс отвернулась и ушла.
   Нет. Она была права. Была права. Все правильно, все хорошо…
   И мальчик какой-то странный… Слишком уж серьезный. И зачем она с ним говорит?
-Фу-у-у-уххх… Надо вернуться помочь Клену.
*24*
   В «Помнить» зале засиделись допоздна – Ясень сосредоточенно перерисовывал из старой книги в новую какие-то органы, Гласс искала новые ингредиенты, просматривая записи.
-Как успехи? – сливаясь с шорохом пера, голос Ясеня звучал на удивление музыкально.
-Я определила, как их исправить, но пока не могу найти чем.
-Хорошо…
   Скрип-скрип… - это пошевелилась дверь.
-Кл… М?
   Гласс обернулась.
   Никто не вошел.
   …
-Ого…
-Что?
-Тс-с-с-с!
«Э-э-э… А почему шепотом?»
-Ясень! – испугалась Гласс, глядя на друга. – Что ты делаешь на столе?!
   Ясень и впрямь забрался на стол с ногами и, перевесившись через край, всматривался во что-то на полу.
-Тс-с-с! Смотри! Ползут…
-…?
   И правда - крошечный отряд глазок гуськом пробирался между деревянных ножек и наваленных на пол книг. Гласс опять посмотрела на Ясеня – только бы их не испугать, а то ведь разбегутся – на полках в библиотеке их нескоро потом найдешь…
   Ясень осторожно стянул с себя халат. Жестами он указал Гласс постараться не растерять глаза визуально. Она подняла большой палец – «хорошо».
-Давай! – он приземлился мягко – и тут же растянул одежду, зажав края руками и ногами - профессиональный паук!
-Гласс, завяжи рукава!
-Ага! - Гласс завертелась волчком и быстро сплела на рукавах морские узлы – теперь отряд глазок барахтался у них в плену!
-Им бы банку… – задумчиво протянул Ясень.
-Мне принести?
-Давай.
   Гласс сбегала за банкой. Когда вернулась, он все так же стоял на коленях, глазки под ним утихомирились – об их присутствии напоминал только небольшой бугорок на месте спины.
-Так, - веле Ясень. - Развяжи рукав и опусти его в банку.
-Хорошо, – Гласс пропустила в горлышко тканевую трубку и затем осторожно потыкала пленников – те демонстративно не сдвинулись с места.
-Да ладно вам! Все равно вас уже схватили! – вознегодовал Ясень, порядком уставший от своей неудобной позы.
   Гласс наклонилась, прислушиваясь к их сдавленному повизгиванию.
-Они говорят, что ты скоро устанешь и сам уйдешь. Хе-хе… Смышленые попались!
   …
   Совместными усилиями они все же упихали глаза в банку – по очереди, закрыли крышку – и поставили добычу на стол. Глаза сгрудились и повернулись к ним бочками без зрачков – то есть «спиной».
-Пойду отнесу Клену, – Ясень отряхнул халат и повесил его на кресло.
-Может – Стоглаз нам поможет?
-М-м… Хорошо. А то у меня нет никакого желания встречаться с «этим»…
*25*
   Термин «с этим» - появился, когда Клен пару часов назад решил позаниматься синхронным плаванием в воздухе…
*26*
   Это так волнующе - структура времени. Это как рулетка? Или это больше похоже на цветные нитки? Структура времени похожа на печенье – ломаешь его, крошишь – кидаешь повсюду мелкие и большие обломки – или в воде размачиваешь – и получается вязкая кашица.
   Вроде только два года прошло. Как можно было столько успеть сделать? С охотцей потянувшись, Гласс перекатилась по разноцветным разноформенным подушкам на центр островка отдыха. Она уже некоторое время валяла дурака, только смотрела, как высасывают бездонные жерла вентиляции густые пары от стеклянных смесей. Надо было закончить растворы, отнести их Клену и сидеть да радоваться... Но…
   Намеченный порядок действий не внушал Гласс оптимизма.
   Время останавливалось, а работы все прибавлялось.
*27*
-Привет… – Гласс зябко потерла варежку о варежку – что-то мешало пальцам свободно двигаться – и кроме того покалывало под глазами.
-Привет… – опять у мальчика, к которому она приходила, эта улыбка. Матин улыбался ей совсем не так – он улыбался грустно, а этот объект – весело. Хотя его улыбка совсем не походила на песню, которую Гласс слышала. Может быть улыбка - это маска?
   Резиновая? Совсем как настоящая?
   А что? Я не против – хоть бы и резиновая…
   Если ее поджечь – рано или поздно она растает.
   Гласс улыбнулась. Все дело в том, что она как ребенок – не очень высокая, болезненно худая, ее лицо прикрыто соломенными волосами, а на хвостиках красные резинки.
   Резина… Красная…
   И рядом с детьми она такая же, как они.
   Идеальное прикрытие!
-Пойдем в другой двор?
-Играть?
-Играть… Тут слишком шумно.
*28*
   Он устал. Он столько двигался, выделывая замысловатые пируэты, что больше уже не мог.
-Думаю, ты отлично держишься…
   Зеленые жилки пульсировали на висках под прозрачной кожей – фиолетовые синяки нападали все дальше из-под ясеневых повязок…
   Глазки радостно прыгали, собравшись в хороводы. Зеленое чудище сначала показалось им странным, но потом они привыкли, глядя, как смешно оно прыгало и танцевало, подражая им самим.
-Думаю… что надо это прекратить…
   Его широкая спина, опираясь лопатками на выступы в стене, подняла его на ноги и легонько подтолкнула – иди. Голова безвольно обвисла, но сила упрямства приподняла ее опять, обнажив лоб и подарив всему вокруг невыносимо обозленный взгляд.
   Глаза в бассейне беспокойно заметались. Клен равнодушно покачивался, стоя на крае.
-Ничего у вас не выйдет – вам не сбежать.
*29*
-Клен! Эй! Кле-ен! - Ясень был на противоположной стороне зала. Сорокорук сверху повернулся, сообщив:
-Вз-з-з-з…
-Да? А куда он делся?
   К Ясеню глазки тянулись сразу – большое и теплое. Солнышко? И эти желто-оранжевые волосы… Они угадали! Свежий хлеб! Скажут тоже… Скорее плесень на свежем хлебе – она как раз или желтая или оранжевая…
   Вранье! Ясень – это макароны!
   Глазки образовали клин и, пока Ясень шагал мимо, притворялись журавледельфинами и плыли рядом. Ясень не обращал на них внимания, нескоро обошел бассейн и остановился на том месте, где сидел Клен.
   Он определил его дислокацию по чуть более заледенелым, чем все окружающее, камням.
-Вз-з-з?
   Уси-и-и-и-и-и-и! С-с-с-с!
   Сколько писку! Поверхность формалина тут же стала девственно гладкой – все глаза уплыли на дно. Сорокорук оскорблено замер – это они его боялись.
-Вз?
-Ушел, - ответил ему Ясень, опустился возле бассейна и приглашающе погрузил руку вниз.
-Вз-вз, – предупредил Сорокорук, подбираясь еще ближе.
-Нет! Не надо!
   Ясень ждал минут пять – когда самый смелый глаз выплыл и устроился у него в ладошке. Ясень приподнял его повыше и наугад ляпнул.
-Куда ушел Клен?
   Глаз засуетился, что-то просипел и опять засуетился. Ясень оскалился:
-Все равно я ничего не понимаю, – и отпустил его.
   Он уселся на камни подальше – белых шариков на поверхности стало больше – поначалу они всплывали небольшими группами, а когда убедились, что Ясень не обращает на них внимания, продолжили играть.
   И тут раздался скрежет.
-М? – сквозь очки так сразу ничего и не увидишь.
   «Смотреть» зал тоже насторожился…
   Скрежет повторился – было в нем что-то настораживающее. Ясень потихоньку приподнялся и подошел к кромке – глаза замерли вместе с ним  – и с третьим скрежетом…
   Барамп! – пол в глубине содрогнулся.
-Охх! - Ясень потерял опору и начла медленно падать – его удержал, к счастью, Сорокорук  – молниеносно опутал серединой стального щупальца.
   Но зависнув над формалином, Ясень куда больше пострадал, потому что был жестоко искусан ужасом – дно бассейна – то есть пол – начало подниматься! И вся жидкость вместе с глазами стала уходить в круглые отверстия в стене – откуда пришла!
-Сорокорук! – рыжие волосы упали и намокли – глаза в испуге поползли по ним, запрыгали по Ясеню на Сорокорука - к счастью, последний среагировал быстро – его тень нависла над водой – и он всадил все свои сорок щупалец в щель меду полом бассейна и его стенкой.
   Что-то еще немного кряхтело, потом зашипело, треснуло, что-то заклинило – и под взрыв где-то рушащегося механизма пол плавно осел на дно - как был.
-Ох уж, Клен… - как только Сорокорук поставил его на ноги, оскальзываясь и падая, Ясень побежал догонять непутевого друга.
*30*
   Мистер Клен аккуратно зашел с противоположного входа «Смотреть» зала, когда Ясень убежал. С удивлением он увидел, что бассейн не исчез, задумчиво покачал головой – и заметил Сорокорука.
-О-о… пришел испортить мою коллекцию? – выражение его лица не поменялось, но и глаза сейчас столпились от него подальше - в левой половине бассейна. Клен довольно уселся по-турецки, еще раз огляделся, втянул носом воздух. - А пахнет паленым! И не шерстью… – он облизнулся. – Вы - сломали мой пол, а ты совсем не вкусный, Сорокорук!
-А почему он должен быть вкусным? Чтобы ты его простил? – Мистер Ясень запыхался, оперевшись руками на колени, и пытался отдышаться.
-О! Вернулся! Потому… Потому… Потому что я голодный! – Клен запрокинул голову, посмотрев ему в глаза. - Это ведь ты сломал мой пол?
-Не совсем я… Скорее – его сломали из-за меня.
-Твоего приказа?
-Точно.
   Напряженное молчание…
-Я не стану ни о чем спрашивать, - решил Ясень, пошел в обход и сел напротив Мистера Клена – тоже по-турецки.
*31*
-Привет.
-Ты опять пришла?
-Да.
-А как тебя зовут? И когда вернется мой друг? А не ты?
-Ну… я… - Гласс замялась: мало того, что она не знала имени друга – на что мальчик явно намекал, ее постоянно мучило смутное беспокойство – из-за этого беспокойства она возвращалась снова и снова, ее влекло, тащило, как рыбку на крючке, тащило трактором, чтобы бросить под каток.
   И когда мысли в голове окончательно запутались, Гласс уже хотела панически сбежать, но слова мальчика повторялись в ее мозгу снова и снова. Как будто бились там о стену, пытаясь ее разрушить – какую стену? Откуда там стена?!
   Они продолжали биться, не обращая внимания на ее просьбы.
-С… Соломона…  – губы двинулись непроизвольно, тело оцепенело, волосы под шапкой встали дыбом. – Меня зовут Соломона.
-Красивое имя!
-Д-д-да… – изумрудные глаза задрожали. Это маленькое чудище – его надо срочно… срочно исправить!
-Соломона, придешь завтра снова? Поиграть со мной?

Глава 2: Не мучить.

-Так и будем сидеть?
   Ясень проголодался.
   Сорокорук насторожился.
   Клен вообще уснул, свернувшись калачиком.
-Вот ведь… Сорокорук, донесешь его?
-Вз-вз-з-з-вз!!!!
-… Пожалуйста?
-Вз-з… - Сорокорук аккуратно подхватил Клена и исчез с ним во мраке верхнего подземелья.
-Как бы он его не скинул оттуда, выдав все за несчастный случай…
*2*
-Привет! Привет… Ох… Фу-у-у-ух… Привет!
-Соломона? – сегодня он строил свою собственную горку за ровным рядом облетевших кленов.
   Гласс остановилась, как вкопанная – «за рядом Кленов»!
   Она действительно забоялась туда идти.
-Пошли играть, Соломона!
   Нет… Страшно… Непонятно. Незнамо почему… страшно… потому что они смотрят.
-Я не могу, я…
   Мальчик не двигался. Кстати, изо дня в день он был в одной и той же одежде – и так светло улыбался.
   Опять он улыбается…
-Хорошо… я помогу… – согласилась девочка. Как во сне она подняла детскую пластиковую лопатку, валявшуюся неподалеку, и тоэже стала ссыпать в кучу снег для горки. – Помогу. Я точно помогу, – сдавленно бормотала она.
   Куча понемногу становилась больше. Мальчик без устали накидывал холмик за холмиком.
-Зачем такая большая? - удивилась Гласс.
-Хочу с вершины увидеть своего друга. Я маленький – и не вижу далеко, куча большая – и я увижу далеко.
-Бред какой… Но я… помогу. Да. Помогу.
-Гласс?
-Помогу, точно помогу…
-Гласс?
-Помо…
-ГЛАСС!!
-Что?! – Гласс испугалась и выронила лопатку.
   Перед ней стоял Мистер Ясень - крайне озабоченно и тревожно протянув к ней руки.
   Гласс отдышалась и с трудом пришла в себя.
-Ясень? Ясень, помоги мне – мы строим… - Гласс замерла. Она пыталась нащупать лопатку – но ее не было. Откатилась?  - Он попросил меня. Надо…
   Лопатки не было вообще.
-Кто попросил?
-Ну он… мальчик…
   Лопатки не было!! А мальчик, конечно, за кучей снега: вон она какая большая у них вышла!
   Гласс поднялась.
-Какой… мальчик? – спросил Ясень.
   Не объект?
   Гласс обошла сугроб два раза. Села.
   Ни лопатки, ни мальчика…
   Какого сугроба? Его здесь тоже не было.
   Как это…
-Гласс, здесь никого не было, – осторожно подтвердил ее опасения Ясень. – Ты будто держала что-то руками и накладывала снег. В смысле – ты делала вид – снег не набирался, а еще ты с кем-то говорила. И…
-Так вот как… – Гласс закрыла глаза, взъерошила свои поседевшие волосы. - Ну тогда все в порядке! – она поднялась и стала отряхивать коленки.
-Гласс, что это был за мальчик?
-А? Сказал, что друг того, которого мы взяли исправить. Наверное, мне показалось, - Гласс натянуто улыбнулась. – Пошли домой. Ты за мной?
-Да, – Ясень все еще рассеяно оглядывался. – …
-Ясень? …
   Он стоял неподвижно, затаив дыхание…
-Ясень?! – Гласс взяла его за рукав и потере…
   Наваждение пропало само собой – словно пыль вытерли.
   Пустое место? Исчез?!
-Извини.
-Эх-эх! – Гласс перепугалась ни на шутку, когда ее коснулась чужая, незнакомая рука. А когда обернулась - кроме вытянутого треугольного лица ничего не заметила – и потеряла сознание.
*3*
   Радость обволакивала ее мягкими одеялами, не давая опомниться. Радость не тревожила – она осторожно согревала, предупреждая от сильных тепловых ударов.
   Радость была зеленого цвета, потому что испускало ее зеленое существо – каждой зеленой микропорой своей зеленой кожи.
-Мистер Тополь! Пришел! Как обещал!
-Не шуми, она же проснется.
-Здравствуйте.
-Привет! Ты кто?
   Какой приятный голос, такой воздушный… Гласс даже не несли – она парила. Звуки голоса проходили через нее, как вату проталкивали через уши, если бы в голове было пусто.
   Мистер Тополь…
*4*
   Он был чем-то похож на Клена: такой же высокий, такой же широкоплечий. Величавый…
   И загадочный.
   Он не носился по коридорам, он просто сидел – и так сидел, будто Клен поразвлекался с клеем (как когда-то пошутил над Ясенем): с места не сдвинется ни за что. Но стоило ему начать двигаться – выяснялось, что движения у него были плавные, перетекали одно в другое и в то же время не задерживались, были такими легкими – просто необычайно легкими! Он бы и полетел, если бы не «Не видеть» подземелье.
   У него было узкое треугольное лицо и пушистые белесые волосы, глаза травянисто зеленые, тоже с оттенком белизны, почти несуществующие брови и спокойные, мягкие губы, сложенные  в постоянной полуулыбке. Весь какой-то уравновешенный – к нему так и хотелось прикоснуться - и он бы точно распался пушинками под неосторожными пальцами.
   Эти-то пушинки бесцеремонно и облапил Мистер Клен – пожевал, попрыгал на них, повисел – и продолжил чувствоизлияние, убежав куда-то, неизвестно зачем, ему одному ведомым способом…
   Они были в «Отдыхать» зале, Ясень стоял несколько смущенный возле положенной на ее персональное круглое кресло Гласс - видимо, Мистера Тополя он тоже видел впервые.
   Мистер Гласс мысленно проверила функционирование своего тела и пришла к выводу, что ничего не пострадало. Она приподнялась на скрипящих локтях.
-О… очнулась.
   Ветер подул? Или ей показалось? Но что тогда всколыхнуло волосы Тополя? Да так, что они рассыпались по воздуху? Они были не длиннее ушей – одуванчик – честное слово!
   Правда, при всем своем обаянии он разительно отличался от жителей «Не видеть» подземелья, потому что у него были…
-Странные глаза…
-Ты заметила? – Мистер Тополь виновато потупился. – Я немного переступил черту.
-Какую? – тут же заинтересовалась Гласс – она почему-то почувствовала, что в присутствии Мистера Клена разговор у них продолжить не получится.
-Очень широкую, ее так просто даже не перепрыгнуть.
   Ясень приметил дрожащие ладони подруги и незаметно ущипнул Гласс за спину.
-Вы знакомы с Кленом?
-Знаком ли? … Знаком. Очень хорошо знаком, - кивнул Тополь. - Потому что мы - одинаковые.
   Гласс и Ясень переглянулись.
-Разве?
-Очень одинаковые.
   Опять переглянулись…
*5*
   Мистер Тополь остался в «Гостить» зале. Это было просторное помещение с одной полукруглой стенкой и двумя дверьми. Одна дверь вела в уборную, другая – в небольшой чулан. Как и в комнате Гласс, тут был потолок не выше положенных пяти-шести метров. Мистер Тополь залетел внутрь, покружилсятам  (на самом деле он просто спокойно поворачивался и осматривался, но делал это невероятно быстро) – после чего осел на скрипучей кровати. Возле ее подножия свернулся коврик… пыли…
   Мистер Клен сбегал и принес новые лампочки - старые в стенах совсем перегорели…
-Надолго вы к нам?
-Пока… не увижу все-превсе.
-Ясень, а что такое все? – тихонько спросила Гласс.
-Значит - надолго! – Клен буквально расцвел! - Пауки, мокрицы, плесень, грибки… В последнее время особенно глаза! От чего тебе сделать защиту?
-Дай ка подумать… – тут Тополь совсем непохоже на себя игриво приложил палец к губам в жесте молчания. – Может, от вас?
   Животный ужас отразился на лицах у Мистера Ясеня и Мистера Гласс, но Мистер Клен просто покатился со смеху по полу, держась руками за живот.
-Я не причиню вам беспокойства. Ну разве что чуть-чуть, – пообещал их новый постоялец.
*6*
   Идешь по коридору.
-Фу-у-у-уххх.
-А-а! … А, это ты…
   Мистер Тополь загадочно улыбнулся – как привидение проплыл мимо и свернул за угол.
   Сидишь в «Помнить» зале.
-Фью-у-у-у… - ласково проносится над ухом.
-А-а! … … А, Мистер Тополь?
-… … И часто ты тут – один?
-Довольно, – Ясень непроизвольно сжал в кармане скальпель. Черты его чрезмерно вытянутого, утонченного лица слегка дрогнули… Ох… Если бы ему только позволили резать…
   Повторяющаяся загадочная улыбка – Тополь «поплыл» прочь.
   Фу-у-у-ух…
   В комнате с камином он оставил после себя ощущение невечности и неопределенности, в органных партитурах появились какие-то многооктавные пассажи… А раз, заглянув в «Смотреть» зал, - Гласс чуть не дала оттуда деру по направлению «Клен»: глаза подпрыгивали над формалином и зависали ненадолго, проплывая по воздуху пару метров. Так их никакой бассейн не задержит, так придется решетку ставить!
   Фьюу-у-у-у-ух…
   И все это – из-за присутствия Мистера Тополя?!
*7*
   Гласc не скоро решилась вернуться во двор с детьми во внешнем мире. С замирающим на каждом шагу сердцем она долго бродила в сумраке, постоянно ожидая очередной галлюцинации.
   Но…
   Кончено же, мальчик не появился.
   Гласс взобралась на горку – и скатилась вниз, потом еще – и еще… Она делала это чисто механически - подобное ей совсем не нравилось.
   Собственно, а почему она была так уверена, что тот ребенок был иллюзией? Почему она считает его выдумкой своих воспаленных мозговых клеток? Есть много того, что действительно есть. Ну вот, скажем, Мистер Ясень не слышит… Клен не понимает… Она, Гласс – не привыкнет никак…
   В окошке на третьем этаже промелькнула чья-то тень.
   Даже старательно изображая все это время безразличие, Гласс стала жадно по очереди просматривать все светившиеся в доме окна.
   Ее взгляд фокусировался нехотя – но вот окно распахнулось – и мелодия заструилась из него в прозрачный воздух…
   Он падал.
   Черная тень вывалилась из дома и падала вниз!
-Отвратительное зрелище… – зло пошипела Гласс и поднялась, быстро удаляясь в ночь.
   Глухой удар - и шлепок…
   И хруст…
   Элемента. Галлюцинации.
*8*
-Мистер Тополь, а откуда вы?
   Закинув ногу на ногу, он не торопился отвечать. Это еще и особенный тип лица – немного слишком расторопный – такое шевелится мало, почти незаметно. Пока Ясень разглядывал свое новое стеклянное лезвие, Клен одухотворенно распространял тихим посапыванием сон. Одна Гласс, усевшись в кресле, тут же стала расспрашивать их гостя. Они временно принесли ему стул – и специально даже покрасили его белой краской. Мистер Тополь в нем немного не помещался, но особых неудобств не испытывал. Желтые блики от огня путешествовали по зарослям его волос.
   Рассматривая чужие глаза, Гласс на какое-то мгновение показалось, что в них горит зеленая листва – сочетание в глубине – зелень и огонь.
-Ваш дом исчез?
   Наконец-то видимая реакция…
-Нет. Зачем? Просто я решил прийти… в гости. 
   Гласс задумчиво потолкала на шее Незакусму.
-Дзы-дзы…
-Но ведь сейчас не июнь. Тополя ведь путешествуют в июне?
-Нет. Зачем? Мистер Клен разве не выходит отсюда, когда есть солнце?
   Полено прогорело и сломалось, искорки из него вылетели и погибли на полу.
   Как тополиные пушинки…
   Лучше всяких слов.
-Значит, вы к нам ненадолго… - заключила Гласс.
-А ты сама… давно здесь?
-Два года.
-После Мистера Клена?
-Нет после Ясеня и Клена.
-А Мистер Ясень, значит… вторым появился? – как-то это насмешливо прозвучало - Гласс удивилась – она не думала, что в интонациях Мистера Тополя могут присутствовать и такие «нотки».
-Не все ли равно?
-Спрашиваю - значит, есть причины.
   Наступила относительная тишина - они немного помолчали.
-Так откуда вы?
-… Из другого подземелья.
-Тоже «Не видеть»?
   Мистер Тополь сцепил на коленях руки и покачал головой.
-Мистер Клен наверняка говорил, что вы – единственное «Не видеть» подземелье? Единственное - в своем роде. К тому же, – дома у меня и впрямь больше нет, теперь я летаю и, кстати, постоянно преображаюсь во что-нибудь новенькое…
   Совсем как они, только у них есть дом…
-А кто вы?
-Мх… «Мистер Тополь»?
-Больше.
-Я похож на Клена, я, кажется, уже упоминал.
-Больше! Кто – мы?
-… Этого Мистер Клен тоже не говорил?
-Нет – даже этого…
-Значит - и мне не следует.
   Бесполезно. Гласс – муха. Ясень – паук. Клен - паутина. А «Не видеть» подземелье – это капельки росы по утрам на прозрачных нитях и дерево, на которой паутина держится.
   Кем в этой системе будет Мистер Тополь?
-Так откуда вы?
-Ох ты… - Ясень не выдержал и зашевелился. – Гласс, задавая одни и те же вопросы, ты никогда не усыпишь его бдительность. Действовать надо резко, стремительно – и не оставлять шансов, – с каждым словом он на проверку разрезал воздух скальпелем – звук получался отличный!
-Понятно, почем ты…
-Не к месту! - буркнул Ясень – теперь он карябал ручку своего кресла. – Так откуда вы?
   Пару мгновений улыбка Мистера Тополя виднелась, а потом испарилась. Готовая ко всему Гласс заглядывала гостю в лицо – слава богу – все вроде было на месте. Показалось?
-Из другого подземелья. Мы занимались тем же, что и вы - исправлять надо много – работы много. Потом я узнал… кое-что – и мне пришлось уйти, потому что я не принял того, кто еще более чем я похож на Мистера Клена.
   Гласс сморщилась. Какое-то непонятное объяснение.
-Почему вы постоянно говорите, что похожи на Клена? Вы совершенно разные. По характерам даже.
-А характеры тут не при чем, девочка. Мы похожи – и все тут. Скоро… вы сами в этом убедитесь.
   Может это воображение Гласс, но Ясень опять поцарапал подлокотник - и как-то глубже, чем обычно.
*9*
   Зачем здесь сидеть? …
   Зачем каждый день приходить сюда и сидеть? …
   Ничего не делать – и просто продолжать сидеть? …
   Закрывать глаза, открывать рот, раскиндывать руки или съеживаться – под снегом, на холоде. Ни пошевелиться, ни подумать – мыслей нет…
   Нету памяти.
   Гнать – кнутами, прутьями, гнать их из своего сознания – эти сомнения…
   Жаль… переключатель сломался. Стрелки часов побежали назад.
   Гласс бы никогда не удивило, почему она так легко приняла исправление Матина, если бы не этот случай.
   Ведь мальчик упал вниз так быстро… Так…
   Неизбежно…
   И не только Матин. «Не видеть» подземелье…
   Роняет всех вниз головой.
   И Мистер Клен находит осколки своих прежних глаз.
   Что они делают? Откуда взялась кровь? Откуда кости? Откуда орган, заросший плесенью? Вода? И верхнее подземелье с Сорокоруком и Стоглазом?
   Но главное не это. Это - было очевидно.
   Откуда она? Откуда Ясень? Откуда Клен? Так легко было исправить ее прежнюю жизнь, но кто так решил? Для чего кто-то так решил?
   Сначала она ничего не помнила.
   А вспомнила ли, когда узнала?
   А изменилось что-то, когда вспомнила?
   Изменилось, когда появился…
   Матин.
   Так что Гласс поджимала ноги, чтобы покрепче обхватить их руками – и даже одела красную юбку, которую нашла в большой почерневшей коробке в железном шкафу.
*10*
-И больше ничего. Я начинаю… после такого большого перерыва снова начинаю… Поэтому надо, чтобы сейчас никто не мешал… Приподнять, отогнуть, надломить, надре…
   Ясень не договорил, он вздрогнул и выронил инструменты, впервые, пожалуй, так небрежно прервав свои занятия.
-Извини. Я помешал, - Мистер Тополь вплыл внутрь «Резать» зала и устроился неподалеку от него. – Подожду, пока ты закончишь.
   Было такое впечатление, что ему в позвоночник всунули тяжелый свинцовый стержень. Ясень резко выпрямился, повернув выключатель фонографа.
-Нет. В этом нет необходимости, потому что ты уже вошел. И я закончил.
«Спокойно… Это - гость… его не надо резать.» - успокаивал себя Ясень.
   Но лучше бы здесь был Клен – для подстраховки.
-Тогда я сразу спрошу, - кивнул Мистер Тополь. - Откуда ты здесь? Когда я встречал Клена в последний раз, тебя еще не было.
«Мне надо не выдать тревоги, не проявить слабости, не поддаться на провокации!»
   Хотя он не такой сильный… О-о! Белые перчатки! Если их не мыть, потом Клен может и не понять, чья это на них кровь…
   И его желание спастись.
-Так же, как появляются все, – Ясень целиком наполнился настороженностью.
-Хех…   
   Мистер Тополь усмехнулся или ему это показалось?
   …
-Ты не такой - как все.
   Фух… Показалось.
«Может, они и похожи. Клен говорит мне то же самое…»
   Мистер Тополь подошел к лежавшему на столе элементу и внимательно присмотрелся к нему.
-Эй, не прибли…
   Неожиданно жестокая аура оттолкнула Ясеня обратно.
-Ты знаешь, что и как делать… - преспокойненько вещал Мистер Тополь. - Каким образом ты смог остаться здесь? Ты ведь не исправлен. Что ты здесь делаешь?
«Что?» - Ясень нахмурился:
-Клен тоже ничего о тебе не говорил. Откуда ты его знаешь? Ты не выглядишь тем, кому можно доверять. Может… Мне тебя подправить? Пока ты не начал тут самоутверждаться?
-Это я должен был спрашивать…
   Уступать нельзя.
-Так мне ответить?
-Кончено. Только если…
-Хех…
   Прошла всего лишь секунда, но Ясень не на шутку испугался!
   Вших-вших-вших! Он интуитивно убегал спиной, лавируя между столами, а Мистер Тополь не отставал. Словно подхваченный одному ему видимым порывом ветра, он не дышал, не улыбался, он даже не смотрел перед собой, закрыв глаза! Летел вслепую – и попятам!
   Так что когда за спиной возникла стенка, Ясень, побрезговав своим гостеприимством, отмахнулся скальпелем!
   Шварк! Мистер Тополь намеренно подставил под него руку.
   Одолженный серый халат быстро становился красным. Тополь надавил сильнее – и скальпель достал кости, прочно в ней застряв. Ясень хотел выхватить еще один, но тут его с силой ударили затылком, а потом…
   Спиральки… Ничего не видно - и ничего не слышно. Одни спиральки…
-Я так и думал, – Мистер Тополь задумчиво вертел в руках его квадратные очки. Он свысока посмотрел на корчившегося от собственного бессилия «паука» и отошел подальше. – Почему ты сразу ничего не рассказал? Не пришлось бы пугаться и убегать.
   Ясень не знал, улыбался ли Мистер Тополь, в нем появилось то самое особенное чувство…
«Только бы не открыть глаза.»
   Тени… тени разжимают ему веки, чудища уговаривают - бред окутывает – и от него нет спасенья…
   Убей… Убей их… Ненавидь их…
   Чудовища пришли поживиться на алтарь с его инициалами.
   Убей… Ненавижу! Они не понимают меня…
   Минута… Или две…
   Мистер Тополь устроился на столе неподалеку, а Ясень бился и метался в истерике, только каким-то чудом помня, что открывать глаза нельзя, - станет еще страшнее!
   Убей их! Дома никого нет - все ушли - и никогда не вернутся. Выбитые окна, разломанная крыша, вместо земли какой-то перегной под низким покосившимся крыльцом…
   Это не тот дом.
   Есть другой… Точно есть! Подожди…
   Ненавижу!
   Нет, теперь все в порядке! Нет! Да стой же!
-Ты упрямый… - белесые бровки Тополя недовольно выровнялись. – Нашел, что беречь… Ощущение дома. Бх… Даже я бы на такое не согласился. А в моем положении это… ого-го, как много значит!
-Именно поэтому он – особенный!
   Ох!
   Звон был похлеще органного. Болты, удерживающие ножки стола, вылетели! Железо, еще цепляясь за камень, пыталось держаться…
   Мистер Тополь полетел головой вперед – и точно бы сломал себе нос или расшиб лицо, но он с кошачьей ловкостью отпружинил от стены и приземлился неподалеку.
-Ты все такой же прыгучий! – Клен ничуть не хуже него перемахнул через перевернутый стол и направился к Ясеню.
-Стой! - Мистер Тополь кинулся ему наперерез, но воздух впереди заволокло чем-то темным и страшным.
-Вз-з-з-вз! – прогрохотал Сорокорук, заключив его в цилиндр из стальных когтей. И секунды не прошло, как его смертоострые пальцы нацелились на врага!
-Ах да! Очки! - разгадал Клен метания Ясеня. – Ты неплохо держишься!
   Каждую мышцу, каждую клетку сводило судорогами, Ясень просто не мог это контролировать! В итоге он кое-как устроился, зажав себя в углу между стенами, и пытался не возвращаться в реальность.
-Ясень? - Клен немного опасался и присел подальше. – Думаю, те очки, которые были у Тополя, Сорокорук сломал в своих «объятиях». Новые подойдут?
   Держался… Молодец… Точно продержался… Когда Клен придвинулся поближе, Ясень, совсем как он, вцепился зубами в одну из своих рук, одновременно удерживая раненой вторую.
-Вот так… осторожно…
   Мистер Тополь слышал, как что-то глухо обо что-то ударилось. Сорокорук и тот вздрогнул, порвав ему на плече одежду.
-Все. Можешь выпускать! – разрешил Мистер Клен.
*11*
-Он не уйдет?
-Он еще не играл с Мистером Гласс! Значит – пока не уйдет.
   Ясень побледнел.
-Думаешь, Гласс будет после этого лучше? В конце концов – она была слишком поздней!
-Ну-у-уу… - все равно последнее время мы что-то засиделись. Такое событие, как «Мистер Тополь», пойдет нам только на пользу. - Клен вдруг расцвел и переменил тему. - А что с теми пятью элементами? Уже закончил?
-Когда я записывал себя на фонограф, он – вошел.
   …
-Он похож на меня… правда?
-Сначала я думал, что да. Теперь вижу - что нет.
-Да ну?! Как приятно! Хотя и беспочвенно.
*12*
   Гласс зарылась в подушках. Механическая мешалка, стеклянный сачок, плоские сети и много чего еще валялись неподалеку. Связки банок, которыми она подпоясывалась для равновесия - вообще чуть ли не падали с края «Отдыхать» островка. Дурман, кальян, дым… вокруг. Каково сейчас в верхнем подземелье? Стало там чуточку повеселее?
   Стоглаз и Сорокорук поначалу друг к другу не приближались, но когда пораспробовали – сейчас их не разлепить!
   Чувственный клей… Клей из чувств. У этого есть и другое название:
-Дружба… да? – как всегда коряво улыбнулась Гласс и снова стала с досады грызть нитяные хвостики бахромы. Потом, сморенная, она уснула.
   Стоглаз спустился и незаметно поправил расписной палантин.
-Спишь, да?
-А-а? – Гласс бы не услышала его пения, если бы не сон: во сне Матин пришел к ней в этот же момент.
   Он был так похож на Ясеня.
   Нет, он копия Клена…
   Нет. Обман – это был тот мальчик… Который выпал из окна.
   Это был Матин…
   Это было иллюзией.
-Так ты спишь?
-М? – Гласс решилась открыть глаза и посмотреть прямо. Мистер Тополь сидел неподалеку и, похоже, сном не был. – Вот не повезло… - Гласс потянулась, зевая – кожа что-то проскрипела. Девлчка вывернула руку и поднялась.
-Доброе что-то там… - расположившись рядом с гостем, она свесила ноги в пропасть между бутылками после чего несколько фамильярно обнялась с решеткой. – Ты у меня официально – или нет?
-Нет.
-Тогда я не сплю.
   Мистер Тополь будто что-то пожевал. Постепенно он поймал все свои мысли и спросил:
-Давно ты здесь?
-Нет, недавно… Снаружи второй год прошел.
-А здесь?
-Так ведь не имеет смысла?
   Синхронно поболтав пятками в воздухе, они расслабились и даже улыбнулись друг другу.
-А откуда шрамы?
-Так я же говорю – не имеет смысла. Они просто еще не исчезли.
-Так тут время течет по-разному не только для рассудков…
   Гласс ничего не поняла, но последнее замечание Тополя ее рассмешило!
-Здесь вообще нет рассудка!
   Она продолжала смеяться, когда Мистер Тополь прервал ее намеренно:
-Ты ведь тоже, ктстаи, НЕ исправлена. Почему?
   …
   Как?
-Я… я исправлена.
-Нет, ты не поешь – ты не исправлена.
«Ну да, но… Что это? … Как… Как это…?»
-Я… я исправлена. Точно исправлена!
-От тебя и Ясеня – исходит даже другой аромат, чем от меня и Клена. Почему ты не исправлена, девочка?
«Аромат?»
-Я исправлена!
   Ладони перекрутились, ступни подогнулись, Гласс вскочила и собралась закричать, но слова поочередно застревали у нее в горле.
   Бледно-зеленые глаза Тополя с радостью сверкнули.
-Ну хорошего тебе дня…
*13*
«Как же так. Меня ведь исправляли…
   Исправляли, я уверена! Но если подумать о пении…
   Матин…»
   Все это настойчиво пробивалось изнутри – и с этим ничего нельзя было поделать: оно пробивалось отчаянно, будто у него больше не будет шанса это сделать – либо пробиться сейчас – либо отступить навсегда.
   Гласс свернулась калачиком в коридоре. Потому что когда прохлада струилась отовсюду и сразу, когда ничего не шевелилось и стены о чем-то перешептывались, ей становилось спокойнее.
   Можно было прислушаться к себе. Раз или два Гласс поднимала и опускала плечи.
   Приступ паники прошел, но теперь обязательно надо выйти на поверхность и узнать…
   Что она боится вспомнить? Ведь уже вспомнила. Если не все, то многое.
   Боится принять? Боится принять себя? Да.
   Гласс почувствовала, что будет очень больно. Тогда, в самом начале ее новой жизни сработал какой-то защитный механизм, поэтому она почти ни о чем не думала до недавнего времени, кроме исправления элементов…
   Непреодолимый барьер из совести, реальности и адекватности.
   Гласс перевернулась на спину.
   А сейчас она снова задумалась - и это не очень хорошо. Потому что хочется убежать к Мистеру Ясеню - без оглядки – сразу.
   К теплу. К ангелу «Не видеть» подземелья.
   Галлюцинации. Элементы. Видеть все таким, какое оно на самом деле. Но это самое «На самом деле» - и есть иллюзия для якобы настоящего… Для внешнего мира.
*14*
-Вот ведь… Пш! Клен! Я ВСЕ вижу…
-Правда? Как так?!
   Ясень меланхолично указал на зеркало перед собой. Оно было большое – прямоугольное – и висело над столом.
-Не заметил… – расстроился Мистер Клен и убрал в нагрудный карман уже приготовленные глазки, которые он опять хотел приклеить Ясеню на затылок.
-Еще бы… С того момента, как на тебе появилось выражение хитрости и коварства, я уже знал, чем это закончится…
-Вообще-то, – Клен склонился над его головой, сделав из спины дугу. – Тебе пошло в прошлый раз!
-Вот уж сомневаюсь.
   Ясень прокалывал иголкой края раны, иногда промокая ее ватой.
-Может, все-таки приделаем их тебе на затылок? У них ведь совсем нету дома…
-Я сказал «НЕТ»!
*15*
   Гласс водила по бассейну раздвижной палочкой-держателем – и следила как глазки послушно плавали следом.
-О! Двоих не хватает, – тут же заметила она.
-Кц-кц-кц-кц? - Стоглаз опустился пониже - его глаза не боялись – тем более, что он тут же выпустил лапки – а из них выползли ручки – и глазки в бассейне рассеянно заморгали, смущенные таким количеством внимания от глаз в пушистых ладошках.
-Нет, это опять Клен что-то придумал. Мистер Тополь не знает, как сюда забраться. Пока что.
-Кц…
   Швар…шварк… Фью-у-у-у-ухх…
-А теперь - знает…
-Когда я слышу пение, я иду к нему! – Мистер Тополь появился на противоположном берегу «Смотреть» зала, и неподвижно там застыл. – Я иду и когда слышу фальшь тоже!
   …
   Гласс было немного не по себе.
-А ч-что ты слышал сейчас?
   Что-то было не так.
-Определенно… - Мистер Тополь выдержал паузу. - Фальш.
   Исчез…
-КЦ!
*16*
   Бульк… Можно любить плавать по многим причинам. Например – потому что в воде ты становишься особенным: лишаешься тяжести и лишаешься себя. Любить плавать можно и потому что это непередаваемое ощущение свободы – мощными гребками проникать в водяное царство, застывать, испугавшись  глубины, а потом снова плыть.
   Глубина оказалось не черной, а желтой. Пусто там тоже не было – наоборот - со всех сторон кто-то смотрел. Дышать было невозможно – но дышать и не хотелось. Можно было набрать здешнего «воздуха» – побольше - и тут же умереть.
-Что мне выбрать? Кху-хк-ухк… - это была ошибка – разговаривать тут тоже нельзя – здесь ничего нельзя – здесь повсюду формалин.
   Отвратительный вкус.
   Бульк…
   И тут кто-то стремительно дернул Гласс наверх!
-Гласс!
-КЦ-КЦ!
-Гласс!
   Ее положили на пол – вывернули голову, раскрутили шею…
«А… Так тонула я…
   А зачем?»
   Гласс бурно закашлялась – ее бережно похлопали по спине, а затем посадили скользкие ледяные руки.
-Когда захочется поплавать в следующий раз, пригласи меня!
   Этот веселый скандальный голос Клена – как приятно его слышать!
-КЦ! КЦ! – беспокойно теребил их Стоглаз.
-В порядкхе-хе-хек… в порядке… - выдавила девочка.
   Она была вся мокрая и скомканная, глазки, волнуясь, повысовывались из бассейна.
-Как ты туда упала?
   Теплые искорки… и Ясень здесь!
-… Как? – Гласс немного подумала. - Не помню. Стоглаз?
-Он не видел - иначе бы сразу вытащил! – Клен прислонил ее к стене, стянул промокший халат и ботинки. - Сначала надо научиться плавать, а потом уже пробовать!
-А как пробовать, не научившись? – возразил Ясень, стоя на страже неподалеку.
-Это мелочи! – Клен картинно взмахнул рукой, чуть не ударив Стоглаза - глаза с писком разбежались. – Так что внимайте мне – великом и прекрасному!
-Скорее уж ужасному…
-Вни…
-Молодец, что ее выловил, Стоглаз, - Ясень был куда более практичным и похвалил главного героя. -  Кстати, Клен, сейчас же не ты дежуришь? Почему ты здесь? Опять хотел глаза утащить?
-Как можно?! – возмутился Клен. – Я ее прибежал спасать!
-Не только утащить, но, небось, и снова вшить… – продолжал Ясень. – Надеюсь к моей голове и к моим волосам это не имеет никакого отношения.
-Черствый предатель!
   Макаронные волосы Ясеня задумчиво всколыхнулись.
-Да ну? А ты предыдущие уже выпустил? С которыми ко мне пришел?
-Да пожалуйста! – Клен демонстративно протянул руку – и пара глазок упала обратно в бассейн. Он отряхнул ладони и отдал честь. – Задание – выполнено! А теперь – плавать! – и неожиданно приготовился нырнуть.
   Бац! – Клена пришпигачило к стене. Ободок из сверкающей черной шерстки заключил в сдерживающих объятьях его зеленые бока, верх и ноги.
-Отлично! – снова тихонько одобрил действия Стоглаза Ясень.
-Кцк-цк-цк-ц!
-ЭЙ! Пусти!
-Еще чего! Не пускай его!
   Клен ненадолго задумался, замолчал и рассмеялся.
   Гласс с усилием поднялась, подошла и с силой вжалась в него, обняв. Ни за что его не отпустит! Пусть он сколько хочет нервничает и переживает вплоть до мыслей о самоубийстве.
   Ни она, ни Сорокорук, ни Стоглаз, ни Ясень – никто из них его не отпустит и не бросит!
*17*
   Да, Мистер Тополь расположился в «Гостить» зале, но пребывал он везде и сразу. За ним невозможно было уследить! Он бегал по потолкам, застревал в стенах и в щелях между камнями на полу. Однако большую часть времени все же путешествовал по коридорам. Как-то с невозмутимым видом Гласс поняла, что Мистер Тополь при желании – мог тогда убить ее в «Смотреть» зале - потому что Мистер Тополь был таким легким, что порою летал.
   Перелетел через бассейн!
   Толкнул ее…
   И бесследно исчез.
*18*
-Гласс, отведешь его наружу? – Мистер Ясень протянул ей похудевшую руку элемента мальчика и указал на дверь. – Если подземелье не захочет отпускать, скажи Стоглазу, он скажет мне, а я… – (бзы-н-н-н… ясенб покарябал стену скальпелем – ну, все с ним ясно…) – Главное выведи его за пределы обзора. Если он вернется – будет неприятность.
-Почему ты тогда не надел повязку?
-Да там… Чего-то не срастается – пусть солнце поможет…
-Правда?! – неожиданно появившийся Мистер Клен выхватил мальчика у Гласс и, приподняв ему голову, внимательно вгляделся в детское лицо…
   Его собственное резко изменилось! Он перестал улыбаться – и стал откровенно ужасен!
-Что эт…то? …
   …
-Не знаю…
-Ясень!
-НЕ ЗНАЮ! – Ясень отвернулся и как-то неестественно пошел к другому элементу, стоявшему поодаль.
-Новые очки? Новые инструменты? Или… – Клен выпустил мальчика - Гласс едва успела его подхватить – и устремился к Мистеру Ясеню, схватил его за руки и впечатал в стену. Он сорвал перчатки…
   И тут же с резким вздохом отпрянул, выронив их.
   Ясень напряженно дышал, с ненавистью глядя на зеленого монстра.
-Что случилось? – Гласс посмотрела на лицо элемента - и сама чуть не последовала действиям Клена.
   Перекосило! Такое случалось прежде, но не так криминально – а их перекосило! Углубления для стеклянных глаз Клена. И теперь лицо было искажено – а шрамы Ясеня, всегда незаметные - вились неопрятными белыми полосами.
   Это слишком… Такая неаккуратная работа, как будто он зашивал не руками, а пальцами левой ноги.
   А какова ситуация на Ясене?
   Клен недоуменно смотрел на почерневшие пальцы друга. «Недоуменно» – еще чего! У него самого руки дрожали, что случалось крайне редко!
-Как же… почему… ты ведь… ЧТО ТЫ ОПЯТЬ СДЕЛАЛ?!!
-Перестань кричать, - Ясень нагнулся и поднял свои «маскировочные приспособления». – Просто слишком много работы было, и я с ней не справлялся.
-Это, по-твоему, работа?! Ты портишь оболочку моих глаз!
-А ты неоднократно портил мои тела.
-Но ведь… руки…
«А-а… так он все же не о глазах волновался…»
   Как необычно – ощущение бессилия, ощущение отчаяния, и все это исходило от него – от незыблемого и вечного Клена… Но вот он превратился в давно забытый теплый холод:
-Так! Никаких элементов некоторое время! Это слишком быстро! Я не подумал…
-Нет! – резко возразил Мистер Ясень, в порыве подавшись вперед.
   Шлепок! - Клен отбил его руки.
-Никаких  возражений!
   …
   Проявление власти.
-Ну и… хорошо!
   Гласс стояла и хлолпала глазами:
«Как? Разошлись? Что случилось?»
   Боль…
   Она даже не решилась поговорить с Незакусмой – от криков тот проснулся у нее на шее, но не подал вида.
*19*
   Что случилось с руками Ясеня? Клен так беспокоится… И куда делся Мистер Тополь?
   Мальчик шел нехотя, немножко разлаписто, спотыкался постоянно – Стоглаз поддерживал его за спину и по бокам, пока мог, но потом Гласс пришлось вывернуть голову и смотреть назад–вперед попеременно.
   Мистер Клен спешил, приводя им новые элементы – и они не справлялись – это Гласс понимала. Но Ясень ведь и до этого был постоянно чем-то занят. Чем же? И это «что-то» наверняка ему аукнулось…
   А Клен боится сразу за всех – поэтому пользовался тщательно скрываемым разумом, хотя притворяется психом.
   На «Обмануть» территории было немноголюдно. Клен запаздывал, люди-посетители уже выстроились в очередь.
   Стиснув зубы от постоянного скрипа и хруста, Гласс прошла мимо.
   Мальчик приподнял голову и попытался что-то сказать. Он шевелил губами, но ощущения «Не видеть» подземелья еще не покинули его, а там в «Лежать» комнатах мало кто разговаривает.
   Выйдя во внешний мир, Гласс поняла, что не знала, куда идти, поэтому положилась на интуицию.
   Интуиция подсказала, что она все-таки знала.
   Потому что он – падал – очень быстро, черной тенью – и все же упал.
   …
   Стоп!
   Надо успокоиться.
   Она посадила мальчика на скамейку, ее ледяную горку кто-то залил - и объекты поменьше катались с нее.
   С горки, которой никогда не было?
-Ох, только не опять – согнувшиь, Гласс спрятала лицо в ладонях. Пару минут она сидела так, пока ее не посетила неожиданная догадка:
-Тут мы расстанемся. Кажется, твой друг приходил и ждал тебя. Твоего друга звали Мистер Тополь, поэтому у тебя такое искаженное лицо – потому что Ясень исправлял уже исправленное, а еще в нем был сюрприз и у него почернели руки…
-Откуда ты это знаешь? – удивленно спросил Незакусма. – Дзы-дзы-дзы… ты меня пугаешь… дзы-дзы…
-Ниоткуда. Просто поняла и все, - Гласс отошла подальше и спряталась за сугроб. - Смотри сам, - она приподняла Незакусму за цепочку.
   Мальчика уже не было, зато от скамейки шагал прочь Мистер Тополь.
   Незакусма что-то примолк…
   А когда они шли домой, он просто безостановочно, бесперебойно продолжал хохотать – своим особенным звенящим голосом.
*20*
   Как это порой бывало утомительно - заставлять свои ноги двигаться. Но если этого не делать – ты просто замрешь на одном месте – и никакой гарантии, что ты снова пойдешь.
   Постоянно подсознательно застревать – или встать – и больше ничего не делать… ничего не хотеть… ничего не желать…
-С возвращением! Дзы-дзы-дзы-дзы…
*21*
-Поэтому он пришел, Клен?
-Завидуешь? Похоже, мы проиграли ему!
-Больше не мы – а Гласс.
-Мы, Ясень… Мы… Потому что Гласс – наш друг. Так вот. Мы - проиграли Мистеру Тополю. Помнишь: раз – раз, два – глаз, три – смотри, четыре – спи, пять – вставай, шесть – замри, семь – умри!
-Познакомился, ознакомился, понаблюдал, ввел в заблуждение, раскрылся, напал – и уничтожил?! Я не помню правил…
-И мы сами покрасили ему стул!
-Ох… – Ясень выронил скальпель, а когда хотел подобрать – пальцы отказались его слушаться.
   Клен, наблюдавший за всем со стороны, наклонился и поднял его сам.
-Ты меня действительно удивляешь, Ясень… Я ведь сразу сказал, что все это бесполезно! А ты! Даже осколки мне не вернул! Никогда-то ты мне не доверяешь!
-…
*22*
   Так уж получилось, что Гласс была первой.
*23*
   В «Не видеть» подземелье уже было необычно.
   Гласс зашла в первый коридор – поскользнулась - и упала.
-Что за…
   Красное?
   Подошва слизнула ошметки не пойми чего, как крем с торта.
   Горькое?
-Плесень? Красная? На полу? М?
   Узоры. Пещерные люди? Гласс не было около недели?
   Или она опять все перепутала?!
*24*
   И все бы ничего… Но… Что-то надломилось.
   Коридоры…
   Почему так тихо?
*25*
   Сработало шестое чувство - не кричать, не привлекать внимания…
   «Не видеть» подземелье боялось - Гласс поняла, что вкушает зловония страха.
-Дураки… - она провела по полу руками, потом спиной – вся извозилась в прекрасном красном цвете, но наконец-то поднялась. Надо же – ее желание разукрасить подземелье – сбылось моментально, стоило ей исчезнуть… Правда каким-то извращенным способом.
   Зловония страха.
-Доигрался… дзы… - заметил Незакусма. - Говорил же – это все его одиночество!
-Клен не такой глупый, – пробираясь по переходам, Гласс не упускала ни малейшего движения или звука.
-Конечно. Зато блестящий актер! Дзы-дзы-дзы… Глупый у нас только Мистер Тополь.
   Бесполезно попытаться кого-нибудь найти. Все так напуганы… Гласс вышла из-под низких сводов главного коридора, но сделала еще один шаг - и…
   Вьювиу-у-у-у…
-А-а!
   Пол остался далеко позади, Гласс провалилась в черную пустоту, сердце ушло в пятки – что-то белое вспыхнуло перед глазами - но тут же пропало.
-Кц! Кц-ц-ц… - Стоглаз, окутав ее пушистыми лапками, поднимался, пока не приехал в один из гигантских туннелей верхнего подземелья – здесь он опустил девочку на подвесные дорожки.
-Дзы-дзы! А ты заметила, кто вышел тебя встречать, А?! Дзы-дзы-дзы-дзы-дзы! – заливался смехом и ехидством Незакусма.
   Гласс пыталась унять дрожь – она заметила:
   Мистер Тополь.
*26*
-Небезопасно находиться в такое время…
-Где? – Ясень отодвинул холодный локоть от лица и снова попытался уснуть.
-Здесь!
-Это точно…
   Хотя к запахам сырости и пустоты он привык, но оказавшись собственнолично в одной из своих «камер», быстро пересматривал свои пристрастия. Из всех мест в «Не видеть» подземелье только здесь были тишина и покой – и Мистер Тополь ни за что их не найдет, потому что не знает о существовании тайного коридора на половине Ясеня.
   А когда они отдохнут, они снова начнут охотиться друг на друга.
*27*
   Стоглаз аккуратно опустил Гласс пониже - и тут же она услышала крадущиеся шаги Мистера Тополя.
-Уходим.
-Кц… – Стоглаз перенес ее в «Варить» зал, оставил на решетке верхней вентиляции - отсюда вниз вела закручивающаяся по спирали лесенка.
-Подожди… – велела Гласс и начала осторожно спускаться.
   Стоглаз притаился, готовый в любой момент ей помочь.
*28*
   Иногда у нас просто нет выхода. Нам необходимо что-то совершить, чтобы доказать и себе и всем остальным, что это – мы – МЫ – и мы на многое способны!
   Мистер Тополь перелетал от стены к стене. Иногда отголоски его мыслей застревали в выбоинах, но их общая масса продолжала двигаться по прямой. Тополь старался сдерживать выражения своего лица. Иначе при нынешнем состоянии его глаза превратились бы в шары – так сильно они были открыты! Иначе вся кожа сползла бы на шею - так сильно он улыбался! Суставы бы сместились… И он превратился бы незнамо во что!!
   Незнамо во что… Он просто останется Мистером Тополем, - но он этого не понимал…
   Он мешком свалился возле «Помнить» зала – и проспал пару часиков, придя в норму.
-Кле-ен… Клен, ты от меня не спрячешься… ты их не исправил… Это неправильно…
*29*
-Значит, он охотится на тебя, а я – на него, используя тебя, как приманку! А что с Гласс? Она вернулась?
-Вернулась. Давно вернулась. Уже несколько часов как.
-Давно?! – Клен потянулся, его косточки захрустели в какой-то классической последовательности. – Давно – это несколько дней!
-Не возмущайся - я к примеру.
-Так она не пришла?
-…
   Опять локоть Клена лез Ясеню в лицо – и по-прежнему холодный. Кто виноват, что вчера Мистер Тополь напал на Ясеня, когда он был не в самом лучшем настроении? Только Клен и виноват. Мог бы не подставлять ангела под удары! Даже не стащил ему никакого серого одеяла для защиты от себя нелюбимого. В итоге Ясень был запеленован халатом, словно мумия – в зеленоватом сумраке электричества просвечивала через ткань желтоватая кожа, обнажая ряды костей.
К слову сказать, Ясень был пристегнут к стене – ведь уже сейчас он хотел разрезать именно ЭТО тело – которое он постоянно зашивает, чтобы сделать его прекрасным. Он хотел разрезать и зашить его вновь, чтобы доказать себе, что он на многое способен.
   В отсутствии работы… он хотел разрезать Мистера Клена.

Глава 3: Не прощать.

   Повеселимся?
   Там-парм-парам-парам…
   В параллельных коридорах параллельно шли два монстра. Клен кружился - Мистер Тополь порхал, а Ясень полз позади них в тени, используя потайные туннели. Он не «слышал», но зато он мог уничтожить одним взмахом!
   Зеленое настроение пробежалось по местам обитания оранжевых макаронин и выместилось в главный коридор. Клен встал на цыпочки и, не дыша, двинулся к своей половине.
   Мистер Тополь резко изменил траекторию и пошел ему наперерез.
-Контроль… контроль… контроль…- твердил он себе, но с каждой секундой изменялся все больше, а искажение его лица увеличивалось пропорционально ударам сошедшего с ума сердца.
   Как же все это неприятно… 
*2*
   Все-таки они встретились.
   Страх…
   Ужас…
   Невыносимая дрожь.
   Размазывая алую слизь по лицам, будто она – их собственная. Вычленяя из себя мерзкое, из своей души – все красное – и снова нанося это на стены.
   Ясень отстал – затаился. Клен продолжал двигаться – и Тополь продолжал двигаться. Изгибаясь, как гигантские черви, они искали один другого и убегали друг от друга.
-Я тебя найду! Хе-хе!
-Заберу… и уничтожу…
*3*
   Ходят вроде бы неслышно, но стены взвыли. Гласс не сдержалась и вывернула себе руки – боль вернула ей способность мыслить – Незакусма на шее не переставая смеялся.
-А ну-ка тихо! – пришикнула она на него, но тот засмелся еще громче. Черные тени залегли под веками – в агонии вскриков и хохота Гласс медленно переставляла ноги, обвешанная стеклянной броней.
   Стеклянные ножи, стеклянные банки, стеклянные мешалки с заточенными непонятно для чего острыми пластинами, поднимающимися при повороте рукояти.
«Это ты ее придумал, Мистер Клен?
   Чтобы защитить себя?
   Или чтобы убить его?»
   Гласс надо было прошптпться в мутно-сером тумане. Идти на голос… На голос:
*4*
-Когда это все закончилось? – уточнил Ясень.
-Очень быстро! Хотя ты спрашивал не об этом!
   …
-Твои раны открылись…
-Так и быть! Я позволю тебе их подправить! – Клен озорно подмигнул.
-Какие-то они бледные…
-Заметил? Это ему «спасибо» – он-таки присосался ко мне в конце! Кровопийца…
-А руки?
-А что с руками?!
-Покажи…
   Фиолетовые культяпки, даже не так - острые многоугольные локотки – совсем не сильные и абсолютно ненадежные. Казалось, лучше надеть перчатки - и по-тихому скрыться, сделав вид, что ничего не видел… Но Мистер Ясень не скрылся.
-А твои? – спросил, глядя на его виноватую физиономию, Клен.
   Ясень не захотел показывать и переключился:
-Гласс, тебе помочь?
   Гласс сейчас выправляла позвонки, думая потом заняться пальцами.
-Нет… спасибо… – она лежала в углу в позе акробата.
-Не переживайте! Позже я извинюсь и перед ним! - улыбнулся Клен.
-Выход в нижнее подземелье не только в твоей комнате… … Как знаешь.
*5*
   Чудовищный крик бы не испугал Гласс - она уже много раз слышала такое от Клена. Но крик был объектный – и не только – в нем слились крики всего – ненасытные, фальшивые, невозможные… Гласс сморщилась и отчаянно пожелала, чтобы ничего из этого никогда ее не настигло. Новая стеклянная броня недовольно завибрировала от такой трусости.
-А-а… Мистер Гласс! Что ты об этом скажешь?
-Ох!
   Мистер Тополь вычмокнулся из тени?!
   Нет! Он вылетел из нее словно вихрь! И остановилсяот девочки только в десяти шагах – высокий, сильный и безжалостный! Лицо его, будто маска,  покрывал слой красной мерзости.
   Он улыбнулся, губы его что-то невнятно зашептали – и бросился на Гласс!
   Назад!
   Гласс попятилась – ступни не гнулись – она сделала выпад и раскрыла пластины на мешалке – танец прозрачных лезвий был незаметен, однако Мистер Тополь смело пошел вперед.
   Швух! - из его груди потекла кровь – в ней застрял один нож. Что-то заело – и Гласс не смогла повернуть рычаг, заставляющий лезвия вращаться по кругу. Тогда она скользнула вниз, оборачивая прибор над собой, рассчитывая загнать его в Тополя поглубже силой тяжести, но в воздухе Мистер Тополь, как и следовало от пушинки, взлетел и остался на стене – мелькнувшее у него под носом лезвие срезало ему часть кожи на лбу…
-Умно… – Тополь не спрыгнул на пол – он крутился, двигаясь по периметру коридора - и скоро весь был в надежной скользкой оболочке.
   Гласс проиграла. Не развернуться - не убежать, а ноги прочно завязли в грязи. Зато мешалка стала вращаться! Гласс открыла узкую банку на поясе и вылила ее содержимое в желобок на основании рукояти. Ранит – смесь стекла застынет в Тополе – и потом ее не вынуть – она растечется по его жилам – и останется там.
-Обтекаемый… – Мистер Тополь притянул себя к земле, из жижевого красного кокона высунулись руки и ноги до коленей.
   Это Чучело сделало два осторожных шага.
   Это Чучело – было страшнее, чем объект – эоно выглядело как леденец на паучьих ножках!
-По стенам ползаешь не только ты, - предупредила Гласс.
-Зато скушать тебя могу только я! Уха-ха-аха-ха! С солью? Или с перцем? Ты такая тощая… Может, мне сначала откормить тебя? – рука Тополя протянула девочке комок слизи. – Не хочешь попробовать? Столько жизни… Так вкусно! Будешь как поросята на скотобойне! Как мучной шарик в печке! Или как глаза - в Его руках!
-Кх! – Гласс ударило в живот - так сильно, что мешалка осталась в воздухе, а она закувыркалась – и покатилась. Слизь облегчила скольжение, но костюм из стекла разбился – осколки разлетелись, затопив сознание бессвязными воплями.
   Мистер Тополь схватил ее оружие и запустил следом.
   Шварц!
-Э-э-х!! - словно фигурист Клен исполнил гигантский прыжок и приземлился перед подругой, завершив приземление пируэтом на одной ноге.
-Клен! – Ясень выскользнул откуда-то из-под его левого локтя – звянк! - Клен лишился пары зеленых волосков, но даже не вздрогнул.
   Пострадал Мистер Ясень – он перехватил летевшую мешалку плечом – лезвия на ней довольно зачавкали - стекло с них проникло внутрь ангела, растекаясь по сосудам. Ну и самообладание! Ясень каким-то будничным жестом тут же хитро вонзил в себя скальпель – раскроив кожу по периметру, и перекрыл доступ крови и стекла внутрь организма. 
   Их снова отбросило назад - Мистер Тополь вообще не обращал внимания на собственные повреждения. Непонятно чем он бил, но тело его двигалось просто с невероятной скоростью!
-Прочь! – Клен оттолкнул Ясеня и Гласс – Тополь хотел было проскользнуть мимо, но он схватил его за горло так же крепко, как порой брал Ясеня – и «определил» затылком в стену.
   Стены взвыли – Клен отскочил вверх – спрыгнул и отбежал. Мистер Тополь отклеил разбитый лоб и улыбнулся еще шире (такими зубками только дробить на гальку камни – не иначе!)
   Да-да… А еще он мог выгрызать куски из своих противников…
   Ням-ням! Узкое лицо облизнулось, предвкушая пышную трапезу.
   Они станцевали пару выпадов - и Ясеня с Гласс опять отбросило – Гласс в этот раз подальше – ее потянуло под откос прохода – и внизу она собралась в изломанную кучку. Видя, что ей нужна помощь, бездействующей левой рукой Ясень послал в полет пару скальпелей, но Тополь успел их заметить – и подставил Мистера Клена – Клен тоже увидел – но он привык - и не возражал, когда они в него воткнулись.
   Мазохистские наклонности… Бирюзовые глаза Клена алчно задрожали – и стали постепенно увеличиваться. Мистер Тополь все еще пытался прорваться мимо…
   Увы - Клен и визуально становился большим - очень большим! Не только лицо - его рот растягивался, обнажая подточенные плесенью зубы!
   Помнишь, они говорили, что похожи? Два «Мистера дерева» напротив друг друга – изогнулись, чтобы исполнить еще одно хореографическое произведение!
   Ясень растерялся – Клену нельзя было таким становиться! Ни при каких обстоятельствах! Он начнет слышать голоса, которые находятся за стеной, он почувствует каждого их элемента - и сердце у него выдержит, только полагаясь на свихнувшийся мозг!
   Не нужен им безумный Клен!
   Но иначе он не справится с Мистером Тополем.
   Начался приступ.
   Клен ошалело улыбался, зрачки у него скакали, как мячики. Ему было нелегко сфокусироваться, но стоило Мистеру Тополю попробовать подобраться ближе – и зеленые когти монстра исправно покрывались красными обрывками.
   Клен не мелочился…
-С… – он пытался выговорить, не переставая улыбаться. – С-съес…
-Еще чего! – возразил Ясень, воткнув в друга еще один скальпель, уже намеренно и внутренне содрогаясь - он ведь наконец-то делал то, о чем почти мечтал! И в то же время, мастерски обращаясь с холодным оружием, Ясень надеялся, что не позволит монстру «Не видеть» подземелья возжелать чьей-то смерти.
-Черт, такой соблазн… – Клен попятился. Видимо, остатки разума он берег.
-Так воспользуйся им, раз он еще есть! – БАМ! – Столкновение! Мистер Тополь налетел на Ясеня, позволив достать себя. Тот не успел среагировать – и его тело точно разорвали где-то в области боков и спины…
   Приложив его об стену, Тополь бросился на Гласс.
-Съесть!
-Еще… че… – Ясень упал – и не смог больше дышать и двигаться.
*6*
-Вот теперь я успокоился… – их беловолосый гость, покрытый красной слизью, стоял на пути у Мистера Клена. – Ты такой же, как и я. Я убедился! И доказал это!
-Хочешьс-с-с дом-с-с-с-с-с? – с улыбкой Клен чуть ли не шипел. Низкий тенор его раздраженного голоса продолжал  понижаться с каждым мгновением.
-Хочу есть.
-Здесь нечего естьс-с-с.
-Они не исправлены. Как ты сдерживаешься?
-Я? Я не емс-с-с…
-Х-х! - Мистер Тополь отпрянул, уже почти подойдя вплотную. – У тебя тот же запах! Ты не можешь не есть!
   Оскал.
-Почемус-с-с? Если ты - не не можешьс-с-с - почему и я - не могу не? Хе-с-с…
-Потому что мы одинаковы… были много лет назад!
-Ха-ха-ха… Я предпочел тебя-с-с не помнить и быстро поменялся! Уже тогдас-с-с-с, ты был слишкомс-с-с… неуравновешеннымс-с-с. Хис-с-с…
   Клен начал потихоньку рвать жилы на запястьях, правда, для разнообразия он не прикасался к повязкам Ясеня.
-Ты уничтожил свое подземельес-с-с. Мы настолько не виделись? Поговоримс-с? Тополь?
-Здесь?
-Нет, у меня в зале…
-А как же…
-Ты уже приготовил их – съешь потомс-с. Я не стану тебе мешатьс-с-с.
*7*
-А как же тот проход?
-А-А! Видишь… – Клен показал сбитые костяшки. – Вот так! Пришлось повозиться.
   Хрум-хрум.
-Гласс, может тебе помочь?
-Нет, я справлюсь.
   Ясень с сомнением кивнул
-Почему ты отпустил его?
   Хрум…
   Тихо стало…
-Потому что мы – похожи! – Клен непринужденно помахал рками. – Вы ведь тоже отпустили меня, если бы знали, что со мной может случиться – или я ошибаюсь?
   …
-Твое…
-Спасибо! – Клен свернул отрезанные зеленые волосы гармошкой и положил их в карман штанов. – Они мне пригодятся!
   Хрум-хрум.
-Не расскажешь нам? Хоть что-нибудь?
*8*
-Мистер Тополь знал меня так же хорошо, как я его – мы друг друга совсем не знали! Он был здесь еще до появления Ясеня – только тогда у него было свое подземелье. Я думал, что я один, он знал – что нет… М-м… Вообще я мало чего не забываю, но что он сделал для меня и как я стал таким – этого я не помню. Я просто знаю, что он точно постарался для этого! А еще после его ухода я начал сам исправлять элементы!
-Значит, его надо было еще тогда… уничтожить, - буркнул Ясень.
-Нет! Ты что! Иначе ты сам был бы просто съе-ден! Ха-ха!
-Но глаза пропали!
-Да. Боюсь, их прежних владельцев будут преследовать головные боли… Ах! Я лишился большей части моей коллекции – невыносимая утрата!
-Стой! Не смей!
-А да… Извини, – Клен с усилием отнес руку ото рта и водрузил ее обратно на подлокотник кресла. - Мистер Тополь все равно скрылся в нижнем подземелье! Зачем вспоминать, что было при его существовании?!
-А он пренепременно там погибнет?
-Какой ты злобный… Увы! Это - не в моей юрисдикции! – провозгласил Клен. – И можно я наконец оденусь? Хорош меня бинтовать! Уже пошевелиться нельзя!
-Хорошо. Насчет Гласс…
-Все в порядке! Это был ко-нец! А… как твои руки?
   Ясень зябко потер одну о другую.
-Потребуется несколько недель на восстановление. Так вот… сходи с ней погулять наружу.
-С Гласс? Без тебя?!
-Без меня.
-В прошлый раз такая прогулочка обернулась появлением Мистера Тополя!
*9*
   Они ворвались внутрь одновременно – на этот раз шкафов почти не было – куски ткани совсем не шевелились, словно были скульптурами из бетона. Клен поочередно перепрыгнул рельсы от стула и нырнул рыбкой в один из ящиков на стене.
   Мистер Тополь остановился, едва ли не споткнувшись о железные полосы на полу. Обезумевший взгляд его скользнул по бутылкам на потолке, по столу в глубине зала… После чего он неторопясь приблизился к стене, уверенно выдвинул один из ящиков – и, довольный, вытащил из него длинный нож.
-Первый раз вижу твою комнату, но знаю, где у тебя что находится. Это потому что… она похожа на мою.
-Как я в себе разочарован! – Клен появился в нескольких метрах над его головой.
   Вжих!
   Наградой Тополю была еще одна пара срезанных зеленых волосков! Ящик неторопясь задвинулся обратно, и открылся маленький на боковой стене – подальше.
-Больше кальция! Больше косточек! Ты слишком нервный!
   Вжих!
   Ящик закрыться не смог, но когда Мистер Тополь подошел, в нем лежали стопочки старинных желтоватых листов.
-Ты меня совсем не слушаешь! - раздалось за одной из красных занавесок
   Вжих!
   Хрямс-с-с-с… Хрустит. Они и впрямь были бетонными! Клен выглянул, вынул нож и педантично вытер лезвие от пыли кончиками пальцев.
-Ох! Я почти их лишился! – лезвие стало красным. – Смотри, Тополь, моя кровь – ты ведь этого хотел? Теперь ты у-дов-лет-во-рен?
-Съесть… - оформил Мистер Тополь свои хрипы в слова.
   Клен лукаво улыбнулся, закатив глаза:
-Механика Ясеня по сравнению с твоей – просто чудо! Что это было? Горловые спазмы? Поэтому ты не можешь говорить нормально?
-Съесть… тебя…
-Хочешь?
-Нет.
   Зеленый монстр беззаботно подкинул ножик, схватившись за край полотна – то опять было мягким – и малость помахал им.
   Оружие затерялся в алых складках…
-Фокусник! – обрадовался Клен и вдруг посерьезнел. - Я не совсем понимаю – чего ты хочешь? Я знаю, что ты сделал. Я не сделаю так же. Ты хочешь мне помочь это сделать? Спасибо! Но я еще не наигрался. Хочешь испытать что-нибудь подобное? Спасибо! Но я откажусь. Ну как? Тебе стало легче? Или ты по-прежнему считаешь меня своим личным врагом?
-Напротив - единственным другом, - видя, что предстоит нормальный диалог, Мистер Тополь попытался выпрямиться и вернуть себе свой привычный голос. - Почему ты не исправил их?
-Вопрос риторический! Я слышу его уже в десятый раз! Мне попросить у Ясеня фонограф?
-Попроси у него глаза!
   Клен припал к полу – он любил это делать, описал девятку вокруг ножек стола и вернулся к исходной точке.
-Кхм… А может – я НЕ хочу их исправлять? Я так возбужден! Убедившись на опыте твоей трапезы, я, пожалуй, оставлю их в более надежном месте!
-Но они такие вкусные…
-Бе-е-е-е… – Клен выразительно изобразил тошноту. – Какая гадость! Ты и их ел?
-Разумеется.
-Бедняжки! Они ведь так здорово танцевали в формалине! … фх… Не заметил?
   У Клена был талант выводить из себя людей и нелюдей!
-ЗАТКНИСЬ! – завизжал Мистер Тополь.
   Клен изящно запрыгнул на стол и отстучал там секундную чечетку.
-Да ты истекаешь кровью! – после чего сел по-турецки и философски покивал острым треугольным подбородком. – Но глаза Мистера Ясеня ты не получишь! И газа Мистера Гласс – тоже! А-а! Последние бы тебя отравили… Ну вот… и зачем я сказал?!
-Я - отравил тебя!
-Да! Да! ДА-а-а! И поэтому вот, - Клен указал на зеленые волосы. – Вот, – на зеленые ногти. – Во-о-от, – улыбнулся, очевидно, показывая позеленевшие зубы, – я не отдам тебе ничего! Да я просто владыка морской! – он вальяжно развалился на спине, свесив голову за край – длинные волосы касались каменного пола. – В общем, - спасибо тебе!
   Поплыл…
-ЗАТКНИСЬ! – Мистер Тополь решился на серию забегов на короткие дистанции, но стол неожиданно резво покатился по рельсам, движимый мыслями его хозяина.
-Твои ноги подкашиваются… Твое сердце в отчаянии, твои легкие дрожат и не могут дать тебе эти маленький крупицы кислорода! - монотонно перечислял Клен. – Собственно, его здесь почти нет! У меня сломалась вентиляция! Ты бы попробовал не дышать…
   Размазывая на себе постепенно засыхающую красную слизь, Мистер Тополь то и дело натыкался на бетонные скульптуры полотен (при продвижении Клена они послушно отступали, как ткань). Однако скучная погоня продолжалась недолго.
-Ну ладно, так и быть! - Клен спрыгнул, притворился, что поморщился, схватившись за перебинтованную грудь, но едва ли он отличался степенью любви к извращенностям от Тополя. – Отлично! Из-за тебя расходятся швы!
   Чему тут радоваться?!
   Ну а о чем мы говорили?
-Я… х-х-х… теряю…
-Свой облик…? Я вижу! Потому что кровь теряешь! На что ты ее заменил?
-Х-х-х… х-х-х… - Мистер Тополь не ответил. Вместо этого он выудил откуда-то из кармана небольшой флакончик – и, недолго думая, выпил его одним суровым глотком.
   В зале наконец-то похолодало.
-Как мило… Думаешь, ты станешь деревом, если приспособишься к образу жизни дерева?
-Ты х-х… тоже… - белое чудище продолжило приближаться к зеленому. – Сначала я спущу твою кровь, а потом заменю ее… соком.
-Не-не-не! Мне такой вариант не нравится!
-Буду высасывать ее из твоих ран… Буду слизывать ее с твоего… лица…
-…?
-Кхекх… – длинные руки не достали до Клена. Тот ловко проскочил под ними и замер, немного отбежав.
-Что, боишься умирать? Бойся! Но чур - без меня!
   На потревоженном животе Клена расплывалось пятно…
-Зе… зеленая?! – опешил Тополь.
-Зеленая? … хе-хе… Красная!
   Просто надо было его отвлечь!
-Ты - клен! Ты уже клен! – в скрежещущем голосе Тополя появились какие-то визгливые торжественные нотки. Он кинул в Клена другим флакончиком со своим подозрительным пойлом.
-Спасибо! - тот легко поймал его – и сдавил в руке. Стекло треснуло – вместе с осколками на пол попадали разноцветные капли.
   Мистер Тополь упал следом. Со зловещими звуками, похожими на звуки бьющейся глины его позвоночник начал перестраиваться – пока не выгнулся наподобие паучьего.
-Отличная пластика! Обучение у Мистера Ивы? - голос Клена заметно сел.
   Он нахмурился, его глаза тоже задрожали, пытаясь разомкнуться шире и начать схожее безумие и «превращение», но он пока держался.
-О! Булавки! – не обращая внимания на здравый смысл, он сам себе проткнул веки и пришпигачил их к скулам.
   Бам! – Мистер Тополь вскочил на шкаф, мощным прыжком он повалил его (учитывая, что тот был ввинчен) и перепрыгнул на следующий - и сразу с того – набросился на Клена!
   Они сцепились. Белые зубы впились Клену в плечо – и сжались, ломая его. Шипение насквозь прожгло ему голову – водоворот красно-зеленых брызг залил глаза.
   Стол!
   Ему удалось сбросить Тополя. После этого он перекувыркнулся по гладкой поверхности – и с обезьяньей ловкостью вскарабкался по красной тряпке наверх.
   Мистер Тополь остался внизу - он смачно пережевывал откусанный кусочек Клена, его тело билось в экстазе, ослепленное вкусом столь желанной плоти.
   Клен перебрался по подвешенным бутылкам до потолка – внизу воздух был светлым - и он отчетливо  видел, как потенциальный «каннибал» постепенно приходил в себя. Еще пара мгновений – и он снова нападет!
-Ясень опять рассердится… - кровь хлестала из плеча фонтаном. - Ну… он сегодня уже рассердился!
   Клен вынул булавки из век, задумчиво порассматривал растущие из пальцев зеленые когти.
*10*
-Ты что-то прячешь от меня?
-Не особо…
   Почему тогда мелко задрожали его руки?
-Ты не хочешь мне чего-то говорить?
-Не особо…
   Почему тогда передернулись плечи?
-Не особо хочешь? – Клен рассмеялся и начал раскачиваться. -  А я ведь отправил его в нижнее подземелье!
-Ты его уговорил? … Молодец.
-Нет… именно отправил!
-Все равно молодец…
*11*
-Бе-е-е-е-е-е-е… - рука выскользнула из плеча и совсем невзначай прошла по лицу, шее и груди – изо рта источалась бешеноподобная пена вместе с еще какой-то неприглядной мерзостью…
   Ну и ну… Вы серьезно полагаете, что можно так над кем-то издеваться?
   Мистер Тополь еще, конечно, притворялся какое-то время, что ему не ведом страх, но Мистеру Клену не надо было видеть страх, чтобы его почувствовать. Его почти скрытые за распутавшимися зелеными волосами бирюзовые глаза горели не хуже лампочек «Не видеть» подземелья (когда они были на месте и не сломаны). Шатаясь, Клен двигался к своему врагу – и врага охватывала небывалая паника! Уже не первой свежести, израненные и изорванные… Для обоих игра на выживание сменилась способами «приготовления на ужин»!
*12*
-Когда он понял, что ему со мной не справиться, – он исчез в нижнем подземелье!
   …
-Не может быть…
-Ой… проговорился!
   Поздно! – Ясень вцепился Клену в плечи, избегая раны, и хорошенько его тряхнул.
-Ты же обещал, что закроешь туда все двери!
-Ну… Никогда заранее не знаешь… Да ты ведь сам тогда сказал: «Не только у тебя есть проход в…»!
-Я сейчас устрою тебе «проход»! Я проверял тебя! И ты - ОБЕЩАЛ!
-Однако мы бы тогда от него не избавились!
-Так ведь ты и сейчас его не закрыл!
-Ну-у… Вот этого я не говорил…
-Клен!!!
-Ну не закрыл! И что?! Каждый имеет право на… желанное!
   Ясень выглядел так, будто его ударили. Еще через минуту растерянность на его лице сменялась выражением задумчивости…
   Получается… все это время – они старались – для него? Или…
   Для ничего?
   Они вообще не старались! Клен никогда не старался – только делал вид?!
-Я не могу  в это поверить…
   А и не надо.
   Ну конечно!
   Это же была минутная глупость! Ясень отпустил своего друга и, задумавшись, уселся в кресло.
   Клен, видя, что все «примерно» в порядке, предпринял попытку оправдаться
-Ну… Да… в те разы я… чуть тебя не убил, потому что перед этим спускался в нижнее подземелье… Эм… Ясень – желанное – это так как есть, я же не могу его там оставить!
-Фух… Нет. Извини. Я сначала не сообразил… Так значит - это хорошо?
-… Почему?
-Потому что я  уже не знал в чем дело! А если дело в нижнем подземелье, то все встает на свои места… Здорово. Я рад.
-Я рад что ты рад! – нашелся Клен, ни черта не поняв.
   Хитрец…
   Хрум-хрум… Раздался протяжный вздох облегчения – Гласс откинулась в кресле, выпрямляя руки.
-Спасибо, Ясень! И «ну тебя», Клен!
-Целая теперь?
-Эх, опять меня не ценят…
*13*
-Ты как? Идти сможешь? – спустя некоторое время Ясень с трудом оторвался от ненасытного пола – тот прям не хотел с ним расставаться! А ведь ему надо было помочь Гласс и найти Клена, в общем – времени было совсем в обрез.
   Мистер Ясень соскользнул в начало туннеля и в наплывах слизи начал откапывать Гласс.
   Комок с торчащими руками и пятками не внушил ему оптимизма…
-М… мое тело… - сначала обессилено выдохнул Ясень. - К-как можно было сделать нечто подобное с м-моим телом?!
«Мистер Гласс… улыбнись и отвеить ему.»
-Откати меня куда-нибудь… Я просто не смогла удержать форму - и меня пораскрутило…
-Тебе помочь?
-Нет… я легко собираю кубик-рубик…
*14*
   Гласс нашла Клена в бассейне «Смотреть» зала. Он свесил бледные худые ноги в формалин и раскачивал ими, не особо заботясь о своем благополучии. Глазки совершенно теперь спокойно описывали круги вокруг его икр, иногда останавливаясь и потираясь об них то одним бочком, то другим.
-Лечебные процедуры?
   Клен не отозвался. У него была скособоченная, сгорбленная поза и отсутствующий взгляд в одну точку… Что-то произошло? Что-то случилось? Или как всегда ничего не было?
   Гласс остановилась на втором варианте, немного подумав и взвесив произошедшее.
   Лучше бы и не думала вовсе - от этого жутко болела голова и тряслись подмышки.
   А они вообще могут «трястись»?
   Она обошла бассейн и приблизилась к…
-Точно! – Клен так резко вскочил, что сам чуть не поскользнулся и не улетел в него целиком, тут же, испугавшись своей неловкости,он вспрыгнул спиной на стену – и так и остался там сидеть.
-Клен?
-Гласс?!
   Плюх!
   Все-таки они грохнулись в бассейн…
   Потому что не надо бросаться на людей! Даже если просто пообниматься! Тем более с высоких точек обзора… Мистер Клен растерянно потер макушку и только после этого пришел в норму, провозгласив:
-Когда не все в порядке с головой - нет ничего лучше помывки!
   Гласс была поменьше – и покороче – и вообще над поверхностью формалинаее уже давно не было видно.
-Хи-хи… – Клен нырнул и наугад ее нащупал.
-Кц-кц-кцк! – тут же в бассейн ворвался возмущенный Стоглаз и втащил их обоих на «берег».
   Выслушивая негодования волосатого монстрика, они истерично хохотали.
*15*
-Что тут за «оргии»? - недоумевал Ясень. Поскольку его руки почти не шевелились, открывая двери, он временно орудовал локтями, а большую часть бодрствования сидел в «Помнить» зале и читал.
-Вз-з-з-з… Вз, – объяснил Сорокорук.
-Ага, как же. Хм… А тут что? – Ясень углублялся в лабиринты прилегающих к залам комнат в поисках чего-нибудь новенького, – но все, что он пока находил, были лишь старые ненужные фолианты. Либо они были на непонятном языке, либо же катастрофически неаккуратно написаны!.
   Фьють, фьют… – неожиданно затрещало под шкафом. Ясень высокомерно воззрился на подполье.
-Живые книги? – удивился он.
   Больше нет.
   Запись о его мыслях и исследованиях? Да зачем? Каких еще исследованиях? Но если Клен все-таки записывал свои мысли – будет легче всех их найти, чем предполагать, что они есть…
-Объекты живут больше, если их глаза «вне» банок. Поэтому коллекция в бассейне проживет дольше. И не прийдется дольше ждать, когда все во внешнем мире смогут «видеть».
   Это Клен ему сказал. Повторить это – означало признать. Но почему тогда Клен не рассказал все сразу? Зачем он выпустил глаза? Устроил весь этот переполох? Да и сам чуть не сошел с ума?! К тому же Мистер Тополь проглотил их довольно много. Как насчет того, чтобы найти потайной люк в нижнее подземелье? И заставить его их выплюнуть?
   Хочешь сказать – то, что от них осталось?
-Ясень?
-Меня зовут?
-Вз-з-з…
-Нет. Не надо. Это Гласс.
-Я-а-асень!
-Иду-иду…
-Вз!
-Да нет же. При чем тут Клен?
   Возвращаясь, Ясень немного поплутал – прежде чем выбрался в основной «Помнить» зал.
-У-ух… Гласс? … А нельзя было НЕ веселиться?
   Кап-кап–кап – формалин, текущий с девочки, заливал пол, но что-то сразу настораживало…
-Что такое? – Ясень приблизился. – От тебя сквозняк?
«Холод Клена?»
-Просто… я так и не поняла – можно ли изменить? Имеем ли мы на это право?
   …
-Что?
   Неожиданно. Тем более в таком виде.
-Чего это ты вдруг? – протянул Ясень. – И надо было сначала переодеться, а потом уже сюда идти, – он снял свой халат и набросил Гласс на голову.
   Та не шевелилась. Ясень устало выдохнул.
   Он думал, что «Соломоне» пришел конец. Это только ее посещали такие «ненужные» мысли. Уже больше года прошло…
-Что ты… - в нужный момент слова забываются…
   У Ясеня оставалась последняя попытка:
-Что ты вспомнила?
*16*
   Честно? Я просто не подумал, что все может выйти… так…
-Ми-и-и-истер Ясень!
-Что?
-Я люблю… вас!
-Я польщен.
-Нет. Нет! Я люблю вас и только вас!
-Я польщен вдвойне.
-Я…
-Клен, исчезни наконец!
   Бурум - бултых!
-А-а-а-а!
   Формалиновый бассейн…
-Я вообще-то уже мылся! – крикнул оттуда Клен.
   Глазки задумчиво откружили спокойный вальс вокруг своей жертвы и растворились в желтых глубинах.
   Отплевываясь и отфыркиваясь, зеленый монстр самостоятельно выловил себя и бросил на пол.
*17*
   Набравшись смелости, Гласс решила переговорить с Мистером Ясенем. Перед тем, как начать, она, нервничая, долго выворачивала себе конечности.
-Кто мы? Зачем мы?
   Ни в коем случае нельзя начинать разговор так.
-Привет, Ясень, моя свежесваренная…
   И так нельзя...
-Привет. А что ты думаешь о Клене?
   Уже спрашивала.
   Значит – без вариантов.
-Ясень? – голос Мистера Гласс разлетелся по воздуху стаей птичек.
   Ясеня в «Резать» зале не было.
   От сердца отлегло до желудка. Гласс услышала похрипывания Сорокорука над головой, но не придала им особого значения.
   Бумм-м-м-м… - вдруг мрачно завыл орган.
   Бзым-м-м-м… - тысячи стеклянных колокольчиков, не уступая, разнообразили его звук яркими вспышками.
   …на ржавом столике лежали чьи-то глаза…
   …это было немного жутко…
   …до сих пор Гласс удивлялалсь, что все это – иллюзии…
   Хотя зачем удивляться тому, что и так очевидно?
   Она повернула голову назад, вывихнула руки и попробовала выгнуть позвоночник.
   «Не видеть» подземелье…
*18*
   Что она знает? В вакууме начала нет жизни, но в жизни нет места пустоте. Мы одиноки или нас делают такими? Или у нас слишком богатая на такие вещи фантазия?
-Я не знаю.
-Дзы-дзы-дзы-дзы-дзы… Если б знала… ой… - Незакусма соскользнул с подушки и упал. – Не поднимешь меня?
-Угу… – Гласс встала, но оступилась – к счастью ее ловко подхватил Стоглаз.
-Кц! Кц-кц! – возмущенно затараторил ее помощник, самому себе не веря.
-Гласс! А глаз - не алмаз! Дзы-дзы-дзы-дзы… отличное начало! Ты не граненая, а покатая?
-Просто пол неровный…
   Положив Незакусму на место, Гласс зарылась в глазастую шерсть своего друга.
Какие-то липкие пленки мешают приоткрыть ей все глаза, что-то тягучее выливается из всех щелей… Каждой поры…
-М-м? – Гласс усилием воли заставила себя очнуться – и самообнаружилась в полете. – Я прыгнула?
*19*
   Ш-ш-ш-ш-ш!
   Начинался разлад.
   Разлад тела и разума.
   Разлад тела, способного смотреть и находящегося в реальности, с разумом, обученного видеть и подчиняться усвоенным в «Не видеть» подземелье правилам. Они никогда не достигнут компромисса, они и между собой-то не очень похожи.
-Разум пытается захватить Гласс, помимо ее воли или за ее спиной…
-«Сошедший с ума» разум.
-Существенное дополнение…
-Да уж… - печально повторил Клен. – Сошедший с ума…
-… - печально промолчал Ясень.
-Ясень, не снимай очки, - Клен поспешил уйти, немного запутавшись от происходящего, но все еще по-прежнему желая перерождения.
   Как и любой из нас…
   У него нет очков, у него не было желтых волнистых волос, он не обладал «магией» сшивать – и не умел отключать свой мозг по собственному желанию в непредвиденных ситуациях.
   Зато он умел играть…
   Песни…
   Которые пели те, кто не умел видеть.
   И не пели те, кого уже исправили.
   Хорошо бы еще понять что из всего этого «правильно».
*20*
   Гласс словно очнулась от глубокого сна. Ее разбудила правда - она уже слышала ее и сразу узнала. Правда не давала ей покоя и никогда не даст.
-Что мне изменить, чтобы стать хоть чуточку похожей на Клена?
-Измени то, от чего выпадут твои глаза, дзы…
-Глаза… - Гласс коснулась их почти непроизвольно. - Я надеюсь, что Клен их заменил.
-Это легко проверить, дзы… Надежда погибает предпоследней!
-Кц-ц-кц-кц.
-Да. Спасибо, Стоглаз.
   Гласс уснула с ощущением хорошо выполненной работы.
   Незакусма и Стоглаз остались вдвоем и неприязненно косились друг на друга.
-Зачем ты ее утешаешь? На то, дзы-дзы, есть причины?
-Может и есть…
-Со мной ты, дзы-дзы, не так разговорчив…
-Может и не так…
-По крайней мере, теперь ты узнал то, что хотел?
-Нет. Что-то тут по-прежнему не то.
*21*
-Эта вонь! Этот смрад! Я ощущаю их постоянно, но ничего не могу с ним поделать? Откуда они?!
   Клен то ли зашипел, то ли зарычал и дальше полз по коридору на четвереньках.
   Потом он пополз по стене – и исчез в верхнем подземелье.
   Удалился туда вить свои зеленые паутины…
*22*
   Вторая попытка. Счастливым обычно бывает третий раз, но без второго его не будет - так что Гласс решила снова попробовать.
-Ясень? – она вдохнула сладковатый, теплый запах бумаги с засохшими чернилами и закашлялась - еще и застывший клей…
   И свет, совершенно отличный по физическим свойствам от запахов.
   Ясеня не было в «Помнить» зале. Более того – от пола до стола и оттуда на шкафы протянулись этакие кривые книжные арки… угловые корешки с названиями почти не закручивались, норовя обрушить всю конструкцию.
   Гласс подержала молчаливое перо…
   …сохранявшее чье-то молчаливое тепло.
*23*
-Поймал!
-С поличным.
   Юам-м-м-м-м.
-Клен?
-Кто это…
-Сыграем?
   Они ушли в «Звучать» зал, тут же отбросив в сторону повседневность.
*24*
   От чего выпадают глаза?
   Вытащить их – и снова увидеть этот невозможно унылый серый потолок – вот чего боялась Гласс.
   Разноцветить, раскрасить, изменить…
   …больно.
   Гласс свернулась клубочком на сером одеяле.
   Тесно.
   Потолок без прохода в верхнее подземелье – ее маленькая персональная камера. Хоть бы иногда захаживал Стоглаз, без него ей тут совсем одиноко.

Глава 4: Не обращать внимания.

   Сначала я тоже не понял, что со мной произошло. Помню, что ощущения были необычными до странного.
   Помню, что открыл глаза, но открылись не они одни…
   Я видел вокруг себя все – совсем все и совсем вокруг - и видел не я один. Я ощущал темноту и резь в глазах как будто от света – и, странное дело, но в темноте и чувствуя боль мне было хорошо, намного лучше, чем под иным солнцем.
   Хотя темноты я боялся всегда.
   Я моргнул, – и это тоже сделал не только я.
   Помню, я так же пытался шевелиться, с таким же успехом пытался идти…
   А когда оступился, понял, что у меня не две ноги, а, на самом деле – много рук – причем мягких и лохматых, и тело у меня было мягкое и лохматое, и все, что я пытался делать – делал и оно!
   Когда не получилось идти, я инстинктивно выбросил вперед - «руки»?! - и попытался за что-нибудь ухватиться, – но вместо этого из моих пальцев выросли «новые пальцы»?!
   Нет, это были новые руки!!
   Раз за разом страшнее. С чего бы?! Откуда?!!!
   И вот. После попытки за что-нибудь ухватиться…
   Мне стало больно.
   Больно стало именно мне, а не кому-то другому.
*2*
   С чего бы так?
*3*
   Самое время свернуть в мистику…
-Кц-кц. Кц-кц…
-Вз-з-вз-з-вз! – довольно заверещал Сорокорук, кинувшись к Стоглазу, но не пуская его дальше. Ясень сейчас работал над чем-то крайне важным и заранее предупредил, что его тревожить нельзя.
-Кц?
-Вз-вз.
-Кц. … Кц-кц?
-Вз-зз!
-Кц-кц?
-Да можно, можно! Спрашивай, – не выдержал Мистер Ясень и выключил фонограф.
-Она похожа на Клена, верно?
-А-АХ!
   Ясень никогда еще так резко не пробуждался.
   Сев на кровати, он с немалым изумлением уставился на порезанную руку.
-Сорокорук…
-Кто же еще? Да еще такими темпами?
-А-А-АХ! - полное повторное пробуждение было еще малоприятней первого.
   Ясень затравленно огляделся – его воображения играют с ним нехорошую шутку.
-Я схожу с ума? – машинально он проверил очки – стеклянные квадратики были на месте. – Так это был сон?
   Он, правда, совсем не помнил, как добрался до своей половины подземелья…
   Но Сорокорук и Стоглаз точно разговаривали.
   Во сне ли?
*4*
   Не дают нам мирно помнить. Не дают нам спокойно побыть самими собой!
   Ты слышал, что мы иногда говорили тебе? Все это – закончилось так скоро… Я даже толком ничего не понял.
   Слишком скоро.
   Тогда есть ли смысл мне улыбаться?
   Но можно ведь быть чуточку подружелюбней?
   Наверное. Я не очень для этого разговорчив.
   Мое настроение – это волна.
*5*
   Разучившись ненавидеть, я поняла, что я пуста. Я не контактирую, не могу, не получается!
   И он - очень далеко.
   Моя система основана на саморазрушении? Едва ли. Я – вампир, создаю вокруг себя прочнейшее биополе -  если кто-то проникает внутрь – я могу его уничтожить. Я пытаюсь его подстроить, изменить, подменить, подмять…
   Поэтому и ищу сильные личности, чтобы они были сильнее меня, не ломались, выдерживали, не использовали и не становились используемыми.
   Не могу стать просто «заменой» - слишком гордая и оказалась уникальной. Причем и в плохом смысле. Быть сильно уникальным тоже вредно – для взаимопонимания, для взаимодействия. Стать совсем уникальной – никогда. Нет – никогда не стану.
   Может, бросить это все? И превратиться в дерево – как мне и хотелось?
   Но нет, не думаю, дело не в страхе, а в ответственности.
   Вдруг те, кого я «высосала», захотят мне отомстить?
   Стоглаз потянулся на потолке и решил прогуляться по основным магистралям верхнего подземелья.
-Дзы-дзы-дзы! Да брось ты, Гласс!
*6*
   С постоянно капающей с подбородка слюной, Мистер Клен постепенно продвигался вперед с перевесом на правую ногу. Во всяком случае, покачивался он только время от времени…
   Он почти достиг «Помнить» зала – он постоянно вымораживал собой неприятное ему тепло…
   Но никого там не нашел.
   Обуреваемый голодом, Клен двинулся прочь.
*7*
   Гласс наступила во что-то… малоприятное.
   Эта сероватая субстанция была как перебродивший подкрашенный клей – тем более, что она действительно клеила…
-Кц-кц…
-Нет - это не я.
-Кц?
-И не мои останки.
-Кц?
-Нет, я…
   Вжж-ж-жих! – Гласс поскользнулась и с треском проломила…
   Пол?
   Всего лишь кисть – кость, на которую шлепнулась.
   Продуктивно.
   А как эффективно! И вообще.
-Это что? Слюна?  – потирая ушибленное место, Гласс безразлично смотрела  в потолок.
-Кц?
-Не знаю, по ощущениям: липкая, пористая, нежная – просто слюна.
-Кц?
   Больше Гласс Стоглазу не отвечала. Выравнивая хрупкие суставы, она поспешила к Мистеру Ясеню.
*8*
   Добыча пропитания… Это была третья попытка. Удаче было просто некуда деться! Удача была в плену! Ее захватили! Уха-ха-ха!
   Ясень был в «Резать» зале. Он иногда что-то напевал, иногда что-то говорил, будто бы сам с собой – или сам без себя.
   Увидев Гласс, ангел тут же испугался, моментально попытался исчезнуть под столом, но это ему не удалось – пришлось довольствоваться прежней «позой» в пространстве.
   Мистер Гласс осталась сильно обескураженной. Она была не прочь поверить своим глазам – с условием, что они ее не обманут. Но кажется, это она зря. Гласс обреченно выдохнула: все ясно – все слишком ясно, чтобы быть неясным.
-Это Клен?
   В затылке Ясеня моргнул и вздрогнул крошечный зеленый шарик.
   Клен его вшил-таки…
*9*
-Дзы-дзы-дзы-дзы… Каков хитрец! И когда успел?!
   Глазик был не больше крупной бусины, но прижился, судя по всему, успешно. Стеклянный глазик.
   Гласс осторожно подошла и протянула руку, чтобы до него дотронуться, но Ясень тут же отшатнулся, как будто…
   Хвать! Его сильные пальцы сдавила руку девочки – теперь ей было не вырваться. Симфонии хруста костей пока не намечалось, но уже было достаточно сделано, чтобы обеспокоиться.
-Зачем? – шепотом спросила Гласс, пока Ясень сам не задался тем же вопросом.
   Сломал бы он ей руку?
   Едва ли. Но было неприятно.
   Ему было недостаточно света, недостаточно возможной и невозможной правды.
-Так надо – и не осуждай его… - шепотом и явно себя не контролируя выдохнул Ясень.
-И тебя? – уточнила Гласс.
-И меня.
-Я пойму насчет него, но не приму твой ответ…
   Слева повеяло холодом. Вспыхнувшие в темноте бирюзовые огоньки сощурились:
-Правда? Тогда это - полдела! 
   Ясень выпустил Мистера Гласс. Она обескуражено шлепнулась на живот и быстро повернула руку обратно.
«Ангел… Нет, не думаю.»
-Ясень… Т-ты его там оставишь? Ты уверен?
-Кого? – не понял Ясень.
«Как – «кого»? Он же только что сам…»
-Глаз?
   На лице Ясеня появилось сильное недоумение.
-Какой еще глаз?
-На твоей голове.
   …
   Складки на лбу Ясеня привычно собрались, как всегда бывало, когда он готовился отчитать за что-то Клена – но тут же разгладились.
-Не может быть – там ничего нет.
-А зачем мне тебя обманывать?
-А зачем мне… - Ясень осекся.
-…ей верить? - уточнил Клен с нажимом в голосе.
-Все очень просто, – дополнила Гласс, которой такой контроль со стороны монстра не очень-то понравился. – Я – мигрирую в теплые края! И ты, Ясень, – тоже!
-А-а-а-а… Удовлетворительный ответ! Хотя все остальное мне не понравилось… - Клен стал подпихивать ее в спину, выгоняя из зала. - Так весна пришла?
-Весна пришла… - безразлично повторил Мистер Ясень.
-Э-эй!
*10*
   Теперь Клен меня пугает. Он слишком странно себя ведет – слишком он какой-то стал обыкновенный. Хочет власти, хочет пищи… И глазки в бассейне заскучали без своего бессменного тренера.
   Длинная и глупая – глухая масса – как звук после нажатия клавиши на органе. Звук, который никто больше не контролирует.
  В конечном счете, мы все - масса.
*11*
-Почему ты не говоришь ей правду?
-Хорошего помаленьку!
-Много ли хорошего в неправильном?!
-Много ли хорошего в правде?!
   Гласс замешала новую смесь и решилась пройтись. Как она уже выяснила, «Беречь» комнаты, крошечные ячейки, облепившие стены «Варить» зала, хранили в себе удивительные вещи: стекло с крапинками белого, с осколками зеркал, стекло, выделяющее постоянное тепло и поглощающее холод; тысячи, сотни тысяч растворов – и в конце каждого из рядов – пустые пространства – которые она обязательно должна будет заполнить сама.
   Гласс сегодня открыла какую-то дверь с красным фонариком…
   Логично было предположить, что он означал «заперто», но именно поэтому заглянуть туда было обязательно!
   Все-таки в душе она оставалась ребенком. Гласс потянула тяжелый засов – вниз - на себя - и резко вверх!
   Сердечная мышца предупреждающе дрогнула…
   Вниз – на себя – и вверх.
-Что, знакомая комбинация, дзы?
-А ты что-то не смеешься! – огрызнулась Гласс.
-Ну, ведь это не я говор…
-КЦ!
   Их резко перебили.
   Прежде чем повернуться, Гласс повернула голову – …
   …зря.
-Ну что?
-Кц-кц!
-Фу-к-к-к… – Глас выдохнула и вернула голову назад - пора заканчивать разговоры с самой собой… - Да ничего там нет! Стоглаз, помоги-ка мне немножко?
   Стоглаз опустился пониже, протянув волосатую лапу.
-Дзы, хорошо, когда о тебе заботятся? – поддел девочку Незакусма.
   …
   Взмбацм….
   Гласс немного удивилась:
-… Почему?
   Вместо того, чтобы помочь открыть – волосатый чудик плавно надавил – и водрузил засов на место.
   Закрыл дверь с красной лампочкой!
-Кц! – отрезал Стоглаз, согнув рычаг в петельку.
-Э-э…
   …
   Вот так номер!
   Не только Клен стал слишком обыкновенным…
-Ну ладно…
   Гласс подняла руки над головой – и гордо удалилась.
«Ну никакой тяги к приключениям!»
   Она еще долго потом кипятилась.
*12*
-Врач сегодня задерживается?
-Он не появлялся с неделю…
-Он всегда приходил и уходил, когда ему вздумается!
-Зато это лучший врач.
-Хе-хе-хе-хе-хе… Вы звали меня, люди?
*13*
-Я…
-Что-то слышу…
-Я тоже.
   Мистер Ясень и Мистер Гласс переглянулись…
   Тут же у них слетели оба «предохранителя» и они на полной скорости устремились к выходу!
-Вз!
-Спасибо, Сорокорук!
-Кц-к-кц!
-Рассчитываю на тебя, Стоглаз!
   Наперегонки к «Обмануть» территории! Быстрей!
-Выиграл! – воскликнул Ясень, врезавшись с разгону в дверь.
-Еще чего! – возмутилась Гласс, врезавшись следом.
   Они проскочили через проем почти одновременно – и чуть не снесли каменный затвор.
-Клен!
-Мистер Клен!
-Да-а!! – Клен выехал из-за двери своего кабинета.
   Не на стуле он выехал…
*14*
-Ну, этого стоило ожидать… - прерывисто вздыхало соломенное чучело, бывшее в данный момент Гласс, раскачиваясь, будто его посадили на шест.
-Бр-р-р… - Ясень оттащил к углу еще одну порцию красного месива прежде чем начал связно говорить. - Мы… ведь… не впервые оставили тебя… без… присмотра, – он приподнял «что-то» вязкое и веревочное, причем, сцепленное между собой, но тут же выпустил – и «что-то» - шмякнулось обратно.
   Шлеп-шлеп…
-Надо отдавать себе отчет в своих поступках.
-Да… Стоглаз?
-Кц…ц-ц-ц-ц…
-Мне тоже неприятно, но что поделать…
   По правде говоря – Гласс еле сдерживала тошноту. Она опять боялась узнать правду и уже не различала, что она видела и на что смотрела. Руки, а точнее – кости – это такая хитрая штука-перевертыш. С какой стороны не глянь – все одно. К несчастью…
  …иногда мы забываем, насколько ОНИ хрупкие.
*15*
-Ее тоже были хрупкие… о-о-о-чень… – полуоправдался Клен, дергая руками и издавая «звяк-звяк» спутавшими его цепями. Точнее – их концами в виде наручников
-Перестань, - предупредил его Ясень. - Твои прекрасные шрамы опять разойдутся, – говорил-то он одно, но в порыве чувств чуть не бросился отцеплять своего друга. Мистер Гласс его остановила.
-Это жертва во имя спасения.
-Какие-то очень уж большие жертвы… - проворчал ангел «Не видеть» подземелья, продолжив уборку.
*16*
-Клен?
-А?
-Что с то…
-Ур-р-рау!
   Ясень не закончил, потому что Клен рванулся прочь и он попятился. На безопасном расстоянии он сел, скрестив ноги, упер руки в колени и уставился на своего прицепленного друга.
-Вот так вот! А я ведь предупреждал!!
   Вхф-ф-ф-ф-ф-фф-ф-ф-ф… – втянулась в рот Клена ниточка белой слюны. Клен опять сходил с ума – и Ясень знал наверняка, что было тому причиной.
-Да-да! И не надо говорить, что «нет»! Десятки раз предупреждал и каждый раз считал!
   Вхф-х-хф…
-Вижу! Слюны у тебя поубавилось! И что с того? Чего ты на меня смотришь голодными глазами? Не надо – я невкусный, сам знаешь! Ну? И что теперь? – Ясень поднялся и шагнул вперед.
-Ур-рау! – зеленые когти, мелькнув в воздухе, расцарапали ему плечи и живот.
-Ну ты даешь… – поддерживая остатки халата, отшатнулся ангел, на его груди расплывались красные пятна.
-Ур-ха-ха-ха-ах-ах! – развеселился Клен, подскакивая и выкидывая перед собой ноги.
-Все. Я – категоричен! Зову Незакусму – и точка!
   Страшные это были слова – да что поделать. Зверю можно объяснить языком боли. Мистер Клен и вправду что-то понял…
   Его губы вернулись на законное место и перестали улыбаться. Повеселились – и хватит. Конечно – контролировать себя тяжело… Но если появится Незакусма – а вместе с ним вернется непрекращающийся звенящий хохот в голове – будет еще тяжелее.
   Приручение.
   Между ним и Ясенем, кажется, все начиналось сначала.
*17*
-Отчего… От ЧЕГО это произошло? Что мы делали не так? В какой момент сделали не так?
   Гласс обхватила руками голову, но ее руки тоже дрожали. В любой момент она могла свернуть себе шею.
   Она не знала, кто был во всем этом виноват.
   В чем?
   В том, что когда Мистер Клен прекращал быть собой – все «Не видеть» подземелье вторило ему, отравляя безумием и прочих его жителей.
*18*
   Ясень обработал раны и посмотрел в зеркало. Он еще не собрал все осколки прежних глаз – и не исправил их – многие элементы погибли – а Клену все хуже – с каждым выпавшим стеклянным шариком – в нем что-то рвется – он пытается себя сдержать - но у него не всегда это выходит. Неудобная неразрывная связь со своими творениями…
   Может – смерть облегчит его страдания?
   Но об этом Ясень даже подумать не мог, а если думал – как сейчас – то терял сознание от жалости или каменел от тоски. Жизнь – это самое ценное в Клене, что от него осталось.
*19*
   А Клен продолжал на всех нагонять «себя»… лучше бы это была «тоска» - как в традиционном речевом обороте…
   Ужас – недостаточное иносказание его персоны.
   Апатия – вот точное иносказание!
   Хотя не попробуешь с ним пообщаться - не узнаешь.
   В камере, где его запер Ясень, его больше не было. Иногда играл орган, иногда пропадали глаза из бассейна, иногда Гласс встречала Ясеня скуккоженным и обессиленным…
   Шевелиться, думать, исправлять – все это стало слишком сложным.
*20*
-А почему бы нам… не сходить на озеро?
   Вот уж сюрприз так сюрприз.
-Зачем? – первым испугался Мистер Ясень.
-В смысле? – вторым был Мистер Клен.
-Это такое большое и…глубокое?! – третей была Мистер Гласс.
   Взаимозапуганные, они молча таращили друг на друга сверхвыразительные гримасы лиц.
-Ночь. Темнота… - начал прыгать вокруг друзей Клен, – надежды почти нет! Ничего уже не спасти – и – ах! – главный герой совсем без сил… Но-о-о-о! – сузив плечи, он хитро подмигнул. – Еще не все потеряно! Пока виновник происшествия не…
-Пойдет на «озеро» - один, - пригрозил Ясень. - С чего бы? Ночью? Весна же – там повсюду ледокол.
-Ледоход… - поправила Гласс.
-И все с восклицательным знаками! – обрадованно закивал Клен.
-Но надо, чтобы нас никто не увидел…
-Если выйти вечером – на нас даже внимания не обратят.
-А на Клена?
*21*
   Мистер Гласс просочилась к кромке воды. Вытянула ступню – и аккуратно погрузила в воду пальцы.
-Плохой фильм, – тут же прокомментировал ее действия Мистер Ясень, стоя на берегу.
   Истончившаяся корка льда, похожая на прозрачные ниточки расплавленной глюкозы, надломилась чуть поодаль в небольшой полынье.
-Это чья был идея?! – нервно отозвалась Гласс – вода была леденющая!
-Хм… Ну да. Клен, а в чем ты будешь купаться?
«Осторожно… осторожно… не вспугни зеленую кикимору внутри монстра «Не видеть» подземелья.»
-В одежде! – Клен бодрой «припрыжкой» повернул к реке.
   …
-Если он утонет – я кину ему вдогонку скальпель… - Ясень вообще почему-то уже давно замерз – хотя температура во внешнем мире едва ли поднялась выше нуля и в «Не видеть» подземелье было куда холоднее.
-И…? – услышав его, бодро отозвалось зеленое чучело.
   Ясень промолчал.
   Клен бы все равно не утонул – плавал же он как-то в ванне с формалином…
-Все. Я закончил! – объявил он.
-А почему я не… - опешила Гласс.
-Не плавала? Кто знает!
   Клен был абсолютно сухой и убегал домой, все еще подпрыгивая.
-Псих…
*22*
   Был и еще один забавный случай. Однажды ничего не предвещавшее «темное ничто» напало на них во время приема пищи! Мистер Ясень как-то вяло пережевал его, Клен и вовсе попытался не упасть и не уснуть…
   Гласс сыграла роль «темного ничто».
   У него, по правилам, была небольшая роль – оно было изваляно в густой стекловидной массе, по краям которой торчали ладошки и ножки – а на них шевелились пальчики – длинные и короткие.
-На Стоглаза ты не похожа, Гласс! – заявил, увидев ее Клен.
   Черная масса издала ворчание наравне с ультразвуками, после чего долго излучала остаточные колебания, помогавшие ей самоутвердиться.
-Это была с-случайн-ность, - голову и челюсть Гласс тоже испачкала в стекле, а поскольку оно начинало затвердевать, говорила она с трудом.
-С чего ты взял, Клен, что она - не похожа? Это точно Стоглаз… - подключился в диалог Ясень.
-Кц! – Стоглаз, оказывается, постоянно находился над ними, наблюдая за всем и вся.
-Извини, малыш! - Клен замахал руками в попытке спасти остатки своей жизни.
   Стоглаз миролюбиво притих.
   Пальчики – пальчики у «темного ничто» шевельнулись!
   Не надо было балансировать на скользком крае банки с кипящим раствором…
*23*
   Иногда Клен начинал петь. Но это едва ли походило на осмысленные звуки. Какие-то шумы, треск, акценты на высоких нотах, исполняемых фальцетом, и урчание на низких с добавлением осторожной горловой вибрации.
   Скрип половиц, постанывание дверей, посапывание кроватей…
   Старый лес. Он иллюстрировал собою старый лес!
   Глупости. Он иллюстрировал бряцание костей!
- Да нет же! Сам ты – глупый! Помолчи! – спросил мистер Ясень с Незакусмой.
*24*
   Ясень аккуратно протирал блестящий купол многофункционального прибора в «Резать» зале. С обеих сторон в «механическое детище Франкенштейна» были ввинчены болты и крученые генераторы; насадки с абрисом проводов немного пружинили, если на них нажать, а кожаные мешки поочередно вздыхали, перегоняя внутри себя пар и воздух.
   Свет!
   Нет, просто блик. На отполированной до блеска поверхности стула Ясень разглядывал свое вытянутое белое отражение.
   Вот он не умел петь, зато отлично слышал, когда в одном из его коридоров кто-то начинал ломать ЕГО прекрасное тело о бесчувственные стены.
   ЕГО тела. ВСЕ исправленные - принадлежат ему!
*25*
   За некоторыми дверьми в «Не видеть» подземелье не было ничего. То ли залы были сделаны с замахом на будущее, то ли кто-то просто увлекся, их создавая.
-Стоглаз, что там?
-Кц… - пожал руками Стоглаз - даже в верхнем подземелье на месте этих дверей была пустота.
*26*
   Заблудиться – великое дело! Потому что наверняка выйдешь туда, где ты еще не был, а это чертовски интересно!
   У-ух! Скорченные мысли подземных жителей.
   У-ух!
   Просто очень старая шахта «Добывать» зала – к тому же заброшенная. В ней на влажных, покрытых слизью стенах отражаются крошдечные зеленые огоньки – а на дне… в глубине…
   Туда ведет выступающая волнистая лестница. Как по ней подниматься или спускаться, чтобы не упасть?
   Пульсирующий зеленый огонек… Островок из зеленых человечков…
*27*
   С весной они начали собираться «на чай». Гласс наконец поняла, что имел в виду Незакусма, когда во «Вбить» зале со стеклянными «гвоздями» она немного пошалила – и оказалось, что все банки в «Варить» зале стоят на подставках, которые при желании можно было поднять или опустить. Насколько длинными могут быть эти подставки – Гласс убедилась, когда один пустой «остров» уехал у них так высоко – что пронзил верхнее подземелье, землю и возвысился над городом у самых облаков.
   Чисто теоретически такое было невозможно. но Гласс пошла на компромисс со своим пониманием происходящего в «Не видеть» подземелье. А после того, как она нашла в одном из домов широкую железную шахту – и вовсе смирилась с вероятностью «Чай под облаками».
   Они расставляли чашки по неправильному шестиугольнику – как попало, подтаскивали к столу какие попало стулья, потом глупо ухмылялись и разливали особенный чай.
   Его сушил и смешивал лично Мистер Клен. Что он там заготавливал – выяснять никто не решался, но чай получался мягкого оттенка, с привкусом железа, с запахом дождя и тени. После контакта с солнцем появился еще один аромат – и Гласс потом перестала пить этот чай.
   Там был аромат разложения. И даже если он был иллюзией – это было уже слишком.
*28*
   Мистер Гласс добралась до света, упала на входную дверь, но…
   Заперто. Через глазок лучик солнца попадал на пол. Гласс видела, как по нему карабкается пыль.
-Симфония… – вздохнула девочка. – Танцы.
   Ох девочка ли? Пусть лучше вздыхает «нечто». Пусть вздыхает что угодно, но не человек.
   Как и то, что, покачиваясь, опьяневшее, на коленях ползло к «Обмануть» территории.
   Мистер Клен не торопился – притворяясь аллегорией на дьявола, он хотел защитить смысл  правильного.
   Стоглазу сюда не проникнуть – он не поможет Гласс. И Ясень далеко – к тому же - он бы одобрил Клена.
«Нечестно…»
   Здесь все почистили, но есть еще стены, раскрашенные Его ударами, когда работе окулистом – пришел конец.
«Эксплуататоры…»
   Просто тут были очень… жаждущие объекты и - Клен не устоял, уничтожая их элементы.
   Гласс не дышала. Почти не моргала. Она устала прорываться во внешемй мир, но заставила себя подняться.
«Минутку…»
   Дверь ведь закрыта не чем-то изнутри - ее подперли снаружи?
*29*
   Их сгружали штабелями и отправляли, как бревна - за море на кораблях.
   Это были медные срубы.
   Их скидывали штабелями – но они не были срубами в прямом смысле слова – и они звенели! Они ложились, как белые расчески на зеленое небо пола.
   Потом их связали и поволокли, обивая их блестящие края. Их тащил Мистер Клен. Кроме этого он иногда запинался.
-Клен… Зачем? – Ясень поместился в центре коридора, но непонятно как перегородил его собою окончательно.
«Новое развлечение. Новый объект, новый человек. М-м-м-м…» - пронеслось у Клена в голове за один миг. Он мог спокойно переключиться с одного на другое, поменять дислокацию, задачи, цель и – бац! – атаковать!
   Но он этого не сделал. Только стал проталкивать вязанку «срубов» обратно.
   Мистер Ясень растерялся – это были не его планы…
   Клен проскрипел… Что-то отозвалось ему эхом.
*30*
   Их почистили маленьким блестящим веником. Он смешно ворочался внутри, отполосовывая мелкие растения и продукты их жизнедеятельности.
   Гласс с тревогой озирала все увеличивающуюся гору незримых жителей «Не видеть» подземелья, и ей казалось - без них - звук органа будет уже «не таким».
   Без них – звук станет другим.
   Без них – все, совсем все исчезнет и станет другим!
   Ей было страшно…
   Когда инструмент наконец заиграл с новой, невиданной прежде мощью…
   «Не видеть» подземелье начало разрушаться!
   Это была не сталь – трубами это были стволы деревьев – окаменевшие от влаги. То есть – теоретически – это все-такии были срубы.
   Сколько же ты живешь, Мистер Клен?
   Мистер Клен, который построил этот орган…
*31*
   Часть стен обрушивалась прямо под ноги. Другая часть - на голову и руки. Какие-то проходы оказались завалены – небось – до верхних туннелей. Идти в обход было проблематично – но на один подъем Гласс отважилась…
   Испортив шрамы Ясеня серией новых и не таких изящных, позже она передвигалась только скрытыми переходами.
   Музыка смолкла – Гласс упала в протянутые желтоватые руки Ясеня.
-Осторожней надо… - предупредил тот. – Твоя жизнь более ценная, чем тебе того хочется.
   Вообще он и сам выглядел не очень здоровым. Припорошенный пылью, ангел напряженно вглядывался куда-то вверх. Он закрыл глаза, поведя носом по ветру.
-Далеко придется подниматься… Да уж – Клен значет тысячу и один способ, как разнообразить нам жизнь.
-Какая же это жизнь… – Гласс раздраженно повела выбитыми напрочь плечом и шеей. - Просто в слове «смерть» поменяли и немного убрали буквы.
-Ни одной зависящей от тебя жизни нет в моем списке, – парировал Ясень.

Глава 5: Не отдавать.

-Надо… его остановить! – хорошо бы еще не страдать от морской болезни, когда камни под пятками вздыбились и начали качаться…
   Они упали и получилась куча мала – Ясень с Гласс клубком перекатывались по полу.
-Кц?! – хотел помочь им Стоглаз.
-Нет, это не маскарад… - заверила его Гласс.
-Потому что К-клена, ох… Клена нет… – еще мрачнее выдохнул Ясень..
-Кле-ена?
   Звук оттолкнулся от стены – прыг – скок - отскочил от противоположной, ударился об пол – взмыл в верхнее подземелье – и упал в руки мистеру Клену.
   В зеленые руки-гибриды лягушки и человека.
   Гибрид напряг мышцы задних ног – присел - и совершил гигантский скачок…
   Пять метров! Рекорд?!
   Прыгающее чудище – рекорд?
   Суровая реальность – вот это был рекорд…
*2*
   Они благополучно убежали. Ясень вправил Гласс суставы и пару раз оттянул за уши для профилактики.
-Эй! – щиплет…
   Но его тепло было приятным, как шерстяное полотенце для замерзших ног.
«Мистер Ясень.»
*3*
   Не выросла ни на миллиметр, ни на сантиметр – ни, тем более, на метр! Время прошло, а она - не выросла.
«Не вырасту вообще?
   Я не расту…»
   Гласс «рассыпалась» по полу. Ах, это пол…
   Душно… И слезы текут…
   Может – поплакать? Раздраженные нервы выталкивают соленую воду прочь. Гласс ощущала постоянное давление, постоянный напор. Стоило засунуть руку в ухо, поворочать ею, как нитью, в мыслительном центре, сжать ладонь в кулак и взбить…
   Мозги…
   Интересно – это приятно?
«Это моя голова…»
   Превратить систему «Не видеть» подземелья в руку, превратить ее в двери и щели, залы и жителей.
   Потом сжать и взбить.
   Когда Мистер Клен сходил с ума – «Не видеть» подземелье тоже сходило… Все зависело от Него.
   Ты чем-то расстроена? Тебя что-то беспокоит, Гласс?
   Ты не выглядишь счастливой.
   Ты оставляешь свое счастье «про запас»?
   Мистер Гласс?
*4*
   Ясень покачал своим кривым, угловатым телом – кудрявые рыжие волосы упали на плечи.
-Бурые глаза… Что это за цвет? Кажется, мы все портимся.
-Хо-хо-хо-хо!
-Фх?!! – Ясень обернулся, но Клен ему на этот раз только почудился.
   Потому что опять заиграл орган…
*5*
-Ты красный - и халат твой красный, и волосы у тебя будут красные…
-Да-да… И еще аура у меня вся такая красная – прекрасная.
-Прекрасная… - мечтательно закончила Гласс, повыламывав за время этого диалога себе фаланги пальцев.
-Что, кожа уже не рвется? – Ясень сморщися, выражая озабоченность, Но Гласс беспечно отмахнулась.
-Если бы рвалась – я бы по-прежнему часто забегала к тебе. Уже давно бы было «дзынь-звяк-бум-бам-дзынь».
   …
-Что такое «дзынь» и «звяк» - я понял. Но остальное… Сломать бы все остальное. Как думаешь, Гласс? Давай все сломаем? Руки, ноги, позвоночники… Порвем на куски – а потом съедим…
-Э-э…
-Вз-з. Вз-з? – уточнил Сорокорук.
   Ясень осмотрелся – его друзья пятились от него. Действительно, - он говорил что-то странное.   
-Ну а со мной-то что происходит? – спрятав лицо в ладонях, простонял ангел.
*6*
   Он вертелся, вздрагивал – и видел все. Его так и не достали – он был такой крошечный…
   Оранжевый, желтый, но на самом деле бывший зеленым с отсветами черного.
   В общем, ему приходилось часто моргать – волосы и отдельные рыжие волосинки то и дело щекотались и царапали ему радужку, истончая защитный слой…
   Настоящего… живого глаза, который временно жил в затылке у Мистера Ясеня.
*7*
   В темноте сначала загорелась зеленая флюорисцентная улыбка – потом желтая флюорисцентная, потом…
   Вторая горела постоянно. В принципе можно сказать, что она и не загоралась, а показалась.
-Надо же, как интересно!
-Вытащи его.
   Зеленая улыбка поутухла.
-Убери его из моей головы! – повторила желтая, ставшая за одно мгновение болезненной.
-А что не так?!
-Вытащи его, Клен!
-Ясень… А-а… Где твои очки?
-Я снял их. Вытаскивай!
-Но ведь ты же…
   Последовала серия быстрых шорохов.
   Вушз-з…
   Под кадыком Клен отчетливо ощутил нечто направленное в хрящ - холодное и железное…
-Твой скальпель, хех… - он чуть было не закашлялся пополам со смехом. – А шрам на шее мне в этот раз чем скрывать?
-Свежей кровью…
-О-о-о… Ты мне ее одолжишь?! Из тех запасов, что у тебя хранятся?
   Рука Ясеня ощутимо дрогнула, впрочем, не в худшую сторону.
-Хотя я сомневаюсь, что она у тебя «свежая»! - продолжал Клен. - Или это ОНИ у тебя «свежие». Так как? Поймаешь мне новых элементов? Или поделишься старыми?
   Совсем задрожав, рука Ясеня боязливо попятилась. Пространство «над» Кленом раскрылось и ему стало легче дышать.
   Мистер Ясень включил свет и сел на краешек кровати, старательно не пользуясь воздухом.
-В голове… такой бардак… – выдохнул он обреченно. - Ничего не могу подумать без страха, а еще это шипение и… скрипы, и… постоянные голоса какие-то… Нет, не какие-то… Моих… Моих! … элементов…
-Непонятно, да… А песни? Ты слышишь песни?
   Ангел с трудом разодрал гигантскую плотность между собой и своей способностью восприятия.
-Нет. Песен я не слышу…
«Я же говорил…»
-Не снимай очки, – посоветовал Клен после минутного молчания. - И внимание… просто не обращай… внимания…
«Смейся, как обычно…»
-Н-н-н-не могу! – Ясень вдруг весь уменьшился, согнулся, прямо-таки свернулся «рулетом». - Они… я… это просто кошмар какой-то! Ни секунды покоя! Хе-хе… хе-хе-хе-хе-хе…!
-Надень очки, - опять повторил Клен. – Ты должен слышать песни.
-Не об этих ли скрипах идет речь? Хе…
-Разве я когда-нибудь тебе врал? Лгал?! Обманывал?!
   …
-Нет, этого не было.
   Но если Клен будет просыпаться самостоятельно, а не как сейчас – когда Мистер Ясень его разбудил, он опять сойдет с ума.
   Если проснется не по принуждению. Если заразит собою «Не видеть» подземелье, а то потом заразит своих жителей?
«Сделай же что-нибудь, пока ты сохраняешь рассудок! Кто из нас жертва?!»
   Вздохнув, зеленый монстр поднял волосы друга и вгляделся в мутную желтую бусину у него на затылке.
-Глаз воспалился. Да, Я так и думал. Немного странно, если не удивительно… Я бы на его месте тоже воспалился. А это что? … Ох… - нечленораздельно просипев свой монолог, Мистер Клен сделал самое невинное выражение лица, на которое был способен. - Ясень, может, потерпишь немного? Он какого-то странноватого и-изумрудного цвета!
   Ясень сделал глубокийе вдох и выдох для успокоения – он обо всем догадался!
   …?
-Ты их перепутал! - молниеносно вскочив и со стоном выгнув спину, он выхватил из карманов веер скальпелей.
-Прости, я с-случайно! - Клен грохнулся с кровати и отполз подальше. Увы, серые штаны, в которых он спал, сильно контрастировали с его белоснежно-зеленым телом и полом, и спрятаться в тени у него не вышло.
   Интересно, и много народу надо, чтобы удовлетворить твое самолюбие?! – гневно восклицал Ясень, надвигаясь на него.
-Самолюбие? Да нисколько!
-Ничего удивительного! С этим глазом… - Ясень умолк.
   У него просто слов не было! Они столько раз уже обсуждали «забавы» Мистера Клена, что ему казалось самой собой разумеющейся его предварительная с ним консультация на предмет «можно-нельзя». Но тот как всегда - не желая никого слушать, поступал как ему заблагорассудится!
   Как будто они до сих пор был совсем один в «Не видеть» подземелье и развлекал себя, как мог.
   После последней мысли у Ясеня просто пропало желание его отчитывать.
   Но это ведь не избавит его от глаза в затылке – правильно?
   Мда-а-а-а… ситуация не из приятных. Зато веселая!
-Ну какой ТЫ умный, а…
-А то, а то! – Мистер Клен сложил ноги крестиком – потом переплел колечком, потом треугольничком и наконец изобразил параллельные линии. – Так мне… его поменять?
   Ясень сосредоточенно разлиновывал скальпелями каменный пол, присев на корточки - он думал.
-Можно личный вопрос?
-Можно любой вопрос с тех пор как ты их начал задавать! И когда ты не спрашивал то, что хочешь! Когда ты спрашивал и когда…
   Ясень жестом попросил Клена остановиться.
-Ты - постоянно слышишь то же самое? Все эти шумы и трески? Всех наших элементов?
-…
-Клен?
-А могу я не отвечать? – с улыбкой попытался выкрутиться тот…, но Ясень остался непреклонен:
-Нет.
-Ну… допустим – да.
   Повисло напряженное молчание, переждав которое Ясень смущенно кашлянул и заметил:
-Ура – мне хотя бы стал понятен твой мотив. И как ты с этим справляешься?
-Ну… я же пытался несколько раз тебя убить! Хех. А зачем справляться? К тому же… это у меня давно… Я уже привык! Наверное…
   Он выпрямился - Ясень замер – он вообще не знал, что добавить.
«Какой же Клен скрытный.
   И он опять ушел…
   О чем-то догадываться самому… Для меня это тяжело.
   И страшно…
   Боже, если он слышит столько всего и сразу… Ничего удивительного, что он вшил мне этот глаз. Чтобы дать мне возможность его понять? – Ясень сосредоточенно помассировал себе виски. – Да зачем же, Клен?! Почему ты так боишься одиночества? Мы не бросим тебя, даже если НЕ будем понимать… мы любим тебя. Все тебя любят так же, как ты – нас.»
*8*
-Удивлен? А чем ты удивлен больше?
-Кц…
   Гласс порасковыряла шов на подушке – и вытянула из нее перья.
   Удивительно.
   Что «удивительно»?
   Стоглаз поворочался на своем «ложе». Он собрал себе из части перил металлическое гнездо – подтянул балдахин с «Отдыхать» острова и, расцепив на нем веревочки, уложил на прочный каркас – теперь вместо восточной «крыши» над Гласс спал и видел сны о-о-очень опасный пушистоголовчик…
*9*
   Ты - мой.
   Ты - моя.
   Он – наш.
   Ты принадлежишь мне.
   Ты – принадлежишь мне.
   Он принадлежит нам.
   И ты тоже…
*10*
   Клен, хочешь верь, хочешь – не верь, Мистер Гласс и Мистер Ясень неторопливо попивали чай на «верхней террасе». После того, как Гласс научилась поднимать подставки в «Смотреть» зале, туда было не проникнуть просто так. Надо было преодолеть тысячи несуществующих ступенек в верхнем подземелье, потом пройти по лестнице сквозь землю – и дальше подняться по туннелю в доме во внешнем мире и еще немного пройти уже в воздухе.
-Сегодня он с вишней и вкусный.
-Новая смесь?
-Новая? Смесь… - Ясень задумался. - Она же и такая - и такая – и ничего мы не увидели – и не придумаем нового… в смысле.
-Что это за бессвязные мысли?
   Ясень засмеялся - не впервые он вел себя так свободно, но и часто такое не случалось – так что Гласс наслаждалась этим, пока могла. На улице было пока прохладно. К тому же здесь, наверху, дул слабый северный ветерок. Макаронина – по совместительству Мистер Ясень - закинула ногу на ногу и рот у нее непринужденно трескался месяцем.
-Ты хорошо улыбаешься, – похвалила его Гласс.
-Я улыбаюсь? А-а… Не буду удивляться… – Ясень потрогал уголки своих губ и потянулся за чашкой.
*11*
   Гласс чинно отхлебнула горячий чай.
-О-о-ой, даже не знаю. Что это на меня нашло… - она опять рассмеялась, как они вместе пару минут назад, но тут же остановилась. – Гм. Ясень, а почему через твои очки все расплывается?
-Устал. Всю ночь ра…
-Нет… Ты спал… Поэтому я их взяла. Их ведь вообще брать нельзя? Верно? Клен говорил.
   Ясень отставил чашки и едва заметно кивнул.
   Посерьезневшая, тут же насторожившись, Гласс неуютно поерзала на стуле-табуретке.   
-Я спал, - повторил специально для нее Ясень.
-Значит – ты меня обманываешь?
-Обманываю.
   …
-Значит… Ты можешь…
-Видеть без очков? Да, я тоже так думаю.
   …
-Тогда сними их.
   Рыжая бровка Ясеня неуверенно дернулась.
-Ну пожалуйста! – Гласс приняла облик жалости.
-Сказал же, что не сниму. Мало ли. Мне не хочется проверять.
   На самом деле, Ясень подозревал, что «без очков», он может находиться в своем уме исключительно потому, что уже с него сошел. С тех пор, как у него в затылке вращался подаренный Кленом глаз, он, несомненно, приблизился к идеалу жителя «Не видеть» подземелья – но вместе с тем перестал быть прежним «Мистером Ясенем».
-А если… ну очень… очень попросить? – не сдавалась Гласс. Она даже использовала тактику «заморгай досмерти», а когда та не сработала - «ах, какие мы красавцы! Не уступишь?»
-Щас умру от смеха, - пообещал ей Ясень, подумав о таком варианте, как о наиболее перспективном из всех результатов его размышлений.
   Но прошла минута, а он не умер – и Гласс притворно испугалась:
-Ты чего?
-Ладно… Сниму. Можно попробовать. Только не проси меня ничего объяснять!
*12*
   Лицо у него оказалось спокойным и каким-то даже умиротворенным – складки, вроде бы из-за строгого характера, на самом деле оказались бликами от ободка очков.
-Помолодел, - похвалила друга Гласс.
   Ясень величественно взмахнул длинными кудрявыми волосами.
-Упростился, - опять похвалила Гласс.
   Ясень откинулся на высокую спинку стула и потянулся.
-У-у-у-у… - теперь уже просипела Гласс. - Во мне проснулось что-то девичье, давно забытое…
-Девичье?
   Гласс подергала за маленький хвостик на голове.
-В тебе мое девичье не просыпалось?
-Ерунда какая, - Ясень передернул плечами. - Скорее заснуло навеки – ну или я усыпил его навеки вечные.
-Вот уж… Верни сюда лицо и изобрази еще одну улыбку!
-Какая же ты требовательная…
   Бамц! Что-то прервало их разговор своим соприкосновением с полом…
*13*
-Дзы-дзы-дзы…
   Когда Гласс вспомнила Матина и все, что тогда случилось, она инстинктивно стала избегать Мистера Клена. Она много думала о людях и думала о себе.
   Поначалу она даже не замечала своего устойчивого одиночества – стремления побыть только в компании Стоглаза или вечно смеющегося Незакусмы, а потом поняла, что ее так смущало:
   Люди… не объекты, а люди…
   Когда она думала об этом - руки у нее дрожали, и сама она вся дрожала.
-Ты повредился умом? – на душе было тоскливо. Гласс впервые за долгое время хотелось банально с кем-нибудь поругаться, чтобы снять напряжение.
-Нет, но его последние слова… Впрочем, дзы-дзы, когда вы в последний раз видели Мистера Клена? Ни на нижнем, ни на среднем, ни на верхнем уровнях его нет… Он опять прячется, дзы-дзы…
-Может – у него перерыв?
-Ну да… Дзы-дзы-дзы. Первый за всю его жизнь! Скорее уж это Ясень поймал нашу зеленую «птичку» для подстраховки и посадил ее в клетку дзы-дзы-дзы. И я его понимаю, дзы!
   Гласс скатилась по узорчатому коврику до перил, которые ее задержали, жалобно скрипнув. Стоглаз осуждающе поморгал шестьюдесятью семью из ста глаз.
-Кц-кц… Кц-к-цкц? – спросил он.
-Хотелось, - перевернувшись на бок, девочка бесчувственно уставилась на «Варить» зал. Банки пыхтели, дым поднимался, закручиваясь спиралями и кольцами, синие и зеленые огни горели, кипятя стеклянные растворы. - Я его не найду… – вынесла свое решение Гласс, всматриваясь в эту разноцветную путаницу. – Я его не найду, потому что его не изменили. Я его не слышу и не вижу – а стены мне ничего не подскажут – потому что он на половине Ясеня.
   Стоглаз пододвинулся поближе и прижался к ней теплым мохнатым брюхом.
-Дзы-дзы-дзы-дзы… - рассмеялся чему-то своему Незакусма.
   Глаза Матина в банке, которую Гласс принесла с собой из своей комнаты, вопросительно переглянулись.
*14*
-Бегу, бегу по стенке, вползаю в полустенки, сливаются под кожей прозрачные потемки!
   Что это за народное творчество да еще и не в рифму?
   Ясень выпил прозрачной серо-зеленой жидкости – он опять жадно поглощал чай, раскачиваясь на островке тайной территории для осуществления «безопасного чаепития».
«Ты теперь так часто улыбаешься, Ясень.»
   Он мечтательно посматривал на город внизу - туман, похожий на вату, черные стены, похожие на шоколадки или сторону невымытого лезвия скальпеля, коньки крыш, прогнутые, как извлеченные жилы дикого животного…
   Ясень улыбнулся - какой-то он был спокойный сегодня.
   И стоило ему так подумать:
-Чай с ромашкой? – раздалось у него над ухом.
-Фх… Чай с боярышником.
-Чай с липой… - мечтательно протянул знакомый голос.
-Не беспокойся. Я смешал все сорта – как ты любишь.
-Ха-ха… А ты опять без очков! - присев рядом, Клен демонстративно вздохнул. – Мистер Ясень, ты так любишь страдать и мучаться? Вырезал бы этот глаз – и дело с концом!
-Нет. Я тебя люблю помучить, а не себя.
-Тогда все логично! - согласился Клен, закрывая глаза. – Ох! Ничего-то у меня не выходит! И я устал от вас прятаться! И мне надоело, что ты меня будишь!
-Ну что ж… Я от тебя не отстану – если ты слушаешь весь этот кошмар – то и я привыкну, а потом- приучим Гласс. А пока – я буду тебя будить, чтобы ты не сильно-то погружался в бессознательное состояние и не терял над собой контроль. Уж поверь – если это случится – в первую очередь пострадаем мы.
*15*
   Ты правда умеешь улыбаться?
*16*
-Теперь будешь просить его меня будить, пока он меня действительно не убьет?! Это преступление – вообще-то. И как-то аморально.
-Любопытно! Я об этом как-то - не подумал.
-И меня сразу же подмывает узнать, думаешь ли ты вообще когда-нибудь?!
-Когда-нибудь? … Да! Безусловно!
-Так ты - счастливейший человек!
-«Чек»! Просто мне совсем не хочется лицезреть, как ты, ополоумев, скачешь по подземелью, просыпаясь своим ходом!
   И Он - не был человеком. мистер Ясень точно знал, о чем говорил.
   Мистер Клен приоткрыл бирюзовый глаз, критично сморщив орлиный нос.
-Я – недоволен тобой! – заявил он критично.
-…?
-Я действительно недоволен.
-…?
-…
«О чем же ты думаешь, Клен? Если я пойму – я помогу тебе.»
-Сколько еще осталось?
-Ясень… - у Клена пальцы – как резиновые палочки - он завязал их узлом. – Я догадываюсь, что ты делаешь. Догадался. Но если узнает Гласс. Зачем? А-а! - видя позлевшее лицо друга, он кивнул. – Понимаю. Ради меня. Все ради меня!
   Лицо Ясеня стало еще злее.
-Ради меня, но… Теперь и ряди тебя – тоже. Продолжай делать так. Хотя – ты и сам это знаешь.
   Ясень даже не составил себе труда удивиться.
-Я знаю, - кивнул он. - Когда ты только вшил этот чертов глаз, я уже догадался об этом.
-Догадливый и у-умный – неприятное сочетание для безопасности!
-Неприятное оно для тебя – и только.
-Не только! – парировал Клен. – Не задумывался бы ты обо мне – и жизнь стала бы намного проще!
-Кто-то из нас двоих должен думать за обоих.
   Клен довольно рассмеялся, раскачиваясь на стуле до положения «почти упал» и тут же выплевывая искорки зеленого холода.
-Акробат, - недовольно буркнул Ясень. Вот упадет – повердит себе что-нибудь – а кому потом его чинить?!
-Всегда к твоим услугам! – жизнерадостно хлопнув в ладоши, зеленый монстр взъерошил себе волосы. - Но лучше бы Сорокорук тоже меня больше не будил. Неприятно как-то…
-Ну извини, я не всегда знаю, когда и где ты засыпаешь. А защить мне тебя проще, чем поймать.
*17*
   Какое умиротворение… оно было мягким, огромным и всемогущим – и в то же время ужасно подвижным и абсолютно не заносчивым! Например, оно могло перескочить как этакие кузнечикоподобные тараканчики с одного предмета на другой, с годного чувства – на негодное.
   Рана в душе. Подумаешь… Молодое сердце скроет такое за считанные секунды.
   Большая трещина в душе - по главной оси – мысли-ощущения. А вот она - зарубцуется ли? Пропадет ли?
   Трещина и рана покрываются коркой. Толстой, грубой коркой, которую постоянно хочется отковырнуть, потому что она за все цепляется.
   Она либо отпадет, либо останется на всю жизнь.
   У тех, кто живет в «Не видеть» подземелье - она осталась – и у них она – железная корка.
   Хотя под ней еще билось, еще ворочалось, сжималось и разжималось упертое, такое верное, такое сильное сердце.
   Под спекшимися доспехами из сухой земли, бетона и щебня.
   Такое верное.
   Но такое глупое.
*18*
   Стоглаз устроился поудобней – просто скучковался на крае «Отдыхать» островка, свесив многочисленные ручонки за ограду.
-Кц-кц… Гласс опять спит?
   Незакусма приподнялся на витой цепочке.
-Дзы-дзы-дзы-дзы… Не «опять», а - …
-Снова? – закончил мохнатый монстр. – Ты - древнейшее создание «Не видеть» подземелья, оперируешь человеческими фразами? Гласс бы тебя не похвалила…
-Еще бы… дзы… за что тут вообще хвалить?
-За благородную попытку? Кц.
   Из ручек Стоглаза высунулись еще одни. В них на ладошках открылись глазки и воровато огляделись…
-Глаза слипаются... Эй, Незакусма! А я тебя вижу…
-За столько времени мог бы уже и привыкнуть.
-Вижу-то не я…
-Как ребенок.
-А я и так… ребенок.
-Самый древний в подземелье – Мистер Клен, дзы.
*19*
   Те элементы – они внутри. Они заперты там.
   Не только Мистер Ясень оставляет эти свои красивые погремушки-инструменты в роговице Сорокорука.
-Останься и улыбнись мне.
-Останься просто чтобы остаться.
   Всем надо делать вечный выбор.
   В какой-то момент Ясень не уследил за Мистером Кленом.
*20*
   Бегу-бегу…
-Гласс! Ложись! Он сам проснулся! САМ!!!
   В монолитной стене видимого благополучия «Не видеть» подземелья наконец-то появились бреши.
   Однако…
   И шестое чувство самосохранения, не отставая, доедало комочек ревностно охраняемого им спокойствия.
-Мои звуки. Мои слова. Мои песни! – грохотал бездушный голос Клена, перемешиваясь с рычанием.
-Гласс, беги!
   Стоглаз тут же очутился рядом с ней и, схватив ее за талию, потянул за собой наверх.
   Но им стоило догадаться, что Клен не зря когда-то пел, что «бежит по стенкам»…
   Он недолго бежал, как нормальное двуногое – по полу…
   Нежить… Вампир… Монстр!
   Ой, да ладно вам! Можно просто «Мистер Клен» – крючковатый и поломанный, как водосточная труба старого дома. Он был гениально собран!
   Он преследовал их – и так быстро, что они не успевали убегать, а взобраться на стену ему вообще не составило труда!
-Страшно… - Гласс укуталась в прохладную шерсть Стоглаза.
   Дзынь! – снизу вырвались два ножа и ударились чуть повыше зеленоволосой головы.
   Клен предвидел это и не обратил на них внимания – тогда Ясень ударил еще три раза – и больше не успел, приготовившись к столкновению.
   Не сбавляя скорости, Клен моментально определил новую жертву, которая ему мешала,развернулся, клацнул крепкими зубами - и прыгнул!
   Он приземлился в проем на побежавшего друга, целясь тому в голову.
   Но Ясеню повезло – в решающий момент зеленого монстра сбил, пригвоздив к камню, Сорокорук.
-Нет! Достань их! – перепугался Ясень: Клен так дергался, насаженный на лезвия, что запросто мог распороть себя и даже не заметить этого!
   Недовольно взвизгнув, Сорокорук хотел последовать примеру Стоглаза и «унести» Мистера Ясеня, но последний предпочел остаться в живых. Жестами остановив подопечного и на всякий случай отскочив подальше, он властно крикнул:
-Клен! Я считаю до…
   Считать не пришлось - безумно и весело – Клен, не дожидаясь своего приговора, напал первым!
   Он совершил настолько длинный и красивый прыжок…
   Обладающий настолько смертоносным эффектом…
   Ясень еле успел увернуться вбок – раз – два - и ему пришлось самому превращаться в монстра!
-Кварц-ц-ц-ц-ц… - с очень прямыми блестящими «когтями». Он зажал между фалангами пальцев по скальпелю и приготовился ко «всему».
-Они ничего не услышат… - прошептала Гласс. Чтобы понять где кто, она ориентировала в себе то желтое - теплое, то зеленое - холодное зрения.
   Стоглаз посадил ее на безопасный участок подвесной лестницы в верхнем подземелье и успокаивающе проворковал:
-Кц-кц-кц…
-Может быть… - выворачивая кости, Гласс свесилась головой вниз.
*21*
   Намного позже, выковыривая застрявшие в зубах чаинки, Клен коварно ухмылялся остроте своего разума.
   Ему малость ограничивало возможности перебинтованное плечо и пара ключиц, находящихся в не совсем правильном положении, но все остальное было на месте.
   Ясень обзавелся шрамом на лбу.
-Ясень у нас теперь вдвойне умный! – пошутил над ним Мистер Клен.
-Это почему же?
-Он теперь может «вещать «их» на два рта»! Ну… разные там умные вещи!
   Ясень вздохнул и потрогал аккуратно защитный рубец на затылке.
-Да уж… Пусть лучше Сорокорук меня будет тормозить… – виновато согласился его друг. – Но кто ж знал, что до такого дойдет?
-И замок, – обнаглев, напомнил Ясень. Клен скуккожился.
-Да… И замок пусть на меня повесит.
   А иначе когда это кончится?! Каждый раз просыпаясь самостоятельно – Клен нарывался на драку, превращаясь в чудовище, а в последний раз, напав на ясеня – он вырвал собою же вшитый глаз и съел его!
*22*
   Мешки – мозаика - мешочная мозаика!
   Пожалуйста - из разных оттенков красного соберите нам сердце.
   Нетушки.
   И свинку.
   Удачи, я не с вами. Собирайте, что хотите.
*23*
-Как-то мне неприятно от знания незнания, - вздохнула Гласс.
-Кц?
*24*
-Мистер Клен, парадокс и меховая шкурка! Эта история началась давным-давно, когда динозавры еще правили этой землей…
   …
-Эта история…
   Клен перевернулся, чтобы лежать головой вниз. На ночь он покусал себе руки, с особенной нежностью погладил проткнутый правый бок – и только после этого постепенно уснул.
«-Ты редко о чем-то думаешь?
-Предпочитаю думать.
-Счастливый человек…» - весь этот диалог Клен провел у себя в голове.
-Не глупи. Я не человек! – громко сказал он, перевернулся на живот, потом опять на спину, потом лег на плечо, потом  - на шею,
   …на животик…
   В конец концов он скатился с кровати и со шлепком упал.
   Правда тут же улыбнулся и стал проделывать все то же самое, но только на холодном камне.
   Это попахивало чем-то извращенным.
   Попутно Клен вгрызался в руку с таким наслаждением, что это попахивало мазохизмом.
«-Ну и что же? Если на облаках есть розовые слоны? – продолжал он рассуждать про себя.
-А они там точно есть?
   …
-Что сегодня было в чае, дорогой?»
*25*
   Первый дождь.
   Первые капли.
   На…
   Твоих…
   Пальцах.
   И хочется что-то исправить. Как-то поменяться.
   Но уже поздно и нету сил.
-Совсем?
   Клен открыл дверь во внешний мир и с радостными воплями вылетел навстречу вечернему влажному воздуху.
«Улыбнись мне!
   Дотронься до меня!
   Сделай так, чтобы мне было тепло!»
   Он думал так, потому что ему было больно?
*26*
«Поглоти меня.
   Впитай в соленую кожу. В гнилую, засаленную кожу.»
   На полу остался налет белого порошка – он все равно перемешается потом с грязью, а жители «Не видеть» подземелья останутся нервным. Зачем его вообще рассыпали?
   Много белого порошка и еще не растертых в порошок желто-белых костей элементов.
   Которых не существует в мире людей.
*27*
«-Не бросай меня.
-Никогда не брошу. Тем более во времени… Ну или запри его в коробке.
   У нас одно тело – один разум – много мыслей.
   Слияние.
-Это прекрасно, хи-хи, хи-хи… Это до отвратительного красиво!»
-Ха-ха… - Клен тихонько выл и бился головой об стену – кажется, у него прогрессирующее раздвоение личности… Только этого не хватало!
*28*
«Гласс, сколько еще ты будешь меня тиранить?
   В твоих чувствах есть хоть доля правды?
   А мне остается только ждать – никогда не надеяться – совсем не верить – и ждать.»
   Стоглаз патрулировал главный коридор «Не видеть» подземелья. Потом он собирался проверить коридоры верхнего, но уже заранее знал, что зеленого монстра нигде не встретит.
   А это значит – надо почаще проверять, как там Мистер Гласс.
*29*
   Клен и взобрался на самую высокую полку, и сделал, стоя на ней, самую смелую и правильную ласточку, но так и не прыгнул.
-Чего ж ты не летишь? М? Земля ведь так близка, дзы… – чуть насмешливо спросил его Незакусма, прибавив к этому свой любимый смешок.
-О-о!
   Клен мог и «полететь», но его пока что-то останавливало.
-Напрасно я это сказал, - поперхнулся смехом Незакусма, видя, что тот все-таки мучается «выбором» и не шутит.
-Незакусма! – Клен заметил его и молниеносно спустился по боковой стенке шкафа. – Ты здесь! Какая встреча! Какая неожиданность! Какая…
-…удача! – заранее закончило серое стеклышко в медальоне и продолжило подрагивать, вроде как танцуя, но уже более осторожно. - Дзы-дзы… Ты не поменял свое неожиданное приветствие - что доказывает, что ты всегда все замечаешь. И меня сейчас заметил. Зачем тогда притворился удивленным?
   Сарказм не помог. Клен тут же схватил Незакусму и потащил его за собой обратно - наверх.
-А-а! … Ох… Эх… Ой… Уй… - Незакусма пересчитал собою все полки, попутно пытаясь испугаться - ему ведь угрожала реальная опасность!
-Ничего… Ничего, – как-то неестественно успокаивал его Клен. – Потерпи, - он поднимался все выше и выше…
   Преодолев кромку шкафа, он стал дурачиться и раскачиваться по всем направлениям попеременно с подвываниями и истошными воплями, а еще в перерывах он умудрялся говорить:
-Помнишь, Незакусма, мы так делали с тобой? Помнишь? Когда ты был другим!
   Незакусма помнил, очень даже помнил.
-Дзы-дзы-дзы-дзы-дзы!
*30*
   Если пальто одето набекрень и шляпа сбита на ухо – и совсем не осталось времени, чтобы грамотно спланировать собственное спасение… У вас неприятности.
   Собственно – «чье» спасение он планировал?
   Мистер Ясень ползал по лужам. Живот, руки, ноги, шея и его подбородок – все были в бурых грязных пятнах.
«Расскажите мне сказку, в которой будет дагон…»
   Ясень на секунду замер - почему ему понадобилась сказка, где обязательно есть морское чудище? И наверняка – зеленое?
«Потому что надо работать элегантно – так, чтобы мокрая слизь просочилась из него – наружу, - объяснил сам себе Ясень.
   И тут же возразил:
   Хотя Это - мне тоже непонятно.»
   Он уже весь промок. Иногда он переворачивался на спину, закрывал глаза и тихонько смеялся, а потом снова ползал. Так продолжалось довольно долго, пока в его жизнь не решили вмешаться:
-Мистер Ясень…
   Одно только «мистер» - подействовало чудотворно!
   Ясень замер – и завозился в луже чуточку менее активно.
-Ясень… – Клен еще раз назвал его по имени.
   Тот приподнялся, отряхнул несколько безрезультатно рукава и попытался сделать что-то с остальным плащом…
   Правда, он совсем не улыбался.
   И не улыбнется.
-Вот, – он высыпал на протянутую ладонь Клена разноцветные осколки выпавших глаз.
   …
-Так ты же забрал мой ящичек? – с минуту Клен внимательно их разглядывал, а потом решительно ссыпал обратно.
-Ящичек для драгоценностей? – Ясень поправил очки. - Разве он…
-Должен быть у драгоценности! Да! И я так думаю! … Жуть, на кого ты похож! Извини, но прогулку дальше продолжу я – один! Иди домой!
   Ясень виновато себя оглядел.
-Ладно…
   Просто после того, как он услышал и почувствовал то же, что и Клен – он не мог оставить все эти осколки. Каждый из них кричал и из-за каждого его друг трепел жуткую боль.
   Терпел ее совсем один.
   
Глава 6: Не ломаться.

   Долгое время не было никакого смысла. Ни в чем не было смысла. Все было серое, многоногое, многоглазое, многотелое… В «Не видеть» подземелье наступило затишье. Сюжет происходящего показался Мистеру Гласс расплывчатым, какими-то вспышками отдельных впечатлений и образов…
   Но два цвета в нем преобладали – черный и зеленый.
   А потом что-то случилось:
-Таким… Ты просто не исправлен, - сказала она Клену.
   И тот - восстал в заточении у собственного разума, в плену у своих эмоций, в клетке собственных ограничений!
-Рано тебе помирать. Не дыши часика два - и поймешь, о чем я, - отшутился он, но в бирюзовых глазах промелькунла тень ненависти.
   Согласованность жителей подземелья.
-Клен, если не дышать два часа – можно умереть… - заметил Ясень.
-Напротив! – возразил зеленый монстр. - Ты ведь тоже не дышал по моей просьбе? Помнишь? Но ты не умер. Потому что ты – Мистер Ясень. И она не умрет. Потому что она – Мистер Гласс!
-А ты?
-Мистер Клен.
-Но что ты хочешь этим доказать?
-Я…- Клен задумался. Он всегда так делал, когда пытался объяснить простыми словами какую-нибудь из своих гениальных мыслей. – Я просто пытаюсь объяснить вам, кто же мы такие…
*2*
   Смысл в происходящем появился окончательно, когда появилось еще два глаза – плоских и вытянутых, квадратных, смешно искажающих его реальность.
   Нет. Правильно искажающих его реальность.
   Так, по крайней мере, считал Мистер Ясень.
*3*
   Он помнил совсем немного, но то, что помнил:
«Ненавижу. Не люблю. Ненавижу людей. Терпеть их не могу! Я в них ни черта не понимаю, и они меня ни черта не понимают! Мы – не для друг друга, а против!
   Мы – ни черта друг друга не понимаем!»
   Однако с того момента, как появились «очки» - он понимал.
   Он много начал понимать, перевернув мир…
   …в «видеть» положение.
*4*
-Мне больно, потому что я их ненавижу.
*5*
-А почему здесь нет солнца?
-Нет? Разве?! – этот Мистер Клен постоянно был внимательным – не отходил от него ни на шаг, а когда отходил, все равно наблюдал издалека. – Разве тебе нужно солнце? Фуу-у-у! Противное солнце! Я вот люблю дождь! А солнце – это как комар – не ты из него берешь тепло – а оно из тебя высасывает твое ощущение тепла! Так тебе и вправду нужно солнце?
   Он немного подумал прежде чем ответить:
-Нет. Не особо… Я… не помню, - Он еще не привык разговаривать с кем-то кроме себя, поэтому Мистер Клен казался ему его же частью. Если подумать – его фантасмагоричный образ – с зелеными волосами и круглым пенсне мог быть продиктован воспаленным мозгом. А если еще подумать – только Его мозг мог придумать что-то такое в качестве избавления от страданий…
   Солнце?
   Он его не заслужил.
   Под солнцем живут люди. Клен вообще называет их «объектами».
   Он не знал, что потом, спустя долгое время, Он увидит его снова, когда оно и его свет станут ему совсем безразличны.
*6*
-Клен, почему ты не даешь мне права выбирать? Ты привозишь… элементы – а я делаю то, что ты просишь.
-Ты делаешь то, что тебе нравится! Я ведь обещал? Выбирать ты тоже будешь… когда… привыкнешь и научишься! Это слишком важно! Сложно! Трудно! Постарайся обращать внимание только на важное.
   Клен постоянно был спокоен и предупредителен. В «Не видеть» подземелье было не с кем общаться, но он как-то не отвык разговаривать – и всегда знал, что ответить. Как будто заранее подготавливал Ясеня к тому, что после – все изменится и уже Ясеню придется приглядывать за ним.
   Просто он был не таким. Он мог быть таким лишь некоторое время, в виде исключения – потому что Мистер Ясень был ему дорог и важен. Без него не работала его система, без него ему было скучно, без него он все разрушал, не умея себя организовать.
   Мистер Ясень рассматривал «Резать» зал и прилегающие к нему «Ждать» залы – серии лабиринтов, «Рубить», «Точить», «Измельчать» залы… «Лежать» комнаты… Он не думал вовсе, он так устал думать.
*7*
   Но выбирать он так и не научился. Он не видел. Сначала Мистер Ясень переживал, считая себя бесполезным и ущербным – и прятался на своей территории.
   Но Клен всегда его находил – потому что видел. И никогда не злился. Только напоминал не снимать очки.
   Ясень постепенно перестал прятаться, перестал вздрагивать, а с каждым сделанным надрезом или зашитой на элементе раной он становился увереннее и рациональней.
   Он перестал быть. Он начал делать. И проживал секунды с необходимостью совершать.
   К тому же… Мистер Клен, как и ожидалось, был далеко не способен сам позаботиться о своей неограниченной фантазии.
   Только и успеваешь – что вытаскивать его из шкафов, угрожать скорой расправой и следить… Наблюдать, учиться – и тормозить его скорость и желания.
   И еще спасать…
   Мистера Клена нужно было спасать. Потому что сам он спасал других.
*8*
   Мистер Клен сегодня патрулировал центр. Приборы ясеня в «Резать» зале скрипели непереставая - работы было невпроворот. Стоило поторопиться, пока Клен окончательно не сойдет с ума, и исправить все предыдущие неудачные элементы. Находя осколки их глаз, Ясень постепенно находил и их самих. Дальше все подчинялось отработанной схеме. Отделить элемент от объекта – привести в подземелье – исправить, найдя записи Клена и подключив к этому Мистера Гласс. Сорокорук охранял его, Стоглаз – спал, Незакусма чуток подхихикивал.
   Все шло своим чередом.
   В «Не видеть» подземелье быстро перестаешь во что-либо верить. Наверное – это к лучшему.
   Настоящее - это продолжение прошлого, а вот будущее – продолжение настоящего.
-Я уже устал их таскать… - пожаловался Мистер Ясень, положив на стол в «Лежать» комнате сто семь еще один элемент.
-Вз-з, вз, - подбодрил его Сорокорук.
-Да, я понимаю. Но я так устал…
*9*
   Мистер Клен ехидно улыбнулся.
-Вкусная книжка…
-Ты что делаешь?! - Ясень подскочил к другу и выхватил буквально из зубов помятый «реквизит».
   Реквизит тут же в отместку покусал ему пальцы – из рук Ясеня попрыгали и попадали доеденные и полудоеденные глазки. Стремясь избежать судьбы своих съеденных братьев те, что были поцелее - поспешили уползти в тень.
   Безобразие…
-Балда! – Ясень треснул Клена томиком по голове, чуть не переломив ему при этом позвоночник. – Это же анатомическая энциклопедия! ЭТИ книги есть нельзя! Да еще и с глазами! Ф-ф-ф-ф… - Ясень вспомнил, что он редко повышает голос и понемногу стих.
-О-о-о, - безразлично протянул Клен.
-Тебе что, ес… - Ясень осекся. Молча вывел Клена из «Помнить» зала и дошел до «Есть» комнаты.
«Абсолютная пустота…» – понял он, проинспектировав кладовки.
   Погреба тоже выпотрошены до предела – ничего не осталось, все было съедено или испортилось и выброшено.
-Уже почти неделю я ничего не ем. И вы – тоже, - сообщил голос Клена.
   По пути в свой сектор Ясень натолкнулся на зеркало – и надолго там застрял, пытаясь себя узнать. Когда он обернулся, зеленого представителя звуков уже и след простыл.
«Улыбнись так, чтобы я запомнил - чтобы ты был запоминающимся.
   Потому что пока в тебе нет радости.»
   А откуда взяться еде, если за ней следил Мистер Клен, а он временно был не в себе?
*10*
-«Орган на реконструкции», - прочитала Гласс на двери «Звучать» зала и задумчиво потарабанила по ней пальцами.
-В смысле? Мы же недавно его чистили?
-Дзы-дзы… Значит, Клен хочет его улучшить или что-то переделать… А может и вообще больше не будет на нем играть, уа-у… - Незакусма зевнул. – Я – устал, дзы. Я - спать.
   В наступившем безмолвии что-то заставило Гласс вздрогнуть.
   Струнные.
   Точно?
-Точно…
   Она нерешительно двигалась на звуки, пока не пришла на половину Ясеня. Здесь звук стал гораздо более громким, и Гласс разобралась в мелодии. Ее почти не было. Но даже просто звон, его переливы звучали настолько волшебно, что можно было заслушаться. Пошептавшись немного со стенами, девочка решилась зайти в «Резать» зал.
   Его хозяин играл на инструменте, напоминающим гитару.
   Гитара из светлого желтого дерева подстать Ясеню. Обитая черными полосами по бокам, с длинным резным грифелем. Правда, последний закруглялся на конце, да и струны – двенадцать штук были совсем не гитарными – несколько раз они поворачивали на ее корпусе, в паре мест даже закручиваясь.
   Но и  звуки гшитара издавала совсем не гитарные, так что все было в порядке.
-Стеклянные… – сказала Гласс, сощурившись, и приблизилась к Ясеню со спины. Голоса стекла она узнавала где угодно.
   Сорокорук, остановившись возле входа в зал, подражая хозяину, поочередно сцеплял тонкие и толстые шлангощупальца, изображая из себя некое подобие арфы. Щупальца были железные и звук получался как от удара по консервной банке, но Гласс все равно низко поклонилась и похвалила его:
-Талант! – за что и получила право войти.
   Ясень не обратил на нее внимания. Он часто исправлялся, останавливался, видно было, что его пальцы либо давно отвыкли от игры – либо учатся играть впервые. Но вообще-то странно – чего это он увлекся музыкой? Привык, что им постоянно играет Клен, а теперь в подземелье слишком тихо?
   Во вскяом случае, у него получалось. Гитара переживала – иногда она надрывно смеялась, а иногда горько плакала.
   Но все это, по сути, было неважно. Благодаря глазу. Который некоторое время был вшит ему в затылок, Ясень услышал песни элементов – и пытался их повторить.
*11*
   После десятой мелодии Гласс сдалась – живот прилип к позвоночнику, голова склонилась сначала направо, а потом налево.
-Где Клен? – спросила она.
-Я отправил его за едой.
-Вот как… Забавно - я о ней забываю, а она обо мне – нет, – виновато пожаловалась Гласс.
-Угу, - кстати, после «усмирения» Клена ангел отстриг свои длиннющие желтые когти, но все равно выглядел ужасно. Разложенные в какой-то ему одному ведомой закономерности, они лежали на подносе возле стола.
-Когти с капельками кожи…
-Ногти с капелькам крови, - поправил Ясень.
-Бе.
*12*
   Вытье – это услышал Клен и поторопился к «Есть» залу. Вытье – это значит Гласс было особенно тоскливо.
-Ох ты… - зажимать уши было абсолютно безрезультатно. Клен заглянул на огонек к «дилетантам-музыкантам».
-Без слуха, без голоса, без головы и без таланта, а поете.
-Спасибо, я, вообще-то, сплю, – Ясень лежал на столе, разбросав тощие руки в стороны.
-И как ты умудряешься так чисто и точно играть?! – тут же переменился в лице Клен.
-Знаю… – Ясень коварно улыбнулся. – Надо просто немного потренироваться.
-Фр-р-р… Ты меня совсем не ценишь! Вся моя игра – импровизация!
-Пф… У тбея завышенные требования и не менее завышенная самооценка. Хотя… Ты все равно самый лучший, - потянувшись, Ясень сел, а потом спрыгнул со стола
   Гласс тут же шмыгнцла из темного угла за его спину. Сорокорук и тот враждебно скрипнул.
-Полно тебе… – отмахнулось зеленое чудище от надоедливой одноглазой «мушки» (так его Клен про себя называл).
   Отличная мушка… Будь у нее желание, она бы раздавила его в мокрое пятнышко.
-Как бесцельно… - еще раз оглядев всю компанию, протянул Клен. - Как же бесценно! Хе-хе… Ясень! Давай уже спой что-нибудь, раз играешь!
-Фух… В какую сторону мне петь? И с какой периодичностью?!
*13*
   Улыбаться надо только под музыку.
   Стоглаз приполз за своей сморенной песнями подопечной.
«Улыбнись, Стоглаз, – на тебя же смотрят.»
*14*
   Подготавливаясь к чему-то на островке чаепития в такт скорости ветра… Ниже земли – «Не видеть» подземелье, а выше него – верхнее, ниже – нижнее.
   Ей надо было выбрать одно из трех. И Гласс решила спуститься вниз.
   Своевременное решение. Там она еще не была.
   Вниз вели «черные дыры». Они могут быть где угодно. Достоверно было известно, что там побывал Мистер Клен и туда исчез Мистер Тополь. Так что там точно не пусто - там уже кое-кто был.
   А значит туда можно спуститься и ей.
«Да брось… Зачем тебе это?» - спрашивала себя Мистер Гласс.
   Пумц-пмц-пумц… - предупреждающе звенели ступеньки под ее ногами.
   Гласс только сейчас подумала – зачем?
   Подумала уже когда спускалась…
   Она хотела понять Мистера Клена. А может все было проще? Она захотела стать частью «Не видеть» подземелья – и просто хотела найти ответ на вопрос: «Зачем?».
   Мотивы были благородны. Исчерпав ресурсы знаний среднего подземелья, единственное место, где их еще можно было найти – подземелье нижнее.
*15*
   Резкие шаги отличались от его обыкновенных – быстрых и легких. Клен нашел Мистера Ясеня уже даже не в дождь и не на земле - а опять в луже! Вот ведь чудо природы…
-Жалкое зрелище, – без тени улыбки заключил он и не стал отдавать ему зонт. – Если твои боли такие невыносимые, зачем добавлять к ним еще и заражение? Раз уж глаза нет – не прощи ли опять носить очки?
-Чтобы было еще невыносимей… – слабо прохрипел Ясень.
-А-а… Чем невыносимей - тем хуже и в конце концов так невыносимо, что хуже быть не может - и значит, скоро станет только лучше? Спорная логика. И не без подтекста. Но зонтик я тебе все равно не отдам!
*16*
-Тут что-то не так, – Стоглаз внимательно осмотрелся - в «Не видеть» подземелье было что-то не так.
-Нн-н-не моя рука, - схватилась за нее Гласс - судороги быстро прошли, будто их и не было – только покалывания в мышцах.
-Кц-кц?
-Не знаю. Судороги.
   Она не услышала и не поняла, что Стоглаз говорил…
*17*
«Торжественно замечаю и сообщаю, что ты, дорогой мой, сошел с ума! Ты себя не контролируешь, ты стараешься, да, но у тебя не всегда это получается!
   И это не твоя слабая воля – это нежелание…
   Мог бы иногда, хоть иногда что-то делать не так! Чтобы у них не было иллюзий насчет твоего могущества!»
-А их и нет. Так – немного… - прочитав мысли друга, Мистер Ясень собрал кудрявые волосы в хвост.
-А-а-а-а! – Клен замолчал и покачал головой. - Эх!
   Ясень уже стоял позади него. Он увидел что-то на полу и наклонился:
-Оригинально, – приподняв куколку вуду, сильно похожую на него, заключил Ясень. - Как всегда оригинально и изобретательно.
-Я старался, - робко сообщил Клен, не зная, рассердится Ясень или нет.
-Хорошо старался?
-Неплохо…
*18*
-Ну зачем, зачем вы опять деретесь?! – разнимая переплетенные нервы, Гласс в который раз подумала, что ей надо взять еще одну банку и рассадить глаза-драчунов. Глаза Матина и глаза, вшитые когда-то Ясеню.
   Зачем драться – тем более если нет повода? Чтобы сорвать на ком-то свое плохое настроение?
   Гласс повалялась на подушках и, постепенно утонув в пыли, решила подняться – сходить – и выбить их.
   …
   Бытовые заботы.
   Стоглаз протиснулся в гигантскую щель и поставил на место решетку. «Выходить» зал был маленькой пещеркой в бетонном чрева дома над «Не видеть» подземельем, где проходил железный туннель на островок чаепития.
-Кц?
-Ага. Помоги…
   Перебирая наволочки и одеяла, Гласс натягивала их на веревки, но подолгу замирала и смотрела на небо.
-Инопланетяшку ищешь? Дзы-дзы-дзы…
-Инопла… нет, просто думала, где бы мне еще измениться. Как вернуть свой…
-Сво… – Незакусма замолчал.
-Кц…? – Стоглаз поглядывал за ними.
-Вернуть, – Гласс помотала головой и развеселилась. – Эй! Стоглаз! Иди сюда! Давай! Иди сюда! – она схватила его за лапки и потянула на середину террасы.
   Стоглаз заверещал и с перепугу чуть не заговорил, выдав себя. Он шлепнулся на влажный матрац, перекатился поближе к Гласс и подальше от солнца. Его главный серебристый, хрустальный глаз тоже вопросительно потянулся к небу.
-Точно… Вернуть, - прошептал он еле слышно. - Синее небо.
   …
-Кц-кц…кц! – позвал он через несколько минут, но Гласс уже спала.
*19*
   Серый потолок, очень серый - без единого пятнышка. Как на протухшем кефире в холодильнике – так и на нем вырастала разноцветная плесень, но была среди нее и монохромная – бело-черная. То есть – серая. Неровные стены и пол - узкий проем к выходу.
   Имеем ли мы право исправлять?
   Гласс оделась и ушла в «Варить» зал. В «Смешать» зале стало подозрительно тихо.
   Она сбежала по лесенкам с банок…
   Их теперь чинил и обновлял Стоглаз. Ржавые участки перил становились блестящими, кривые – оставались кривыми, но это нарочно – для создания атмосферы. Все стало продуманно, целенаправленно исправленно. И даже пыль была собрана в мешки - Гласс исследовала ее и добавляла в новые растворы стекла – ее наличие постоянно давало неожиданные оттенки. Получалось как игра в рулетку: заранее не предугадаешь. Именно непредсказуемость так привлекала Гласс.
   Кусочек сыра, покрытого плесенью, тоже может восстановить справедливость, отравив злодея.
   Ее или  еще кого?
*20*
   Я не состою из справедливости. Я состою из несправедливости.
*21*
   Надо же… Ну надо же… какая неожиданность!
   Какая несправедливость…
   Полюби меня. Пожалуйста, полюби.
   Ну вот еще!
   Я стану улыбаться! Пожалуйста.
   Пожалуйста…
   Немые крики жителей «Не видеть» подземелья.
*22*
   Стоглаз и Сорокорук остановились друг против друга совершенно не сговариваясь. Они могли легко пройти один мимо другого, потому что Стоглаз не зависел от тросов передвижения в отличие от своего товарища, но сегодня они искали компании…
-Поднимемся наверх? – спросил Стоглаз.
-Поднимемся - я не против.
-А когда был?
-Был когда-то… – голос у Сорокорука безразличный, неторопливый, погасший, ему легче что-то сделать, чем сказать.
-Трогательно, - а Стоглаз бойкий, деловой, активный – ему легко говорить и делать одновременно.
-Пожалуй. Меня немного пошатывает…
-Надо проверить соединения с рельсами и страховочные тросы. Пусть. Это бывает. Мы их подлатаем.
   Сорокорук подождал, пока Стоглаз аккуратно вынет из него очередной скальпель, кинутый Ясенем, и сокрушенно пробормотал.
-Он еще беззащитней, чем Гласс… – ему нельзя выворачивать свои кости.
-А ей нельзя смотреть и видеть, но она это делала с самого начала и так и не перестала.
-Конечно. Главное - это видеть. Чем он нестабильнее – тем слабее я.
-Да? А я?
-И ты.
   Стоглаз о чем-то подумал, но не успел понять о чем.
-Да ладно тебе! Улыбнись! – посоветовал он Сорокоруку.
*23*
   Кости – они из кальция, и если их перемолоть и съесть, то точно можно стать спокойнее.
«Я тебе верю. А ты мне веришь?
   Нет. Я никому старюсь просто так не верить.
   Какое совпадение!
   Еще бы – я ведь сама с собйо разговариваю!»
   Мистер Гласс лениво прокатилась по полу, лениво прокатилась по стене, нырнула в какой-то боковой туннель под решетку и вынырнула с другой стороны на другом конце «Варить» зала.
   Если она прикидывалась коконом – это означало, то она просит прощения.
   И не выползла она из туннеля – а попросту вывалилась.
   Она так редко говорила теперь что-то положительное – и постоянно думала о черной дыре, задраенной люком.
   Вниз. Ей надо вниз! В нижнее подземелье!
*24*
   Гласс подмела прошлогодние листья, подмела новогоднюю грязь, разметала старые шишки по асфальту.
-Откуда шишки? – она всмотрелась в кривое облако над головой и повращала макушкой.
   Шея закрутилась и неприятно кольнула – все, дальше нельзя – два-три оборота – и хватит.
   Дома высокие – света нет, зелени нет. Откуда шишки?
   Она знать не знала…
« Мне бы свою логику…»
   Гласс потянулась, попрыгала – подвернула ноги, но оттолкнулась ладошками, чтобы не упасть, и тут…
-Матин!
   Она так и осталась стоять с чуть приоткрыты ртом - на ее бледнеющие ресницы пушинками опускались галлюцинации.
   Нет! Это обман! Гласс отвернулась и старательно протерла глаза. Это ее самообман, это ее обман!
«Ни тебя ни меня здесь нет!»
   Ни ее, ни его.
-Ты совсем не сходишься с логикой… Извини, всему есть предел… - говоря это, Гласс осторожно обернулась.
   Матин пожал плечами и исчез.
   Она подмела за ним грязные следы, оставив только тонкую полосу у входа.
   Элементы вошли в «Не видеть» подземелье - и не вышли.
*25*
-Я просто хочу, чтобы все получилось, – Ясень вытер руки, потом тщательно протер пальцы, потом обтер лицо полотенцем и закончил освобождением от влаги кончиков ушей.
   На его переносице остались отпечатки от ободка, которым он закреплял волосы.
   Ясень часто улыбался, тут же стараясь подавить свой голос, сделать его чуть серьезнее и чуть осмысленней.
   Он не хотел никому говорить, но он терпеть не мог молчать.
   Как же измениться? Стать похожим на Мистера Клена?
   Чтобы помогать ему, чтобы понмиать его. И постоянно спасать – как и он.
*26*
   Оставь себе чуточку сознания, чуточку трезвого сознания.
-Во мне и настоящего-то его нет, я - это просто я.
*27*
«Распад мозга – рассказ Ясеня о его прошлом меня не впечатлил. Наблюдая и слушая этот его распад, оторвавшиеся куски его эмоций в меня не перетекали.
   Мало. Недостаточно эмоционально. Чем безумнее, тем эмоциональнее? Ерунда. Наиграно…
   Ложь! – кричало мое подсознание.
   Зависть я уже уничтожила, грусть мне помогли изничтожить, чувство несправедливости никогда не буду уничтожать. И еще что-то остается… - Гласс присела на кресло Клена в «Отдыхать» комнате.
-Мне хотелось в какой-то момент убежать – и бежать по улицам внешнего мира. Убежать куда угодно - чтобы не возвращаться.
   Больно. Всем надо бежать от боли.
   Ненавижу это, когда больно.»
*28*
   Кто же ты?
«Я схожу с ума… Схожу с дрожки разума на тропу безумия! И веду вас за собой!»
   Клен распластался повсюду, прополз по тому же туннелю, что раньше Гласс, и тоже вывалился наружу, прикидываясь коконом.
«Полюби меня.
   Люби же!»
   Стоглаз пристально следил за зеленой шевелюрой, не давая ей приблизиться к Гласс более пяти метров.
   Даже слез в нем не осталось.
«Выдави их из себя,- приказал Клен. – Давай - дави!
   Мне нужна твоя разница. Если ее убрать – мир станет тусклее, так ли? Я хочу чтобы он стал тусклее!»
-Не знаю, кц. Гласс хочет, чтобы он был ярким.
*29*
-Фхх-х-х…
-Фх-х-х… - Мистер Гласс проснулась, очнувшись от страшных видений – ее горло сдавливало и руки сдавливало… Она бредила наяву.
   Зачем?
   Ненависть, зависть и понимание – все это секнуду назад было внутри нее.
   Щуплое тельце девочки свернулось, пытаясь защититься.
   Ей столько раз объяснили, но каждый раз было больно.
   Что объяснили?
   Потому что она никак не могла в это поверить.
   Во что же?
   В то, что она одна.
   Теперь ей надо поверить в то, что она не одна.
*30*
   Можно биться головой о стенку, можно биться головой о стекло, главное - чтобы помогло.
«Ты опять начинаешь?!
   Опять…»
   Сколько раз, выворачивая себе руки и ноги, Гласс повторяла это, как таблицу умножения?!  Ее тянуло во внешний мир.
«Тебя все равно ТАМ не поняли и не полюбили! Так что не сходи с ума теперь!»
   Стоглаз аккуратно приподнял незадачливую самоубийцу, обернул ее меховыми покрывалами собственного производства и нежно убаюкал, перенеся на островок отдыха.
   Просто это было ее мечтой – она хотела и мечтала иметь друзей. В «Не видеть» подземелье ее мечта исполнилась, и осталось только добавить повсюду цвет.
*31*
-Яа-а-асень! – обрадовался Клен. – Ясень, ты иногда думаешь о любимом и нелюбимом?
   Ясень удивился почти идентично своему натуральному удивлению.
-У меня есть что-то нелюбимое?
-Само собой! – Клен положил руки на пояс и расставил ноги на ширину плеч. – Эх, Ясень, Ясень! Любимые существа и нелюбимые! Любимые вещи и нелюбимые, так же как и явления, случайности, чудеса, наконец!
«А еще твои любимые издевательства.» - иронично подумал Ясень, косясь на друга и уточнил:
-Я что - очень добрый?
   Или очень злой?
-Полюбить что-то… – он за последнее время заученным движением развалился на стуле. - Ведь ты помнишь, как нашел меня, Клен?
-Ха! Да ты легко отнесся к изменениям и быстро приспособился!
-Потому что э-это было приятно – разрезать себя и заново сшить.
-И постепенно извлекать корни? Особенно когда знаешь, что не умрешь?! Хи-хи…
-Корни из меня… Да во мне не было корней. Почти не было по сравнению с Мистером Гласс.
-Да уж.
*32*
-Приготовься меня услышать – ибо я буду петь или верещать!
-Лучше уж пой,  – поддел Ясень. – А еще ты орган не починил.
-Какой ты нетерпеливый! - Клен обиженно замахал руками. – И неторопливый! А орган я у-луч-ша-ю!
*33*
-Ты не все видел, как все. Боже… о чем ты только думаешь?!»
-А ты вообще кто?
   Ясень повел худыми плечами.
-Я-сень?
-Я – Тополь!
   Клац!
   Бам! – конечно же это Ясень упал на пол, ударившись локтями.
-О-о-о-о! - Мистер Клен выпрыгнул из входа в «Резать» зала, уставившись на него. - Упражнения? Да-а-а… Твоему организму необходим спорт.
-…
«Ты ведь не поэтому так быстро сюда прибежал, да?» - подумал спросоня Ясень, глядя на осматривающегося Клена, но ничего об этом не сказал.
-Да ну тебя, я просто уснул, - он поднялся, оперевшись на протянутую руку.
-Парам-пам… Оп-па! – Клен ловко вспрыгнул на стол. – Как делишки?! Как глаза? Глазки? Мой любимый, мой хороший глазик?
-Чего?! – Ясень судорожно ощупал голову и разве что не застонал. – Кле-е-ен… Бог ты мой – ну сколько можно…
-А что не так? Согласись – с ним лучше, чем без него!
-Если ты только опять окончательно не чокнешься и сам же его не съешь, как в последний раз.
-Спокойно! - Клен понарошку отдал честь. – В этот раз я все продумал!
-Да я чувствую… Что ничего не чувствую. Ух. Он на этот раз - как ты – прижился, влился, подластился и паразитирует… и щекочет мне шею.
-Ну и отлично! – Клен сделал пару оборотов вокруг себя, а потом еще немного поулыбался. - Хочешь, еще один сделаю?
-Нет, мне и этого хватит… С-спасибо.
*34*
-Я приведу вам новый элемент, чтобы вы не скучали!
*35*
   Когда правду говорят со стороны – это в тысячу раз правдивее, как если ты сам ее осознаешь.
«Сама я плакать не могу, но когда мне что-то говорят, я ненадолго ворую у людей их слова и плачу.
   Запереть себя внутри себя же - можно… Но даже в крепости слышен удар дождя и ты будешь знать, что снаружи плачет небо.
   О чем я думаю? Зачем мне эти мысли?»
-Я не убила ни одного, ведь так? Я никого не убила. Я сохранила гордость… человека… или элемента? Или объекта? Но я не убила – все это нам мерещится. Откуда я знаю, как это выглядит во внешнем мире?
-Дзы… Но тогда получается – ты никого и не исправила…
-Да. Я не делала ни того - ни того. Я путала смеси… И я постоянно…
 -Жаждешь? Дзы-дзы. Не переживай – тут  все такие.
-Незакусма, когда ты был один у Клена, каким он был?
-Таким же как сейчас – более веселым и куда более безумным в отрицательной тенденции. Дзы-дзы-дзы…
«А еще из меня пропадает кровь.»
-Ах, он был великолепен! Такой изящный и красивый! Мы тут же поладили!
-Незакусма, – Гласс была малость ошеломлена случайно поразившей ее догадкой. – Ты случайно – не «Кто»?
   Последовало невинное молчание.
-Вообще и в принципе, если намеренно не врать… дзы… Я самый его первый элемент.

Глава 7: Не придумывать.

-Исправленный?
-Исправлен...ная.
-Кц-кц?!!
-Неужели?!
-Ну да… А чему так удивляться? Или чему – вы удивляетесь? Я ведь сказал – смелый и красивый!
-Ты сказаЛ.
-Издержки преобразования… Когда я стал Незакусмой, я перестал быть «сказаЛА» и еще раньше, когда я был Пятиглавом.
   Пятиглав.
*2*
   Отменные мозги с отменным умом в пяти отменных головах! С единой организацией и общей нервной системой. Пять голов служили одной цели.
   Ряды тупых квадратных зубов. Ряды острых зубов, смертоносных, как кинжалы. И за нмии еще один ряд  квадратных. Потом – круглые – дробительные, а потом - широкоповерхностные – измельчительные.
   Рты пяти голов прокусывали любую кожу и ели не только тела эелемнтов, но и все их мысли без остатка.
   А еще Пятиглав ходил на двух дли-и-инных и тонких ножках, как цапля, поэтому он часто ударялся головой о потолки верхнего подземелья.
   Пятиглав – и двадцати пяти лиц. На каждый мозг каждой головы приходилось по пять выражений. Он мог их крутить, поднимать и опускать - они легко переползали, сменяяяь на основном месте. Было весело!
   Он часто улыбался, вернее, делал то лицо, где была улыбка.
   Как это всегда подкупает – постоянно улыбаться…
*3*
-Предатель!
-Уха-ха-х-ха! – рассмеялся Пятиглав. Чтобы общаться с этим заносчивым высоким объектом, который звали «Мистер Клен» его пятиглавье собиралось в одно гигантское лицо, не переставая смеяться.
   По правде говоря, ему хотелось отрезать эту маленькую, но такую забавуню головку и приделать ее к себе шестой.
   В новом мозгу было бы очень много места и много нового.
-Муп-муп… Давай капельку потанцуем!
   Значит, Пятиглав говорил «муп-муп»…
   Вот и разобрались со всеми жителями «Не видеть» подземелья.
*4*
   Пятиглав тоже не любил людей, он любил детей.
   Любил улыбаться.
«Смотри-ка, как весело – объекты ругаются!
   А еще почти не говорят.»
   Клен танцевал, неподвластный себе, но он все равно продолжал улыбаться, каждую новую минуту узнавая что-то новое взамен старого. Он улыбался по-прежнему упрямо.
«Танцевать и улыбаться – вот оно, счастье! Моментальное и мнимое!» - решил, глядя на него, Пятиглав.
*5*
-Мне надоело! – заявил Клен. Он еще не был тогда зеленым – и не был позеленевшим. У него были ниточные, практически белые волосы немного выше плеч. Как дерево, в которое превращался, он расположил себя в пространстве, по-прежнему ломкий и кривой, сбитый как на шарнирах. - Мне надоело! - повторил он, уперев руки в бока.
-Твой тон не увязывается с твоим видом, – осудила его первая голова - четвертое лицо.
-Ты какой-то безумный! – сказала третья голова - второе лицо.
-Нее-е-е, мы тебе не надоедим! – поддержала голова первая – третье лицо.
-Данное утверждение спорно…
   Клен опять станцевал и улыбнулся.
-А мне надоело!
-Добрый какой…
*6*
   Однако стоило Пятиглаву прислушаться – стало понятно, что ему - и вправду надоело.
   И он все прекратил – как всегда молниеносно и без колебаний!
   Вечером было мокро – они не выпили чай, потому что чай падал им на головы – мутная грязная вода.
   Все казалось одинаковым, отблески и цветущая плесень на стенах ничего не изменили.
   Клен приготовил большой котел – несколько раз ему почти вырывало руки, пока он его не дотащил, но он ведь был упрямым… У котла были сглаженные квадратные края. Будущее зеленое чудище развело под ним самую большую спиртовку, какую только смогло найти. Приготовившись к завершению желаемого, он приоделся и причесался, а потом тихонько и нежно позвал…
   Правда его трясло от еле сдерживаемого смеха:
-Пятиглавка… Пятиглавушка…
   Его волосы зеленели на глазах…
*7*
-А потом? – Гласс так увлеклась рассказом Незаксумы, что уже давно переползла с островка отдыха на стеклянный бок банки – и по нему сползала все ниже и ниже.
-Кц! – Стоглаз подхватил ее и укутал, вернув на место – себе под бок.
-Потом…
*8*
   Он позвал Пятиглавку и ждал, когда она придет, но она не приходила.
   Она смотрела, как он устанавливает котел и подготавливает огонь. Игра? Нет. Смесь? Но Клен избегал этого занятия, пока он был один. Так что он задумал?
   В итоге все вышло случайно. Пятиглавка не хотела добровольно прыгать в котел, но тот был низко – и ей пришлось наклоняться. А зеленое чудовище только этого и ждало – «случайно» оно оказалось над ней, когда она принюхивалась, попеременно поворачивая лица...
   Рассмеявшись, Мистер Клен толкнул ее…
   Бульмцк!
   И потом смеялся только Пятиглав, постоянно, всегда после этого смеялся!
   Ни одно из его двадцати пяти лиц не смогло возразить своему хозяину.
   Незакусма.
   Длинные ноги Пятиглава не сразу поместились в котел.
   Наконец – он стал самим собой – невовремя застывшим куском серой массы.
*9*
-Я чувствую, что здесь была история!
-А еще ты наверняка слышал красивую музыку.
-Может быть, все может быть! - Клен как на коньках покатался по горлышкам банок, потом соскользнул на пол, повращался и покрутился там, потом прошелся по стенке в перпендикулярной плоскости и завершил пассаж пируэтом во все стороны, для пущего напряжения встав на руки и немного пройдясь таким образом по перилам.
-Дзы-дзы-дзы-дзы. Ты не похож на старенького и древнего!
-Хорошо… э-эх… маскируюсь!
   Что-то многозначительно хрустнуло в спине, но Клен не придал этому значения.
-Даже слишком хорошо, дзы… Я сегодня рассказал Гласс о твоем бурном прошлом!
   Все еще в вертикальном положении Клен отжался и с грохотом свалился на пол.
-Показав меня с моей лучшей стороны, я надеюсь?! – лучезарно улыбнулся он, потирая отбитое плечо.
-Скорее с твоей естественной стороны.
-Так и знал! Кхех…
-Кстати. Дз…з… А как ты вошел?
-Хе-хе... – Клен сымитировал улыбку.
*10*
   «Варить» зал растаял в тумане. Гласс поломала ноги и три ребра. Кричать не было никакого смысла - звук пропадал на сантиметр дальше вытянутой руки.
-Стоглаз… Стоглаз… - произнесенное ею «з-з-з» было особенным – как скрип ногтей по гриыельной доске – и было рассчитано не на звуковое, а на кожное восприятие. Поползав по стене, Гласс нащупала квадратный рычаг и повернула его, чтобы открыть вытяжные закрылки.
   С глубоким вздохом облегчения пространство понемногу стало очищаться.
-Эй, - Гласс едва не упала, вовремя зацепившись халатом. – Поговоришь со мной?
-Кц?
*11*
   Быстрей. Быстрей. Быстрей! А то ты не успеешь! Ну честное слово, не успеешь!
   Гласс перебежками покоряла заваленные коридоры, стараясь не останавливаться, чтобы сократить расстояние до цели.
   А сокращалось оно неохотно. Темнота постоянно поворачивалась и стены вслед за ней превращались непонятным образом в новые коридоры – а те, в свою очередь, в новые - в новые – в новые - и тому подобное…
   Было жарковато и жутковато.
   Клен дышал ей в спину, в шее судорогами сводило связки. Позавидовав им, отключались нервы в пятках и кистях. Тело отказывалось подчиняться такой вопиюще ненадежной системе управления, как мозг Мистера Гласс!
«Всего за одну секунду… Как же… как же так… Почему его опять не разбудили?!
   И ясенб же вроде уладил этот вопрос?!
   Клен что – опять вшил ему в затылок глаз?!»
*12*
-Ясень-таки сбежал, - выдохнула Гласс.
-Ш-ш-ш Я-а-асень… - позвал Мистер Клен.
«Что он сделал с Незакусмой?! Где он? Где его смех?! Где он сам? ГДЕ?!»
   Гласс шарила в свежей пыли, как в муке, в стеклянных растворах, как в киселе, и в самом стекле – будто в воде. А еще она поднялась в верхнее подземелье, но, не выдержав нахлынувшего из него кошмара в виде Мистера Клена, сбежала, запинаясь, вниз.
   Еще ниже? Спастись можно, только забравшись еще ниже?!
   Ниже…
   Стоило побывать в нижнем подземелье…
   Туда она и побежала сломя голову.
   Хотя могла бы и задуматься, почему это вдруг ее туда так стихийно понесло…
*13*
   Она проникла туда случайно – и это, конечно же, – была неправда.
   Задыхаясь, Гласс шлепнулась в грязь «Добывать» зала, как на больничную койку, где ее сто процентов вылечат.
   Она поскользнулась, пытаясь подняться, и снова шлепнулась.
   Неприятно – лицом-то в грязь.
   Под слоем извести, каких-то камней и загустевшей крови, которая ей мерещилась, был пласт – гнилой пустоты – и если под него поднырнуть.
   Попадешь в нижнее подземелье.
«Я должна там побывать!» – с отчаянной решимостью поняла девочка.
   Она должна была туда проникнуть!
*14*
   А еще там ползал Мистер Тополь – и всякому, кто собирался в нижнее подземелье, стоило об этом знать.
   Именно ползал. Ведь он туда проник через дыру, «играя в паучка» с Мистером Кленом. Его образ хорошо сохранился, запомненный неживыми, безмолвными свидетелями: стенами, потолком и полом.
   Он ползал на спине. Для удобства у него были вывернуты руки и ноги, а также неправдоподобно расположена  шея с перевернутой пушистой головой.
   Последняя, скорее всего, уже стала грязной и похожей навеник…
   Гласс немного повисела в бездонном отверстии, держась одними пальцами за край – потом с легким треском они сами собой выгнулись – и она улетела вниз.
   Все – летим.
   Фью-у-у-у-ум!
   Бум-м-м…
   Пятнышком зажегся свет – в высоком куполе блестел выход-яма.
   Мало света – слишком мало света.
   Только сейчас Гласс поняла, что сделала что-то странное и непоправимое.
   Как ей отсюда выбраться? И где Мистер Тополь? Шебуршание одежды на ее теле, когда она попыталась двигаться, слишком поздно напомнило ей, что никто на этот раз сюда не спустится, чтобы помочь. Выход придется искать самой.
   Зачем она вообще сюда спустилась?
   Гласс прошла несколько шагов вперед прежде чем увидела, что ничего не видит…
-Ой…
*15*
   Она стукнула пяткой в десятый раз после десяти шагов и так же прокричала.
-А-а-а! Мне – все равно!
   Эхо, скушав ее словечки, сытое, удалилось в неизвестном направлении.
*16*
   Он провел ногтем по своему дрожащему жилистому животу.
-Ты опять мне не веришь?
-Вз-з-з-з… - Сорокорук тоже перестал его резать и неторопливо открыл замки на цепях.
-Вз. Вз-з-вз.
-«Ты не похож на это тело». Я знаю – Клен мне тоже не поверит…
   Ясень хотел по привычке поправить очки, но потом вспомнил, что их нет. Надо же - как странно: еще несколько дней назад этот постоянный шум в его голове был невыносим, а теперь он совсем его не замечал. Зажимая кровь, он зашил очередную нанесенную себе рану, пообещав почаще тренироваться до видимости состояния неживого – и приготовился идти в обход, распределив на железной тележке по ванночкам разные медицинские жидкости и еще раз красиво разложив медные шприцы, ножички, трубочки и крючки…
   Было просто адски жарко – или это его желания так отчаянно рвались наружу?
   Для «Не видеть» подземелья нормально - это когда ниже нуля. Ясень закатал рукава халата и натянул белоснежные перчатки.
-Наверное, неполадки в зале у Гласс. Сходим туда?
   Сорокорук уже был в коридоре – одноглазо щурясь, он остановился возле двери с номерком «10».
   С трудом разобрав его намерения и вспомнив, что же находится внутри, Мистер Ясень даже поначалу никак не отреагировал, а помолчав, сказал:
-Ну спустилась, ну темно ей там. Стоглаз же…
   …
   И тут Ясень понял: нет Стоглаза, и Клена там нет – и вообще, - там темно и ничего нет! Потому что в нижнем подземелье кроме Мистера Тополя никого никогда и не было! К нему запрещено приближаться!
   Десятая «Лежать» комната – это вход в нижнее подземелье. На двери тяжелый стальной засов, а внутри земля и паутина. Пальчики оближешь!
   Но не сейчас – когда там Мистер Гласс.
   Ясень вернулся за халатом и покрепче зашнуровал ботинки.
   Впер-р-ред!
*17*
-Гласс! – повиснув на руках, тонкая рыжеволосая макаронина из мяса и костей болталась над пустотой. Ясень ощущал под собой слабое колыхание зловещего ветерка. Он пытался что-то рассмотреть, но это был заведомо глупый ритуал.
   Было слишком громко, если позвать, а если не звать – было слишком тихо.
-Улыбнись мне «по-необычному», улыбнись же мне… «по-новому»… – сумрачно попросил Ясень, выдохнул и, не обращая внимания на протесты Сорокорука, спланировал в никуда.
   Хлюпая ботинками, Гласс шла по круглому туннелю–норе. Ее ноги увязали по щиколотку в грязи, что-то ползало по потолку и вокруг.
   Да неужели все нижнее подземелье - одно большое болото?!
   Мысль могла оказаться вещей – наверное, не стоило ее так часто думать.
   Как раз после этого Гласс нащупала гранитные плиты.
   Гранитный туннель? Сюда бы Ясеня или Клена с их фонарчатыми глазами… Изумрудные глаза Гласс по-прежнему не горели, излучая свет – что ее очень огорчало.
   Увы, но плитки камня были глухими и пустыми внутри - мертвыми. Не то что стены среднего, основного подземелья, которые всегда были рады разговорам. Гласс зябко поежилась - ей не хватало ехидного смеха Незакусмы и глухого ворчания Стоглаза, не хватало оранжевого света и зеленого страха…
*18*
-Ну почему я ее туда пустил? А?! Ну за-че-м??!! М-м-м-м… Ну зачем? - это так сокрушается мохнатый чудик, постоянно потирая свои бока о стены.
«Ясень идет!»
-Кц-кц! – быстро исправился Стоглаз.
   Но Ясень больше бежал – и мимо.
-Почему ты ее не остановил?! – на ходу крикнул он. – Почему она пошла туда одна?!
   Под его одеждой что-то позвякивало - одежда топорщилась.
-Почему я…? – не понял Стоглаз.
   Но за ангелом следовал…
   Монстр!
-КЦ!!
   Сорокорук рухнул на дверь «Лежать» комнаты, намертво прилипнув к ней, едва Ясень ее приоткрыл.
-Вз-з! ВЗ!
   Он чуть не оттолкнул своего хозяина – но на то были основания! Судя по донесшемуся крику, Стоглаз задержал что-то страшное – Мистера Клена, надо полагать.
   Сорокорук все понял, взвсеил и решил - уж Ясеня-то он обязан уберечь!
   Позиция у него была такова: не пущу, не пройдешь, и не надейся – делай что хочешь, но дальше ходу нет!
   В-з-з-зынь… У Ясеня не было времени спорить, он достал скальпель.
-А так?
*19*
-Но я тут не при чем! Думаю, Ясень справится! А вообще – что случилось? М? – Клен совершенно напрасно и бесполезно задирал голову, пытаясь разглядеть Стоглаза, который от усердия аж распух, тараща на него все свои «гляделки».
-Не по-ни-ма-ю! - Клен обошел Стоглаза по полукругу и даже деликатно потрогал край его лапки.
   Странно, но его полубезумное состояние тут же прошло!
   Клен пошатнулся и прислонился к стене.
   Тогда не церемонясь Стоглаз извернулся и ухватил его, пока еще непонимающего, поперек живота, потащив на другую половину «Творить» куска Ясеня, не взирая на брыкания монстра и его бессвязные вопли.
*20*
-Охо-хох… - Клен с кряхтением выпрямился возле черной дыры. – Ясень мне всегда говорил: «Не приближайся к нижнему подземелью!» так что мне в него нельзя! Ни на каких условиях нельзя! А знаешь, почему, Стоглаз?
-Кц? – устало спросил Стоглаз (кто ж знал, что на половине Ясеня есть еще один вход в нижнее подземелье, не тот, которым воспользовалась Гласс – и это не было секретом для Клена…).
   Зеленый монстр «Не видеть» подземелья опять опустился на колени, немного нависая над дырой. Уже здесь в его горле нарастал неадекватный смех.
-Хи-х-хи… потому что… стоит мне… ой, хех-хе… туда зайти – и я, фух! – Клен с силой отклонился назад, повалившись на пол. – Начинаю сходить с ума!
   …
-Кц?
-Ну да… еще более сумасшедшим! – Клен тяжело отдышался, снова став нормальным. – Ау-у-у-у-у! – позвал он наугад, приставав ладонь ко рту.
   Ответа, разумеется, не последовало.
-Гм… после того, как я загнал туда Тополя - его тело дрожало и начинало перестраиваться. А еще он хотел меня сожрать. Помнишь, Тополь говорил, что мы с ним похожи? Так вот – чтобы как-то помочь - мне придется спуститься самому. Я понимаю, что там будет Ясень… И Гласс… И за них-то я и беспокоюсь. Так вот! – Клен скинул халат, оставшись в красной рубашке, – …кто-то явно надо мной шутит! Зато удачно! Хи-хи-хи… – он снова наклонился над проходом. – Я захочу их съесть, услышу все свои элементы, вспомню все самое плохое – и это будет чудо, если я при всем при этом еще останусь самим собой!
-Кц? Кц-кц-к? Кц? – заволновался Стоглаз.
-А кто тебе сказал, что я вернусь? Их выловишь, да…
-КЦ?!
-У-ух! – и прежде чем он успел что-то сделать, Клен исчез.
-Я не думал, что он такой… Совсем не думал, - пятясь, Стоглаз потихоньку начал дрожать от волнения.
   Клен… беспокоился о Ясене и Гласс?
-Как же я сразу не понял… Я думал – он, как Мистер Тополь, - всех ненавидит.
   А кто побеспокоится за него?!
*21*
   Если Тополя боишься физически, то Клена боишься целиком. Если он ползает быстрее Тополя – поводов бояться становилось в два, а то и в три раза больше.
   Гласс услышала его, когда наощупь выбралась в большое и пустое. Зала. Вроде тоже каменная…
-Что-то не так… – она кубарем скатилась вниз, выбив пару суставов.
   Всплеск! Вода… Ух… все равно она упала в жидкость – можно было и не стараться затормозить. Вода была везде – по ощущениям - и кода Гласс начала потихоньку идти, та неожиданно стала липкой.
   Не беда. Но чтобы подняться по противоположной стене, придется карабкаться по выступам или трещинам, вставляя и искривляя в них пальцы – это больно. А если соскользнуть, придется начинать все по новой. Впрочем, если только она не пораниться, то тело послушно вправит и исправит то, что Гласс изувечит – и снова на подъем!
   Точно! Главное – не унывать!
   Победоносное восхождение девочки было нежданно прервано веселым и немного истеричым голосом:
-Ну что ж ты, Гласс, не включила свет! Ха!
   Живот внутри нее перевернулся. Клен за ее спиной подпрыгнул к потолку – об этом рассказали быстрые порывы ветра – и там он что-то нажал…
   Щелк – бамс – шлеп! - он нажал – оттолкнулся – и приземлился в лужу на дне.
   Гласс зажмурилась. Это была мраморная зала… И загоревшиеся зеленые лампочки нисколько не раскрасили ее бледного великолепия, только подчеркнули иллюзорность реального.
   Покрасневшее чучело, являющееся мистером Кленом, вылезло из лужи и шумно отряхнулось, прежде чем начало карабкаться по стене.
   Он действительно оказался быстрее Мистера Тополя и нашел гласс раньше. И он еще мог себя контролировать!
-В общем - я тут! – как ни в чем не бывало, отозвался зеленый монстр с потолка. – И… Лучше ко мне сейчас не приближаться! Если хочешь остаться целой и не-е-е-евредимой, вот как-то так! – достигнув вершины, Мистер Клен оттолкнулся от нее и опять спланировал вниз.
   Паук… – когда облегечение и испуг прошли, Гласс смогла разглядеть его получше – паук!
   Ее друг выглядел почти так же, как в ее воображении выглядел идеальный Мистер Тополь – только его кости были пока еще на месте. И глаза не потеряли выражения осмысленности. А его предупреждение…
-Еле-еле держусь! - выдохнул Клен. Он старательно улыбался – даже жутко как-то – обычно у него все выходило непроизвольно. Руки у него иногда дергались, позвоночник тоже, но он цеплялся за сознание, хотя не находил в нем никакой прелести.
-Клен…
-Не-не-не! Не приближайся! – Клен протестующее замахал руками, пытаясь обхватить себя, не наброситься на Гласс и одновременно остановить ее. – Иди вверх по туннелю – еще три-четрые зала впереди – а там открыт проход! Прочь!
   Гласс не сразу поняла, что это значило и что от нее хотели.
-Но ты ведь… сам не выберешься?
-Хе-хе! Откуда тебе это знать?! Я в-в-выберусь! – судороги сковали ему язык, Клен закашлялся – пришлось ему опять поваляться малость в грязи, раздражая рецепторы, реагирующие на внешнее и осязаемое, чтобы прийти в себя.
-Мне по-прежнему надо в нижнее подземелье, - виновато возразила Мистер Гласс. – И я ведь от тебя убегала!
-Но ты ведь, – дамц! – в очередном порыве, чтобы удержаться от безумия, Клен ударился лбом об стену, – слышишь Тополя!
-Тебя я слышала отчетливее! – с ужасом глядя на происходящее, перспектива «сбежать» и бросить Клена казалась Гласс все менее привлекательной.
-Сейчас не время спор…
-Привет, ребятки!
Свет погас.
*22*
   Ясень еще десять раз подумал, прежде чем начал двигаться в нижнем подземелье. Потянув носом воздух, он на всякий случай прислушался, что-то сказал, попрыгал, проверяя себя и опору под собой. Потом он еще раз сто подумал – и только после этого заглянул внутрь следующей залы. Ему предстояло перейти узкий коридор – и не снести себе полголовы.
-Кхм. Я готов!
   Ощущение полета продолжалось пару-тройку минут, но ощущение падения длилось две-три секунды. А после удара осталось одно лишь ощущение земли…
   Под его ногами, под жгутиками его паучьих лапок.
-Где ты, Клен?
   Ясень совсем не улыбался, но у него было много других достоинств: он молчал – он тренировался.
-Фех… – ангел поскользнулся, тут же поднялся и пополз по стене.
   Его руки не приспособлены к такому. Он не зря говорил Клену не соваться в нижнее подземелье – потому что чем больше приспособлен – тем больше желания у подземелья забрать тебя. Ясень ведь даже сейчас не слышит, что говорят ему стены в среднем подземелье, он не слышал раньше и песни элементов. И он не приближался к «Лежать» комнатам, пока снимал очки. Это было обещание.
   Он занимается нежной, элегантной, утонченной работой, требующей изящности. Вот какой он добрый и умелый… сам себя не похвалишь – никто не похвалит.
   То-то их тут в два раза меньше стало…
«Кого это - их?
   А ты что, забыл, что в нижнем подземелье были не только случайные посетители в виде Мистера Клена и Мистера Тополя? А зачем Мистер Клен сюда спускался – ты тоже - забыл?!»
-Нет, не забыл, – сквозь зубы проскрежетал Мистер Ясень, подтянулся и сел на ухабистый пол следующего туннеля. Он снял ботинки, чтобы оставлять поменьше следов и его было сложнее выследить. Синие глаза разгорались, как фонарики.
   Заметив свет, призраки тут же метнулись к добыче, ухватили его за края одежды и потащив назад.
-Еще чего…
   Вжих! – Ясень изобразил сложную серию взмахов склаьпелем и неприятное «нечто» уползло во тьму.
-Не нужны вы… мне… И ваши мысли - тем более!
   Так кого стало меньше? Кого – их?
*23*
-Назад! - тихо лязгнул челюстью Клен – и Гласс ощутила на щеке его судорожное дыхание. Костлявые холодные руки осторожно касались ее и тут же отдергивались, чтобы не пробуждать в своем хозяине излишнюю жажду чего-нибудь уничтожить. Они осторожно подталкивали ее вверх по стене – к несчастью – как раз туда, где ползал, как ядовитая змея, Мистер Тополь.
«Клен, я не смогу тебя здесь бросить…» - думала Гласс, вяло сопротивляясь.
-Хо-хо-хо-хо! Так-так-так… - Тополь не скрывался, но его нигде не было, хотя чувство «его» было повсюду.
   Клен стал подталкивать Гласс настойчивее.
-Он - не самое страшное, что здесь есть, уж ты поверь… - шептал он, кисти у него подогнулись, но Клен удержал подругу головой. Бирюзовые глаза по-прежнему светились тускло – он по-прежнему балансировал на границе разума.
   И Гласс уже нащупала пальцами пустоту-коридор в другой зал, когда…
   Бамс!
   И она полетела на пол! Ее ударило в висок – голову перевернуло, тело выбило в воздух. К счастью -  Клен перехватил ее на полпути падения и сам столкнулся с камнем.
-Хе-хе-ха-ха-ха… – рассмеялся он, поспешно выпустив и отбросив девочку, чтобы не разорвать ее на части. Сделав это, он резко оттолкнулся и бросился вверх.
   Скрежет чьих-то когтей, хруст чьих-то костей – сначала как в тумане, но Гласс постепенно пришла в себя. Клацанье зеленых зубов перемешивалось со вспышками белого света – это горели глаза у Тополя, и она постепенно начинала различать две быстрые беспощадные тени, которые жестоко ранили друг друга, не заботясь об окружающем и собственном будущем.
   Подняться по стене…
*24*
   Было очень влажно, а потом был обрыв – и было крайне неудобно. Надо было скатиться вниз, спиралькой взлететь наверх, и затем крутиться, уходя в штопор…
-Микробы… - Ясень не ожидал ничего подобного, но стоило ему высунуться из проема – и его тут же сшиб клубок из двух переплетавшихся тел.
*25*
   Гласс ползла наверх – наверное, Клен так быстро двигался, потому что умел разговаривать с этими пустыми камнями. Или просто они здесь другие – вот она и не может их понять?
   После этих мыслей Гласс потерялась…
   Все это подстроил Тополь - это чувствовалось. Что ж… По крайней мере она знает, кого винить. Но что теперь? Вернуться?
   Это сражение не для нее. А она уже была в другой зале.
   Гранатовая комната, кажется - вней был такой же запах, что и в предыдущей… Вспомнив, что сделал Мистер Клен, Гласс сначала ощупала стены, прежде чем укатиться на дно – и радостно вскрикнула - вот он – выключатель!
   Она зажгла свет. 
   Ого… Кровавые – прям-таки дьявольские камни усыпали все вокруг, а что еще хуже – Гласс совсем не удивилась этому!
   Перевернув голову на место и расслабившись, Гласс свободно скатиласт вниз.
   Хрум-хрум… – она приземлилась с выбитым плечом и примятой челкой.
   Альпинистка… Зал был ловушкой – нигде больше выступов не было и выходов тоже не было.
-И что теперь? – с тревогой спросила Гласс.
*26*
   Создавалось впечатление, что кто-то хитрый обвивался вокруг шеи, пел, что-то пел и что-то говорил – и Гласс становилось от этого не по себе с того момента, как она спустилась в нижнее подземелье.
   У этого «кого-то» - было два тела. Это было два разных существа.
*27*
-Они задерживаются, - переживал Стоглаз. – В каком выходе они появятся?
-Так немного времени прошло. Подожди… - ответил Сорокорук.
-Ты настолько в нем уверен?
-… он уверен в себе… сам. Я просто его люблю.
-Как-то по-своему это осуществляется.
-Да.
*28*
   Время бежало то быстро, то медленно. Гласс никак не могла его поймать, в третий раз выворачивая себе позвонки – что было довольно болезненным.
   Вернуться. Она почти справилась с подъемом, но опять упала – и решила для начала несколько поломать себя, чтобы походить на паука – и передвигаться бы стало полегче. Увы - чего-то по-прежнему не хватало – да и руки с ногами к гладким стенам совсем не липли.
   Как раз тогда из перехода выскочил Клен, а за ним по пятам – Мистер Тополь.
-А-ох! – Гласс бросилась с дороги, но Клен рухнул вниз и, не обращая на Тополя никакого внимания, схватил ее, грубо потащил по бугристой стене наверх – и швырнул… к следующему туннелю?! - который неожиданно открылся прямо над их головам!
-Как… – только и выговорила Гласс. Видимо – на Мистера Клена ловушки и иллюзии Тополя не действовали.
*29*
-Я слышу песни?! Это их песни, Сорокорук?
-Их обоих? Едва ли. Вряд ли!
*30*
-Так давай улыбнемся, Клен! Кле-е-ен… ты же говорил, что нижнее подземелье будет целиком в моем распоряжении?!
-Давай! – кивнул Клен.
   Что Мистер Тополь хотел найти такого интересного в его улыбке? Пару точек, пару ручек и два хвоста?
   Гласс свернулась калачиком, потом развернулась и свернулась снова, но уже в виде гусенички, решив, что так будет безопаснее.
   Стены содрогнулись – Мистер Гласс скуккожилась возле квадратного каменного постамента, немного побаиваясь радоваться. Но раз Клен так велел.
-Ясень! – вдруг самостоятельно вскрикнуло ее горло, неожиданно почувствовав теплое и желтое.
   Клен и Тополь катались по спирали, постепенно устремляясь к центру шарообразного зала и пересекая его иногда по осям перпендикулярно. Клен не подпускал Тополя к выходам и принимал все удары на себя. Он истекал кровью, был весь в синяках, но ему это, похоже, - нравилось! - по крайней мере Гласс не слышала ничего кроме его смеха и ехидных, подстрекающих замечаний.
   Хотя, при всей аморальности подобного поведения только благодаря ему она еще оставалась целой. Ясеню все это не понравится - она совсем не бережет такое драгоценное тело зеленого монстра «Не видеть» подземелья.
   И все-таки. Надо было ползти дальше: взобраться - не взобраться – выбраться -  это зависело только от нее. Но она не могла с этим справиться – ей было страшно.
   Зажав руками уши, Гласс все больше парализовала себя мыслями о смерти.
«Его смех…»
-Дзы-дзы-дзы…Вставай уже! Быстро!
«Незакусма?!»
   Парадоксально – но ее мышцы слегка расслабились. Тогда, пригнувшись как можно ниже, Гласс продолжила тихонько двигаться.
   Казалось почти невозможным преодолеть один метр, но уже было два - три - четыре…
   Только бы теплое…
   Острое…
   Круглое… Нет - волнистое…
   Не исчезало.
   Бульмц!
   В новом зале тоже была вода.
*31*
-Уй… - по затылку как будто пробежали фейерверки. Может – это были необходимые страдания ради высшей цели? - Ага, как же… - скрипнул зубами Ясень – один глаз у него всяко накрылся. От удара вспухло нижнее веко и поплыло верхнее…
   Неприятно. Почти так же неприятно, как былл бы, если б его натерли чем-то очень скользким и отвратительно пахнущим, а потом сказали вырезать узоры из чистой белой бумаги.
   Ясень спустился со стены по косой, перевернулся через голову, оттолкнулся - и в итоге спланировал…
   Но на Тополя не попал. Да тот постоянно катался туда-сюда! Как тут уследишь!
   Мистер Клен зарычал и раздалось смачное:
   Хрум!
*32*
   Следующий туннель оказался гораздо уже предыдущих, пришлось лечь, чтобы компактно продвигаться дальше.
   С попеременным успехом ломая то одну, то другую кости, Гласс ползла вперед.
   Свет возник неожиданно и резко - желтый зал, усыпанный кусками солнца, походил на разрезанный мармелад - в квадратной формы коробочке и без крышки.
   Но Гласс это было не важно. Мистер Клен и Мистер Тополь - не войдут в такой узкий туннель – вот, что она думала, кое-как забираясь на противоположную стену, протискиваясь в следующей лаз.
*33*
   Побеспокойтесь о себе и своей безопасности…
   Не перебегайте, не перелетайте и не перепрыгивайте дорогу быстро движущимся объектам!
   Воздух и молнии! Можно, кончено, было изобразить жертву, но только так, чтобы все поверили, а на это Ясень, опасался, - у него не хватит мастерства. А значит…
   Швах! - он развернулся и «махнул» рукой еще пару раз.
-А-а-а! Что ты делаешь?! – завопил Клен, тут же рассмеявшись.
   Ясень махнул еще - швах-швах!
-Да что ж такое-то?! Маньяк! Садист!
-Ничуть не меньше чем ты!
   Швах!
-Ну уж нет! Не уйдешь!
-Хе-хе-хе-хе-хе!
   Они разбежались и потерялись в темноте, закрыв свои глаза – единственные источники света… Довольно скоро Ясень нащупал холод и прижался к нему спиной.
-Открой глаза, вокруг только его свет… – тихонько велел ему Клен.
   Шв….в…в.. – Ясень медленно вел ладонью вверх.
-Нет!
-Хе-хе-х-хе! - топот Мистера Тополя в темноте казался особенно устрашающим!
   Шв…в…вах…швах…швах…
-Да подожди ты… Это же я!
   Ледяные руки, беспомощно содрогаясь, пробежали по его плечам и шее – за ними бежали мурашки - это точно руки Клена…
-Открой глаза.
    Ясеню было не по себе. Он резал Клена, чтобы прийти в себя самому и привести того в чувства – но их противник…
-Тише…
-Сейчас же!
   Ясень повиновался – и на миг все нижнее подземелье осветилось многократно отраженным синим сиянием.
-Хе-хе!
«Не понимаю!»
   Швах!
   Закрыва глаза и так ничего и не увидев, Ясень все же ударил - и не ошибся.
«Понимаю! Клен сделал меня приманкой!»
*34*
   Но испугаться никто не забыл. Очень испугаться.
   Потому что стало как-то слишком уж опасно – и это была не шутка. Мистер Гласс вваливалась и вываливалась из залов нижнего подземелья, но выхода по-прежнему не чувствовала. Хотя Клен сказал – всего четыре зала!
   Вырваться в среднее подземелье можно там, где есть темные проемы в потолке и там, где есть черные дыры.
   Гласс постоянно поднимала голову, чтобы заметить Стоглаза, который, несомненно, будет ждать ее, чтобы помочь.
«Тебя тут тоже нет… Нет…
   Где же тогда мне тебя найти?!» - говорила она с собой, чтобы не поддаваться темноте.
*35*
-Мы должны спуститься, – решил Стоглаз.
-Бесполезно. Вз. Думаешь, я не хотел? Но Ясень…
-Должны! Разве нет?! – Стоглаз упрямо повозил многочисленными мохнатыми руками по полу и для важности взглянул на Сорокорука сразу семьюдесятью глазами.
   Очень долгий, настырный взгляд…ы…
-Вз-з-з… делай, что хочешь!
-Я тронут твоей сговорчивостью, - Стоглаз редко язвил - это был особый случай. – Никто тогда не в обиде!
   Но ему не пришлось осуществить спасательную операцию вопреки желанию друга – в частности потому что из проема в полу все чаще и чаще слышались удары, стыки и склепки–хлопки.
-Давай споем! Давай поговорим! – доносилось оттуда.
-Давай улыбнемся и забудем обо всем!
   Чудища поежились – от этих внезапно нахлынувших криков даже им становилось не по себе.
*36*
   Ей надо было всего-навсего идти от входа к выходу, не подворачивая ног, но Гласс с заданием не справилась, провалившись еще на первой попытке.
   Малость проковыляв на четвереньках, она осторожно заползла в какую-то дыру – в черный проем. Он никак не выделялся на фоне других – и Гласс даже поначалу не поняла, что случилось.
   Поняла она, только когда…
   Ломай… Ломай… Пальцы о стены, ломай себя, ломай меня, об стены…
   Это было удивительно и страшно.
-Фх-х-х… фх-х-х…
   Сломай! Ну! Сломай меня! Сломай себя!
-М-м-м-м… - в голове Гласс возникали вопли или вскрики. – Что это? … … Огх!
   С разгону она врезалась в одну стену – потом с разгона - в другую. Ее швыряло вверх-вниз – вперед – назад и по новой.
   Сломайся!
   Что-то мстительное захватило ее тело!
*37*
   Стоглаз в нерешительности балансировал на краю.
-Кц… кц… что за ерунда. Ничего не понимаю. Это вообще ни на что не похоже! – бормотал он неразборчиво. Сдержать себя, удержать, оставить это занятие – и снова.
   Сорокорук подъехал ближе и аккуратно потыкал друга согнутым щупальцем. Он слышал внизу голос Ясеня и ощущал Клена с Тополем, но…
-Кц?
-Эй…
-Что?
-Не надо. Пожалуйста, не надо туда спускаться. Она найдется. Она же «мистер».
   Стоглаз больше не торопился с ответами.
*38*
   Что-то воткнулось под ребро…
   Мистер Ясень повалился на пол. Клен следовал попятам за Тополем, собирая разлетавшиеся брызги его белой крови в стеклянную баночку, которую всегда носил за пазухой. Ясень слабо улыбнулся – для моральной поддержки – в темноте все равно ничего не было видно. Ну и чтобы показать, что он пока - жив.
-Почти достал меня… - голос Мистера Клена был голосом уставшей драться плоти. Он облизнул сломанные ногти, измазанные его зеленой кровью, и осторожно дотронулся до Ясеня, сказав:
-Я в порядке.
-Я знаю, - отозвался Ясень.
-Я точно в порядке.
-А я точно это знаю… - Ясень выдохнул пополам с «откашлянул».
   В этот раз Тополь особенно близко. Но зачем он врет? Поможет ли это Клену?
-На, надень… - Клен протянул ему очки.
-Почему? Я ведь теперь все слышу и вижу…
-Это через мое восприятие – а в очках оно у тебя свое – лучше надень!
-Да ну?
   Очки дрожали, чуть ли не падали, а Ясень особенно остро почувствовал подступившие, облепившие его со всех сторон отчаяние и страх, которых до этого не ощущал… Его отчаяние и страх.
   Все равно их глаза больше не горели.
*39*
   Мистеру Тополю тоже следовало улыбаться – ведь он больше других походил на призрака.
-Гы-ы-ы-ыа… - в открытые зубы рука – БАХ! - и нет зуба!
   Только одного?
   Тогда – зубов!
   Всех?
   Части…
   Клен еле вырвался, напоследок отбиваясь и руками, и ногами. Параллельно он пытался не смеяться и выглядеть серьезным, но это ему едва ли удавалось.
-Выгоню изш-ш-ш-ш-ш нижнего подземелья-ш-ш-ш! – не выдержало и закричало зеленое чудовище.
   Мутно-белые глаза Тополя встретились с бирюзовыми Клена - и на их фоне выглядели бледной тенью. Что-то в них искрилось и переползало с места на место, наверняка – умные или активные мысли. Во всяком случае, Мистер Клен пытался их там разглядеть.
-Мысли… - Ясеня не покидало настойчивое ощущение того, что он о чем-то забыл подумать…
*40*
   Тяжело отдуваясь, живая желтая макаронина с переменными усилиями ползла вперед, волоча груз, состоявший из Клена. Груз и сам иногда отдувался, но делал это так искусно и изысканно, что это казалось притворством и выглядело нелепо. Ну разве что у него была вторая пара легких и одна лишняя пара рук…
   Улыбаться в последнее время перестало быть модным.
   Ох, Мистер Клен…
-Яс… – (он прервался, ударившись головой об угол камня) – Ясень!
-Что? – Ясень был крайне хмурым, а его голос - сердитым.
-Подожди… за…
-«Закрой проход. Подумай, как его закрыть.»?! Ты об этом хочешь попросить?!
-… - Клен виновато молчал.
-А как же Гласс?! -  не унимался Ясень.
-Она сама выйдет. И как только выйдет – закрой!
   Ясень хоть и был хмурым, но это не помешало ему быть правильным и быстро соображать.
   А еще он был непослушным.
*41*
-Давай… поползаем по стенам?
-Сейчас?!
-Ага!
   Ясень улыбнулся, потом немного посомневался, потом снова улыбнулся и наконец кивнул.
   Экий он непонятный! Да непредсказуемый!
   Чтобы овыбраться из нижнего подземелья – придется хоть как ползти по стене. А стена была высокая, камни уложены сплошняком и беспощадно гладкие.
-Ну и как мы выберемся? – поинтересовался Ясень.
-Легко! – воскликнул Клен – и задумался.
   …
   Прошло около пяти минут.
-Ну - и? – не выдержал Мистер Ясень.
-Момент… о! смотри! – Клен указал наверх.
   И у-ух!
-Вз-з-з!
-Тяни нас!
   Когда они уцепились за железное щупальце, Сорокорук поднапрягся и без проблем вытянул их наружу.
*42*
   Тук-бум-тук… – звуки были непостоянными. Это кроме того что они были ненасытными и под корень изнитожли пустоту.
   Клен осторожно просунул нос за дверь, параллельно принюхиваясь.
-Можно мне себя явить внутри твоего…
-Можно…
-Спасибо!
-Вз-з-з-з! – Сорокоруку уж очень не хотелось отступать от своих принципов, но он жутко устал, так что заворчал на зеленого монстра без особого энтузиазма.
   А тот с готовностью материализовался в комнате! Ясень лежал на смятой, сбитой кровати. Одеяло, как гигантский спрут, ползало по полу.
-Ну что еще? – вяло уточнил он.
   Клен склонился над ним – выпрямился – снова склонился, слегка поудивлялся – но не отступил.
-Ты выглядишь еще хуже чем вчера!
-Значит – мне легче.
-Ну да, я почти достиг цвета твоего лица!
-Бледноболотистого?
-Бледно-необычно-болотистого!
-Замечательно…
-В красную крапинку!
-Да ну? – Ясень нехотя согнулся. Было видно, что он сильно ослаб за последние дни. Обтянутые желтой кожей суставы почти не могли двигаться и специально, чтобы не выглядеть совсем уж жалким, Ясень натягивал на себя несколько слоев одежды.
   Хотя она не очень-то помогала. Попробуйте завернуть в ткань кусочек бумаги – хо-хо-хо… Есть эффект?
-Ты ни на что не похож, – ехидно вставил Клен, выглядывая из-под похудевшей подмышки друга в зеркало.
-Да, ты прав… – расстроенно согалсился Ясень, и аккуратно сполз на пол. – Похоже, ничего нет… я думал – на спине будут какие-нибудь полосы… Он же достал меня несколько раз – да и ты тоже…
-Просто тебе надо поесть! – Клен покрутился на пятке и вцепился в поручни кровати, чтобы не упасть. – Работы еще много, да?
-Пока нет…
   Клен улыбнулся. Ох уж эта зеленая улыбка! Ясень не решался заговорить. Сорокорук наверху притих, боясь помешать. Ладно. Улыбки улыбками - и все же:
-Все-таки, давай решим, – во рту ангела резко пересохло, но сейчас было не до него. – А что мы будем делать с Мистером Гласс?
-С кем-кем?
-…
   …
-А…? – не понял Ясень.

Глава 8: Не подчиняться.
 
   Ясеню почему-то показалось, что он проваливается в кастрюлю с киселем.
   Это была правда - или очередная неуместная шутка Клена?
-С Мистером Гласс, - повторил Ясень, вглядываясь в бирюзовые глаза.
-Э-э-э… - зеленое чучело выглядело озадаченным. – Я слышал с первого раза. Что еще за Мистер Гласс?
«Неправда!»
-Солома… - попробовал намекнуть Ясень.
-Где?
«Неправда!»
-Стоглаз и Незакусма….
-Неза… Откуда ты про него узнал?
«Нет!
   Кто? Что это такое? Что опять сулчилось?!»
   Ясень судорожно перебирал в голове все возможные варианты, но не находил ни одного приемлемого!
«Неправда!!»
-Ясень? – Клен изогнулся змейкой. Ясень попытался подняться - худые ноги предательски задрожали.
«Погодите-ка… Нижнее подземелье… Почему вот так вот сразу?» - Мистер Ясень нашел в себе силы встать окончательно и начать думать.
-Вз-з-вз… - Сорокорук переместился пониже, чувствуя, что понадобится его помощь..
-Нет! Не надо! Ничего, – Ясеня пробили судороги и слегка закружилась голова. За ними сразу же последовала тошнота.
   Как же так… Особенно сейчас. Сколько он пролежал тут – пока в такое превратился? Он же совсем истощен, а мышцы – атрофированы! А сколько все это время Мистер Гласс была в нижнем подземелье? Если Клен ее не помнит – он ведь ее и не спасал! А ведь она так похожа…
   Похожа…
   Похожа!!!
   НА САМОГО КЛЕНА!
   С постепенно нарастающим ужасом, понемногу приходя в себя, Ясень дошел, шатаясь, до выхода и с минуту обнимался с косяком. Клен все это время не шевелился, стоя возле его кровати.
-Ясень, откуда ты знаешь Незакусму?
«Неправда…»
   Еще раз оглянувшись, Ясень вышел в коридор.
   Он почти не мог дышать – было прохладно, ноги иногда запинались об пол – попадали в ямы.
   Прохладно… Стало необычайно прохладно. А до этого было жарко. Вывод один:
«Кто-то починил или же усыпил «Варить» зал! - Ясень заставлял себя идти дальше. – Но если Стоглаз караулит Гласс, кроме Клена никто с ним не умеет обращаться! Ох… Надеюсь, он его не разрушил…»
-Ясень… Мистер Ясень… вернись… подожди… Да почему ты меня не слушаешь?!
   Это был голос Клена - он все-таки зашевелился – чуть позже, чем вышел из комнаты Ясень, но учитывая его бодрое состояние - он быстро догонит его…
   Надо что-то делать.
-Откуда ты знаешь Незакусму? ЯСЕНЬ!
-Сорокорук? – Ясень вопросительно выхрипнул лишний воздух, поманив существо рукой.
-Вз? Вз! З! – Сорокорук тут же все понял – перестроившись поперек прохода, он соорудил непроходимую решетку из десяти-двадцати рук – и воткнул ее в камень между Ясенем и Кленом.
   Получилось так: Хочешь стать ровной и аккуратной нарезкой? На оладушки? Или на овощную икру? Милости просим!
-Ясень? – Клен приблизился, осмотрел решетку. – Что это? – он схватился за нее руками – и руки порезались. По тусклым лезвиям, устремленным в пол, потек густой, сладкий, наверное, красный сок. – Ясень?
   Ясень подавил в себе желание помочь или помешать экзекуции друга, хотя его руки тут же потянулись к карману с зеленкой и бинтами. Для верности Ясень попытался сделать пару шагов прочь.
«Игнорируй… Игнорируй его…»
   Но как будто что-то отрубило ему ноги! Настолько невозможным это казалось. Стараясь не замечать ощущения совершаемого предательства, Ясень сделал еще два шага вперед и еще один… и еще… и дальше пошел довольно свободно.
*2*
   Холодно тут было... Хотя в вреднем подземелье тоже было холодно… Тут везде холодно, но, похоже, что здесь еще и темно! И ничего выразить словами на этот раз нельзя.
   Течения разноцветностей и непонятностей больше не окружали Гласс, и никто больше не управлял ее телом помимо ее воли. Строго говоря, исчезло абсолютно все и она осталась одна, задаваясь вопросом: что же теперь?
*3*
«Почему Клен не вспомнил Мистера Гласс? Из-за нижнего подземелья?»
   Из ниоткуда – в никуда – вот что такое нижнее подземелье – и Ясень знал об этом.
   И память Клена, получается… Рассыпалась там?
-Это была его плата? – мысленно спросил Ясень у самого себя.
-Да, это его плата, - ответил он сам себе.
   Но в какой момент это случилось? Когда за ними бежал Мистер Тополь? Или когда никто не бежал, но еще было подземелье? Аромат его дыхания, наполненный забвением… Когда Ясень его почувствовал?
   Надо сосредоточиться и вспомнить. В какой зале это произошло? Где сейчас его память? В гранатовом? Гранитном, агатовом, черном, мраморном? Или в каждом – потерялось по кусочку? Это было бы хуже всего…
   Ясень проклял все на свете и себя заодно – ведь это он в порыве собственного спасения совершенно забыл присмотреть за зеленым монстром.
*4*
   Память Клена была пестрая и выглядела, как облако в форме бегемота. Бегемотное облако. Она как блошка скакала по камням и что-то прятала. Иногда правда, она начинало кричать – так, чтобы ее было слышно, но это ей не очень-то помогало. В голове, где она родилась, было мало ветра и много воздуха, а тут повсюду был ветер – ее крики просто-напросто сносило.
*5*
   Унесло память о Мистере Гласс и о Незакусме, кусок памяти о «Не видеть» подземелье – о прочем родном и о чужом, о теплом, о них двоих, его единственных друзьях. Изрядная доля памяти улетела вместе с ее криками!
   Мистер Ясень споткнулся и тяжело повалился на камни. Кажется, придется ему подключать дополнительные резервы энергии – не говоря больше ни слова, он снял квадратные очки…
*6*
-О-о-о… Зачем ты это сделал? – Клен запрокинул голову, но Сорокорук лишь предупреждающе зашипел на него. - Вообще-то ты обещал… и то, что ты начал видеть, – не освобождало тебя от обещания.
*7*
   Память Клена первая заметила новую голову. Она тут же скомпоновалась и заняла выжидательную позицию.
   Бродить в нижнем подземелье ей не нравилось. Все было незнакомым и ужасно ее пугало – особенно большущие, страшные, ни на что не похожие своды залов – куда веселее было в уютной кругленькой почти что сфере с зелеными волосами…
   Память перелетела с одного места на другое и сосредоточенно подпрыгнула.
«Найти бы еще одну такую же с зелеными волосами…»
   Память поползла поближе к выходу из зала, в котором задержалась.
   Гласс аккуратно скользнула мимо, тут же начав спускаться, ощупывая ногами пол.
«О-о-о… А вот и подходящий размер!» - недолго думая, память выставила свои права на новую жилплощадь!
-Ай! – вскрикнула Гласс, когда что-то завладело ее телом.
   Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш…
   Ч-то-тот… что-то очень странное…
   Ш-ш-ш-ш-ш…
   В этом месте… ни ее, ни Ясеня никогда не было…
   Ш-ш-ш-ш-ш-ш-Ш-Ш-Ш-Ш-А-А-А-А-А-А-А!!!!
   Гласс вцепилась в голову и закричала, падая на колени. Ее трясло, ее кидало на стены и пол. Как в дни ее первых пробуждений в «Не видеть» подземелье – она сражалась с невидимой силой, не понимая правил и логичного развития происходящего.
   Однако в душе Мистер Гласс поняла все мгновенно. Это было безумие Клена, безумие Тополя – и теперь – ЕЕ, Гласс, безумие! ОНО стало ей понятным – и все, вообще все теперь стало понятным!
   Проклясть бы хорошенько эту свою чертову судьбу!
   Нет…
   Памяти Клена было тепло в ее голове - и слишком мало места.
   А-А-А-АШ-Ш-Ш-Ш-Ш-Ш-ш-ш-ш-ш-ш…
   Она вырвалась и с воплями улетела повыше – она была оскорблена и возмущена до глубины души – подумать только! Вместо того, чтобы посторожить и поохранять – ее вытолкнул какой-то плотный, но очень сильный сгусток воспоминаний!
   Пока память пристраивалась в вершине зала, Гласс пребывала в блаженном отдохновении.
   Так… Боль прошла. Теперь надо поворочаться с боку на бок, проверить, все ли на месте и после этого только подняться и начать действовать.
   Гласс осуществила все, как запланировала, не отвлекаясь на мелочи.
*8*
   Мистер Ясень страдал от боли. Сердце просилось хотя бы минуту побыть на месте, а не биться, как сумасшедшее.
   Стоглаз, которого он обнаружил возле одного из входов в нижнее подземелье, был изможден не меньше него самого – на нем отчетливо проступили бугорки с выкатившимися яблоками глаз, а шерсть клочьями валялась по полу. Неудивительно, что все в так «плачевно» - он ведь еще чувствовал состояние Мистера Гласс, завися от него напрямую. Интересно… А как у нее, собственно, там дела? Осторожно передвинув мохнатые лапы, Ясень со вздохом снова спрыгнул в драгоценные залы нижнего подземелья, наполненные безумием.
   Шлеп… – он упал плашмя. Видимо, в нем просто нечему уже было ударяться, потому что падение он пережил на удивление хорошо. Пару раз Мистер Ясень обернулся туда-сюда и забрал жиденькие оранжевые волосы в хвостик.
   Надо найти память Клена, не попасться Тополю – и увидеть Гласс...
   …если она еще не стала закуской упомянутого им предпоследним.
   Отгоняя мрачные мысли, Ясень потянул носом воздух.
   Разноцветная память и ее запах – не проблема: Ясень где угодно и в чем угодно узнает облик Клена.
   …
   Ш-ш-ш-ш-ш…
-Слишком… сильно как-то… - Ясень сначала не поверил, но потом смирился и пошел по своим ощущениям.
   И он не ошибся!
   Памс…
-Удивительно.
   Поход, обещавший стать долгим и безнадежным, отнял чуть больше минуты: дойдя до выхода из туннеля-перехода первого зала, Ясень свернул налево – и споткнулся без посторонней помощи – об Мистера Гласс!
-Оу-у-у-у! – он стал падать головой вперед, когда – хвать! – его поймала за воротник рубашки отчаянная, цепкая рука.
-Думал… проскочишь тут… незамеченным?
   Это Мистер Глас? Бедняга - что стало с ее голосом?!
-Фе-м-мм-м-м… - раздалось что-то слева.
-М?! – Ясень боязливо отдернул локоть. «Нечто» как будто оцарапало его, не трогая одежды, но касаясь кожи, и именно оно издало странное «фем».
   Ясень насторожился, мучительно соображая.
-Это память Клена?
   Рука Гласс ослабла…
-Эй-эй!
*9*
   Почему он сразу нашел выход? Почему Гласс застряла всего в паре залов до него – и почему больше не появлялся Мистер Тополь, чтобы сожрать их?
   Стоглаз втянул их наверх – и Ясень заставил себя взглянуть на спасенную. От «девочки» на Мистере Гласс не осталось ровным счетом никаких выступов – щеки ввалились, живота как и всего остального не наблюдалось или наблюдалось в ничтожно малых количествах.
-О-о-о! Так ты все-таки ее нашел! Дзы-дзы-дзы… – обрадовано засмеялся Незакусма, Стоглаз ласково обнял беспомощный, обтянутый кожей муляж хозяйки.
   Она была как кукла.
-Кц-кц-кц-кц, - нежно потрескивал он.
   Ясень усмехнулся, привалившись к стене.
-Ты ведь о ней спрашивал, Незакусма? – возле его руки была туманная переливчатая память Клена.
-И о ней тоже! Дзы-дзы-дзы-дзы!
-Кц…кц!
*10*
   Он не сопротивлялся – у него просто не было шансов. Мистер Клен – был особенным.
   Мистер Ясень стоял в коридоре еще пару секунд, после чего он потерял сознание и упал.
*11*
-О-о-о-о… Кхех-х-х-кхех, - потрогать лоб, потрогать свои руки – и потом подумать о приятном - но все равно Гласс было страшно. А как же иначе? – Кажись, это я? – уточнила она тихонько.
   Худенькие пальчики, опускаясь, немного сменили траекторию – и неожиданно попали на что-то пушистое. Гласс осторожно повернула голову – возле ее кровати сидела кудрявая оранжевая макушка и покачивалась в такт своему дыханию.
   Мистер Ясень отстриг себе оставшиеся длинные волосы, чтобы сохранилась хотя бы иллюзия их наличия. Чего он тут сидел?
-Кц-кц. Кц-ц. Кц?
   Какое приятное ощущение: Гласс посмотрела вверх, попыталась протянуть руку навстречу спустившемуся Стоглазу – и мохнатая лапа охотно потянулась к ней в ответ, пять черных ручек вырвались из нее и окутали тоненькое запястье.
«Ты вернулась, Гласс…»
-Кц… кц-к-цк-кц.
-От кого охраняли? – только сейчас Гласс заметила наваленную у двери мебель – и отсутствие потолка – она была в комнате Мистера Ясеня.
   В ней было практически пусто, Ясень здесь только спал, умывался – и все, остальную часть времени он проводил в «Резать» зале. Все равно было необычно – вот так вот запросто побывать у него в гостях.
   В углу сопела громадная куча чего-то под одеялом…
«Сорокорук?!» - Гласс передернуло – живой ли? А что опять случилось с Мистером Кленом? Где он? И почему мебель, которой и так немного - свалена у двери?
   Стоглаз не мог спуститься еще ниже – он охранял подступы к комнате со стороны верхнего подземелья, так что девочка сама аккуратно поднялась и прошлепала к одноглазому чудику.
   Его шланговые руки были в «живых» местах разорваны – он ведь не целиком состоял из железа. Участками тело Сорокорука было пораненно его же оторванными щупальцами, а где-то лезвие торчало прямо из плотных кожных складок. Почему Ясень все еще не починил его? Гласс обернулась к Ясеню – он вообще - мог подняться? А шевелиться? Он вообще был в сознании?
   Ты просыпаешься в «Не видеть» подземелье, кроме тебя почти никто не в себе – положение баррикадное, а главное…
-Гласс!! Эй, Гласс!! Стоглаз сказал, что ты проснулась! Гласс!
-Клен! – обрадовалась Гласс и заковыляла к двери.
-КЦ! КЦ! КЦ!!!! – Стоглаз молниеносно упал с потолка – и намертво перегородил ей проход.
-Но там же Мистер Клен? – не поняла намека Гласс.
-Кц! - Стоглаз указал на стол – там стояла круглая банка, а ближе к ее плоскому дну ползало что-то переплетенное и многоцветное…
   Гласс почувствовала, что это – память, которую она встретила в нижнем подземелье. Теперь она узнает эти оттенки безумия где угодно. Но в таком случае ей было непонятно:
-А почему вы ее не вернули?
-Потому что надо, чтобы он хотя бы секунду постоял на месте… А он этого не сделает, - слабые хрипы определили, что Ясень хотя бы мог говорить.
   Гласс покачала головой, подошла - и села рядом с другом.
-Сорокорука надо в «Резать» зал… - устало сказал ей Ясень.
-А почему нельзя отнести его туда через верхнее подземелье? – уточнила Гласс.
-Потому что Клен там тоже может появиться. И это он довел его до такого состояния.
-Но он ведь не нападает на Стоглаза?
-Потому что Стоглаз держит Незакусму… Хотя без своей памяти… Я не уверен.
   Незакусма! – вспомнила Гласс и тут же поманила к себе своего лохматика, на одной из лап которого висел медальон.
-Незакусма, ты знаешь, что это за зал, в котором растут деревья?
*12*
-Мои дорогие братья и сестры по разуму! За окончание этой удивительной истории у меня есть тост! – Мистер Клен одним залпом допил стакан вина и улыбнулся. – В общем-то - все!
   Тост Клена – сформировался от слова «тост», как от вида пищи, наверное… Есть тост – есть пища – есть вино. Логика получается - тоже есть.
   Повеселевшие Гласс и Ясень переглянулись.
-Может, лучше подняться на веранду и выпить чаю? – предложила девочка.
-Можно и так! – миролюбиво согласился Клен. - Но на всякий случай я не буду пока покидать своего места!
-Оно тебе так приглянулось? – съехидничал Ясень, вертя в руке скальпель (морщинки ему нарисовать на столе или все же трещины?). - Ладно уж… Попрошу Сорокорука тебя поднять.
-Нет! Нет! Не надо! – руки Клена заплясали по воздуху, а цепи, которыми его прицепили к стулу, забряцали о подлокотники. – Мне и здесь неплохо! Давайте! Идите уже с Гласс одни!
   Больше они не спорили.
-Дзы-дзы-дзы-дзы, - Незкусма поежился, оставленный с Кленом для компании. – Что, присмирел ты после нижнего подземелья?
   Пара секунд потребовалась зеленому монстру, чтобы справиться с собой. Он неуверенно усмехнулся и рассмеялся от того, что у него это получилось.
-О чем ты, Незакусма?! Все ведь закончилось хорошо!
   Пх! Хрямсь! – неуправляемая левая рука в какой-то момент вцепилась в другую, так что Клен не уследил – и тут же сломала ее, крепко сжав.
-Хех… - Клен согнулся, оттаскивая мыслями руку в сторону.
-Дзы-дзы-дзы… Выплюнул бы ты эту гадость… не справишься ведь со всеми, кто там понамешан.
-Ха-ха-ах-ха! - как ни в чем не бывало, Клен весело взбрыкнул ногами, скопировав мелодичный звон хохота Незакусмы. – Мистер Тополь оказался хитрее меня! Кто бы мог подумать!
-Я же говорил. Который он по счету? Ты ведь не контролируешь себя. Почти. Зачем тогда поглощаешь?
-Слушай! - Клен предупредительно поднял указательный палец. – Хорошь уже мне нотации читать! Я все прекрасно понимаю, но я справлюсь! Честное слово, Незакусма! Что ж ты нудный-то такой! Общение с Гласс не пошло тебе, хех, на пользу! Подумаешь – память с сознанием Тополя съел – и не такое было! Н-н… - бравурная речь была прервана жуткими грудными спазмами.
-Хорошо что еще вся твоя память сгрудилась в нижнем подземелье в кучку, а не развалилась ошметками, как обычно.
-Да уж… смеяться и убегать мне теперь придется гораздо меньше…
   …из руки Клена медленно капал зеленый сироп. Поскорее бы вернулся Мистер Ясень и починил его хрупкое тело.
   Немного они с Незакусмой посидели молча.
-Так ты будешь его подкармливать, дзы?
   Клен откинулся на спинку стула и мечтательно изучал потолок:
-А лучше, все-таки - его выпустить?
-Не знаю, дзы. А то, что он рассказал – это правда? Тогда он скоро придет к тому же решению, как и тогда, в своем подземелье. Дзы-дзы-дзы-дзы. И будет у него тут… шведский стол.
-А ты - на закуску…у… х… – показать на Незакусму тоже оказалось не очень хорошей идеей – рука Клена опять захотела сломать другую - повторно.
-Тогда лучше предложить меня в самом начале, дзы: он сломает зубки – ну и просто порвет остальных на части - быстрее станете котлетами.
   Клен хотел рассмеяться, но вместо этого закашлялся и зажмурился, съежился… - это было совсем на него не похоже. Как будто гигантский страус, он поджал ноги на импровизированной жерди и пытался не потерять самообладания.
-Дзы-дзы-дзы… - посмеялся за него Незакусма. – Держись. Я не шучу – держись ради своих единственных и неповторимых друзей. Подумаешь – элемент Мистера Тополя – ты сильнее его – и лучше. Гораздо лучше.
-Ну с-спасибо… Пятиглавка… Это первое пожелание кроме смертельных с того момента, как я сварил тебя в стекле в «Варить» зале.
-Да, было больно… Но я тебя простил.
*13*
   Ветер остервенел. Он рвал и метал! Он закружился, щеголяя прозрачностью своих потоков – и преобразовался в миллионы игл. А что? Иглоукалывание - хороший способ снять накопившийся стресс.
-Да не хочу я с тобой играть! – в бреду Гласс как губка впитывала приготовленный Мистером Ясенем чай. Старая лестница под ними скрипела и жалобно выла.
-Что-то мне не пьется.
-Что-то не пьется.
   Синхронно Гласс и Ясень отставили чашки – разноцветную и оранжевую. После того, как Клен был прикован к стулу – или к железному креслу – как угодно и где угодно – много чего стало «не делается» и «не случается». К тому же они постоянно за него переживали, стараясь подолгу не оставлять наедине с самим собой. Мистер Ясень, правда, нервничал гораздо больше – это было видно, но он еще не нарастил защитные мясные слои, а его легкие косточки можно было пошевелить – настолько их было  видно. А без защитного слоя  и крепких косточек общаться с Кленом было опасно.
   Несправедливо.
   Несправедливо, неправильно!
   ДА!
*14*
   По стенкам ползают не только зеленые глаза, как в детской песенке. Там еще ползают Мистер Клен, Мистер Ясень и Мистер Тополь. А также всепроникающее, неконтролируемое бесправие…
   Клен с перебинтованной рукой попытался вырвать себе свободу вместе с ней. Из дерева получаются  срубы. Из руки, значит - скрябы. Особенно если использовать железные подлокотники. Спрашивается - зачем?
   Прогремел чудовищный та-такр-р-р-р рык!
   В «Не видеть» подземелье можно было круглосуточно встреть кого-нибудь, издающего странные звуки.
*15*
-Слышишь звон? – Ясень открыл дверь и зашел внутрь первым.
-И я даже знаю, где он! – поддержал его голос Клена.
   Метроном сердца Ясеня дал сбой.
   Зын-н-н, зын-н-н-н… По воздуху вокруг него закружились звуки, похожие на смех, однако это были почти невозможные хрипы, совсем нереальные горловые скрипы!
-Это не ира… - обессилено выдала ангел. И хотя он старался не верить в происходящее – в случае с Мистером Кленом не угадаешь, когда надо заранее – не верить.
-Клен, нет! – Гласс первая кинулась ему на шею, обняла, прижала к себе, стиснула его зеленую голову.
   Но его руки…
-Назад! – скомандовал Ясень.
   По ребрам скользнули стальные когти, в миллиметре от лица клацнули зубы.
-Как же я это ненавижу, – прошипел Ясень. В последние секунды он успел податься вперед, хотя тело, понимая, что его ждет, не хотело его слушаться.
   Вфх-х-х-х…
   Кап… кап…
   Когти Клена глубоко вошли ему под лопатки. Вот ведь. Ясень, кажется, упоминал, что пока еще не нарастил на себе «защитный» слой? Он серьезно испугался за свои легкие.
-Фех… Ясень… Ну ты как всегда… - разочарованно выдавил из себя зеленый монстр.
    Вфх-х-х-х…ж…
-Только не подумай, что мне это нравится, – выглядывая из его кровавых обжималок, воспротивился Ясень.
-Я совсем и не думал.
   Ам!
   Зубы Клена жадно впились в него. Выглядывая из-за костлявого плеча и сладко причмокивая, он робко смотрел на Мистера Гласс, еще и пытаясь при этом улыбаться.
   Давай. Давай… улыбайся.
-А я не против! - Мистер Гласс важно прошествовала перед Кленом и Ясенем туда-обратно. - Кажется, это слишком… Но зато… - она уселась на пол. – Теперь, Ясень, ты мне можешь что-нибудь рассказать - перед смертью.
*16*
-Ну спасибо, Гласс. И когда ты стала такой циничной?
*17*
-Перед какой еще смертью? – насторожилась та часть Клена, которая пока не была повержена шизанутостью Тополя, и он на секунду выпустил шею друга…
   Ясеню этого было достаточно, чтобы оттолкнуть его резким движением локтей и повалиться на пол. Клен непроизвольно дернулся следом, чуть не опрокинув стул, но тут подоспел Стоглаз и «придержал» его.
   Хотя Стоглаз выглядел ничуть не лучше Мистера Ясеня (половина шерстки у него повылазила, а проплешины бороздили какие-то жучки), он старался изо всех сил.
-Ясень, ох, пф… прости, я… - бессвязно бормотал Клен – видно было, что он постоянно терял сознание. Так мучительно он пытался одолеть Мистера Тополя, которого поглотил.
-Тебя бы подлечить… – Гласс не обращал на него внимание, а смотрела на Стоглаза.
-Не волнуйся. Подлечим… – утешил Ясень, который тоже не обращал внимания или делал вид..
*18*
   На лице девочки остались прямые вмятины, Гласс вдавливала себя в решетку, чтобы разглядеть существо, оставшееся в «Держать» зале Ясеня.
   Оно понравилось Гласс, потому что оно было художником – в своем смысле слова – все стены своей камеры оно красило красным.
   Едва ли оно было живым и отзовется на ее просьбу – скорее всего оно сгрудилось вон той сухой вонючей кучкой в углу и видит самые страшные и самые ужасные сны «Не видеть» подземелья.
   Гласс улыбнулась – не так как раньше – ее губы начинали стачиваться и краснеть.
   Элементы… Множетсво элементов, которые им предстоит исправить…
*19*
   Мистер Ясень похож на человека – более, чем кто-либо из них. Мистер Ясень похож на живого – он даже живого цвета.
*20*
-Фью-фью-ю-ю-ю ю-ю… Фью-фью-ю-ю-ю ю-ю… - от ритма посвистывания зависела сила и направление его мыслей. – Что я слышу? Как?! – удивлялся себе Клен. – Неужели я нашел еще один элемент?! – но на этом слове он остановился, упал, свернулся калачиком и прилип к стене.
   Опять… приступ. Опять начинается! Надо показать ему, что снаружи пусто, темно и мало места. Чтобы Тополь больше не тревожил его. Чтобы он не вырывался из его головы.
   Мистер Клен подполз к большому плоскому камню и возвысился над ним, схватившись за края: если он не справится – в самый последний момент он обеспечит своих друзей спокойствием.
   …
   Через несколько дней Мистер Ясень выпустил его из «Лежать» комнаты. Клен морщился при каждом шаге, молчал, но хотя бы был собой.
-Фью-фью-ю-ю-ю ю-ю… Фью-фью-ю-ю-ю ю-ю… - как ни в чем не бывало, зеленый монстр покатил тележку дальше и протолкнул ее в «Резать» зал, запрыгнул верхом, оттолкнулся от стены - и прямо на ней уехал вглубь - к столам на другом конце.
-Я-а-а-а-сень! – он сделал ласточку и, на ходу соскочив, огляделся. Тележка плавно ехала дальше.
-Как всегда… – из-за двери за пять сантиметров до аварии высунулись паучьи пальцы и перехватили ее за ручку.
-Как всегда! – подтвердил Клен, уже успев облюбовать себе железную койку.
-Вз-з-з-з. Вз… – Сорокорук в углу вяло огрызнулся.
-И тебе того же!
-Еще один элемент? М? … Одна? – спросил ясень, потому что пахло «жертвой».
-И притом – в возресте! – Клен помахал рукой. – Я - молодец?
   Мистер Ясень отбуксировал каталку под лампу. Он и до этого хмурился, а сейчас и вовсе посерьезнел, разразившись негативом.
-Объект был совсем… старый…
-Совсем прелестно приготовленный! Глянь! – Клен приподнял морщинистую ладонь элемента страшуки – и перевернул – на тыльной стороне пробивался крошечный корешок.
   Брови Ясеня вообще сошлись на переносице.
-Не… Не надо так шутить, Клен…
-Отчего же? Я не шучу!
-Не надо даже говорить об этом! Тебе недостаточно тяжело?! Хочешь научить и ее видеть?! Зачем?! Она же не выдержит! И тебе перепадет по полной! Ты же будешь ее чувствовать! Верни ее в ее объект! В ней же отголоски Конца! Смерти!! Тебе ЕЕ не хватает для полного счастья?! ЕЕ постоянно ощущать?!
-А ну-ка стоп! – Клен выронил руку и пролез под столом, вынырнув с другой стороны. – Я еще ничего не говорил…
-А ты попробуй только скажи! - Ясень угрожающе двинулся по кругу, с завыванием доставая скальпель. – Никаких старых элементов!
-Но я ведь ее слышу!
-Это можно легко исправить!
-Так исправь! - Клен выпрямился и вышел (тут же свалившись недалеко от порога).
   И пусть он не думает, что Ясень упрямился - он с сожалением помассировал себе уши - на затылке моргал оранжево-зеленый глаз.
   Клен упал – и он это слышал. Его надо будет поднять и положить на койку – отдыхать.
   Ведь это не могло быть приказом Клена… Это временами проскальзывает мистер Тополь.
   Адаптация его друга займет некоторое время.
*21*
-Гласс, я зову тебя.
   Гласс проснулась и потянулась. В последнее время она даже не утруждала себя надеванием халата – обнажала в коротких шортах бледные ноги и сюрреалистично выгнутые кости – находила симпатичным свое чудовищно сложенное, израненное, исшитое, корявое тело.
«О-о-о-о… Как ты прекрасно, чудовище…»
-Сказала красавица… - усмехнулась Мистер Гласс.
-Красавец, – поправил Ясень. – Хотя не скажу, что мне неприятно. Ты наконец-то оценила мою работу. Поднимайся, у нас праздник.
-Раньше ты этого не говорил!
*22*
-Ее глаза… как у того элемента – муж… мужчины. Да? – уточнила девочка.
   С камнем разговаривать интереснее – надо подключать хотя бы воображение, чтобы он заговорил.
-И еще ее тело – мы никогда не брали элементы такой выдержки, - кивнул ангел.
   Камень не подавал признаков жизни.
-У нас четыре-пять дней.
-Что? – выдохнул Клен, как будто пушинка вспорхнула. – А быстрее нельзя?
-Быстрее - нет. Можно медленнее.
-Плохо. Это слишком поздно.
   Ясень сидел до этого на стуле – но теперь на полу, обхватив тощие колени. Так он походил на ребенка, тростинку и переростка одновременно.
-Почему плохо и поздно? – осторожно спросила Гласс, подходя поближе.
-Простая ассоциация… – отрезал Ясень. – Старые долго не задерживаются – а глаза в них – не исчезают – достать их - не получится - и Клен.
-Будет их слышать?
-Именно! Я буду слышать то, что будет за тем, что тут!
   …
*23*
-Но если я смешаю радостный, светлый, живой раствор – и мы успеем отправить ее не туда, где она есть? У нас все получится! – предложила Мистер Гласс, радуясь своей идее.
-Ага – всего-то несколько месяцев... – передразнил ее Ясень. – Нет, не пойдет.
-Тогда нам придется обмануть Клена…
-Придется.
*24*
   Гласс надвинула на глаза полосатую шапку.
   Чтобы дотянуться до звонка, который был выше нее на пару сантиметров, ей надо было просто согнуть руку в локте и позвонить. А еще можно так – Гласс ткнулась в звонок лбом, чуть подавшись вперед.
   Никто не открыл. Она такого не ожидала. Впрочем, она и ничего другого не ожидала – ожидания наслоились одно на другое и пришли к взаимопереплетению. Гласс дотронулась до ручки – дверь открылась сама.
   Гласс давно поняла: она вбирала от Клена – холод, а от Ясеня – тепло. Когда она общалась с кем-то дольше, а с кем-то меньше – менялась сама. Сейчас ей было жарко - потому что вместе с Мистером Ясенем они решили обмануть Клена и часто перешептывались в закоулках «Не видеть» подземелья.
   В доме было тихо и по углам неприветливо ютились остатки солнца.
   В гостиной стоял рояль. Мистер Гласс боялась касаться его клавиш, но куда больше она боялась звуков, которые вылетят из-под широкой крышки и заставят ее вспомнить, кем она была, пока не стала исправленной.
   Под ее хрупкими пальцами непременно родится мелодия…
*25*
-Матин! – захлопнув тяжелую крышку, Глас упала с низкого стула. Но звуки его шагов так явно отдались за спиной! - Что это такое? – тут же изменившись, произнесла девочка. - Разве это может быть Матин, Гласс? – она тихонько прерывисто засмеялась. – Матина больше нет во внешнем мире!
*26*
   Не только в гостиной стоял рояль – в простой жилой комнате было фортепиано, кресло с продранной обивкой и книжные полки.
   Все, хватит. Гласс нашла то, что искала. Теперь она знает, как исправить новый элемент.
   В компании с духом Матина и его тусклой улыбкой она пошла домой…
*27*
   Что-то быстрое. Мистер Клен приготовился, оттолкнулся – и снова побежал, сделал круг, остановился, отдышался.
-Тут и так достаточно холодно, – из его рта вырывались снежинки. Бассейн покрывался тонкой коркой льда, глазки беспокойно метались в его глубине.
-Их почти не осталось. Почему бы уже не разложить их по банкам? Теперь это сделать гораздо проще.
-Они уснут, Ясень, и больше мы друг друга не потревожим.
-Они уснут, но лучше бы они уснули в банках. В своих.
-Э-э-эх… – растянул колбасные руки Клен. – Я бы тоже не прочь поспать в банке! Там уютно!
*28*
   В кварцевом стекле всегда очень много пузырьков. Удалить их трудно, но Гласс в это раз и не мелочилась. Она даже нарочно искала пузырьки побольше – и перемещала их вместе со стекловидной массой в банку огромными щипцами с кольцевыми наконечниками. Кварцевое стекло неприхотливо к перепаду температур – но стоит ему остыть – и…
   Девочка осторожно несла приготовленный образец смеси. Она старалась не опрокинуть его на себя, не упасть и не разлить его по полу.
   Двигаясь напрямик, Гласс шла на территорию Мистера Клена. Стоглаз преследовал ее поверху.
*29*
   Просто она была пустая – слишком пустая для своих лет – вот Гласс и оставила в ее исправленных глазах полости, чтобы потом их заполнить. Но цвет она выбрала яркий – потому что им надо было, чтобы она видела мир иначе – это ради Клена. Гласс просидела три дня, только добиваясь нужного оттенка – а еще ведь надо было довести сам раствор до нужного состояния, все предусмотреть… Так для каждой пустоты у нее был заготовлен свой естественный, особенный наполнитель.
   Это было хорошей, необычной идеей - и Гласс она нравилась.
-Но это ведь… – Клен выдавил из себя некое подобие улыбки, глядя на новый раствор. – Синее стекло, эх… Даже больше бирюзовое. А тут желтоватое, красноватое… железо? Кварцевое? … пузырики, м-м-м…
   Гласс скукожилась в кресле, Клен задумчиво оттолкнулся от своего стола и описал по рельсам на полу звездочку.
-Ясень разве оставил ее?
-Элемент-то? Да.
-Вот как… - сцепив руки, Клен принял вид важного и мудрого наставника. – А что ты можешь мне про все это сказать?
-Очень необычный образец, - тихо и отрывисто, урывками отрапортовала Гласс. – И то, что я ощутила тут, полностью совпало с ее существованием там, во внешнем мире.
-Хе-хе… еще бы. Ты уже, считай, профессионал!
   Если бы у Клена была борода, он бы поглаживал ее, по отечески глядя на подругу.
*30*
-Ясень… А-а-а… Ясень… – Гласс обвилась вокруг железной ножки хирургической койки.
-Что те… у-у-х… Гласс! – Ясень вздрогнул, увидев, в какой позе она находится. - Ты все больше походишь на Клена, - Гласс обрадовано закивала, сломав себе очередную пару позвонков, и он поморщился: – Почему бы не сидеть на стуле?
-…
-Начинай замечать сбои в сврем характере. А не то потеряешься.
-Я замечаю.
-Вовсе нет… Скорее уж ты думаешь так.
   Ведь чувствует, чувствует, что в Гласс что-то не то. Она – не она. В себе – и не в себе. Чувствует – и теперь еще и видит. Тем не менее Гласс абсолютно срослась с новой собой и не испытывала неудобств, хотя отдавала себе отчет, что это несколько неправильно - подражать своим друзьям.
   Однако забвение характера – такое вообще возможно?
   Или не забвение, а приспособление? Причем - полное…
   Чем-то от Клена она все же отличалась – но это ненадолго. Сейчас она все больше походила на ангела, на Ясеня. Как неваляшка – прибежит от монстра – маленький Клен – посидит с Ясенем – его миниатюрная копия.
   Через десять минут Гласс стала спокойной и деловитой, выбралась из-под койки с накрытым серым покрывалом элементом, отряхнулась и стала ощупывать полученные травмы.
-Ясень, я хотела с тобой поговорить.
-Правда? – отъехав от микроскопа, Ясень моментально переместился к плошкам с плоскими образчиками каких-то тканей.
-Ага… – Гласс забралась на железную тумбу справа от него. Ясень вздрогнул.
-Ты совсем себя не меняешь. На копировании далеко не уедешь.
-Одежда мне не мешает.
-Она отражает тебя – и в ней стало меньше цветного, чем раньше.
-Давно мы не сидели все вместе… Может, тогда бы я разобралась.
-Да, последний раз был очень опасным.
-Но Клен справился с собой.
-Справился.
   Образовалось ловкое помолчание, после которого Ясень стал какой-то никакой. Завалившись на спинку стула, он уставился в бездонный потолок, кончающийся в верхнем подземелье.
-Вз-з? – привел его в чувства Сорокорук.
-Ах да… - чего-то он все чаще отвлекался и отрешался от происходящего. – О чем это мы?
-О Клене, - вежливо подсказала Гласс.
   …
-Что? Опять?
*31*
-Ты как-то слишком уж жалко выглядишь.
-Заботишься обо мне? Ц…ц…
-Зачем, - Сорокорук поправил на себе сползавшие повязки. – Ох… – он нечаянно задел одну ножом – и та тут же порвалась.
-Дай, я…
-Вз-з-з!!! – Сорокорук по привычке отпрянул, но быстро присмирел и вернулся к Стоглазу.
   Все еще слабый, половина глаз и вовсе не открывалась, Стоглаз принялся заново перебинтовывать своего друга.
-Клен, конечно, постарался. Хорошо, что ты вообще ожил.
-… Может быть.
   После того, как Сорокорук полумертвой грудой полежал в углу, он стал более разговорчивым – Ясень подлатал его, поговорил, погладил – невиданная нежность! Правда там, где Клен глубоко воткнул в него его же щупальца, нагнаивались белыми пузырями неслабые волдыри, да и половина гигантского глаза подплыла зелено-красным, но…
   Не зря, не зря его ранили. Он защитил своего хозяина, которого любил больше всего на свете.
-Сорокорук…
-… Что?
-Ты вспомнишь что-нибудь о том, кем ты был?
   Сорокорук по привычке отстранился и ушел, пятясь, в верхнее подземелье. С трудом подтягиваясь на рельсах, он оставлял за собой полосы светящейся слизи.
-А я ведь что-то помню, - Стоглаз посмотрел на свои мохнатые лапки. – Я ведь точно что-то помню.
*32*
-Он совсем не похож на нас. И он совсем не похож на себя – на тебя или меня… - продолжала рассуждать Мистер Гласс.
-Теперь он немного похож на тебя, – поправил Ясень. – А ты - похожа на нас обоих.
-Но ведь он съел Мистера Тополя? Неужели – именно съел?!
   Ясень не сказал бы, что он совсем не удивился – на поверхности его лба стали собираться волны.
-Почему ты думаешь, что он кого-то съел?
-Потому что он хотел съесть нас. А так поступал только Мистер Тополь.
-Хех. Он, конечно, часто становится неуправляем. Но…
-Не тот случай?
-Да, что-то вроде…
   Оба, размышляя о своей близящейся судьбе, присели на одну и ту же койку. Гласс первая стала качать ногами.
-Ну… Ты и так ничего мне не рассказывал.
-То, что я тебе не рассказывал - ты сама увидела, - возразил Ясень.
«Хотя выводов по-прежнему не сделала…», – внутренне посожалела Гласс.
-Главное – личный опыт! – ее друг прокорябал на столе аккуратные параллельные линии.
-М-м… Ты еще помнишь, о чем мы договорились в прошлый раз?
-Помню, – Ясень в упор посмотрел в ее изумрудные глаза. – У тебя пещера в голове.
«С изумрудами, да?»
-Точно. В этой пещере может не заблудиться только он, Гласс. Имей в виду. И не рассчитывай на меня.
-Тогда… что ты скажешь на это? – и Гласс достала из внутреннего кармана своей длинной куртки сложенную карту.
-Откуда она?! – Ясень весь напрягся и подался вперед. Гласс никак не ожидала такого жгучего интереса с его стороны и немного растерялась.
   Карта подземелья была в отличном состоянии - найденная ею вафельная бумага оказалась необычайно крепкой в обращении, а врожденные кропотливость и внимательность обеспечили точное расположение залов, комнат и коридоров вкупе с соблюдением их приблизительных размеров.
-В одной из «Беречь» комнат в «Варить» зале была большая плоскость – и на ней из стекла была вылита бо-о-ольшая карта, - пояснила Гласс. – И мне помогло само подземелье.
   Красные линии на бумаге были вовсе не чернилами… Мистер Ясень молча взял девочку за руки и пристально всматривался в ее ладони, пока не сморщился.
-Почему ты ничего мне не сказала… Знала ведь, что расстроюсь – я бы дал из своих запасов.
-Не подумала… Между прочим, а почему ты про него, – Гласс имела в виду последний элемент, - ничего Клену не сказал? Он был так удивлен, что его лицо забыло это скрыть.
-Да я сам был расстроен… забыл его предупредить… Кстати – это ведь он его притащил. Ну и что, что будучи не в себе? Он просроченный, не идеальный и к тому же не выяв…
   Хоп! Чуть не сказал…
-Что не «выяв…»? – подтолкнула Гласс, она искусно спрятала растущее волнение, сломав на левой руке палец.
   Но Ясень, взъерошив короткие кудрявые волосы, пожал плечами. А зачем, собственно, таиться?
-Невыявленный.
-В чем это? В смысле?
-Ни в чем…
   …
-Так, - Гласс спрыгнула и сложила карту. – Ничего не покажу!
-То, что ты узнала?
-Именно! – Гласс определенно вспомнила вредность, впитываемую ею рядом с Кленом. – Не по-ка-жу! – она отрывисто выкрикнула эти слова еще раз, как заклинание, сопровождая ритмичными подпрыгиваниями - после чего рассмеялась и убежала – надо признать, ее бег с подворачиванием конечностей даже у Ясеня вызывал ужас…
*33*
-Проснись… Проснись, Гласс. Ну же… давай… Это именно то, что мне надо, - Стоглаз опустился ниже, чем обычно - фактически, он почти касался Гласс своей черной шерсткой.
-Кц-кц? – Гласс протерла сонный глаза, поднялась, попыталась сказать: «Привет, Стоглаз, но вместо этого…»: - Кц-кц? Кц? – ее руки судорожно вцепились в горло. Что случилось?! Как?!
-А чего ты хотела? – Стоглаз говорил ее голосом, склонив голову набок – и тело - набок. – Мы же часто думали, что мы одно целое! Вот мы и поменялись!
-Кц… кц… – задыхаясь непонятно от чего, Гласс упала и забилось в судорогах.
   Это было не ее тело, оно чужое! Ее тело осталось там…
   … возле того шоколадного дерева на шоколадной земле, где рядом на асфальте растекся желтый леденец в облачке слюны…
*34*
   Но из ряда вон выходящие вещи всегда являлись в «Не видеть» подземелье предверием чего-нибудь более великого, чем просто приключение.
   Из ряда вон выходящее в «Не видеть» подземелье – это просто надо было ощутить на себе.
-Этот… элемент… - судорожнцм движением Ясень откинулся в кресле. Он слушал… он слышал музыку, струившуюся через него, как вода по ржавому крану – неровными пульсациями - совершенно невозможно было угадать, какой толчок будет следующим.
   Чуть позже, ползая по камням, - он достиг основного туннеля, где на него незамедлительно налетел Мистер Клен с новым элементом на каталке.
-О-о-о! – многозначительно изрек он.
-«О-го»… – съязвил Ясень в ответ, приподнимая тележку и выбираясь из-под нее. После этого он опять пополз по стенке, но уже чуть выше – и рядом с ним к «Резать» залу уверенно шагал Клен.
-Я… слышу… – наконец решился заговорить Ясень.
-Давно пора, – парировал его друг.
-Я правда слышу!
-И это… восхитительно? Не так ли?
-Но куда больше это удивительно… - Мистер Ясень съежился при ощущении власти, исходящей от зеленого монстра, но быстро заставил себя к ней привыкнуть. – Почему происходящее влияет на меня одного?
   Клен резко затормозил. Его бледно-зеленые руки неспеша сдернули покрывало.
   И Мистер Ясень попросту ахнул – потому что…
   …это было грандиозным событием в «Не видеть» подземелье.
*35*
   Мистер Гласс даже не утруждала себя поисками – она просто пошла в Комнату Клена – и тихонько полезла на стену, состоявшую из ящиков.
*36*
   Стоглаз давно не видел Незакусму, его все больше начинала беспокоить смутная тревога. Сорокорук был в верхнем подземелье и не разговаривал, а Гласс пропала.
   Заметив под собой Ясеня и Клена, он спустился к ним.
-Почему ты привез его опять позже срока? И что ты сделаешь? Поступишь, как с Гласс?
-Нет. Ну что ты. Гласс – она особенная, а он… - это так.
-Гласс…
-Рад слышать, Ясень, что ты со мной согласен! Удали все корни, сделай шрамы – потом позовем ее и пусть думает с нами.
-Клен, но…
-Пусть! – Клен прижал Ясеня к стене – и вырваться тому было никак. – Ей надо это почувствовать, понимаешь?
   Пух!
   Клен неожиданно выпустил его, принюхался, прислушался, присел, лег, приложился ухом, сказал:
-Не понимаю… - и исчез.
-Да что же это… – кряхтя, отдувался Ясень – это опять был не Клен, а Тополь?!
*37*
-Дзы-дзы-дзы-дзы… Ну не может быть, Гласс, ты нашла его!
-Кого?
   Никогда бы Гласс не подумала, что под «Не видеть» подземельем растут деревья. Но они росли – и стояли прямо перед ней.
-Лучше бы тебе отсюда убежать… - поторопил ее Незакусма.
-Почему?
-Потому что такие знания, дзы… - тебе явно сверх нормы.
-Но я оказалась права… И я… уже видела это место.
-Где?
-В его памяти. Когда она напала на меня в нижнем подземелье.
*38*
-Ясень, я хочу поговорить с тобой…
-О Клене?
-…
   Гласс присела рядом на стол, а Ясень остался стоять, делая вид, будто это его не касается.
-Ясень, - продолжила Гласс. - Ты помнишь, о чем мы договорились?
-Фу-у-ух… Конечно.
-Тогда почему мне кажется, что это уже не Клен, а кто-то другой?
-Нет, не другой… Просто он поменялся.
-Точно?
-Точно.
*39*
   Ощущение забытья приятнее своего физического брата - бодрствования.
-Мы должны поменять его глаза! – провозгласил зеленый монстр, пытаясь станцевать что-то вроде вальса.
«Ты оставишь его в живых, Клен?!» - Гласс не знала, что ей делать. Во всяком сулчае, руки и ноги ее не слушались.
-Как скоро? – спросила она, сжимая и разжимая ладони.
   Кажется, говорилось о чем-то, не имеющем для нее смысла. Гласс поискала смысл в глазах у Ясеня, но в квадратной механике его очков его тоже не оказалось: он там давно мутировал в абсолют уверенности.
-Что ты…
-Надо успеть до следующей недели! И если не успеем, случайность не изменится!
   Интересно - какая еще «случайность»?
-У меня есть «Лежать» комнаты, - Ясень ссутулился, пока пальцы за его спиной впивались ему в рукава, щекоча их. Любить свою работу, как сверкающие синия глаза за стеклами его очков… Это надо уметь.
-Нет, так не пойдет… - Клен заметил восторг друга, но он сегодня был строгим. – Модели не будет. Гласс - это твое поручение!
   Постепенно сделав шаг вперед, Гласс выглянула из-за Ясеня.
-Какого рода делать раствор?
-Прозрачного…
-… Не очень густой?
-Он простой дурак… Кажется.
-Клен! – быстрые руки Ясеня будто играли в хваталки и это уже становилось странным. – У меня есть комната! Я готов…
   Хвать! Клен схватил его за локти, развернул и быстро вытолкал из зала.
   Хлопнула вхоодная дверь, и Гласс осталась наедине с тишиной. Вот и Ясень начал что-то «хватать» - он явно вел себя неадекватно. И Клен увел его? Куда?
   Увел светлого, теплого Ясеня, вспарывающего нежную кожу кресел и диванов, если он сидит, вспарывающего плотную ткань рубашки, если стоит и нервничает. Чтобы не отвлекаться, Гласс решила еще раз повторить параметры новой стеклянной смеси.
-Прозрачен, но не ярок. На ощупь – затягивающий, но только на первое время. Лучше будет сделать его резиновым…
   Как там Ясень? Гласс прислушалась – за дверью было тихо.
-Какой сейчас день? – протянула она, задумавшись.
-Четверг!
   Мистер Клен спыргнул сверху, но поскольку Гласс уже првыкла к подобному, она даже не вздрогнула.
-Тогда я попробую.
«А где Ясень? Ушел? Эх…»
   Покинув «Резать» зал, она развернула голову обратно с затылка.
*40*
-Наклон… поклон… и опять нак…
-Я все понял! – не выдержал Ясень, оттолкнув Клена и еще раз самостоятельно попробовав вывернуться.
-Ты точно понял? – Клен вцепился себе в руку, распорол кожу до жил.
-Прекрати! – Ясень машинально, заученным движением выбил из его зубов его же запястье, быстро его перебинтовал…
   Пристыженный, свернувшись колечком в углу, Клен еще немного поулыбался, но потом бросил валять дурака:
-Я… на тебя рассчитываю… Можно?
   Эти его плотоядные взгляды. Может, Мистер Гласс и была права. И он, Мистер Ясень – был прав. Может, Клен уже вовсе и не Клен.
«Нет-нет… оперделенно пока – он.» - заглушил Ясень тревожные мысли.
-Эй, Клен…
-М-м?
-Не хочешь пойти прогуляться?
-Нет… Наверное… нет, спасибо!
   Он поднялся и зашаркал прочь – пошаркал прочь…, а Мистер Ясень смотрел ему вслед, все думая и думая…
«Спасибо…»
   Какой-то Клен сегодня спокойный… И гулять не пошел - а ведь Ясень точно слышал во внешнем мире дождь.
*41*
-Ясень, ты ведь говорил, что он не изменится…
   А кожа на лице элемента сползала. Видимо, они все же ошиблись со степенью гладкости его восприятия.
-Будем все менять?
   Ясень тревожился и оставлял царапины на столе…
-Ну-ка приподними его…
   Одним незаметным движением он подковырнул закругляющийся уголок века и прижал щипцами глазыне пленки и букеты нервных окончаний. Клен тоженагнулся и внимательно, скрипнув поясницей, вгляделся. Вместе с ним пригляделось его пенсне.
-Они уже въелись… Совсем прижились… А ты крепко шьешь, Мистер Ясень.
-Я не знал, что он уже был достаточно гладким! – раздраженно бросил Ясень. Слова Клена зыдели его. – Глаз подошел идеально! ОН был - на месте! Я сшивал лучшими НИТКАМИ! – его рука взметнулась – и щипцы отскочили от стены, на миг чудесная звенящая мелодия наполнила комнату, пока лицо Ясеня словно искажалось в кривом зеркале, а сильные руки тисками сдавили голову, путая волосы. Он сложился, как вертикально поставленная веревка - и зажмурился. Мелодия не смолкала, а становилась громче, страшно терзая его.
   …терзая, терзая, ТЕРЗАЯ!
   Пока не наступила тишина.
   Да. Он не мог ошибиться - и Клен это знал! Но стекло было идеально – и это знала Гласс. Никто из них не ошибся.
   Ошибка – этот эелемент. Первый раз, когда они не смогли кого-то исправить…
-Хех…
-КЛЕН! – слишком поздно вскричал Ясень.
   В руках его дурга уже качались, словно бубенчики на упряжке Санта Клауса, вырванные стеклянные глаза, и Клен улыбался, глядя на Ясеня.
   Глядя нормальным, ничем не помутненным взором. Ясным, как холодная ключевая вода.
-К-клен…
   Разберемся с ним потом! Теперь двигаться, двигаться, двигаться… Зажимать,
   …спасать, спасать, спасать!
   Разу же зеленый монстр уже спас.
   И Ясеня, и Гласс, и себя.   
*42*
   Тот элемент, которого Ясень приволок на прошлой неделе. Гласс не успевала сделать смесь.
-Ты не нервничаешь из-за того, что мы не успеваем? – удивился Ясень. – У нас так часто выходит – так что не переживай.
«Нисколько…»
   Шея сама поломалась, и неважно, что лицо опять уехало на спину - Гласс видела живое, прикрытое грубым серым полотном. Вдоволь насмотревшись на него, она повернула лицо обратно.
-Так ты - нервничаешь? – повторил свой вопрос ангел.
-Если тебе ответить «нет», ты же все равно подумаешь, что я сказала «да»?
-…Может…
-…и так! Да, Гласс?! – подключился Клен.
-И ты туда же! – Гласс топнула хрупкой ножкой – и на коже тут же вышел зигзаг из линий. - Ой… - осознав свою ошибку, она приподняла лодыжку и вправила ступню на место.
-Это… - Ясень следил за ней, иногда вздрагивая от недостатка ее внимательности к собственной конструкции тела.
   Клен тоже не отстранился от диалога и продолжил:
-Я спросил не чтобы получить точный ответ!
-Клен… - попытался напомнить Ясень.
   Гласс сверкнула в монстра изумрудными глазами.
-Я знаю, что ты знаешь, что я не готова!
-И потому ты НЕ нервничаешь?
-… - Гласс отвернулась. – Я переделаю смесь к завтрашнему дню… просто я немного поспешила – вот она и не подходит.
-О-хо-хо! Бесполе-езно-о!
   Почему показалось, что голос Клена пел? Он сейчас, кстати, в своем уме?
-Клен, - Ясень попытался его пристыдить.
-Я немного увеличу прозрачность -  и настрою малоподвижность…
-Все равно бесполе-езно! – настаивал на своем Клен.
-Клен! - приступ беспокойства повторился - Ясень заметался как мотылек в ловушке, руки рассеянно шарили по карманам – и не находили там скальпеля!
   Клен отбежал от них на пару шагов, лукаво посмотрел сначала на одного, а потом на другую и провозгласил:
-Нет, Гласс! Ты – уникальна! И ты – нужна мне! А вот он – обречен! Я заранее приношу только тех, кто обречен! Боюсь, он уже не жилец! – последнее она сказал нечеловечески однозначно.
-ТОГДА… - Гласс не закончила – Ясень метнулся вперед нее и вдруг крепко ее сжал.
-Клен, не надо! – отразилось от потолков и вернулось к сознанию Гласс.
-О-о…
   Не надо чего? Эй!
   Гласс малость опешила и растерялась.
   Секунду… Ясень будто защищал ее. Он и впрямь защищал! Он с отчаянием вглядывался в Клена – и его глаза, расширившиеся от ужаса… темнели.
«Ясень…?»
-Она не хотела ничего плохого! Этот элемент – такой же, как все остальные! ПЕРЕСТАНЬ! – трясущимся голосом просил Ясень.
«О чем он? Что это значит?» - Гласс начинала пугаться.
-Он не останется, Клен! Пожалуйста, успокойся!
«Не останется? Успокойся? Да Клен спокоен…»
-Ясень, мне больно! – Гласс попыталась вырваться из паучьих рук, но жертву никогда так просто не отпускают.
   Ясень закрыл ей рот ладонью. Воздух – и чувство собственной защищенности – оба вступили в ней в противоборство – и одному надо срочно было одолеть другого!
   Гласс зажмурилась – и приготовилась…
   Но тут отчетливо поняла, что боится. Этой теплой руки! Это был настоящий страх, не ее - и выбрала она защищенность.
-Ха-ха… Ха-ха-ха-ха-ха… - Клен, запрокинув голову, прикрывал лоб ладонью, будто устал видеть и хотел только смотреть. – Ты великолепен, мистер Ясень!
   Рука убралась со рта - Ясень всегда такой – стоит ему понять, что он разочаровывает Клена – он становится уязвимым и жалким. Он отпустил Гласс.
   Упав, Гласс учащенно дышала, пока не пришла в себя. Поднявшись, она шатаясь побрела прочь по коридору. Еще через минуту она поняла, что ангел так быстро согласился отпустить ее, потому что шарил по карману - по карману, в котором у него всегда был приготовлен скальпель. Но возвращаться уже не было смысла – да и чем она бы смогла помочь Клену?
   Ясень руководствовался какой-то своей логикой и защитил Гласс, как умел.
   От Клена?
   Невозможно. Ведь Клен спасает их ежесекундно, невидимо даже их непростым глазам. Если он захочет что-то сделать – они в его власти, и не побоятся – не должны бояться будущности.
   Ясень «не нашел» в крамане скальпель – и поэтому защитил Гласс, обняв ее. А если бы нашел?
   Лезвие вспороло бы артерию у основания шеи Клена – такую жизнеспособную – и такую беззащитную перед ангелом «Не видеть» подземелья.
*43*
-Ясень, мне надо с тобой поговорить.
-О Клене.
-Да.
-Или уже не о нем?
-…
-Вообще-то мне тоже надо.
*44*
   В «Не видеть» подземелье росли разные деревья…
   Но не рос еще один Клен.
*45*
   Если «упасть» и «изменять» – синонимы, то почему эти железные пончики – эти обручи для плохой гимнастки – эти наручники до сих пор на ее руках?
   И почему…
-Это совсем не больно?
-Только не дергайся, пожалуйста.
   Гласс чего-то не поняла. Почему это так страшно – смотреть в теплые глаза Ясеня? Синие, бесконечно глубокие, с сетью красных жилок-паутинок.
-Ясень – где твои очки? – сквозь бред разглядела Гласс.
-Это совсем не больно…
   Он то снимал их, то надевал, но теперь у него еще был тот зеленый шарик в затылке.
*46*
   Убеги… Попробуй только убеги – и Ясень тебя не достанет! А он ведь идет за тобой попятам, от него просто так не скрыться – он идет попятам!!!
-Стоглаз! Ыхыхххх, ыхыххх! Стоглаз! – надрывалась Гласс, зовя его. Она врезалась в стену! Бац! – перепутала коридоры.
-Глаз, нос, ноги и руки… -  твоя кожа - и… не бойся…
   Как будто в сопровождение голоса Ясеня заиграл оркестр – ударил где-то в глубине подземелья по клавишам Клен.
-Стоглаз!
   Чудом вырвавшись из наручников, когда Ясень отвернулся, Гласс использовала тайные переходы, закутки и крики - чтобы убежать.
*47*
-Я потерял ее из виду - и только.
-О-о-о… молодец! Стоглаз… или нет… Матин! – кивал Клен, говоря нараспев. Полумесяц его улыбки осветился бледной зеленью. – Матин, да? Я знал об этом! Ты – молодец!
   Это были не его сотня глаз и не его мохнатые лапы, но Мистер Клен знал все обо всех в «Не видеть» подземелье. Он сразу узнал Матина в Стоглазе.
-И другие сознания… Они, значит, тоже молодцы? - гневно выкрикнул черношерстный чудик. Стоглаз навис над Кленом, но нисколько того не смущал.
-Нет, что ты! Они остались от других… слушающих! От других… друзей, моих друзей!
   Не то, чтобы Стоглаз боялся – хотя был таким огромным…
   НЕТ. ОН БОЯЛСЯ. Клен, как кузнечик – и как тарантул, смертоносное насекомое. Не зря он - чудовище «Не видеть» подземелья.
-Я - твой друг? – на всякий случай спросил Стоглаз.
-Ну… Даже не знаю! – после этих слов напряжение спало. Клен хлопнул в ладоши и рассмеялся. – Ты другой. На прежних ты не очень похож – ведь ты был другом Гласс еще во внешнем мире! К тому же ты сразу стал «основным» глазом, а ведь вполне мог занять уголок какого-нибудь крошечного заплывшего глазика, затерявшегося в шерсти! Хи-х… Так что не шали мне тут…
-А Незакус…
-НЕ шали! Я же сказал! – вскричал Клен. - И где, кстати…
-Стоглаз!!!
-А-а-а, вот где!
*48*
-Мистер ЯСЕНЬ!!! Какая встреча! - Клен выпрыгнул на него из бокового туннеля, прижав к полу не хуже двадцатитонной гири, Ясень раскурочил себе часть лица, но быстро сориентировался и дал сдачи - по плечу Клена побежали красные капли. – Что ж ты не рад мне?!
-К-к-л-ен…
-Кц-кц-кц…
-Да брось, Стоглаз! Мог бы уже и рассказать ей!
   Минутно борясь с напавшим оцепенением, Стоглаз подхватил хозяйку, застывшую в сторонке, и до «безопасности» приподнял ее над полом.
-Клен, подожди! – попыталась сопротивляться Гласс – но Клен не обратил на нее внимания.
-Цветики да бантики – механические очки тебе больше не нужны?! Да, но кроме моих безумных мыслей тут бродят и чужие – и вот они-то, – начиная с первого каждое слово Клена сопровождалось ударом, перемешивающимся с хрустом, – и попадают… в… твой… больной… МОЗГ…!
-Клен! – Гласс вырвалась и шлепнулась на пол, поспешив подползти к Ясеню, пока мохнатое тело бросилось оттаскивать от него Клена.
-Хе-хе-хее… – раскроенное, разбитое оранжевое чучело приподнялось на локотке. - С-с-спасибо, Клен… тьфу… Думаю, надо подлатать себя… да…
   Сказав это, Ясень затих…
   Гласс рискнула вернуться и подхватила потерявшее сознание кучку ангела.
   Отфыркиваясь от шерсти, Клен резко отодвинул лапки Стоглаза и уселся по-турецки.
-Да не за что! – он поднял руку в стиле «Хао» а-ля индейцы. – Гласс, ты как всегда вовремя все завершишь?
-Я? Я не… Что с ним?
-Что с ним Было? Ну раз – «было» - то и говорить не о чем?! Верно?! А вы-то думали, что это я опять с ума сошел? Ха! Как бы не так!
*49*
-Это просто я немного сошел с ума. Вот поэтому нам с тобой показалось, что сумасшедшим становится Клен, хотя это было не так. Но он опять, не сказав ни слова, спасает нас – меня – пусть и не совсем безопасными методами. Так что я больше не хочу что-либо от него скрывать.
-Ясень, давай поговорим.
-О Мистере Клене?
-О нашем друге.
*50*
   Мистер Гласс открыла глаза – серый потолок – нет, черный потолок… Нет – нет потолка. Каждый раз что-нибудь новенькое – то исчезает потолок, то появляется туннель, а теперь она открыла глаза!
   Бульк! – поприветствовали ее глаза в банках на столе. Гласс уныло помахала им в ответ - те счастливо заносились по формалину.
-Везет вам… - вздохнула Гласс.
   Сегодня она оделась поярче.
   Коридор ее половины лишился нескольких лампочек – на последнем издыхании они конвульсивно дергались в пазах.
-Надо сказать Клену… – Гласс дошла до «Есть» зала, услышала, песни из «Лежать» комнат Ясеня, ощутила над головой знакомое дуновение ветерка, принесенного вместе с запахом ржавой пустоты из верхнего подземелья. – Доброе утро, Стоглаз!
-М-м-м… Доброе…
-…
   Бамс!
   Ну вот… опять все по новой.
*51*
   Гласс открыла глаза.
-В который это раз? – уточнил Клен.
-В шестой… - вздохнул Ясень
-И каждый раз она замечает что-нибудь новенькое.
-Еще бы…
-Хватит уже, Гласс!
-Твои лапы, Стоглаз мне меша…
-Сорокорук, прошу пр…
-Всем доброе утро! – Гласс поднялась с кровати.
   Клен и Ясень сидели на стульях в «первом ряду» – по пути к двери – покинув комнату, Гласс надо было пройти несколько коридоров - потом с ней говорил по сценарию Стоглаз - она падал в обморок - и ее снова приносили сюда. Театр был бесплатным, актриса играла великолепно.
-Что-то в ней не хочет понимания, – заметил Ясень, когда Гласс опять вышла за дверь. – Может, Матин-разговаривающий - был не такой уж хорошей идеей? Трещащий Стоглаз выглядел куда эффектнее.
   Клен сосредоточенно покусывал руки.
-Что-то в ней хочет непонимания и неведения, потому что нет ответственности! М-мм… вкусно…
-Погоди, – Ясень отобрал у друга излюбленные «косточки». – Я тоже не знал, что Сорокорук говорит. А ты знал?
-Гы-ы-ы…
-Понятно. Сорокорук?
-…?
   Бзынь! – Ясень самозабвенно чиркнул скальпелем по оболочке желтого слизистого глаза, Сорокорук вздрогнул, но не отступил.
-Видишь, ничего не изменилось. Даже после того, как я узнал, что они говорят. Обращаться иначе я с ними не стану.
   Клен следил за ним без ожидаемого веселья. Внезапно он схватил Ясеня за запястье и крепко сжал.
-О-о! – протянул он.
-Что «О-о»?
-Сам потрогай…
   Ясень внимательно обследовал свою руку.
-Верно! Ты больше не теплый! – кивнул Клен.
-Странно… Почему?
*52*
   Все кончается. Дверь обратилась препятствием, ворота карточного домика оказались простой железкой.
-А-а… Так это все же были не сны… - Гласс не стала подниматься с кровати – она уже достаточно все осознала.
-А на сколько раз повтора ты рассчитывала?
   С неожиданным концом «представления» долго тянуть не пришлось.
-Ну… Я случайно просыпалась около двенадцати раз.
   Клен взвизгнул от восхищения.
-Гип-гип – ур-ра-а-а! Гласс – бум-бум!
-Прошу прощения, я…
-Молчать! – что-то промелькнуло за стеклом его пенсне, прежде чем Гласс остановила его. Клен запретил ей возражать, сурово на нее взглянув. В один из глаз на теле Стоглаза беспринципно впились его когти. – Будете разговаривать, когда нас с Ясенем не будет! – предупредил монстр «Не видеть» подземелья.
*53*
-Почему именно так? Если мы теперь все знаем, что они говорят?
-Ясень вздохнул…
-Потому что Клен к этому не привык?
-Ясень вдохнул…
-Стоглаз и Сорокорук ничем не отличаются от прежних - молчаливые или нет.
-Мистер Ясень опять вздохнул.
-Сколько можно вздыхать!
-А ты не подумала о том, что он очень расстроен?
-Чем же? – Гласс задумчиво подергала челку.
-Я – Сорокорук, ты – Стоглаз, Клен - …
-Незакусма?
-Пятиглавка… Но ее-то больше нет.
*54*
-Дзы-дзы-дзы… - он успокаивал разбушевавшиеся в теле нервы. – Теперь мой смех переключает тебя на функцию реальности – кто бы мог подумать?!
   Тяжело выдыхая и пошатываясь, Клен хватался за выступы на стенах, чтобы не упасть, но его неумолимо тянуло вниз.
-Могу… - сквозь стиснутые зубы шипел он. – Это я могу, если это только «подумать»…
-Нет, не можешь ты его сдерживать! – опровергнул Незакусма. - Он постоянно прорывается наружу, дзы… А вместе с ним – та часть тебя, которая уже лет сто как завуалирована полотнами НЕ тебя!
-Твое бурчание не улучшит цвет моего лица! – парировал Клен, превращаясь в тень – встав на мостик, он потом согнулся улиткой и наконец изобразил ракушку. – Вот… так я его не чувствую…
-Дзы-дзы-дзы… Ну да… По-прежнему только Мистер Клен может вести себя настолько неадекватно! Дзы-дзы. Ты же не будешь так ходить?!
   Клен пролежал в неудобной позе около часа, потом он разогнулся – и подошел поближе к огромному искореженному ясеню. Легкой рукой он провел по облаку мягких листьев.
-Они сказали, что разговаривают.
-Дзы-дзы-дзы… Что? – Незакусма перестал смеяться, но и сообразил довольно быстро. – Ну и чего ты-то так расстроился?
   Бирюзовые глаза Клена недоверчиво моргнули.
-За тебя…
-Дзы-дзы-дзы-дзы-дзы-дзы-дзы-дзы-дзы!
   Незакусма ему не поверил. Поток воздуха сдавил изможденные уши, и Клен бесшумно отстранился, свернув вглубь «Жить» зала. В отчаянии он снова и снова прокусывал  на себе многослойные бинты.
-Никто мне не верит…

Глава 9: Не терять.

   Последний элемент был неточен – кто из них теряет навык?
-Мистер Клен, он…
-Уах!
-Осторожно!
   Как и всегда за последнее время: стоило Стоглазу что-нибудь сказать – Гласс тут же откуда-нибудь падала, а он ее тут же подхватывал.
-С-спасибо… - бережно поставленная обратно на край, Гласс рассеянно стирала не успевшее застыть стекло с халата, окунувшегося в кипящее жерло банки.
   Даже избегая поворачивать голову, она все равно чувствовала Стоглаза спиной.
-М-м… Матин?
-Стоглаз, – отозвался Стоглаз.
-М-м-м…
-Просто тут не только я. В смысле – не только Матин.
-Бр… Так, ладно! Перенеси меня, пожалуйста, на «Отдыхать» островок, – Стоглаз послушно пересадил хозяйку на разноцветные подушки, а сам улегся в гнездо из синего балдахина. – Вот теперь я готова! – Гласс устроилась поудобнее, издав добродушный смешок.
-Ну хорошо. Гех… – неудачное начало – сбивка речи. – Так… Я тут не один – в этом теле. Нас – сто.
-Потому и Стоглаз?
-Да. От Матина во мне – только это, – Стоглаз указал на свой основной, большой хрустальный глаз. – Чем дальше по времени появления – тем они становятся меньше, – глаза бусинки на нем тоже имелись в наличии. – Все в активности и все они мыслят – и все здесь, внутри.
-И как… ты… со всеми ладишь? Почему они не управляют тобой?
-Верно. Сначала я тоже думал, что надо действовать сообща лишь со следующими по размерам глазами – вдвое или в треть меньше моего собственного, но потом решил подружиться со всеми… Хотя я и не чувствую их по отдельности, то, что чувствуют они, я ощущаю. Пришлось немного разобраться. Зато… когда разобрался, я смог поддерживать те, которые вот-вот были готовы исчезнуть! Так что теперь я в стопроцентном стабильном состоянии!
-Вот как, - Гласс невольно почувствовала восхищение. - А кроме поддержки, Ма… ой… Стоглаз…. Они ничего тебе не рассказывали?
-Кц… Ты не всегда так быстро соображала.
-Пришлось научиться.
-Верно. Кое-что они мне рассказали, - скрестив лапки, Стоглаз нахмурился. – Но ведь тебе сейчас не это интересно?
-Это тоже… - Гласс непрерывно раскачивалась, держась за скрещенные ноги - изображая неваляшку. Что-то в ней боялось ее самой – и чаще обыкновенного она стала отворачивать голову на затылок, избегая прямых взглядов своего мохнатого друга.
   Она все пыталась решиться…
-Могу я… Стоглаз… поговорить только с Матином?
   Решилась.
   Но Стоглаз тут же изобрахил терпеливое понимание кивнув:
-Немного подожди…
   Все его девяносто девять глаз послушно закрылись, а дыхание стало замедляться. Он впал в состояние полудремы – это когда тормозится процесс обмена мыслями, а нервы притупляются, обволакиваясь ватой кожи. Его черная шерстка - потускнела, приулеглась.
   Одноглазый Матин не отрываясь и не моргая посмотрел на девочку.
   Гласс решительно развернула голову на место – и тоже посмотрела.
-Матин?
-Угу… кц…
-Если я извинюсь, я обману тебя, потому что не считаю себе правильным извиняться. А если я скажу, что рада, то тоже обману - потому что не считаю себя радующейся. Но… ты ведь теперь никуда не исчезнешь? И твоя замена… она ведь… тоже никуда не исчезнет?
   Большой и темный. От него исходила нужная ей энергия? Поэтому она так им дорожит?
-Почему сразу извиняться? Когда я стал Стоглазом, у меня было ощущение, что я проснулся, - голос Матина немного изменился, но он остался таким же говорливым. - Твои рассказы обрели смысл только когда я окунулся в них с головой! Я узнал такую историю, которая стала главной в моей жизни.
   …
-Но ведь слишком поздно…
-Слишком поздно я понял, что эта история – и есть моя жизнь. Да. Но я считаю это наказанием – судьбой, что ли. Неизбежностью… Посмотри на это с другой стороны: сильное желание получить историю о тебе сделало меня отличным от других, сильное желание научиться видеть сделало тебя - отличной от других… Наверное, так и должно быть. Тем более, что мы остались друзьями. Я хотел этого. Немного.
-Сильное желание исправить неправильное еще сделало Мистера Ясеня отличным от других… - дополнила Гласс.
-Кц… Верно. Тогда что сделало Мистера Клена отличным от других?
   Гласс поежилась.
-Я… хотела еще кое-что рассказать.
-Я расскажу за тебя. Не нужно теперь, Гласс, пытаться сделать все в одиночку. Ты уже и давно не одна. Я чуть не заблудился в тех, кто был во мне раньше, но ведь именно ты сделала меня Стоглазом. Зачем?
-…Не знаю, как это вышло. Правда… Есть то, что есть. Я сделала то, что сделала.
-Вот поэтому-то я точно не исчезну!
*2*
-Ясень, я не рассказала тебе… О своем открытии.
-Что-то, связанное с картой?
-Да. Идем…
   Как трогательно было идти с ангелом, держа его за руку, в самое холодное и страшное место «Не видеть» подземелья. Гласс снова и снова перебирала в уме:
   Горелки выключила, «Смешать» зал закрыла – все забаррикадировала и стеклянные гвозди подклеила смолой. Вытяжные люки задраены, лесенки убраны…
   Она всегда хотела знать.
   Она плакала кровью и не могла остановиться. Она хотела знать, чтобы уже не пачкать серые простыни.
*3*
   В комнате Клена было пусто. Алые занавески волнообразно раскачивались, что-то скрывая от нее. Но Гласс не пошла к ним – она уверенно зашагала прямо к противоположной стене – там, на одном из ящиков была наклеена пожелтевшая от времени страница, исписанная вдоль и поперек.
-Имейте в виду – я вас предупреждал… - прочитал Мистер Ясень и не смог сдержать улыбки. – Он как всегда весь в себе.
   А Гласс уже выдвинула ящик – и смело полезла внутрь.
-Ох, как я это не люблю…
*4*
-Спасите меня…
*5*
   Всколыхнулись водовороты ветра, взвились вздохи травы и деревьев, а вместе с ними и волосы Клена.
   Он раскинул руки, приближаясь к краю, его глаза не моргали, ладони сжимались и разжимались.
-Ясень! Гласс! Идите сюда! – позвал его нормальный, без оттенков или призвуков безумия голос.
   Но Ясень не сдвинулся с места, а Гласс вцепилась в его рукав.
   Глаза ее горели...
-Где это мы? – спросил Ясень.
-Н-не знаю, я первый раз тут не была, но… что ОН тут делает?!
   Ясень внял ее ужасу – страшнее Клена на его территории ничего и быть не может. Но все-таки - где они?
   Мешок.
-Гласс!
   Мешок…
-Эй! Гласс! Гласс!
   При чем тут мешок?
*6*
   Как любопытно… М-м? Никогда еще я не был в таком помещении, чтобы было так любопытно…
-Ау-у-у-у! Э-э-э-й!
   Вытянутый, чем-то зараженный, я постоянно чихаю – собою. Расчихиваю себя изнутри во все стороны!
   Во мне не осталось гордости, стыда и убеждений… Я просто ползу по бугристой дороге – каждый день я по ней ползу, а когда устаю – сплю под ближайшим сгоревшим деревом. Я знаю, что ничего этого нет, но я все равно ползу - чем больше на мне загноившихся ран и ушибов, чем сильнее болят мозоли и чирьи, тем реальнее эта дорога…
   На моей голове тонкие, редкие белые волосы – это тоже от болезни. Я неизлечимо болен. Какая ирония – до семнадцати лет у меня было отличное здоровье – подлая зараза - это здоровье. Устроило мне: «Сюрприз!»
   Я и для вас был достаточно здоров, чтобы родиться, вырасти, размножаться, помирать, когда стану старым, а теперь я, хе-хе… БОЛЕН!!! Видите ли…
   Как любопытно… До семнадцати лет у меня было много вас - «друзей», у меня была большая «семья». Теперь моя семья и все, что у меня осталось – это эта дорога – бесконечно длинная, издевательски твердая и бессердечная. И эти мерзкие ползучие твари – о – вот мои братья и сестры! Я все равно их люблю, хотя это они сломали мне ноги и выкинули на дорогу – чтобы я не разносил между ними болезнь. А чем я болею – они не смогли сказать.
   Я превращаюсь в дерево.
   Как любопытно… Недавно корешки проросли во мне отовсюду – даже там, где противно прикасаться к ним рукой. Постоянно идут дожди и я весь в грязи, я ничего не ем – видимо, корни впитывают влагу – и поэтому я еще не умер. Черт… А ведь я и так специально ползу по камням, обдирая редкую, но пока еще сохранившуюся кожу, чтобы не дать моим корням возможности слиться с землей.
   Я особенный. Я – больной.
   Сегодня они наконец-то начали гнить – и я начал гнить вместе с ними. Я медленно слепну – я ничего не вижу.
   Видимо, не такой уж я и особенный…
   Раз ничего нет…
*7*
   Я нашел на плече свой первый лист – он такой крошечный и красный, что кажется сухим, но на ощупь он мягкий – если его сжать – из него течет моя кровь. Это кленовый листик – я превращусь в клен! Хорошее дерево, мне нравится.
   Меня выбросили. И мои нездоровые сны стали реальны. Когда я мало стал походить на человека – меня выбросили. Стоп… Или я сам убежал? Я не помню… Я на свалке… Я – мусор… Я особенный ненормальный мусор…
   На закате я услышал город – я теперь редко вообще что-то слышу - если ползти по памяти к нему – где был звук - то меня он уничтожит. А если ползти в другую сторону или остаться тут – я сам себя уничтожу.
   Что мне выбрать?
*8*
   Поэтому-то я и сказал – как любопытно… Потому что я больше не валялся на дороге – я лежал в вырытой земляной яме.
   Однако это была не просто яма – это было подземелье…
   Несколько дней я будто мертвец ходил по его переходам, не замечая, что корней на мне больше нет, что я истончаюсь, как вкусная конфета, что я… уже не я.
   Это было одиночество.
-Привет.
-Привет, одиночество.
-Зачем ты сидишь здесь один?
-Почему один? У меня есть ты, раз ты со мной говоришь.
   Одиночество задумалось – я его озадачил.
   Иногда коридоры заканчивались – и за ними были большие – огромные залы, но я не мог в них попасть – повсюду были решетки. Кто их поставил? На решетках замки. Если есть замки - будут ключи. И будет тот, у кого ключи…
-Ты заблудился?
-Нет, зачем...
   ...
   Что-то случилось с моим зрением, с моим телом, со мной...
-Ты заблудился?
-Нет...
   ...
   Иногда коридоры заканчивались – и за ними были большие – просто огромные залы, но я не мог в них попасть – повсюду были решетки. Кто их поставил? На решетках замки. Если есть замки - будут ключи. И будет тот, у кого ключи…
*9*
-Бомжур и здравствуй!
-А-а-а-а-а! – я так испугался, что забыл это сделать. Человек вылетел на меня из постоянной пустоты – он что-то включил – и воздух постепенно наполнился призрачным зеленым светом.
-Что это?! – подпрыгнул я, когда в меня плюнула молнией ближайшая лампочка.
-Электричество.
   Невысокий, как квадратный конус, поставленный на острие – весь какой-то бурый, как ржавчина, со злым и нервным взглядом.
-Да у тебя самого такой же взгляд!
   И умеющий читать мои мысли.
-Нет! Я просто догадливый!
   С ног на ногу прыгая качелькой – он невероятно быстро убежал. Куда уж мне с моими длинными тощими культяпками, зовущимися ногами… Но я был не один. Хотя… Только что не мое ли это было одиночество?
*10*
-Бомжур и з…
-Стой! – я сразу побежал за ним – я долго готовился и копил силы. Он был быстрее. Я повернул за угол – а его уже не было.
-Хы-хы-хы-хы… – смех донесся до меня почему-то сверху.
   Я не знаю… я не вижу его.
   Огоньки погасли.
-А хочешь увидеть?
*11*
-Мистер ОльХА! - выдохнула Гласс пополам с криком.
   Ясень меланхолировал от нее в двух шагах, вправо и влево – темнота – и намек на коридоры – в обоих концах был свет.
-А-а-а… Ну вот здесь я уже была.
-Да ну? – Ясень едва ли оглянулся на нее. – И что теперь? В какую сторону?
-Туда, – Гласс уверенно указала направо.
   …топ-топ…
-Ты видела?
-Именно?
-Его память?
-Его…?!
   Звамц! – свет ослепил их – они едва проморгались – и Гласс занервничала…
   Это, конечно, был «Жить» зал.
   Но никакого света тут раньше не было…
*12*
-Мистер Ольха? Кто такой Мистер Ольха?
   Это тот, кто свел его с ума. Это тот, кто исправил его. Это тот, кто не побоялся его страха - а в страхе он мог уничтожить кого и что угодно. Мистер Ольха знал его лучше чем кто-либо другой.
   Мистер Ольха сказал ему увидеть его прежнюю жизнь. Мистер Ольха вложил в его руки режущие предметы и покрасил все густым словом морали…
   Так что когда Мистер Клен просыпался от комы неадекватной жестокости – Мистер Ольха приковывал его к стене, чтобы он не сбежал.
-Учись справляться с собой, - твердил он, снова и снова открывая перед Кленом живой театр процесса создания анатомического музея – процесса исправления элементов.
*13*
-П-п-п-привет… о-одиночество… - беззащитное существо понимало неизбежность своего будущего, но это не мешало ему заставлять себя скрывать дрожь и ужас внутри. Вместо этого оно постоянно улыбалось и тихонько хихикало, думая, что будет правильнее, если оно сбережет хотя бы свой рассудок – даже если разум полетит ко всем чертям.
-Привет, Мистер Клен…
-Кто здесь?! – Клен знал, когда ему отвечало его одиночество - ему не составило труда отличить фальшивку.
-Твое одиночество… – бесстыдно соврала эта самая фальшивка.
-Хе-хе-хе… И что же ты знаешь?
-Я «Не видеть» подземелье. Я давно хочу с тобой поговорить – и наконец-то ты меня услышал.
*14*
-У тебя очень много работы! Ты рад? Ты готов ее делать? – Мистер Ольха снял наручники и вывел Клена на «Обмануть» территорию. – На поверхности… - он открыл тяжелую дверь – а из-за нее еще за сотню метров на Клена дышало ужасом! Невообразимым ужасом! – У тебя есть вполне определенные дела.
   Прячься! Прячься! ПРЯЧЬСЯ! – закричали клетки и извилины его мозга.
   Люди… люди… элементы… ОБЪЕКТЫ!
   Ш-ш-ш-шипение…
   С-с-ссвист…
   Невозможно! НЕВОЗМОЖНО!!!
   Никто не обратит внимания на твою ненормальность – мало ли людей падает на колени, обхватывает руками голову и кричит, стонет, вращается по оси, находящейся на позвоночнике. У всех на глазах…
   А мало ли нелюдей?
-Боже… - Клен упирался руками об асфальт. Все было просто ужасным, но если он не приведет Мистеру Ольхе строго определенный элемент - все будет еще ужаснее.
-Почему я должен это делать? Зачем? – тут Клен посмотрел на свои руки. Они были сплошь в шрамах. В шрамах - но без корней.
   Верно. Корней не было. Он не гнил и больше не болел – и это была заслуга Мистера Ольхи.
   А они…
   ОНИ…
   Выбросили его, когда он не стал им нужен, чтобы работать, размножаться и помирать, когда станет старым.
*15*
-Ну а теперь – ты рад?
-Рад! Хи-хи-хи…
   Он стал выше – он стал сильнее, он стал безумнее и он научился видеть - и он видел все, потому что ему помогало «Не видеть» подземелье. Он больше не плакал по ночам, он больше не справлялся с приступами – он просто ни о чем не думал и ничего не боялся – он просто был.
-Хи-хи-хи-хо-ох-хо…
-Что это так тебя веселит?
-Вот это!
   Бам! Бац! Бам! Бац! Бам! Бац!
   Пш-ш-ш-ш-ш…
   Так не стало Мистера Ольхи.
*16*
-Смотри!
-Вижу!
-Нет, а ты посмотри!
-Но я вижу – это лучше.
   Они так с Ясенем и не решили – что лучше. Что-то нарисовалась, что-то подымилось в отдалении – и почти не пропадало – что-то выкуривалось из кальяна на полу.
   Чушь! Вранье! Просто там материализовался Мистер Клен.
-Добро пожаловать! Думаете – я злодей?! Или я - уже не я?! Еще пару шагов, пожалуйста! Проходите, проходите!
   Мистер Ясень и Мистер Гласс как завороженные сделали эту пару…
*17*
-А ведь ОН был прав!
-Почем ты так думаешь?
-После нескольких проведенных десятилетий здесь становится скучно-о-о-о…! – Клен потянулся и рассмеялся.
-Ты больше не постареешь, но ты изменишься, ты - как я.
-Ну что ты! Твое тело – это верх искусства, а я… Это так – мягкое и податливое – ненадежное! - последнее Мистер Клен произнес с мгновенно нарастающей злобой.
-Каждый по-своему уникален… – примирительно успокоило его «Не видеть» подземелье.
-ВЕРНО…! И ПОЭТОМУ Я ХО-ЧУ ЕЩЕ ОДНОГО ТАКОГО…!  Уникального…!
-Зачем?
-Хо-хо… Я хочу измениться!
*18*
-Это ведь не элемент. Зачем? Клен, зачем ты это сделал?
-Так это… это… ЭТО ВЕСЕЛО! Это невероятно весело! Как я раньше не знал?! Как не догадался?!! ЭТО И ВПРЯМЬ ВЕ-СЕ-ЛО!!!
   Больше они не говорили – стены перешептывались между собой, но за ним – Клен лишь иногда их слышал, все больше и больше увлекаясь своим новым, первым другом.
-Двадцати пяти лиц! О! Пятиглав! Э-э-э нет. Последняя еще будет… Пятиглавка! Ну-у-у! Ну скажи что-нибудь?! Ты меня хвалишь?!
-…
   Конечно, его можно было понять… Конечно, он был один… Конечно - это был Мистер Ольха, который заставлял его резать себя и его – и все, что попадалось под руку.
   Конечно, поэтому он стал зеленым – и стал выглядеть здоровее – и он, в конце концов, изменился, как хотел.
   Мистер Клен… Конечно, ты прекрасен! «Не видеть» подземелье просто не смогло поверить, что кто-то смог стать прекраснее, чем оно само уже было.
-А знаешь, что мы сделаем в первую очередь?!
-Что же?
-Мы исправим ЕГО!
   Вернее то, что от него осталось? За это долгое время… он его сохранил – именно для этого!
   Чтобы поглотить его.
   Что же ты с собой сделал – Мистер Клен?
-Сделал себя совершенным! – ответил бы он.
   Совершенным чудовищем…
*19*
-Пожалуйста… пожалуйста… помогите…
-Пожалуйста…
-Прошу…
   Помогите…
   Пожалуйста…
   Спасите меня…
   Пожалуйста…
   Помогите…
   Помогите…
   ПОМОГИТЕ…
   Пожалуйста…
   Я не справлюсь…
   У меня больше… нет сил…
   Я устал…
   Помогите мне…
   Пожалуйста…
*20*
-Я живу куда дольше, чем… ты. Не знаю, как… Я не знаю, что там, снаружи. Но это и не важно! Мне много сотен лет, но время здесь идет иначе… и я зеленый, а ты желтый, Ясень, ну а ты, Гласс – и то – и другое вместе! И еще вот…
-А-а-а! – Ясень почувствовал знакомую боль.
-Боль тебе знакома?
-Знакома?! У меня нога оторвана!
   Нет, она была на месте – но…
-Уху! – она была сломана…
   Клен держал в руках гнутый грязный корень – его нечеловеческая сила сломала его, не отдирая от дерева.
-Или если я сделаю так? – он демонстративно подошел к какому-то другому кусту и сжал нижние ветки.
-Ох! – пальцы у Гласс заизвивались, как случалось в «Варить» зале – неконтролируемо.
-Что это… значит… - Ясень осел на пол, Клен выпусти его «ногу».
-Просто то, что вы ничего мне не сделаете. Мы… должны были стать… деревьями. Точнее – золой, зола – это тоже часть стекла. Ее добавляют для определенного оттенка, для определенного тона и ОН хотел, чтобы мы все стали золой.
-Он?
-Стекло?
-Да, ОН. Не знаю кто, но ОН точно был когда-то. Я не стал золой – я сделал вас, – Клен поманил их взмахами. – Не касайтесь деревьев и не ломайте ничего, а не то… – он равнодушно переломил одну веточку – и Гласс удивленно посмотрела на ладонь - пальцы были выгнуты.
-Вот видишь, Мистер Гласс! А это Ясень, твое дерево! Вы зависите от них. Ясень, вы помните, как я вас нашел? Гласс, ты превращалась в дерево! Ясень – ты превращался в дерево! Я – тоже превращался в дерево! И наши деревья – вот они – из остатков нас – это твое, Гласс – ты орешник. Это твое – Ясень – ты ясень. И… мое… - клен!
   Ах как здорово, что они уже давно живут в «Не видеть» подземелье! Они уже не удивляются – они только внимательно слушают и запоминают. И все же первое, что пришло в голову Гласс, было настолько несущественным…
-Почему я орешник, а зовут меня «Мистер Гласс»?
-Потому что ты - стекловар, а Мистер Орешник – это как-то слишком… Я переделал иностранное слово! Ну, не важно! Я, кажется, уже объяснял: если срубить наше дерево – мы наконец-то умрем! Если сломать ветви – руки, корни – ноги, ствол – тело.
-Тогда… - Ясень выхватил скальпель и резанул по клену.
   Мистер Клен едва ли поморщился.
-Ясень, Ясень… Ты что же – так плохо меня знаешь?
-… Одно… из?
-Одно из… Их сотни! – Клен раскинул руки, закрутился. – Тысячи! Я рассадил их по всему миру! Даже при всем желании ты их не найдешь! А ваши… - только эти! Подумайте об этом, когда не захотите меня слушать!
«Деревья – наши союзники и наши враги. Деревья – это мы.
   А что насчет Клена?»
*21*
-Ясень…
-М?
-Но я хочу  его слушать.
-Да уж… - согласился Ясень. После того, как они увидели прошлое Клена – они в абсолютной апатии валялись в «Резать» зале на противоположных столах и одновременно глядели в темноту верхнего подземелья. Сорокорук и Стоглаз где-то шебуршились, Незакусма снова висел у Гласс на шее.
-И что теперь? – спросила она.
-Ничего… - Мистер Ясень закрыл глаза и попытался уснуть. – Наверное, нам просто надо представить, что все это – сон.
   …
   …
   У них ничего не получилось…
-А зачем? – спросила Гласс.
-В смысле?
-Я не хочу такой сон – я хочу такую реальность.
-А зачем?
   Гласс не могла ответить – она искала ответ. Честно. Так долго искала – но не нашла его даже в воспоминаниях Клена. Почему они делают все это – изменяют людей – зачем? Чтобы не стать золой?
*22*
   В «Жить» зале было уютно, но Гласс все равно там было не по себе. Наверное, потому что Клен то и дело посматривал на нее, не решаясь заговорить. Он с ними с тех самых пор, как все объяснил – ни разу не заговорил. Да Гласс и не была уверена, что хочет с ним общаться.
   Прошло лето, потом осень – снова пришла зима.
*23*
-Знаешь… Я тут подумало… Было бы неплохо снова спеть те песенки вместе и поноситься по коридорам с твоим безумием.
-… Да! Неплохо… - впервые Клен не засмеялся, осторожно прикоснувшись к камням «Не видеть» подземелья. - Спасибо, что простило меня.
-В последнее время ты особенно грустный…
-Мне пришлось сказать правду.
-Нет. Тебе опять пришлось соврать. Ты постоянно врешь. А они ведь твои друзья.
-Да ну тебя…
*24*
-Так что же произошло?
-Я бы хотел…
   БАМ-БАМ!
-Войдите!
   Топ-топ…
   Ни на кого не посмотрев, Гласс прошла и села на пол.
-Я бы хотел…
   Вшжцз-з-з-з-з-з…
-Я тут, кц-кц...
-Вз…
-Я все-таки хотел бы…
-Дзы-дзы-дзы… Уже три раза сказал!
   Мистер Клен был немного напуган, иногда кусал себе руки. Его намерения…
-Я бы хотел объяснить!
-Дзы. Подожди… ты уверен?
-Так, как никогда!
   …
   Широкий жест со стороны зеленого монстра – у ловца бабочек такой же широкий.
-Я… съел Мистера Тополя!
-Ты…
-Не сделал поправку…
   …тут же подсказали ему друзья…
-Нет! Частично это правда! Не тело, безусловно – рассудок! И не только его… Я поглотил Мистера Ольху, а в Мистере Тополе уже был Мистер Ива, но я отпустил ее, и она… умерла, как делают это объекты, - Клен прокашлялся – чего с ним никогда не бывало – нервничал. – Не только они – я поглощал много других –правда только тех, которые были мне интересны – их поведение, их характер, их поступки…
-Поэтому в твоей голове ветер?
-Чтобы всегда было свободно для чужих мыслей?
-Да ты просто общежитие какое-то!
-Нет, там просто бар-дак…
-Я… не всегда мог с ними справиться – но всегда справлялся! – продолжил Клен. - Они внутри - и я могу говорить с ними, могу их чувствовать! Это почти как со Стоглазом, только в нем они не могут ему помешать, а во мне…
-Каждый раз происходит борьба за право обладания твоим разумом.
-Ха-ха-ах-ха! Точно, Ясень! А самое-то смешное, что в моем разуме ничего нет! У меня нету разума!
-Да, в это я запросто поверю, - прошелестел Ясень на ухо Мистеру Гласс.
-Хех.
   Ну вот и все. Гласс довольно кивнула головой и приподнялась, чтобы уйти.
-А как же Мистер Ольха и остальные? Они что-нибудь знали? Зачем все это? – спохватился Ясень.
-А-а-а… У него тоже был ветер в голове - он был старый, трухлявый пень – и ни-че-го не помнил… Как и другие!
   Ну вот и все…
   Теперь точно - все…
*25*
-Хи-хи-их-хи-хи…
-Ну а теперь-то ты чем не доволен? Дзы?
-Хи-хи-хи-хи… Это, хих… судороги… хи-хе-хе-хеа-ха-ха-ха!
   Незакусма попытался подползти к Клену – вспомнил, что не может – он никак  не мог привыкнуть – он никогда не привыкнет.
-Ха-ха-ха-ах-ха…
-Клен. Ну теперь-то ты зачем переживаешь? О! - Незакусма прислушался. – Видишь! Они уже идут. Эй!
-Ха-ха-ха-ха…
-Клен!
-Ха-ха-ах-ха…
-Ну, честное слово… Ну у Гласс – Стоглаз, у Ясеня – Сорокорук. Но у тебя то есть ОНИ. Мистер Ясень и Мистер Гласс! Слышишь?!
-Хе-х… - Клен, боясь, что рассеется это ощущение, отпустил свое лицо. – Они…
-Дзы-дзы-дзы-дзы… - теперь смеялся Незакусма. – Точно! О-Н-И.
*26*
-Скажите, ведь это было весело?
-Это было здорово! Спасибо…

Глава 10: Не забывать.

   Гласс открыла глаза. Серый потолок… Стоглаз разобрал пару лет назад, чтобы открыть проход в верхнее подземелье – теперь до самой основной магистрали вел спиральный путь из зеленых лампочек.
   В комнате Гласс было по-прежнему уныло – а в шкафу прибавлялось в стабильном порядке цветных вещей. Цветные глазки в банках еще спали – рядом, в третьей и четвертой стояли новые – одни Гласс выловила из бассейна – уж больно они друг за другом увивались – а другие – маленькие – принадлежали самому ее молодому элементу. Они боялись, и она решила им помочь.
   Из дверцы шкафа по-прежнему смотрело тощее бледное существо, не имеющее ничего общего с живым. Ее отросшие волосы стали красными, глаза остались изумрудными. Она вытянулась и догоняла Ясеня – потом маленький рывок до Клена – и…
-Стоглаз! Эй, Стоглаз! – позвала она с «Отдыхать» островка.
-Что? – Стоглаз выполз из отдаленных баночных лабиринтов.
-Иди сюда!
   Мохнатый монстр, заметно увеличившийся в размерах и прибавивший в количестве глаз, немедленно подплыл.
-Боком. М-м-м… Левым!
-Что там еще?
   Гласс не отвечала и сосредоточенно рылась у него в подшерстке.
-Щекотно! Эй!
-Смотри! Ты теперь Сто-двадцать – и один глаз!
-Предпочту остаться Стоглазом…
*2*
   Мистер Гласс открыла глаза…
   Черный туннель.
   Что-то было не так.
   Что не так?
   Гласс выкрутила и растянула себе ухо.
   Было тихо.
   Необычайно. Зловеще тихо…
   Когда ее пятки касались холодного пола, когда пар вырвался изо рта…
   З-з-з-з-з… – старинно заскрипела ржавая дверь. Странно. Раньше она никогда не скрипела, хотя была ржавой, сколько Гласс себя помнила «Мистером Гласс». З-з-з-зжц. Нет! Дверь буквально разваливалась!
   Под ногами чмокало и чавкало – разумеется, половина лампочек не работали – в лужицах было напряжение – Гласс било током  и она то и дело подскакивала от мелких уколов.
   Что случилось?
   Она не услышала Стоглаза, не расслышала Сорокорука, Ясеня, Клена, Незаксуму – и все «Не видеть» подземелье… Вообще ничего не слышала!
   Гласс не ускоряла шаг – дышать стало необычайно тяжело, все казалось старым и разрушенным, ветер сменился давлением. На Гласс давила земля! Давило землей!
-Клен… - Гласс заглянула в «Отдыхать» комнату. – Ясень? – она прошла по половине ангела – и чуть не отпрянула из-за запахов гнили…
   Спасаясь от неизбежного удушья Гласс поспешила к «Помнить» залу, но его вообще не было!
-Стоглаз, Сорокорук… - Гласс заглядывала то туда – то туда, «Заменить» зал, «Создать и превратить» зал, «Есть» зал, «Гостить» зал.
-Ясень… Клен… Сорокорук… Незакусма!
   «Выйти» зал – и все верхнее подземелье…
   Пропала и комната Клена, «Звучать» зал обвалился…
-Все… - Гласс вернулась на свою половину – ощущения были как в аду. Она потянула дверь «Варить» зала.
   Ни одного цвета. Ни одного оттенка… Ни одного, даже слабого дыма…
   Не желая углублять свое отчаяние, она пошла во внешний мир…
*3*
   Сколько Гласс била по двери – она не считала – железо было таким толстым и прогнившим – как она раньше его открывала – когда была девочкой?! Теперь все поменялось – что-то исчезло – и Гласс было страшно.
   Как будто она снова стала девочкой по имени Гласс – и это был ее первый день в «Не видеть» подземелье.
   Но там… было совсем не то! Там был хоть кто-то! Там были шорохи… И… Запахи! Там был ужас – и страх! Хоть что-то!
   Там были Мистер Клен и Мистер Ясень! Там ВСЕ БЫЛО! ВСЕ!
   А ТУТ – не было НИЧЕГО.
   Но ведь было до того, как она легла спать… Что случилось? Сколько она проспала?
   Ветер взъерошил ее волосы – из-за серой тучи вышло солнце и облизнуло ее нарисованную внешность – Гласс прикрыла глаза. Мир изменился – и это она…
   Она поняла.
   Они закончили.
   Все элементы теперь видели.
   Все…
«-Зачем мы это делаем, Клен?
-Разве это не весело?» - пронеслось в голове Мистера Гласс, когда она шла пустынными улицами.
 Это было так давно, что она успела забыть…
«-Но мы ведь никогда их всех не заменим!
-Почему это? Если заменим элементу глаза – и у него появятся дети – возможно, наше чудо передастся им, не всегда, но… если в линии – много элементов – когда-нибудь споосбность «видеть» в них точно укоренится! Так что мы можем закончить…»
   Люди со стеклянным глазами, вот уж… – Гласс усмехнулась, через силу ковыляя дальше.
«-Клен, мы можем зайти? Мы хотим извиниться!
-Лучше давайте изменимся! Ха-ха-ах-аха!»
-Клен, – всхлипнула Гласс. Его смех вдруг так отчетливо зазвучал у нее в голове!
-Ха-ха-ах-аха…
   Зазвучал…
-Ха-ха-ах-аха!
   В голове?!
   …
   ?!
-Клен! Ясень!
   Ну конечно! Ну конечно они никуда не делись! И почему она так перепугалась?! Просто они ЗАКОНЧИЛИ! Все вокруг видели – и значит им больше не нужно было прятаться под землей!
   Медленно вокруг появлялись люди со стеклянными глазами.
   Целый мир, полный стеклянных глаз.
   Мистер Клен восседал на скамейке, свободно – при свете солнца, Ясень сидел рядом – он поддерживал на руках маленькое сморщенное чучело – это Сорокорук резко уменьшался, когда его выносили наружу. Стоглаза постигала схожая участь, но он передвигался руками, а не на колесиках, как Сорокорук – и моментально забрался на дерево – держал лапкой Незакусму, который довольно позванивал.
   Зачем человеку нужны глаза?
   Два стеклянных шарика, которые находятся на лице чуть повыше носа?
   Зачем человеку надо видеть?
   Видеть или, по-другому: зачем человеку глаза?
   Способность видеть – удивительнейшая способность.
   «Не видеть» подземелье.
   Имеет для каждого из нас свою цену…

Конец.