Бессонница. Двадцать пятая глава. Заключительная

Помните, как все начиналось? Два чертовых года спустя, то есть 730 дней, миллионы истраченных нервных клеток, "какое ты все-таки ничтожество", погубленная психика, вера в лучшее, вера в людей, принцип поиска от добра добра, надежда на друзей, вера в любовь, вкус жизни, алкогольная зависимость, "ну, давай еще одну сигарету", "Господи, какая я бездарность", "давай начнем все заново?", "я люблю тебя", "я так устал", бесконечный привкус селитры на черствых губах, "давай останемся друзьями", "ты мне больше никто", вкус метала во рту от утраты - все самое отвратительное, гнусное, тошнотворное всплывает сейчас, когда я наконец смотрю на мир с трезвым рассудком. Мне для этого потребовалась гибель друга.
Когда приехала скорая и полиция, я старался как мог вывести ситуацию в нужное мне русло.
Они немного повздорили с сестрой, ведь она уехала из дома никого не предупредив, но вообще-то она долгое время путешествовала по миру, помогала людям, строила дома в Африке, кормила бедных, шила игрушки в детские дома, занималась хорошими и нужными делами. Что, свидетели видели, как она срывала голос, крича на погибшего? Так то от эмоций, распереживалась, но она хороший человек, спросите детей в Гвинее, Мозамбике, Зимбабве. Хорошо, говорят, а как он упал на дорогу? Немного пьян был, искалеченный алкоголем вестибулярный аппарат и прочее, вы же знаете как это бывает. То есть оступился и не удержал равновесия? То есть да, говорю. Нам нужно поговорить с девушкой.
Настя молчала, около двадцати минут они пытались упорно с ней заговорить, но она не повела и бровью, чего было бы достаточно, ведь ими одними она могла выразить все, что думает. Вам, говорят, милая, хорошо бы с психологом поговорить, у нас есть очень хороший, хотите? Вам есть куда пойти? Есть, отвечаю я. Может маску кислородную? Себе наденьте. Ну, нет так нет. Вам в рифму? Ну что вы злитесь, молодой человек? ...памфлет!
Пойдем, Настя, пойдем домой.
 
Я любил его. Он был для меня первым и единственным другом. Денис был со мной рядом всегда, имматериально, материально. Всегда рядом. Я обращался к нему за насущными советами, рекомендациями. Он отвечал мне в своем саркастично-брезгливом тоне мальчика-подростка, не до конца пережившего пубертатный период. Он был мне другом и он был мне всем. А сейчас его не стало. Я укутал Ненс  в плед, предусмотрительно данный нам скорой помощью,  и посадил в свою машину. Я видел, как мой помощник бегал вокруг, вопя что-то нечленораздельное о дорогом фотоаппарате и это было единственное, что его волновало.
-Я не виноват, босс, правда, я не виноват!
 Мне было насрать. Я на него даже не взглянул. Настя, кажется, не понимала что происходит вокруг. Зато понимал я.
Настя молчала. Ее не трясло, не волновало, она просто сидела на заднем сиденье, уставившись в одну точку перед собой, казалось, разглядывая неведомые пейзажи и картины будущего, которые мне увидеть было не дано. Мне думалось, что лишь она одна знает, что будет дальше, и лишь она может это контролировать. В хрупких руках этой девушки были  несколько жизней, и она могла повернуть их так, как я ей хотелось. Она это могла, но еще об этом не знала.
Мы поехали ко мне в дом, где мирно спала моя еще действующая девушка.  Лера открыла нам дверь молча и почему-то с понимающим щенячьим взглядом. Я занес Ненс на руках и положил на свою кровать лицом к стене. Она свернулась клубочком, точно обиженный ребенок и  тихо застыла. Я сел рядом на край кровати. Лера стояла напротив, я старался на нее не смотреть. Спустя десять минут ее вещи были собраны, она надела  соломенную шляпу с черной окантовкой и смотрела на меня так, будто все понимала, хотя, быть может, и не будто. Я молчал. Она взяла чемодан и ушла. Все оказалось так просто, и я воспринял это как данность.

Ближе к пяти часам вечера Настя открыла глаза. Я решил не тянуть резину.
-Я поеду заказывать похороны. Там уже Саша, но она одна не справится.
-Я помню Сашу.
-Да, ты молодец. Я скоро вернусь, извини, что оставляю тебя одну. Это ненадолго, правда.
-Езжай.
-Я вернусь через два часа, подождешь?
-Подожду.

Я никогда раньше не чувствовал в себе столько жизни. Мне казалось, я могу свернуть горы. Не было во мне подавленности, не было печали. Осознание смерти друга пришло еще вчера и тоже было принято как данность.
Когда я вернулся она уже не дышала. Вокруг была кровавая рвота синеватого цвета с темно-красными сгустками, как оказалось - частями внутренностей.
Она выпила средства для мытья унитаза и раковины, смешав это с дорогущим вином десятилетней выдержки, которое я хранил до рождения своего первенца. Ее сожгло изнутри после первого же глотка. Она умерла вслед за братом и я знал, что так будет. Я спокойно дал ей умереть.
Их похороны были вместе. Расходы я взял на себя. Была пресса и я, больше некого. Саша не пришла, я не знал где она и что с ней, но, наверное, она была в порядке. Лера стояла рядом со мной у могилы и держала меня за руку. Мы ушли вместе.
Я не о чем не жалел. Я выжил.