Шла по Донбассу война. Снайпер. Глава вторая

                -  Да я снайпер,  но в людей не стреляла, только на тренировках по мишеням  в стрелковом клубе, прибыла в батальон сил АТО три дня  тому назад,  испугалась во время боя,  влезла на дерево, чтобы спрятаться.  - Выстрелил напарник снайпер,  он успел уйти после выстрела. - Больше ничего не скажу,  везите в Донецк. –
Сотник вызвал дежурного,  приказал  сторожить снайпера, как зеницу ока. Вышел покурить в соседнюю комнату, Таксисту велел  следовать за ним.
 - Толик  - заявил  Сотник чуть слышно.  -  У нас кто - то выслужиться хочет, вон как оперативно сообщили, что я снайпера взял. Из Донецка уже пять раз звонили, требовали привезти немедленно. Нельзя ей в Донецк Толик. Ты обратил внимание,  что правый глаз у неё «омозолен» кружочек темный вокруг глаза, это она;  голову свою ставлю на отсечение,  за последнюю неделю троих наших ребят жизни лишила.  Вон сегодня Везунчика подстрелила,  наёмница -  сучка  прибалтийская.
                - Ты в этом уверен Миша? - спросил Таксист с сомнением в голосе.
                - Щека у неё правая;  чуть темнее левой щёчки и в «шершавинках», от пороховых газов. - Она это Толик, точно она, прокладка бандеровская.- 
                - В роте Толик я только тебе могу это доверить . - Ты её забирай немедленно и вези в Донецк,  но до Донецка она доехать не должна и точка. -  Ведь её  же обменяют.  Через месяц  другой она,  сколько наших бойцов поубивает? Сколько сирот наплодит? –
   Сотник  чуть не задохнулся от волнения, перевёл дух и чуть слышно  спросил:
                - Выполнишь? - Обещаешь? -  При  всех её  грохнуть,  шуму будет на всю Европу. -  Нельзя ей на Свете Белом жить.  -   Ты  меня понял Толик? -
     Таксист постоял, подумал,  сглотнул слюну и неожиданно  чужим, незнакомым самому себе  голосом,  с натугой выдавил:
                - Раз такое дело,  сделаю. –
       Спустя десять минут  Таксист собрался. Подъехал к пятиэтажке, поднялся к Сотнику,  тот велел привести снайпера, приказал в присутствии  дежурного немедленно доставить её в Донецк и «сдать»  кому положено. Таксист ответил:
                -  Есть доставить в Донецк.-
  Повернулся кругом и вышел к машине. Дежурный вёл снайпера с мешком на голове,  под руку следом, руки скованы наручниками за спиной,   помог посадить её  в машину. Пожелал счастливой дороги. Таксис повернул ключ  в замке  зажигания,  завел двигатель и покатил в сторону Донецка  по безлюдной дороге  вдоль  тёмных густо заросших деревьями лесопосадок,  с обеих сторон дорожного полотна. Минут через двадцать снайпер стала «мычать». Колотила  ногами по  спинке  водительского  сидения. Таксист внешне не реагировал на настойчивые удары  снайпера ногами,  сам же внимательно    присматривался  к обочине дороги,  наконец нашёл неприметный  с  дороги съезд,  густо поросший травой, притормозил и ловко  погнал  «шестёрку» вглубь лесополосы, по заросшей травой колее Проехал метров тридцать,  выехал на небольшую полянку,  развернул в два приёма машину к дороге выключил двигатель и прислушался.               
         На полянке,  как только смолк  шум мотора, настала  тишина, которую нарушали лишь скрипучие звуки остывавшего двигателя, да проказливый южный ветерок, шелестел, играл листьями в высоких кронах двух могучих тополей, росших на краю полянки.  Почти полная луна освещала своим  тёплым светом Таксиста, слушавшего тишину,  машину  со снайпером внутри,  полянку в лесополосе,  заросшую луговым разнотравьем. Ночное светило щедро освещало  весь многострадальный,  донельзя  измученный  жестокой войной край,  в  котором безжалостно и легко, homo sapiens sapiens  убивали друг друга,  каждый за свою святую правду. Таксист, ещё раз  внимательно  прислушался,  затем подошёл к машине открыл заднюю дверцу и  насмешливо произнёс:
               -  Пожалуйста Леди - на выход. -
Девушка вылезла из машины,  Таксист снял мешок с её  головы,  с треском отодрал липкую ленту со рта  и предупредил,  состроив страшное лицо.
                - Будешь кричать,   кляп в рот  и все дела запомни.  –
 Следом неожиданно для себя, виновато добавил:
               -  Не шуми,  пожалуйста. -
Девушка потянулась всем телом словно кошечка, несколько  раз глубоко вздохнула и неожиданно для Таксиста заявила:
               -  Мой Бог  хорошо - то как, тихо и не стреляют.-
 Таксист растерялся, молчал. 
              -  Руки затекли за спиной, болят очень,  снял бы ты наручники, я далеко не убегу,  -  усмехнулась снайпер.
 Таксист,  сохраняя остатки благоразумия кивнул;  достал из бардачка вторую пару наручников, сковал снайперу ноги, и только потом снял наручники с рук снайпера. Затем снова сковал руки снайпера перед собой и только потом освободил ноги.
Я хочу в туалет, скромно потупив глаза,  чуть покраснев,  объявила снайпер, иначе просто лопну, как воздушный шарик. Таксист ткнул пальцем в конец полянки, чуть нервно добавил: 
              - Я отвернусь.-
 Достал сигарету и закурил,  держа её в в кулаке. Девушка неожиданно рассмеялась, звонко и весело. Таксист прямо вздрогнул от неудержимого, девичьего смеха; казалось на всю лесополосу.
             - Любезный кавалер, вы мне наручники  с рук  снимите, либо брюки, это на ваше усмотрение и ботинки заодно, а то ноги в них, как свинцом налились.-
 Таксист оценил самообладание девушки, улыбнулся  галантно, словно на пикнике, в довоенное мирное время  и произнёс:
           -  Сию секунду пройдёмте Леди - 
           -  Ну живее -  требовательно заявила девушка.
           -  Иначе лопну  -   повторила она капризно.
       Таксист проводил девушку к тополям на краю полянки. Расшнуровал и снял армейские ботинки,защитного цвета носки.  Отстегнул  узкий, кожаный,  брючный  ремень.  Расстегнул костяную пуговицу, не сломать бы; потянул  вниз язычок замка -  молнии. Девушка нетерпеливо качнула  бёдрами и потребовала:
            - Смелее рыцарь  Айвенго, а  не то я описаюсь прямо перед вами. –
       Таксист бережно опустил брюки к щиколоткам девушки.   
           - О трусиках не забыли мой  галантный  конвоир - шепнула насмешливо девушка.
  Таксист непрерывно облизывая пересохшие губы бережно и осторожно  положил горячие ладони на прохладные бело - лунные бёдра девушки, медленно стал стягивать с ног белый треугольник шёлковых трусиков. Он не хотел смотреть,  но не мог отвести своих бесстыжих, жадных  глаз от нагих  бедер  девушки, он не думал желать, но желание обладать ею заставляло бешено биться его сердце,  кружило голову. Девушка снайпер, как ни в чем ни бывало,  словно не замечая его, легко ступая босыми ногами отошла на несколько шагов  в сторонку; присела.  Вернулась через минуту,  другую, не стеснялась совершенно; подошла к нему вплотную,  прижалась  упругой  грудью и с улыбкой  шепнула:
                - A  la guerre, comme a la guerre. -
   У Таксиста уже два месяца, как не было женщины. Два месяца назад, он отправил жену с детьми в Россию подальше от страхов войны.  Он, уже совершенно не владея собой, стянул к шее девушки, защитного цвета армейскую рубаху, путаясь и торопясь расстегнул  крючки белого кружевного лифчика. Жадно, дерзко, стал целовать упругие девичьи груди, потянул девушку за собой на  траву. Он ненасытно, забыв о всем на свете ласкал и наслаждался таким сладким,  нежным, девичьим  телом. Спустя  два часа, Таксист, автомат на плече, прошёл  обнажённый к машине, принёс  армейский сухой паёк. Они честно, как двое влюблённых, поделили всё поровну, и съели до последней крошки. Девушка сказала, что зовут её Камиле. Она рассказала Таксисту, как попала в Украину, что жить в Литве тяжело.  Родители пожилые, она самая младшая из трёх детей в семье, не хватало на самое необходимое. Набирали отличных стрелков в  стрелковых клубах, обещали хорошие деньги. Правда -  Камиле потупилась и тихо сказала:
                - Когда приехали в зону боёв, то стали платить половину. 
                - Я ещё не успела толком повоевать, но уже поняла, что война это преступление и жестокость.-
               - Уехала бы немедленно, если бы ты меня отпустил  Толик? –
      
  Камиле села и расплакалась навзрыд.  Слёзы катились по щекам,  собирались на мгновение на подбородке, затем солёные капельки отчаяния,  падали на девичьи груди. 
               - Толик милый отпусти меня, я твою доброту никогда не забуду. –
             -  Уеду сразу же,  и другим накажу.-
   Для себя Таксист уже принял решение отпустить Камиле.  Отпущу девчонку, а там будь, что будет подумал Таксист. Ему стало жалко  запутавшуюся в такой сложной жизни, нежную, молодую женщину. Выйдем к дороге, там её и обрадую, поднесу подарок нежданный  на тарелочке,  решил  Таксист. Он кашлянул, потянулся да хруста в позвоночнике  и заявил:
              - Пора и честь знать,  давай собираться.  - Отдохнули, время в дорогу.-
         Лицо Камиле,  казалось окаменело. Она горько усмехнулась и сквозь слезы сказала:
             - Так ты Толечка мне дуре отплатил, сам мною попользовался, побаловался, а затем ГБ (шникам)  отвезёшь на потеху, медаль заработаешь. 
             - Надень  на меня трусики и брюки,  «мерзотный»  ты человечек  Толик.
       Таксист прятал отвернувшись улыбку, знала бы Камиле какой сюрприз – свобода, ждал её у дороги, не ругалась бы бедная девочка, а плача от счастья кинулась бы целовать безудержно.
Таксист бережно надел трусики,  затем брюки,  натянул  на узкие ступни носки, стал на колени, помог надеть тяжёлые ботинки.               
             - Зашнуруй потуже  - попросила Камиле -  Иначе с ног сползают.- 
 Таксист ещё не успел подняться; затянув и завязав шнурки, стоял на коленях продолжал любоваться ею.  Камиле отошла на шаг назад, топнула ножкой и заявила;
            -  Спасибо милый, отлично затянул шнурки.- 
 И с разворота, как на тренировке по рукопашному бою в спортивном зале, ударила Таксиста ногой, обутой в добротный армейский ботинок, с кованным обрезиненным   носком, в челюсть. Таксист упал, как подкошенный, не издав ни звука.
           Камиле склонилась над ним и прошипела:
           - Ты русский, мерзкий, колорадский жук отведал Камиле, теперь  я  отведаю тебя.- 
  И снова ударила ногой лежащего, ненавистного  ей русского -  Таксиста, целясь  в горло. 
Таксист,  с  трудом  увернулся, перехватил ногу снайпера  потянул на себя. Камиле  не удержалась на ногах, мешали  скованные руки.  Она упала на Таксиста, ударила его дважды в переносицу, сомкнутыми, в наручниках, руками;  вырвалась, поднялась  и побежала прочь, со светлой, залитой лунным светом поляны, в спасительную  темноту леса. Таксист, со стоном нашарил рукой под собой автомат, затем с трудом сел на землю.  Вы харкнул тягучий сгусток крови, вместе с выбитыми зубами, высмотрел затекающим глазом в прицел автомата убегавшую от него, в лунном свете, девичью фигурку и нажал на спусковой курок. Короткая автоматная очередь разбудила и до смерти напугала спавшую в ночи тишину.
    Стройные ножки снайпера подкосились на бегу.  Застонав, она упала на границе лунного света и темноты леса. Таксист, пошатываясь, опираясь на автомат, как на палку, подошел к упавшей на землю  Камиле.  Та лежала на спине, руками держалась за окровавленный живот.
                - Проклятая русская свинья -  тихо сказала  Камиле,  увидев подходившего к ней Таксиста.
                - Попользовался моим телом, а затем пристрелил. -
  Очень жаль, что не получилось прибить тебя на полянке. Она помолчала, собираясь с силами и шёпотом продолжила.
               -  Как же я вас ненавижу!-
               -  Если бы только представилась возможность, то вас всех, вместе вашими малолетними «ублюдками»  перестреляла, чтобы не одной русской рвани и дряни на земле не осталось. - 
                - Без вас планета станет чище и вздохнёт спокойно. –
 
  Снайпер замолчала. Из уголка рта показалась тонкая струйка крови. Внезапно  Камиле открыла глаза и опять торопясь заговорила, глаза её сверкали. 
              -  Я доброволец,  литовский  снайпер Камиле  из Вильнюса, убивала, убиваю и буду убивать вас  - "недочеловеков" всегда и везде. -
               - Я уже  убила за месяц  десять ваших «ватников», последнего, вчера с ленточкой застрелила. - Не помогла ему ваша Святая тряпка Георгиевская. - Сдох, как миленький. -
              - Вы,все мои враги! - Я вас всех ненавижу! –
   
 Таксист, стоя над ней эхом отозвался:
             -  Вы тоже мои враги. - И я вас ненавижу. -
       Камиле уже не могла говорить, лишь синими глазами - озёрами, с холодной ненавистью, продолжала смотреть на стоящего перед ней Таксиста.

   Таксист пошёл к машине, вернулся с саперной лопатой, тут же рядом с телом вражеского снайпера, за два часа с трудом вырыл неглубокую могилу  - канаву. Тяжело дыша, непрерывно кашляя кровью, равнодушно  столкнул туда тело. Ещё полчаса засыпал землей.  Совсем обессилевший, сел в машину,  когда уже  рассветало. Остановился на обочине дороги, дал несколько коротких очередей по машине и пошёл к своей роте, которая уже поднялась и и готовилась выехать к местам предстоящих боёв.
PS
Таксист  пришёл - приплёлся в расположение отряда, в аккурат когда бойцы собирались садиться по машинам. Лицо представляло сплошную кровоточащую маску. Сотник увидел Таксиста, побежал на встречу, на бегу кричал:
           - Ты жив!  Слава Богу. -   
Таксист, опережая вопросы, тихо шепнул:
           - Больше стрелять не будет.-
Сотник молча кивнул. Ополченцы обступили Таксиста, перебивая друг друга,   взволнованно спрашивали, что с ним приключилось? Ждали ответа, заглядывали в глаза. 
            - По машинам мужики-   скомандовал Сотник.
  Повернувшись к Таксисту,  объявил:
         -  У тебя отгул на сегодня. –
Таксист  сплюнул густую, с кровью, слюну на асфальт под ноги и ответил:
        -  Нет командир, врагов у нас невпроворот, я с ребятами.-
 
 Он  протянул руки к сидевшим в грузовике бойцам, его подхватили множество  крепких, дружеских рук. Таксист попросил сигарету закурил, затянулся глубоко, до головокружения, и улыбнулся разбитыми,вздувшимися губами наступающему утру.
 
Шла по Донбассу  война.


A la guerre, comme a la guerre - на войне, как на войне.