Вы, мужчины, все одинаковые мачо, но дешёвки

Суббота. Вторая половина дня. Город почти пустой, если не считать гостей столицы, мамаш-папаш-с-детьми, посещающих парки, скверы, музеи и разного прочего люда, у которых отсутствуют дачи в Подмосковье. В это благословенное время вагоны поездов в метро полупустые, можно спокойно занять сидение и почитать книгу пока поезд тебя везёт по назначению.

Наша станция небольшая и народу, даже в будни, бывает немного. Перрон почти пустой. Зрительно выбрав нужный вагон, жду на платформе, держа в руках книгу. Путь предстоит немалый и можно почитать не торопясь. Поезд влетел с шумом, ветром, как обычно. Боковым взглядом вижу, что в один вагон со мной собираются заходить две колоритные фигуры. Разумеется, что лично с ними не знаком и вряд ли когда-нибудь потом, в будущем, увижу их ещё раз.

Но они стоят того, чтобы рассказать о них подробнее. Ибо жизнь наша такая: колоритная. Гремучая смесь.
В предпоследнюю дверь вагона вошёл мужчина. На вид ему лет тридцать пять. Подкаченный, но не накаченный. Одет он в чёрную маечку и супер короткие шорты, на ногах – сланцы. Ноги побриты. Сел на свободное сидение, положив ногу на ногу.

На рядом свободное место с мужчиной присела молодая женщина лет тридцати. Одета она была своеобразно: «юбка в пол», хлопчатобумажная блузка с длинным рукавом, на голове «плат узорный до бровей», на плече у неё – сумища в которую, как мне кажется, можно запихать весь её летний гардероб.

Сидят они такие рядом. Мужик что-то читает в своём айфоне, не обращая ни на кого внимания, только эпизодически делает вращательные движения шеей да потрясая ногой, что заброшена на другую. Женщина же очень внимательно, как могла рассмотрела соседа. Было видно, что бритая нога и супер короткие шорты её волновали, но волновали не как женщину, при виде прекрасного полуобнажённого мужского тела в музее, а как исчадие ада в московской подземке.

Супер короткие шорты на соседе по скамье её раздражали, женщина в «юбке в пол» старалась вида не подавать. Она сняла с плеча сумку, расстегнула молнию и стала что-то выискивать в ней. Мысль, посетившая меня, оказалась верной. Дамочка в платке достала Евангелие в красном переплёте. Рублей шестьсот за экземпляр.

Действо продолжалось. Мужик сидел и болтал ногой, делая периодически вращательные движения шеей, иногда поглядывая на вошедших в вагон. Женщина же усиленно сжималась на сидении, боясь даже краем своей одежды прикоснуться к рядом сидящему мужику. Она читала про себя, но губы её шевелились. Платок сполз на самые глаза, она ладонью поднимала край его вверх, на лоб, но он сползал и сползал. Мужчине надоело сидеть в одной позе, и он опустил ногу на пол. Сел так широко, что сидя напротив него, можно было рассматривать его бритые ноги до самого края шорт. Шорты – и вправду – были очень короткими. Они заканчивались чуть ниже его причинного места.

Когда через одно сиденье от женщины в платке освободилось место, она соскочила со своего и быстро пересела. Огляделась. Опять, в который раз, посмотрела на мужские бритые ноги, потупила взгляд и продолжила чтение. Губы шевелились, край платка съезжал на глаза, и она его всё поднимала и поднимала вверх.

Виновник её волнений ничего не замечал. Продолжал читать в айфоне, поглядывая на вновь входивших. На пустующее рядом с ним место уселся дедок с палочкой и в а-ля соломенной шляпе. Постоянно вытирал пот со лба, поглядывая в экран айфона своего соседа. Дед, как и женщина, тоже обратил внимание на супер короткие шорты и бритые мужские ноги, но не придал этому никакого значения. Просто закрыл глаза и стал дремать, покачиваясь в такт движению поезда.

На одной из станций мы, практически касаясь друг друга плечом, вышли с мужиком в коротких шортах.
Полагаю, что дама в «юбке в пол» с платком узорным до бровей была несказанно рада, что возмутитель её спокойствия покинул вагон и освободил её от чтения Евангелия.

Но вот что подумалось: мы все разные. Раньше женщины не брили подмышки и ноги, не читали Евангелие в вагонах метро, а читали романы Толстого или стихи Ахмадуллиной. И мужики не были столь щепетильны к своей внешности и ноги не брили.

Что-то со всеми нами произошло. У мужиков – феминизация, у баб – православие головного мозга.
Приятель сидит с тремя детьми «в декрете», а жена его работает. Уезжая на дачу на два месяца, сдают свою трёшку на это время каким-то инженерам, заклеив дверцы шкафов в квартире скотчем, чтобы жильцы не лазили по хозяйским вещам.

На мой вопрос: «Почему не пойдёшь работать?», - ответ получил убийственный: «Привык к свободе. Лучше буду дома сидеть и готовить детям еду, водить их в садик и заниматься с ними рисованием, лепкой и чтением».

Но как можно жить в Москве на подачки от собеса (с радостью в голосе: «Нашей семье бесплатно предоставили новый ноутбук!»), участвовать в социальных проектах, но для участия в них фотографировать себя и детей на чужой даче возле цветочных клумб и качелей. На своей-то «от деда доставшейся» даче ничего нет, даже печь в доме и та дымит. А печника звать – дорого.

- Старшего в первый класс в этом году не отправим. У него будет домашнее образование. Правда, деду с бабкой про это пока не говорим. А почему домашнее? Так съёмки в телепроекте намечены на сентябрь – октябрь. И по сценарию я должен с тремя детьми с утра до ночи быть вместе. За участие в съёмках обещали тридцать тысяч, а если попадём в финал – сто пятьдесят.

Слушай, а они – телевизионщики – ради проекта не сделают у нас в квартире ремонт? Глянь: все обои ободраны и грязные. Не стрёмно им будет нас в таком интерьере снимать? Ты мне рублей двести не дашь, а то мы вчера с подругой посидели «хорошо», так у меня только на билет до дачи осталось, а меня мутит с похмелья? Нет?! А жаль.

Хорошо, что ноги свои не бреет – вот что подумалось при расставании.

А за окном – тишайший август и вечера стоят ещё тёплые.