Военная зарисовка

Наш джип стоит в стороне от дороги, в желтой, выжженной солнцем, траве. Мы
на учениях. Нам сказали быть в засаде. Мы приказ выполнили - стоим и ждем.
Когда-нибудь, на другом джипе приедет наша смена, и мы поедем на базу. Там
наш ждет горячий душ и холодный обед. Жарко. Кондиционер не включить - нужно заводить мотор, маленькие окна - амбразуры в бронированных стенках не дают даже намека на дуновение ветерка. Орен открыл заднюю дверь и лег на лавку, положив автомат на железный пол. Алекс закурил - не надо поворачивать голову, чтобы узнать это наверняка: "Ноблесс - киббуцное Мальборо". Я ворочался, пытаясь устроиться поудобнее в совершенно неудобном водительском кресле и немного подремать.
И только наш лейтенант сосредоточенно всматривался в дорогу, которая извивалася в летнем, жарком мареве Иорданской долины. К приказам он относился серьезно, в отличии от нас. Нелегко ему с нами... Три резервиста, чуть ли не вдвое старше его. У всех троих семьи, работа, выплаты по ипотеке. Нам не до войны. Нам не до военных игр...
- Алекс, - недовольно сказал лейтенант, - кончай уже свою гадость курить! Дышать же невозможно!
- Это не гадость, а израильский товар! - нравоучительно ответил Алекс, - ты разве не патриот израильских товаров?
Он и не подумал бросить сигарету. Алекс когда-то служил в советской армии в
звании капитана. У него был кладезь разных армейских баек, которые он переводил на корявый иврит и тут же рассказывал нам. При переводе терялся
всякий смысл, но Алекса это совершенно не беспокоило. И еще он обожал поучать нашего лейтенанта. И не слушался его принципиально. Может быть так он компенсировал унижение от мысли, что подчинятся приказам юнца, может быть просто не признавал субординации.Лейтенант тяжело вздохнул и не ответил. Он тоже понимал, что для Алекса он не авторитет. Можно было бы конечно написать
рапорт командиру, но тогда бы отношения стали бы еще хуже. Да и что могут сделать резервисту? Поэтому лейтенант только вздыхал и ждал конца месяца, когда Алекс закончит сборы и вернется в свой Бат-Ям.
Орен лежа на лавке, негромко затянул что-то тоскливое. Что-то про ту, которая ушла к другому, бросила, оставила. Он неплохой парень, этот Орен, но вот эта его любовь к слезливым песням... Он может часами сидеть с наушниками и подвывать заунывным песням, шмыгая носом и утирая набегающие слезы. Кто-то решит, что тут на лицо семейная и личная драма, и будет в корне
неправ: в жизни у Орена все в порядке: любящая жена, трое маленьких детей и успешный бизнес.  Я продолжал ворочаться в кресле. Эти кресла видимо специально были сделаны для того, чтобы водителю не пришло в голову
в них спать. А спать я хочу. Смена водителя - восемь часов, потом восемь часов водителю положено спать. Это хорошо, когда восемь часов сна выпадают в ночь, а когда нет? Как можно заснуть, когда вокруг тебя ходят, играют в "шеш-беш" и смотрят телевизор? Поэтому когда джип стоит - я сплю. Или делаю вид... Или пытаюсь задремать, как сейчас...
- Смотрите! - лейтенант перешел на шепот.
Орен мгновенно вскочил на ноги, схватив автомат. Алекс щелчком отправил окурок в проем двери и посмотрел в окошко. Я
открыл глаза и сел удобнее, держа палец на кнопке зажигания. Лейтенант молча показал на кусты метрах в двадцати от джипа.
Кусты заметно шевелились.
- Орен, - лейтенант слегка повернул голову, - иди проверь. Алекс - мы прикрываем Орена.
Орен кивнул, снял автомат с предохранителя и вылез из джипа. Алекс, высунул дуло своего автомата в окошко - взял куст на "мушку". Лейтенант осторожно приоткрыл дверь, готовый в любой момент выпрыгнуть из джипа с автоматом в руках. Мне было видно, как Орен, осторожно ступая по желтой траве, приближается к кустам. Через несколько долгих минут он
дошел до них и осторожно, дулом автомата раздвинул ветки и... заржал во весь голос. Испугавшись его смеха, из кустов выпрыгнул белый козлик и бросился сквозь траву куда-то вниз. Лейтенант плюнул в траву и выругался. Алекс свистнул и произнес значительно,
- Неравный бой с белым козликом и бравым солдатом ЦАХАЛа закончился сокрушительной победой! Противник обращен в бегство!
Подошел Орен, все еще улыбаясь, вернул предохранитель на место и бросил автомат на пол.
- Видели красавца? - спросил он, - быстрый какой!
Лейтенант мрачно кивнул и посмотрел на часы. До смены оставалось еще два часа. Орен вернулся на свою лавку. Алекс взял новую сигарету, и молчал, держа ее пальцами.
- А что, господа... - спросил он наконец, - долго мы еще будем вот так... - он потряс бряцнувшим автоматом.
Орен повернулся к нему, подперев голову кулаком,
- Вот смотри, Алекс... Мой отец, который погиб в Шестидневной войне, считал, что после войны будет мир... С тех пор прошло сколько? Вот... а мира до сих пор нет...
Лейтенант раздраженно щелкнул крышкой часов,
- Мы вот здесь сидим и ловим коз, а вот а Газе идет настоящая война!
- Слушай, командир, не геройствуй... - поморщился Алекс, - ну скажи, неужели ты хочешь туда?
- Да, хочу! - лейтенант впервые посмотрел на Алекса, - я хочу защитить свою родину, понятно? А не сидеть здесь... и играть
в войну!
Он пинком ноги открыл тяжелую дверь и вышел из машины. Мы наблюдали, как он нервно ходит, поднимая и швыряя вниз
камушки, что-то говорит в пол-голоса.
- Молодой он еще у нас... лейтенант... - Алекс усмехнулся и закурил. Вонючий дым наполнил джип. Я закашлялся и с укором
посмотрел назад. Алекс молча показал на сигарету и глазами показал, - последняя, ей Богу... В машине стало тихо. И неожиданно Орен, лежа на лавке, запел. Негромкую, знакомую песню, добавляя в мелодию восточные
переливы... я и Алекс, не сговариваясь подхватили незайтеливый мотив...
Эйн ли эрец ахерет
Гам им адмати боэрет
Рак мила беиврит ходерет
Эль оркай, эль нишмати
Бегуф коэв
Белев раэв
Кан hу бейти.