Те, кто возвращает самолеты. Артемьев Александр

Написано на злобу дня.

Первый сплюнул себе под ноги и тихо выругался. Ему ужасно хотелось курить.
Они здесь уже двадцать часов – двадцать часов нескончаемого никотинового голодания. Курить нельзя – дым может выдать их расположение. Никаких костров, громких звуков. Никто не называет друг друга по именам. Полная тишина в радиоэфире. Все знают, что так нужно. Они в засаде. Они охотятся на большую птицу. На самолет.
Птичка должна прилететь с северо-запада, говорит Третий. Последний сеанс поиска подтвердил: самолет уже вылетел с аэродрома и пересек границу. Второй в очередной раз проверяет снаряжение – все в порядке, ракеты готовы устремить в небо в любую минуту. Первый кивает и лезет в карман за никотиновой жвачкой.
Ожидание – самая адская часть их профессии. Сидеть и бороться с каждой проходящей мимо минутой, застыть, словно камень. Иногда добычу приходилось ждать по нескольку дней. Но они – команда профессионалов. Когда нужно совершить налет с воздуха и зажечь костры  на вражеской территории – зовут Воронов, когда нужно защититься от такового – нанимают команду Рослых с их навороченным зенитным расчетом. Когда нужно избирательно уничтожить цель в воздухе – хоть сверхзвуковой истребитель, хоть летающую крепость – зовут Первого, Второго и Третьего. Они сбивают самолеты – это их профессия и призвание.
Проходит час, другой. Томление сменяется нервным, почти радостным возбуждением. Такое чувство испытывает ребенок перед своим днем рождения. Как будто вот-вот откроется дверь, придут гости, принесут торт и начнут дарить подарки. Птичка в поле зрения через семь минут, говорит Третий.
Самолет рассекает небо белой полосой выхлопов. Что он везет? Оружие, технику, десант? Им не сказали – заказчики вообще не сказали ничего кроме места и времени. Но приборы уже давно фиксируют каждый параметр «птички» - скорость, высоту, даже примерные размеры самолета. Как будто похож на грузовой, или переоборудованная модель гражданской авиации. Неважно.  Большой самолет – и факел из него выйдет немаленький.
Второй застыл у пусковой установки. Третий следит за приборами. Первый ловит самолет в прицел системы наведения… еще несколько метров… попался! Он нажимает рычаг, и ракеты взмывают в воздух.
Птичка тонет в огненном облаке. Пламя отражается в глазах Первого – все прошло идеально. Осталось свернуть установку и замести следы. Их техника позволяет не просто сбить самолет, но и уйти при этом незамеченными.
Шаги за спиной Первого кажутся почти невероятными. На несколько километров вокруг не должно быть ни единой живой души!
-Кто ты? – сквозь зубы прошипел Третий, наставив дуло пистолета на пришедшего. Человек был один, и абсолютно безоружен. Он бы сошел за летчика – лет эдак шестьдесят назад. Выцветшая форма, длинный шарф, шлем и очки. В двадцать первом веке он выглядит почти комично. Не хватает только птички с пропеллером на фоне.
-Вы отлично сбиваете самолеты – сказал гость. Проклятье, он сюда пришел почтение засвидетельствовать?
-Нам нет дела до твоих похвал. Третий, убей его – проронил Первый. Прозвучало несколько приглушенных выстрелов.
-Да, вы определенно хороши. – как ни в чем не бывало, продолжил гость. Но вы упускаете один нюанс вашего дела. На любое действие всегда находится противодействие. Когда кто-то убивает людей – находятся те, кто возвращает раненых к жизни. Когда кто-то зажигает огни – кто-то идет их тушить. Когда кто-то запускает ракеты в воздух, находятся те, кто возвращает самолеты. Посмотрите на небо!
Первый, повинуясь какой-то неведомой силе, заложенной в словах и жесте пилота, повернулся к тому месту, где несколько секунд назад отгорело огненное облако. Из падающих обломков и дыма вырвался самолет – тот самый, который они ждали двадцать часов, тот самый, в которой выпустили ракеты. Сгоревший и снова вставший на крыло.
-Не спрашивайте, как я это делаю, вы все равно не поймете – услышал он голос Того, кто возвращает самолеты. – Хотя мое умение сродни вашему. И да, все это на самом деле. Чтобы вам было проще поверить, я верну еще одну птичку… специально для вас.
Истребитель вышел, казалось, прямо из полуденного солнца. Краска на нем выцвела и потрескалась – уже не разобрать, чьи эмблемы на нем были когда-то. Но мотор работал исправно, пропеллер крутился как волчок и орудия были в полном порядке. Пилот снял их с предохранителя и спикировал на троицу в лесу. Их гость к этому моменту уже растворился в воздухе.