Масис

В начале сентября мы сидели большой женской компанией в шашлычке. Ели, пили и разговаривали – все как положено. Зажигали мы уже часа 4. Темы почти все иссякли, и половина из нас тупо пялилась в телевизор, висящий под потолком у барной стойки. Разговор зашел о животных. А именно, о кошках и собаках – самых близких человеку представителях животного мира. Кто у кого есть? Стоит ли вообще заводить животных, и каких? Кто лучше? С кем проще? В общем, финальный разговор перед отъездом по домам. В телевизоре началась реклама кошачьего корма «Whiskas». Там жизнерадостный и толстый полосатый кот показывал, как он любит этот весьма сомнительный корм.

- Вот такого кота я бы завела. – Крикнула я, показывая на экран. – Только полоски бы шоколадные, а то у меня под мебель не подойдет. И глаза, чтоб голубые. Иначе, никак.

- Так не вопрос. – Тут же откликнулась Наташа. – Вот поеду в Москву и привезу тебе такого кота.

- Даже не вздумай. – Я чуть не подавилась соком. – Во-первых, таких котов не бывает, а во-вторых, в сознательной жизни кошек у меня никогда не было. И я их не понимаю.

- Коты такие бывают. Тайцы. Только тайцы шоколадные и с голубыми глазами.- Вмешалась в разговор другая подруга. – Это первое. И второе, кошку понять трудно, но ты поймешь. Сердце твое поймет. Одними мозгами с кошкой не справится – это не собака. Кошка умнее, грациознее, чувственнее, и конечно, хитрее.

- На счет «грациознее», согласна. У меня всегда жили собаки, и они всегда не терпели кошек. Ну, и я вместе с ними.

Разговор постепенно ушел в сторону того, как трудно выгуливать крупную собаку, стремящуюся задавить соседскую кошку. И как вообще трудно содержать животных.

Я была рада, что тема покупки для меня полосатого кота, ушла в небытие.
Однако, этот вопрос вернулся в мою жизнь через 2 недели ранним субботним телефонным звонком. Звонила Наташа.

- Привет, дорогая. – Громко приветствовала она меня. – Спишь?

- Ну, да. – Я, щурясь, посмотрела на часы – Суббота же, и всего 9:15.

- А я только что из Москвы приехала.

- Здорово. Как съездила? – И тут у меня появилось какое-то нехорошее предчувствие, но додумать я не успела.

- Нормально. Кота тебе купила.

- Ты с ума сошла! – Я соскочила с дивана и забегала по комнате.

- Хорошенький такой, беленький. – Она продолжала описывать покупку, не обращая на мой возглас никакого внимания. – Ушки, хвостик, мордочка и лапки коричневые, как подлокотники у твоего итальянского дивана. Глаза – голубые. Короче, все по заказу. Так что собирайся, подруга, и мчи сюда. А то мои собаки проявляют к твоему коту повышенный интерес. Не ровен час, разорвут.

- Ну, Наташ, спасибо. – Сказала я. – Через час приеду.

Я зашла в квартиру к Наташе под громкий лай ее четырех собак. Хозяйка провела меня на кухню и закрыла за собой дверь.

- Вот твой кот.

На полу в новом пустом лотке для абсорбента сидел белый голубоглазый котенок.
 
- Кот очень спокойный. Кофе будешь? – Спросила Наташа и, не дожидаясь ответа, продолжила – Всю дорогу спал, никого не дергал, не орал, не ссал по углам, как коты это умеют.

Я села на табурет у кухонного стола. Собаки бесновались в комнате, прыгая на дверь кухни и требуя немедленной выдачи «белого гостя».

- Я в шоке. Что мне с ним делать?

- А ничего. – Наталья поставила передо мной кружку с кофе и села напротив. – К туалету он приучен, пьет воду. Корм ест любой, рекламный «Whiskas» в том числе. От мамки его отсадили больше двух недель назад. Так что никаких проблем с ним не будет. Обещаю.

- Ты уже обещала мне с Лизой.

Наталья 2 года назад «подогнала» мне суку гладкошерстного английского тойтерьера - Лизу, которая по ее словам не должна была доставить мне никаких хлопот. Однако, прожила собака у меня всего 3 месяца и была благополучно возвращена Наталье из-за моего полного непонимания тойтерьеров и непринятия особенностей их содержания.

- Это другое. Расслабься. Я учла прошлые ошибки, ты будешь довольна.

Пока мы пили кофе и разговаривали, я тихонько рассматривала своего будущего питомца. Очень невзрачный и белесый, какой-то жалкий и совершенно невыразительный. Наталья, как будто прочитала мои мысли.

- Окрас у него начнет проявляться к 4 месяцам. А полностью он «перецветет» к 3 годам. Ну, собственно, как все цветные – сама же знаешь. И, да. Родословная у него – закачаешься.

Посидев еще немного, я забрала кота и поехала домой. В приданое ему было дано маленькое покрывало, туалетный лоток, мешок наполнителя в этот лоток, папка с документами и два пакетика «Whiskas» с лососем.

Дома я почитала метрики и документы кота. Чемпионские звания его родителей и прародителей были действительно крутыми. Я понимала, вырастив вот этот белый пушистый комок, который обследовал мою квартиру и, размножая его потомство, можно было озолотиться. Но меня эта мысль почему-то скорее раздражала, чем радовала.

По родословной имя кота состояло из пяти почти непроизносимых слов, первым из которых было –  Фрэнсис. Кот сразу стал Сис. Позже – Сис-Масис, а спустя еще какое-то время, официально осталось одно имя Масис.

Я не заметила, как прошли первые полгода с того момента, как Масис поселился у меня. С ним действительно не было никаких хлопот. Я действительно была довольна. Кот был образцовым во всех смыслах этого слова. Чистюля и эстет.
 Абсолютно мой вариант животного. В меру независимый, ненавязчивый, и в меру контактный. Я накупила ему разных игрушек, красивых мисочек и когтеточек. Арсенал игрушек я пополняла еженедельно. Масис рос, становился сильнее и раздирал на мелкие сувениры всех этих мышек, птичек и ящериц. Он откусывал у них глаза, перья и выпускал на свет внутренности.

По характеру кот был очень уравновешенным и спокойным, но охотничьи инстинкты начали проявляться не там, где надо. Я понимала, что со мной живет, пусть пока маленький, но хищник и, не задумываясь, наказывала его за любое – даже самое минимальное проявление агрессии. Я не давала ему преследовать мои ноги, играть с руками, выпуская когти и брать в свою пасть любую часть моего тела. К 4 месяцам Масис больше не пользовался со мной когтями и не кусался, чего бы я с ним не делала. 

Общаясь и живя с Масисом, я сдержала когда-то данное себе слово – больше не любить и не привязываться сердцем к своим животным. Но я очень хорошо к нему относилась, потому что он меня во всем устраивал, не злил и не утомлял. В конце концов, и у нас сложились очень умеренные, даже теплые отношения. Когда я уходила на работу, а он провожал меня я, прощаясь, всегда говорила:
- Масис, порядочные коты охраняют дом.

А когда возвращалась, брала его на руки, гладила и хвалила:

- Молодец, ты лучший полицейский кот.

Я общалась с ним столько, сколько позволяло мне время, и ему этого хватало. А если не хватало, я не знала об этом – он принимал свою жизнь со мной, как есть. По ночам спал Масис со мной, а иногда и на мне. Я не противилась, памятуя о своих ошибках с Лизой. Не приучая его особо к рукам, я гладила и брала его редко, но все-таки эти моменты были. Я считала, что кот – животное свободное и территориальное. Ему нужно личное пространство и личная жизнь, поэтому я предоставила все это ему в огромном количестве.

Как и обещала Наташа, к 7 месяцам Масис стал полностью полосатым. Красавцем его назвать пока было трудно, но розовые уши, белые усы и голубые глаза на фоне пока расплывчатых шоколадных разводов мне очень нравились.

Близилось время полового созревания, и я понимала, что кот, как любой самец может начать отбивать у меня право первенства. Хотя до этого момента, пусть и с некоторым «скрипом», он принял мое лидерство безоговорочно. Так же я знала, что половозрелые коты метят квартиру везде, где захотят. В мои планы с моим итальянским диваном, бельгийским ковром и дорогущим ремонтом это совершенно не входило.

Час «икс» наступил, когда коту исполнилось 8 месяцев. Вернувшись с работы, я уже в прихожей ощутила посторонний запах. «Альфа-самец» пометил территорию, обоссав все под ванной. Я тут же позвонила своему ветеринару, сообщив, что намерена немедленно кастрировать Масиса. Катя сказала, что приедет после работы и все сделает в лучшем виде. Процедура по «осчастливливанию» животного заняла 30 минут. После этого никаких вольностей и связанных с этими вольностями запахов, в моей квартире больше не было.

Когда коту исполнился год, мне позвонила Наташа и сказала, что через месяц ко мне, точнее – к Масису, из Санкт-Петербурга приедет супер породистая кошечка на вязку.

- Ехать она, конечно, может. Только Масис – кастрат. И детей у него не будет никогда. – Сказала я.

- Как это кастрат? – Воскликнула Наталья. – Ты что ему яйца отрезала? Когда?

- Примерно 4 месяца назад, потому что он мне под ванной нассал. Нассал бы позже, пожил бы еще мужиком.

- Ты с ума сошла? Ты видела, кто у него в родословной? Все действующие чемпионы!

- Ну, и что? Это – мой кот. Я купила его не для бизнеса, а для своего сердца.

 – И тут же подумала, что сердце-то мое как раз и не знает, что у меня живет кот. – Никто не вправе мне диктовать, что я буду делать. Вязать, кастрировать, усыплять. Мне не нужен худой, нервный и озабоченный кот. Постоянно орущий, метящий территорию, выпускающий когти по любому поводу. Я хочу, чтоб он был счастливый, спокойный, ленивый и толстый. А раз хочу – значит, будет.

- Ужас, Наркевич! Всем расскажу, как ты у племенного кота за 1,5 тысячи долларов с «золотой» родословной яйца оторвала.

Прошло еще полгода. Масис набрал вес, глаза окончательно проявились и стали светло-синего цвета, только окрас продолжал «мутировать», делая его шкуру, неделя за неделей все более расчерченной и яркой. Внешне он постепенно становился царственным представителем тайской породы, которого когда-то я желала у себя иметь.

Между нами все было без перемен. В быту Масис был идеален, особенно, пока мы находились вдвоем. Стоило появиться гостю, кот становился полицейским. Начинал орать, бить хвостом, преследовать посетителя по всему периметру квартиры. В лучшем случае, если человек был «принят», через 30 минут Масис укладывался на каком-нибудь возвышении и не сводил с человека глаз до его ухода. В худшем – садился напротив и при малейшем движении начинал шипеть и показывать, что шевелиться запрещено. Правило для того, кто оказался в моем доме, было одно – игнорировать и самого кота, и его провокации. Это всегда 100% срабатывало. Кот был недоволен, но не бросался. Для тех же, кто решал вступить с ним в переговоры или еще хуже потрогать – нападение было гарантировано. Отдирать его от своих друзей, а потом оказывать медицинскую помощь пострадавшим мне не нравилось. Поэтому постепенно все визиты были сведены к минимуму. Вхожими в дом остались только те, кого принял кот.

Спустя какое-то время, ко мне в гости приехала подруга Оля. Масис не только принимал ее, он играл с ней, давал себя гладить и даже приходил к ней сам на колени.

Мы сидели в гостиной, и пили кофе. Кот гулял по квартире, периодически подходя к нам, показать себя или просто для проверки связи.

- Красивый он у тебя. – Сказала Оля, поглаживая подошедшего Масиса по полоскам на голове. – Несчастный только.

- Как несчастный? С чего ты взяла? – Меня очень задело сказанное. – У него же все есть. Самый качественный корм, самый лучший абсорбент, игрушек целый воз. Не у каждого ребенка столько есть. Моя подруга из Гамбурга коробками высылает, да и я постоянно покупаю. Он здоров, живет в тепле, спит со мной, гон его не интересует. … Ольчик, у него все есть.

- У него нет тебя, Наташ. А это главнее всего. – Оля очень пристально посмотрела на меня. – Ты же его не любишь. Заботишься, следишь, контролируешь. Гладишь 3 раза в день и даже общаешься. Для жизни у него на самом деле все есть, и ты все делаешь правильно. Но ты его не любишь, а он это чувствует. Понимает. Знает.

Я оцепенела от этих слов. Тему мы замяли и больше к ней не возвращались. Но в голове моей сказанное осело.

Оля вскоре ушла, а я, сев по-турецки в угол дивана, задумалась над тем, что сказала подруга. Точнее, о том, что она была права. Я не любила Масиса.

Точнее, не позволяла себе его любить. Берегла свою нервную систему от потрясений. Не хотела той мучительной боли, которая уже однажды сжимала меня так, что мне было нечем дышать. Мне были не нужны страдания.

Масис как будто понял, что я думаю о нем. Он пришел, бесшумно лег у меня между ног и, положив голову мне на колено, замурлыкал. Наверно, он все-таки скучал по мне. Но в связи с вольной и гордой натурой, не хотел этого показывать. А я со своими тупыми принципами, была непреклонна и холодна.
 
Впервые мы просидели вместе больше часа. Кот, зажмурившись, пел мне свою бесконечную песню, а я гладила его и тихо говорила, какой он красивый, умный и самый лучший.

С того самого вечера что-то внутри у меня изменилось. Я пожалела, что из-за надуманных и глупых страхов потеряла 1,5 года жизни Масиса. Теперь я не упускала ни одного момента, чтобы погладить его, поцеловать, прижаться ухом к пузу в горошек и послушать, как там стучит маленькое сердце. «Поговорить» с ним на его языке, покатать на своих руках по квартире, позволяя ему с деловым видом заглядывать во все ящики и антресоли. Послушать длинные песни, постоять рядом, когда он ест, поваляться с ним на диване в утренние часы выходного дня, разглядывая в солнечном свете подушечки его лап, ресницы, нос, полоски на лбу. Я, больше не стеснялась отдавать ему свою любовь, и обратно стала получать в 100, в 1000 раз больше.

Сейчас Масису 13 лет, и мое сердце бесконечно любит его. Я понимаю, что пройдет совсем немного времени и его не станет. Но я больше не боюсь той удушающей боли, хотя понимаю – из-за своей любви, буду обречена на нее. Пусть так. Если бы я не «подпустила» Масиса к себе, то никогда не узнала бы, как он умеет любить. Как он каждый день расходует всю свою короткую жизнь на то, чтобы постоянно радовать меня. Смешить, успокаивать, слушать и ждать. Я не хочу думать, как мне будет без него потом. Я хочу думать, как мне с ним сейчас. Это вымещает все остальное.

Единственное, о чем я иногда думаю – это о тех первых 18 месяцах, когда мой страх и псевдо спокойствие казались мне важнее маленького сердца у моих ног.