Аляска

               

Счастье моё, давай венчание устроим в церкви, в той что на взлобке возле Крестовской горы - стараясь как можно ласковее, нежнее говорил молодой женщине Григорий Шелехов - уж больно хороша, да и вид с неё далёкий, до краёв земли.
Ну уж прям, до краёв - жеманно отвечала молодая женщина - ты же знаешь Гриша, там ведь год назад схоронила своего деспота, страшно туда входить.
Зато какую службу по воскресным дням ведёт благочинный Василий, а уж голоса при нём какие, заслушаешься. Я туда иной раз специально приезжаю послушать. А на пасху чуть не расплакался.
Ты и расплакался. Да ничуть не поверю.
Давай там, Натальюшка. Давай, красавица моя.

Метельным февральским днём 1775 году в Иркутске, восточном центре стремительно растущей Российской империи, состоялась скромная свадьба. В новенькой, недавно отстроенной Крестовоздвиженской церкви, расположенной на живописном крутом холме и поражавшей всех приезжих пирамидальным многоярусным силуэтом и скульптурным узорочьем фасадов, при малом стечении народа протоирей Василий звучным голосом связывал молодых людей таинством священного брака. 

Не пара она ему, не пара - шептались приглашенные - угробит её этот худой приказчик, денюшки растранжирит, всё состояние, что покойный Михал Иваныч собрал, в пыль превратит. Что ж это деется!

А делалась история... Стремительно. Неудержимо.
Незадолго до тех событий, осенью 1773 года, двадцатишестилетний курский купец Григорий Иванович Шелехов, влекомый безумным честолюбием и рассказами о сказочных богатствах Сибири, но ещё более неведомой Аляски, появляется в Иркутске. Ласковый и спокойный в быту, в делах жестокий и злой, он уже через год, занимаясь скупкой пушнины, становится пайщиком восьми компаний.

Но это не его уровень. Не перекупщиком он себя видит, а непосредственным добытчиком, хозяином пушного рынка. Нужны огромные деньги. И тут случай, судьбоносный случай, сводит его с молодой и по слухам очень богатой иркутской вдовой. Она всего лишь три месяца как похоронила мужа. Частые запои, когда угрюмый купец боем бил молодую, гоняя по огромному пустынному дому, закончились внезапной смертью.

И молодая женщина, рано отданная деспоту и не видевшая света божьего, только-только родившая дочурку Анечку, наконец вздохнула. Пугливая, она сидела дома и наслаждалась неожиданной свободой. Но тут подоспели мамки-свахи, да и природное любопытство взяло верх. Видимо в браке под мужем суровым таила энергию необычайную. Битьём закалённую. И как только освободилась Бог и подбросил ей столь же энергичную пару.

Натальюшка, сударыня моя - Григорий Иванович ходил по богато убранной гостинной - теперь объединив наши капиталы, мы горы свернём.
И купец, словно государственный деятель, раскрывает перед молодой женой обширный план монополизации внутренней и внешней торговли пушниной. Ни много ни мало! У той горят глаза, душа переполняется гордостью за мужа и надеждой, что и она, забитая баба, будет активно учавствовать в грандиозной операции.

Необходимо поначалу - продолжает Григорий Иванович - своими глазами увидеть и прочувствовать связи основных хозяев пушного рынка непосредственно от порта прихода промысловых кораблей и до рынков сбыта, вплоть до Кяхты и Шанхая.
И они подняли бокалы в молчаливой клятве.

Через полтора месяца санный обоз катил по замёрзшим рекам Восточной Сибири в Охотск. Единственный в то время порт прихода всех российских промысловых кораблей из неведомого океана. Мало кто из современных людей слышал о таком российском городе.
А ведь  240 лет тому назад Охотск был большим городом и крупной морской базой на всём протяжении огромной североазиатской дуги Тихого океана.

Вам будет смешно, но в те времена он был значительно многолюднее и красивее нежели лежащий напротив Сан Франциско. Здесь кипела жизнь. Особенно после второго плавания Беринга-Чирикова (1740 год), указавшего примерный путь в богатую пушниной Аляску. С той поры сотни баркасов и мелких шхун ежегодно уходили на промысел и город рос на пушном золоте, вызывая зависть и интерес предприимчивых людей.

Сюда, со всей России, бежали крепостные и "шалые" люди в надежде уйти от помещика и чиновника. Строились каменные дома, верфи, мастерские, кузнечные и механические цеха, сбивались ватаги и на утлых судёнышках, на свой страх и риск, уходили в океан в неведомые земли. Верховодили богатые купцы и служилые казаки, следуя указу Сената от 1748 года, предоставившего всем равные права на меховой промысел в "...земли Чукотския и те, что дале на восток лежаще..."

В Охотск и прибывает Григорий Шелехов с женой и малой дружиной казаков. Доверенных, отобранных самолично в Иркутске. Поражает стремительность и продуманность действий. Уже через месяц фрахтует судно на паях с одним из основных хозяев местного рынка и уходит в "секретный вояж". Добыча пушнины - это попутно. Главное непосредственно обследовать посёлки и стоянки промысловиков на Камчатке и Курильских островах, познакомится с местной “властью” и промысловыми людьми, оценить природные и людские возможности. И посадить своих людей из той самой дружины в нужных местах, чтобы знать непосредственно обо всех конкурентах.

Шелехов подробно обследует пути на Камчатку, Курилы и Алеутские острова, тщательно изучая лоции Чирикова и "сказы" местных ватажников. Возвращается в Охотск и столь же стремительно следует в Иркутск. Здесь сговаривается с богатейшими купцами Голиковыми и они основывают первую компанию (1776 год), одну из крупнейших по добыче и продаже пушного зверя.

И отныне каждую весну, непременно с женой, встречает в Охотске, где на верфях одно за одним сходят его корабли и уплывают  по намеченным маршрутам, ведомые подобранными верными людьми. По словам современников Наталья Алексеевна совсем скоро становится незаменимой помощницей мужа в торговых делах. Она могла быть доброй и обаятельной, но и властной одновременно. Зачастую сама проводит деловые переговоры и инспекции, жестоко наказывая нерадивых. Совместно планируют торговые операции. Редкость по тем временам.

База компания создана. Подбирается команда доверенных людей, среди которых особо выделяются А.Баранов и И.Кусков. Следуя генеральной цели, Шелехов мчится в Санкт Петербург (1781 год) в надежде найти связи в правительственных кругах. Видимо что-то нащупывает, так как получает крупный кредит в размере 200 тысяч рублей под гарантии столичных властей и в связи с этим создаётся новый договор с Голиковыми, где Шелехов получает уже преимущественные паи.

Окрылённый успехом возвращается в Иркутск. Раскрывает перед женой невероятно романтический  проект путешествия ... на Аляску, куда приглашает и её. Это не фантастика в стиле Жюль Верна. Это вполне реальное, тщательно продуманное коммерческое путешествие. Видимо чего-то опасаясь, берёт с собой и малых детей. Четырёхлетнюю Авдотью и двухлетнего Мишеньку.

Есть нечто романтическое в этой истории, чисто российское - участие любящей жены и матери. Как отмечал в своих записках Шелехов - “... везде со мною следовать и все терпеть трудности похотела…” Не было такого случая, когда в полную неизвестность, почти без карт и лоций, в студёное море, опираясь на горстку верных казаков, уходит капитан с женой и малыми детьми.
Бог поможет - уверенно говорит Шелехов - и в его голосе слышится такая уверенность, что жена замолкает. Лишь восторженно смотрит и крестится, крестится, крестится.

16 августа 1783 года два кораблика этой исторической экспедиции выходят в океан. Трудно вообразить нам, привыкшим ко всевозможному сервису, плавание на утлых судёнышках  в течении многих месяцев в условиях жесточайших штормов, ледяных ветров, скудного питания, невообразимой тесноты и полной неизвестности.

Целый год они добирались в неизвестную Аляску. Потеряли одно судно. Зимовали на Командорских островах в промёрзших землянках. Боролись с цингой, складывая умерших в штабеля из-за невозможности вырыть могилы. Отчаянно голодали, питаясь вонючим мясом песцов... Выжили.

12 июня 1784 года бросили якоря вблизи острова Кадьяк. Непременно посмотрите на карту и с карандашом проследите маршрут. Охотск - Петропавловск Камчатский - Командорские о-ва -  Алеутские о-ва - Кадьяк. Вот она долгожданная Аляска. Она встретила россиян ясной солнечной ласковой погодой. Нашли удобную бухту, которую полукругом окружали две небольшие сопки, плотно поросшие строевым лесом. Меж сопок проглядывала травяная долина вся в цветах и высоких травах.

Сошедши на берег мужики молились и плакали, припав на колени. И закипела работа. Строили не времянки, а настоящие избы с печами и бани, найдя поблизости подходящую глину. Возводили склады и даже конторское помещение. Оседали надолго. Молчаливые столетиями берега огласились стуком топоров, бренчаньем пил и звуками истинно российских выражений. Вскоре появились первые молчаливые наблюдатели. Эскимосы. Они называли себя конягами, что вызывало среди скитальцев  приступы непонятного смеха.

Шелехов ждал их появления и всячески старался задобрить подарками. А они приносили шкурки морского котика и бобра, давно зная как другие белые пришельцы охочи до меха. Завязались торговые контакты. Затем пришло время тесного знакомства с тоёнами племён. Мудрый Шелехов действовал не только как купец. Более как государственный человек, думающий о стратегических перспективах.

Вскоре заключает первый договор о длогосрочном размещении базы на Кадьяке и факториях на материковом берегу. О правилах совместной охоты и сбыте пушнины. Это был первый в истории равноправный договор с индейцами американского континента и вообще с аборигенами Африки, Австралии и пр. Но бывали и плохие времена, когда происходили вооруженные столкновения.

В этих случаях примирительную роль всегда играла Наталья Алексеевна. Так отмечал Шелехов. Тоёны почтительно внимали её властному спокойному голосу, доверяя больше интонациям и облику женщины. Верили ей гораздо больше, нежели словам других. Они воспринимали её Хозяйкой и часто приносили подарки.

Потом как-то сразу наступила зима. Ударили крепкие морозы, перемежаемые нередкими оттепелями. Запуржило, замело. Всё погрузилось во мглу белых холодных призраков. Но люди были готовы. Тёплые избы и вдоволь накопленной еды.  Появился досуг и как следствие, пришло и такое время, свадьбы с местными красавицами, скреплённые церковным браком и добрыми пожеланиями Хозяйки. Всё по закону. И это тоже было впервые в истории взаимоотношений двух цивилизаций.

Появились на мировой арене креолы. Они потом, через десятилетия, займут достойное место на Аляске. Незаметно пролетели три зимы. Последней зимой затосковало сердце Хозяйки, запросилось домой., к старшей дочери Анне, ко всему родному и близкому. Замучили бесконечные сны по белым берёзкам, что хороводом росли под окнами её барского дома. Пора было возвращаться.

Да то сказать, многого добились. Отстроены пять факторий на Кадьяке и на двух соседних островах. Там постоянно живут 160 промышленных людей и мастеровых. Накоплена богатая добыча на многие сотни тысяч рублей. 22 мая 1786 года на борту “Трёх Святителей” Шелеховы выходят в обратный путь. Лишь в январе 1787 года видят берега Охотска, а далее санным обозом в Иркутск.

Григорий Шелехов переполнен энергией. Пишет обстоятельную “Записку о монопольных привелегиях компании” на имя императрицы Екатерины II и в феврале 1788 года самолично отвозит их в Петербург. Уезжает обласканный обещаниями царедворцев. Долго тянется время. И вдруг в июне узнаёт о резком отказе императрицы. Там в частности говорилось “... сим изключительным торгом Шелехов, буде бы отдан был по приговоре Комиссии о коммерции, открылось бы стоглавому чудовищу монополия, паки дорога по частям вкрастся в России…”

Но чета Шелеховых не сдаётся. Привлекаются новые частные средства. Создаётся флот и суда регулярно курсируют, снабжая работниками и товарами целое созвездие факторий и пунктов по обмену пушнины. И всё же опасения растущей конкуренции тревожит клан Шелеховых. Они понимают, что единственный выход - найти значимых компаньонов в придворных кругах столицы. Весной 1793 года Григорий Шелехов вновь появляется в Петербурге. И вновь натыкается на холодное безразличие, происки конкурентов и безмерное мздоимство. Он в отчаянии.

И тут, словно родной ожидаемый берег, из столичного тумана подплывает Его Величество случай. Конечно, не случайно. Это было предначертано судьбой. Всегда ласково и с пониманием относящейся к ярким энергичным целеустремлённым людям. Естественно первой веяние судьбы почувствовала Хозяйка. Подросла старшая дочь. Задумчивая красавица Анна. И на балу в Дворянском собрании Иркутска красота была замечена...

Гостил в ту пору у отца, Председателя Совестного суда в Иркутске Петра Резанова, его сын Николай Петрович. Редкое сочетание глубокого образования, смышлённости, внешнего лоска и обаяния позволили молодому человеку быстро сделать карьеру при дворе. С 14 лет отданный на военную службу, к 28 годам назначается Обер-секретарём Правительственного Сената. Он в друзьях с президентом Адмиралтейств-коллегии графом Чернышевым,  с секретарём для докладов императрице Державиным, министром коммерции графом Румянцевым. Он везде поспевает и ему прочат большую карьеру.

Анна западает в душу молодому царедворцу, что вполне отвечает мечтам любой мамы, но Наталье Шелеховой особо. Это судьба - решает Хозяйка. Это судьба - вторит ей Обер-секретарь Правительственного сената, быстро разузнав от отца всё о клане Шелеховых. Ему не хватало для примечательного карьерного прыжка именно такой уже во многом материализованной великой идеи.

В лето 1795 года в Иркутске состоялась пышная свадьба. И вновь Крестовоздвиженская церковь  торжественно гудела от песнопений хора и тяжелого дыхания плотно стоящей людской массы. Лучи солнца, проникнув сквозь цветные витражи, отражались от обильно украшенных золотом икон центрального иконостаса и множества бриллиантов, словно звёздочки рассыпанных на дозволенно оголённых женских фигурах и фраках мужчин.

Постаревший отец Василий, стоя на солее, придавленный тяжелой золотой рясой и головным убором, переминаясь на подагрических ногах, что-то бубнил скороговоркой. Перед ним стояли жених и невеста. Николаю - 31 год, Анне - 24. По отзывам очевидцев их лица выражали искреннее волнение и те же очевидцы отмечали, что несмотря на короткое знакомство, корысти в отношениях молодой пары не было. Они любили друг друга.

Наверное после свадьбы Шелеховы поведали зятю сокровенные мысли и планы создания торговой империи на севере Тихоокеанской Дуги и тем навсегда захватили сознание ловкого царедворца гигантской проблемой. Воодушевление Резанова, медовый месяц влюблённых,  внезапно омрачаются внезапной смертью великого тестя Григория Шелехова. Причины смерти до сих пор загадочны. Отныне все заботы по ведению дел, расширению многоплановой компании, выработке стратегии ложатся на плечи Натальи Шелеховой.

Но теперь у неё есть надёжный помощник. Вскоре она подбирает и второго не менее влиятельного союзника. Выдаёт замуж вторую дочь, Евдокию, за одного из богатейших пушных и винных королей Сибири М.М.Булдакова. Это знаменитая троица завоюет всероссийскую известность. В январе 1796 года молодая чета Резановых появляется в Санкт Петербурге. Обстановка в столице коренным образом изменилась после смерти старой императрицы.

Новый император нетерпеливый Павел I, ненавидящий свою бабку, внимательно слушает  своего нового камергера Николая Резанова. Императора увлекает идея создания политического и торгового форпоста на далёком континенте. Его великая страна должна наравне с Ост-Индской компанией в Индии или Гудзоновой компанией в английской Канаде иметь интересы на американском континенте. И Павел подписывает Указ об учреждении монопольной торгово-промысловой Российско-Американской Компании (РАК).

И чтобы ни у кого не было сомнений сам становится акционером РАК, а Н.П.Резанова назначает главным корреспондентом правительства по контролю за исполнением Устава компании и данных привилегий. Учреждаются “правила действия РАК”, которой придаются государственные функции и привилегии на 20 лет с правом продления. Естественно пайщиками становятся члены императорской семьи и главные на ту пору царедворцы.
Но основные паи РАК концентрируются в клане Шелеховых. Громадная победа великой идеи малоизвестного купца из тихого Рыльска Курской губернии.

 8 июля 1799 года на Аляске в Павловской гавани о.Кадьяк взвивается андреевский флаг, а рядом трепещет собственный флаг РАКа. Этот день пик славы Натальи Алексевны Шелеховой. Её имя на устах в дворянских и купеческих собраниях Петербурга и Москвы. Её считают одной из самых богатых женщин России.

Дела компании стремительно набирают обороты, благодаря надёжной команде доверенных людей, отобранных ещё Григорием Шелеховым. Непосредственно возглавляет компанию Александр Баранов. И совсем скоро компания достигает высочайшего взлёта, успешно соперничая с крупнейшими мировыми торговыми предприятиями - Гудзон-Бэйской компанией в Канаде и Ост-Индской компанией в Южной Азии и Южной Америки. Главная контора переводится с Кадьяка на остров Ситка (ныне о. Баранова). Корабли РАКа видны в гаванях Шанхая и Перу, они вовсю стараются прибрать к рукам и Сандвичевы (Гавайские) острова.

Но была и ахиллесова пята РАКа, которая с годами всё более давала о себе знать. Страшная удалённость от России, точнее от баз снабжения питанием, техникой, оружием. Главное - острая нехватка грамотными людьми нужных профессий. Крепостная система России не позволяла нанимать мастеровых, промысловиков, да просто переселять крестьян для освоения земель. Не хватало кораблей для вывоза бесценной пушнины, для охраны территории РАК от масштабной контрабанды пушнины английскими и американскими каперами. Отсутствовали помещения для хранения и обработки десятков тысяч шкур бобра и калана и потому приходилось закапывать массу гниющего товара.

И ещё одна причина, тормозящая развитие РАК. Земля Аляски не могла рожать хлеб и мясо. Всё продовольствие приходилось ввозить из центральной России. Чуть ли не половина гнила, разворовывалась и пропадала на много тысячевёрстных дорогах до Охотска. А далее дорогая фрахтовка утлых судов и опасный океан. Доплывало до Ситки не более половины кораблей. Отчаянные письма шлёт Баранов в Иркутск Наталье Алексеевне. Люди и продовольствие - вот главный мотив всех посланий.

А рядом, по рассказам мореходов, пишет Баранов, благодатные земли ... северной Калифорнии. Ничейные фактически земли. Надо бы обследовать. Присоединить....Но это уже международная дипломатия.  Кто, кроме генерального директора РАК, камергера его величества нового императора Александра I, может решить эту проблему. Все письма Наталья Алексеевна пересылает зятю. Уже бывшему зятю…

В 1802 году в туманном Петербурге сгорает от чахотки золотоволосая Анна Резанова, не оставив детей. И вновь очевидцы сообщают, что горе молодого камергера было искренним и глубоким. Он забрасывает дела и лишь зелёные столы полутайных игорных домов видят его безумные пьяные глаза, да мокрая от слёз подушка. Видимо слова властной тёщи отрезвляет сознание камергера, видимо в письмах она решительно требует делового возврата к делам компании, видимо там же подсказывает и значимую идею…
Посетить Аляску.

Резанов докладывает императору о планах доставки продуктов и снаряжения на Аляску непосредственно морем из Петербурга. Его поддерживают министр коммерции граф Румянцев и президент Адмиралтейств-коллегии граф Чернышев. Последовал высочайший Указ о снаряжении первой русской кругосветной экспедиции. В Англии закупаются два корабля и подбираются опытные капитаны, в прошлом служившие в английском военно-морском флоте в Индии. Крузенштерн и Лисянский с общим руководством первого, в делах касающихся проводки кораблей до места назначения. 

Министр Румянцев предлагает императору воспользоваться плаванием, чтобы посетить и Японию для заключения торгового договора и открытия её портов для кораблей РАКа. А для того придать Резанову должность чрезвычайного посланника  и руководителя всей экспедиции. Он ловкий и контактный дипломат - уверяет Румянцев - к тому же знает три языка. Предложение принимается.   

7 августа 1803 году в кругосветное плавание выходят два военных корабля "Надежда" и "Нева" под общим руководством Н.П. Резанова. Долгое нудное плавание изобиловало неприятными моментами курьёзного, но более политического характера. В состав посольства в самый последний момент был включён некто подпоручик граф Фёдор Толстой, будущий сват Пушкина, кутила, бретёр, игрок и дуэлянт. Экспедиция спасла его от разжалования и ссылки, когда на спор он в присутствии дам и офицеров буквально наплевал на полковника Дризена.

Эксцентричный подпоручик быстро завоёвывает славу в кают компании клипера “Надежда” необычайными выходками. Однажды напоил корабельного батюшку и когда тот уснул мертвецким сном на палубе, закатал наполовину в ковёр и к нему припечатал капитанской печатью огромную бороду священника. Когда тот проснулся в окружении офицеров и матросов, корчившихся от смеха, подпоручик грозно прикрикнул - “ Лежи! Видишь государева печать…”

Последней каплей, переполнившей терпение Крузенштерна, была выходка графа на о-ве Нукагива в Тихом океане. Там корабль посетил туземный король, украшенный в перья и шкуру. Просвещённый граф пообещал ему красивый кинжал, если тот принесёт палку, брошенную в море с борта корабля. Король быстро исполнил, а граф стал вновь и вновь бросать палку с криком “Апорт” под улюлюканье матросов. Жадный король всё прыгал и прыгал, пока издевательство не прекратил капитан.

Немногим позже он высадил весёлого графа на маленьком острове в цепочке Алеутских островов с небольшим запасом провианта рядом со стойбищем аборигенов и русской факторией. Только через пару лет Фёдор Толстой появился в Петербурге, навечно приобретя прозвище русский американец.   

Но главным было нарастающее с каждым днём разногласие между Резановым и Крузенштерном. Ещё на Кронштадском рейде последний писал жалобы в Адмиралтейство о невозможности подчинения его, опытного заслуженного капитана, штатскому царедворцу. Ответа не последовало. Тогда, как выяснилось позже, он утаил от офицеров кораблей документ о полномочиях Резанова за подписью императора и всячески третировал его просьбы и прямые приказы в процессе плавания.

Но вот на рейде Рио-де-Жанейро, где они стояли более двух месяцев для замены двух мачт на “Неве” и устранении большой течи на “Надежде”, в беседе с английским капитаном Резанов узнаёт, что тот признал в русских кораблях старые английские посудины шлюпы “Леандра” и “Темза”.  Их обследовал и утвердил сделку Лисянский, поверивший что это новые корабли, которым нет и двух лет. Резанов в резкой форме высказывает своё мнение Крузенштерну по поводу опытности, по меньшей мере, капитана Лисянского.

Крузенштерн встаёт на защиту друга, голословно и громогласно утверждая среди офицеров команды о желании придворного жуира опорочить капитанов кораблей. И весь последующий долгий путь, по словам исследователя Русской Америки проф. В.Петрова,
“... вёл он себя совершенно недостойно звания офицера военно-морского флота, так что Резанов в пути даже опасался за свою жизнь.”

Лишь по прибытию в Петропавловск-на-Камчатке, когда в ходе расследования начальником области генерал майором Кошелевым, были выявлены факты, граничащие с “бунтом на корабле”, Крузенштерн публично приносит извинения и просит Кошелева и Резанова “не давать дальнейшего хода делу…”  Мудрый камергер принимает извинения и спешит на “Надежде” в Японию, исполняя миссию, предписанную императором.   

Николаю Резанову шел сорок второй год и он был в зените славы и успеха. Высочайшим повелением он управляет Российско-Американской компанией, единственной и действенной  властью на огромных просторах Аляски, Алеутских и Командорских островах, а также Камчатки и отчасти Гавайских островов. Два года плавания, в том числе полгода бесполезного сидения в столице Японии и наконец в августе 1805 года Резанов прибывает в столицу своей пушной империи, в Новоархангельск (ныне Ситха) на острове Ситха.

Не поленись читатель, открой карту североамериканского материка и в её северо-западном углу обнаружишь архипелаг императора Александра. В центре найдёшь тот остров и тот город. Здесь в те годы кипела жизнь и слышалась испанская, английская и, естественно, русская речи. Компания действовала весьма активно, но не хватало людей и средств. Берега кишели контрабандистами, в том числе и ватагами русских купцов, скупавшими у местного населения бесценную мягкую рухлядь, да и сами промышлявшие жестокой охотой.

Но самое уязвимое место в деятельности компании, о чём упоминалось, была постоянная зависимость от испанцев и англичан в закупке хлеба и продовольствия. В момент прибытия Резанова городу всего четыре года и потому он надеялся увидеть его в лесах новостроек, оглашаемых стуком топоров, визгом пил и ласково-матерной речью первых строителей. Но его ожидали печаль и неудача.

Буквально за месяц до прибытия Резанова правителю РАК Баранову удалось отвоевать свою столицу от местных племён тлинкитов. Вооружаемые и провоцируемые английскими каперами тлинкиты уничтожили защитников города и сожгли все постройки. Только с помощью артиллерии шлюпа “Нева”, ранее другого корабля подошедшего к острову Ситха, удалось разогнать толпы индейцев, быстро ушедших на материк.

Когда подошел Резанов на корабле “Надежда” голод и цинга косили людей, ютящихся в палатках и избах-времянках. Более полугода не приходил корабль с Камчатки (с хлебом и солониной), а англичане не пропускали испанские галионы с продовольствием, требуя поначалу чёткого разграничения зон влияния. И даже рыба (это достоверный факт) вот уже второй сезон ушла по неизвестным причинам от берегов архипелага.

Где найти хлеб? Правитель компании А.Баранов  прямо настаивает на  необходимости аренды  богатых земель в испанских владениях Калифорнии и освоении их под хлеб и скотоводство.
“Да какая там аренда” - горячится энергичный Баранов - всё к северу от форта Св.Франциска пустынно, испанцы бессильны препятствовать нам, надо только немного нажать…”

И здесь Резанов проявляет мужество и мудрость. Без согласования с Петербургом он решает продолжить Посольство и плыть в Калифорнию. Опасное для карьеры решение! Резанову  известно, что Калифорния закрыта для иностранных судов и что корабли вошедшие в воды, принадлежащие Испании, подлежат конфискации, а команды пленению. Но разумного выхода нет.

В эти дни в Новоархангельск пришло судно “Юнона”, принадлежавшее американскому купцу Вульфу. Не теряя время Резанов закупает корабль и весь груз (более 60 бочек солонины и три тонны риса). Население города вздохнуло с облегчением, питаясь уже многие недели ракушками, травами, да древесной корой. 25 мая 1806 года “Юнона”, ведомая капитаном Хвостовым, отплывает на юг, в солнечную Калифорнию. На борту Резанов и его врач Лангсдорф.

Стояло жаркое лето 1806 года. Душно и тесно в старой Европе. Маленький корсиканский генерал кроит границы государств, удовлетворяя свои амбиции, прихоти венценосной супруги и её многочисленных родственников. На равнинах и в горах грохочут пушки. Удачливый генерал. Европа трещит по швам. Короли и императоры теснятся в передней корсиканца. Лишь на море ему противостоит Британия, окружив Европу кольцом эскадр грозного адмирала Нельсона.

Душно и на необозримо пустынных и молчаливых пространствах Калифорнии. Спят вулканы Скалистых гор. В дрёме покачиваются вершины тысячелетних величественных секвой. В приморских долинах гуляет ветер, мирно пасутся стада пугливых оленей. Вот вожак поднял гордую голову, повернул к лесу и осторожно втянул воздух. Среди деревьев мелькнули призраки - медные тела индейцев. Он ещё спал этот райский край и лишь Богу было известно его блестящее будущее.

Оно и началось жарким летом 1806 года. По спокойной глади залива Св. Франциска  осторожно маневрировал русский бриг “Юнона”. Многодневная жестокая буря изрядно потрепала старый бриг, да и немилосердная цинга подкосила часть команды. Сейчас все отдыхали в тесных кубриках, наслаждаясь безмятежным спокойствием  вод и неба. На берегу в мареве застыли леса, в зелени которых удивительно гармонично  выделялись белые домики и остроконечный шпиль костёла испанского форта  Св. Франциска и крохотного посёлка Buena Vera, прообраза будущего великого San Francisco.

Бриг замер на месте. Пропела свирель боцманской дудки, с шумом и брызгами свалился якорь и от борта стремительно отвалила шлюпка, управляемая двенадцатью пар крепких мозолистых рук. На мостике молодой капитан провожал шлюпку задумчивым взглядом. Над безмолвными берегами со стороны форта неслись гортанные команды испанского офицера. Нехотя, медленно вздымался флаг испанской империи.

Шлюпка пристаёт к берегу и Его Превосходительство Посол Российской империи, камергер двора Н.П.Резанов, важно и степенно сходит на берег. Встречающий испанский офицер недвусмысленно просит объяснений. Посол великой державы объясняет офицеру, что желает говорить с комендантом форта Доном Хосе де Аргуэльо. Разворачивается картина классического испанского дворцового приёма, по которому так соскучился в этой глуши благородный кастильский идальго.

Он приглашает высокого гостя к обеду. Подаются давно хранимые ароматные вина. Комендант с гордостью знакомит русского посла с единственной, горячо любимой дочерью.
И тут происходит ... чудо. Видимо скучающая по недавно и внезапно ушедшему чувству душа нашего камергера внезапно пробуждается. Он очаровывает всех  острым умом, благородством поведения, изысканностью манер и знанием испанской литературы и поэзии.

Это пробуждение, это пылкое вдохновение было следствием внезапно возникшей любви, потерянной со смертью Анны. Да, именно здесь, вдали от холодного Петербурга, на берегах пылающей Калифорнии, Николай Петрович вновь обретает любовь.  Непосредственность и божественная красота 15-летней дочери коменданта сразили камергера настолько, что уже через две недели он просит  руки Консепсион.

Похоже, что сердце камергера давно ожидало нового чувства и образ прекрасной испанки мгновенно  воспламенил душу. Пламя, освободившись от служебных пут, вырвалось бурно наружу. Похоже, что и Консепсион жила в томительном ожидании чуда, подогреваемого старинными романами и солнцем Калифорнии. Как-бы то не было, но раз увидев друг друга, они более не расставались всё то короткое время пребывания русского брига в заливе Св.Франциска.

Слава Богу, что и старый комендант оказался на высоте случая. Он не возражал. Состоялось обручение, но свадьба была отложена до получения разрешения на брак католички от Папы Римского в ответ на прошение русского императора. Не надо думать, что Резанов забыл политические и коммерческие дела компании, умирающих людей, надеющихся только на него. Нет! Эту проблему он решает весьма успешно.

Составляется долгосрочный договор о продаже на постоянной основе хлеба и солонины, импортируемого судами под русским флагом и потому недоступных английскому просмотру и тем более задержанию. Венцом договорённости было формальное разрешение испанских властей на создание российских фермерских хозяйств на землях севернее форта Св.Франциска.

В разговорах с комендантом проницательный дипломат быстро выяснил обстановку в испанской Калифорнии и полную неспособность испанских властей управлять и защищать свои слишком удалённые колонии. В своём очередном донесении министру коммерции Румянцеву в Петербург Резанов доверительно пишет. “ Ежели б ранее мыслило правительство о сей части света, ежели б уважало его как должно, ежели б безпрерывно следовало прозорливым видам Петра Великого…, то утвердительно сказать можно, что Новая Калифорния никогда б не была Гишпанскою принадлежностью, ибо с 1760 года только обратили они внимание своё и предприимчивостью одних миссионеров сей лутчей кряж земли навсегда себе упрочили…”

Быстро пробегают два месяца пребывания. Корабль полностью загружен продовольствием (ячменём, пшеницей, бобовыми, солониной). Пора возвращаться. Сердце Резанова переполнено до краёв. Настал день прощания! Бриг поднял паруса и направился через узкий пролив в океан. Его встретил яростный холодный ветер и шумные волны, старающиеся остудить горячие мысли Посла.

Видимо это удалось, ибо там он пишет новое, вполне реалистичное, деловое послание министру коммерции и своему другу графу Н.П.Румянцеву. В письме он старается убедить его, а следовательно и императора Александра I, в необходимости ряда дипломатических шагов с целью поэтапного официального закрепления  за Россией прав не только на территории Северо-Западной Америки, но и северной Калифорнии. Он убеждает министра, что эти земли фактически не закреплены договорами ни за каким из государств и не согласованы великими державами. Они фактически принадлежат многочисленным племенам индейцев. Но кто их принимал во внимание в те времена…

Вот уже и Новоархангельск. Возвращение “Юноны” оказалось чудом, буквально спасшим колонию от голодной смерти.  Его радостно встречают, гремят пушки. Он привёз хлеб и уверенность в завтрашнем дне. Победителей всегда любят! Наверное, в разговорах с А.Барановым он  указывает на возможность “мягкой” колонизации северной Калифорнии до получения официального разрешения. И естественно "советует" незамедлительно подыскать удобную бухту где-то поблизости от посёлка Buena Vera и начинать потихоньку осваивать земли, то есть создавать вокруг животноводческие фермы и сажать хлеб. Пока официально не договорятся между собой  высокие правители.

Руки развязаны и дальновидный Баранов уже в 1808 году посылает два шлюпа для обследования берегов к северу от испанской миссии. Они находят прекрасное место - залив Бодега, что в 70 милях севернее Сан-Франциско, более известного на старых русских картах под именем залива графа Румянцева. Но там на берегах мало строевого леса. Как строить фермы, а главное военный форт для защиты...

В ноябре 1811 года, по распоряжению А.Баранова, в плавание отправляется новая экспедиция под руководством ближайшего соратника Ивана Кускова. На шхуне “Чириков” находятся 25 служилых казаков с материалами и инструментами, необходимых для постройки форта, а также 80 алеутов-охотников с 40 байдарками. В марте 1812 года Кусков находит такое место. Рядом много леса и небольшая полноводная река.

Под гром пушек 11 сентября 1812 года здесь взвивается андреевский стяг - возникает форт … “по вытянутому жребию, положенному под икону Спасителя, названному  Россом...” Энергичный Кусков обстоятельно отстраивается, защищаясь и от индейцев, а если надо то и от гишпанцев Форт и поныне стоит на берегах океана, превратившись в отличный музей, благодаря искренней помощи американских властей.

Уже через десять лет после основания форт превращается в самую сильную военную крепость на западном побережье Северной Америки. Массивные деревянные стены, высотой в 8 метров окружали площадь размером 115 м. в длину и 98 м. в ширину. Крепость имела на вооружении 41 пушку. На берегу океана была сооружена пристань, от которой к крепости вели 166 ступеней. За стенами быстро вырос посёлок из 50 домов и массой огородов, в изобилии производящих картофель, овощи и фрукты.

Уже через 15 лет из Росса ежегодно вывозилось на русскую Аляску до 400 тонн солонины и до 25 тонн масла, не считая картофеля, овощей, сала, кож и шерсти.
На местной верфи строились немалые суда, до 350 тонн водоизмещения, а на небольшом механическом заводике изготовлялись металлические изделия, даже ружья и пистоли. Недолго просуществовал русский аванпост в Калифорнии. В 1841 году был продан за бесценок. Да и те гроши, по иронии судьбы, не были отданы и по сию пору...

Но это всё позже. А в 1806 году образ любимой женщины торопит Резанова. И уже через неделю-другую бриг несёт его на Камчатку, далее в Охотск, где уже ждут тёплые сани и горячие лошади. Но ему кажется, что время тянется медленно и в Хабаровске он покупает верховых лошадей и вдвоём со слугой гонит их, гонит и гонит. Он очень спешит!

Но…судьба, дав вторично и на этот раз всего несколько месяцев счастья, резко прерывает его бег. Под Красноярском, на Енисее, он проваливается в полынью и жесточайшая горячка уносит его мысли, душу к Богу. Через много лет любящая тёща переносит останки зятя  на кладбище что возле всё той же Крестовоздвиженской церкви в Иркутске, где венчалась она и её дочь.  Где покоится душа её великого мужа.

Вот так в едином безудержном порыве прошагали эти разные и в то же время единые по целенаправленности люди от Санкт Петербурга до Сан Франциско. Коммерция была их девизом, без сомнения. Но сколько романтики, здорового патриотизма и стремления показать в ярких образах высокое назначение человека. Они оставили по себе вечную память.

В сознании интересующихся историей. Но слишком малую в памяти обывателей.
О Резанове остался лишь мало кому известный  надгробный памятник в далёкой Сибири.
А вот Крузенштерну был воздвигнут пышный памятник в Петербурге и в классах детям рассказывают о мужестве начальника первой русской кругосветной экспедиции. Пути господни неисповедимы...

Красавица Консепсион осталась “соломенной “ вдовой. Её любовь и ожидания длились около сорока лет. Она не хотела верить в смерть любимого и лишь в 1847 году, когда посетивший их директор Гудзоновой компании сэр Д.Симпсон сообщил ей точные сведения о смерти  Н.П.Рязанова, поверила и ушла в монастырь.

И по сей день люди, случайно забредшие в этот старинный монастырь, кстати первый в Калифорнии, благоговейно слушают историю Любви первой калифорнийской монахини к первому российскому гражданину в этих краях… 
Всё тогда было впервые.


Рецензии