Подлинный образ

     Александр выпустил струю воздуха – то ли выдохнуть дым от сигареты, то ли смахнуть вечно мешающую челку, прилипшую ко лбу капельками пота. Он давно бросил курить, но сегодня, работая над последней картиной для выставки, пачка сигарет как-то сама собой оказалась под рукой, и он не стал сопротивляться. Эта выставка должна стать решающим этапом – заключительной точкой или ступенью, от которой начнется отсчет новой жизни. Осталось совсем немного до финала, внутри него все клокотало и руки дрожали, но творчеству это не мешало – наоборот, придавало эмоциональной остроты. Вот только что-то немного не выходило – в белокурые волосы Ольги упорно врезались темные цвета, и Александр не знал, что с этим сделать. Ольга всегда была блондинкой, это был ее образ, ее суть, но пойти против своего художественного чутья или порыва Александр тоже не мог. Интуиция редко подводила его. Только иногда, когда он самостоятельно забивал ее в себе.

     Александр всегда любил Ольгу – столько, сколько помнил себя. Нет, конечно, были симпатии и увлечения, и детские влюбленности, но все это было либо мимолетным, незначительным, либо в другой жизни – до Ольги.

     Они познакомились на подготовительных курсах к университету. Вместе ходили на лекции по общеобразовательным предметам – истории и литературе. Он почему-то сразу ее заметил – маленькую, улыбчивую, стеснительную. Как будто случайно оказались за одним столиком в студенческом кафе, ели булочки и пили чай в пластиковых стаканчиках. С ней было солнечно и очень мило, она сама была как нежная весна, смущалась и внимательно слушала его истории. А потом он поступил в университет, а она провалилась. Саша ждал ее после экзамена, она вышла грустная-грустная, в глазах ее были слезы. И вся она была такая трогательная и беззащитная, что он ощутил жгучее желание помочь ей, защитить. И помогать и защищать всегда. Так он помогал ей целый год – готовиться к новому поступлению. Они встречались раз – два в неделю, зимой – реже, весной – чаще, и очень подружились. Александр чувствовал себя уверенно рядом с ней – ведь он был студентом Государственного Университета, а она пока – робкой абитуриенткой. Потом пришла новая весна и новое поступление. Он ждал Олю на всех экзаменах, а после последнего – уже с цветами, так как полученные пятерки по всем экзаменам гарантировали поступление.

     Они учились на разных факультетах и курсах, но часто встречались по пути в университет и по дороге домой. Все было просто и очень хорошо. До сих пор он помнит ощущение безоблачного счастья – когда весной они шли после лекций, гуляли в парке, он держал ее за руку и рассказывал обо всем, что узнавал нового, о своих мыслях и открытиях, о победах – он, блестящий студент юридического факультета, лучший со всего потока и подающий большие надежды. Она всегда смотрела на него с восхищением и молча улыбалась. И тогда ему казалось, что завоевал ее, покорил, что она – его половинка, всегда поймет и поддержит его.

      Александр снова закурил, еще одна сигарета, еще одно воспоминание. Снова смахнул пот со лба. Надо дописать картину, в конце-то концов, осталось так мало. Вот ее черты – милая улыбка, доверчивый взгляд…Ну почему ему хочется провести кистью с темной краской по ее волосам? Откуда эта черная прядь в ее белокуром облике? А если попробовать и поддаться порыву? Александр отпустил себя… Один темный локон, второй…Может, закрасить все светлые? И вот уже Ольгины черты стали другими, чертами другой женщины. Он помнил только одну женщину в своей жизни с темными волосами. Одну. Но это было так незначительно и мимолетно…Да и была ли та женщина…?
    
     Вероника просто работала рядом с ним, она была секретарем в юридической консультации, где он трудился с утра до ночи для Ольги. Для того, чтобы у Ольги было все. Зарабатывал деньги и блестящее будущее – чтобы Оля могла гордиться им и была счастлива.

     Кем была Вероника, девушка с темными волосами? Она была прекрасным секретарем, держала в порядке все его дела и бумаги, вела распорядок дня, напоминала о встречах, умело отвечала на телефонные звонки, каким-то ей одной ведомым чутьем определяя, нужно ли Александру общаться с этим человеком или нет. Он, Александр, был ей благодарен, не забывал о шоколадках и цветах на праздники, и иногда приглашал пообедать. Заказывал шампанское после удачно завершенных дел и делил его с Вероникой, его верной помощницей и поверенной всех его дел, так уж повелось, не всегда чистых. Вероника, как настоящий секретарь, искренне радовалась его удачам   и поддерживала в периоды неудач. Неудачи тоже бывали.  Александр часто впадал в уныние и панику. Но Вероника спокойно объясняла ему ситуацию - он был не виноват, он – блестящий юрист,
подводили коллеги, не складывались обстоятельства, да все бывает.  А потом они снова поднимали бокалы с шампанским – верными шагами он двигался наверх. Для Ольги. Вероника знала про Олю все. Про ее доброту и понимание, про милую улыбку, которой он был очарован. Про то, что Оля была его первой юношескою любовью, которая стала его жизнью, сказка сбылась. Как-то на первый крупный гонорар Александр решил подарить Ольге драгоценности. Вероника нашла для него всю необходимую информацию – сначала в интернете, потом объездила ювелирные магазины. Они вдвоем поехали покупать подарок для Оли. Хозяин ювелирной мастерской, старый еврей, лукаво улыбался, глядя на них с Вероникой, и на прощанье сказал, какая они чудесная пара и что у каждого мужчины должна быть такая опора – умница красавица-жена. Александр не сразу понял, что речь о Веронике, и впервые обратил внимание на ее внешность. А ведь он никогда не думал, что она – красавица. Вообще не думал ни о ней, ни о ее внешности. Даже сейчас он с трудом ответил бы на вопрос, как выглядит Вероника. Только и запомнил что ее длинные каштановые волосы. Но это никогда не было для него эталоном красоты. Идеалом всегда была Ольга. «Он просто не видел Олю», - подумал Александр о старом еврейчике, но тактично промолчал. Вероника тоже тактично промолчала, приветливо улыбаясь. Это было очень ценно в ней.

     Александр действительно ее ценил, и поэтому помог ей продвинуться по карьерной лестнице, как только подвернулась такая возможность. Вероника ушла работать в другой, более престижный отдел, и они перестали общаться. После нее у Александра было много и секретарей, и помощников. Просто она была первой, поэтому он и запомнил ее. После  ухода Вероники он заметил еще много вещей, которые не умели делать другие. Ему не хватало ароматного кофе, который она варила для него. И не смог он найти таинственных мест, где покупала она изысканные сорта чая. Или просто только она умела так его заваривать? Но все это постепенно стерлось из памяти, потому что его ожидало новое счастье – Оля родила ему дочку.

      Александр встретил жену из роддома с охапкой цветов, которая не уместилась в руках и одарил всем весь персонал родильного дома. А когда Оля протянула ему крошечный сверток с крошечным личиком и сопящим носиком, ему казалось, что все сбылось, что весь его мир – сказка, волшебная сказка. Он летал. Летал днем и ночью, работал не покладая рук для них – теперь уже двух Оль. Теперь в его жизни была не одна, а две женщины, и вдвое увеличилось в его жизни и забот, и счастья.

     В тот период он несколько раз встретил Веронику на работе и, конечно, поделился с ней своим счастьем. Они даже сходили вместе по магазинам – он выбирал игрушки для дочки и подарки для жены. Александр чувствовал Веронику своим другом, человеком, с которым можно поделиться всем, посоветоваться, доверить, сходить куда-нибудь за компанию. Но особой потребности в дружбе у него не было – у него была любимая женщина и маленькая любимая женщина. Других женщин он признавал только как особый вид живых существ, с которыми нужно разговаривать деликатно, говорить комплименты и дарить цветы по праздникам в знак уважения к их полу. Потому-то и ломал сейчас голову, вырывая пряди волос от навязчивой досады: почему лицо Ольги превращается в Веронику? Вообще, оказывается, он долгое время просто не замечал, что Вероника постоянно была в его жизни. То исчезала, то появлялась вновь; иногда их жизни шли параллельно друг другу, вдруг снова пересекались. На разных этапах его жизни неизменно появлялась она, она соответствовала всем его этапам. Почему так? Почему он этого не замечал? А что, в принципе, в этом удивительного? Они работали вместе, потом она сама стала юристом, по профессии они пересекались, один круг общения – что в этом такого?! Да мало ли было у Александра знакомых, с которыми он шел по жизни бок о бок? Разница только в том, что она была женщиной, только и всего. И ничего значительного в этом общении, в этих встречах не было. Да было ли вообще это все?
Просто столкнулись случайно у здания суда: «Как дела, что нового?», - спросила Вероника. Он не видел ее тысячу лет, лет – в буквальном смысле слова. Рассказать Александру было что – у него появилась новая жизненная задумка, никому из приятелей особо об этом не расскажешь, а Оля была заграницей. «Оли, мои Оли почти все время в Европе», - с гордостью рассказывал он друзьям, и сейчас поделился с Вероникой. Саша отправлял жену и дочку на лучшие фешенебельные курорты отдыхать от городской пыли и дождливого климата, Ольга ездила на специальные обучающие программы, повышать знания иностранных языков, полученные на филологическом факультете, а остальное время они тоже редко проводили в городе – Александр купил небольшой домик в ближайшем пригороде. «Хорошо, что мы встретились – я хочу рассказать тебе свой небольшой секрет. А, может быть, даже большой – это как получится». Вероника слушала пристально и внимательно – как всегда. «Знаешь, я всю жизнь работал и работал, все для того, чтобы заработать на нормальную жизнь для своей семьи, ну и для себя, конечно. Сейчас у меня уже кое-что есть, и мне захотелось заняться чем-нибудь своим, творческим. Давным-давно у меня была мечта – я хотел стать….никогда не догадаешься кем…- художником. Смешно?»

- Нет, - Вероника просто слушала.

- Я закончил художественную школу, хотел продолжать, но родители были против. Художник – разве это профессия для мужчины? И это правда, художник не может прокормить семью. Вот я получил престижную специальность, кое-что заработал, не миллионы, но все же. И вот снова вспомнил о своей мечте. Что ты думаешь об этом?
 
- Только об этом еще никто не знает, кроме тебя,- Александр улыбнулся.

Что думала об этом Вероника? Он абсолютно прав, на хлеб и даже с маслом он заработал, все правильно. Это его мечта, о ней нельзя забывать, надо обязательно попробовать. У него получится.

- Откуда ты знаешь? – конечно, ему было очень приятно.

- Просто знаю и все. Это точно, - она улыбалась.

- Знаешь, ведь это все не только для себя. Я хочу это сделать для Оли. Мне кажется, она гордилась бы мной, и ведь все это я делал бы с ее именем на устах, - он немного смутился своей откровенности.

- У тебя получится. Это так.

     И он поверил. Но он не мог сказать ей всего. Не мог сказать, что что-то не так, а что именно – он не знал. С виду все было просто замечательно, но внутри – он чувствовал – что-то не так. Он старался не обращать внимания, но это чувство его не покидало. Может быть, просто Оля перестала звонить ему, когда он был на работе. Она просто не хочет отвлекать его, ведь знает, как он старается для нее и дочки. Пропал блеск в ее глазах, когда он возвращался домой. Часто она просто спала и уже не ждала его. Но ведь он сам виноват – возвращается так поздно. А еще чаще ее вообще не было дома. Но ведь ей хорошо – там, в Европе, и здесь, в их загородном доме. Не так, не так! Наверное, они привыкли друг к другу, в их отношениях исчезла новизна, свежесть, романтика. Александр читал об этом в книгах, он специально обратился к книгам о семейной психологии. Он дарил подарки и цветы, но это стало привычным. Романтика. Нужно новое дыхание, - решил он. Так он вспомнил о своей мечте – живописи. При встрече с Вероникой он ощутил сильное желание рассказать ей все это, поделиться. Но не смог. Ведь он был успешным, преуспевающим во всех областях. И он боялся показаться смешным.

     После этого они не встречались с Вероникой очень долго. Он и забыл об этой встрече, хотя где-то в глубине что-то осталось. Ведь это она поддержала его, и очень сильно. Сама не зная глубины всех его переживаний. Или просто совпадение? Да было ли все это? Или он все придумал? Чтобы оправдать свой неясный порыв в этом единственном портрете?!

       Был ли этот ужас безумной ночи? Он один, в жутком состоянии, бродит по незнакомым улицам, один кабак, другой, бокал, еще бокал, коньяк, виски, бренди, что-то еще. Он пил и пил, и не мог напиться. Все как в бреду. Мобильник звонил, он вышвырнул его в реку с моста. С моста. Черная вода внизу. Господи. Этого не может быть, это не могло случиться с ним. Ему хотелось причинить себе боль. Боль физическую, чтобы ушла душевная. Но что, но как?! Лицо Оли – лицо ангела в обрамлении белых кудрей, ее нежные губы, что-то говорят…Нет, эти губы не могут говорить это…Это…Это…Он не сможет жить без нее. Не сможет, зачем? Зачем это все? Без нее, и без дочки. Как это могло случиться? В чем он виноват? Где, когда допустил ошибку? Почему, за что?! Ведь он любил ее, только ее, жил для нее. Зачем ему жить без нее, что вообще он будет делать?!  Сколько прошло времени, и что вообще он делал в ту ночь, он не помнил, да и не знал. Был ли вообще весь этот ужас? Тупая боль равномерно била его по голове, он обхватил голову руками. А когда открыл глаза, он увидел призрак. От боли он ничего не чувствовал и не понимал. Сквозь пелену он увидел лицо Вероники, ее большие глаза, молча смотревшие на него. По-моему, он кричал, рвал на себе волосы, и пытался ей что-то объяснить. Ничего не получалось, только крик раненого животного. Он схватил ее за руку – он ей просто все покажет. Он тащил ее (или она держала его?), падал, они бежали, и, наконец, оказались в его мастерской. В его любимой мастерской. Там было совсем не так, как в мастерских у других художников – здесь было чисто и аккуратно, это был его маленький дом, тайный мир. Все холсты расставлены по размеру, краски – в своих коробочках, чистые палитры. И везде, везде – ее лицо, лицо ангела, его ангела – Оли. Она смотрела со всех полотен – вот она на поляне, сидит на траве, улыбающаяся, светлая; вот она под дождем, вода обволакивает ее милое тело, ее маленькую фигурку; Оля и маленькая Оля – держатся за руки, смеются…Везде свет и радость… Он схватил нож и стал вонзать его во все полотна. В одно – раз, другой, десятый, в другое, снова в первое… Треск рвущегося холста стал для него наслаждением. Освобождением. Еще удар, еще, еще…Сквозь завесу отчаяния и ярости он ощутил как твердая рука удержала его, взяла нож из его безумия, он кричал, а потом вдруг иссяк, обессилел. «Все. Перестань. Успокойся. Все прошло», - Вероника взяла его за руку и увела, закрыла мастерскую и увела его оттуда. Посадила в машину и увезла. По дороге она кому-то звонила, видимо, отменяла встречи на работе. Он видел все сквозь какую-то пелену, как страшный сон, который нельзя остановить, которым нельзя руководить. Они приехали в какой-то загородный дом или на дачу, он не понял. Вроде бы она растопила камин и налила ему что-то в бокал. И, глядя на огонь, он заплакал. Впервые за эти сутки. Теперь уже пелена слез застилала ему глаза. Он плакал, и со слезами уходила боль. Александр физически чувствовал, что боль покидает его тело. Так он уснул.
Александр не знал точно, было ли все это, память стерла последовательность событий из его головы как слишком тяжелые воспоминания. Также смутно ему вспомнилось, как ни в чем не бывало, не спрашивая ни о чем, Вероника накормила его завтраком и отвезла туда, куда он сказал. Они никогда не говорили об этом. Если это было, конечно.

     Прошло несколько лет. И опять он точно не знал, Веронику ли он встретил. Она – успешный юрист, он – блестящий юрист и бизнесмен.

- Дела хорошо, все развиваюсь. Жена и дочка  - в Европе. Живут в Европе. Оля ведь тогда ушла от меня, - опустил на мгновенье глаза. Впервые они говорили о событиях той ночи.

     Летний июльский вечер. Она – стройная, высокая, в ярком элегантном костюме, с деловой папкой в руке. Он открыл ей дверцу в свой новый внедорожник, и она легко впорхнула в него.  Он, казалось, впервые увидел, какая она женственная. Александр пригласил ее в ресторан, а она оказалась в этот вечер свободна. Он часто бывал в этом ресторане. Знакомый приятель-официант понимающе улыбнулся, окинув быстрым взглядом его спутницу, и Александр вдруг ощутил гордость. Что он с такой женщиной. А с какой? И та ли это Вероника, та ли, которую он знал? Они выпили вина. Почему он не видел раньше, как блестят ее темные глаза? И рассыпаются по плечам ее каштановые волосы? Было ли так всегда или это всего лишь временное наваждение? Ему захотелось взять ее за руку. Она не убрала ее. А рука ее такая изящная и мягкая – как он мог не чувствовать этого раньше, ведь она сотни раз подавала ему бумаги?! Он смотрел на Веронику  и не понимал, что это. У него было странное чувство, как будто он смотрит сам на себя, как будто напротив него – он сам. Он знает, как сейчас она наклонит голову, как изогнется ее шея, как засмеется, как приоткроются ее губы… Наваждение, что с ним?! В ее глазах была какая-то увлекающая и потопляющая глубина. Что там, в глубине ее темных глаз? Казалось, маленькие далекие искорки…разжигающие в нем огонь. Он не узнавал сам себя. Желание, непреодолимое желание охватило его. Только она. Взять ее за руку, смотреть на нее, касаться ее, поцеловать… Поцеловать… Поцеловать…

 - А как твои картины?

- Я больше не пишу. Не рисую, - и опять он первый раз говорил об этом. И первый раз так спокойно, легко. Как будто больше не страшно, - хотя, знаешь…
Вдруг ему показалось, что все возможно.

- Пойдем? – Александр взял Веронику за руку. И  придвинулся к ней ближе, чем обычно. Он почувствовал ее запах, теплый и опьяняющий. Так легко. Он смеялся. И смеялись ее глаза. Они шли по ночной улице и смеялись. Это было для него так странно. Много лет, с той страшной ночи, он вел размеренный и даже как-то излишне упорядоченный образ жизни. Он работал, занимался спортом, отдыхал на природе, как положено, гулял с собакой, ел здоровую пищу и почти не пил. Ночная прогулка в обнимку с женщиной…?! С той женщиной…?! Александр вел ее куда-то без объяснений. Вероника послушно шла за ним, без вопросов, но, казалось, она все знала. Они пришли в мастерскую. Туда, где Вероника была лишь раз, и где не была ни одна женщина. Ему было немножко страшно. Но она пожала его руку своей. Они зажгли свет и молча, держась за руки, смотрели его картины. Лицо Оли смотрело на них с уцелевших полотен. Смотрело и молчало. А потом он налил еще вина, они выпили, поболтали, снова выпили, посмеялись. Он задернул шторы, а она закрыла глаза. И снова, как наваждение, как смутный сон. Но на этот раз такой живой и сильный. Так странно – целовать впервые и знать, как это будет, еще до поцелуя, знать все, что будет и как будет дальше. Как будто тысячу раз уже было. Было ли…

     Он ненавидел сам себя. Ненавидел за все. За все, что сделал. Ненавидел Веронику. Ненавидел ее за то, что встретил, за то, что она была так прекрасна, так заманчива, так нежна. За очаровательные изгибы ее смуглого тела, за манящие губы, за звенящий смех. За то, что обнимая и целуя ее, он обнимал и целовал сам себя. За то, что с ней было так хорошо. За то, что с ней он потерял чувство Ольги. Образ жены потерся, а он хотел сохранить его в себе, с собой, навсегда. Образ его единственной женщины испачкан другой. Другой женщиной. Нет, он никогда этого не допустит. В жизни мужчины бывают случайности, случайные связи. Это ничего не значит. Больше так никогда не будет. Да и было ли… Он с сумасшедшим рвением снова стал писать. Его картины продавались! Все получилось. У него все получилось! И вот грандиозная выставка, которую он готовил несколько месяцев. Несколько месяцев, столько месяцев, столько лет, а, может, всю жизнь? Эта была выставка Ольги. Для Ольги. Она узнает о ней, о нем. И вернется, они снова будут вместе, как раньше.  Александр все продумал и подготовил. Со всех полотен снова смотрела Ольга. И вот последняя картина, она должна была стать самой главной. Там, вдалеке в дымке, он нарисовал себя, а на первом плане должна была быть Оля, ее самый лучший, самый красивый портрет, который все скажет всему миру и, главное, ей. Да что за чертовщина! Он хлебнул из бокала и швырнул его в стену. Тот разбился вдребезги. Смахнул пот с измученного лба.  Да была ли та женщина…


     В христианской традиции Святая Вероника – благочестивая женщина, которая находилась в Иерусалиме во время осуждения Господа Иисуса Христа на крестные страдания. Когда Спаситель нес Свой Крест на Голгофу, она слилась с толпой иудеев и следовала за Ним. Иисус упал под тяжестью Креста, и Вероника, не побоявшись, подбежала к Нему, напоила водой и льняным платком отерла Его окровавленное лицо. Позднее она обнаружила, что на платке запечатлелся Его лик. Это платок попал в Рим и стал известен под именем Нерукотворного образа. В настоящее время «Плат Вероники» хранится в Соборе Святого Петра в Ватикане. Его отличительная черта – терновый венец на голове Спасителя. Попытки исследовать изображение установили, что образ Христа нанесен на ткань не краской и ничем из известных органических материалов.

     Предполагают, что имя Вероники представляет собой искажённое латинского « vera icon» («подлинный образ») — так называли «плат Вероники», отличая его от других образов Христа. Впервые рассказ о святой Веронике появляется в апокрифических Деяниях Пилата, относящихся к IV или V веку. Исторических доказательств  существования этой женщины нет.