Райская коморка

                1.  Находка.
     История эта случилась в небольшом провинциальном городке.  Середина лета. Раннее утро. День обещал быть солнечным, жарким. Но сейчас ощущалась свежесть и чистота воздуха. Легкий ветерок приятно обдувал лицо.
   Он шел на очередное дежурство. Ему нравилось идти по бульвару, расположенному в центре улицы.  Дорожка бульвара выложена красивыми плитками. По сторонам дорожки красовались рябины, кое-где между ними березки, акация. Настроение бодрое.
   Вдруг его взгляд упал на одну скамейку,  под ней что-то лежало непонятное: или мешок с чем-то, или человек. Подойдя ближе, увидел, что это спал бомж. Он стал будить его, но реакции никакой, по рации вызвал  помощь. Приехала машина и два милиционера. Они с трудом подтащили полусонного человека к машине, втолкнули в кабину и все вместе уехали.
    Приняв дежурство, Игнатий Петрович Лукьянов, так звали милиционера, обнаружившего непохожее на человека существо, вошел в свой кабинет. Вскоре к нему привели бомжа, которого после санобработки невозможно было узнать: перед ним стоял мужчина лет сорока, довольно симпатичный, небольшие серые глаза выражали спокойствие. Игнат Петрович начал выяснять, кто он, откуда, как очутился здесь.   
     Случай, что произошел сегодня, не единственный. Немало пришлось ему, прослужившему двадцать лет в органах, возиться с опустившимися людьми. Много судеб прошло через его руки, поэтому новое знакомство его не удивило.
            
                2. Бродяга.
    Разговор, как всегда в таких случаях, был тяжелым. Приходилось, что называется, клещами, вытягивать из них правду.  Но на этот раз бродяга сам охотно стал рассказывать о себе
  В протоколе опроса Игнатий Петрович сделал следующую запись.
   Как выяснилось, мужчина в прошлом по профессии - шофер-дальнобойщик. Сначала жил с матерью в двухкомнатной квартире. Женившись, перешел к жене. Жили вначале дружно, Но неожиданно пришла беда: он стал играть в казино. Денег зарабатывал много и пристрастился к игре. И мать, и жена пытались бороться с его пороком, но не смогли победить. Он задолжал много денег, пришлось продать квартиру матери. Мать уехала жить к сестре, где и умерла от инфаркта. Он стал пить. Жена развелась с ним и выгнала из дома.  С работы уволили. Он стал пить еще больше, попал в психбольницу, так как стал невменяемым. Сколько там пролежал, не помнит. Так  очутился без матери, без жены и без крыши над головой. Ночевал, где придется. С другими бомжами не ладил. Летом  ночевал между гаражами или в кустах, или в парке на скамейке. Зимой было трудно. Если подъезд не закрывался, он проникал на последний этаж и там спал до утра, пока не прогонят. Часто ночевал в подвале, если был открыт. После психбольницы на работу его нигде не брали, и он промышлял сбором бутылок или помогал грузчикам  магазинов разгружать товар, за что ему давали деньги, на которые он питался и продолжал пить.
    Записав его рассказ, Игнатий Петрович спросил:
 - Как думаете жить дальше, чем можно Вам помочь?
Мужчина удивился подобному обращению с ним и долго молчал, раздумывая, что же главное для него. А потом вдруг быстро, быстро заговорил:
 - Понимаете, мне надоело скитаться по подворотням, по подвалам, ночевать, где попало. Летом еще терпимо, а осенью и, особенно, зимой невыносимо: промерзаешь до костей, кажется, мозг превращается в лед, не знаешь, куда деться. Всюду гонят. Если удастся проникнуть в подвал или на чердак, так это счастье. Я понимал, что потерял себя безвозвратно, а значит, потерял мир, и меня потеряли все. Я стал НУЛЬ, НЕЧТО, меня не существовало ни для кого, меня никто не искал, никто не ждал, я никому не нужен. А ведь раньше я таким не был, любил читать, особенно, художественную литературу. Бывало, собираешься в рейс, обязательно берешь с собой книгу, чтобы во время отдыха или разгрузки читать.    Он умолк, лицо его выражало печаль, видно, воспоминания о прошлом и перспектива будущего омрачали его мысли. Помолчав немного, он добавил:
- А потом, потом, стал скитаться, как Агасфер, проклятый Богом. Просил Бога, чтобы скорее забрал меня хоть в ад.  Хотел покончить с собой, да храбрости не хватило. А сам умереть не мог. Мне словно тоже было отказано в смерти, чтобы жить, как перекати-поле.
    Он как-то странно замолчал, потом вдруг взмолился:
   -Господи, Господи, да когда же прекратятся мои мучения! Вы спросили, чем мне помочь. Я прошу, помогите, помогите, я готов работать хоть где, лишь бы мне дали какой-нибудь угол, чулан, кладовку, коморку. Но никто не берет на работу и тем более не даст крышу.
  Мужчина заплакал, всхлипывая, как ребенок. Игнатий Петрович ждал, пока он успокоится, а потом сказал:
- Есть у меня один знакомый батюшка, ему нужен дворник. Устроит это Вас?
 Мужчина встрепенулся и обрадовано заговорил:
 - Да, да, конечно, я  буду очень рад. Но захочет ли он взять меня такого?
 - Думаю, что возьмет, у него таких, как Вы, много побывало.  Умный старик и хорошо влияет на заблудших людей. Некоторые из них потом исправлялись, находили себе семьи,  некоторые уходили в монастырь. Если Вы согласны, я дам его адрес. Это недалеко от города, в районном центре. Там небольшой храм, а батюшка – настоятель.
 - Да, да, я согласен. Если можно, сейчас и поеду, только мне надо на дорогу деньги.
 - А не пропьете?
 Нет, нет, что Вы? Я так намучился, что буду считать это предложение за счастье.
  Игнатий Петрович дал адрес храма и деньги, а также одежду, которая была в милиции для таких бродяг, пожертвованная жителями города, в основном, бабушками.
  - Прощайте, гражданин милиционер, доброй Вы души человек.  Очень благодарен Вам, а за меня не беспокойтесь, не подведу.
 - Я думал, что Вы назовете меня по имени, отчеству, а Вы так по - казенному.
 - Простите, Игнатий Петрович. Привык, что меня и за человека не считают. А может, так мне и надо. Отвык от человеческого обращения.
  Он поклонился и вышел.

                3. Батюшка Павел.
   Электричка примчала его в районный центр. Узнав, где храм, сразу направился туда.
  Деревянный небольшой храм располагался в конце главной улицы райцентра. Получалось, что все дороги идут к нему, это было удобно сельчанам. Время шло к вечеру. Службы закончились, в храме никого не было. Узнав у прохожего, где батюшка, он пошел к нему. Дом священника тремя окошками глядел на улицу. Ворота закрыты. Он постучал, залаяла собака, потом вышел батюшка, крепкого телосложения, с большой окладистой бородой, длинные волосы доходили до плеч, одет в подрясник, на груди большой крест.
 - Откуда и куда путь держим? – был первый вопрос священника.
 - Да вот к Вам направил меня Игнатий Петрович.
  - А… понятно. Что ж проходите, гостем будите. Матушка, - позвал он жену,- накрой-ка на стол, да покорми человека, чай с дороги.
 За ужином завязался неспешный  разговор. И батюшке, и гостю хотелось узнать побольше друг о друге.
 - Батюшка, как же так, вы вот всех привечаете, не зная о них ничего. А, может, у человека дурные намерения? Может, он хочет зло какое Вам причинить? 
 - А зачем кому-то мне зло причинять. Богатства у меня нет, я никого не обижаю, вреда никому не приношу. Да и людям надо доверять, помогать, не совсем же они пропащие. Что говорил Господь: « Придите ко мне все нуждающиеся, Я всех приму, всем помогу, просите, и дано будет, ищите, и найдете». Так-то вот. Мы все дети Божие. Он наш Творец, все пред ним равны.  Вы пришли ко мне, значит,  нуждающийся в помощи Божьей. Разве я могу отказать ? Вы, как заблудшая овца, упавшая в овраг, которую  пастырь обязан найти и спасти. 
 - Отец Павел, разве можно меня спасти,  я так глубоко упал, да еще не один раз. Я сам себя потерял. Пропащий я человек.
-Господь говорит: «Сколько раз упадешь, столько и поднимайся,   иначе не спасешься».
 - Батюшка, да ведь люди такого, как я, никто спасать не хочет, все только топчут ногами.
 - И тут ты не прав, есть люди, которые готовы помочь оступившемуся. Причем бывает такой человек, от которого и не ожидаешь помощи. В Евангелии приведен пример: разбойники ограбили, избили христианина и  бросили на дороге умирать. Люди, проходившие мимо, даже христиане, не хотели ему помочь. А проходивший самаритянин проявил человечность и спас его. Значит, люди разные, души их по-разному относятся к чужой беде.
- Ну что ж, ужин мы закончили, - произнес батюшка, вставая из-за стола, - пойдем, покажу тебе твое жилище. Правда, коморка маленькая, но для жилья пригодная. Тебе только надо будет поддерживать чистоту и порядок. До тебя там многие перебывали. И хотя жизнь у них сложилась по-разному, но все они почувствовали себя людьми нужными и полезными обществу.
                4. Коморка.
  Коморка, о которой говорил батюшка, находилось в церковной пристройке. Это была светлая, чистая комнатка с небольшим оконцем. Кровать застлана чистой постелью, на столе клеенка опрятная, в шкафу необходимая посуда, на отдельном столике электрическая плитка и утюг.  В углу висела икона Спасителя,  Богородицы и Николая-Чудотворца. Все было опрятно и приятно.
 -Вот тебе твои хоромы, - сказал священник,- завтра с утра приступай к уборке территории, инструменты в кладовке возле туалета. Будешь теперь на послушании у меня.
 Перекрестив и благословив поселенца, он  вышел.
   Оставшись один, мужчина внимательно осмотрелся и воскликнул:
 - Неужели это мне? Это мое жилье? Эта крыша над головой? Да это не просто коморка, это райская коморка, это дворец, это счастье! После стольких лет скитаний, грязи, замерзания, подворотен, подвалов я как дома. Уютно, светло, чисто.
   Не раздеваясь, он лег на кровать, почувствовав под собой мягкий, теплый матрас. Вытянув руки вдоль тела, закрыв глаза, глубоко вдохнув и расслабленно выдохнув, ощутил необыкновенное блаженство. Полежав так, открыл глаза и увидел потолок, не зелень листвы, с которой падали капли дождя, не черное, безлунное небо, не снежинки, опустившиеся на лицо, а белый, белый, чистый потолок комнаты, в которой теперь будет жить, и зарыдал. Это было рыдание не отчаяния, а рыдание счастья. Успокоившись, встал, снял пиджак, аккуратно повесил его на спинку стула, подошел к шкафу, открыл дверцы, заглянул внутрь, взял плечики и повесил на них пиджак, потом опустился на колени перед иконами и стал молиться:
  Господи, Пресвятая Богородица, Николай – Чудотворец, неужели это мне? Неужели Ты, Господи, не отвернулся от меня, неужели Ты не в ад меня посылаешь, а протянул руку спасения, неужели меня еще можно спасти?
  Он перекрестился и лбом ударил об пол три раза.
 - Господи, - продолжал он повторять одно и то же, - да ведь это не просто коморка, это райская коморка, она спасает меня, она дарит мне жизнь. Я могу в ней отдохнуть, укрыться от холода, от злых людей, расслабиться и почувствовать себя Человеком, а не бродягой, которого все бьют, гонят, ненавидят. Господи, Господи, прости меня грешного, прости, пожалуйста! Ты даришь мне, недостойному рабу твоему, надежду на новую жизнь, на спасение. Благодарю Тебя, Господи, за это райское жилище! За жизнь, подаренную мне. Да святится Имя Твое! Да будет воля Твоя!
   Он поднялся с колен, поклонился иконам, еще раз перекрестился и с этими мыслями  лег спать.  Эту ночь он спал спокойно, не вздрагивая во сне, как обычно, от всякого шороха и не ворочаясь с боку на бок.
 На  следующий день свою  жизнь при храме он начал с утренней молитвы.            

                5. Жители райцентра.
   По субботам и воскресеньям храм до отказа наполнялся прихожанами. В основном, это женщины с детьми, старушки, мужчин и молодежи было меньше. Одевались в храм нарядно. Люди обратили внимание на чужого человека, недавно появившегося в райцентре. Женщины поглядывали на него, перешептывались между собою. Он старался не обращать на это внимания, хотя боковым зрением посматривал на них.
   К работе относился добросовестно, территория храма всегда была чисто убрана, деревья и цветы ухожены. Сам одет аккуратно, выбрит, подтянут, молчалив. Так прошел месяц.
 Однажды, после службы, когда прихожане расходились, к нему подошла девочка лет четырнадцати и сказала:
  - Дяденька, Вы сможете помочь нам поправить забор, мама просит. Мы заплатим.
  - Отчего же не помочь? Смогу. Ты подожди меня, я сейчас.
  Он зашел к себе, надел рабочую одежду, и они пошли к дому девочки.

                6. Знакомство.
   Дом, куда они подошли, добротный, чистый, ставни покрашены голубой краской, крыльцо высокое. Четыре окна выходили на улицу, а остальная часть дома находилась во дворе. Перед окнами палисадник. Деревца и кустарник ухожены.
  Девочка, войдя в калитку, крикнула:
 - Мама, принимай работника!
  На крыльцо вышла молодая женщина лет тридцати шести, среднего роста, довольно стройная, волосы уложены сзади в пучок. Приветливо улыбнувшись, как бы извиняясь, она сказала:
  - Вот во дворе часть забора повалилась, некому поднять его, ребятишки все за черемухой лазают, надоели.
  Она пошла во двор, мужчина за ней. Там на боку лежала часть забора.
   Мужчина подошел и сказал:
 - Это мы вмиг исправим. Дайте гвозди, молоток, - и принялся за работу. Трудился добросовестно, и через час забор был укреплен, стоял ровно, надежно.
  Хозяйка в это время накрыла на стол и пригласила его откушать. Он сначала отказывался, но потом согласился. Они сели за стол в большой светлой комнате. Девочка вышла во двор.
  Оставшись одни, они долго молчали, как бы раздумывая, с чего начать разговор. Наконец, женщина спросила:
  - Вы когда-нибудь раньше бывали в здешних краях?
  - Нет, не доводилось. Я больше жил в городе, да на трассах, работал дальнобойщиком, пока не сошел с рельс жизни и не покатился под гору.
  - Что значит, покатился под гору?
 Долгая и трудная история, не хочется о ней вспоминать. В общем, потерял себя и все на свете.
 Вдруг она произнесла:
  - А я знаю, как Вас зовут.
  - Ну что  ж, наверно, батюшка уже сказал прихожанам.
  - Нет, я просто узнала Вас. Вы Василий Михайлович Григорьев. Так ведь?
 - Да… Откуда же меня знаете?
  - А Вы меня не узнаете? Приглядитесь поближе.
  - Нет, я Вас не узнаю.
  - Подождите, я сейчас, - и она вышла в другую комнату. Вернувшись, села за стол, в руках были какие-то фотографии. Она стала показывать ему одну за другой.
  На первой он увидел молодую девушку с красивой косой. Это явно  хозяйка в молодости.
  - Что, не узнаете?
 - Это Вы в молодости, я понял. Ну и что?
  - Неужели не можете вспомнить эту девушку? Ведь Вы были в нашем селе пятнадцать лет назад. Работали на тракторе с бригадой из города. Вспомнили?
Мужчина взял в руки фото и стал внимательно всматриваться.
 - Вспомнил – Вы Таня? Как же помню. Мне кажется, что я тогда был влюблен в Вас.
 - Влюблен! Эх ты, - перешла она на ты, - да у нас был настоящий роман. Только бригада ваша, отработав, уехала, а ты обещал приехать, да так и исчез навсегда.
  Он откинулся на спинку стула и долго сидел молча, как бы перебирая в памяти давно забытое время, потом тяжело вздохнув, произнес.
  Да, давно это было, много воды утекло, да и зачем ворошить прошлое. Назад ничего не вернешь, а себе только хуже сделаешь.
  Но женщина не унималась. Она достала еще фотографии и стала ему показывать. Он увидел фотографию, где они снимались вместе, потом ее с маленьким ребенком, потом девочку постарше, похожую на ту, что его привела сюда.
 Он не понимал, к чему это. Видно, хотела рассказать о своей прошедшей жизни. Но ему – то зачем? Он-то причем?
 Наконец, спросил:
  - Скажи, зачем ты мне все это показываешь? Я понял, что ты была замужем, что у тебя дочь. Непонятно, где муж? Ты что с ним развелась? Но это твоя жизнь. Мне об этом неинтересно.
 Женщина, перебив его, продолжала:
 - Неужели ты не понял, что эта девочка – твоя дочь?
  - Что-о-о? – медленно произнес он,- что ты сказала?  Как это может быть?
 - Ты что не знаешь, что после романа бывают дети? – усмехнулась женщина. - Давай подсчитаем время.
 Ты уехал так внезапно, я не успела обрадовать тебя, что у нас будет ребенок.
 - Да, мы бригадой уехали  неожиданно, что-то случилось, и нас срочно отозвали. Хотел написать тебе, но события одно за другим так навернулись, что и забыл об этом. Из нас сформировали бригаду дальнобойщиков, и мы уехали в рейс. Ну, а дальше потекло - поехало. Заработки хорошие, девчонок навалом, загулял, потом женился. Познакомился с одним парнем, он втянул меня играть в казино. Я стал игроком и покатился по наклонной.
 Он рассказал о прошлом, о чем читатель уже знает. Закончив исповедь, замолчал. Женщина внимательно выслушала его и произнесла:
 - Ну, вот я все знаю о тебе, теперь послушай меня. Замуж я не вышла, сначала ждала тебя. Поняв, что ты не вернешься, решила  воспитывать дочь одна. Мне делали предложения, но я отказывалась из-за дочки, не хотела для нее отчима, боялась, что не станет он ей родным отцом, а то еще и погубит ее жизнь.  Мужчины были у меня, но недолго, как узнавали, что не пойду замуж, так и расставались. В своем доме я никогда ни с кем не встречалась, не хотела дочку травмировать. Вот так и живем с ней. Что ты на  это скажешь? Что теперь делать?
  Мужчина молчал. Тогда женщина предложила:
 - Позову дочку,  познакомлю вас.
  Он стал возражать:
 - Что ты, подожди, не  надо спешить.
 Она крикнула:
-Юля, иди сюда!
   Девочка вошла в комнату.
  - Юля, садись с нами, посиди, поговорить надо.
  Юля нехотя села  за стол и с недоумением посмотрела на них, подумав, не собралась ли мать замуж за этого мужика.
  - Видишь ли, дочечка, - начала мать, - я не случайно пригласила его и не столько для работы, а сколько по другой причине. Дело в том, что в молодости мы любили друг друга.  Но судьба нас разлучила на много лет. И вот теперь, по Божьему промыслу мы вновь встретились после пятнадцати лет разлуки. Посмотри на эти фотографии, узнаешь, кто на них? Я тебе их раньше никогда не показывала.
  Она дала девочке фото, та с интересом стала их разглядывать, а потом спросила:
  - Что ты хочешь сказать? Что это тот человек, которого ты любила? Ну и что, мне-то какое дело. Ну, было и прошло. А что теперь-то?
  - А теперь то, - с расстановкой в голосе, очень медленно произнесла мать, - это … твой… родной…отец.
  Девочка замерла, словно ее ударили по голове. Воцарилось молчание. Взрослые ждали ее реакции. И она произошла.
  - Этого не может быть, - закричала  Юля. - Нет, нет, я не хочу такого отца. Это какой-то бродяга, а не отец. Я никогда его не приму и не буду считать своим. Я не хочу иметь дворника отца. Мама, мама – это позор, что скажут в школе. Да они меня задразнят дворничихой.
  Она бросила на пол фотографии и выбежала из комнаты.
 Взрослые сидели, как каменные изваяния, не в состоянии пошевелиться. Первым очнулся мужчина и сказал:
  - Что ты наделала, зачем ей сказала? Надо было сначала нам привыкнуть к этой мысли, а потом постепенно, когда мы с ней подружимся, сообщить ей. Кроме того, я и сам не знаю, как отнестись к этой новости. Я собирался уехать в монастырь на  послушание, потом принять постриг, стать монахом и замаливать свои и чужие грехи. Батюшка Павел все время настраивал меня на это. И вдруг – дочь.
  -Василий,- наконец, она назвала его по имени,- ты представь себе, мы будем жить одной семьей, рядом дочка, жить будешь не в конуре, а в доме, как нормальный человек, устроишься на работу шофером в автопарк и заживем, как все люди.
 - Нет, нет, не гони лошадей, не торопи. Я до сих пор не могу придти в себя. Ты же видишь, как она восприняла все это. Да она возненавидит меня лютой ненавистью.
  Он встал из-за стола и произнес:
  - Я, пожалуй, пойду. Не хочу мучить твою дочь своим видом. Да и подумать надо обо всем.
  Она не стала его удерживать и проводила до крыльца. Потом долго стояла, глядя в след, ожидая, что он оглянется. Но он не оглянулся.
 Он шел медленно, опустив голову, глядя под ноги, словно спрашивал у матушки-земли, которая нередко являлась для него колыбелью, что ему делать, как быть. Но ответа не получил.
 Придя к себе домой, он остановился в дверях и посмотрел на свою райскую коморку, только теперь она не показалась ему райской, а похожей не конуру или кладовку. Это его озадачило. Что же произошло с ним? Он не узнавал себя. Что - то новое,  светлое, доброе проникло в его сердце. Он почувствовал себя необычно, странно, словно это был не он, а кто-то другой: нежный, чистый, ласковый. Что это? Неужели в его душе проснулась любовь к людям, а непросто покорность и смирение. В его голове, как в калейдоскопе, мысли крутились вокруг одного слова «дочь». Все перемешалось: и прошлое, и сегодняшнее, и неизвестное будущее. Но все поглощал вопрос: что делать? Хорошо, что в его райской конуре не существовало спиртного, а то неизвестно, что могло бы случиться. Он подошел к кровати, разделся, лег и подумал:
- Что ж доживем до утра, оно мудрее вечера. Странно, поистине пути Господни неисповедимы. И с этими мыслями заснул.
 Проснувшись рано, на следующий день, он обнаружил, что первое слово, которое возникло в его сознании при пробуждении, было: «ДОЧЬ».