Новая глава надо бы их посчитать Х Любовь

Я не богач и не бедняк
Я просто гость в своей отчизне
Где почему-то все не так
Как бы хотелось мне по жизни
В тесном уюте домов типовых
Бьется душа, словно в клетке птица
Но мне по кайфу от мыслей простых
Что-то должно случиться


А на стене плакат "Битлов"
Видит в углу икону Спаса
Я не умел понять любовь
Значит, полжизни жил напрасно
Но в это утро неведомый свет
Где-то во мне, как лампада, лучится
Кажется, я знаю точный ответ -
Что-то должно случиться

Сегодня я за много лет
Стряхну с души похмельный бред
Сегодня я к тебе вернусь,
Моя неласковая Русь
(с)


-Смотри, вот это лучше взять другой рукой…
-Ага…
-У тебя замечательно получается, Даниил!
Волчонок не смог сдержаться от довольной улыбки. Как же он любил, когда Аня его хвалила!
Наверное, у вас, во время прочтения этой странной и почти безымянной повести, сложилось впечатление, что жизнь Даниила была полностью пропитана грустью и безнадежностью. Но это было не так.
Среди всей темноты и обреченности, что приходилось день за днем переживать, было одно обстоятельство, наполняющее его жизнь светом.
Этим обстоятельством была Аня.
И когда Даниил, наконец-таки понял, что любит ее, свет, исходящий от этого прекрасного, любимого им человека, засиял еще ярче.
Когда-то давно, да и не только, Даниил очень часто говорил себе, что лучше ему было бы и вовсе не рождаться на свет.
А если родиться и пришлось – то лучше бы он тогда умер, тем более, что шансов у Волчонка было много.
Даниил  был уверен, что сам виноват в смертях, которые его окружают. И к тому же, ему не нужно было бы переживать то, что довелось пережить. Ни в том приюте, ни в другие какие-либо дни и ночи.
Но все это было в прошлом. Теперь у него была Аня, а значит, у него была безумно веская причина жить. Очень важная причина родиться. И непоколебимая причина продолжать жить дальше.
Рядом с ней Даниил впервые почувствовал, что такое, когда жить по-настоящему хочется. Когда не жалеешь, что однажды тебе довелось родиться на свет. Когда постепенно, день за днем, ты начинаешь думать о том, как провести с ней последующий день, как ее порадовать, как завтра, с утра, снова увидишь ее прекрасные волосы, лицо и глаза.
Плохие воспоминания, хотели они этого или нет, выталкивались из его головы.
И хоть не всегда это было до конца идеальным, хоть Даниил и продолжал многое забывать и не всегда вел себя адекватно обстоятельствам, он был счастлив.

-Даниил, у тебя просто замечательная улыбка – Радостно продолжила Аня.
-Ты считаешь?.. – Из радостного, Даниил быстро превратился в смущенного.
-Да, серьезно, я никогда такой еще не видела. У тебя очень большие клыки, иногда кажется, что ты не улыбаешься, а скалишься – Девушка смущенно улыбнулась.
-Так и есть. У волков так принято.
-Принято?..
-Да! Волки не выражают эмоции лицом. Но они могут улыбаться. И чем сильнее ты скалишься и оголяешь клыки, тем вежливее кажется твоя улыбка.
-У волков и вежливость есть?
-Еще какая… - Даниил взял иглу в другую руку и продолжил зашивать свою рубашку, - Волки обязаны быть очень вежливыми, поскольку у них строгая иерархия. Если ты не вежлив, тебе может стать очень плохо, волки не ценят хамов.
-Похоже, что и в этом животные лучше, чем люди.. – Аня задумчиво покосилась во двор, за окном.
-Еще бы. А страшнее всего, если ты вздумаешь нагрубить вожаку. Если ты не достаточно вежлив с вожаком стаи, он может загрызть тебя, даже не задумываясь, кто ты и зачем явился.
-Ох боже… Но это немного.. жестоко.
-Зато справедливо. – Без тени смущения продолжил Волчонок. – Волки отдаются после сполна. Они не бросят и не станут предавать. Но вожаку никогда грубить не стоит. Даже если ты уже состоишь в его стае, и вздумал вдруг им командовать…
-Что же, вожак совсем никого не слушается? – Аня игриво потрепала Волчонка по волосам.
Даниил невольно покраснел и растерянно опустил глаза в пол.
-Слушается… Того, кого любит. Волки любят только один раз в жизни. Они выбирают себе только одну любовь и создают одну пару на всю жизнь. Тот волк, которого выбрал вожак – всегда особенный.
-Особенный?..
-Да. Другие члены стаи тоже уважают его и считают особенным. Не важно, кто вожак – волк или волчица. Тот, кого он выбрал быть своим возлюбленным, ценится практически так же, как сам вожак. Другие волки защищают его. И их потомство.
-Это прямо как король и королева – Аня улыбнулась и принялась за свою новую вышивку.
-Да – Даниил улыбнулся тоже, но чуть неловко,  - Наверно..

Он часто думал о волках. И об инстинктах, что преследовали его порой так сильно. Но он не всегда мог в них разобраться.
Люди жили совсем иначе, а рядом с Волчонком не было друзей-волков, которые объяснили бы ему все. Но он не сдавался, так что пытался понять эти инстинкты сам, и, если что, взять их под должный контроль.

Сколько всего разного они делали с Аней! И как Даниил был счастлив рядом с ней.
Аня учила его всему: шить, разговаривать, заботиться о себе. Даниил постепенно становился мягче и переставал так часто злиться.
К тем людям, которых он не презирал, он относился очень лояльно. Поэтому, они раскрывались перед ним так искренне, как только могли. Они знали, что Даниил непременно поймет и не станет судить, не разобравшись. Они чувствовали, что только он один – только Даниил не впадает в ужас, видя их уродство.
В какой-то мере так происходило потому, что Даниил сам был уродлив.
Своим прошлым, своим поведением, своим внутренним «я» и искалеченной психикой, все это презиралось им, и было по-настоящему уродливо, особенно, по сравнению с другими.
Одна только Аня была абсолютно слепа к этому его недостатку. И Даниил, кажется, любил ее за это еще больше.
О, как нам тяжело бывает понять и свою и чужую любовь, если она приходит к нам впервые! Ведь нам не с чем сравнить, и, откуда знать, что это именно она?
Именно поэтому Даниил никогда не мог понять, что Аня к нему чувствует. Порой она называла его своим ребенком или маленьким братом, хотя Волчонку хотелось немного большего. А порой она очень странно на него смотрела, заставляя раз за разом смущаться и краснеть, называя его прекрасным и милым, расхваливая постоянно его большие глаза, похожие на небо.
Даниил совсем не знал, как он мог бы узнать, любит ли его Аня. Если она его полюбит – как он узнает? Это бывает весьма трудно. Он очень часто переживал из-за этого, ведь все это могло разрушить их отношения и уничтожить их любовь, если она вдруг появится.
Но, несмотря на это, Даниил обладал способностью находиться сразу в трех видах времени – в прошлом, настоящем и будущем. И он точно помнил, что это такое - самому любить.
Поэтому он наверняка знал, что любит Аню. Очень сильно, по-особенному.
И чувства эти были настолько сильны, что он совершенно не мог с ними бороться.
Но не все у них было так чудно, как казалось на первый взгляд.
Аня ведь до сих пор оставалась с Лешей, она встречалась с ним и не планировала расставаться.
Иногда Даниилу даже казалось, что она водит за нос их обоих. И порой по Ане было заметно, что она никак не может сделать выбор: с кем же из них двоих ей сблизиться?..
А выбор нужно было сделать. И если Даниил был готов пожертвовать многим и решиться на трудный шаг, понимая, что в жизни стоит руководствоваться фразой «все или ничего», то Аня была совсем не такая.
Она очень много колебалась и волновалась, сомневалась или переживала, и в решении ее это ей нисколечко не помогало.


Но что бы Аня ни решила и как бы себя ни вела – Даниил всегда был рядом. Он попросту не мог от нее уйти, это было его и даром и проклятием. И сколько бы отчаяния ни приносили их отношения, как бы он сильно ни зарекался, все равно шел за нею по запаху.
Даниил надеялся, что придет время – и она увидит в нем кого-то другого, и это будет не младший брат или ребенок. Потому что, несмотря на то, что он сам так сильно любил ее, он еще мечтал, чтобы и она полюбила его так же.
Для того, чтобы остаться с Аней, ему пришлось пережить ад внутри себя.
От того, что находится внутри, нам порой бывает очень трудно скрыться. А если это место именуется «адом», то это вдвойне больнее.
Но Даниил понимал, что никто на свете не виноват в том, что этот ад родился в нем. Никто, кроме него самого.
И поэтому, он должен был принять это и бороться с этим.
Да, ревность порой сводила его с ума, так сильно, как ничто прежде. Это было тяжелее и из-за того, что он никогда никого так не ревновал до этого.
Он плохо понимал, что это – и что же с этим всем делать.
Временами он чувствовал, как эта ревность, вообще вся его беспомощность перед Аней, буквально разъедает душу и раскрывает то, что находится глубоко внутри. Настолько глубоко, что даже Даниил не всегда об этом помнил, но перед Аней все его замки оказывались слабы.
Иногда ему даже казалось, что она может протянуть руку и сжать его сердце.
Вот такими уязвимыми порой нас делает любовь.
А любовь Даниила была не просто уязвимой – она была первой и единственной, нежной и бесконечно безответной.
По-детски наивной и даже немного немыслимой. Чистой, смелой и не нужной никому.
Знаете, сейчас довольно трудно представить такую любовь. А еще труднее будет объяснить вам, что это.
Эта любовь не имеет ни начала, ни выхода, она сияет внутри, словно вечное солнце. И готова она пожертвовать всем, что у нее есть – даже собою самой. И если ты никогда не любил – тебе будет трудно представить, что это такое.
Но Волчонок любил. Еще совсем маленький и неопытный, но он знал, что любит Аню по-настоящему.
Он не умел правильно и по-человечески выражать ни эмоции, ни чувства, но это не мешало ему любить.
Однако, Даниил знал, что людям тогда – как и вам сейчас, будет трудно представить, как можно любить только душой, только душу. Без всякой похоти и страсти.
Как можно любить человека и не желать его?
Порой, нам кажется, что это невозможно.
Но Даниил любил.
И он знал, что этот факт не изменят никакие стереотипы.
Он знал, что дело совсем не в возрасте, да и какая ему была разница?
Его это совсем не волновало. Ведь он чувствовал свою любовь. В своем сердце.
И потому, однажды, он понял одну очень важную вещь:
Аня была не просто прекрасна. Аня могла уничтожить его желание умереть.
Потому что с тех пор, как он когда-то давно заглянул в ее зеленые глаза, она стала его Жизнью.
И ради Ани он был готов на все.
Даже на то, чтобы стать человеком.

***
Чтобы быть здоровым (и, главное, быть с Аней) Даниилу нужно было что-то предпринять.
Его жизнь не была достаточно удовлетворительной для него, и все, что происходило, многое, что происходило – ему очень не нравилось.
Но зато, у Даниила было три правила, которым он всегда следовал:
Первое правило: никогда не сдаваться.
Второе правило: ничего не бояться.
Третье правило: если ты не знаешь, что делать, надо делать хоть что-нибудь.

Поэтому он решил делать то, что первым делом пришло ему в голову.
Он должен был уничтожить ту часть себя, что мешала ему жить.

Благодаря тому, что когда-то с ним произошло, разум Даниила, как уже говорилось ранее, стал вести себя несколько иначе, чем мог бы. Это во многом выражалось и имело разные последствия, но сейчас это играло лишь одну роль: благодаря всему этому, у Даниила одновременно существовало два мира, в которых он жил. Мир реальный – наш, где живут все люди, и мир его души, который существовал параллельно с реальным. Иногда его не было, иногда в нем что-то происходило, а иногда он лишал Даниила рассудка.
Все это слишком сложно и тяжело описывать, да и оно нам не особо важно. В любом случае, в том мире все иногда казалось Даниилу куда реальнее, чем в настоящем. Он понимал, что настоящий мир называют «настоящим» потому что его можно потрогать. И поэтому он думал иногда – а с какой стати это значит, что он настоящий? В другом, моем мире, все иначе, но я его знаю лучше. Может, он является настоящим реальным миром?..
В этом мире, как и в разуме Даниила, было много секторов и всяческих мест, где что-то могло решаться или происходить.
И сейчас Волчонок знал, куда ему идти: чтобы уничтожить то, что его так беспокоило, ему надо было найти это что-то.
А чтобы это найти, нужно было попасть в собственную душу. Точнее, в мир своей души.
Так что Даниил очень сильно сконцентрировался на этом желании, закрыл глаза и погрузился во тьму.

Тьма не имела конца.
Даниил почувствовал, как медленно опустился ногами на холодный пол. Краем мозга ему почудилось, что когда-то так уже было – когда он летал, и у него были крылья.
Он шел вперед, ничего перед собой не видя.
В помещении было очень сыро и темно: и эта темнота не была уютной, и сырость эта не приносила ему облегчения.
Иногда, впереди и по сторонам что-то гулко капало. Даниила настораживал этот звук и казался ему до крайней степени неприятным.
Если бы Волчонок когда-нибудь был в пещере, звуки, воздух и атмосфера этого места наверняка показалась бы ему знакомой. Но если в пещере и могло быть уютно и защищенно, то в этом месте совсем не было.
Когда его глаза привыкли к темноте, Даниил, наконец, смог хоть что-то разглядеть.
Повсюду его окружала пустота. В этом месте ничего не было: только пол, потолок и голые стены.
Но все это было чем-то испачкано. Тем, что и капало время от времени так противно.
Брюки у Даниила быстро перепачкались тоже, весь пол был мокрым, и идти по нему было очень неприятно.
Волчонок чертыхнулся и поправил брюки. Как же здесь было мерзко! 
Его пальцы тут же испачкались в чем-то очень липком, что, наверное, и покрывало весь пол.
Даниил принюхался и быстро вытер руки о рубашку. Его затошнило.
Конечно же, это была кровь.
Нет, Даниила никогда не тошнило от вида или запаха крови, кроме того, она вызывала в нем аппетит и была довольно-таки вкусной. Но сейчас это была его кровь.
И она была повсюду.
От напряжения у Даниила заболела голова. Ему сразу же захотелось покинуть это место. Что за мерзость?
 Волчонок нервно обнял себя за плечи.
Прибавив шагу, он пошел дальше.
Ничего не было.
Кровь очень неприятно хлюпала под ногами. Темный коридор (или что это было) с практически кромешной, затягивающей темнотой, казался бесконечным.
Шаги его отдавались в стенах эхом так же, как и капающая с потолка (с потолка?!) кровь.
Если бы Даниил когда-нибудь видел фильмы ужасов, он решил бы, что находится именно там.
«Когда же это кончится??» - подумалось ему в порыве отчаяния.
И вдруг, наконец-то, что-то произошло.
Впереди Даниил услышал какой-то шум.
Подойдя ближе, он понял, что это кто-то плачет там, впереди.
Даниил навострил уши, и побежал. И наконец-то увидел виновника.
Остановившись перед ним, Волчонок замер. Так, как обычно замирают, если чего-то боятся или шокируются. Пальцы на его руках нервно вздрогнули, и мысленно он проклял и сам себя, и это место.
Рядом с ним, прямо напротив него, на испачканном и кровью и грязью полу, сидел ребенок и отчаянно плакал.
Своими слезами он уже намочил себе все рукава и рубашку, но по сути, разницы никакой в этом не было: одежда была порвана и испачкана почти не меньше, чем этот чертов пол.
Конечно же, это был Даниил.
Ему все еще было восемь лет. У него были длинные, спутанные волосы, пропитанные кровью, и маленькое бледное тело, украшенное синяками и порезами.
Даниил невольно подумал, что здорово вырос и изменился за все это время.
Между тем, плачущий ребенок заметил его и дрожащими руками вытер глаза.
-Помоги мне… - Дрожащим голосом захныкал он. – Мне так больно…
На душе у Даниила стало очень погано, и он невольно сделал шаг назад.
-Пожалуйста – совсем отчаянно взмолился ребенок. – пожалуйста, помоги мне – всхлипнул он, и заплакал еще больше прежнего.
Его пугало присутствие Даниила – это было заметно по тому, как он дрожал, и каким страхом был пропитан его взгляд и голос. Но желание быть с кем-то оказалось сильнее. Поэтому, ребенок продолжал хныкать и всхлипывать о том, чтобы Даниил спас его.
-Мне очень больно! – с невыносимым горем в голосе закричал мальчик и забито уткнулся себе в колени.
У Даниила немного увлажнились ресницы и он зажмурился. Слишком болезненно было смотреть на все это, тем более, что он не совсем считал того ребенка собой.
Волчонок напряженно хмурился. Он вздрогнул и отступил еще немного: мутная, тягучая боль без его разрешения начала заполнять все его внутренности.
Та боль, которую он всегда отталкивал.
-Я не могу тебе помочь. – холодно ответил Даниил по инерции. Он слишком растерялся, и сейчас даже не понимал, что ему делать.
-Пожалуйста… - Мальчишка встал с пола. Было видно, что ему хочется подойди к Даниилу и вцепиться в него, а возможно, даже, уйти с ним. Но он страшно всего боялся, включая самого Даниила. Поэтому, он жадно смотрел на Волчонка, но страх заставлял его дрожать и одергиваться назад, сжиматься и судорожно закрывать себя руками.
Даниил глубоко вдохнул. В его глазах заплясали огоньки ярости.
-Так, значит, это ты.
«Был всему виной» - захотелось ему продолжить.
-Пожалуйста – ребенок снова начал захлебываться в слезах.
-Все это время все было из-за тебя! – Гневно закричал Волчонок. Сжав зубы, он с силой вытащил из-за пояса нож, который когда-то подарил ему Леша. Безусловно, теперь он знал, что ему делать!
-Тебя уже нет. – Угрожающе зарычал Даниил, надвигаясь на ребенка.
Ребенок трясся от ужаса и прижимал к себе руки, но никуда не убегал. Попросту потому что бежать здесь было некуда.
-Ты УМЕР. Меня прежнего – тебя – нет больше!! И твоя боль меня больше не интересует! Я уже. Не такой. Я вырос. – Даниил понизил голос и стал серьезнее. – А ты все еще продолжаешь мешать мне жить.
-Я не хотел… - Захныкал мальчишка сквозь слезы. – Пожалуйста, не надо…
-Тебя и не будет, понял? С этого дня все, что ты помнишь, для меня больше не существует.
-Н-но…
-И тебя БОЛЬШЕ. НЕТ. – Волчонок вплотную подошел к ребенку и схватил его за шкирку. – Для меня не имеет значения наше прошлое. Его больше нет. Оно мне не важно. И я никогда больше не буду вспоминать его, и ворошить его. И никто, слышишь?! Никто о нем не узнает.
-Но я… - Ребенок снова заплакал. Он ждал, что Даниил сделает.
-И тебя, твоей, тфу, чертовой души, чертовой слезливости, ранимости, всего этого… Больше нет, и не будет! И не смей говорить мне хоть что-нибудь.
Даниил набрался мужества и со всей силы пырнул мальчишку ножом, в живот сбоку.
-И не смей…. Хоть когда-нибудь… открывать свой чертов… рот.
Голос Даниила обрывался из-за боли, охватившей его. Он закашлялся и отпустил ребенка.
Тот не смог держаться на ногах и медленно осел на пол.
-И мне… будет все равно… - Медленно продолжил Волчонок, зажимая себе кровоточащую рану в боку. – один ты умрешь… или… мы умрем с тобою оба.
Дышать стало совсем невыносимо. В глазах темнело от потери крови и дикой боли, наполняющей все его естество.
Он еще сильнее сжал руками рану и согнулся пополам.
-Больше… никогда… ничего не.. говори.
В принципе, Даниил догадывался, что причиняя раны этому ребенку – он причинит себе точно такие же. И если однажды он решит убить его – умрет, скорее всего, сам.
Но, как бы то ни было, это было необходимо.
Мальчик перестал что-либо говорить. Он вообще ничего не делал от боли, даже не плакал. Только сидел, сжавшись, и закрывал ладошками свою рану, словно бы мог затолкнуть кровь в нее обратно.
Даниилу становилось все хуже. Ему нужно было скорее возвращаться из своего транса, пока силы вовсе не покинули его.
Он сильно схватился за голову, вдохнул и наконец-таки смог открыть глаза.
От боли крутило все мышцы. От того, что он видел, его невыносимо тошнило. Он еле успел слезть с кровати, прежде чем его вырвало.
Кажется, у него сильно поднялась температура и его всего трясло от напряжения. Обессиленный, он свернулся на полу, не в силах сейчас подняться.
Даниил считал, что так будет лучше. Что он определенно делает все правильно.
И что иногда «людям приходится делать больно, чтобы потом стало легче»…
И ему, конечно же, тоже.

***
Жизнь Даниила после этого и правда стала немного проще. И Даниил, запрятав и изранив свое внутреннее «я» где-то очень глубоко внутри, зажил так, словно он был таким же, как и все. Словно с ним не происходило ничего – и ничто страшное его не тревожило.
Но если в повседневной жизни ему и правда теперь было легко, то подсознания это совсем не касалось.
У Волчонка совсем испортился сон. Его постоянно мучили кошмары, страхи или галлюцинации. А может это, и правда было что-то, но все это было не важно.
Кошмары стали посещать его каждый день. По пять, десять раз за ночь он просыпался от них, после чего засыпал, и они снились снова.
В одну из таких ночей, после того, что он сделал со своим внутренним «я» ему снова снилось то место, где его в какой-то жизни приковали.
В этот раз он откусил себе язык. Очевидно, чтобы умереть и избавиться от этого места. Пусть, даже, таким категоричным способом.
Но его спасли. И снова запрятали в темницу.
Даниил очнулся немой, ослабший и полный ужаса.
Отчаяние просто рвало его на части. Ему так хотелось быть свободным…
Придя в себя, Даниил почувствовал жгучую боль у себя на шее:
На этот раз скованным он был не только по рукам. Его горло было сдавлено здоровым, металлическим ошейником, прицепленным за цепи  к стене.
Ошейник был ему тесен. Он был ржавым и острыми краями своими резал ему всю шею.
Кровь тонкими струйками текла у него по ключицам и груди.
Ужас полностью охватил его сознание. Шея – это было слишком.
 Он не мог больше ни кричать, ни, толком, плакать, но ошейник, давящий глотку, не дающий ему толком вдохнуть, сводил его с ума.
Изо всех сил Даниил пытался вырваться, он  рвался вперед и сдирал чертов ошейник руками, потому что давление его на шею было абсолютно невыносимым.
Волчонок цеплялся за него ногтями и старался хотя бы немного сорвать его вниз, но ничего не получалось.
Холодный ржавый металл только сильнее впивался в кожу, в раны, оставленные им же, заражая его кровь и помрачая разум.
Очнулся он от того, что Аня испуганно звала его и сильно трясла за плечи.
-Господи, Даниил, что же ты делаешь… - Дрожащими руками она потрогала его лоб и попыталась усадить на кровать.
-Что?.. – Сонно и растерянно пробормотал Даниил.
-Ты себе всю шею разодрал. Так же нельзя… черт. Ты в крови весь… подожди – Голос Ани был очень испуганным и сбивчатым. – подожди, я сейчас.
Девушка быстро вернулась и начала протирать разодранное горло Даниила влажными тряпками.
Волчонку очень нравилась ее забота, он даже немного покраснел.
Но ничего особо страшного он вообще-то не заметил. В принципе, со сна он вообще не сильно-то пришел в себя. Хотя  он определенно понимал, что с его голосом и горлом что-то явно не так. Наверное.

На следующий день Аня пришла к нему с подарком.
-Вот, смотри, Даниил. Это, правда, подарок Алины. Но я думаю, тебе он пригодится больше. – Она протянула ему длинный, серо-коричневый шарфик. – Нравится?
Даниил молча взял подарок и растерянно замер.
-Смотри, это вот так делается – Аня терпеливо улыбнулась и сама осторожно надела шарф на Даниила, полностью обвязав ему шею.
Аня, наверно, надеялась, что этот подарок защитит шею Даниила от его ночных покушений.
-Нравится.. – Еле слышно ответил Даниил. Он сильнее прижал шарф к себе и смущенно опустил глаза.
Ему вдруг стало очень легко и спокойно. Волчонок взялся за шарфик руками и натянул его почти до носа. Почему-то теперь он чувствовал себя куда более защищенным.
-Я рада – Аня весело залюбовалась Волчонком. А потом очень неуверенно продолжила:
-Слушай, Даниил… - Она ненадолго замолчала, отводя глаза. – Я… В общем… Я не смогу сегодня прийти к тебе на ночь.
Сердце Даниила неприятно дрогнуло.
-Н-ничего, я ведь все понимаю! Это не страшно – Парень слабо улыбнулся. – Зато завтра мы сможем…
-Понимаешь, Даниил – еще медленнее продолжила она. – Я… В общем, я пообещала Леше неделю-две… побыть только с ним. Не ночевать с тобой вместе – Вид у нее стал совсем обреченный. Я… Ты… В общем, прости меня…
Даниилу показалось, что он куда-то падает. Получается, это был прощальный подарок?..
Ведь, ясное дело, это значит, что она вряд ли придет еще к нему. «когда-нибудь, потом» - чаще всего значило никогда. А если она будет проводить с ним ночи (от чего сердце Даниила буквально рвалось на мелкие части), то и дни, скорее всего, тоже будут заняты Лешей.
-Д-да, я… все понимаю – Волчонок виновато прикусил губу.  – Это ты меня прости. Ты столько из-за меня переживаешь. Ты мне ничего не должна…
-Нет, должна! – запротестовала Аня. – Я обещала быть с тобой! И я буду… - сказала она уже чуть тише. – просто…
-Я знаю, знаю, честно, не объясняй мне ничего. Мы же друзья, верно? Я не стану обижаться. Я подожду, пока ты сможешь..

Даниил очень долго не возвращался в свою комнату. Там было страшно. Страшно и мерзко. И если не комната, то мысли Даниила сами сводили его с ума и уничтожали рассудок.
Но в комнате Даниила внезапно посетило чувство радости: на его кровати лежала Анина куртка, которую она забыла еще утром. Он определенно должен отнести и вернуть ее! А там, может, им удастся поговорить. И, возможно, Леша не будет злиться на него и разрешит ему остаться с ними…
Волчонок пулей выскочил из комнаты и побежал к комнате Леши.
Он чувствовал себя таким энергичным, веселым и взволнованным!
Наверняка, даже с Лешей им там будет здорово! Он уже рисовал у себя в голове картины, как когда-нибудь, однажды, они заживут все вместе – как одна большая семья. И жить будут, да-да, долго и счастливо.
Перед дверью в комнату Даниил притормозил и быстро отдышался. Руки у него невольно дрожали от нетерпения. Он уже собирался постучать, как вдруг заметил, что дверь открыта.
-Слушай, Ань… Ты забыла у меня… - Эмоционально, от радости, болтал Даниил, бездумно проходя в чужую спальню.
Не успев договорить, он замолчал и остановился: прямо перед ним, в сумеречном полумраке, словно в каком-нибудь старом, романтическом фильме, стояли Аня и Леша. Они очень чувственно целовались, а Аня буквально тонула в сильных, Лешиных объятиях.
От неожиданности, Даниил разжал руки, и Анина куртка с шумом упала на пол.
-Боже, Даниил! Ты что тут делаешь! – Почти с отчаянием запричитала Аня. Она быстро оттолкнула Лешу и подбежала, чтобы поднять свою одежду.
-Ты… П-просто – У Волчонка аж язык заплетался.
-Господи, Боже, прости меня! Вот же я дура…
-Ничего.. я..
-О нет, нет! – подал голос Леша. Он казался весьма агрессивен. – опять начинается?! Мы же только сейчас говорили!
-Леш, прошу тебя! – Аня не знала, куда бежать. Она комом схватила куртку и, прижав ее к груди, понеслась к любимому.
-Я просто… я случайно – Даниил выглядел совсем несчастным. – Я не хотел.
Не думая больше о том, что происходит, он бросился прочь.
Теперь уже ему хотелось в свою комнату. Более того, ему не хотелось выходить из нее больше.
Вернувшись туда, он быстро забился в угол, прижался спиной к стенке и неожиданно для себя заплакал.
Ему больше ничего на свете не хотелось.
Хотелось только умереть.


***
Пожалуй, я немного окунусь в медицинские темы и разъясню кое-что один раз на всю эту повесть.
Мне совершенно не представляется интересным описывать дальнейшую жизнь Даниила в обществе, со всеми вытекающими последствиями. Она была тяжелой – да, сложной, временами необдуманной и опасной. И все его поведение, его реакции и действия с недавних пор всегда диктовала его сломанная психика. Чтобы раз и навсегда разъяснить, что именно такого особенного было неправильно в его поведении, я прошу на секунду оставить эту повесть и перейти к простым, психологическим аспектам этой проблемы.
Я не буду углубленно вдаваться в психологию и психиатрию, кроме того, мне абсолютно не нужны всякие многочисленные и сложные термины – да и вам, думаю, они совершенно ни к чему.
Поэтому, буду объяснять вам грубо, но четко.
Итак, поехали.
Как мы все знаем, у человека существует два «я». Внутреннее – подсознание, и внешнее – сознание. Сознание это то, чем мы всегда управляем. Сознание зависит от нашей воли и решений, оно находится снаружи, показывается миру и выражается вовне. Сознание – это управляющая часть нашего «я», более яркая, но при этом совсем даже не самая сильная часть нас.
Подсознание – это то, что находится у нас внутри. Это наше скрытое «я», невидимое, но играющее огромную роль во всей нашей жизни. Подсознание всегда влияет на сознание гораздо больше, чем сознание на него. При этом, воздействие подсознания контролировать невозможно, так же, как и само подсознание – оно не станет подчиняться нашей воле и изменяться по желанию.
Простой пример нам всем известен – кошмары. Кошмар – это подавляемая проблема, которая в сознании является для нас абсолютно лишней и неудобной. Если мы не можем решить эту проблему, нам проще ее спрятать, верно? Так проблема выталкивается в подсознание. Но подсознание нами не контролируется, и спрятать ее никуда не желает, т.к. знает – проблему нужно решать. В результате, эта проблема начинает являться нам в кошмарах – в различных ипостасях. Подсознание как бы говорит нам «эй, смотри, проблема все еще здесь». И избавиться от таких вот снов зачастую бывает просто-напросто невозможно.
Итак, мы определились с нашими «я». От этих самых «я» зависит и то, какие проблемы могут быть у человека.
Если нарушена работа подсознания – их можно условно отнести к психологическим проблемам.
Если же нарушается работа сознания – это уже более тяжелые, психические проблемы.
Как пример, к числу психических проблем можно отнести паранойю, шизофрению, психозы, в которых человек не контролирует ни себя, ни свою память, и так далее.
Бывает так, что психологическая проблема у человека настолько тяжелая, что она задевает и работу сознания тоже. Она ярко проявлена в его повседневной жизни или же его поступках, но зачастую, решая психологические аспекты этой проблемы – человек выздоравливает и его неадекватное поведение сходит на «нет».
В таком случае это все еще является проблемой подсознания. И ее, как ни странно, намного проще решить.
Другое дело – когда задевается сознательная, волевая часть нашего «я». Эти проблемы носят название «психических» отклонений и вылечить такие состояния гораздо труднее, а то и вовсе невозможно.
Те травмы, которые очень сильно влияют на наше психическое и психологическое здоровье, могут сломать одно или другое наше «я».
Мы можем сравнить наш разум с листом.
Если травма воздействует на наше подсознание и проблема психологическая – это загнутый край листа. Он имеет сгиб и это заметно, но листок можно разгладить и отогнуть этот уголок.
Если же травма затрагивает непосредственно наше сознание и психику – это уже не согнутый уголок, а оторванный. Его никак не разогнешь и не разгладишь, но: его можно приклеить обратно. В наше время такой способ излечения используют стационарно или по рекомендации лечащего врача: медикаментозно. Существуют и другие различные способы лечения, но об этом я говорить не буду.
В тот момент, когда человек получает детскую травму (в возрасте до полового созревания, в особенности 5ти-10ти лет) – его развитие притормаживается. Чаще всего травма происходит в тех условиях, где оказать необходимую помощь ребенку невозможно. Ребенок сам не в состоянии пережить последствия травмы – это понятно и нашей психике тоже. Чтобы выжить – человек резко становится взрослым. И как бы «отбрасывает» часть своего детского сознания. Но так быстро вырасти тоже нельзя – поэтому, эта часть сознания (более того, это все еще и травмированный ребенок) остается внутри такого человека навсегда. Ребенок этот не сможет вылечиться, пока человек не примет его – и не излечит свою травму.
В тот момент, когда это происходит – разум человека, этот самый листик - загибают.
Это может иметь достаточно серьезные последствия, но пока что они все еще являются большой проблемой психологического характера.
А то, что случается дальше – уже зависит от поступков и решений самого человека.
То, что недавно сделал Даниил – называется самоотречение. Он отрекся от своего внутреннего ребенка, от своего прошлого и своей жизни, огородившись от этого таким образом, словно никакая травма его вообще нигде не касается.
Это один из способов выживания, я бы сказал крайний – и весьма непродуктивный способ.
Человеку, конечно, может казаться, что так жить – намного легче. Что ему – и его окружающим станет проще жить и все вернется на круги своя.
Но ничто никуда и никогда уже, конечно, не вернется. Такое поведение – не более, чем самообман.
При тяжелой травме, которая продолжительно сидит в подсознании такого человека – это последний шажок, чтобы оторвать этот согнутый уголочек листа.
Поэтому, с тех пор, как Даниил наконец-то совершил то, что совершил (а ведь все к этому и шло) – он окончательно разрушил себе не только подсознание, но и сознание тоже.
Он не смог вылечить рану – поэтому, забинтовал ее, чтобы не видеть. И да – он забыл о ней, из нее перестала идти кровь и люди тоже абстрагировались от этой боли. Но рана осталась раной – она проникает дальше в ткани, гниет и разъедает тело изнутри. Она разрастается и уничтожает человека. Но поскольку рана забинтована и запрятана как можно лучше – никто из близких все равно не сможет ее увидеть. А значит, не сможет помочь. А значит, все время будет ранить.
Близкие такого человека очень часто подвергаются нападкам со стороны того, кто прячет эту рану. Ведь не зная, что она там есть – где-то под бинтами и одеждой, близкие люди будут хватать тебя за это место, а ты будешь злиться и кричать, потому что тебе будет очень больно. Но близкие не знают, что у тебя там рана. И не могут понять, чем именно причинили боль.
В конце концов, человек может прослыть очень несправедливым, агрессивным и жестоким, и сам, в результате, абстрагируется ото всех и засядет в свое чувство вины.
Ни одна из сторон не сможет в таком случае понять, что виноватых в такой ситуации, как правило, нет.
Последствия перелома сознания могут быть различными. Они занимают крайнюю степень тяжести среди последствий травм и являются психическими отклонениями.
Это такие реакции, при которых воля человека становится неуправляемой. Они могут выражаться как через волю непосредственно: неконтролируемые поступки и память, вычурное или странное поведение, нелогичные действия, так и через само мировосприятие: искаженное видение проблем и мира в целом, неадекватная и неконтролируемая реакция (когда обычными людьми что-то воспринимается вполне приемлемо, для такого человека это покажется крайне неприятным и болезненным и т.д.), излишне негативное восприятие любой информации, искаженные и неправильные выводы из каких-либо ситуаций, ограниченное или излишнее эмоциональное реагирование (внутри себя или наружу) и многое другое.
Более конкретные примеры искажения в работе сознания зависят от того, какого рода была травма, что в ней человеку запомнилось и как он на нее среагировал.
Если это было физическое травмирование, человек неадекватно видит и воспринимает свое тело (всегда ощущает его некрасивым, грязным, неправильным), чужие тела он может воспринимать так же негативно. Это может быть и отречение от тела в принципе (желая огородить себя от чувства боли – человек абстрагируется от своего физического «я», а потом попросту не в состоянии в него «вернуться»), при котором человек может ощущать себя роботом или куклой, может не чувствовать боли или ощущать ее слишком сильно, может плохо им владеть или считать его искусственным (в крайнем случае, разрыв с телом столь сильный, что некоторые люди начинают считать, что тело вообще им не принадлежит и что оно чужое). Может игнорировать физические потребности и ощущения, чтобы ни в коем случае не заострять на этом внимание и так далее. Это все довольно болезненно дается таким людям, как Даниил – он, будучи волком, тесно связан с природой и собственным телом, хорошо его ощущает. Подобный разрыв является для таких людей весьма травмирующим.
Другим неадекватным поведением может быть нанесение себе «умышленного вреда» (курение, алкоголь, порезы, травмы, физическая боль, ожоги, раны и прочее). В психологии тоже существует такой аспект. Но, как мы помним, при психологической проблеме сознание работает вполне адекватно – а потому, человек в сознании понять, что делает, и делает это на все сто процентов «умышленно». Чаще всего, причинами является «самонаказание» или «анестезия», чтобы физической болью заглушить душевную.
У травмированных людей такого рода, с физическим аспектом – нет склонности умышленно причинять себе боль. Они уже получали ее, а потому – боятся ее и не любят. Однако, это не мешает им стремиться к самоуничтожению. Такие якобы «умышленные» поступки человеком и его сознанием не осознаются. Человек может забыть, что делал это, свалить все на несчастный случай или случайность, тщательно это скрывать. Они почти никогда не могут с точностью ответить на вопрос «зачем вы это сделали». Потому что, правда, - зачем? Они не знают. Сознание им не принадлежит.
Причины могут быть у каждого человека различны – более того, их может быть много. Человек, к примеру, может травмировать себя, чтобы «добить». Может делать это для того, чтобы почувствовать себя защищенно – в стиле «только я могу причинять себе боль, я контролирую то, что будет происходить с моим телом». А также, человек может получать помощь и заботу после самотравматизации, что в жизни этого человека в принципе является очень важным и нужным действием.
Другие случаи травматизации так же различны: если человек переживал из-за давления на волю (и из-за неспособности спастись) – он может испытывать проблемы в выражении своих желаний. Если его задела безысходность положения (как ни рыпайся – ничего не сможешь) – возникает клинический пессимизм, неуверенность в себе и проблемы с голосом, вплоть до его потери (невозможность кричать).
При агрессивных и унизительных нападках человек может стать как крайне боязливым, так и крайне агрессивным (в прошлый раз не смог дать отпор – буду давать его всем заранее).
Если в травме участвовал обман – становится крайне недоверчивым, если было много психологических страданий – в принципе, может быть искажено все мировоззрение в сторону негатива и подавленности. Может присутствовать постоянное, неискоренимое самообвинение, или же обвинение других (когда люди кажутся непонимающими, жестокими к перебинтованной ране, грубыми или излишне далекими, ухитрившимися или избежать подобной травмы или участвовать в чьем-то травмировании).
Порой, случается так, что мир людей для человека вообще начинает делиться на тех, кто пережил «то же самое», а кто нет. Кто мог бы участвовать в этом, а кто бы стоял и смотрел (положительные роли, как правило, почти всегда отсутствуют).
Конечно же, возрастают проблемы психологического характера, обостряются прочие заболевания (социофобия, аутистическая направленность психики, расстройства личности, прочие фобии, нарушения в общении или саморазвитии и проч.).
Поэтому, жизнь такого человека становится очень сложной и порой даже невыносимой.
То, что обычный человек пройдет легко – такому человеку придется преодолевать, словно он идет в гору. То, что переживается и делается другими свободно – для такого человека как железные доспехи поверх одежды или тяжелый мешок на спине.
Именно поэтому я говорю о том, что это слишком крайний способ выживания – и носит он очень негативные и непродуктивные последствия. Как для человека, так и для окружающих.
Нельзя думать так, что если бы Даниил сам не решил так сделать – эта фаза рано или поздно не наступила бы. Но он очень сильно этому способствовал. Есть у нас, в России, мания так поступать: хотели как лучше – а получилось как всегда (с)
Так что теперь вы примерно можете себе представить, какой была жизнь Даниила в последствии. И если раньше она тоже была довольно сложной (из-за него самого, и из-за жестокости людей в частности), то теперь все стало намного сложнее и хуже.
Даниилу пришлось пережить очень много неприятных ситуаций, вскоре, после чего он понял, что уйти от мира людей и жить исключительно в своем – внутреннем – будет лучшим выходом из всех.
Но это уже совсем другая история, и совсем для меня не интересная. А вам, думаю, теперь хватит воображения представить всю картину его жизни в общении самим.



Это больше, чем мое сердце
Это страшнее прыжка с крыши
Это громче вопля бешеного
Но гораздо тише писка забитой мыши
Это то, что каждый всю жизнь ищет
Находит, теряет, находит вновь
Это то, что в белой фате со злобным оскалом
По белому свету рыщет
Я говорю тебе про любовь

Она сама по себе невесома
Она легче, чем твои мысли
Но вспомни как душу рвало,
Когда она уходила
Как на глазах твоих слезы висли
Она руками своими нежными
Петлю на шею тебе набросит,
Не оставляя ничего от тебя прежнего,
Cама на цыпочки встать попросит

Ты даже не сможешь ее увидеть
Ты никогда не заглянешь в ее глаза,
А думаешь о том как бы ее не обидеть
Не веря в то, что она действительно зла
Ты можешь с ней расцвести и засохнуть
Она сожрет тебя как цветок тля,
Но все равно лучше уж так сдохнуть,
Чем никого никогда не любя (с)

Твою мать.
Твою мать!
И какого, спрашивается, хрена?!
Что ему делать??
Вот что ему делать?!
Что ему теперь делать, черт побери???

Даниил со злости с силой пнул кровать и раздраженно опустился на пол.
Какое-то время он просидел так спокойно – прижавшись спиной к стенке и пытаясь отдышаться. Но вскоре эмоции снова взяли верх и он, подскочив с места, вновь начал нервно бродить туда-сюда по комнате.
Нет, он ни за что не сдастся!
Ему было плохо, но так бывает часто. Потом это проходит. Он отдыхает, набирается сил и снова может бороться!
Потому что он никогда не сдается.
Абсолютно и никогда не сдается.
Но для этого же надо что-то делать, да?
А что ему делать?
Как он вообще мог соревноваться с Лешей? Когда он был таким сильным, таким… прекрасным. Даниил был уверен, что именно такие парни всегда и нравятся девочкам.
Зачем Ане такой, как он?
Со злости Даниил снова захотел сделать что-то агрессивное и со всей силы ударил кулаком стену.
Рука, конечно же, сразу онемела от боли и начала кровоточить.
«Ну конечно, а вот Лешу можно даже с крыши сбросить – и ему ничего не будет!» - злостно подумалось Волчонку.
Он снова обессилено устроился на полу, поджал к себе ноги и уткнулся лицом в колени.
Делать было совершенно нечего…
Все равно Аня никогда не захочет быть с ним, потому что Даниил не мог быть с ней так, как мог любой другой мужчина.
Да и мужчиной он, собственно, совсем еще не был.
А без этого – разве люди способны любить и ценить тебя?
Это было весьма и весьма сомнительно.
Даниилу стало совсем грустно. Он молча разглядывал камешки, отбитые от стен, а в его голову закрадывались все более  безумные, а оттого, безнадежные мысли.
«Вот если бы только создать такую штуку, которая перемещала бы людей во времени. Я бы встретился с тем человеком, из будущего. И увидел бы это светлое будущее. Но сначала я бы вернулся в прошлое. Я бы все исправил и никогда бы не стал общаться с Катей».
Волчонок сильнее прижал к себе колени и нахмурился.
«Нет» - думал он. – «Я бы переместился намного раньше, в прошлое. Еще до своего рождения. И обязательно бы предупредил Матфея, что его затея губительна. Тогда он остался бы жив».
Тогда бы его мама осталась бы живой, и не была бы утоплена и повешена для инсценировки самоубийства. Тогда бы он никогда не попал в приют, и ничего страшного бы не произошло. Он никогда бы оттуда не сбежал… И никогда бы не встретил Аню.
От мысли о том, что он никогда бы не знал эту девочку, в глазах у Даниила неприятно защипало, и он зажмурился.
Нет, он совсем не хотел жить без Ани!
Но готов ли он был пожертвовать всем этим только для того, чтобы встретить ее?
Чтобы жить с ней, быть рядом с ней и знать, что она принадлежит кому-то другому?..
«Да, да. Конечно, да»
Даниила лихорадочно затрясло, и он снова уткнулся в колени.
Как бы он смог жить без Ани?..
А ведь все это очень странно. Все было весьма и весьма странно, в особенности то, что судьба, была она плохой или же хорошей, так или иначе, свела его с этой загадочной девушкой.
И как только Даниил подумал об этом, очень сильное чувство вновь завладело его сердцем.
Он снова подскочил и начал ходить туда-сюда по комнате. Да, это было невероятно – и вместе с тем, абсолютно правильно.
Вот, что он чувствовал все это время, находясь рядом с ней!
Так и должно быть. «Теперь все на своих местах» - вот, как это было.
Это была его судьба – ее судьба, судьба их обоих, если можно так выразиться.
Им суждено было быть вместе, потому что они были абсолютно неразделимы – так, как неразделимы звезды и небо.
И черт, Даниил это прекрасно знал!
Только Аня все еще не знала об этом.
Она не понимала, что ее жизнь невозможна без Даниила.
Но об этом знал он сам. И не потому что считал себя идеальным для нее возлюбленным, а потому что это был факт. Неоспоримый, простой и древнейший факт.
Как появилась тьма и свет, так появились и они. Без него – ее не было. Без нее же – не было и его тоже.
Кроме того, Даниил был уверен, что Леша не подходит Ане. Что-то внутри, что умело определять ложь и совершенство знало – Леша не тот человек. Он недостаточно хорош. Ему все еще нельзя доверять.
Да и вообще – разве способен он был понять Аню? Способен был проникнуть ей в душу, соединиться с ней, защитить Аню от всего на свете?
Нет.
А Даниил был способен. И он безоговорочно в это верил.
Единственное, от чего он не мог ее защитить – был он сам. И только это пока останавливало его от решительных действий.
Но он знал –это именно он должен быть с ней. Всегда должен находиться рядом с ней, любить ее, защищать ее.
Он мог ее понять, как никто другой. Он – был не таким, как все, и она тоже была не такая.
Какого черта здесь вообще делает Леша?!
Но Аня, она все еще не понимает. Она боится и часто случается так, что он – Даниил, причиняет ей боль.
Что, если в этот раз он зайдет слишком далеко? Что, если она этого не хочет?
Что, если он – самим собой, а может и чем-то другим – причинит ей ужасную боль?..
Причинит боль им обоим…
О да, в людях навсегда запечатан страх.
Страх смерти, страх неизвестности, страх будущего.
А так же страх того, что если мы вдруг, случайно, свернем не на ту дорожку – или сделаем что-то не так, мы причиним себе огромную боль.
Ведь такое вполне вероятно. И именно из-за этого страха люди порою отказываются от своих планов, как бы ни хотели их завершения.
Но подумайте – куда страшнее то, что своими поступками, результатов которых мы еще не знаем, этими рискованными и грубыми действиями – мы причиним боль не себе, а тем, кого мы любим. Ведь это намного-намного страшнее!
Но Даниил и этого не боялся.
Он смело смотрел в лицо своей опасности – и так же смело смотрел в лицо опасности чужой.
Это было больней, больней вдвойне, но он не боялся боли.
И не боялся за то будущее, в котором мог причинить боль любимым людям.
Потому что он был сильнее этого. Смелее. Решительнее.
Он мог пойти на крайние жертвы ради того, что считал правильным.
И иногда – он готов был сделать больно людям. Чтобы потом им стало легче (с)



-А правда, что ты разговариваешь с модемами?!
-Правда.
-Но это же невозможно!!
-По нашим венам течет кровь. По их венам течет электричество. Если существо не может говорить – разве это значит, что оно не умеет думать? Почему вы, люди, так любите все усложнять? Раньше люди верили, что управлять погодой могут лишь Боги. Но погода – не что иное, как электромагнитное поле Земли. Все, что нам нужно для управления погодой – обученный для этого механизм. (с)


Даниил вышел на улицу и сел на первую свободную лавку. Во дворе сейчас было довольно спокойно – погода была пасмурной и прохладной. Сырость и немного ветра, отсутствие света и тепла – как раз то, что люди ненавидели больше всего.
Как раз то, что больше всего любил Даниил.
Так что сегодня днем он просто разместился во дворе и сидел на уже родной ему лавочке, по-детски болтая ногами.
Никто  к нему не подходил.
Мало кто так просто с ним общался.
Почему?
Просто потому что… Так было нужно. Всем.
Каким был Даниил?
Даниил был странным. Это было прежде всего.
Хотя на самом деле мало кто звал его Даниилом. Его звали по привычке «звереныш» или же «волчонок», но Даниилу было абсолютно все равно. Ведь настоящего имени у него все равно никогда не было…
Даниил был необычным. До последнего момента он был дружелюбнее многих, дружелюбнее и лояльнее всех. Как только этот предел кончался – страшнее его ярости сложно было придумать.
Даниил был тихим. Он был тихим и неприметным ровно настолько, насколько сам этого хотел.
Если ему было нужно – никто не мог остаться равнодушным. Потому что Даниил умел отстаивать свои права.
Как это бывает и у других людей – у Даниила проявлялась жестокость. К себе или к людям – это было не столь важно. Просто Даниил знал – если ты смог пережить очень болезненные чувства, почему ты не можешь пережить нечто другое?
Даниил считал, что если он может что-то делать – то другие тоже могут. Даниил понимал, что бывают вещи страшнее, чем смерть, сиротство или правда в лицо.
Другие не понимали этого.
Поэтому бывало и так, что излишняя прямолинейность Волчонка обижала других людей.
Даниил верил в правду. Он думал, что если это правда – на нее нельзя обижаться.
Другие этого не знали. Другие обижались.
Даниил рос. Рос намного быстрее, чем те дети, что окружали его. Чем те подростки, что жили рядом с ним.
И если ему хотелось – если сила, запрятанная в нем, вдруг расцветала, все отступали на его пути.
Он шел вперед, словно был сыном дьявола – так же беспристрастно, целеустремленно и губительно для всего.
В те моменты, когда нужно было проявить всю свою силу и мощь – не было никого, кто был бы сильнее его.
Не было в округе никого, кто был бы умнее, хитрее и честнее его.
Не было того, кто бы мог так же наплевательски относиться к авторитетам. Не было никого, кто мог поравняться с ним своей наглостью или находчивостью в самый нужный момент.
Даниил не любил себя – но знал это. Только лишь потому что очень правильно все всегда оценивал.
Но Даниил никогда не хвастался этим. Он не любил находиться в центре внимания, нигде и никогда.
Он считал себя Вожаком. Но вожак ведет стаю лишь тогда, когда это нужно. Чтобы она была лучшей. Чтобы защитить и развить ее. Но никогда – ради славы. Никогда – ради восхваления окружающих.
Именно тогда Волчонок заметил, что окружающие относятся к нему так,  как относились бы к мудрому учителю. Дети и подростки получали от него советы, защиту или «отпущение грехов», но никогда не связывались с ним так, чтобы сблизиться с ним душой.
Был только один человек, который посмел разорвать этот круг и эмоционально с ним сблизиться.
Этим человеком была Аня.
И именно она – его любимая, слепая Анечка, единственная не замечала тьмы, что находилась около него всю его жалкую жизнь.
Она одна не замечала, что сам он – сам Волчонок и был этой Тьмой.
Даниил слышал себя так же отчетливо, как слышал и сердце нашей планеты. Так же, как и чужие страдания, будь они людскими, животными или же болью кустов и растений.
Даниил помнил – когда-то в его сердце теплилась очень мощная, светлая энергия. Похожая на самый яркий свет – тот, что излучает солнце, зимой освещая заснеженные равнины.
Но каким бы ярким и ни был этот свет – где-то в середине его луч преломлялся. Он был ненормальным, странным, на наш язык – по-настоящему дефективным. Его свет не был свечением солнца. Свет, исходящий из души Даниила, был светом черной, погибающей, вредящей звезды. И Даниил знал – чем больше он будет жить, чем дальше шло предназначенное ему, отведенное ему время – тем хуже и страшнее становился его свет.
В то же время он понимал – Аня была права, когда говорила, что та боль, что он забирает у других, исключительно по доброте душевной, однажды отравит его – и выйдет наружу. Потому что в нем не было такой части, которая могла бы переработать эту страшную энергию.
Но Даниилу было плевать. Плевать так же, как и на многое после.
Так же как и на то, что в последствии (а может и с самого его рождения) вся его энергия постепенно превращалась в хаос. Она разрушала, уничтожала и причиняла боль. Ему и… другим, ему близким, людям.
Однажды Даниилу приснился сон. Словно он идет по пустынной земле, населенной кустами, деревьями и какими-то неизведанными им животными. И каждый шаг превращал землю под ногами в грязь. Каждый метр земли, что он проходил, загнивал и становился абсолютно непригодным для жизни. Каждое животное, находящееся рядом с ним, падало замертво к его ногам. Он – видел это. Аня – нет.
И, возможно, поэтому, он любил ее впредь еще больше.

В тот день, когда он решил в одиночестве посидеть во дворе, Аня тоже его ощутила.
Она заметила его еще издали, и поэтому прошла весь двор по диагонали и осторожно села рядом, скромно положив руки себе на колени.
Даниил молчал.
Аня тоже молчала.
Даниил опустил глаза к земле и продолжил молчать.
Аня тоже не говорила ни слова. (слава экстравертам!)
Даниил тихо вздохнул. Но ничего так и не сказал.
И Аня тоже сидела тихо.
В какой-то момент Волчонок не выдержал.
-Слушай…
-Прости меня!
Хором сказали они.
Даниил от смущения замолчал.
Аня тоже.
Даниил глубоко вдохнул.
То же самое сделала и Аня.
-Послушай…
-Нет, я понимаю, что виновата…

Даниил был готов провалиться сквозь землю.
Аня, кажется, тоже.
Даниил решил больше не говорить. Поэтому, Аня все же продолжила.
-Слушай, серьезно. Прости меня. Я не хотела, чтобы все так вышло.
-Я все понимаю, перестань – Лицо Волчонка стало еще более виноватым, чем прежде. – Ты здесь не при чем. Это я вечно прочу тебе жизнь.
-Все это неправда. – Аня выглядела не лучше. Она тихо вздохнула, а затем судорожно обняла свои колени. – Это я виновата. Я всегда веду себя как дура.
Даниил молчал. Он бы многое мог сказать – но это было не нужно.
Ни ему, ни Ане.
А за свою короткую жизнь Даниил понял, что делать нужно только то, что имеет смысл.
Поэтому он отбросил все свои сомнения и посмотрел наконец-то Ане в лицо.
Честно, прямо и непосредственно.
Так, как умел смотреть только он.

-Я тебя не брошу. – Только и сказал он.
Он смотрел на Аню так пристально, так честно, что, казалось бы, весь мир замер, слушая его тихие слова.
Он смотрел на нее так – как это делают дикие животные, широко раскрыв глаза и совсем не моргая.
И, наверное, это очень ее смутило. Аня заметно покраснела и нервно отвела глаза в пол.
-Честно – Серьезно, не отводя глаз, добавил Даниил.
Щеки Ани стали пунцовыми.
-Вот умеешь ты так… - Тихо прошептала она. – Красиво смотришь, но слишком уж… В душу.
-В душу? – Удивился Даниил.
-Да. – Тем же голосом вторила Аня.
-Все-все. Прости. – Смущенно пробормотал Даниил, закрывая глаза ладонями. – Видишь, я больше не смотрю!
Аня тихо рассмеялась, успокоившись его простотой.
Они снова молчали.
И могли бы молчать нескончаемо долго, но Аня все же сказала:
-Ты прости нас. Но Леша…
-Леша? Он не любит меня?
-Алеша, он просто тебя боится.. Понимаешь, я…
-Что? – Даниил глупо улыбнулся. – Ты сказала «боится»? я не ослышался?
-Нет, не ослышался.
-Леша меня боится. – Даниил повторил эту фразу по слогам. – Боится. Меня?? Это же просто смешно – Волчонок иронично заулыбался.
-Совсем даже не смешно – Девушка заметно погрустнела. – он уверен, что ты – настоящий оборотень. Один из… последних, которые остались на Земле.
-Я – оборотень?! – Волчонок снова несерьезно заулыбался. – Да я ведь никогда даже не обращался!
-Это не важно – Аня утомленно развела руками. – Он уверен, что ты – один из них. И еще он боится, что…
-Я причиню тебе вред. – Закончил за Аню Даниил.
-Да.. – Тихо подтвердила она.
-Как мило. – Даниил легкомысленно улыбнулся и расслабленно откинулся на скамейку. – То есть, ему осталось дождаться, когда я, наконец, обрету истинную сущность и покусаю тебя? Уничтожу?
-Ох нет, Даниил, Господи, да я даже никогда не думала, что…
-Ладно. Забудь. – Даниил устало прикрыл глаза. – я привык считать себя уродом.
-Прекрати! – Запротестовала Аня. – Ты совсем не..
-Слушай, я же говорю – не важно. Лучше скажи, как ты сама поживаешь. У меня в груди не очень-то приятно. Разве вы с ним не поругались?
Аня на мгновение замолчала. Затем медленно продолжила:
-Наверно. Ты это чувствуешь?
-Всегда. Пожалуй, это происходит случайно. Но чужие чувства сами порой ползут ко мне, когда их и не ждешь.
-И что это, ты не знаешь?
-Нет. – Даниил снова наклонился к ногам и обнял колени так же, как и Аня. – Мне, кажется, снилось, что у Матфея было то же самое. Но я не уверен в этом.
Аня снова задумалась.
-А сны? Тебе снились еще те странные сны? Где ты был как ангел, с крыльями?
-Снились. – Тихо ответил Даниил.
Ему почему-то было очень стыдно. Словно он вообще не должен рассказывать об этом кому-либо. Но Ане – Ане-то он мог об этом рассказать?..
-Что это были за сны? – Аня осторожно присела поближе, готовая слушать.
Даниил, поначалу, немного медлил. Но он был уверен, что если и должен рассказывать что-то и кому-то, то этим кем-то определенно могла быть лишь Аня.
Поэтому, он решился и продолжил свой рассказ.
-Мне снятся сны, наяву и когда я засыпаю. Все эти сны такие древние и странные, что кажутся мне слишком грустными. Поэтому, я не всегда хочу помнить о них. Но они лезут и лезут мне в голову…
-И что же тебе еще привиделось?
-Последний раз мне снился сон о том, как я жил на небе…
-На небе?? – Глаза Ани загорелись восторгом. – Что, прямо там? – Она ткнула в небо пальцем. – Прямо там, высоко?!
-Да – Немного растерянно и совсем не так весело ответил Даниил. Я жил высоко в небе. Там, куда не все птицы могли долететь. -  Он на мгновение замолчал и запрокинул голову.
Небо стало ярко-голубым, свежим и прекрасным. Облака медленно плыли по нему, словно скрытые от людских глаз, летающие замки. – Я не знаю, где именно. Но я жил там всегда, сколько я себя помнил. Все время жил на небе…
-Наверно, там тебе было просто здорово? – Аня мягко улыбнулась, с интересом разглядывая мальчишку.
Даниил осторожно глянул на нее и вновь прекратил говорить.
Потом опустил глаза, пожалуй, очень виновато и тихо ответил:
-Нет. Не было.
-Не было?..
-Мне было грустно. – Лицо Волчонка стало совсем печальным из-за нахлынувших воспоминаний. – Очень-очень грустно. Невероятно грустно. – Он осторожно положил руку на сердце и болезненно нахмурился. Затем снова вскинул голову и посмотрел в бескрайние небеса. – А еще грустнее… Мне было от того, что так плохо там было только мне…
-Значит ты жил там не один?
-Да, конечно! Совсем даже не один. Там было очень много… Кого-то. Наверное, даже, как целый город! И все они были счастливы…
-Все?..
-Да. Всем нравилось там жить. И если там были такие, как я… Они считали, что нет места лучше, чем это место. А я не считал так. И поэтому меня не любили. Никто не любил… Никогда.
-Почему?..
-Потому что я хотел убраться оттуда. Потому что я… - Даниил снова погрузился в свою древнюю память. Не знаю, я… - Он невольно запнулся. – Знаешь, это странно, но… Мне кажется, что кто-то там, когда-то создал меня. Наверное, этот кто-то хотел сделать нечто идеальное. Но у него ничего не получилось – Волчонок смущенно улыбнулся. – Вот, как я себя ощущал. Так, словно был кем-то создан, но неправильно, с ошибкой.
-С ошибкой.. – Не очень понимая суть, повторила Аня.
-Да. – Даниил снова печально улыбнулся. – Я был другим. Не таким, как остальные. Я… Должен был вселять надежду и быть веселым, но я не был веселым. Я был грустным. – Волчонок снова виновато уставился в землю. – Я должен был любить это место и любить то, что мы все делали там. Уж не знаю, что именно – может это так же, как в религии? Все поклоняются Богу-Создателю… Мне не хотелось никому поклоняться. Я… Наверное, во всем был такой вот… Несовершенный. Несовершенный потому что был одним из первых.
-Ты появился там раньше других?
-Даа, намного раньше! Я был, наверное, самым древним из всех. Самым старым. Но никогда никто не дружил со мной. Меня или не любили.. Или боялись. Те, кто был более совершенным, чем я, они знали, что я намного взрослее, чем они.
-Тебе не нравилось, что они боялись тебя?
-Не нравилось. Не нравилось говорить с кем-то. Или слышать, как другие в страхе перешептываются у меня за спиной.
-Это ужасно..
-Я хотел сделать что-то. Но я не знал, зачем мне делать что-то. – Даниил обнял колени и невидящим взглядом уставился в пространство. – поэтому я целыми днями сидел на краю нашей земли, свесив ноги, и смотрел вниз.
-На Землю?
-Да – Волчонок восторженно улыбнулся своим воспоминаниям. – Она была так прекрасна с небес! На земле все жило, дышало и двигалось. Там текли реки, моря блестели от лучей солнца, деревья покачивались от ветра. Только с неба… Все казалось таким маленьким.. Мне так хотелось спуститься вниз, хоть раз.
-Но ты не спускался, да?..
-Да. Спускаться было запрещено. Поэтому я только смотрел. Этот мир, который я видел с небес, казался мне еще прекраснее, чем он был на самом деле. Потому что он всегда был в движении. Там постоянно что-то происходило и изменялось… Меня так восхищало это… Потому что сам я не мог делать подобное.
-Не мог?.. то есть?
-Я жил так, будто вообще не понимал, что значит время. Я прожил там очень долго, знаешь. Наверное, я жил там веками. И я знал, что никогда не умру. Что я просто не могу умереть.
-Ты был бессмертен?
-Наверно, да. Я знал, что не умру и не постарею. Знал, что такие, как я – не перерождаются, даже если вдруг и умрут. Я не помнил, как родился или вырос – мое тело всегда было одинаковым, сколько я себя помнил. Поэтому, мне трудно было понять, что время вообще-то движется… Что люди – живут и умирают, а затем снова живут. Все это казалось мне сказкой. И мне так хотелось посмотреть на нее, хотя бы одним глазком…
-И что же потом?..
-Потом я понял, что раз мне хочется – значит, надо посмотреть. – Волчонок нагловато улыбнулся. – И в один из дней я расправил крылья и спустился вниз.
-И ты совсем не боялся?..
-Нет, что ты – Волчонок засмеялся. – Я ничего тогда не боялся.
-Но ведь так высоко!
-Я был лучшим в небе. – Даниил в задумчивости очень мягко улыбнулся. Ему показалось, что кто-то другой уже говорил ему это. – Никто не летал так быстро, как я. Не было тех, кто мог бы превзойти меня в ловкости. Я был очень сильным, знаешь. У меня даже было вполне большая уверенность в себе – Волчонок клыкасто оскалился.
Аня тихо засмеялась.
-Да нуу!
-Даа! А небо для меня было как вода для рыб! Это такое чувство, которое не передашь. Словно бы можно ходить по воздуху или бегать, спускаться по нему, как по ступенькам. А воздух держит тебя так легко, будто ты ничего вообще и не весишь.
-Но тебе же нельзя было спускаться вниз?!
-Я знаю.  – Даниил улыбнулся Ане.
-Но ты все равно спустился?
-Да. – Он улыбнулся чуть больше.
-Эх, ты. – Аня тоже заулыбалась ему. – И что же ты увидел, когда опустился на Землю?
Даниил снова ненадолго замолчал. А затем вновь приложил руку к груди и медленно продолжил:
-Я увидел то… От чего мое сердце забилось очень-очень быстро.
Аня помолчала, умиляясь его видом. А потом мягко потрясла его за плечо.
-Ты влюбиииился! – Понимающе протянула она.
-Нет!! – Возмущенно запротестовал Волчонок. Потом покраснел и добавил. – Наверно. Не знаю…
-Не смущайся так, это со всеми бывает – Аня тихонько захихикала. – Даже с ангелами. И что, ты остался на Земле?..
-Я… Не знаю… - Волчонок немного растерялся. – Я знал, что за мной должны прийти. Потому что мне запрещено было спускаться вниз. – Даниил немного помолчал вновь. А потом поднял глаза к небу и посмотрел в его бездонную глубину нагло и честно. Так, как смотрел только он.
-Ты не боялся. – Аня доверчиво и мягко улыбалась ему, разглядывая так же тепло, как бы это могла делать мама.
Даниил улыбнулся еще больше и отрицательно помотал головой. – Не боялся. – Согласился он. - Я чувствовал себя таким всесильным. Я управлял погодой. Я умел летать. Я был в десятки или сотни раз сильнее людей… я не мог умереть! Я был сильнее других таких же… Ха-ха, конечно же, я не боялся! Я знал, что у меня все получится.
-И все получилось?
-Не знаю. Я дальше… Не помню ничего.
-Но ты ведь как-то умер, раз находишься здесь? И все-таки переродился?
-Да…
-Не помнишь, как ты умер?
-Не помню. – Волчонок поежился. – Кажется, все это было очень грустно. Почти так же, как жизнь с самого ее начала. – Даниил тихо вздохнул. – Нет. Намного грустнее, чем моя жизнь с самого ее начала…
Даниил закончил рассказ. Он раз за разом прокручивал все свои чувства, все образы, что приходили ему в голову. После того, как он, наконец-то озвучил все, мысли стали раскладываться по полочкам. Обрывки воспоминаний начали обретать смысл. И прежде чем Даниил первый успел сказать об этом вслух, выводы сделала Аня.
-Послушай -  неуверенно сказала она. – Я верю во все, что ты говоришь. Я верю, что это было и что все было именно так, но… Тебе не кажется, что во всей этой истории есть одна маленькая странная деталь?..
-Какая?..
-Твоя жизнь, Даниил. – Аня немного нахмурилась. – Ты говоришь, что тебе незнакомо было понятие времени. Что ты жил веками и не мог умереть. Что ты не старел и не взрослел, не мог переродиться и не помнил себя маленьким. Но даже деревья, что живут веками, изменяются и стареют со временем. А ты вообще не понимал, что это такое..
-Ну да. – Даниил кивнул. Внутри от волнения все перевернулось.
-Но это же значит, что ты был мертвым – Аня грустно заглянула ему в глаза. – Если кто-то не растет и не умирает… не меняет жизни и не знает движения времени, он или мертвец или… его просто нет, он просто…
-Ненастоящий. – Тихо закончил за Аню Даниил.
-Да…
-Я знаю. – Лицо Волчонка лишилось даже тени своих бледных эмоций. – Знаю, что все это выглядит как-то глупо и…
«А ты не изменился…Все такой же искусственный. Искусственный – значит ненастоящий, как робот» - прозвучало слабым отголоском какое-то его прежнее воспоминание.
Волчонок немного побледнел. Ему не хотелось быть мертвецом. Даже, если ты при этом умеешь летать.
-Да нет, это смешно. – Он иронично усмехнулся. – Я верю, что ангелы были. Что в этой… Книжке…
-В Библии. – Поправила Волчонка подруга.
-Да-да, в Библии. – Люди описывали настоящих существ, которых когда-то видели. Или слышали о них. Но они были живыми!
-Да, наверно…
-Они были живыми! – Громче повторил Даниил и голос его предательски дрогнул.
-Господи, Даниил…
-Я ведь не мог быть настолько дефективным, правда же?? – Ему вдруг стало настолько больно, что слезы из глаз потекли сами. Он не понимал, почему эта мысль приносила ему такие сильные чувства, но на понимание этого времени не было. – Не могу же я в каждой жизни своей быть таким бездарным и ошибочным?.. каждый раз, что ли, я должен быть ничтожным?!
-Ты совсем не ничтожный! И нет в тебе никаких ошибок, я просто подумала… Боже, прости, я вообще зря все это сказала, конечно же, ты был обычным!
-Нет, я сам догадался. Когда рассказал – заметил, что что-то не так и, правда, было. – Даниил всхлипнул и сильно заплакал. – Как и сейчас.
-Ты нормальный сейчас, Даниил!
-Нет, не нормальный!!! – Закричал он. – Я даже жить здесь не могу. Я все время думал – почему так? Почему у меня ничего не получается?? А когда рассказал – понял. Я вообще не создан, чтобы жить здесь. И у меня ничего не получится… Я сумасшедший. Сломанный. Я ненавижу всех этих людей. Но при этом я не могу выносить, что все страдают. Я не могу это терпеть. Я так хочу… Чтобы все дружили. Чтобы все были счастливы. Чтобы никто не страдал больше. Я хочу… Чтобы ты не страдала из-за меня больше, Ань.
Волчонок закрыл лицо руками, и Аня обняла его, крепко и сильно, совсем как ребенка.
-Ты прекрасный, Даниил. – Тихо шептала она, успокаивающе поглаживая его по голове. – Искренний и замечательный.

Ветер шумел над их головами и срывал опадающие с деревьев листья. Природа постепенно готовилась к зиме. Менялась так же, как и все в нашем мире.

-Знаешь, Даниил. – Ласково продолжала говорить девушка. – А мне тоже ведь снился однажды такой…Странный сон. Откуда-то из прошлого.
-И что там?.. – Волчонок немного успокоился и отвлекся.
-Там все было очень-очень странно. – Аня все еще поглаживала Даниила по волосам, чтобы он совсем успокоился. – В этом сне я еще не родилась. Вообще никогда. Я была совсем юной душой и только-только должна была впервые родиться.
Повсюду был свет, яркий, белый и прекрасный. Не тот свет, что режет глаза. А чистый и притягивающий  к себе… Белоснежно-белый – Девушка задумчиво улыбнулась. – Мне он так нравился… И я ничего не видела, кроме него. А потом, посреди этого света, я услышала чей-то голос. И голос этот был еще прекраснее, чем свет.
-Что же сказал тебе этот голос?..
-Он сказал мне «пойдем со мной»… - Аня закрыла глаза. – О, это было так здорово. Я просто намертво влюбилась в тот голос. А потом он словно бы протянул мне руку…
-И что ты сделала?..
-Я схватилась за нее. И родилась.
-Кто-то пришел за твоей душой? – Волчонок смущенно заулыбался.
-Наверно – Аня мягко потрепала его по волосам.- Просто знаешь, это было необыкновенно. И я вдруг подумала сейчас.. Вот бы здорово было… Если бы это был ты, Даниил.
Улыбка сползла с губ Волчонка, и он неуверенно отвел глаза.
-Не веришь мне?
-Верю. – Признался он.
«Верю в то, что лучше, если бы это был не я. Если бы это был я – было бы совсем не здорово…»

***
В жизни подвигу мало места,
Но много мест для дурных идей...
Он придумал себе принцессу
И отнес свое сердце ей.
И, конечно, ей лестно было,
Что такого с ума свела,
Но она его не любила,
Не любила - и все дела.

Она держала его на стальном поводке,
Но не ближе известных границ.
Ей совсем был не нужен журавль в руке,
Ей вполне хватало синиц.
И пока он понял, что нечего ждать,
Прошло слишком много лет.
Даже если время вернется вспять -
Все равно, нас там уже нет.

В этой жизни не много смысла
И в основе, увы, печаль.
И никто не падал с карниза,
И никто не летал по ночам.
И никто даже послан не был -
Ночь, звонок, разговор пустой...
Просто умер ангел и где-то в небе
Стало меньше одной звездой... (с)

-А как выглядели твои крылья? – С интересом расспрашивала Волчонка Аня. – Они были большие?
-Да, большие – Тихо ответил Даниил.
-А какого они были цвета?
-Не помню. Сначала я думал, что все было серым. Но я помню так много белого цвета… Может, это они были такие белые..
-Наверно, они были очень красивыми – Аня задумчиво потрогала его по лопаткам, от чего Даниил невольно вздрогнул. – И что же, получается, ты совсем-совсем не менялся?
-Неа. Менялись только волосы и ногти. Они все время росли. (и Даниилу и мне долгое время(особенно если брать теорию робота) был очень странен этот факт, а теперь-то я знаю, что волосы и ногти – неотделимая часть эпителия, то есть кожи. И живут они вместе с ней. Так что куда более странными кажутся теперь те киборги, у которых такого нет..)
-Это так странно… Девушка задумчиво глянула в прохладную бездну неба. – А ты ведь что, и тогда был таким утонченно-красивым??
Вид Даниила сразу стал мрачнее тучи.
-Вот еще, опять ты начинаешь говорить всякие глупости… - Недовольно пробурчал он, уставившись в землю.
-Даниил, я хотела тебе сказать – Внезапно прервала его Аня. Немного помолчала и продолжила, еще более серьезным тоном. – Не будь гонцом. Не ходи воевать.
-Это еще почему?! – Волчонок даже подскочил с места от возмущения.
-Потому что! – Упрямо и строго, как мать, продолжала подруга. – Не ходи и все!
-Но я уже давно решил!
-Даниил, я тебя очень прошу. Пожалуйста.
-Да почему, я не могу понять!!
-Потому что это не твое! – Почти гневно воскликнула Аня. – Ты не должен заниматься такими вещами! Ты должен… Учиться. Другие вещи делать. Тебе нельзя на войну. Особенно одному.
-Почему это МНЕ нельзя на войну?!
-Ты очень хрупкий! И вообще, за тобой нужно приглядывать, а на войне вообще опасно, и многие умирают, а гонцом это еще больше…
-То есть, ты хочешь сказать, что я не мужчина. – Вид у Даниила был даже излишне серьезным и мрачным.
-Да, Господи, я же совсем не это имела в виду!
-А, в таком случае ты просто считаешь, что я слабак, так что ли?
-Даниил, да хватит уже!! – Отчаянно закричала рыжеволосая девушка. – ты понимаешь, что я не к этому клоню! И дело не в том, сильный ты или нет, а в том, что я очень за тебя переживаю!
-Почему-то за своего Лешечку ты так не печешься. – Еще более злобно продолжил Волчонок.
-Во-первых, никакой он мне не мой Лешечка. А во-вторых Леша – это другое! Он гораздо больше тебя и крупнее. И давно уже учился драться! И вообще, он воюет с другими, а ты, если будешь гонцом, постоянно будешь один! так нельзя.
Даниил замолчал. Как бы он не ненавидел Лешу, Аня во многом была права. Он все еще слишком слаб. Слишком не вырос, чтобы тягаться со всеми этими парнями.
-Я все равно не умею так, чтобы «с кем-то». Я не командный игрок.
-Я знаю это. Поэтому и прошу тебя бросить всю эту затею.
-Но я ведь давно собирался. – Даниил нахмурился и с тяжестью опустил глаза в землю.
-Ради меня. – Аня использовала свой последний шанс, свой ход конем. – Не ходи никуда. Не соглашайся.. Пожалуйста, иначе я не знаю, я просто с ума сойду.
Волчонок тяжело вздохнул. Против этого и танковая пехота бессильна.
-Ладно. Ради тебя не пойду. – преданно и смущенно ответил мальчишка. – но это только потому что ты попросила.
-Ладно-ладно! – Аня тут же радостно заулыбалась. – Пусть хотя бы так!
-И что. Ты считаешь, я прямо уж такой хрупкий? – Даниил снова подавленно опустил глаза. – я итак себя постоянно уродом чувствую.
-Никакой ты не урод – Мрачно ответила Аня
-Ага
-Я серьезно. – Она  потянулась к его лицу и повернула его к себе, осторожно трогая Даниила за щеки. – знаешь – еще более уверенно продолжила она – ты просто прекрасен. Ты прекрасен, Даниил.
Аня говорила это так искренне, так нежно, что щеки Даниила в то же мгновение стали пунцовыми. Он смотрел на нее растерянно и ошалело, не моргая, а она, в то же время, внимательно смотрела в его глаза, не отрывая своих собственных глаз – ярко зеленых.
-И глаза у тебя такие.. Как небо. Ты на самом деле небесное создание.. – эти слова были произнесены Аней почти шепотом, а лицо ее вдруг оказалось настолько близко, что Даниилу на мгновение почудилось, будто сейчас ее губы соприкоснутся с его губами.
А он ничего не мог сделать. Даже пошевелиться не мог. Только заворожено смотрел, как Аня прикрыла глаза – так нежно, так любовно, словно бы была влюблена в него вот уже многие, многие годы. И прижалась она к нему так чутко, и губы ее были так настойчиво близки, что не было почти никаких сомнений в том, что она собиралась поцеловать его.
Но внезапно, в одно мгновение все оборвалось. Щеки у девушки еще больше запылали от эмоций и она со смущением отвернулась.
-Арррр, это просто невыносимо! – почти не своим голосом вдруг закричала она. – Я же говорю, ты какое-то невероятно нежное создание! И тело у тебя такое, ммм, что так  и хочется… что-нибудь… такое с тобой вытворить – Она несколько раз вскинула вверх руки, а затем еще пару раз сжала и разжала ладони, как будто пыталась что-то схватить. – просто невозможно!
А Даниил молчал. Сердце в его груди колотилось как сумасшедшее, а мысли скакали из стороны в сторону в его и без того занятой голове.
Что же это произошло только что? Волчонок был уверен, что только что Аня косвенно призналась ему в любви. Тяжело понять, что чувствует человек – и даже почувствовать это с помощью своих способностей у него никогда не получалось. Они работали спонтанно и чаще были настроены только на боль или какие-нибудь страдания.
Но сейчас Аня явно не страдала. Она его любила? Или нет?
Да или нет??
Но она хотела поцеловать его…
Даниил готов был дать голову на отсечение, что она этого хотела!
А если нет – то ему и головы своей было не жалко.
Но эти ее странные жесты. Странные слова, про него и его тело, ее волнение…
Аню на самом деле влекло к нему каким-то невероятным мистическим образом.
И сердце, не видя больше преград для отступления, всецело отдалось этому губительному и опасному чувству – безответной любви.

Как бы то ни было, все самое хорошее и приятное случалось только днем.
Ночь же была абсолютно иной. Страшной, темной и лишающей Даниила любой надежды.
На что бы то ни было.
Ночью все хорошее исчезало, полностью растворялось в наступившей тиши и темноте.
Он снова оставался один – один, как всегда. В своей холодной комнате, в которой теперь боялись появляться даже мыши.
Наедине со своими мыслями или страшными воспоминаниями, среди собственных страхов.
Даниил был абсолютно инертен. Он еще не знал в те времена, что такое робот – но вел себя примерно так же. Аутично, инертно и абсолютно бездейственно.
В такие моменты он был похож на сломанную игрушку, которую бросили валяться на пол за ненадобностью.
Поэтому Даниил сидел на полу, прислонившись спиной к кровати и склонив голову набок. Он без всяческих мыслей смотрел в окно, разглядывая темные облака на небе и мелкие капли моросящего дождя на стекле.
Почти не моргая, переводя взгляд с одного места на другое, и не испытывая при этом никакого дискомфорта. У него не было установки в голове, чтобы думать. Не было установки на желание двигаться.
Поэтому, он практически не думал.
Поэтому, он практически не двигался.
Это было его занятие. То, чем он занимался сегодня.
Потому что в колонке желаний, мыслей или жестов у него была в этот момент абсолютная пустота.
Поэтому, он занимался тем, что разглядывал одно и то же место и пропитывался своей безвольностью.
В какой-то момент, глубокая ночь опустилась на Землю. Даниила начало медленно клонить в сон. Он подумал о том, что надо бы перебраться на кровать. И поспать. Ведь завтра будет новый день. День, в котором ждет его Аня. Та, кто, судя по сегодняшним данным, тоже влюбилась в него.
А это было для Даниила самым большим счастьем. Можно сказать, что он счастлив был от одной только мысли об этом.
Но во снах все было по-другому.
Поэтому, когда он заснул, ему снилось совсем не счастье, а все тот же ужас, который не раз уже накатывал на него ранее.
В этом сне не было никакой любви Ани и их общего счастья.
В этом сне Аня повисла на его руках, мертвая. Ее теплая кровь заливала Даниилу всю грудь и ноги, пока все еще теплая девушка безвольно покоилась в его крепких объятиях.
А Даниил при этом неотрывно смотрел на нее. Он улыбался, а глаза его выражали абсолютное безумие.
Волчонок проснулся в холодном поту. Его всего колотило от ужаса и сильно тошнило.
С трудом передвигая ноги, он все-таки забрался на кровать. Его страшно колотило, потому что теперь его бил озноб и зубы от холода не попадали один на другой.
А может это был совсем и не холод?..
Не зная, куда деть себя от этого ужаса, Даниил свернулся в три погибели и уткнулся лицом в колени.
Внутри ему было так больно, что смертельно хотелось плакать. Но плакать он не мог.
-Я не такой – шептал он в подушку, сжимаясь все больше и дрожа все сильнее. – я не убийца. Я не убийца.
Как же ему было страшно!
Как он сильно боялся, что Леша на самом деле окажется прав.
Ведь сны не врут, никогда. Память не врет. Его сердце – никогда не врет. И то, что он видит, полностью совпадает с тем, о чем Леша предостерегает бедную, наивную девочку.
Он ведь убьет ее, точно убьет. Если все это правда, получается, что настанет то время, когда он окончательно сойдет с ума. И сделает то, что видел.
Но он не мог сделать это! Как он мог сделать это, сделать ТАКОЕ?..
Он так не хотел причинять боль другим.. Так сильно ненавидел убийц, но при этом сам был…
Кем он был вообще?..
От угнетающих мыслей Даниила внезапно отвлек какой-то шорох. Он быстро распахнул глаза и вник в окружающую реальность.
Сзади, за спиной у Даниила, кто-то стоял.
Совсем рядом, почти дыша ему в затылок.
Даниил чувствовал это всей своей спиной. Не только присутствие этого «кого-то», а его пристальный, пронзающий взгляд. Его холодную энергию. Его руки, которые тянулись к Даниилу медленно, миллиметр за миллиметром…
Волчонок вздрогнул и с силой вцепился в покрывало.
Вот что значило, что у Даниила ночью все было не так, как днем.
Ночь для него была самым страшным временем, как бы это ни было иронично в его случае.
Она была любима им, она скрывала раны людей и желания хищников, однако… Во многие ночи Даниилу хотелось скорее исчезнуть.
Потому что в большинстве ночей его преследовали абсолютно неконтролируемые страхи.
Они могли иметь под собой какой-то фундамент – а могли не иметь.
Даниилу могло сначала чудиться что-то страшное – а могло сначала случиться так, что его просто сковывал непреодолимый страх. Такой мощности и глубины, что разум Волчонка начинал попросту сходить с ума. И тогда ему чудились всякие вещи, а обычные шорохи вызывали в нем чуть ли не сердечный приступ.
Если бы Даниил в такие моменты мог контролировать себя, если бы был уверен, что все, видимое и ощущаемое им – правда существует, он бы не боялся этого так сильно. Но панический ужас овладевал им, несмотря на его разум. И все то, что ему когда-либо ночью казалось… было ли оно на самом деле? Быть уничтоженным собственными галлюцинациями –вот, что пугало Даниила больше всего.
В некоторые такие ночи Даниил искренне желал себе смерти. Ему казалось, что он не справляется, у него нет на это больше сил, он больше не может терпеть. Тогда он ложился, закрывал глаза, чтобы не видеть происходящее и повторял про себя «Господи, пусть я умру, пусть я сегодня умру».
Постепенно страх отступал, и он забывался тяжелым, беспокойным сном.
В этот раз страх сковал его быстрее обычного. Едва чувствуя собственное тело он натянул одеяло на голову и затрясся под ним в накатившем ужасе.
Кто-то все еще стоял у него за спиной. Кто-то смотрел на него и готов был в любой момент что-то сказать в темноте.
Это пугало его просто невообразимо. И он был не в состоянии контролировать этот страх.
Ему было настолько страшно и так больно, что из глаз потекли слезы.
«Пусть я умру» - снова подумал Даниил. Уж лучше так, чем терпеть это снова и снова…
Но так Волчонок думал всегда. Когда было трудно, одиноко, страшно – в такие ночи, десятые, сотые по счету… Днем его мнение менялось. Он успокаивался и понимал – раз он до сих пор жив, раз все еще передвигает ноги и может улыбаться, значит, он может терпеть и дальше. Значит, он сможет протянуть еще немножко…
Но ночью он был другого мнения об этом.
В углу комнаты что-то зашевелилось и зашумело.
Даниил сильно вздрогнул  и зажмурился. Он старался не дышать, будто это могло ему чем-то помочь. До боли в костях он вцепился в покрывало и замер так, что вскоре у него затекло все тело.
-Мама… - Еле слышно прошептал он. – мамочка…
«Скоро все пройдет, скоро все закончится, подожди еще чуть-чуть» - раз за разом повторял он у себя в голове.
Он все еще боялся повернуться и глянуть, кто же там стоит (хотя на самом деле понимал, что там никого нет), но дышать под покрывалом уже было невозможно.
Волчонок высунул из под покрывала голову и глубоко вдохнул свежий прохладный воздух. Он открыл глаза и уставился в одну точку, чтобы, не дай бог, краем глаза чего-нибудь случайно не заметить.
А потом он впервые решился на серьезный шаг.
Чтобы изменить ситуацию, нужно что-то сделать.
А если ты не знаешь, что делать – делай хоть что-то.
Вот, по каким правилам жил Даниил.
И, кажется, он знал, что делать.

***
-Ой! Господи-боже, Даниил! Ты что тут делаешь!
Волчонок медленно разомкнул слипшиеся ресницы и сонно потер глаза.
Кажется, он заснул прямо возле двери в Анину комнату, облокотившись спиной о стену и обнимая свое измученное покрывало.
Аня стояла в дверном проеме, в длинной светло-оранжевой ночной рубашке, которую она часто надевала под платье. Даниил не знал, как это называется, но оно ей очень шло.
Она выглядела очень сонной и взлохмаченной, а в руках у нее было блюдце со свечкой.
Кажется, она собиралась куда-то выйти из комнаты и случайно наткнулась на Даниила.
-Прости, я.. кажется, заснул..
-Что ты тут делаешь?? – Аня потянула Волчонка за руку с пола, чтобы он окончательно не замерз.
-Я просто… Думал, может увижу тебя вечером, ты освободишься.. И заснул.
-Заснул? А покрывало откуда взялось?
-Холодно, я его с собой захватил..
-Почему ты не постучался?
-Я не хотел вас беспокоить.
-Ты теперь ко мне на Вы?
-Вас с Лешей.
-Брось, Даниил. Успокойся. Пойдем, заходи – Она снова потянула Волчонка за руку, теперь уже к себе в комнату.
-Нет, не надо – упрямо уперся Даниил. – Там же  Леша, зачем я буду…
-Да нет там никакого Леши!  И не было сегодня его у меня. Успокойся, правда.
Даниил шумно вздохнул.
На самом деле он ждал, что Аня скажет это. Ждал, что так случится.
-Что ты вообще – сонно бормотала Аня, закрывая за Даниилом дверь и ставя свечку на тумбочку. – Как щеночек.
Даниил промолчал. Он и сам знал, как унизительно все это выглядит.
Девочка сонно потянулась и села на кровать. – Ты тоже ложись, ну чего ты. – Тихим и немного хрипловатым голосом сказала она. – Так жарко стало. Если хочешь, можешь раздеться.
Волчонок по инерции тут же схватился за свою рубашку.
-Н-нет, я не буду.
-Ну как хочешь – мягко ответила Аня, укладываясь спать. – Ложись скорее, ну? Спать давно пора…
В этот момент вся Анина комната, освещаемая уютным огоньком свечи, и сама Аня, одетая в это подобие ночной рубашки, и эта ее кровать – казались Даниилу до боли уютными и приятными.
Ему было так тепло и спокойно рядом с Аней, что хотелось продлить этот момент на всю оставшуюся жизнь.
Сердце переставало биться так быстро, а страхи мигом растворялись в этом манящем тепле.
Никаких загадочных звуков, никаких странных видений и силуэтов, ужаса, слез и головной боли.
Только нежная Аня и ее мягкий, сонный, успокаивающий голос.
Незаметно для самого себя, Даниил очень быстро заснул. Уют и защищенность очень быстро нагоняли на Волчонка дремоту, особенно, если учесть то, что спал он каждую ночь очень плохо.
В полусне Волчонок подумал, какая же Аня все-таки необычная. Какое у нее тело – приятное и красивое, не причиняющее боли, не пугающее его. какой же у нее замечательный характер и как с ней вообще хорошо. Спокойно, уютно и тепло, словно со старшей сестрой. Даниил постарался подальше оттолкнуть эти мысли: неет, теперь он должен был добиться совсем иного к себе отношения.
И сегодня впервые Волчонок понял, что у него есть на это все шансы.
А когда он все-таки уснул, ему снова снилось, что он был тем странным ангелом с большими крыльями.
В этот раз он стоял где-то и горько плакал.
Ему было очень больно, тяжело и неприятно, потому что Его Лицо Не Было Для Этого Предназначено. Но он все равно плакал, всхлипывал и закрывал лицо руками, положив на него свои ладони.
Все плакал и плакал, и говорил «я не хочу больше сражаться».
В тот момент он казался себе совершенно беспомощным и хрупким.
Но нет, только не в этой жизни!
Ведь, в той жизни он уж точно не был хрупким. Совсем не был.
Ведь не был же?..